Материал редактируется
СОДЕРЖАНИЕ:
ФОТОСНИМКИ
ВТОРОЙ УКОЛ
ДЕНЬ ГОРОДА
ПЕРВАЯ ОСЕНЬ
ДВУХКУБОВЫЙ
КОМПЬЮТЕРНЫЙ КЛУБ
БЕЛЫЙ СНЕГ ЧЁРНЫЕ БАРАКИ
МЖК
ЦРМ
HAPPY NEW YEAR!
ТРОПИКИ
КОМА
КЕМ Я СТАЛ?
ДВА ГРАММА
МОЗГ-НАРКОМАН
МИР. ТРУД. МАЙ
ФЕТИШ
АРАХЛЕЙ*
НОВЫЙ ВИТОК ЗАВИСИМОСТИ
POOL_DAY
РЖАВЫЙ ХРЕБЕТ
РУБИНОВЫЕ ЗВЁЗДЫ ГОРОДОВ
ВАКУУМНЫЙ МИР
БАЗАР
ДОПИНГ
ВИТАМИН С
МАКИ
отрывок из повести:
АРАХЛЕЙ
Закат лета в Забайкалье. Помятая тюнингованная «ванна» грузно мчит по раскаленному асфальту, оставляя позади пыльный ипподром. Трасса тянется вдоль леса, дорожная разметка льется сплошной линией перед гладким капотом.
После очередного подъема Бурят просит остановить наш Москвич у нарядного дерева, ветви которого словно бинтами обмотаны многочисленными цветными лентами — это одно из мест, где буддисты почитают природу.
Облокотившись на горячий капот, курим, оставляем мелочь «на удачу» и садимся в машину. Юра загружает компакт-диск «точек» и выкручивает громкость магнитолы на полную. Под едкий речитатив Руставели, Кузьмич разгоняет ретро автомобиль до предела. Старый Москвич рассекает знойную гущу и потоки ветра пронизывают салон. Солнечный свет отражается в затемненных линзах.
Открыв багажник, выгружаем вещи и продукты. Я осматриваю базу отдыха. Нам достался довольно приличный и просторный участок со спальной комнатой, летней кухней и вместительной беседкой.
По тропинке Футболист спускается к сараю в поисках ножниц. Там за заржавевшим мангалом, рыболовные снасти, нейлоновая паутина сетей, удочки и лески.
С деревянной палубы беседки, на которой Ваня умело и быстро шинкует овощной салат для закуски, видно искрящееся озеро.
Выпиваем и спускаемся на пляж. К середине Августа купальный сезон закончен и на пустынном берегу кроме нас никого нет — тишина и спокойствие. От Арахлея веет прохладой. Яркое солнце на пике вогнутого неба. Влажный песок у берега. Пока Юрка тупыми садовыми ножницами кромсает пластиковую бутыль, я с Бурятом отравляюсь за резиновой лодкой.
Покачиваясь на волнах, мы отдаляемся от суши. Лодка дрейфует. Бурят пытается не расплескать воду из «бульбика», пока я продолжаю грести. Каскады брызг, прохладными каплями разбиваются об нагретые борта стеклянными отполированными каплями.
Мы минуем подводный лес. Лохматые витиеватые водоросли, тянутся к поверхности, сквозь прозрачный пласт. Глубина около двух метров, необычное чувство, когда сквозь водную толщ, можно разглядеть дно. Преломляясь солнечные лучи, проецируют на дне ячейки с желтыми ободками. Их грани волнообразно деформируются.
Эти заплывы утомляют. Мы сильно проголодались. На свежем воздухе, на стол, Кузьмич расставляет «горячее» и наливает охлажденную водку, пока Футболист «заряжает» очередной наперсток. После чего, вдумчиво едим, гремя ложками.
Ночью холодно. Пойло быстро убывает из бутылок. Рассказав о возможности оформления кредитов на подставных лиц, Юра, а чуть позже и Кузьмич, покидают деревянную палубу.
С утра с Ваней идем купаться, холодная влага бодрит.
Знойный полдень. «Полторашка» пива, накренившись, застряла в рыхлом песке. Солнце в зените, а мы всей компанией курим на пляже. Я же думаю, о том, что люди давно принимают психоактивные растения. О том, что шаманы использовали галлюциногены в ритуальных культах и обрядах. Что охотники жевали специальные тонизирующие листья для повышения бдительности, подавление страха, голода и усталости. А опиум избавлял от боли, погружая сознание в химический сон.
Трудно поверить, что XIX веке героин и кокаин свободно продавали в аптеках Европы. Что были времена протяженных караванов и артерий «великих шелковых путей» к расцвету «золотого полумесяца». Метамфетаминовой нитью сквозь механизированную армию вермахта, от психоделических экспериментов студентов-хиппи до топ-моделей «героинового шика» девяностых.
Сложно применить глубинное переживание и тот специфический опыт в условиях огрубевшей бетонной планеты. Почему такое внимание до сих пор приковано к странам Латинской Америки: Колумбии, Мексике, Перу, Боливии? Почему продолжается оккупация Афганистана? Ведь, кроме колоссальных маковых полей и конопляных плантаций там ничего нет.
Наркооборот и наркопотребление — это индустрия. Целая культура вокруг, которой завязаны интересы влиятельных людей и денежных вливаний, подпитывающих этот бизнес. Это не Тони Монтана и даже колумбийские наркокартель Пабло Эскобара не мог бы ввозить в США столько тонн «бриллиантовой пыльцы» без посторонней помощи.
А как это попадает в Россию? Считаете, что это худые и голодные темнокожие и азиаты в недрах своих кишечниках завозят эту дрянь? Представляете эти колоссальны объемы? Это целые вагоны, составы и рейсы! Иногда мне кажется, что без отлаженной организации специальных структур и помощи людей, наделенных полномочиями и ресурсами, такая деятельность, в масштабах огромной и современной страны, невозможна.
С другой стороны, воздействие психоактивных веществ сдвигает культуру с мертвой точки. Невероятные картины, книги, кино и музыка. Люди в измененном состоянии сознания, нестандартны в мышлении и творчестве. Они вносят иной взгляд, иное понимание происходящих процессов.
Но не каждому дано вычленить, что-то действительно полезное. И что остается после химической зависимости? Бессмысленность монотонной жизни, сдобренной холодом апатии? Однообразная работа до беспомощной и болезненной старости? Вечные ценности — семья и дети? Щедрое государство дарует возможность, использовать легальные наркотики — алкоголь и никотин, но это плохая альтернатива, если у тебя повреждена и разложилась печень.
Мы медленно отупляемая под беспросветной бытовухой и потоками информационного мусора. Убогие, скованные железобетонными тисками угрюмых городов, прозябаем одинаковые жизни, словно клонированные овцы, запуганные терактами и жестокими преступлениями.
Можно ли не «торчать», но всю жизнь хранить в памяти эти чувства? Или в обход правил — намеренная передозировка, как освобождение?
Линия горизонта. Вода и глубокое голубое небо слились воедино. Беззаботно как дети, босые пацаны резвятся на пустом берегу. Искрящаяся гладь прохладного озера, бесцветные блики. Тут тихо и спокойно. Свободно от механической суеты. Здесь легко дышать, мыслить и жить. Не хочется уезжать, но близится вечер.
Уставшие и обожженные солнцем, мы возвращаемся в пропитанный смогом, грязный и шумный город на своём старом автомобиле.