Скорая медицинская помощь

Геннадий Кульчитский
В тот день был ещё необычный вызов. Когда Сергей с бригадой вернулся с очередного выезда, диспетчер остановила их чуть ли не на пороге дежурки:
- Не раздевайтесь, нужно ехать на Лермонтова, 11. Эта старуха звонила уже 3 раза, возмущалась, что скорая не приезжает. Она будет звонить, пока не добьётся своего. Татьяна, ты знаешь, - обратилась диспетчер  к медсестре.
- Да, я знаю этот адресок. Поехали, Сергей Борисович, я по дороге вам всё объясню.
- Подождите, что за намёки, вы всё знаете, а ехать мне.
- Да живёт там, на Лермонтова, один военный с женой-инвалидом, то ли полковник, то ли подполковник. Она парализована после аварии и операции на позвоночнике, передвигается в коляске. Операция была очень сложная и не очень удачная. После операции, очевидно, были сильные боли, вот и подсадили её в больнице на  морфин. Муж как-то достаёт препарат и держит её на дозе, а когда он уезжает в командировку, домработница с ней не может справиться, она взвинчивает дозу и до его приезда ей не хватает.  Вот тогда она и садится на телефон и третирует скорую помощь. 
- Езжайте уж, Сергей Борисович, случай простой, а ехать надо. Жалко человека, живой ведь человек, да и она не виновата, - вмешалась в разговор диспетчер.
Уже в машине,  немного помолчав, медсестра добавила:
- А что делать, Сергей Борисович, всё  бригады к ней выезжают, никто не отказывает. Лечить её бесполезно, она и так, без стрессов, еле жива. Вы увидите.

Двухквартирный особняк полковника был расположен в припарковой зоне. На лай огромной овчарки из дверей особняка вышла немолодая женщина, очевидно, домработница.
- Ну, наконец-то, родные вы мои спасители. Она уже извела меня. То рыдает, как дитя малое, то звереет, всё швыряет и бьёт, то грозится умертвить себя…. Проходите.
По длинному коридору, домработница провела их в зал. Там в коляске лицом к входной двери сидела сгорбленная маленькая женщина с миловидными чертами на испещрённом морщинами лице. Это несоответствие  почти детских  губ, миниатюрного носика, голубых, широко открытых глаз  и  глубоких старческих морщин придавало её лицу неестественную контрастность, близкую к уродству. Руки её дрожали, во всём её облике было суетливое ожидание.
- Ну, давай, деточка, сделай мне укольчик, заждалась я вас. Мой-то, кобель, не вернулся ещё из командировки, жду, как бога. А он всё не едет. Молодой человек, отвернитесь, хоть вы и доктор, но не к чему вам смотреть на мои дряблости и уродство.
Сергей попрощался и вышел в коридор. Смешанное чувство овладело им. Жалость и брезгливость, сострадание и презрение, желание помочь и бессилие что-либо сделать для этого несчастного, не старого ещё человека. Он  поморщился, как от зубной боли и вышел во двор.