- Пап, а почему Они нас так ненавидят?
- Хм, ты лучше, сынок, спроси, отчего Они такие жадные! Хотя злость у Них редкостная…
- Мы же вроде ничего плохого не делаем, подчищаем лишь за Ними, радовались бы… - изумился сын.
- Понимаешь, порой мне кажется, что всё это из-за того, что мы живём в Их жилищах.
- И что с этого?! Как будто мы заняли всё место и целенаправленно пытаемся изгнать Двуногих из Их же собственного жилья!
- Тсс! Что ты такое говоришь! – и отец резко оглянулся по сторонам, но вокруг всё было спокойно. – Сколько раз тебе повторять, Рыжик Двенадцатый, что не надо Их так называть! Лишь в крайних случаях, когда Они рядом… Это же сигнал тревоги, никак не запомнишь? А вроде прошёл ещё и курс по безопасности жизнедеятельности! Уж на худой конец называй их гигантами.
- Извини, пап, но я же спокойно произнёс Их имя. Вот, если бы, кто-то из Них вдруг появился сейчас, я думаю, мой голос бы звучал несколько иначе, да и ты бы изрядно удивился тому, как я могу быстро бегать, - глаза Рыжика Двенадцатого задорно улыбнулись. – Так что, всё хорошо, не волнуйся.
- Хитиновые зубцы! Ты меня тут не заговаривай, ещё раз тебе повторяю, произносить То, Что Не Следует Произносить можно лишь в исключительных случаях!
- Хорошо, хорошо! Больше не буду…
- Не обижайся, сынок, но таковы правила, - отец ласково шевельнул длинными усами, выразив исключительно добрые намерения. – Мы уже потеряли достаточно Рыжиков, и я не хочу, чтобы что-то случилось с тобой…
- Правила, правила… Ладно, всё нормально, но, тем не менее, я не понимаю, в чём тогда смысл жизни… Вечно бояться и убегать при малейшем шорохе?! Это и есть свобода?! Мы ведь не залезаем к Ним в кровать, в конце концов! Мы всего лишь ютимся в стенных проёмах и щелях, изредка вылезая и подчищая за Ними остатки еды в Священном Зале, чтобы не умереть с голоду. Вообще, на мой взгляд, Они ещё должны быть нам премного благодарны!
- На твой взгляд… - съязвил отец. – Сынок, в тебе столько мечтаний, а надо взрослеть! Ладно, по моим расчётам, скоро в Священном Зале погаснет свет, и мы отправимся за едой…
- Мда, Они даже свет приручили…
- Свет нельзя приручить, сынок… Скорее, Они создали его, как и огонь, как и многое другое…
- Ну, я и говорю, что приручили!
- Мы говорим о разном свете.
- Пап, а как мы оказались именно в этом, а не в каком-то другом жилище? – вопросы так и сыпались на отца, который аккуратно выглянул из щели и оценил ситуацию снаружи.
- Это долгая история… Напомни мне рассказать попозже, как сделаем все дела.
- Я тебе напоминаю уже раз десятый, - обиженно сказал сын.
- Ну ладно, я смотрю, гиганты ещё сидят и поглощают еду с такой скоростью, что невозможно без печали и зависти на это смотреть! Так и быть, рассказываю, но история вполне обычная - одна из тех, которая случается со многими такими, как мы… В общем, жили мы в просторном доме тогда, побольше этого точно. Семья наша была большая, чего нельзя сказать о семье гигантов. Не знаю, по каким причинам, то ли вымерли Они все, то ли перебрались куда-то в другое место, но на всё жилье, состоящее из трёх громадных залов, помимо Священного и ещё пары небольших, была всего лишь одна старая особь, которая не любила делиться едой. Ну, была очень жадной, короче. Сама подчищала за собой, да так, что даже малейшую крошку было трудно найти. Отец мой рассказывал, что когда-то всё было наоборот. В эпоху наших дедов и прадедов по дому бегало много полугигантов, да и гигантов было побольше, как, собственно, и пищевых крошек, разбросанных по всему Священному Залу. О, это было нечто невообразимым по нынешним меркам. Единственное, вследствие того, что Их было много, то и опасность была выше. Всеми известная истина - «много гигантов – много еды – много риска», но поверь, сынок, риск – это жизнь и еда…
- Не смеши мои усы, - перебил со смехом Рыжик Двенадцатый, - а то я сам не знаю!
- Пусть сперва они у тебя подобающе отрастут! – усмехнулся в ответ отец, глядя на своего недоросля. Конечно, он преувеличивал, но как-то же одёргивать взбалмошного сынишку надо было.
- Просто не надо крайностей, а ты порой любишь смотреть смерти в глаза! – продолжил он более серьёзным тоном. - Конечно, похвально, благородно, но от тебя прихлопнутого Адским Тапком, как Они называют это убийственное приспособление на ноге, толку не будет вовсе!
- Снова ты начинаешь, ну, как мама, честное слово!
- А то я не прав! – чёрные глаза-бусинки грозно уставились в другие чёрные глаза-бусинки. - Ты знаешь, сколько полегло старших Рыжиков из-за такой самоуверенности?!
- Ой, прошу, не начинай снова… Знаю! Я просто не понимаю, чем мы заслужили такое отношение! Рыжика Пятого хотя бы возьмём! – юнец резко выпалил, гневно приподняв усы, но тут же понял, взглянув в наполненные холодной тьмой глаза отца, что зря он вспомнил своего брата и его ужасную кончину.
Трагедия разыгралась относительно недавно, хотя уже и прошло достаточно времени, чтобы потихонечку успеть рассеяться в памяти. Правила жизни таковы, что приходится с детства учиться легко относиться к потерям. Жизнь неразделима от трагедии, которая рано или поздно находит каждого. Она – часть жизни, этого смертоносного механизма… Каждого ждёт свой Тапок, каждый будет раздавленным, ну, или почти каждый, но то, что случилось с Рыжиком Пятым, если и случается, то наверное с одним на миллион. Обезглавливание. Очень страшная участь. Больше, чем просто смерть. Так случилось, что в один прекрасный вечер Рыжик Пятый отправился уже в который раз один за едой, но вернулся довольно быстро и без еды… Казалось бы ничего особенного, если бы не тот факт, что вернулся он ещё и без головы!.. Никто точно не понял, как такое могло произойти. На это и до сих пор нет точного ответа, ведь никто не видел произошедшего своими глазами. Догадки догадками, но все всполошились. Несомненно, это был сигнал, посланный гигантами. Все поняли, что подчищать Священный Зал становится крайне опасно и теперь это следует делать ещё аккуратнее, но что же было делать с бедным обезглавленным Рыжиком, сумевшим инстинктивно прибежать по невидимому следу обратно?! Все были настолько шокированы, что просто молча, боясь шелохнуться, наблюдали за телом, бегающем по кругу. Какая-то нелепость, думалось всем. Как? Зачем? Почему? Да, оно дышало, ведь утраченный мозг не управляет дыханием, процесс которого происходит через маленькие отверстия на теле – дыхальца. На самом деле всё это довольно сложно объяснить, но Рыжик Двенадцатый из всего этого понял тогда одно – его народу очень повезло с живучестью, ведь, подумать только, даже без головы, но его старший брат прожил несколько дней, хотя и ничего не осознавая при этом.
- Надо было тебе вспомнить это… - отрешённо произнёс отец.
- Просто ещё одно подтверждение, что жизнь с Ними – сплошной кошмар, а мы должны и дальше так жить, не попытавшись ничего изменить…
- Твои предложения? Организованно напасть на Них во сне?! Или же просто пойти жить на улицу, рыскать по помойкам и ютиться в канализациях с крысами? Помни, на усах холода!
- Интересно, как жили же тогда наши предки раньше?!
- Ха, да, ты прав! Не стану спорить. От холода ещё никто не умирал, однако приятнее жить в тепле, согласись… - не успел отец закончить свою мысль, как внезапно он сделался серьёзным, и ледяная сосредоточенность заблестела в его чёрных глазах. В Священном Зале послышался шум, и вскоре свет погас. Гиганты удалились.
- Так, скоро начнём! От меня далеко не убегай!
- Хорошо, пап, а пока вернёмся к нашей теме…
- Ах, ну да! Только, прошу, больше не вспоминай Рыжика Пятого… - он чуть помолчал, потом взглянул на сына и продолжил. - Так вот, во времена наших прадедов еды в том доме было много, но и ненависти с Их стороны – хоть отбавляй! И вот тогда Они устроили Великую Травлю…
- В смысле? – усы Рыжика Двенадцатого удивлённо приподнялись (очевидно, что он не знал значения слова «травля»).
- Я это услышал из уст отца, который сам, в свою очередь, услышал когда-то из уст своего отца, поэтому в подробностях вряд ли смогу передать тот неописуемый ужас… Мало того, что Они давили нас, били газетами, словно мы мухи какие-то, так ещё и травили нас чем-то невидимым!
- Как это – невидимым?
- С помощью какой-то непонятной штуки (не помню точно название, но вроде гиганты называли его то ли «диклафоз», то ли «дихлофос»), Они отравили воздух во всём доме, но особенно тщательно постарались в Священном Зале… В те чёрные дни Они истребили почти что всех, но до Священной Матери так и не добрались… Иначе, собственно, мы бы сейчас тут с тобой и не разговаривали…
- Ладно, это понятно, но как же вы с мамой очутились здесь?
- Рыжик, ты задаёшь вопросы, а сам тут же при этом перебиваешь и торопишь! – возмутился отец.
- Извини…
- Так вот, вскоре после Травли, почти все гиганты исчезли, хех, словно вымерли сами, - тут он усмехнулся, выдержав паузу, но, глядя на серьёзного сына, усы которого не разделили юмор отца, продолжил рассказ. – Одна гигантиха осталась, но Она была стара и опасности никакой не представляла. Лишь спустя довольно длительное время другие гиганты, которые исчезли куда-то, стали изредка захаживать к ней, приносили еду, и проблем как таковых особо и не было. Но вскоре Они снова стали появляться всё реже и реже, еды стало крайне мало. Где-то в это время я и появился на свет. Священная Матушка много нас наплодила, а еды-то в обрез, вот тут-то и началось Великое Переселение…
- В смысле, вы все начали кочевать в поисках еды?
- Что ты так удивляешься?! Сынок, кочевать – это наше призвание… Это и есть сама Жизнь! Только так можно выжить. Сам понимаешь, на гигантов надейся, а сам не оплошай… Ну да ладно, дело-то вовсе не в этом! Великое Переселение заключалось в том, что нас всех стало очень много, и один лишь Священный Зал, учитывая жестокий нрав гигантихи, не желающей делиться с нами даже крошками, не мог прокормить всю нашу семью, и все молодые и недовольные пожелали отправиться на поиски еды и счастья в другие жилища. Да, конечно же, риск – благородное дело, но всё-таки, стоит признать, что нам от самих себя не убежать, а тем более, нам не убежать от гигантов! Мы – изгои, которые сознательно подписались на такие жестокие правила, но за гигантами еда, а это наша Правда! Хотя, с какой-то стороны, нас одарила жизнь величайшей отличительной способностью переносить голод целыми неделями и даже больше.
- Согласен с тобой, пап, но отчасти. Я не считаю себя изгоем, хотя и родился изначально таковым. Если мы существуем, значит, мы существуем, а ничто в мире не существует просто так, если это не некоторые глупые мёртвые вещи, которые Они сами себе создают и обкладывают себя же со всех сторон. Вот, возьмём этот Священный Зал, - тут Рыжик Двенадцатый аккуратно выглянул из укрытия и указал передней лапкой на какой-то объект, висящий на стене, - вот, скажи, для чего висит этот здоровенный квадрат с изображением каких-то цветов? Я лично не понимаю, их ведь даже понюхать нельзя или потрогать! А что творится в Их покоях?! Там же вообще столько ненужного и непонятного!
- Непонятного для тебя, но не для Них! Постой… А когда это ты успел побывать в Их покоях? – отец сурово сверкнул своими чёрными, как смоль, глазами.
- На днях, но ничего ж страшного не произошло, что ты хоть опять начинаешь?!
- Разве я тебе не говорил, что всему своё время, и мы рано или поздно вместе отправимся туда?!
- Говорил.
- Так, сынок, предупреждаю тебя в последний раз, сделаешь ещё хоть что-то без моего ведома, выгоню вон из нашего жилища!
Рыжик Двенадцатый видел, что отец взбешён не на шутку, но всё же продолжил спорить. Жаркий пыл юности настаивал на беспощадной и порой откровенно бессмысленной войне против устоев старших, против глупых правил, не способных подчинить и контролировать столь сложную и удивительную болезнь под названием «жизнь»:
- Из какого такого «нашего», если у нас попросту нет собственного дома, а мы сами – всего лишь ненавистные воришки, вторгшиеся на чужой праздник?!
Отец хмурился, но держал злость в себе, и лишь усы нервно подёргивались, а сын продолжал:
- Я не боюсь Их, а смысл?! Напротив, я считаю, чем больше мы о Них будем знать, тем лучше и безопаснее сможем жить… Мне надоело постоянно ютиться в стенных проёмах и щелях, выползать и лазать по Священному Залу лишь тогда, когда стемнеет! И вообще, раз на то пошло, какой уж он – Священный, если не так много-то и перепадает нам?! Или крошки на полу и раздавленная падаль вперемешку с грязью и пылью – это и есть то самое Великое, за которое мы все столь отчаянно боремся?! Нет, я выше вас и этих ваших глупых правил! Жилище моё всегда при мне, оно находится здесь и сейчас, где я стою!
- На то место, где ты стоишь, через мгновение может упасть Адский Тапок, и стоять ты здесь больше не будешь! – отец не выдержал.
Рыжик Двенадцатый посмотрел на отца и хотел что-то сказать в отместку, но, подумав, промолчал. Воцарившуюся тишину нарушали удалённые непонятные звуки из покоев гигантов.
- Ладно, сын, извини, давай не будем ссориться… Ты уже совсем взрослым стал! Ты молодец… На самом деле, я даже горжусь, что у меня такой храбрый сын! Отныне будем звать тебя Рыжиком Храбрым…
- Пап, ну ты и шутник!
И отец с сыном улыбнулись и обменялись усопожатием в знак примирения.
- Так, а теперь давай рассказывай дальше и пойдём!
- Так вот, на чём я остановился, Рыжик Храбрый? – отец лукаво шевельнул левым усом.
- Так, хорош уже, честное слово! На Переселении ты остановился, на Великом…
- Ах, ну да… В общем, кто куда отправился на поиски своего куска счастья. Откровенно говоря, многие просто переползли в соседние жилища к другим гигантам, распространившись по всему Великому Жилищу, состоящему из множества отдельных жилищ поменьше, подпирающих друг друга со всех сторон… Мда, иной раз подумаешь, какую невообразимую утопию Они строят, да как загудит голова от всех этих мыслей ...
- Ты не отвлекайся, вы-то, как дёру дали?
- Судьба вмешалась, не иначе. Нам очень хотелось еды и приключений, и мы решили рискнуть побродить не только по Священному Залу, но ещё и пробежаться по окрестностям, и не ночью, когда Великая Тьма скрывает нас от Их слепых глаз, а прямо днём. В тот день нам повезло. К гигантихе пришла другая, должен заметить, тоже довольно старая особь. Пока Они уединились в Большом Зале и смотрели в Живое Окно, мы обнаружили возле Входа-Выхода какие-то большие белые полупрозрачные нагромождения…
- Снова ты употребляешь какие-то странные названия, пап! Что за «Живое Окно»?
- А то ты не знаешь?! Такая здоровенная штуковина, вроде не живая, а как Они приходят домой, проходят к себе в покои, так сразу из неё вылетают всякие голоса, музыка и Священный Ус знает что ещё! Но самое ужасающее, что в этом Окне видны другие гиганты, различные существа, куча различных непонятных предметов, деревья, цветы… Жизнь!
- Ааа, теперь понятно, что ты имеешь ввиду, - Рыжик помолчал немного и продолжил. – Из щели в Междузалье наблюдал раз. Странная вещь – ни живая, ни мёртвая… Могу сказать только то, что опасная она. Пока я смотрел на неё, хм, или в неё, прошло довольно много времени, а я даже и не заметил…
- Пока я не пришёл за тобой, помню-помню! Любопытный же ты, Рыжик Храбрый! Ха, будем тебя ещё звать Рыжиком Любопытным! – усы отца истерично зашевелились.
- Слышишь! Сколько можно уже! – сыну было явно не до смеха. – Пусть так, но любопытство мне передалось явно от тебя самого!
- Ну, пошутить над тобой нельзя, Рыжик Серьёзный! – и усы отца снова зашевелились.
Сын, усмехнувшись, не остался в долгу и выразил в ответ усами недовольный жест, после чего отец продолжил свою историю:
- Так вот, мы залезли в эти полупрозрачные нагромождения и были приятно ошарашены, - и вновь последовала торжественная пауза, после которой отец мечтательно продолжил. – Внутри оказалась куча различной еды. Правда, добраться до неё так легко не получилось, как хотелось. Многое было завёрнуто в отдельные прозрачные плёнки, словно находилось в коконе. Аромат свежей выпечки так и обволакивал нас, но глазами сыт не будешь. Мы забыли о времени и искали пути решения проблемы. Плёнка была прочной, но обратного пути уже не было. Судьба подкинула нам шанс, и глупо было бы от него отказываться. Мысль о том, что снаружи нас ждёт всё тот же Священный Зал, давно уже вовсе не Священный, с прогнивающими стенами и без малейшего намёка на то, что где-то завалялась ароматная заплесневевшая корка, ещё больше вдохновила нас с твоей мамой на побег из этого гиблого места. Питаться гнилью и собственными «отработками», так сказать, не представлялось желанным. Мы решились. Наши глаза встретились на одно лишь мгновение, после чего мы тут же поползли в самый низ, уютно примостившись возле жёлтых продолговатых плодов, которые тоже были заклеены в прозрачную плёнку…
- Вкусные, между прочим, эти жёлтые штуковины. Помнишь, как мы копались в Их мусоре, ха-ха, и нашли шкуры от этих диковинных плодов? Давненько что-то Дву... – Рыжик чуть не выдал То, Что Не Следует Произносить, но вовремя остановился и исправился. – Я говорю, давненько что-то Они не баловали себя, а заодно и нас ими.
- Хм, ну, может, сегодня хоть перепадёт что-нибудь вкусненькое и необычное, - задумался отец. – Ладно, в общем, как ты понял, вскоре эти «нагромождения», так сказать, пришли в движение и поднялись вверх. Вот так вот, мы и оказались тут.
История отца подошла к завершению. Наконец-то Рыжик Двенадцатый получил ответ на свой вопрос, хотя по его глазам было понятно, что вопросов, готовых вырваться наружу и наброситься на отца, у него появилось ещё больше.
- Пап, ещё такой вопрос…
- Хорошо, Рыжик Двенадцатый! Последний только… - устало протянул отец.
- Странно как-то, понимаешь… Прошло уже столько времени, а я задаю этот вопрос тебе только сейчас…
Отец посмотрел на сына. Глаза выражали откровенное недовольство и нетерпение, но всё же стоял он и глядел на сына, даже не шевельнув усом:
- Ну что там ещё?! Не тяни…
- Я, мои братья, да и всё остальное наше немногочисленное семейство, по крайней мере, те, кто от него остался, одним словом, ВСЕ называют тебя, насколько я помню, одним простым словом… Отец… Ну, или папкой, на худой конец. Ну, титул твой не считается…
- Хех, - улыбнулся отец. - Почему это не считается?! Рыжик Первый Верховный! – гордо воскликнул он, сделав надменный вид, после чего рассмеялся.
- Ну, а полное имя твоё от рождения? Ты ж не сразу родился Рыжиком Первым Верховным…
Отец резко посерьёзнел, подумал немного, видимо, припоминая былые времена. Сын же внимательно следил за ним, не решаясь поторопить Первого Верховного. Великая важность накрыла обоих. Так они простояли пару минут в полной тишине, не пошевельнувшись.
Отец и сын.
Два рыжих таракана…
- Рыжов Триста Шестьдесят Четвёртый. Всё, пора на промысел! – внезапно отчеканил отец и вышел из щели.