НАСКОЛЬКО ПРИТЯГАТЕЛЬНА ПОЭЗИЯ
Она была великолепна. Движения высекали искры, взгляд бил током, лёд стал пламенем, критика неуместна. Публика покорена, в тот вечер она съела её с костями, а им только этого и надо было. О, богиня! вытри нами свой зад – кричали их восторженные аплодисменты. Стоит ли говорить, что я смотрелся лишь нелепым придатком, тараканьей слюной, полнейшим дерьмом рядом с этим триумфальным фурором. Таня дала им своё дерьмо, его положили на алтарь и поклонились. Противно.
В тот вечер я здорово набрался. Пришёл домой, открыл настежь окно и стал смотреть на дождь. Мне показалось, что это плачу я. Дурацкая метафора! Меня вырвало.
После этого я полгода не мог ничего написать. Словно птица в ускорении свободного падения, чувство эйфории не покидало меня, а зацепиться было не за что. Постепенно я перепутал все дни на свете, полностью выпав из жизненного контекста, чего нельзя было сказать о Тане. Её пригласили в довольно популярную вокальную группу и она замелькала на телеэкранах, в газетах, в метро, на афишах… Куда ни кинь, всюду она – по крайней мере мне так казалось. Нервы мои стали совсем не к чёрту, когда она мне начала сниться, а от этого звонка, разум мой на мгновение помутился.
– Привет! Узнал.
– ???
– Чего молчишь?
– Таня?.. Ой, прости… поперхнулся.
– Что?
– Здорово, говорю. По телевизору ты чаще, чем в институте.
– Шоу-бизнес отнимает всё время.
– Ты совсем осунулась? Похоже, у тебя похудели кости.
– Это всё продюсеры. Они заставляют соблюдать жёсткую диету.
– Диету ума?
– Ты всё такой же грубиян…
– …и такой же неудачник
– Перестань. У меня к тебе дело. Нам нужны стихи к новой песне.
– Обратитесь к Резнику. Ему всего шестьдесят и выглядит он как огурец.
– А почему бы ни попробовать тебе?
– Я – не поэт-песенник.
– У нас солидный гонорар плюс комиссионные с продаж альбома и концертов.
– Лиричен Фет. К тому же гонорар ему вовсе не нужен.
– Ни один из представленных текстов пока не подошёл.
– А калi на мове, дык лепш Дранько-Майсюка не знайсцi.
– Полторы тысячи тебя вдохновят?
– Ого!.. Ну почему я? Неужели такая сумма никому не нужна?
– Если ты напишешь что-то стоящее, я настою на этом варианте.
– Я попробую, но ничего обещать не буду.
– Совсем другой разговор. Завтра я тебе позвоню, чтоб передать фонограмму.
Шторы были приспущены, отчего в комнате царил полумрак. Я сидел и раз за разом прослушивал фонограмму, что дала мне Таня. Мелодия идеально ложилась на стихотворение, написанное ещё в юности, – про парня, который стоит под проливным дождём и любуется девушкой в окне. Очень проникновенно. Сейчас я так бы не написал. Выкинув пару строф, чтобы влезть в формат песни, да заменив не всем понятные слова, стало и вовсе похоже на Сергея Жукова. Вышло приторно и слащаво, оставалось сдать вместе с макулатурой… или на эстраду (что, в принципе, одно и то же). На это мне понадобилось пятнадцать минут, занимало же совсем другое. Зная, о теневой стороне шоу-бизнеса лишь понаслышке, я всё же понимал, что просто отдавать в руки это нельзя. Надо было всё тщательно продумать.
Текст передал я только через несколько дней, предварительно его запантетовав. Встретились мы в летнем кафе. Таня пила сок и от души хохотала, как я, лихо отплясывая, напевал, насколько мне позволяли вокальные данные, будущий хит. После этого представления, я отдал ей рукопись.
– Ну как?
– Мне нравится.
– Да ладно тебе. Это настоящий хит.
– Очень может быть.
– Я понимаю, его ещё не приняли, но можно мне получить хотя бы три сотни.
– А если он не подойдёт?
– Я отдам. Сейчас я совсем на мели.
– У меня есть сотня. Так и быть, одолжу по старой дружбе.
– Другое дело. Так значит, я в шоу-бизнесе?
– Ты для него создан.
– Отрадно слышать. Дела идут в гору.
С приподнятым настроением я целый день бродил по городу, сделав несколько незначительных покупок, а ночью разразился сразу двумя стихами. Меня так и пёрло. Голова просто раскалывалась от идей, которые то и дело наскакивали друг на дружку. Я стал сама собранность и пунктуальность. Везде успевал, всем помогал и всем нравился. Даже самому себе. Так могло продолжаться сколько угодно, пока я вновь не увидел Таню по телевизору. Со своими коллегами по цеху, а также с каким-то смазливым малым с пидарастическим голоском они пели ту самую песню, к которой я написал слова.
Я так и сел. Слова были на месте, только припев изменён. Слово «нетопырь» было заменено на «вампир». Ну, конечно! Откуда восторженным девочкам и лысеньким мальчикам со словарным запасом Эллочки-людоедки знать слово «нетопырь», если за всю жизнь они прочитали несколько этикеток от пивных бутылок да рекомендации по применению шампуня. Вампир на слуху, вампир моден, вампир гламурен. Лазурен. Жаль, смысл пропал, а танины поклонники не познакомились с Толковым словарём.
– Таня, где мои деньги?
– Сожалею, текст запатентован на имя другого человека.
– Думаешь, я такой дурак? Перед нашей встречей я его запатентовал.
– Текст этой песни запатентован в ноябре прошлого года.
– Разве такое возможно?
– Возможно.
– А… ну да…
– Судиться не советую. Всё равно проиграешь.
– Да пошла ты!
По инерции я продолжал искать выход, но понимал, что это бесполезно. Неожиданно я натолкнулся на фотографию. Таня гордо восседала на диване в ночном клубе вместе со своей бандой с синим фаллоимитатором в руках и синей спермой во рту, а рядом смазливый малый с пидарастическим голоском. Мне стало смешно. Я представил как моё имя будет стоять в хронике скандалов рядом с этим сбродом, я представил всё до мельчайших подробностей… и сплюнул. Чёрта с два!
Шоу-бизнес наебал меня или Таня, или шоу-бизнес наебал Таню… В итоге я остался с выигрышем. Ко мне вернулось вдохновенье, я писал каждый день и был всё также андеграуден. Никогда не знаешь, где потеряешь, а где найдёшь. Это уж точно.