Эта ночь, чужая словно,
Снова будет ничьей.
Снова чем-то будет скован
Тусклый свет фонарей.
Будет навевать зевоту
Мерный шум за окном,
Будто бы бормочет кто-то
Ни о чем, ни о чем.
На гитаре паутина,
Скука сушку грызет,
Вяжет вечер нитью длинной,
Шепчет мне: “Все пройдет.”
Ляжет спать, чтобы наутро
Завертеться в делах
И не помнить о сутулых
Фонарях, фонарях.
Помнят все, и быль, и небыль
Фонари, фонари,
Как гуляли мы по небу
До зари, до зари.
Как ладонью звезд касаясь,
Ты читал мне стихи,
И на облаке качались
Сны бескрайних стихий.
Город вдаль манил огнями,
Струны сами в ту ночь
Пели, рвались, кричали,
Тишину гнали прочь.
А теперь в гитаре звонкой
Паучиха живет,
Свои струны нитью тонкой
Из забвенья плетет.
Только ждет чего-то теплый,
Сладкий чай на столе,
И сквозит в седые стекла
Слабый блеск фонарей.
1996