Чтобы вылечить болезнь, надо адекватно определить первопричину, а не лечить симптомы. СССР был идеологической страной в самом доброкачественном смысле этого слова. Именно благодаря стремлению к высоконравственным духовным идеалам, а также чувству хозяина собственной страны (патриотизму) мы достигли вершины своего исторического могущества. Господствующая тогда идеология была жизнеутверждающй. Философской, мировоззренческой основой советского социализма был марксизм.
Признавая ведущую роль идеологии в наших успехах, следует признать и её ответственность не только за могущество, но и за слабость, в том числе и за распад страны. Если марксизм был мощным прогрессивным идеологическим средством в период становления и развития, то он же стал тормозом к концу 20 века по причине собственного застоя как науки. Несоответствие официальной идеологии и реальной жизни достигло закритического уровня, сделало двойную мораль нормой, что не могло не привести к духовному (идеологическому) разложению. Достаточно было провокации извне, и страна распалась. Причины следует искать в доминирующей идеологии – «уме и совести» нации. Надо быть глубоко убеждённым в верности духу марксизма, чтобы суметь признать его «отдельные» пороки. С тем, чтобы их устранить. Лицемерное «убеждённость» в огульной верности учения лишь на том основании, что оно «научное» несёт вреда гораздо больше, чем сомнения в его правильности.
Построение общества без эксплуатация как конечная цель и дух марксизма вместе с диалектикой как методом признаётся здесь автором безусловно. А вот расшифровка, что такое общество без эксплуатации, что такое коммунизм в представлении классиков, нуждается в существенной модернизации, учитывающей и опыт существования СССР, его победы и его распад. Диалектический материализм не может объяснить, почему история пошла вспять, последние двадцать лет утверждая в стране капитализм после его захоронения своим «могильщиком».
Здесь предпринимается попытка вычленить глубинные «пороки» публичного марксизма, ставшего догмой, которые и явились первопричиной трагического распада страны с тем, чтобы исправить такую «историческую неизбежность». Не отречение от духа некогда господствующей идеологии, но «модернизация» её буквы предлагается. методом диалектики с целью устранения эксплуатации человека человеком в нашей стране. Необходимо вычленить ту логическую цепочку изъянов в идеологии советского общества, исправив которые можно «излечить» общество. А не делать изощрённые попытки доказать, что теория была верна, а вот практика оказалась ложной. Если это диамат, то тогда он гроша ломанного не стоит.
Первое. Ущербность материализма.
Исходной философией советской идеологии был материализм (марксизм), который полагал первичность бытия и вторичность сознания, откуда следовала историческая «объективность» социального развития, то есть не зависящая от нашего сознания.
В своём основополагающем труде «Капитале», который стал своего рода «Библией» советских идеологов, основоположник записал «не сознание людей определяет их бытие, а наоборот, их общественное бытие определяет их сознание». Такая идеология признавалась официозом как единственно верная, инакомыслие приравнивалось к предательству партийных и национальных (государственных) интересов. Отсюда нравственное оправдание подавления оппозиции, гражданской войны, политических репрессий.
Однако отрицание права оппозиции на истину противоречит закону «единства и борьбы противоположностей» применительно к самой идеологии. Это стало очевидным, когда страна распалась, и люди получили идеологическую свободу и свободу слова. Обнаружилось, что наряду с коммунистической идеологией часть общества исповедала антикоммунистическую, буржуазную, то есть противоположную идеологию. Если учесть, что идеология – это и есть умозрительная модель социального обустройства общества, то мы видим здесь опровержение принципа «бытие определяет сознание». Люди нашей страны имели общее, единое бытие, но сознание не стало единым, коммунистическим, как то утверждала господствующая идеология. Более того, даже принудительная политика идеологического воспитания, политические репрессии не смогли обеспечить единое сознание.
Следовательно, следует признать некую нематериальную силу, которая препятствовала формированию единого материалистического сознания, производного от бытия.
Более того, события последних двадцати лет наглядно показали, что обустройство общества формируется не «само собой», а конкретными персоналиями: правителями, чиновниками, учёными, которые формируют различные социальные институты в соответствие со своим собственным миропониманием, (сознанием, идеологией).
При всей условности выборов Власти следует признать, что выборы являются интегрированием частных воль и свобод человека, которые затем материализуются теми персоналиями, которые оказываются у власти, сочиняют и утверждающей те правила, законы, которые и определяют наше бытие. Если считать что частное сознание есть производная от бытия (это материализм), то наше социальное бытие оказывается вторичным от общественного сознания (а это уже не только материализм).
Второе. От классовой идеологии к персональной.
Социальная ориентация человека.
Признав, что общественный строй определяется интеграцией частных идеологий по весьма сложному и трудно формализуемому механизму, мы обнаружим, что при всей полифонии персональных идеологий устойчиво обнаруживается две противоположные идеологии, условно называемые «левой» и «правой». Отбрасывая детали и выделяя суть, их можно так определить: «левая» утверждает общество без эксплуатации, «правая», напротив, считает, что сильные и успешные имеют право эксплуатировать более слабых, что это норма, заложенная в природе человека. Девиз правых: «глотай, сколько проглотишь».
Отсюда и разные морали, нравственности, разные понятия о справедливости и прочие нематериальные (духовные) различия.
Идеологии существуют не сами по себе, их материальными носителями являются конкретные люди, и мы должны признать, что все мы разделены на «левых» и «правых». Это деление не есть безусловное, абсолютное, в общем случае принадлежность человека к тому или иному идеологическому кластеру есть синтез природной данности и социализации человека. То есть, идеального и материального. И выяснять, что здесь «первично», что «вторично» не столь уж важно. Важно воспринять это как данность, и различать «левую» и «правую» социальную ориентацию человека при анализе социальных явлений.
Самое важное здесь признание равноправности обеих ориентаций как природной данности, а не пытаться доказать истинность и вытекающее из этого господство одной из противоположностей. Они находятся в диалектическом двуединстве. Непонимание и неучёт этого в официальной идеологии порождало социальную напряжённость, что и привело нас к печальному итогу в попытках построить моноидеологическое общество.
Как показывает постсоветский опыт, наличие противоположных социальных ориентаций наблюдается в каждом классе, в каждом сословии. Но тогда возникает вопрос, а существуют ли в природе классы как некая устойчивая сущность. Если до 1917 года нарезка общество на классы отражала «объективные» особенности и противоречия в обществе, то с уничтожением частной собственности в СССР деление общества на классы потеряло смысл, и стало более вредным, чем полезным. Так, вне внимания идеологов оказались противоречия противоположных социальных ориентаций, которые не исчезли с исчезновением классов. Но именно эти противоречия и стали первопричиной распада СССР.
Если отказаться от классовой нарезки общества и рассматривать всех нас единую общность, как социальный организм, где каждый человек выполняет объективно необходимую роль в жизнедеятельности общества, то логично вытекает ложность или, по крайней мере, неактуальность вычленения того или иного «класса» как «движущей силы». Такой девиз лишь раскалывает общество на соперничающие, а то и враждующие силы, это было и при навязывании «диктатуры пролетариата», это пагубно сказывается на нашем обществе и сейчас, когда искусственно создаётся некий «средний класс» (не говоря об олигархах), которому позволено эксплуатировать остальных.
Третье. Судьбоносный изъян теории прибавочной стоимости.
Научным обоснованием диктатуры пролетариата была «материалистическая» теория прибавочной стоимости. Согласно этой теории источником прибавочной стоимости является живой труд наёмных работников, который присваивается хозяевами-эксплуататорами. Отсюда девиз «уничтожение частной собственности» как способ избавления от эксплуатации. Однако советская практика показала, что замена частной собственности общественной не устранила эксплуатацию. Опять практика не подтвердила теорию (марксовой прибавочной стоимости), точнее политические выводы, из неё вытекающие.
Автором предлагается более адекватная теория прибавочная стоимости как «модернизация» марксовой тмодели, что позволит исправить опасную для общества ситуацию. Основные выводы из модернизированной теории прибавочной стоимости сводятся к тому, что источником прибавочной стоимости является не только и не столько живой труд наёмных работников материального производства. Сколько прошлый труд работников ВСЕХ сфер производственной деятельности ВСЕХ членов общества. Точнее, интеллектуальной составляющей, материализованной в средствах производства, в организационных структурах общества и социальных институтах.
Эксплуатация в данном контексте понимается также, как и в марксизме, это присвоение чужой прибавочной стоимости. Если преследовать цель уничтожение эксплуатации, то следует признать запрет на отчуждение от человека прибавочной стоимости, созданной его трудом. Это для «левых» хрестоматийная истина. Кстати, и «правые» ратуют за право человека свободно распоряжаться плодами собственного труда. Дело за «малым», как измерить плоды труда каждого члена общества при сложившемся глубоком разделении труда. И как обеспечить трудовую справедливость.
Четвёртое. Неадекватность рукотворных отношений собственности советского социализма и постсоветского капитализма.
Если расшифровать закон соответствия производительных сил производственным отношениям в данном контексте, то это означает, что отношения собственности (сущности производственных отношений) должны соответствовать взаимораспределению трудового вклада каждого человека как основной производительной силы постиндустриального общества.
В правовом государстве главным и основным регулятором такого осоответствия выступает право собственности, выражаемое существующими формами собственности, принятыми в Государстве и закреплённые Конституцией. Советский опыт показал, что институт общественной (государственной, национальной) собственности не справился со своей задачей привести в соответствие производительные силы и производственные отношения, как этого требовал открытый Марксом закон. Именно идеологическая непроработка явилась первопричиной несоответствия.
Материалистическая надежда на объективный ход истории не оправдалась. Именно субъективный фактор привёл к отказу в нашей стране от общественной собственности в пользу принятия легитимности частной собственности. Двадцатилетний опыт показал, что и возврат к частной собственности не только не стимулировал развитие экономики, но и привёл к беспрецедентному социальному расслоению, социальной несправедливости. Однако и возврат к прошлой «ничейной» общественной собственности не решит проблему.
Вывод.
Необходима реформа собственности более глубинная, чем механическая смесь буржуазной частной и социалистической общественной собственности. Нужен диалектический синтез противоположностей, а не смешанная экономика, которая приводит к «свёртыванию крови» разных групп (левой и правой) в нашем общем социальном организме. Конкретика предлагаемой реформы собственности изложена на этом сайте в статье «Оптимальный строй» http://www.proza.ru/2011/01/13/1196