Не знаю, что меня разбудило. Сел и оглянулся вокруг. Нахожусь в каком-то каменном колодце, над головой серый свет, безрадостный и равнодушный.
Таким же безрадостным и равнодушным было моё Знание, ощущение Нового Бытия. Раньше я был женщиной, матерью, я принимал роды, это была моя работа. Потом что-то произошло, какая-то глобальная катастрофа. Я знаю, что я уже не человек, но существую, причём в мужском теле. До срока не уязвим, а дальше… зависит от меня. Или не зависит. Зачем-то нужен на Земле, должен выполнить какую-то миссию.
Но сначала я должен выбраться отсюда. С трудом поднялся, левая нога не гнётся в колене. Выход из колодца – метров двадцать над головой. Здоровому не выбраться, где уж хромому. Я поднял руки вверх, потянулся, и… оторвался от каменистого дна. Работая руками как крыльями, я поднялся в воздух и легко вылетел из колодца.
Итак, я умею летать. Теперь я в безмолвной каменистой пустыне. Однообразно серое небо, ни солнца, ни туч. Идти тяжело, лететь легче, и я поплыл над землей. Каменистая пустыня сменялась безжизненной серой землёй, нигде не было растений и животных. За много суток пути ни разу не было солнечных дней, дождя и ветра.
Наконец, я приземлился на окраине Города.
В Городе совсем не было новых зданий. Только руины и обветшалые здания в 1-2 этажа, образца архитектуры середины 20 века. Дороги земляные, не мощёные, нигде нет асфальта. Нет машин.
Появилось новое Знание. Я знаю, куда надо идти. Знаю дорогу к Дому. Это мой Дом, мы строили его вместе моим мужем, тогда, когда я был женщиной. Я быстро нашёл этот дом. С улицы зашёл в холл с деревянной лестницей, ведущей на второй этаж. В этом холле очень давно мы наряжали ёлку вместе с детьми, я помню их восьмилетними близнецами, хрупкая белокурая девочка и рослый не по годам мальчишка. Смогу ли узнать когда-нибудь, что с ними стало?
Я вошёл в проходную комнату. Чужая мебель – диван, кресло и низкий столик. На стене безвкусная вычурная картина: какой-то античный уродец, наверное, Сатир, чувственно лыбится, из-за его спины выглядывает обнажённая голышка, рыжая, кудрявая, положила подбородок Сатиру на плечо, сидят они на травке во фривольных позах, вокруг амурчики и ещё какие-то античные твари. Вот только все персонажи - самые обычные изображения, а рыжая… она кокетливо улыбнулась мне и подмигнула. Она была живая. И явно заигрывала со мной.
На кресло была небрежно брошена добротная, но выцветшая от времени малиновая шаль. Вдруг шаль пошевелилась. Я теперь не умею удивляться, бояться и горевать. Откинув шаль, я увидел странное существо. Это была голова. Златокудрая голова очень красивого молодого человека, с правильными чертами лица, печальными голубыми очами и очень бледной кожей. Шея у головы была, не менее прекрасная, чем лицо, но больше ничего не было. Причём голова была живая и грустно улыбнулась мне.
- Кто ты? – Я впервые слышал свой новый голос, уверенный, ровный, мне нравился его тембр.
- Я не знаю своего имени, - негромко ответила голова. Голос был молодой и печальный. – Я здесь недавно. Прилетел зачем-то. Не знаю, чутьё принесло меня в этот дом. Я ждал тебя. Я ЗНАЮ, что мы должны стать друзьями.
- Где тело твоё, Мой Друг? – Я уже дал ему имя. Мой Друг. У меня есть право дать ему имя.
- Моё тело находится в склепе, где-то в бывшей Европе. Но я не знаю, где этот склеп. Только самый сильный дух может его найти. Тогда моя голова и тело соединятся, и я стану сильнее. Я слабый дух.
- А эта, на картине, кто она? – спросил я.
- А! Это Данайка, - ответил Мой Друг, пренебрежительно скривив рот. Эмоций он не был лишён. – Она безвредная и глупая, очень любит мужиков, постоянно к ним ластится, ей всё равно – живой или дух. Она немая. И надоедливая.
Данайка на картине надула губки и отвернулась.
Внезапно окно с шумом распахнулось, влетел высокий человек в восточном чёрном халате, чёрной чалме, чёрный платок закрывал пол лица, глаза его горели злобой и отчаянием. Он яростно набросился на Моего Друга. Друг Мой быстро отлетел в сторону и так же быстро бросился в атаку, оскалив зубы. Он дрался зубами, а человек в чёрном, похожий на огромную чёрную птицу, норовил схватить отчаянную голову своими костлявыми руками. Но тут вмешался я. Схватив чудовище за горло, я отшвырнул его от Моего Друга, затем, поймав за воротник сзади, стал заламывать противнику руки за спиной, но ему удалось вырваться и он быстро вылетел в окно, на прощание одарив меня злобным взглядом.
- Это Ворон, - сказал Мой Друг. – Он вернётся. Не скоро, а когда наберётся сил. С каждой твоей победой он становится слабее. Он вернётся, когда станет сильней, в ближайшие дни его можно не ждать.
- Почему он напал на тебя?
- Его задача – уничтожить тебя, - ответил Друг, - ты для него опасен. Сейчас он слабее тебя, потом всё может измениться. Я могу сделать тебя сильнее, только не знаю, как это будет, сейчас ещё многое не ясно, война духов только начинается. Он узнал, что я здесь и пришёл убить меня, но он не ожидал встретиться здесь с тобой. Явись ты чуть позже, он бы меня убил. Он сильный дух.
Данайка на картине смотрела испугано, в глазах стояли слёзы. Вдруг её глаза обратились к двери и лицо озарила довольная и заискивающая улыбка.
- К нам гость, - сказал Мой Друг. – Это Мудрец. Он человек.
В комнату быстро, уверенно вошёл человек лет пятидесяти. В глазах его - ум, сила, достоинство. Средний рост, одет неприметно.
- Прибыл? – бодро спросил Мудрец. – Я ждал тебя. Обсудим наши дела.
Я почувствовал, что эта встреча станет началом моей миссии и открывает ряд важных событий. И ещё я ЗНАЛ, что если бы мог испытывать чувства, то я бы гордился дружбой с Мудрецом.
Рассказ мудреца.
Мы сидели у низкого столика, Мудрец в кресле, я на полу, Мой Друг на столешнице. Данайка принесла три чашки кофе, но кофе пил только мудрец, я лишь наслаждался ароматом. Я хорошо чувствую запахи. Мой Друг смотрел на чашки с тоской, впрочем, это было обычное выражение его лица. Именно сейчас я почувствовал, в каком направлении надо искать склеп с его телом, я и только я могу помочь Моему Другу. Но не сейчас, не раньше, чем через месяц. Хотя со временем здесь что-то не так.
- Данайка, брысь! – Мудрец шлёпнул по заду Данайку, примостившуюся на подлокотнике и нежно поглаживающую пухлой ручкой шею Мудреца. Данайка улетела в свою картину и села на травку, надув губки. Сейчас на ней было красное платье в стиле ампир, лёгкое и прозрачное. Но всем было не до неё. Мудрец начал свой рассказ:
- Никто не знает, что произошло много лет назад. Я тоже не знаю этого. Люди потеряли память, но не совсем, частично она сохранилась. Утратили многие полезные навыки. Моя память пострадала меньше, чем у других людей. Однажды я вспомнил, что в году 365 дней, и тогда стал вести календарь. Я веду его 400 лет, 401-ый год. Не знаю, сколько лет прошло до этого, я тогда выглядел моложе. Все люди старятся по-разному и живут – кто 60 лет, а кто-то был зрелым ещё до того, как я начал вести календарь, живёт до сих пор и почти не изменился. Дольше всех живут те, кто жил ещё до Новой Жизни, до катастрофы. Рождённые за последние сто лет, живут меньше века. Но они смышлёнее, более обучаемы и помнят всё, что было в их жизни. Только их рождается всё меньше. В Городе всего два ребёнка, девочка и мальчик, и одна женщина тридцати лет, все остальные старше сорока. Всего около 6000 жителей.
Раньше люди приходили в Город из пустыни, со всех сторон, и оставались здесь, приходили поодиночке, пешком, голодные и оборванные, в лохмотьях, никто не помнил, откуда пришёл. С годами приходили всё реже, за последние двести лет никто не пришёл. Все погибли в пустыни, каменистое безмолвие окружает город со всех сторон. А здесь можно жить. Никто не слышал о других городах.
Месяц назад умерла старуха, которая умела читать. Она научила читать одну молодую женщину. Больше никого научить не удалось, а книг много.
Никто не помнит своих имён, всем даны прозвища.
Мы должны сделать всё, чтобы человечество выжило.
- А много ли духов на Земле? – спросил я.
- Хватает. Только они очень слабы. Безвредны и бессильны. Люди их не боятся, привыкли. Но не любят. Многих вообще не видят и не слышат, иных замечают только временами. Духи живут сами по себе и не влияют на жизнь людей. Сила влияния на людей есть только у самого сильного духа. Самым сильным может стать один из трёх – ты, либо Ворон, либо третий, который ещё не явился, его ждём через несколько лет. А Ворон уже объявился, судя по особо бледной физиономии нашей Головы. – Мудрец улыбнулся. – Правда, она и раньше не очень румяная была.
- Появился. И чуть не убил меня, - пожаловался Друг Мой, - меня спас мой хромой товарищ.
- Значит, вы знакомы с Вороном. – Мудрец нахмурился.
- Знакомы, - ответил я.
- Кстати, а почему ты хромаешь?
- Левая нога не сгибается в коленном суставе.
- Мы назовём тебя Несгибаемым, - твёрдо сказал мудрец. – Тебя может убить только Ворон. Сейчас он слабее тебя, но слишком зол и испуган, страх и ненависть придают ему сил. Будь осторожен, Несгибаемый. Сейчас я должен идти, у меня важные дела в Городе, встретимся завтра вечером. А ты с утра ознакомься с Городом. Данайка, брысь, дурочка!
- А откуда ты знаешь обо мне, Вороне и ком-то третьем? – Поинтересовался я.
- Старуха. Та, что умела читать, прочла в какой-то книге. Она хранила эту книгу, но не уберегла. Книгу похитили. Будь осторожен, Несгибаемый. До завтра.
Серый день сменился чёрной ночью. Духи тоже спят. Друг Мой в кресле, Данайка нежно укрыла его старой шалью. Я устроился на диване. Не знаю, мёрзну ли я. Когда был женщиной, всегда мёрз. На всякий случай укрылся шерстяным одеялом. Чужим одеялом. Есть вещи, о которых я просто ЗНАЮ. В моём Доме после моей семьи жили иногда чужие люди, но не приживались, чего-то боялись, не могли спать и уходили. Чаще всего Дом был пуст. Многие оставляли здесь свои вещи. Одеяло, шаль, мебель, картину с Данайкой. В Доме есть ещё комнаты, я загляну в них завтра.
Город.
Неизвестно, чем освещается Дом. Вчера в нём было светлее, чем на улице, причём это был ясный дневной свет. Его погасила Данайка.
Вот и утро в доме было светлым и бодрым, а за окном тоже было утро, только серое, без солнца. Я откинул одеяло и только теперь заметил притулившуюся рядом Данайку, турнул её как кошку. Она улетела на свою картину, растянулась на траве, зевая и потягиваясь. На ней была шёлковая комбинашка на тонких бретельтках.
Надо поискать в Доме подходящую одежду для вылазки в город. В той комнате, где была милая комната дочки, где раньше были игрушки и детские книжки, теперь стоит огромный шкаф с брошенной одеждой. Я нашёл несколько мужских костюмов, три из них элегантны и совсем новые, это для пижонов, а мне будет удобнее в этом чёрном, мешковатом. Искать рубашку не хотелось.
- Данайка!
Она возникла передо мной, с нежной улыбкой заглядывая в глаза.
- Найди мне рубашку. На твой вкус.
Я надел брюки. Подошли. Проснулся Мой Друг.
- Друг Мой, я не могу тебя взять с собой сегодня, ты слишком уязвим, в ближайшее время мы найдём твоё тело и будем вместе. Останься дома, сегодня Ворон не явится. Я ЗНАЮ.
- Удачи тебе, Несгибаемый.
- Спасибо. Данайка! Где рубашка?
Прилетела Данайка, услужливо протянула рубашку, ласково глядя мне в глаза, но тут заметила печальную голову Друга и тем же милым взором одарила его. И что она мне нашла! Женская нежно-розовая блуза, шёлковая, с воздушным жабо и прозрачными пуговицами! Эта сучка знала, что в прошлом я был женщиной. И всё равно залезла ко мне под одеяло. Она безнадёжно испорчена, глубоко порочна. Но блуза мне очень нравится. Я буду её носить в память о прошлой жизни. С мужским костюмом. Так и пойду. А Данайка уже принесла чёрные ботинки и, очень кстати, трость. Передо мной появилась голова Друга в шляпе-циллиндре. Даже такой раритет есть в Доме.
- Надень мою шляпу, Несгибаемый, это мой талисман. В нём я выходил из таких переделок…
Я надел цилиндр.
Чтобы лучше рассмотреть Город, я шёл шагом, опираясь на трость. На дороге, руинах, камнях лежала пыль, которая не поднималась в воздух, дышать было легко, пыль совсем не оседала на обуви. Краски были приглушенные, совсем нет ярких цветов. Попадались деревья с серо-зелёной редкой листвой, кое-где чахлая полинявшая трава. Несколько серых голубей приземлились на руины. Рельеф Города непредсказуем, я всё время спускался вниз по остаткам ступеней, а через пятнадцать-двадцать шагов приходилось подниматься вверх. Обогнул двухэтажное обветшалое здание и по широким ступеням спустился на узкую улочку. Впереди быстро шёл человек лет пятидесяти, я поспешил за ним и вскоре вышел на рыночную площадь.
Вдоль нежилых зданий с тёмными окнами без стёкол тянулись деревянные торговые ряды с ветхими навесами. И ряды, и товары напоминали 90-е годы 20 века. Похоже, ничего не строится и не производится, людей осталось мало, и где-то можно взять товары первой необходимости, надо лишь быть разворотливым и настырным. Старьё неплохо сохранилось, пройдя через века. Видимо, всё, что умеют горожане - находить товар и продавать друг другу. Электротоваров нет. Все торговцы и покупатели старше 40 лет, покупателей очень мало, торговцев много. Речь тех и других бедна и сварлива, лица тупы и неприветливы.
Я почувствовал усталость, поднялся над землёй и плавно полетел над торговыми рядами вдоль улицы.
- Что-то будет сегодня, - проворчала толстая торговка чёрными зонтами. Все зонты были раскрыты, они висели на стене здания позади прилавка, от подоконников до второго этажа, чем-то крепились к навесу и ещё два раскрытых стояли на прилавке. Похоже, они не закрывались. Или не хватало ума их закрыть?
- Да, видно не зря ЭТИ разлетались. - Недовольно вторил торговке покупатель, кивая в мою сторону.
В самом деле, мимо меня медленно пролетел измождённый человек-призрак с безучастным лицом. За ним летел прозрачный человек, но более энергичный.
- Они ещё вчера стали летать. - Заметил торговец гвоздями и молотками. Интересно, кто это покупает? Здесь есть плотники?
- Но сегодня уже кишмя кишат. – Проворчал покупатель.
Быстро и бесшумно промчался по воздуху женский силуэт. Я спустился на землю.
- О, вон чё делают – уже пешком ходют. – Пробурчала тётка с зонтами.
- Здесь бывают дожди? – Спросил я.
- Этот ещё и разговаривает. – Злобно отметил торговец гвоздями.
- Совсем обнаглели. – Возмутилась торговка зонтами.
- Что-то будет… - Злобно покосился на меня покупатель.
- Что-то будет…
- Будет.
В небе, до этого однообразно сером, появились тучи. Высоко парили птицы, не похожие на голубей.
Я бросил взгляд вдоль улицы и вдруг увидел этих людей. Женщина лет тридцати, худая, бедно одетая, с болезненно-бледным лицом, вела за руку девочку лет восьми. Ребёнок хромал на левую ножку, левая ручка была болезненно согнута в локте, девочка была худенькая, но её улыбка была светла как луч солнца. Единственная девочка в Городе страдала детским церебральным параличом. Её мать несла пустую сетку. Что едят эти люди? Чем кормят единственную девочку Города?
- Здравствуйте, - сказал я с поклоном, обращаясь к матери и ребёнку, - скажите, здесь бывают дожди?
- Здравствуйте. Ещё никогда не было. Но обязательно будет. Я читала. Когда-нибудь пойдёт дождь, - ответила женщина с приветливой улыбкой.
- А как же деревья, трава?
- Мы поливаем их. В Городе три колодца.
- Сколько лет вы их поливаете?
- Сколько себя помню, люди поливают растения и ставят поилки для птиц. Дождь будет.
- Откуда Вы знаете?
- Женщина, которая научила меня читать, сказала мне. У неё была Книга. Редкая, особенная. Но в Городе есть библиотека, там много разных книг, в том числе научных.
- Так это Вас она научила читать! – Обрадовался я.
- Да, а я научила читать Надежду. – Женщина кивнула в сторону дочери.
У девочки есть имя! И она умеет читать!
- В городе есть ещё дети? – Спросил я.
- Да, есть мальчик, он сирота, его воспитывают хорошие люди. Он совершенно здоров, его очень берегут и никогда не приводят на рынок, – ответила женщина, - но я его видела.
- И я видела, - сказала Надежда, украсив мир своей улыбкой, - он очень красивый.
И я понял, зачем я здесь. Я должен сделать всё, чтобы хрупкая Надежда выросла. Чтобы вырос красивый мальчик. Дети не должны голодать. И непременно должны быть счастливы, не беззаботны, а СЧАСТЛИВЫ, ибо счастливый человек умеет любить.
Я осмотрю библиотеку и помогу Матери обрести Знание, Знание поможет Надежде выносить ребёнка и благополучно родить. Время есть. Я почувствовал прилив сил. Я – сильный дух.
Силуэты двух подростков пролетели надо мной, прямо сквозь цилиндр, эти неоново светились и озорно хихикали. На небе чернели и сгущались тучи. Победно кружили птицы. В Город ворвался ветер, настоящая буря, которая рвала ветхие тряпичные навесы торговых рядов, а потом оборвала слабо привязанные зонты, унесла их за торговые ряды, разбросав в пустынном безмолвии. Много бесполезных чёрных зонтов.
За сухой пустынной равниной виднелись горы.
- А что за этими горами? – Спросил я у Матери.
- Там никто не был. Людям страшно туда идти. Мудрец говорит, что далеко за горами бескрайний океан. – Ответила Мать.
- А может, и нет! – Лукаво улыбнулась Надежда.
Внезапно на землю обрушился ливень.
А потом было солнце.