Мой дед Рашат Агиевич И. был наполовину татарином, наполовину украинцем. Он родился аккурат после революции, прожил очень трудную жизнь и умер через неделю после ухода Ельцина из власти. Помню, дед тогда облегчённо сказал: «Фу, успели! Теперь Россию никто не сомнёт!»
Дед был по характеру довольно крутым. Он был настоящим флегматиком. Даже выражение его вечно насупленной рожи напоминало выражение рожи актёра Жана Габена. У деда были железные нервы. Он вообще не моргал и смотрел всегда прямо в глаза собеседнику. Дед был стопроцентным мизантропом. Он не любил людей. Он говорил: мы, люди, это те же крысы. Но мы их хуже и подлее. Крысы никогда своих не трогают, а загрызают лишь чужаков, а люди даже родных и друзей мучают и убивают. А с собаками людей даже стыдно сравнивать, добавлял дед, потому что собака может убить, но пытать она не будет. Собака может и украсть, но лишь с голоду и немного. Собака преданна даже последнему негодяю, а люди предают самых лучших и порядочных друзей.
У деда были основания не любить других людей. Он был железнодорожником. Когда началась война, он возил эшелоны на фронт. В 42-м году он вместе с поездом попал в окружение, был тяжело контужен, попал в плен. Потом попал в концлагерь. Сначала в один, потом сменил ещё парочку на территории Польши и Германии. Там он чуть не умер от истощения и побоев, чудом лишь жив остался. Освободили его американцы, которые предложили всем заключённым на выбор: или остаться на Западе – или вернуться на Родину. Дед выбрал Родину. По прибытии его арестовали, судили, как предателя и отправили уже в советский лагерь. В Сибири деду было не намного легче, чем в фашистском плену. Он опять едва выжил. После смерти Сталина зэков стали выпускать. Деда тоже выпустили. Судимость с него сняли, и он пошёл работать на железную дорогу, объехав с разными составами весь Союз. Потом он до пенсии занимал разные не очень высокие посты в министерстве путей сообщения. Дед имел высшее образование, полученное заочно. Он много читал, особенно труды по истории. Любовь к истории он привил и мне.
Фильмы про войну дед не любил смотреть. Кроме эпопеи «Освобождение». Это красивая сказка про войну, говорил он. В фильме всё происходит быстро и интересно, а в жизни, наоборот, медленно и неинтересно. В жизни музыка не играет, любил повторять дед. Когда, голодный и холодный, коротаешь тревожные ночи, никакой романтики нету.
Дед выражал свои мысли прямо. Никогда он не стеснялся говорить на национальные темы, потому что в лагерях повидал всяких. Он говорил, что все народы по большей части плохие. Хороших народов, по его мнению, не было вообще. В принципе не было. Если бы люди были хорошими и порядочными, то они никогда бы не развязали эту чудовищную войну, и никогда бы у них не было лагерей и тюрем. Но у всякого народа, добавлял дед, есть и хорошая сторона характера. Она почти всегда слабее плохой стороны, и лишь иногда становится сильнее, но она есть у всех. Я во многом с ним не соглашался, потому что я оптимист. У меня другой взгляд на народы, довольно отличный от дедовского. Но ведь я в концлагерях и зонах не сидел и войну видел только по телевизору. Поэтому дед имел полное право на свою оценку.
Про русских дед говорил, что это самые большие разъ…баи и рап…дяи в мире. Они очень любят волю, поэтому судьба им посылает какого-нибудь лютого хозяина. Русские начальники и бюрократы в большинстве своём хамы и самодуры. Они также большие воры и хапуги. Большие пьяницы. Но если бы не русские, говорил дед, если бы вместо них тут в России правили, например, татары или украинцы, да хоть бы и кто другой – то Гитлер очень быстро дошёл бы до Тихого океана. Лишь необыкновенная терпеливость русских и их сумасшедшая жертвенность помогли России выстоять. Из всех разнообразных русских дед очень уважал сибиряков. Они самые лучшие, говорил он, потому что в Сибири крепостного права никогда не было. Но вот дальневосточников, то есть сахалинцев, амурцев и приморцев, дед сильно хаял, и говорил, что там людишки по большей части дрянные, корыстные и развратные. Отмечал он также широту души и простоту ростовчан, культурность и развитость ленинградцев, а сильно не любил москалей за их спесь, наглость и хамоватость.
Дед также сильно не любил украинцев, хотя его мама была украинкой. Он имел в виду, скорее всего западенцев. Он говорил, что с хохлом, а дед только так всех и называл – хохлы, бульбаши, фрицы, курраты, он в разведку бы ни за что не пошёл. Он говорил, что в немецких концлагерях большинство холуёв и стукачей были из хохлов. Он также говорил, что хохлы нахально лезут везде командовать, а дорвавшись до власти, по-чёрному самодурствуют и заедают подчинённых. Он говорил, что старшина – это идеальное звание для хохла, лучшие старшины всегда хохлы. Но выше их пускать нельзя. Хохлы в душу никого не пустят, будут мило вам улыбаться, а у самих камень для вас за пазухой будет припрятан. Не верь, говорил дед! Воры хохлы также первостатейные – волокут всё, что попадается на глаза. Но у них имеется как бы две разновидности или породы. Генетические потомки кочевников, которых масса среди украинцев, хитрые и пронырливые, и им нельзя глупо верить. А генетические потомки настоящих славян очень похожи на русских, поскольку русскими и являются. Также хохлы весёлые и остроумные люди, умеют как следует работать, если это им выгодно, мужики у них здоровые, а бабы очень красивые.
Про бульбашей дед говорил то, что это самые порядочные из славян. Они работяги редкие, хорошие земледельцы, любят порядок. Они не такие злые, какими бывают русские или хохлы, смирнее по характеру. На бульбаша можно положиться. Он упёртый, любит справедливость. Но писаных красавиц среди их баб дед не видал, да и среди мужиков тоже. Грубоватый в общем народ. И довольно приземлённый.
Дед не хвалил и татар, хотя себя считал именно татарином. Он говорил, что татары очень вредные. Это типично кочевническая черта, идёт от предков-кочевников. Эта их вредность не позволяет им толком уживаться с другими народами. Самые вредные из татар это крымчаки, говорил дед. Их он вообще ненавидел и считал предателями и хищниками. Про свой народ дед говорил, что они вообще-то не татары, а булгары, он очень переживал, когда в Татарии не восстановили их древнего названия. Он вздохнул и сказал: что ж, значит, мы не достойны пока стать булгарами, а достойны быть лишь татарами.
Особо дед ненавидел немцев. Наверное, было отчего. Он их называл фрицами и говорил, что душил бы их голыми руками, дай ему волю. Фрицы – прирождённые командиры, говорил дед. Но они слишком большие самолюбы. Их можно подавить только силой, это они уважают и понимают. Силой их можно здорово напугать, хотя немцы не из трусливых, и вдобавок очень хорошие вояки. Они бывают жестоки и безжалостны, похожие на бездушные машины, но на отдыхе становятся похожими на людей, поют и танцуют. Немцы никогда бы не удержали бы в своей власти такую страну, как Россия, говорил дед. Против них бы обязательно восстали, потому что немцы всех бы ограбили и всех бы построили, а это никому не нравится.
Дед уважал грузин. У него на войне был друг грузин. Но дед говорил про грузин, что с виду они очень мужественные и суровые, но чуть ухвати их за самолюбие, становятся похожи на баб, визжат тогда и вопят, чем всё впечатление от них сразу же портится. Они считают себя выше славян, но это всё туфта. Перед лицом смерти русские куда круче грузин, говорил дед, они бесшабашные, или дураки, но воевать против русских никто, наверное, не сможет.
Армяне, говорил дед, очень умные и хитрые. Они, как и евреи, везде держатся за своих. Они не такие мужественные внешне, как грузины, и не такие чванливые, но воевать армяне умеют здорово. Они хорошо уживаются среди других народов, но у себя в Армении никого не принимают. Армяне хорошие начальники и хорошие исполнители. Красивых женщин у них маловато, не то что в Грузии, где полно красавиц. Армяне и русские хорошо подходят друг другу по характеру., как бы дополняют одни других.
Самые добрые и простоватые на Кавказе – это азербайджанцы, говорил дед. Умников там нехватка, но много хороших крестьян и пастухов. Они, как и все кавказцы, гостеприимны. У многих азеров огромная тяга к торговле и обману. Но если азербайджанец твой друг, то он не корчит из себя супермена, поскольку азеры не воины, а миряне. Русских они не считают ниже себя.
Зато на Северном Кавказе всяких воинов слишком много, говорил дед. Больше всего он хвалил абхазцев и адыгейцев, у него на зоне были из них друзья. Ещё отличал в лучшую сторону осетин, но лишь чуть-чуть отличал. Чеченов дед совсем не любил. Он говорил, что веры им нету никакой, они хищные и вероломные, все большие эгоисты. Все кавказцы физически сильные, по настоящему мужественные и смелые, но это сила волка или коршуна – простому мирному человеку от этой силы только беда. Дед говорил, что северокавказцы помалкивают в тряпочку, пока сила не ни их стороне, но едва их сила переваживает, они моментально борзеют и выходят из подчинения. Такие злые хищные народы никогда не станут большими, говорил дед, поскольку им не дадут разрастись объединившиеся на них соседи.
Среднеазиатов дед скопом называл чурками. Из всех них он ценил больше всего узбеков и казахов, но им не верил и нам не советовал. Вся Средняя Азия, говорил он, это вотчина баев, ханов и беков, с одной стороны – и рабов с другой. Такими они были всегда, и ничто их не изменит.
Дед не верил и прибалтам. О, говорил он, эти думают, что они вылитые европейцы и презирают про себя, а эстонцы открыто презирают, всех кто с востока, в том числе русских. Они неблагодарны и близоруки, говорил дед, настоящие европейцы всегда их держали за быдло, и они никогда не потеснятся, чтобы уступить им место под солнцем. Впрочем, он выделял из прибалтов литовцев, говоря что литовцы сильно похожи на славян, у них славная история и они самые сильные в Прибалтике.
Поляков дед называл пшеками и говорил, что поляк на чужбине и у себя – это две больших разницы. У себя они несносны, корчат из себя панов и с ними трудно договориться. Поляки, говорил дед, это вторая по силе славянская нация после русских. Поэтому поляки дико ревнуют к русским, считая, что это они должны были стать первыми и великими. Но они слишком большие националисты, чтобы слепить такую большую империя, говорил дед. Русские умеют и любят отдавать, а поляки – хрена, поэтому поляки имеют то, что имеют.
По причине ревности к русским дед не любил и болгар. Когда в Союзе были тесные контакты с болгарами, дед ворчал: какие они другари, они с Гитлером против нас воевали, тоже мне другари! Притворяются лишь другарями, паразиты! В эпоху Ельцина, когда связи между Россией и Болгарией полностью прекратились, дед напоминал: а, что я вам говорил – где эти клятые другари!
Но вот сербов он уважал. Он встречал их в немалом количестве в концлагерях и говорил, что это настоящие мужики. Их очень трудно сломить, а может быть и невозможно. Они самые боевые из всех противников Гитлера, вместе с русскими конечно. Но сербы бывают часто очень упрямы, добавлял дед, им трудно договориться с другими, это не русские, которые умеют договариваться.
Конечно, не упустил дед случая, чтобы не пройтись и по евреям. Он называл их алчными пауками, но очень умелыми специалистами. Зубы делать дед ходил к одному еврею и щедро ему за работу платил. Евреи самые умные, говорил дед, и самые большие эгоисты. В душе они всех прочих презирают и считают себя высшей расой. Посмотри, что они в Израиле своём завели, какие у них там порядки, восклицал дед! Дай таким волю, они и с прочими так же поступили бы, как с этими арабами. Только ничего у них не выйдет, добавлял дед – из-за их эгоизма и замкнутости их всегда будет мало и никогда им не захватить на земле мировую власть. А ещё евреи самые лучшие в мире артисты, говорил он. Чтобы обдуривать других, нужно быть таким артистом. И в общении они приятнее других, мягче и веселее. Наглых и крутых среди них мало. Откровенного быдла тоже нету, у многих высшее образование. Правда, в жилищах евреев, со слов деда, часто царит бардак, потому что они видите ли творческие люди, и убирать мусор и наводить порядок им неохота.
Не верил дед и в Бога. Ни в какого – ни в Христа, ни в Аллаха. Я, говорил он, за всю свою жизнь видел лишь несколько человек, которые по-моему искренне верили в Бога. А остальные притворяются. Или чокнутые фанатики. Лучше, честнее не верить вообще ни в какого бога, говорил дед. Вера за историческое время дискредитирована. Надо верить в силы самого человека, в его потенциал доброты. Этот потенциал совсем не раскрыт, а религии только разделяют и стравливают людей и не дают им развиваться в справедливое общество.
Я думаю, нам глупо прятать голову в песок и сюсюкаться с этой липовой толерантностью. Люди, по-моему, везде одинаковы. В основном. Но в частностях мы совсем разные. Не надо стесняться высказывать претензии один другому, но нельзя и перегибать в этом деле палку. И у себя сор в глазу надо замечать. Этого сору у всех полно. Но надо видеть и лучшее, что есть у всех народов, и не надо стыдиться об этом лучшем говорить. К чёрту лживую толерантность. Будем лучше правду в мире искать.