Глава 7. Первая встреча
В каменных домах тоже живут люди.
Димур
На дорогу они вышли лишь к утру второго дня. Она представляла собой две выбитые колесами широкие колеи, как показалось Димуру, убегавшими за край земли. Вдали виднелись высокие горы, покрытые шапками облаков, к ним-то и убегала дорога.
- Ну, чо, навалимся? Глядишь, и поспеем к ночи под крышу, впереди небольшой город,- сказал необычайно развеселившийся Вакула.
- Страшно…
- Не бойся, малыш, со мной не пропадешь! К тому же чую, там магией пахнет, а где магия, там нам всегда найдется, чем поживиться. Ты, главное, меня слушай, и не кидайся всех сподряд защищать. Я тебе буду объяснять, что к чему, а ты веди себя, как дикий, Димур. И котомку все время держи на виду, а то украдут. Здесь народ не то, что у вас в лесу, понял?..
Димур понимающе кивнул. Все время, что они шли, он пребывал в какой-то задумчивости и унынье. Мир оказался таким большим и не всегда понятным, точнее и вовсе непонятным. Лесные люди за частоколом прятались, рожи корчили, стрелы метали, степные арканами встретили. А горные? Какие еще люди бывают? Город манил его и в тоже время пугал. Все, кто встречался на его пути, были похожи на муравьев, а город, как объяснял Вакула, это большой муравейник, он человека в себя впускает и проверяет. Димур бежал и думал, голова начинала болеть,- ах если бы просто чувствовать, а не думать.
Зато енот бежал резво, изредка принюхиваясь к чему-то, одному ему ведомому.
Городок оказался небольшим, окруженным рвом, наполненным грязной водой и каменной, неровно сложенной, стеной. Ворота были еще не закрыты, и не сменившиеся стражники поторапливали горожан и прочий приезжий люд побыстрее войти, видимо предвкушая скорую смену и приличный отдых в городских постоялых дворах.
- Ты им одну монетку дай, только не золотую, а из тех рубленных, что не сверкают. А будут еще просить - кулак покажи, помотай головой, что не понимаешь ничего,- внушал на подходе к мосту Вакула. - Да все монеты сразу не показывай, приготовь заранее.
- Эй, Варвар! Куда прешь, а пошлину кто платить будет? Святой Вейккуел, по-твоему! - взревел дюжий, дородный стражник, опиравшийся на длинную и довольно неудобную, на взгляд Димура, секиру. Грудь и живот стража были закованы в панцирь, рожа была одутловатая и красная, глаза маленькие и глубоко посаженные. «Похож на рака»,- подумал Димур. Он, как и учил Вакула, вытащил из-за пояса рубленную мелкую монету и аккуратно опустил её в протянутую ладонь стража.
- Ещё? - вопросил тот строго. Димур глянул в глаза стража и не менее строго ответил:
- Назад пойду - её обратно заберу, береги, не трать,- и прибавил, почесав затылок.- У меня она одна, беречь её надо.
Стражники и окружавший Димура с Вакулой люд, покатились со смеху.
- Сразу видать - из залесья вышел,- сказал подошедший к ним начальник сегодняшнего караула.- Ладно, пропусти его, Федул. Какой с него вред, видать дите дитем… Они из лесу приходят, да редко в городах выживают, душа чистая, что лесной ручей, мигом вином запоганят,- грустно прибавил он вслед уходящему Димуру.
Стражник махнул Димуру, который, услыхав слова десятника, обернулся и открыл рот, мол, проходи, не загораживай проход. Дим подхватил на руки енота, тот свернулся на плечах варвара, подобно воротнику, и теперь беспрепятственно мог шептать Димуру на ухо, пряча нос в его волосах.
- Во, как ты ловко придумал,- сразу зашептал енот – теперь если что, я тебе подсказывать буду, куда да как.
Кабак встретил их запахом подгорелого сала и рыбы, и еще кислым душком местного вина или браги. Димур едва протиснулся в створень дверей, напугав своим огромным ростом большую половину драчливых забияк и раззадорив другую. Ведь всегда приятно побить сильного да большого, а если и проиграешь, самого побьют - не так обидно, герои с большими бьются... Прямо от дверей Димур громко рявкнул:
- Нам бы чего в зубах поковыряться, мне и моему зверёнку. А и горло промочить,- и вдруг скромно добавил.- Водицы бы ключевой.
Вакула насмешливо фыркнул.
Все столы оказались заняты, поэтому пришлось освободить себе место, взяв двух задремавших гуляк за поясные ремни и отнеся к дверям. Димур так бережно и аккуратно положил дядек на пол, причём обоих одновременно, что у второй половины присутствующих, мечтавших померяться с ним силой, отпало всякое желание это делать. Жареный поросенок и несколько мисок каши так быстро исчезли в желудках этих двух, что хозяин кабака в какой-то момент усомнился на счет своих запасов. Но Димур к его удивлению вытащил из-за пояса сразу три золотых и вежливо взревел на весь кабак:
- А вздремнуть у вас берлога найдется? А то мы с Вакулой дюже устали с дороги.
Для таких щедрых и довольно вежливых гостей нашлась подходящая комната и крепкая кровать. Хозяин был немало удивлен, когда варвар попросил помыться перед сном, а вот от согревающей постель девки отказался наотрез, сославшись на усталость и некий обет, данный богам.
- Дальше-то чего? - спросил Димур, как только они остались одни.
- Ты бы поспал, малыш, а я тут поколдую малость, разведаю, что к чему, утро вечера мудреней,- ответил Вакула.
Димур недолго думая, завалился на постель и тут же уснул. Енот, оставшись один, задул небольшую лампу, которую они взяли в комнату и, обнюхав тщательно углы комнаты, замер в северном углу.
Со стороны могло показаться, что енот вообще перестал дышать. Однако наоборот, он не только дышал, он слушал, как учил его Координатор. Слушал тончайших перезвон струн магии, пронизывавший мир, пытался понять, кто и как прикладывается к ним, чтобы извлечь необходимые для каких-то целей мелодии. И вот, наконец, он узрел, как совсем недалеко, за горой, из этих самых струн не только извлекли магическую суть, но еще и сплели их в тончайший клубок, и этот незримый для явного мира клубок катится прямо к ним.
«Значит, кто-то здесь понял, что мы не простые искатели приключений и хочет выяснить… ну, что же подождем». Ждать пришлось совсем недолго. Одна из половиц скрипнула и чуть-чуть отодвинулась в сторону, из темноты лаза показался тонкий крысиный нос. «Ничего себе зверек!» - подумал Вакула.
- Ничего себе енот!- сказала вслух вылезшая крыса. Она нагло проследовала прямо к Вакуле, по дороге тщательно избегая освещенных лунным светом мест.
- Ты кто? - спросила крыса, точнее крыс, как понял Вакула, принюхавшись.
- Порядочные сначала здороваются,- ответил он, выгнув спину.
- А кто тебе сказал, что я порядочный? Кому, как не тебе знать, что среди таких, как мы, перевертышей, порядочному делать неча.
- Ладно, говори по делу, зачем мы тебе? - решил идти в лобовую Вакула.
- В том то и дело, что незачем! - зло заскулил крыс в ответ. - Приперлись тут, вдруг колдовать будете, всю малину перетопчете.
- А… вот ты чего боишься, так ты не бойся, мы, как пришли, так и уйдем, а если попробуешь остановить…. - В тоне енота появилась угроза.
- Да что вы! Катитесь с богами, хоть завтра же,- прошипел крыс. – Нам того и надобно, не терпим мы здесь всяких засланных.
- Э, нет брат, шалишь, сколько надо, столько и останемся, мешать тебе не будем, тем и радуйся. Понял! - Вакула надвинулся на крыса.
- На том и порешим пока, но если удумаете остаться, пеняйте на себя, ясно?- сказал псевдокрыс, и грозно сверкнув на прощание глазом, исчез. Вакула злобно шипел в ответ, скаля зубы, магию использовать не решился, еще неизвестно, что за хозяин у этого серого.
До утра больше ничего не происходило, и Вакула забравшись на уголок широкой кровати, попытался уснуть. Димур сначала захрапел, потом что-то залепетал во сне, совершенно по-детски сунул палец в рот. Вакула прислушался. Димуру явно снилась его недавняя борьба в кочевничьем шатре. Енот еще раз вздохнул и уснул.
Утром пришёл дождь легкий и радостный в начале, он постепенно превратился в затяжную слякотную марь. Но тем не менее, к полудню городок словно ожил, люди, невзирая на затянутое обложными тучами небо, выходили из домов и шли к площади, одевшись потеплее.
- Любезный хозяин, в чем причина нынешнего сборища? - стараясь казаться вежливым, спросил Димур. Хозяин, видавший виды пожилой ратник, в прошлом из стражей, с уважением относился к людям большим и по виду умелым воинам, хотя порой и кажущимся простыми варварами. - Вот из таких-то и получаются толковые ратники,- почесал за ухом и ответил внезапно погрустнев. Видать вспомнились былые дела.
- А вы разве не знаете, что у нас в городе завелся Самрах, теперь приходится приносить жертвы богам, чтобы избавили от злого чудища.
- А кто такой этот Самрах? - спросил Димур. Енот куснул его под столом.
- Самрахами или Шамрами, в этих местах называют тварей, сосущих кровь у младенцев и вообще - тварей иного мира. По мне, так поймали бы, да голову с плеч, а тело в костер. Да как его поймаешь, эта тварь любому глаза отведет. Эх, в старые времена при былом князе ни один ведьмак не смел в город сунуться, всех на кол, и сказ короткий! - хозяин трактира в отчаянии махнул рукой и налил себе вина.
- А что ж ты не пошел смотреть, как принесут жертву? - не отставал Димур, взяв енота за шкирку и погрозив ему кулаком, мол, чего коленку кусаешь. Но трактирщик вроде и не удивился вопросам варвара, лесные тем и лесные, что вчерашнего не помнят, не то что городские.
- Не могу я больше смотреть, как убивают детишек да девиц младых, во славу богам, которые палец о палец не стукнули, чтобы эту тварь на чистую воду вывести,- хлопнув стаканом о стол, сказал корчмарь. - Боги дурные, они Шмарха ловит не станут, а вот народец трусоват… трусоват супротив прежнего стал, норовят тварюгу задобрить. Не понимают, не остановится тварь, пока не найдется такой, вроде тебя, лохматый и не прихлопнет её, - трактирщик прищурил глаза, наблюдая за реакцией Димура.
- Ладно, разберемся,- Димур с решительным видом поднялся из-за стола и, хлопнув по столешнице, шагнул к дверям. Вакула, крайне недовольный его поведением, подался следом, негодующе виляя хвостом.
Димур шел навстречу толпе, медленно закипая. Да как же так, нечистая тварь пирует!.. Когда за очередным поворотом он увидел площадь, а на ней помост с готовящимся на нем костровым столбом, в нем проснулся зверь. Девчонка лет четырнадцати, с белыми, как лен волосами, была туго прикручена к столбу волосяными веревками. В глазах ребенка стояли озера слез, то и дело чертившие мокрые полоски по измученному лицу. У Димура сжалось сердце от сострадания. Руки девочки затекли, а на белой коже были видны кровоподтеки. Видать, не сама она выбрала свой жребий, не сама… - понял Димур и скрипнул зубами. Местный князек, толстопузый и разряженный, с нарумяненными щеками, стоял в кругу каких-то волхвов, стучавших в бубны и что-то заунывно певших. Димур, не снижая темпа, скакнул на помост и встал, развернув плечи во всей красе. На народ, притихший от такой наглости, смотрел вызывающе, шея, мышцы, словно толстые канаты вздулись, глаза сверкали словно угли.
«Только бы зубы не оскалил»,- подумал прыгнувший вслед за ним Вакула. А Димур уже повернулся к замершим горожанам и начал говорить. «И откуда столько красноречия?» - подумал опять Вакула. - «Это в его-то пустой голове!»
- Вы! Крикнул громко Димур. – Люди, а убиваете словно звери! Вы!.. уподобились той твари, что душит вас во сне, боясь открыто напасть днем!.. - сказав это, Димур одним рывком разорвал веревку, связывавшую девицу, она упала на помост, прямо на связки сухих дров. Димур, повернувшись, бросил еноту. – Займись… Тон был такой, что Вакула и не рискнул отказать.
А Димур продолжил, обращаясь прямо к князю и притихшим волхвам:
- Эта тварь и теперь стоит среди вас. Я убью её, дайте мне три дня, потом делайте что хотите.
Волхвы зароптали. Народ, до этого опустивший глаза, смотрел с надеждой, бабы охали и прижимали к себе ребятишек. Много родительских глаз, наполненных благодарностью, глянуло на варвара отчаянного, героя…
– Он бросает вызов богам!.. - ропот превратился в крик.
Князь, внезапно побледневший, переводил взгляд с великана-варвара на стражников. Однако старшина ратников, седоусый и бритый на манер русинов воин, названный дядя девчонки, ныне приносимой в жертву, с поклоном обратился к князю:
- Пусть попробует, я лично сниму с него шкуру, князь батюшка.
Князь, помолчав для приличия, что должно было означать, он-де размышляет, наконец, произнес:
- Пусть его.
По площади пронесся ропот одобрения, а давешний стражник, ныне пьяный в дым, даже прокричал: «Здравица… Князе… Бать… Мать её!..» Но его крик, так никто и не подхватил. Димур спустился с помоста и двинулся, гордо рассекая толпу, словно корабль вешний лед. Его провожали по-разному. Были и такие, кто сожалел, что не увидит, как корчится под жертвенным ножом белое девичье тело, а калика перехожий вдруг пискляво крикнул:
– Спаси тя Боги, витязь лесной!..
Енот бежал впереди, не оглядываясь, обиженный на Димура. – И за что боги дали ему такого глупого варвара, тут бежать надо, искать, носом землю рыть, найти магический камень или что там ни есть, чтобы вновь, чтобы человеком, как раньше, на двух ногах, эх….
Димур шёл и кипел, все в груди его горело пламенем ненависти к твари, которая заставляет людей убивать своих же детей, во имя помощи богов. Почему какая-то мразь решает, как им поступать, толкает их лишать жизни тех, кому они её подарили!
- Все сделаю, в лепешку расшибусь, даже оборотнем опять стану, пусть, пусть погибну, но достану… - твердил Димур.
Дверь в кабак была раскрыта нараспашку, когда Димур вошел, все вдруг замолчали, отводили взгляд. Один трактирщик, залихватски поправив ус, поставил на его стол кувшин вина, и заговорщически подмигнув, ушёл на кухню. Через минуту кухарка принесла огромного запеченного целиком сома. Димур неспешно поел, не забыв отломить огромный кусок парной сомятины Вакуле. Но тот принципиально отказался, отвернувшись и обмотавшись пушистым хвостом. В комнату поднялись по отдельности, Димур сразу завалился на кровать и уставился в потолок, в голове было пусто. «Будь что будет»,- решил он. - Все как-нибудь само решится.
Вакула, покрутившись с боку на бок у себя в углу, внезапно спросил:
- Как мы с задачей справимся?
- Мы?
- Мы, мы! Ты что думал, я тебя брошу?
- Да не думал я ничего, пусть лошади думают у них головы большие,- зевнув, сказал Димур.
- Вот ты всегда - ничего никогда не думаешь! Дурная у тебя башка! Ногам покоя не дает.
- Ладно, прости, но не мог я иначе. Нельзя же!.. - встрепенулся Дим.- Ведь они же люди, хоть и спрятались в каменных мешках, жалко мне их. Понимаешь?
- Ждем ночь, пока спи, не мешай,- сварливо сказал Вакула. Димур тут же повернулся к стене и захрапел.
Вакула вздохнул и стал ждать. Солнце уже почти упало за горы, когда магическое чутье разбудило енота. Снова кто-то сильный плел узор из нитей, магическая музыка звучала зловеще. Шерсть на загривке Вакулы поднялась дыбом. Кто-то приближался, и Вакула никак не мог угадать направление. Напряжение нарастало, казалось звон вечерних комаров, был подобен грохоту камнепада.
Вдруг все стихло. Вакулу непомерно потянуло в сон. Голова бедного енота закачалась, и веки слиплись. Но прежде чем он окончательно провалился в сон, успел заметить, как ставни окна их комнаты растворились…
Тварь вползла в комнату прямо по стене. На этот раз она напоминала огромную летучую мышь, только с рогами на голове, перепончатые крылья её были увенчаны шипами, зловеще блестевшими в лучах восходившей луны. Руки твари сжимали два тонких кривых ножа. Когти на ногах брякнули пару другую раз о половицы, прежде чем добралась до кровати. Ножи взвились в коротком и точном ударе.
- Ты чо, и в правду решил, что меня можно вот так убить?- сказал Димур, выйдя из тени, отбрасываемой северной стеной.
Тварь в гневе вырвала клинки из скрученного соломенного тюфяка и обернулась. Но было поздно, перед ней стоял оборотень, больше похожий на медведя, чем на человека, в глазах его сверкали два золотых уголька. Он напал стремительно и быстро, первым же ударом распоров оба крыла и оставив глубокие царапины на боках твари. Вампир взревел, Димур, или то, что некогда им было, захватил голову вампира и, прыгнув, перевернулся через себя. Раздавшийся хруст шейных позвонков возвестил ему - все кончено. Оборотень опустил тело вампира на пол и, наступив ему на грудь, рванул сломанную шею, стремясь отделить её от тела. Видно чуял он, что вампира так просто не убить. Уже в облике человека он встал, держа голову твари в руках. Енот мирно храпел в углу, как будто ничего не произошло.
«Что-то здесь не так…» - Димур застыл, прислушиваясь, и вдруг на грани бокового зрения, на самой кромке восприятия глаза, он увидел что-то мелкое, метнувшееся к сдвинутой половице пола. Не успев подумать, он прыгнул следом.
Что-то мелкое быстро убегало крысиными ходами из трактира. Тогда он вышел из комнаты, всеми силами стараясь не забыть запах улизнувшей мелочи. Запах был странный, ни на что не похожий, словно бы вода пахла. На улице было подозрительно тихо.
«Будь что будет»,- решил Димур и со всей силы ударился телом о мостовую. Встал он уже в ином облике. Чуткий нос зверя втянул все запахи, вычленяя из общего букета тот странный и ни с чем не сравнимый. Следуя ему, оборотень крадущимся мягким шагом заспешил к городскому капищу.
Запах становился все устойчивее и крепче. Внезапно Димур понял, что он состоит из нескольких подобных дуновений, только идущих из различных направлений, и сворачивающихся в тугой клубок, от самого клубка несло так, что кружилась голова.
«Странно, как это я раньше не замечал таких запахов?» - задал себе вопрос Димур. Впереди был невысокий забор и калитка, за ней тропинка, выложенная плоским камнем. Только почему-то ноги сами понесли в обход каменной тропы. Чутье подсказывало - что-то не то с камнями, наступать на них в таком облике нельзя. Он подошел к невысокой башне и затаился в тени. На освещенной луной стороне была видна тень стражника, прохаживающегося по гребню стены.
Димур снова принял человеческий облик. Крепкие пальцы уцепились за выступы камней, и он буквально взлетел по отвесной стене, большой, страшный, словно черная молния. Вниз спрыгнул так же бесшумно, на выдохе. Стражник слепо щерил глаза в другую сторону, зевал, и время от времени икал, негромко поминая богов.
Дверь в каменный дом была чуть приоткрыта, однако Димур снова начал карабкаться по стене к самым верхним окнам. Осторожно заглянув в створень, он увидел странную сцену.
Посреди комнаты на полу огромный рисунок, в углах которого всякая, по его мнению, гадость - черепа с костями и плашка с кровью, и дохлые летуны, и жабы, и даже козий череп. В центре рисунка - большая серая крыса. Она вертелась справа налево, все ускоряя и ускоряя свои обороты, до тех пор, пока у Димура не потемнело от этого мелькания в глазах. Наконец из центра звезды встал старик, голый и дряхлый, дышащий с великим трудом, словно бы пробежавший до куличиков и обратно.
Димур не стал ждать, пока пальцы совсем затекут от долгого висения за окном, прыгнул, расшибив по дороге раму вместе со ставнями. Дед, выпучив глаза, хватал ртом воздух, пытаясь, что-то сказать, однако дыхание его еще далеко не восстановилось.
Димур просто подошел и свернул старичку шею. Мертвое голое тело он бережно отнес на лежанку и, прикрыв от сраму какой-то тряпицей, что лежала на полу, вышел в окно. Дорога в трактир показалась чуть дальше, чем когда он был в облике зверя. «Зато хоть ноги отдохнут как следует. Чего этот умник Вакула дрых, как цуцик во хмелю… А еще обижается на меня, завтра искупаю его в кадке с водой. Скажу, мол, от блох помогает».