Народная мудрость гласит: тот не жил, кто не знал бедности, войны и любви. Всё это было в жизни котельничанина Николая Ивановича Доронина, которому в 2011 году исполнилось 80 лет.
Он родился в маленькой деревушке Коробчата, которой давно уже нет на карте района, в многодетной крестьянской семье, где трое из семи детей умерли ещё до войны. Только три года ему довелось поучиться в школе. Чтобы не опоздать на уроки – путь-то до школы был немалый, 5 километров – вставал ранёхонько, ещё петухи не пропоют. Может быть и дальше бы учился, да зрение подвело. В четвёртый класс уже не пошёл. Родители сокрушались: надо бы мальца в больницу свозить, да всё некогда, дел невпроворот. А тут двоюродный брат, сын материной сестры, вернулся из армии. Дедушка Николая с ним и договорился, чтобы тот на лошади (выпросил у бригадира) свозил внука в город, в поликлинику. Поездка ничего не дала: врачи не обнаружили у пацана ничего серьёзного и отправили обратно.
Жили Доронины бедно, поэтому сидеть дома Николаю не было резона, и он пошёл работать в колхоз. Да и куда ещё можно было податься крестьянскому сыну, когда учиться зрение не позволяло, а уехать в город не было возможности – паспорта крестьянам тогда не выдавали. Колхозная работа была знакома пареньку с малых лет. Что доверяли, то и делал: зимой вывозил на поля навоз, летом участвовал в сенокосе, осенью – в уборке урожая. Работали без выходных. Дисциплина была жёсткая. Не припомнит, чтобы кто-то из колхозников выпивал или прогуливал. Никто не смел ослушаться бригадира: в деревне он был самым авторитетным начальником.
Когда началась война, Николаю пошёл тринадцатый, но выглядел он не по годам взрослым, да и в войну люди взрослели не от прожитых лет, а от жизненных испытаний. Зимой сорок первого он получил повестку: военкомат мобилизовал его на лесозаготовки.
– Война – это большое горе для народа, – Николай Иванович неторопливо начинает рассказ о той грозовой поре, о которой знает не понаслышке. – Наша деревня хотя и маленькая была, но людная. Она сразу опустела. Отцу 46 лет было, но его тоже забрали в первые дни войны. Провожая, мы и подумать не могли, что больше с ним не свидимся. В Котельниче новобранцев обмундировали и в воинских эшелонах отправили на Ленинград. А они даже до фронта доехать не успели, даже привет фронтовой не успели передать: состав попал под бомбёжку на станции Шарок Ленинградской области. Никто не уцелел. Всех погибших похоронили в братской могиле. Уже после войны я нашёл имя отца в Книге Памяти. А когда мы получили на него похоронку, мама долго плакала, да и мы слёз не сдерживали. Из всей деревни с войны вернулся только один охотник, звали его Иван Заяц. Хорошим был охотником: бил и волков, и медведей, и лис. Семья у него тоже многодетная была. Он очень заботился о них: с фронта 11 посылок умудрился послать, чтобы дети с голоду не умерли.
Когда всех в деревне, кого можно было, мобилизовали, в колхозе работать стало некому – всё легло на женщин, стариков и детей. Я пять зим отработал на лесозаготовках наравне со взрослыми: освоил все операции – валил и кряжевал лес, грузил его в вагоны, которые по узкоколейке отправляли сначала в леспромхоз, а потом на фронт. Когда начиналась весенняя распутица, возвращался в деревню и работал в колхозе: пахал, боронил, сеял, косил, молотил. А зимой опять уезжал в лес. Не было работы, которую бы я не смог выполнить. Да и домашнее хозяйство в войну тоже было на детях. И что интересно, ребятня не роптала, не хныкала: с малых лет все потихоньку приучались к колхозному труду, к работе на земле.
На лесозаготовках до тысячи человек работало, в том числе и заключённые. Они приезжали только на сезон, жили в своих бараках, а мы в своих. Работа была тяжёлая, но я как-то приноровился, рос-то не избалованным. Радовало, что нам платили зарплату. На территории леспромхоза был магазин и клуб, в котором лесорубы по вечерам плясали под гармошку. От души веселились вместе и гражданские, и заключённые.
Родные моего приезда ждали, как праздника. Иногда я привозил гостинцы, которые покупал в магазине в Коми, куда мы ходили пешком. Чего там только не было на прилавках – сахар, масло, конфеты... В колхозе-то ведь живых денег не видели, работали за «палочки». Благодаря мне семья кое-как сводила концы с концами, платила налоги.
После войны на лесозаготовки меня уже не посылали, и я стал полноправным колхозником. В 1958 году женился, недавно золотую свадьбу с женой отметили. Сын живёт в Москве, работает в полиции. Парень хороший вырос, не пообижусь на него. В 1970 году мы с супругой переехали в Котельнич. Двадцать лет я трудился на птицефабрике. Не так давно ещё уволился, в меру сил помогал фабрике. Птицефабрика поднялась, когда руководил ею Окулов Николай Васильевич. Молодец! Он очень здорово работал! Для расширения поголовья в Покровском землю брал, сеял пшеницу, чтобы было чем птицу кормить. Как мы раньше работали! А сейчас дожили – яйцо в магазинах не купишь. Вот и рвётся сердце от боли, на душе тоска: до чего страну довели! Поля заросли, предприятия позакрывали. В колхозе весь инвентарь был – ничего не осталось, комбайны и трактора в металлолом посдавали... 18 домов в деревне было, а сейчас все разъехались в поисках лучшей жизни. А ведь люди-то тогда все были обеспечены работой.
Николай Иванович Доронин достойно прожил свою жизнь. Как сформировался в молодые годы патриотом, так и остался им до сегодняшнего дня. Для него не пустые слова: Родина и патриотизм, честь и совесть. Он имеет 14 медалей, но самая дорогая для него – «За самоотверженный труд в годы Великой Отечественной войны». «Пусть лежат – внукам останутся на память», – говорит с гордостью.
Только два года назад Николай Иванович оформил группу инвалидности, хотя зрение потерял давно, но раньше всё как-то недосуг было бумажки выправлять. Из своих 80 лет он трудился 72 года. Сейчас тоже без дела не сидит. Работает в саду, который требует заботы и ухода. Имея крестьянскую закваску, с нетерпением ждёт с супругой Зинаидой огородного сезона.