Она села посередине, разъединив наши колени. Тепло ушло. Ее плечо не отдавало мне ничего - оно было лишь жесткой опорой. Она обнимала нас - вдвоем. Я не смотрела направо и видела лишь 2 ряда парт около окна.
Звучала музыка, они о чем-то говорили.
Потом он встал, пошел за чаем.
А я печенья попросила.
Забыл бы он? Скорее всего.
Она – напомнила.
"Миша, ты такой добрый". Нет, Миша, ты очень жестокий...
И он вернулся - положил печенье в руку.
И сел. Они опять о чем-то говорили.
Я размышлял... С вопросом о Никите
Наш тет-а-тет нарушен был.
Вошла Анюта. Ее прекрасные глаза
Недоумение выражали.
И понимание - потом.
"Я искушен нарядом одеванья...
Нарядом Санта Клауса. Как это понимать?".
Всё очень просто - искушен.
Но спором, не нарядом.
И мы пошли.
И начали они стихами говорить.
Я шел сначала в стороне, затем на шаг позднее.
Смотрел я в небо и на снег,
А по лицу бежали слезы.
Они о мире толковали.
Я отключался, стараясь чувства сохранить.
Мы шли все, и падал снег.
И свет был, тени и дороги.
Машины, ослепляя нас, летели мимо...
Включился ненадолго я.
Услышал: "И мы останемся вдвоем?".
И снова отключился.
При свете фонарей мне сзади лучше видно.
Он смотрит сверху вниз, открыто улыбаясь.
Она, небрежно закурив, бросает взгляд наверх.
Там интерес, там страсть... влюбленность.
И у него. Глаза в глаза.
Быть может, я плохой психолог.
Но именно сейчас - права.
Ни взгляда назад.
Быть может упаду я?
Нет, ни в коем случае!
Тогда вновь тело обрету.
Сейчас я невидимка -
Неслышными шагами крадусь за ними.
Как Воланд на балконе у Пилата.
Третий - он всегда ведь лишний. Не обнимаю - когда хочу что-то удалить, не делаю себе поблажек.
А вы - останетесь вдвоем.
И сохраните мир.
А я кану в небытие.
И сгину там чрез несколько тысячелетий.