АЛЁНА СОРОКИНА - http://www.proza.ru/avtor/lavrinovich - ВТОРОЕ МЕСТО В КОНКУРСЕ «ЛАУРЕАТ 02» МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
Канун нового, 1990 года.....
Петр сидел на скамейке возле детского дома уже около часа и не мог решиться зайти внутрь. Белый пушистый снег засыпал его с ног до головы. Он лежал на пальто, на шапке, на лице. Нет, на лице снежинки таяли и забирая частичку тепла, превращались в капли. Или это были слезы?
Минуло почти полвека с тех пор, как мама увезла его отсюда, но воспоминания о годах, проведенных в детском доме, продолжали мучить его.
Он помнил себя: маленького десятилетнего мальчика в драных штанишках, курточке на голое тело и галошах, подвязанных веревочкой. И все время хотелось есть: ужасно, до колик в животе, до дрожания рук и помутнения рассудка. Однажды Петр украл у нерасторопной торговки на рынке банку с какой-то желтой кашицей, похожей на детский понос. Быстренько отковырнув крышку, пока не появились такие же голодные оборванцы-детдомовцы Петька стал загребать ту кашицу ложкой. Аж замелькало: сам опомниться не успел – как кончилась! Она и не жевалась, а всасывалась, нежная, теплая, пахнущая так, что сладко кружилась голова. Петя вылизал банку пальцами и зеленоватое стекло в миг заблестело от чистоты. Что это было, он в тот момент так и не понял. Уже после, спустя годы, догадался, что то была банка с кабачковой икрой......
Весна 1940 года.......
Ася сидела в кабинете директора детдома, пыхтела сигаретой и рассказывала о себе. О том, как тяжело быть женой военного летчика. Все время провожать, ждать……а потом снова провожать. И однажды не дождаться. Потом потерять ребенка, который был смыслом жизни после смерти мужа и которого врачи не смогли спасти. Потом несколько лет метаний по ставшей такой никчемной жизни, и нежелание жить. И вдруг она увидела на вокзале мальчишку-беспризорника: грязного, оборванного, но шустрого малька с украденной банкой консервов. Ася бы прошла мимо, если бы не глаза, которые удивили, ударили взглядом, проникли в самую душу - испуганные, будто у зверька. И откуда-то изнури поднялась мысль, что она еще может быть полезной, нужной, ну вот хотя бы для того, чтобы глаза этого ребенка засветились радостью. Чтобы он смог вырасти в человека и чтобы никто не смог обидеть его.
И тогда она пришла в детский дом......
А ведь обижали! Ася почувствовала это, когда прикоснулась к волосам мальчика. Он дрожал под рукой, как дрожит пойманная птица – каждым перышком, каждой ворсинкой. Ах ты, воробей-воробушек, серая испуганная птичка! Неожиданный прилив нежности, испытанный к мальчику, помог Асе принять решение. Она уже знала, что вот прямо сейчас встанет, пойдет к директору и пока не оформит документы на усыновление не уйдет из детского дома.
Ася все гладила и гладила мальчика по голове, испытывая странную благодарность за эту встречу…Потом легонько толкнула его в спину:
- Ну, иди, иди. Мне надо решить одно дело, и я вернусь за тобой......
Петя отбежал и остановился. Волосы жгло от незнакомой и неожиданной ласки. Он подошел к сопливому Ваньке и спросил вдруг:
- Слушай, Сопля, тебя кто-нибудь по голове гладил?
- Как это? – не понял Ванька.
- Ну, вот так, - показал Петя. – Ну, кто-нибудь? А?
Сопля задумался и глупо спросил:
- А зачем?
- Ну не знаю! – вспылил уже устыдившийся своего вопроса Петр – так гладил или нет?
- Не помню, - сказал малой. – Бить били, а гладить....Не помню.
- И я не помню – тупо произнес Петя.....
Канун 1941 года……
Почти пол года привыкания: затравленный взгляд, нежелание умываться и вообще мыться, привычка спать, скрутившись калачиком на самом краю кровати с ржавым гвоздем в руке, все это постепенно Ася-мама своим голосом, теплой лаской и улыбкой свела на нет. И все время были сказки, целое море сказок: о добре, дружбе, о борьбе со злом, о приключния и странствиях - о жизни. И все время были рассказы о том, что каждый человек индивидуальность, что если уж человек пришёл в жизнь, то должен непременно найти себя. А еще рассказы о летчиках, о романтике и трудностях их жизни, о храбрости, целеустремленности и полной отдаче выбранному пути. И о муже, который умел совмещать в себе твердость характера и неимоверные теплоту и ласку, любовь к родине и яркую, полную эмоций любовь к жене.....
А первого января решили устроить День Рождения – день, кода Петр осознал себя полноценным человечком. До мамы он считал, что праздник по поводу дня рождения – ерунда. Какой может быть праздник от того, что появился на свет еще один голодный рот, требующий еды и внимания. И вообще ему казалось, что детдомовцы не рождаются, а заводятся, ну например как блохи. Не было, не было и вдруг - бац, в какой-то щели появились и копошатся там, снуют туда-сюда, что-то выискивают, вынюхивают и по грязной роже видно – беспризорник на свет вылупился. От него, говорят, вся зараза, чесотка всякая….и так полным-полно детдомовцев, так нет – еще на свет лезут. Травить их: клопомором, дустом и еще какой пакостью, главное насовсем, чтобы духу его не осталось. Глядишь и не станет, и всем спокойно, и на совести гладко. Из ничего вышли, в ничто и ушли. А тут! Вот ведь переворот в сознании. Всем праздникам праздник, да на неокрепший и еще не совсем привычный к излишествам организм – понос был, одним словом, целую неделю. А мама-то как переживала. А Петя! Петя был счастлив!........
А потом началась война. Городок, в котором они жили, вместе с заводом погрузили на эшелоны и повезли в тыл. На одной из станций эшелон обстреляла немецкая авиация. Погибло много людей из тех, кто оставался в поезде во время стоянки – мама Ася в том числе.
Так закончилась, чуть только начавшись, Петина семейная жизнь. Но в детский дом он не вернулся. Скитался по военным дорогам от деревни к деревне, пока не прибился к партизанам, с которыми прошел до конца войны и в рядах которых встретил свое шестнадцатилетие.
А после войны. Куда могла занести судьба подростка без роду, без племени. Возраст подходящий – в летное училище.
Годы в военном училище, отнюдь не хлебосольные. Когда вся группа, за исключением нескольких курсантов – бывшие беспризорники. Сложно, трудно после войны, когда страна только восстанавливалась, но в те годы кому было легко. Однако он помнил и летние вылеты в Украину, где меда было столько, что курсанты, сменяв банку тушенки на банку меда, на спор, ели его литрами. И мед сочился потом из пор так, что даже пот был вязким и сладким.
Или служба в вооруженных силах Советского Союза: то Дальний Восток, то Крайний Север – тоже не солоно.
Петр Степанович дослужив до подполковника, и выйдя на пенсию по выслуге лет, так и не обзавелся семьей – ни жены, ни детей. И сам не знал: то ли служба виновата, то ли характер. А может не смог отыскать женщину, ту самую, которая была бы хоть отдаленно похожа на его маму.
И пусть Ася-мама присутствовала в его жизни столь малое время, но эта женщина своей лаской, теплом, любовью смогла перевернуть весь мир мальчика. Показать, что жизнь – это не только борьба за существование, что она несет в себе и радость общения, и любовь, и созидание. Она стала его женским идеалом.....
Канун нового, 1990 года....
Завтра у Петра Степановича юбилей – пятьдесят лет – большая половина жизни прожита. И мужчина решился. Он поднялся со скамейки, отряхнул с себя снег и воспоминания и неспешной походкой направился к воротам детского дома.
Он усыновит ребенка. Неважно, мальчика или девочку, а если получится, то даже двоих, и попытается сделать так, чтобы в мире стало меньше, хотя бы на пару, грустных детских глаз. И мама Ася поможет ему в этом.