Имя Льва Баньковского овеяно легендами как в реальном мире, так и в пространстве Интернета. Вот одна из них, пересказанная московским романистом, нашим земляком Анатолием Королёвым: к Лёве обратились за помощью три буддийских монаха из Катманду — обритые головы, шафранные одежды…
Они искали таинственную гору, где находится выход в Шамбалу, место, где Земля сходится с Небом. Только один из них говорил по-английски. Он сумел поведать Лёве о видении священной горы — холма, поросшего еловым лесом у истока большой реки, текущей к Ледовитому океану, и просил его быть проводником. И Лёва повел монахов к горе, которую он видел в молодости в верховьях Печоры. Он-то знал, что холм, поросший еловым лесом, на языке коми зовется пармой. Короткое слово «парма», рожденное древним лесным народом, — самое маленькое стихотворение. Не три строки японского хокку, а всего одно слово. Холм, поросший не просто лесом, а ельником. Только ель вызывает образ зубчатой стены, а ельник на холме — даёт уединение на вершине.
Паломники поднимались к вершине, когда их настигла грозовая туча. Они продолжали подъем. На вершине светило солнце, а вокруг горы — молнии и ливень стеной. «Дух горы спасает нас», — объяснили монахи Лёве.
Посадка на Меркурий
Он закончил Московский авиационный институт. Тема дипломного проекта — мягкая посадка на Меркурий. В МАИ любили давать студентам трудные задачки (шутка того времени — «Бедные вы МАИ»). Изучив все сведения об этой маленькой железной планете, первой от Солнца, Лёва пришел к выводу о том, что ее радиус сокращается. Он обратился к другим планетам земной группы и предположил, что на них происходит то же самое. Вывод: неизбежны «чешуи» и наползание их друг на друга, как в диафрагме объектива. Отец и сын Баньковские написали парадоксальную статью, послали ее в «Бюллетень ВАГО» — Всесоюзного астрономо-геодезического общества — и успокоились.
Лёва работал инженером-технологом на заводе имени Свердлова, но его занимали теперь не столько авиамоторы, сколько сшибка континентов. Он стал учиться на геологическом. Заочникам первого курса лекции по общей геологии читал в ПГУ профессор Софроницкий. Все звали его по-простецки Пал Санычем, и это ему очень подходило, так же как и среднерусское оканье. В один прекрасный день Лев Баньковский получил письмо на бланке оргкомитета Международного геологического конгресса в Праге с персональным приглашением (помимо национальной квоты делегатов) — статья в «Бюллетене ВАГО» была замечена. Лёва предвкушал геологические экскурсии в Рудные горы, Судеты. На Карловом мосту он встретил Софроницкого.
— Баньковский, что вы тут делаете?
— Меня пригласили сделать персональный доклад, Пал Саныч.
— Персональный доклад?
— Да, на секции тектоники.
Утром они увидели танки на Вацлавской площади — был август 1968 года. Конгресс не состоялся. Но Лёва всё-таки сделал доклад в том году — в Калуге, на научных чтениях памяти Циолковского: Земля сжимается; Уральские горы оказывают давление на Русскую платформу; еще одно поле напряженности распространяется от Тимано-Алтайской складчатой системы; с запада на Русскую платформу воздействует Кольская гранито-гнейсовая глыба.
Его доклад был крепко раскритикован.
Лева предельно честен, рассказывая откровенно о своей неудаче. Потом он несколько раз приезжал в Калугу, но ни разу больше не выступал. От своей идеи, однако, не отступил.
Продолжение на http://litmixbest.ru/