Франция. Руан. 1 марта 1431 года. 9 часов утра.
Вот уже около часа шло пятое заседание процесса по обвинению в ереси Жанны д`Арк. Заседание, которое проходило в помещении часовни Буврейского замка, возглавлял епископ Бове Пьер Кошон. Он вёл этот процесс с особым рвением, которое было направлено на то, чтобы Жанна предстала перед христианским миром еретичкой и ведьмой. Только в этом случае англичане обещали Кошону в награду освободившееся место архиепископа Руанского. На процессе присутствовало более двух десятков клириков всех мастей, одетых в сутаны, белые и чёрные рясы. Епископ Бове восседал на высоком церковном стуле и прищуренными глазами сверлил хрупкую измождённую девушку в мужской одежде с кандалами на руках, которая сидела прямо напротив него.
— Жанна, — обратился к ней епископ, — какой знак ты дала своему королю в подтверждение того, что пришла от бога?
Девушку разозлил этот вопрос, так как за время процесса ей приходилось не единожды давать на него ответ. Перед глазами Жанны быстро пронеслись события вечера в Шинонском замке. Это был тот вечер, когда она наконец-то добилась встречи с дофином Карлом Валуа. Дофин был наслышан о странной шестнадцатилетней девушке, которая в сопровождении своего дяди прибыла к коменданту крепости Вокулер Роберу де Бодрикуру. Она сообщила Бодрикуру, что она пришла с тем, чтобы повести дофина к помазанию и сделать его королём Франции, и упорно настаивала, чтобы комендант организовал ей аудиенцию с королём.
Свою первую встречу с Карлом Валуа в Шиноне, произошедшую два года назад, Жанна помнила до мельчайших подробностей...
Шинон. Вечер 6 марта 1429 года. Праздничный зал Шинонского замка.
В зал, освещённый большим количеством горящих факелов, в сопровождении знатного рыцаря, вошла молодая миловидная девушка. Она была одета в мужской костюм, напоминающий пажеский: тёмные рейтузы и серый камзол, подогнанные по фигуре девушки, не позволяли придворным дамам, бросающим на неё высокомерные оценивающие взгляды, найти хотя бы малейший изъян в её фигуре; в руках она сжимала маленькую фетровую шляпу. Это была Жанна д`Арк, жительница деревни Домреми. Она уже долгое время добивалась аудиенции дофина Карла Валуа, и весь воздух Шинона был пропитан слухами об этой девушке. Своими большими, по-детски распахнутыми глазами Жанна блуждала по пространству зала, пытаясь разглядеть дофина в пёстрой толпе напыщенной знати.
— Вы ищете короля? — спросил её один из придворных.
Жанна утвердительно кивнула.
— Да вот же он, — сказал мужчина, указав рукой на богато одетого человека в мантии.
Девушка недовольно нахмурилась и направилась в противоположную сторону. В какой-то момент её глаза перестали искать, взгляд стал сфокусированным, и буквально на мгновение её лицо озарила детская улыбка. Твёрдой уверенной походкой она подошла к худощавому мужчине, одеяние которого почти ничем не отличалась от одежды обычных придворных. Она преклонила перед ним колени и произнесла:
— Храни Вас Господь, благородный дофин... Я девица Жанна... Я проделала очень долгий путь для того, чтобы спасти Францию и помочь Вам короноваться в Реймсе.
— Встаньте, дитя, вы ошибаетесь... Король не я, а этот человек, — с улыбкой произнёс мужчина, указав рукой на человека в мантии.
— Нет, мой господин, король Франции именно вы, и я не совсем понимаю, зачем вы хотите ввести меня в заблуждение. Я слышала, что при дворе приняты игры и развлечения, но... благородный дофин, уверяю вас, сейчас не самое подходящее время для игр... Господь отпустил нам слишком мало времени на то, чтобы отвоевать Францию у англичан.
Девушка смотрела мужчине прямо в глаза. Его поразило несоответствие между её юным, почти детским обликом и тем, как она свободно и с достоинством умела вести разговор с сильными мира сего.
— Ну что же, вы не ошиблись... — смутившись от прямого взгляда девушки, тихо сказал мужчина. — Тот человек в мантии – Жорж де ла Тремуй, первый министр Франции. А я – действительно Карл Валуа и, как вы изволили выразиться, благородный дофин.
Знатные гости и придворные, находящиеся в зале, притихли – никто не хотел пропустить ни одного слова из разговора короля и загадочного существа в мужском костюме, которое буквально приковало к себе взгляды и внимание всех собравшихся в зале Шинонского замка.
Карл что-то шепнул Жанне, и ровно в считанные мгновения, без всяких объяснений – так, что никто не смог понять, что произошло – дофин и девушка удалились в пустой альков зала, и услужливый паж преградил собой доступ к дофину.
Помещение, в которое прошли дофин и Жанна, оказалось довольно просторным, и из него было хорошо видно всё, что происходило в зале для празднеств: среди беседующих гостей Карла Валуа суетливо бегала прислуга, завершая последние приготовления к трапезе. Горящий факел, освещающий альков, умиротворяюще потрескивал, располагая к предстоящему непростому разговору.
— Прошу простить меня за то, что пытался ввести вас в заблуждение, — произнёс Карл, глядя на девушку. — В Шиноне о вас ходят фантастические слухи, народ слагает о вас легенды... Мы с первым министром хотели убедиться, насколько они соответствуют реальности.
— И каково же теперь ваше мнение по этому поводу? — нахмурившись, спросила девушка. — Слухи соответствуют увиденному?
— Вполне, — с удовлетворением ответил дофин.
С того момента, когда он впервые увидел Жанну в дверях зала Шинонского замка, его не покидало ощущение, что он уже где-то видел эту девушку, но не мог вспомнить, где именно и при каких обстоятельствах.
— Господин, я прошу вас, выделите мне войско, чтобы мы смогли отбить Орлеан у англичан. Как только Орлеан будет у французов, вы сможете короноваться в Реймсе. Нам отведено не так уж много времени: чуть больше года.
— Кем отведено?.. Кто вас послал ко мне? — почти фальцетом спросил Карл, глядя на раскрасневшееся от речи лицо девушки.
— Меня послал Царь Небесный... Говорю вам, вы избраны Господом, чтобы короноваться в Реймсе и стать королём Франции.
— Царь небесный... — грустно повторил за девушкой дофин. — Да почему я должен вам верить? Откуда мне знать, что вы не сумасшедшая?
— Верьте мне, я знаю, что говорю, — спокойно ответила Жанна. — Если мы не поспешим, в руках у англичан будет не только Рувр, но и вся оставшаяся часть Франции.
У девушки был приятный тихий голос, он буквально завораживал, и из-за этого дофин сильно нервничал.
— Откуда вы узнали о недавнем поражении наших войск в Рувре?.. Вы не могли и не должны были об этом знать...
— Господь сказал мне, — уверенно произнесла девушка.
— Господь... — как-то безвольно выдохнул дофин и усмехнулся. — Я предоставил бы вам войско, если бы вы дали мне какой-нибудь знак, знамение... Поймите, чтобы выделить юной девушке, которая никогда не воевала и не видела смерти, войско вооружённых солдат, мне нужно очень веское основание, иначе, при дворе меня могут счесть умалишённым! — Карл заходил по каменному полу помещения взад-вперёд, нервно скручивая пуговицу на бархатном камзоле. — Думайте! — взвизгнул он в сторону Жанны, отчего девушка испуганно вздрогнула. — Иначе, я буду вынужден отправить вас к Бодрикуру ни с чем...
Жанна подошла к факелу, и встав лицом к стене, начала тихо молиться. Король побоялся подходить к ней. Всё ему казалось странным в этой девушке: и взгляд, и голос, и необычное поведение, словно она была не из этого мира. Закончив молитву, Жанна ещё какое-то время стояла у стены, будто смотрела сквозь неё. Потом она резко развернулась и направилась к Карлу.
— Недавно вы видели вещий сон, — тихо сказала она дофину и улыбнулась.
— Я вижу сны каждую ночь... — с ухмылкой произнёс Карл. — О каком сне вы говорите?
— О том, который приснился вам на прошлой неделе. Вы видели во сне свою коронацию.
— Ах, этот... — смущённо сказал дофин и отвёл взгляд от Жанны. — Откуда вам известно, что он вещий?
— Я лучше промолчу, а то вы опять разозлитесь, — скромно ответила девушка. — Не могли бы вы припомнить, кто стоял рядом с вами на коронации?
— Как же, я отлично всё помню. Корону держал епископ Реймсский. Слева от меня стоял барон Жиль де Рэ, а справа – неизвестный мне юноша с белым штандартом.
— А как он выглядел?
— Он был в зелёном камзоле и ярко-красном плаще... — взволнованно вспоминал дофин. — Юноша был подстрижен как паж, а его глаза... — тут глаза дофина округлились, рот удивлённо приоткрылся, а на лбу выступила испарина. — О, Господи!.. Так вот, где я видел вас...
Карл на несколько секунд потерял дар речи. Бегающий взгляд дофина говорил о том, что его мучил какой-то вопрос, на который он не мог найти ответ.
— То, что вы сейчас поведали мне, поразило меня до глубины души... Скажите, как вы это делаете?.. — словно прибывая в трансе, спросил у девушки Карл Валуа. — А впрочем, что бы вы сейчас не ответили, я никак не смогу это проверить...
— Так вы дадите мне войско? — настойчиво спросила Жанна.
— Я подумаю...
Дофин позвал пажа и что-то сказал ему. Паж кивнул головой и быстро выскочил в зал для празднеств. Примерно через минуту, сверкая крестом из драгоценных камней и шелестя шелками фиолетовой рясы, в альков важно вошёл канцлер Франции, архиепископ Реймсский Реньо де Шартр.
Дофин осторожно взял епископа под локоть и медленно, словно прогуливаясь, повёл его вглубь помещения.
— Что с вами? — спросил, взглянув на Карла, епископ Реймсский.
— А почему вы спрашиваете?
— Первый раз вижу у вас такое необычное выражение лица. Что она вам сказала? — спросил у дофина епископ, бросив короткий взгляд на Жанну.
— Она сказала мне о таких вещах, о которых кроме меня никто не мог знать, — взволнованно произнёс Карл и почти шёпотом, слово в слово передал прелату содержание разговора между ним и Жанной. — Я в замешательстве...
— Хотите знать, что я думаю по этому поводу?
— Конечно. Иначе, зачем бы я вас сюда позвал?
— Я думаю, то, о чём вы мне сейчас рассказали, есть не что иное как знамение. Похоже, что это милое существо действительно послано вам господом... Дайте этой девушке войско, пошлите её в Орлеан, и даст бог – она завоюет вам трон. В любом случае, вы ничего не потеряете, потому что, если взглянуть правде в глаза, вам уже нечего терять... — сказал ухмыльнувшись прелат. — Я не говорю о том, чтобы вы дали ей солдат прямо сию минуту, боже упаси!.. Потяните немного время, подвергните её различным проверкам, чтобы не вызвать подозрений при дворе, а потом уж выделите ей войско и отправьте воевать с годонами... А я её благословлю... — расплылся в хитрой улыбке епископ Реймсский.
— Боюсь, что с такими покровителями как у неё, — Карл поднял глаза к небу, — ей вряд ли понадобится ваше благословение...
От этих слов прелат помрачнел и, нервно потирая подбородок пальцами, отвёл взгляд от дофина.
— Всё, что я сейчас здесь сказал, должно остаться между нами, — тихо произнёс дофин. — Считайте, что это моя исповедь, и вы, как духовное лицо, должны сохранить тайну исповеди, не правда ли?
— Успокойся, сын мой, тебе не о чем волноваться. О нашем разговоре не узнает ни одна душа, — сменив тон на официальный, сказал епископ, чинно поклонился и быстрым шагом вышел в зал с гостями...
Жанна тихо стояла у одной из стен алькова и с надеждой смотрела на дофина, но тот после разговора с прелатом стал мрачен и не проронил более ни слова. Он лишь распорядился определить девушку на ночлег, сухо попрощался с ней и прошёл в зал для празднеств. Там объявили начало трапезы...
Руан. 1 марта 1431 года. 9.30 утра.
— Отвечай, Жанна! — выдернул девушку из воспоминаний епископ Кошон. — Я понимаю, что ты устала... Мы все здесь устали, — монотонно произнёс он, окинув взглядом сидящих рядом с ним священнослужителей. — И всё же, я повторяю свой вопрос: какой знак ты дала своему королю в подтверждение того, что послана господом?
На мгновение Жанне показалось, что лицо прелата изменилось до неузнаваемости, его фиолетовая ряса сменила свой цвет на белый, а крест на его груди принял причудливую форму и напоминал скорее сверкающий диск, а не распятие. Девушка сжала виски пальцами рук и от усталости закрыла глаза. Когда она открыла их, всё снова стало на свои места, и перед ней, как и прежде, в фиолетовом одеянии чинно восседал епископ Кошон.
— Я не могу вам этого сказать, — резко ответила девушка. — Если вас так интересует ответ на этот вопрос, идите к королю и узнавайте об этом у него самого.
Злая гримаса исказила лицо епископа Бове. Он хотел было сказать девушке, что она забывается, с кем разговаривает, и её дерзость неслыханна, но вовремя опомнился, потому как понимал, что процесс и так чрезмерно затянулся. И поскольку ему не терпелось занять место архиепископа Руанского, вместо того, чтобы высказать девушке своё недовольство, он расплылся в елейной улыбке, от которой Жанну передёрнуло.
— Ответ на этот вопрос очень важен для процесса, — сказал Кошон приторным голосом и посмотрел на девушку прищуренными маленькими глазками. — Итак, каков же был знак?
— Я поклялась держать это в полном секрете.
— Кому поклялась?.. — вкрадчиво продолжал спрашивать епископ Бове.
— Святым Екатерине и Маргарите... Я поклялась им по собственному побуждению. Если бы я не сделала так, слишком многие могли бы узнать у меня об этом.
— Видела ли ты корону на голове своего короля, когда давала ему знак?
— Я не могу вам этого сказать без клятвопреступления.
Лицо епископа потемнело – его надежды на быстрое завершение процесса угасали с каждым ответом Жанны. Никогда ещё в своей жизни он не видел такой стойкой и бесстрашной обвиняемой. Инквизиции боялись все. Но не она. И его уже не удивляло, как столь юной девушке удалось возглавить войско Карла VII и планомерно одерживать победы у англичан, силы которых превосходили французские.
Девушка устало смотрела на епископа Бове, она понимала, что уже больше никогда не покинет стен Буврейского замка и всем своим существом чувствовала приближение своей неминуемой гибели. Прелат что-то говорил, обращаясь то к Жанне, то к священнослужителям, но она не слышала его и хотела лишь одного – поскорее вернуться обратно в камеру и быть как можно дальше от этих проповедников слова божьего, каверзные вопросы которых жалили душу девушки словно ядовитые змеи.
Наконец, епископ чинно встал из-за стола, что говорило об окончании заседания. В этот самый момент Жанна почувствовала сильное недомогание – в глазах у неё поплыло, стены помещения закружились, а лицо прелата снова изменилось до неузнаваемости, и перед ней стоял уже не епископ Бове, а какой-то совершенно незнакомый человек в белом одеянии...
***
Когда головокружение прекратилось, девушка огляделась по сторонам. Она сидела в маленькой светлой комнате с зарешеченным окном, а перед ней в белом халате стоял мужчина средних лет с приветливым лицом, который опирался обеими руками о стол.
— Ну, вот и славно! Совсем другой взгляд... — сказал он, улыбаясь и внимательно вглядываясь в лицо девушки. — Ответьте-ка мне сейчас на очень простой вопрос: как вас зовут на самом деле?
— Ж-жанна... — неуверенно произнесла она.
— М-да... — разочарованно сказал мужчина и сел обратно на стул. — Тогда, может быть, вы в состоянии ответить на другой вопрос: где вы сейчас находитесь?.. И кто я такой, по-вашему мнению?.. Попробую немного подсказать: я не епископ...
Испуганный взгляд девушки таранил сидящего перед ней мужчину. Она смотрела то на стены комнаты, то на окно, то вдруг резко оглядывалась и потом опять начинала разглядывать человека в белой одежде. Она явно не понимала, что происходит.
Дверь комнаты приоткрылась, и из-за неё показалась голова пожилого человека с седой бородкой в белой шапочке.
— Фёдор Сергеевич, можно вас на минутку? — сказала приятным голосом голова и исчезла за дверью.
Мужчина встал из-за стола, вышел из кабинета и плотно закрыл за собой дверь.
— Здравствуйте, Лев Евгеньевич! — произнёс Фёдор Сергеевич, пожав руку человеку с бородкой.
— Как продвигаются дела с «Жанной д`Арк»?
— Я, знаете ли, затрудняюсь в постановке диагноза...
— А вам известно, из-за чего её доставили к нам в больницу?
— Да. Я разговаривал с санитарами, которые её забирали с места происшествия. Они довольно подробно описали мне картину произошедшего. Санитары забрали её в ближайшем магазине «Ашан». По свидетельствам очевидцев, наша «Жанна» подошла к одной из касс магазина с французским багетом в руке. Девушка сказала людям из очереди, что она Орлеанская Девственница, и призывала их пойти вместе с ней на Компьен. Какая-то бабулька из очереди спросила, где находится этот самый Компьен. «Жанна» ответила, что во Франции. На вопрос старушки, сколько будет стоить такая поездка во Францию, девушка ответила, что это совсем близко и совершенно бесплатно, после чего к ней присоединилось несколько пенсионеров. Ведь вы, Лев Евгеньевич, сами знаете, что наши пенсионеры не могут себе позволить поездку за границу, а тут такой шанс...
— Так почему же её всё-таки забрали, раз «такой шанс»?
— Да её, скорее-всего, и не забрали бы... Но она ни с того ни сего стала размахивать в воздухе багетом, крича, что это меч из под алтаря церкви Святой Екатерины во Фьербуа, и что этим мечом не был убит ни один человек, а потом потребовала у кассира незамедлительно привести ей коня. Охрана магазина, конечно же, сразу связалась с милицией, а те, в свою очередь, вызвали нас. Ну, а что было дальше, вы, наверное, уже знаете.
— Оч-чень интересные подробности, — крякнул Лев Евгеньевич. — Так и что вы думаете по этому поводу? Каков ваш вердикт?
— Я склонен думать, что у больной мегаломанический или парафренный бред.
— Да нет, — победоносно произнёс Лев Евгеньевич. — Я очень надеюсь, что пока ещё мы имеем дело со случаем параноидного бреда...
— Почему вы так думаете?
— Я не открыл вам некоторых деталей, о которых мне стало известно всего пятнадцать минут назад. Собственно, с этим я к вам и зашёл... Дело в том, что нам очень повезло: у нашей «Жанны» оказались при себе документы, что, согласитесь, большая редкость для таких пациентов. Настоящее имя девушки – Элеонора Свичеревская. Мы связались с её сестрой, которая объяснила, что Элеонора – артистка. Ей дали роль Жанны д`Арк в постановке. Девушка не только выучила роль, но и серьёзно изучила исторические материалы, для того, чтобы лучше войти в образ. Но в последний момент, перед самой премьерой спектакля, её без всяких объяснений заменили другой артисткой. В итоге мы имеем реактивный истерический психоз с параноидным бредом...
— Действительно, очень похоже... Пожалуй, я соглашусь с вашим диагнозом, — задумчиво произнёс Фёдор Сергеевич. — Ну, в таком случае, всё очень даже неплохо, — улыбнулся он. — У этой девушки есть все шансы на выздоровление!
***
Через два месяца Элеонору выписали из больницы. Про роль Жанны д`Арк она больше не вспоминала. Но каждый раз, заходя в хлебный отдел магазина «Ашан», при виде французских багетов девушка испытывала сильное чувство тревоги, которое она никак не могла объяснить. Пожалуй, это было единственное, что её беспокоило. Но на эту мелочь, в свете последних событий, девушке некогда было обращать внимание – ведь Элеонору утвердили на главную роль в спектакле «Мария Стюарт».