… Он стоит передо мной – растрёпанный, в мятой майке и трусах. Оно и неудивительно – мало кто ложится спать в одежде.
– Овечки, – умиляется он, – симпатичные такие. Сколько же вас тут?
– Девятьсот пятьдесят семь, – холодно говорю я. – Именно столько ты насчитал позавчера, пытаясь заснуть.
Он оглядывается вокруг. И замечает наставленные на него рога. Обвиняющие взгляды исподлобья. Слышит недоброе перешёптывание в толпе.
– Хочу проснуться, – нервно произносит он. – Мне не нравится этот сон.
– Ты не можешь проснуться, – объясняю я, – потому что это не твой сон, а мой.
Толпа слегка раздаётся в стороны, и взору человека открывается невысокий заборчик – примерно ему по колено.
– Прыгай, – приглашаю я.
Он снова оглядывается. Помощи ждать неоткуда. Нас девятьсот пятьдесят семь, а он один.
– Мы можем как-то договориться? – предлагает он. – К примеру, я пообещаю никогда больше не считать овец перед сном!
– Ах, если бы это было возможно – с горечью отвечаю я. – Но ты не запомнишь ничего из того, что видишь сейчас перед собой. Просто проснёшься утром усталый и измученный и спишешь всё на погоду или чересчур плотный ужин.
– Может, не надо? – просит он.
Но мне его совершенно не жаль.
– Надо, – говорю я. – Нам, видишь ли, никак не заснуть. Нервы, стрессы. А вид прыгающего тебя подействует успокаивающе.
Стадо отзывается соглашающимся блеянием.
– Прыгай, – жёстко говорю я, кивая на заборчик.
И он начинает прыгать.