В один из первых зимних дней
Он возвращался из обычной школы.
Смотрел на улицы он в свете фонарей,
На крашенные по обеим сторонам заборы.
Нет, он не школьник был давно,
И привела его туда не ностальгия.
Ходил он посмотреть на этот фарс:
Какая подлая была драматургия!
И он уже не думал ни о чём,
А в магазин зашёл за банкой водки.
Вокруг все как бы были ни причём,
Но так и оставались за решёткой.
Решить никто и ничего не смог.
Всё проходило, как в дурном спектакле:
С аплодисментами, и тут же под шумок,
Но к вечеру - овации иссякли...
Вот так, бухой, до дома он дошёл,
Глотая по пути несчастный литр водки.
Ни жив, ни мёртв, но просто никакой
Вошёл в свою дворовую коробку.
И вдруг соседский люд к нему пристал,
Мужчины, женщины, и старики, и дети:
Ты ж офицер! Давно б уже восстал!
Иль правды не осталось в целом свете?!
Ты призван был народ свой защищать
От каждого, кто нас так зло тиранит,
А не с тоскою пьяной наблюдать,
Пока всех поголовно оболванят!
И стыдно очень стало вдруг ему,
Что он, носящий на плечах погоны,
Никак не смог ответить: почему
Здесь правят лишь паскудные гондоны?
Вопрос останется открытым навсегда!
Пока народ не крикнет в этой вони,
Не испытает схожего, позорного стыда,
Не будет здесь иной, свободной воли...