01 марта 1987. Луганск.
У меня день рождения. Обстоятельства сложились так, что я живу один в двухкомнатной квартире. Точнее не совсем один, а вместе с Сашкой Сорокиным, у которого обстоятельства сложились примерно также. Он переехал ко мне, то есть принес сумку с «гражданкой», а потом мы, уже вместе, перенесли магнитофон, проигрыватель, кучу пластинок и две здоровенные колонки «смерть соседям».
Гости были приглашены на пять часов вечера, поэтому, чтобы успеть, кашеварили вдвоем. Нужно было установить и накрыть стол, навести порядок и сделать массу невидимых дел, которые мы не делали очень давно.
Когда все было готово, мы переоделись, еще раз покурили и, включив музыку, стали ждать. Сашка переживал не меньше моего.
Гости пришли все и сразу – видимо собрались перед подъездом. Восемь человек с подарками, тортиком и шампанским ввалились в прихожую и, получив указание не входить в маленькую комнату, прошли в зал…
Стол был накрыт торжественно, но немного аскетично. Тарелки, стаканы, столовые приборы. Посреди стола стояла глубокая тарелка с вареной картошкой, припорошенной зеленью, рядом на узкой селедочнице, как и положено, лежала селедка с луком. Мисочка с квашеной капустой, черный хлеб, бутылка водки, салфетки.
Сделав радушный жест в сторону стола, мы с Сашкой принялись рассаживать их поудобнее. Следует отметить, что ни один из гостей не охнул и не упал в обморок от увиденного. Я принял поздравления, народ дружно разложил картошку и за один тост опустошил единственную бутылку водки. Кстати, скатерти тоже не было - ее заменили плакаты по стрелковой подготовке, которые находчивый Сорокин утянул со службы, поэтому то тут, то там (а особенно в местах пролития жидкости) проглядывали части автомата или контуры патронов.
Сорокин вообще молодец. Прилюдно поздравив меня с днем рождения, он произнес убедительный спич о том, что мол, не жрать сюда пришли, что дружба важнее и все такое прочее…
Поскольку мужики выпили за первый тост все и залпом, девушкам пришлось поделиться с ними содержимым своих бокалов, чтоб было чем подтвердить только что услышанное.
Капуста и селедка пошли «на ура». Через несколько минут только остатки лука в селедочнице напоминали, что там что-то лежало.
Мы с Сорокиным незаметно перебрасывались многозначительными взглядами, и чуть не прозевали «момент истины». Одного из ребят мы поймали уже в прихожей, почти одетым. На вопрос: «Ты куда?», он мялся, прятал глаза и говорил что-то нечленораздельное по поводу «еще что-нибудь взять…», «да все нормально, что мы не люди?» и дальше в таком же духе.
Пора было сдаваться. Всех снова усадили за стол и попросили девушек нам помочь. Посуда перекочевала в кухню. Появилась скатерть. Из маленькой комнаты вынесли салатницы с винегретом и вечным «оливье», жареную рыбу, какие-то закуски и напитки. Наша с Сашкой гордость – курица, запеченная со специями в почтовой бумаге, которая мужественно ждала своего часа, обернутая двумя одеялами – вызвала бурю восторга.
А что мы только не делали, чтобы в квартире не пахло курицей и рыбой! И курили, и проветривали, и жгли газеты, и снова курили… Мы еще с вечера наварили гору овощей и нарезали тазики салатов. Мы заранее нарезали черный хлеб и держали его на подоконнике, чтобы он приобрел требуемую черствость. Мы мотались по городу, разыскивая хорошую водку и приличный коньяк. Мы думали, какую музыку будем крутить гостям, чтобы всем понравилось…
Мы сияли как два новых пятака. Было ощущение, что день рождения не у меня одного.
И я очень благодарен моим друзьям за мой праздник.