XII
– Сиг, ещё! Куда ты?!
Но юноша уже выбежал из комнаты. Не успела Присцилла придумать, как и кого бы ей зазвать на ложе, как кто-то заходит.
– Есть кто-нибудь? – мужской голос.
Уже третья стража, темно, ничего не видно.
– А зачем тебе знать?
– Фабия?
– Гай Гопломах?
– Да, бесподобная!
– Серебряный талант, милый Гай, за моё «да».
– Легко, прелестная!
– Да, мой мужчина, иди ко мне!
– Ой, бЦдь!
– Не ругайся, милый.
– Это я споткнулся обо что-то.
– А Сиг, твой друг, убежал. Представь, сама ему предлагаю, ему, любящему!..
– Утешься, Фабия, вином. Я захватил с собой из терм.
– О Музы! А говорил, не можешь стихи сочинять, – она нащупывает в темноте амфору и пьёт прямо из неё, не забыв о возлиянии; впрочем, относительно писательницы это лишнее упоминание: она никогда, в каком бы состоянии ни была, не выпьет без возлияния Блаженным. – Венера!.. Амур!.. Кибела!.. Благодарю вас!.. Гай, за тебя! – Присцилла делает ещё несколько глотков.
– А я, Фабия, отчаялся в бане. Гляжу, любимую, Ребилию, не оторвать от девушек, потом её опять увела Геллия, и я сидел почти безучастный…
– «Почти» – это как?
– Блондинка просила поЦть её киску…
– Секстилии понравилось?
– Н-да.
– Давай так, милый Гай, – жрица проводит ладонями по спине молодого всадника. – Сейчас мы ещё выпиваем. Затем ты делаешь мне то же, что и юной блондинке, а потом я исполняю одну твою прихоть. Идёт?
– Отлично, бесподобная и прелестная!
Оставленные без внимания любимых любящие выпивают ещё напитка из амфоры.
– О, мой милый мужчина! – Муция лобзает эфеба.
В темноте ей уже не нужно закрывать глаз. В её фантазии с ней вновь её Квинт. Теперь она направляет его поцелуи на впадину меж ключиц, на сосцы, всё ниже, ниже, оставив мужскую ладонь на своей груди.
– О да!.. Целуй там, мой любимый кви-… рит! – чуть не сказала «Квинт». – ВыЦи меня!.. ПоЦй там… да!.. О-о!.. Да, да!.. Его язЦ Ц…
При этом она громко стонет Ц…
– О-о-о-ох… О-о-ох да… – подобными «фразами» Муция говорит, как ей только что было хорошо.
– Теперь, милая Фабия, ты…
– Подо-… жди… немного… я сейчас… милый!... – отдышавшись, и когда блаженство приотпустило её захваченное страстью тело, она нежно произносит. – Что, милый? Чего ты хочешь, магический язычок?
– Сначала, чтобы мы лежали на правом боку, я сзади, а ты высоко задрав левую ногу. А потом хочу тебя отЦть между твоих бесподобных, самых лучших в мире грудей!
– Так чего же ты разлёгся? Я уже на боку и задрала ножку!
Эфеб не заставил себя долго ждать. Но ведь в её воображении это Квинт, и скоро Присцилла начинает растворяться в тёплых волнах, пошедших от вЦща, стонать, кричать что-то…
Муция приходит в себя, лёжа уже на спине, между её грудями движется мужской чЦн. «Ах, да, – соображает она, – это же Гопломах, будто бы Квинт, со мной». Она прижимает груди друг к дружке, устами ловит Ц… Через несколько участившихся фрикций она чувствует, что капли прилетели ей на губы, подбородок, грудь. Ослабленный юноша еле слезает с партнёрши и заваливается на постели. Вскоре он уже ровно сопит.
Муция находит в себе силы, встаёт, берёт в коридоре факел, отыскивает свою, точнее, хозяйки, тунику, надевает её, вешает факел обратно и идёт искать… А что она хотела найти, сама точно не знает. Вероятно, ещё мужчин и вина, или любимого, или любимую, но везде была тишина и темнота. Молодая женщина добралась на свет до зала. Там спали Сальвия и два молодых человека. Присцилла дошла до ближайшего ложа, потянулась было к амфоре, но наконец уснула.
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2011/12/20/738
-------------------------