Рука легко толкнула обшитую шкурой дверь, и та, пробуравив свежевыпавший снег, ткнулась в живот сугроба. Огромные снежные шапки на ветвях кедров чуть покачивались под легким ветерком. Снегопад прекратился, но небо еще дрожало, скидывая наземь, словно последние крики птиц, остатки замерзших капель. Где-то в стороне свистнул подросток-тетерев, немного пригибаясь, зашевелил крылышками, затем, тяжело оторвавшись, приник к гибкому стволу березы, опираясь о ветку, зашевелил клювом, запел неизвестную мелодию.
«Ох, сколько намело-то сегодня! С ума сойти!»
Тугие, сшитые с камуса, обтянутые прочной тесьмой ботинки женщины не пропускали снег, и она уверенно шагнула за порог. Прикрыв двери и подперев их палкой, отправилась в сени, где вдоль стены стояли густо смазанные жиром широкие лыжи. Обычно охотники пришивают на них тот же камус, но в здешней тайге почти нет высоких склонов, вот и нет нужды в дополнительной защите против скольжения назад. Но на всякий случай одна такая пара висела в предбаннике егерского дома, прочно связанная и обмотанная берестой.
Закинув на плечи, поверх зеленой куртки рюкзак, женщина застегнула на поясе дополнительный ремень. Глубоко вздохнув, и, поприветствовав взмахом руки притаившуюся птицу, отправилась осматривать вверенную ей территорию заповедника.
Каждый год живности на самом деле оказывалось меньше, чем прописывали в тяжелых сборниках учета, и только при тяжелых, заметных потерях, начальство било тревогу, ссылаясь на неграмотность егерей и плохие условия питомника.
Но такое редко. Ибо невыгодно всем терять штат заповедных мест. Когда еще придется «хозяевам» сесть на вертолет и расстрелять с воздуха бегущего, спотыкающегося в глубоком снегу сохатого, или в ровной фигуре северных оленей? Такое должно пресекаться, и прежде всего самими егерями. На бумаге, а на деле?
Носок лыжи безошибочно угадывал едва заметные черты накатанной лыжни. Зима приходит в эти места рано, чаще всего - в октябре, после первых серьезных посылов: холодного ветра да россыпи застывшей глазури мелких рек. Поэтому к декабрю местность четко поделена следами егеря, которые надолго врезаются в жесткий наст, и лишь на время прячутся от снегопада.
Женщина сняла рюкзак, достала из клапана цилиндрический футляр. Встряхнув, открыла крышку, высыпала на ладонь немного богатого йодом и кальцием искусственного зерна, затем, убрав банку, разложила мороженых карасей и несколько гольянов. Насыпав зерно для птиц в специальную, укрытую от непогоды лодочку, аккуратно вернула на место защитную ветку. Где-то рядом поселилась выпь – очень редкая птица в северных краях. «Дай Бог к лету насидит, а в августе полетят уже родимые»
Упаковавшись, замерла – тонкий слух уловил шум вездехода. Егерям не давали «буранов», только к следующему году обещали один на участок, поэтому никого из своих это быть не мог. Женщина нахмурилась. Вдернув в петли унтайки и поправив ремень карабина, направилась на звук, по пути замечая незнакомые, чужие следы неведомых охотников. На лыжне отыскала несколько профессионально-заряженных петель на соболя и горностая, расстроилась еще больше. Ловушки были поставлены на уровне лица, почти невидимые глазу. Зажатый между полозьями простой механизм отсечки не давал шанса выйти живым зверьку. Хорошо поставлено. Так и шкура цела останется, и волки не у дел будут. Деревенские все больше капканы ставят, здесь же «работали» видавшие жизнь промысловики.
Лыжня уходила к югу, мерцала меж сосен и мелких кустов вереска. Следы свежие, снежная пыль едва осела. Женщина прибавила ход, и через несколько минут увидела ярко-красный вездеход, с сидящем за рулем человеке в горных очках. Позади него лежала привязанная туша сохатого, вокруг которой сидело на корточках двое мужчин.
«Вывезли, псы поганые, на полянку, чтобы легче свежевать. Но, почему я не услышала звука выстрелов? Разберемся позже… Как на зло, рацию забыла! Нужно сообщить в район о пришельцах, но как? Пока доберешься до заимки, выйдешь на связь, их и след простынет. А потом отыскать в тайге, как иголку в стоге сена».
Пригнувшись и поудобней устроившись в тени густых деревьев, она неторопливо достала видеокамеру. Отщелкнув крышку объектива, приникла к глазку.
«Далековато, конечно, но при обработке можно будет различить и понять, что происходит…»
Вдруг один из мужчин, откинув полушубок, застыл. Воткнул нож в парящую тушу, повернул голову, и, словно зверь, почувствовавший чужой запах, шумно потянул воздух. Второй предложил работать быстрее, чтобы успеть сдать товар дотемна. Говорил ещё что-то, но совсем неразборчиво.
Неожиданно на поляну с громким треском вывалился мужик в мохнатой шапке, и, размахивая непонятным предметом, потребовал лицензию и охотничий билет. В первый момент браконьеры растерялись, но, оценив, что сотрудник один, вмиг справились с первым замешательством и потянулись к стволам.
Женщина, чуть не выронив камеру, тоже оказалась в недоумении. Автоматически прикрыв колпачок, и убрав камеру в подсумок, изладила карабин, хищно направив его на бандитов. Имея доказательства, можно многое сделать! Но если сперва ситуация казалась вполне решаемой, то сейчас грозила выйти из-под контроля.
Когда гулко прозвучал выстрел, мужик отпрыгнул в сторону, перекатился к оврагу, и выкинул оттуда подожженный запал пиротехники. Шумовой эффект был ослепительным, но все равно приблизительно таким, как если стрелять из рогатки в бегущего кабана.
Сперва браконьеры, прикрыв головы, рухнули наземь. Затем, догадавшись, чем стреляют, громко рассмеялись и стали бить по оврагу рассеянными выстрелами, исключая промах.
Женщина поднялась, выстрелила – один из бандитов, хватаясь за поврежденную ногу, рухнул в снег. Второй, не поворачиваясь, выстрелил на звук. Женщина выронила карабин, перехватила другой рукой и перекатилась в сторону. Чуть выше в ствол кедра со свистом вонзились две пули. Поглубже вздохнув и пересилив возникшую слабость, она выстрелила сразу несколько раз, переползла на другой край, перезарядила магазин. Мужик запустил еще пару шашек, одна из них угодила в водителя. По тайге пронесся крик, послышался мат, и вскоре взревел «буран».
Женщина выстрелила вслед удаляющимся бандитам. И все стихло.
Лоб женщины взмок, она тяжело дышала, гулко бьющееся сердце отдавалось в висках. Как назло за шиворот попал снег, и таял, стекая по спине тонкими ручейками. Рукав потемнел, рука онемела. Она попыталась пошевелить пальцами и потеряла сознание.
Мужик, не теряя времени, нашел в рюкзаке веревку, нарезал с вереска перемычек, соорудил из связанных лыж что-то вроде саней. Его худосочное лицо казалось смешным, а действия - совсем мальчишескими. Метр с кепкой, полушубок, висевший на узких плечах почти до земли, рукавицы-шубенки – сказочный персонаж из сказки, и только! Но сколько уверенности в глазах!
Взвалил на сани женщину,обхватив себя веревкой, словно верный пес, мужик наклонился вперед и потащил воз к заимке. Часто останавливаясь и падая в снег, он кричал и бил кулаками в наст, но поднимался и упорно шел вперед.
Сознание возвращалось к ней медленно, сквозь туманные образы плыли тени. Казалось, что её тащат, поднимают и раздевают, поливают грудь чем-то терпким, неприятным, но теплым, согревающим тело. Запах, казавшийся знакомым с детства, ослаб и утонул, перекрываясь другим - жареным луком. Женщина открыла глаза и сразу узнала убранство своего логова: немногочисленные картины по стенам, овальное зеркало, подаренное на юбилей чучело белой совы. Через светлую штору, закрывающую часть кухни, просматривался человек, суетливо бегающий от печи в верхонках - прихватках. Светлая копна волос, серый в полоску свитер с огромным горлом, и по-девичьи заостренные плечи дополняли портрет.
Попытавшись приподняться, женщина вскрикнула - боль в руке напомнила о себе, пришлось лечь и глубоко вздохнуть. Человек на кухне от неожиданности выронил что-то звонкое, металлическое, что покатилось по полу и замерло где-то у стены.
- Сейчас картошка пожарится, а вы лежите, не вставайте, - сказал снимая рукавицы и откидывая штору гость, затем, улыбнувшись, вновь исчез.
- Я, вот знаете, очень люблю жареную картошку. Много в ней полезного, поднимающего дух человека. С квашеной капустой, так вообще объеденье.
Подвинув локтем штору, он внес в комнату дымящуюся сковороду, ломтики хлеба и кружку с чаем. Поставив рядом с кроватью, присел на корточки, внимательно всматриваясь в бледное лицо хозяйки.
- Скоро поправитесь! Пуля прошла навылет. Обработал рану лекарством, заживет.
Женщина повернула лицо, скользнула по мужчине взглядом.
- Откуда ты свалился на мою голову, волшебник-сказочник? Новый егерь? Почему на чужой территории?
Мужчина, проигнорировав вопросы, подцепил хрустящие ломтики картошки, затем поддерживая ломтем хлеба, поднес ближе.
- Вы покушайте, красавица, после поговорим. Нужно набраться сил.
- Да иди ты к черту! Отвечай, когда спрашивают! И каким ты лекарством, что там делал, а?
Мужчина отложил в сторону ложку, глубоко вздохнул.
- Снадобье хорошее, не беспокойтесь, Варя. Бабушка с детства учила… А территория моя, вы отвлеклись от курса. По карте можно легко проверить.
- Да-а? – удивилась она, и, опомнившись, добавила: - Откуда имя знаете?
- Так получилось, - сказал он, не поднимая головы, и словно, подведя итог мыслям, решительно поднялся.
- Михалыч в курсе дел. Примет меры.
Женщина помолчала, затем посмотрела на штору, за которой скрылся гость.
- Как зовут-то тебя?
Скрипнула дверь, тишина была ответом.
Задребезжало стекло. Варя с трудом поднялась с жесткой кушетки.
- Так и есть, - выдохнула она.
Порыв ветра вновь бросил снег в окно. Снегопад усилился.
«Куда же он в метель? Боже мой – нужно догнать, иначе замерзнет в потемках»,
Она, надев валенки и накинув теплый платок, вышла во двор. Звала, до хрипоты посадив голос, после заплакала. Рана опять разразилась в плече тупыми толчками боли.
«Зачерствела ты в своей тайге, - подумала она, отогреваясь горячим чаем».
Остаток ночи Варя почти не спала. Только под утро забылась в короткое мгновение, в котором словно в замедленной киносъемке увидела, как она снимает капканы, застает браконьеров за черным делом, снимает на видеокамеру. Выходит на край поляны с вытянутой рукой, в которой зажат значок… карабин наперевес. Но, что дальше? Один из бандитов переглянувшись с другим, улыбнулся и резко вскинул ружье. Раздался выстрел.
Варя, словно споткнувшись, упала на колени, пуховик в районе груди потемнел. Бандит, хищно оскалившись достал с бедра нож, пошел навстречу. А потом женщина оказалась в какой-то черной яме, по краям которой торчали обрубленные корни деревьев и кустов.
Проснувшись в крике, она поднялась с кровати, умыла лицо холодной водой.
«Приснится же такое», - подумала она, глядя в небольшое зеркало.
К десяти вышел на связь Михалыч, сообщил, что преступники задержаны в сорока километрах от Плодовки. Отжурил за самодеятельность, обещал через день появиться, привезти на всякий случай с собой врача.
- Михалыч, у нас что на восьмом, новый егерь?
- Да нет, распоряжений не поступало. С чего ты взяла Варя?
- Показалось просто…
- Там Дмитрий отлично управляется, к чему менять.
- А, ну понятно.
- Ты это… Больше книжек читай, воздухом дыши.
- До связи, - улыбнулась Варя.
День прошел спокойно, если не считать неразрешимой загадки, откуда взялся этот человек? Рука понемногу отходила, а значит завтра можно сделать обход на ближнем участке. Сегодня закрытие месяца – нужно приготовить отчет о проделанной работе.
Утром следующего дня Варя, набросив на плечи рюкзак, отправилась осматривать кордон. Снег прекратился, лишь легкий ветерок шевелил воздушные шапки ветвей.
Углубившись в заросли леса, Варя почувствовала на себе пристальный взгляд, резко обернувшись, разглядела в нескольких метрах острый нос волка.
«Уходи, серый! - умоляюще попросила она. – Нечего тебе здесь ошиваться.»
Где–то справа мелькнула тень.
«Вот блин, еще один. Не иначе, как берут в кольцо. Знаем мы вас – нужно прорываться».
Сняв карабин с предохранителя, женщина ускорила шаги, к поляне. Выйдя на нее, осмотрелась. Серые тени исчезли, появились с другой стороны. Сняв с плеча карабин, решила пальнуть для острастки, но вдруг кто-то рычащий потянул ее вниз. Лямки рюкзака вонзились в плечи, и Варя упала в снег.
«Сзади напал!» - мелькнула мысль.
Освободившись от лямок, она попыталась встать, но другой волк сбил ее с ног справа. Карабин отлетел в сторону – не достать. Последним усилием Варя выдернула нож, полоснула на звук, и когда раздалось поскуливание, побежала к лесу. Там что-нибудь придумаем. За спиной ей слышалось горячее дыхание, а впереди была пустота… вперед! Чертовы лыжи! И нет времени снять.
Внезапно земля под ногами задрожала, покатилась, и женщина, нелепо взмахнув руками, полетела вниз. Одна из лыж зацепилась за корягу, и Варя, повиснув кверху ногами, молча наблюдала, как под ней хищно оскалившись заостренными наконечниками, торчали колья.
«Знала ведь, что рядом волчья яма. Зачем понесло? Долго ли выдержит крепление? Вот попала в передрягу».
На поверхности мелькали тени, с тяжелым рычанием один из них поскребся к женщине, но, не удержавшись, полетел вниз, больно царапнув когтями лицо. Кол проткнул зверя, и рычание затихло. Капля крови, скатившись с губ Вари, одиноко упала на лапу. Женщина заплакала.
- Ну, где же ты, волшебник? – прохрипела она. – Прости меня! Это ведь я предала тебя, когда не поверила. Это ведь я… Создала тебя в своих снах… И отвергла, дура.
Слезы капали на неподвижно висящую тушу волка. Лыжа просела, и Варя опустилась ещё на сантиметр вниз.
- Где же ты?!
Перед лицом скользнула веревка, на руку женщины ловко накинулась петля.
- Я здесь… держи крепче!
Мужик, упершись пятками в снег, и наклонившись в противовес почти касаясь земли спиной, потянул женщину. Вскоре показалась рука, затем капюшон зеленой куртки.
Перевернувшись на спину она тяжело задышала, пуская в небо легкий парок, затем поднявшись приблизилась к спасителю.
- Здесь волки были..
- Ушли, нечего им тут делать.
Женщина подсела ближе к мужчине. Он сматывал в моток веревку.
- Как ушли? Ничего не поняла.
- Ты знаешь Варя, я в юности был случайным свидетелем большой охоты, и отец взял живьем волчицу.
У женщины открылся рот от удивления.
- Меня Егором кличут. Так вот. Волчица к весне родила волчат, а летом, рискуя получить прикладом от отца по спине, я отпустил их всех на волю. За время, что прожили вместе, я многое понял о них. И хочу сказать, что они не такие, как рассказывают многие охотники.
- Ничего себе. Они точно не вернуться Егор?
- Нет, не волнуйся. Волк никогда не оборачивается назад.
Варя посмотрела по сторонам, подправила рюкзак.
- Пойду, посмотрю карабин.
- Не ходи, он здесь, - ответил Егор, вытаскивая из-за сосны цевье.
- Спасибо тебе. Я не знаю, как больше…
Егор поднялся, вложил в рюкзак веревку. Подцепил крепления лыж.
- Ты уходишь?
- Да, многое нужно сегодня еще провернуть.
- Послушай, хотела спросить.. Михалыч говорил, что на участках..
Егор обернулся, глаза его сияли в немом прищуре.
- Михалыч мой отец Варь.
Варя сделала несколько шагов навстречу, дотронулась до плеча.
- Не уходи, пожалуйста. Мне страшно. Хотя бы сегодня.
Егор внимательно посмотрел на женщину. Прикоснулся рукой к щеке, где краснел отпечаток от когтей зверя. В глазах ее бушевало пламя, от которого никуда не деться, только потушить.
- Жареную картошку умеешь справить? С капустой?
Варя засмеялась, и опускаясь на колени, схватилась за живот.
- Ой, не могу! Интересный ты мужик. Конечно!!
- Тогда пошли, и скорее, а то скоро стемнеет. Не люблю темноты.. с детства.
- Почему Егор?
- Бабка на ночь сказки страшные рассказывала, - рассмеялся он.
Добравшись до зимовья, Варя впустила гостя, и усевшись в пороге на стул, тяжело перевела дух. Родные, до боли знакомые стены подействовали успокаивающе. Только сейчас она почувствовала огромную усталость затухающего под стремительно надвигающееся темнотой тайги.
Егор снял рюкзак, повесил на огромный гвоздь ружье.
- Перекури. Сейчас печь растоплю, все гоже будет.
- Спасибо Егор.
- Не томись. Вижу, что усталость манит. Отдыхай.
Гость сходил в дровяник, принес охапку поленьев. Аккуратно расщепил несколько полосок, обернул кругляками бересты. Через несколько минут огонь весело подхватил жернова сухих полешков, затрещал сытно, унося черный дым в звездный небосвод.
- Такое ощущение, что мы в сказке, и, прожитый день кажется нереальным.
Егор прикрыл дверцу, оставил только чуть приоткрытым поддувало. Утробный гул заполонил тишину кухни.
- Люблю смотреть на огонь Варь, - задумчиво произнес Егор. – В нем мощная сила, и в тоже время слабость. Людям нужна сказка, ибо так легче переносить дни. Но, я не люблю таких, кто делает сам жизнь жестче, наполняя пространство не нужным бременем.
Варя поднялась, подлила в чайник воды, поставила на плиту. С подвешенного под потолком мешочка подсыпала горсточку травки.
- А я ведь с Москвы приехала в тайгу. Кто бы мог подумать…
- Это нормально. Лес либо принимает человека, либо нет. Но, если так, то не отпустит просто так. По себе знаю.
- Почему? – спросила она, доставая с полки чашки.
- Думал перебраться в мегаполис, в Новгород. Там у меня дальние родственники. Пошел учиться, - Егор усмехнулся. – Психологом почему-то поступил. Ушел с третьего курса, перевелся на вечернее, сдал экстерном.
- Молодец. А дальше?
- Дальше проще – не смог работать, не смог там жить, поэтому просто вернулся.
- В этом мы очень похожи. А в другом… изменил муж, на фирме трудности, в общем, как в дешевых сериалах, женщина меняет все.
Варя потупила взгляд.
- Чайник закипел Варь.
- А? Что?
- Чайник, говорю закипел, - улыбнулся Егор.
- Прости, отвлеклась, - уголки ее губ дрогнули.
Разлив кипяток Варя бросила в чашки по щепотке заварки. Гость, подкинув в печь несколько поленьев, присоединился к столу.
- За окном совсем темно уже. Я раньше не обращала внимания на то, какие здесь темные ночи.
- Это точно.
- Ты прости меня за откровенность..
Егор протянул руку, и легонько сжал кисть женщины.
- Не волнуйся. Все верно. Нельзя держать в себе мысли прошлого. Они тянут, манят, и не дают покоя. Лучше выплеснуть – поверь, так легче.
- Спасибо Егор, - она накрыла свободной рукой запястье гостя. - Все, пытаюсь держаться каких – то установок, соблюдать режим, казаться сильной, но я ведь попросту женщина.
Егор поднялся, и присев на колено, ткнулся головой в живот Вари. Руки прошлись по плечам, и остановились на вздрогнувших грудях, обхватили их, сжали в порыве.
- Егор! Ты что делаешь? Прекрати немедленно!
Гость прикоснулся к влажным губам, и медленно расстегнул первую пуговицу на вязаном жакете.
- Сумасшедший, - выдохнула она, прижимаясь к Егору.
Одна из чашек, задетая чей – то рукой, скатилась на палас. Следом с грохотом упали два тела, и, перекатившись, застыли в объятиях возле порога.
Утреннее солнце нагло пробивало лучистым лучом тюль, терзало цветочные стены, белый потолок и лицо Вари. Она зажмурилась и сладко потянулась в кровати. Нос почувствовал приятные запахи жареной картошки, доносимые с кухни. Егор в накинутом переднике, и лопаткой в руках напевал под нос незамысловатую мелодию, не забывая при этом помешивать хрустящие корочки.
Варя улыбнулась и посмотрела на будильник. Через секунду выражение ее лица резко изменилось.
- Егор!! Мы проспали черт возьми!
- Что такое Варь? – вбежал недоуменный Егор.
- Все пропало! Я не вышла на связь, и не сделала обход. Меня прибьют.
- Всего – то! Фу, блин. Так и до инфаркта довести можно.
Варя поднялась с кровати, накинула халат.
- Отдыхай спокойно. Накормил я твоих питомцев, - улыбнулся он. – И на связь вышел, не волнуйся.
- Что? Ты когда…
- Кто рано встает, тому Бог подает. Сейчас картошку будем кушать.
- Егор, спасибо. У меня нет слов..
- Коли нет, тогда бери большую ложку, - подбодрил он. – А потом в баню пойдем, погреем кости. Не против, что хозяйничаю?
- Да ты что! Нет, конечно. Я сама хотела предложить.
- Вот и славно.
- Поцелуй меня Егорушка.
Из-под крыши бани валил густой пар, похожий на обычный белый дым.
- Куда сразу на верхнюю полку! – гаркнул Егор. – Обожди красавица, попривыкни малость.
Егор, накинув шапку подчерпнул с кипящего котла воды, плеснул немного мяты, эвкалипта в ковш, поддал на каменку. Распаренным веником махнул несколько раз, затем пригнув голову сел на полог рядом с Варей. Крупные капли пота выступили на их спинах.
- Подыши глубоко, только не торопись. Старайся медленней.
Груди плавно колыхнулись при свете тусклой лампочки.
- Молодец. Ложись на живот.
Плавно проведя веником вдоль тела Егор поддал еще пару, притих на несколько мгновений, потом чуть касаясь кожи начал разогрев. Увеличивая амплитуду движений усилил хлопки от пяток к макушке.
- Пока хватит. Нужно отдохнуть. Выходи, а я еще погреюсь немного.
- Хорошо то как.
Повторный заход был мощнее. Егор не жалел сил, и распаривал тело Вари уже парно двумя вениками, не забывая хлопать себя по спине.
- Его-го-р! Все, больше не могу.
- Отлично! Бегом на улицу!
- Что?
- На улицу! Вместе со мной!
Взявшись за руки, они ступили на снег. Дышащие паром тела с трудом можно было разглядеть в радостном, солнечном дне.
- Как здорово-то! Словно мы первобытные люди, словно родились вновь.
- Это точно, - ответил он, глубоко дыша. – Спиной к сугробу!
- Зачем?
- Будем наслаждаться секундами счастья, или вторым рождением.
- Я боюсь, - сказала она, опасливо косясь на снег.
- Не бойся. Ты веришь мне?
- Верю, но только…
- Тогда вперед! За руки! На счет три!
Варя и Егор, раскинув в стороны руки, упали на мягкую перину снежного сугроба.
- А-А-А!!
- А-А-А!! Твою мать! Вот даем копоти! Бегом в парную!
- Ты вернешься Егорушка? – прошептала она, но голос предательски дрогнул.
Егор прижал Варю к себе, ответил:
- Обязательно.
- Я буду ждать.
- Когда захочешь увидеть меня, просто, оглянись егерь.
- Я знаю, родной мой человек.
- Ты мое счастье..
- И ты..