Лучезар воин. Глава 9

Лучезар воин. Глава 9.
В ранний предрассветный час, когда солнце еще не показало свой алый бок, от стен Златограда в сторону деревеньки без названия, помчались три всадника.  Двое из них были ростом, что великаны и силушки великой. Третий же, что скакал посредине, был невысокий и щуплый, словно подросток.
Миновав деревеньку, троица сделала привал, и после вновь пустилась в путь. Вокруг безмятежно раскинулись луга, сухая трава и облетевшие цветы готовились к зимнему безмолвию. Впереди белели верхушки холмов, к которым так спешили всадники. Солнце было уже высоко, когда была пройдена половина пути. До холмов было будто и близко, да рукой не дотянешься.
Тишину разорвал громкий свист. Есислава охватила дрожь, внутри все похолодело. Он кинул взгляд на своих друзей, но успел заметить лишь упрямо сжатые зубы Ярыша и хмурое лицо Лучезара. Все трое пришпорили коней. Краем глаза царевич заметил, что со стороны Ярыша надвигается что-то темное. До холмов было не так уж и далеко, но разбойники не дадут им добраться до них.
Лучезар вспомнил о подарке тетки Мийны. Серебряный рог висел у него на груди, под рубахой. Вытащив подарок из-за пазухи, воин поднес рог к устам и над холмами раздался дважды протяжный и тревожный зов рога. И в ту же минуту на Лучезара и его друзей налетела разбойничья свора. Первым удар на себя принял Ярыш. Всем своим телом он пытался не подпустить разбойников к царевичу. Но даже такой богатырь в одиночку не может одолеть столько душегубов. Лучезар рубил и крушил разбойников мечом, заградив царевича с другой стороны.  Раздался испуганный крик Есислава и Лучезар заметил, как кольчуга Ярыша с правой стороны окрасилась в багряный цвет. Богатырь побелел лицом и покачнулся в седле.
В тот же миг с небес на разбойников обрушились всадники в черных плащах.  Разбойники даже не поняли, откуда явилось столь невиданное войско. Лучезар готов был поклясться, что среди всадников промелькнули не только Мийна, Юлай и Инго, но и Лайда.  Душегубы в ужасе пустились на утек. Но неведомые всадники  вдогонку разили их стрелами и огнем.
 
Лучезар мутным взглядом оглядел поле сражения. Всюду лежали тела душегубов.  Словно сквозь пелену, молодой воин увидел приближающуюся к нему Мийну.  Предводительница была встревожена, она что-то говорила Лучезару, но тот не слышал слов. По всему телу разливалась обжигающая боль. Опустив взгляд Лучезар увидел в своей груди три разбойничьи стрелы. Он повернул голову в сторону царевича. Есислав сидел бледный,  его тело сотрясала сильная дрожь. В руке царевич держал кинжал, лезвие которого было окрашено кровью. На земле, с распоротым брюхом лежал разбойник.  Лучезар поискал взглядом Ярыша. Так и не найдя друга, Лучезар закрыл глаза и провалился в темноту.


Дрон с тревогой следил за Малашей. Девка, как только ладья пустилась по реке, сидела с безучастным видом.  Дрон и рад бы повеселить свою дочку, да какое уж тут может быть веселье.
«Ну ничего, пройдет. Молодая, долго тосковать не будет.  Может в Гороховке то и глянется ей кто. А там, дело молодое….».
Малаша же, думала совсем о другом. Узнав о невесте Лучезара, внутри у нее словно все застыло.  Что воля, что неволя- все равно. Что Гороховка, что Златоград - без милого дружка все опостылело. Ладья же, скоро плыла по реке. Уже далече остались стены Златограда, уж и Большой Город остался позади. По берегам тянулись рыбацкие поселки, перемежаясь с зарослями ивняка.  Когда  вдалеке показалась стена леса, что-то дрогнуло в груди Малаши. Вспомнилось ей, как в первые дни своей службы у Микулы Лучезар просил её весточку помочь отправить в родное село. Вспомнилось, как при Малаше Лучезар объяснял купцу Федулу, как добраться до его села. Что-то знакомое почудилось ей и в темнеющем вдали лесе, и в рыбацком поселке по правую руку и в селе по левую.  Во все глаза Малаша смотрела на село, раскинувшееся на левом берегу. Бревенчатые избы с резными ставнями, колодцы с веселым звоном цепи, мельница со скрипучим колесом - казалось, нет места лучше и краше на свете. И все бы Малаша отдала за то, чтобы жить здесь с сердечным другом в любви и согласии.
-Сойди дочка вниз. Холодно уже, да и темнеет быстро. Скоро через лес ладья поплывет. А там берега болотистые, нечего болотом дышать.
Малаша вздохнула и послушно пошла за отцом, кутаясь в овечий тулуп.


Лучезар изнывал от зноя. Солнце, казалось, хотело сжечь его живьем. И нигде ни деревца - нет спасительной тени. Вокруг лишь выжженная солнцем земля. Ветер обжигал, будто дул он из раскаленной печи. Нестерпимо хотелось пить. Жажда сводила с ума:
«Пить! Пить! Пить!».
Вдруг он увидел вдали небольшой ручей. Тот весело журчал и звал к себе измученного воина. Из последних сил Лучезар подполз к ручью и стал жадно пить студеную воду. От холодной воды ломило зубы, но оторваться было невозможно.
Наконец, жажда была утолена. Лучезар поднялся. На его глазах ручей превратился в небольшую речушку, на другом берегу которой раскинулся прекрасный сад. Здесь, молодца окружала потрескавшаяся земля, а там благоухали цветы, зеленела сочная трава и деревья дарили спасительную тень. С того берега неслось пенье птиц, жужжание пчел, оттуда дул прохладный ветерок. Измученный воин захотел перейти речушку, когда вдруг увидел что из под  раскидистой яблони вышла молодая женщина и направилась к реке.  Женщина улыбалась Лучезару и махала ему рукой. Остановившись у самой воды, она позвала его:
-Лучезар, сынок, ступай скорее ко мне!
«Сынок? Это же моя мама!»- Лучезар вглядывался в дорогие черты, пытаясь запомнить каждую морщинку на лице, каждый изгиб черных локонов. Женщина ласково улыбалась и звала к себе. Тут из под деревьев появился молодой мужчина и тоже пошел к реке. Остановившись рядом с женщиной, обнял ее за плечи. Лучезар рассматривал мужчину. «Стало быть, это батюшка».   Ему нестерпимо захотелось к ним, на другой берег. Обнять, прильнуть к ним. Он ступил одной ногой в воду, но мужчина остановил его:
-Остановись, сынок! Не время еще. Все ли дела завершил ты? Твое время не пришло!
Женщина грустно улыбнулась и пожала плечами.
«О чем он толкует? Какое время? Они так рядом, а я не могу их даже обнять? Нет, я хочу к ним, на тот берег!»  - Лучезар ступил второй ногой в воду. И вдруг речушка на глазах стала расти, а берег отдаляться. Река превратилась в синее море, а берег, с чудесным садом, где были его матушка с батюшкой, исчез. Молодой воин с отчаянием глянул на море - не перейти его, не переплыть! Он со злостью ударил рукой по воде и открыл глаза.      
Мийна облегченно вздохнула:
-Очнулся!
Лучезар непонимающе осмотрелся: он лежал внутри шатра под одеялом из овечьей шерсти. В очаге потрескивал огонь, пахло молоком и травами.
-Мийна, а где матушка с батюшкой?
Предводительница с сомнением посмотрела на парня:
-Лучезар, ты все еще бредишь?
-Мийна, я только что разговаривал с Вийной и Лучезаром!
-Лучезар, это был бред.
-Ты не понимаешь! Я видел их вот как сейчас тебя! Разговаривал с ними. Матушка звала меня к ним…
-И что дальше?
-А дальше батюшка запретил идти к ним. Сказал что еще не время…
-Значит, так тому и быть,- Мийна улыбнулась.  Лучезар вдруг что-то вспомнил:
-А где все? Что с Есиславом?- от волнения воин приподнялся на локте.
-Успокойся. Ничего с ним не стряслось.
-Он не ранен?
-Нет. Только перепугался очень,- Мийна усмехнулась. 
-А Ярыш? Он жив?- голос Лучезара дрогнул.
Мийна вздохнула:
-Он жив. Зарина не отходит от него который день. Еле спасла ему руку, мог калекой стать…
Лучезар выдохнул:
-Он в себе? И как давно мы здесь?
-Лучезар, успокойся. Слишком много вопросов. Я пойду, передам Есиславу, что ты очнулся. А то он извелся весь- каждый день о тебе по несколько раз спрашивает. 
Мийна вышла, а в шатер вошла молодая рыжеволосая девушка. Лучезар вспомнил ее - это была лучшая ученица Зарины. Звали её Литта. Девушка улыбнулась молодому воину:
-Я принесла тебе Лучезар молока. Ты, наверное, совсем обессилел.
Лучезар приподнялся на локте и вдруг осознал, что он совсем нагой. Лишь одеяло прикрывало его тело. От этой мысли ему стало неловко. Интересно, все это время кто ухаживал за ним и перевязывал? Неужто, Литта? Стало быть, она видела его нагим?  Литта же, словно прочитав мысли молодца, лишь усмехнулась. 

Гороховка не понравилась Малаше. Село как село, ничего приметного. На встречу Дрону и Малаше с радостным криком из избы выскочила полная женщина. Поверх сарафана на ней красовались красные бусы, будто женщина собралась на ярмарку или на какое гулянье. Следом за ней с крыльца робко спустились две девицы – ровесницы Малаши. Девицы тоже были одеты нарядно- расшитые рубахи, да по нитке жемчуга на каждой. Они смущенно поцеловали Дрона и ждали, когда можно будет подойти к Малаше. Елица, тетка Малаши, обнимала и целовала девицу. Прижимая ее к своей большой груди, причитала:
-Сиротинушка ты моя! А на Томилу то, на матушку свою как похожа! – женщина протяжно вздохнула, и снова принялась расцеловывать Малашу.
Как только Синеока и Чернава увели сестрицу в свою светелку, Дрон снял со спины большой мешок и положил перед Елицей:
-Вот гостинцы да подарки вам привез. Вы уж Малашу не обижайте…
-Ну что ты, Дронушка! Она же нам не чужая. Не тужи, как за родной присмотрю! 

Пробыв пару дней в Гороховке, Дрон засобирался назад.  Прощаясь на крыльце с Малашей, утешал дочку:
-Ну не плачь, доченька! Все не на век прощаемся. Как пройдет зима, да лед сойдет, так я за тобой и ворочусь. Цветень лишь начнется, а я уж тут буду!

Все дни, пока Лучезар и Ярыш находились между жизнью и смертью, Есислав проводил в обществе великой Яххи.  Волшебнице понравился парнишка и скрывать она этого не стала. А Есислав, почувствовав расположение седовласой волшебницы, приободрился.  Беседы с великой Яххой занимали его все больше. Он рассказывал волшебнице о своей жизни в Златограде, о злодеянии Гордыни и о том, зачем пустился в дальний путь. Яхха с интересом слушала историю царевича - нужно же знать, во что вмешался её народ, нарушив один из законов великой Тархи. Чем больше слушала волшебница Есислава, тем больше убеждалась в том, что Мийна не зря спасла от смерти Ярыша и царевича.
Есислав оказался очень любознательным пареньком. Его интересовало все, что он видел вокруг. Но больше всего, он восторгался самой Яххой. Вот каким должен быть предводитель народа. Степенная, величавая Яхха, всегда спокойная и рассудительная вызывала восхищение Есислава. Как бы он хотел стать таким же достойным правителем!
Не мог Есислав удержаться и от вопроса, который так давно занимал его:
-Великая Яхха, отчего ты увела свой народ в глубь холмов, и нашим купцам нет к вам хода? Ваши чудесные платки и другое рукоделие дорого ценится у нас. Да и серебристая пряжа хороший товар! Отчего вы не торгуете больше с нами? Ведь и твоему народу от того хорошо было?
Яхха задумалась. Разве объяснишь в двух словах ту боль, что перенесла она, потеряв дочь? Разве поймет молодой царевич, что увела народ свой, чтобы защитить от возможных утрат и потерь другие семьи? Он слишком молод, чтобы понять это.
-Ваши купцы слишком часто наезжать стали. А мой народ должен жить обособленно, чтобы не соблазняться жизнью, что идет за холмами.
-Коли не хочешь купцов наших пускать в холмы, так приезжайте сами торговать. Если нельзя покидать твоему народу холмы - назначь место, где бы шла торговля!
Яхха покачала головой:
-Мой народ торговому ремеслу не обучен.
-Но, великая Яхха, как же нам то решить? От торговли и моему и твоему народу добро большое!
Волшебница понимала, что царевич прав. Жизнь в холмах сурова, а без товаров из Златограда еще тяжелее.
-Приезжал к нам в последний раз вместе с Лучезаром человек купца из Златограда. Человека того Лытко кличут. Уж больно понравился он мне - честно торговал, без обмана. Вот с ним бы мой народ стал дело иметь да торговлю вести!
-Ну, коли так, отыщу я этого Лытко! Да только как же он попадет сюда, если дороги все что ведут к вам, заговорённые?
В ответ, Яхха сняла с руки перстень серебряный с небольшим полупрозрачным камнем. Отдавая кольцо царевичу, сказала:
-Отдай это кольцо Лытко, и туман-камень укажет ему к нам дорогу.
С большим волнением принял Есислав перстень. Теперь – лишь бы живым добраться до Княжеска и вернуться в Златоград! А уж Лытко он отыщет!

В шатре Зарины пахло еловыми шишками. Лучезару нравился этот запах - он напоминал ему родное село, лес в который он бегал с братом и сестрой с малых лет. А вот для Ярыша этот запах был в новинку. Не растут в степи елки, что тут поделаешь. Степняк вдыхал запах ели и не мог понять, чем же это так пахнет. Есислав так обрадовался своим друзьям, что не замечал ничего вокруг.
-Вот что я думаю, царевич. А разбойники-то ждали нас! Знали будто, что направимся мы к холмам именно этой дорогой!- продолжил Лучезар разговор.
-Но как же они могли про то прознать?- растерялся Есислав.
-Вот эта загадка и не дает мне покоя! Как бы знать, кто нас продал Гордыне!
-Так и народу то не много про то знало. Ты Лучезар, ты царевич, Дитята да Всполох, ну и я,- вмешался Ярыш.
-Никто из нас не мог…- голос царевича задрожал от волнения.
-Там еще шут был, Горох Гороховик! - вспомнил Лучезар.
Ярыш посмотрел на царевича. Есислав покачал головой:
-Нет, шут не мог! Не любит он Гордыню! Да и забрал его Дитята до того, как мы сказывали про холмы…
-Ну, тогда остается только князь Всполох. Но он Гордыне первый враг.


Репах был самым молодым воином в дружине царя Милонега. Попросил за сироту дальний родственник, вот и взяли молодца во дворец. Поселился Репах в тереме, что стоял за царскими хоромами и жил себе не тужил. Милонег паренька привечал. На пирах сажал подле себя, да своей рукой брагу лил в кубок молодому воину. Да и подарки перепадали молодцу с царского плеча. Чего еще надо? И радовался жизни молодец, пока в царских сенях не встретил князя Гордыню. Князя Репах сторонился - разное про Гордыню толковали, поди, разбери где правда, где ложь. Однако князь остановил молодца. И приторно улыбаясь, спросил:
-Ну что, Репах. Как тебе живется подле царя батюшки?
Оторопел парень. Не диво ли, что сам князь Гордыня знает имя простого воина? Да еще и спрашивает про его житье?
-Хорошо живется, не бедствую.
-Всего ли у тебя вдосталь?
-Не на что мне жаловаться…
-А не обидно ли тебе, что ты как старший сын Милонега мог бы и трон унаследовать? А все достанется младшему Есиславу…- и с этими словами князь Гордыня удалился.
Остолбенел Репах. Что такое молвил сейчас Гордыня? Может ли такое статься? Он сын царя Милонега? Да как же это…
Припомнил Репах свое детство босоногое. Отца он и не знал никогда, мать одна его растила. Перебивались с воды на хлеб, и пироги лишь по большим праздникам ели. А уж о пряниках да калачах мальчишке лишь мечтать приходилось. Никогда матушка не говорила кто и где его отец. Правда несколько раз , лежа на печи, слушал разговоры матушки и бабки, когда они думали что спит малец. Из этих разговоров и узнал Репах, что матушка его раньше при царице в сенных девках ходила. А как забрюхатела, так и вернулась в дом родной. И по словам князя Гордыни выходило, что могло у него быть совсем другое детство! Сразу вспомнились воину и все ласковые да добрые слова Милонега, да подарки. Это тогда Репах принимал их за пьяную блажь царя-батюшки. А теперь то все по другому чудилось ему. У сенных девок попросил Репах зеркало и, разглядывая свое отражение, искал сходство с царем Милонегом. И казалось ему, что узнает он Милонега и в повороте головы и в улыбке своей. Чем больше думал обо всем этом молодец, тем больше росла в нем обида и злость на Есислава. А уж когда Милонег и при смерти не позвал к себе Репаха и не открыл тайну его рождения, и вовсе казалось, что Есислав украл у него отцову любовь. Вскипела черная зависть в сердце Репаха. Потерял молодец покой. Все ему хотелось побольнее уколоть царевича, отомстить ему за свое голодное детство и за насмешки людские.
Как-то сидя в дальнем углу гридницы и заливая свое горе брагой, уснул Репах. Да во сне и свалился под лавку. Проснулся от звука голосов. Среди прочих узнал молодец и голос царевича Есислава. Так и узнал Репах, что грозит Гордыня царевичу, и что царевич решил обойти Гордыню по суше. Долго лежал Репах на холодном полу, затаившись. Все боялся выдать себя. А ночью, тайком, заплатив одному рыбаку за работу гребца да за лодку, поплыл к кораблю Гордыни. Упредить.
После встречи с Гордыней, каждый день Репах ждал весточки от князя. В том, что царевич мертв, он и не сомневался. А коли так, значит, он один наследник остался. И сегодня-завтра, князь Гордыня объявит об этом людям Златограда. А уж Репах, став царем не забудет о доброте князя. Сделает его своим лучшим другом да советником. Так мечталось Репаху.
Однако, время шло, а вестей от князя не было. Никто не звал Репаха на царствование.  Не вытерпев, ночью, снова отправился молодец на корабль к Гордыне.
В этот раз, Гордыня не обрадовался гостю. Хмуро спросил:
-Зачем пожаловал?
Репах от такой немилости растерялся:
-Да как же… я вестей от вас князь жду…я же теперь один наследник трона…
Гордыня насмешливо смотрел на Репаха.
-Вы не думайте, князь!  Я вашу доброту не забуду! Сделаю вас первым человеком в царстве, после царя…
Гордыня не спеша, прошелся мимо молодого воина.
-Знаешь ли ты, щенок, что я и так был первым человеком в царстве! Я был настоящим царем, а не Милонег! И теперь ты, мужик безродный, решил оказать мне милость? – Гордыня захохотал. А следом за ним захохотали и наемники, с которыми никогда не расставался князь.
-Да как же это- мужик безродный? Вы же сами мне сказывали, что Милонег мой батюшка.
Гордыня развел руками:
-Я пошутил…
Кровь отхлынула от лица Репаха. Как же это? Да разве так можно шутить? Он же ради князя был на все готов, а он… Бросился молодец на Гордыню, да преградили ему путь наемники. А один из них, занеся руку с кривым кинжалом над Репахом, обернулся к Гордыне. Князь кивнул, и кинжал наемника вонзился в грудь Репаха.
Спустя несколько минут, тело воина с привязанным к ногам камнем, было сброшено за борт корабля, в воды Лазурного моря.

Возле шатра Юлая жарко пылал огонь. Юлай с большим удовольствием бы зашел в шатер и там продолжил беседу, но Ярыш попросил еще не много посидеть под открытым небом. Больно уж хорошо звездное небо над холмами!
-Хорошо тут у вас, вольно. Словно у нас в степи! Только ветер тут студеный от озера. А в степи теплее.
-Так летом и в холмах теплее,- возразил Юлай. Он кутался в теплый плащ, и пересел ближе к огню.
-Эх, была бы моя воля, остался бы я в холмах, раз уж в степь мне дороги нет,- вздохнул Ярыш.
Тут к костру подошли Лайда и Хэйла. Лучезар, узнав свою невесту, смутился.
-Можно ли погреться у костра, братец Юлай?- насмешливо спросила Лайда.
-Можно,- ответил Юлай, а сам подумал: «Были бы в шатре, не пришли бы они к нам. А теперь и не поговоришь при них».
Лайда и Хэйла присели возле костра так, что Хэйла оказалась по левую руку от Лучезара. Лучезар понимал, что должен что-то сказать девушке, но язык словно присох. Неловкое молчание нарушила Лайда.
-Как вам гости дорогие нравится у нас в холмах? По нраву ли вам наше нелегкое житье?
-Всем хороши холмы, да только студено,- пожаловался Есислав. Лайда улыбнулась и повернулась к Ярышу:
-Ну а ты что скажешь, степной человек?
-Нравится мне у вас. Даже и покидать холмы не хочется!
-А ты женись на волшебнице, вот и останешься жить в холмах,- пошутил Лучезар.
Молодцы рассмеялись, а Лайда недовольно поджала губы.
-Можно и Есиславу тут невесту подыскать,- подкинул масла в огонь Ярыш.
-Ага, вон Лайду забирай, царевич!- засмеялся Юлай.
Глаза Лайды полыхнули недобрым огнём:
-Чтобы я, внучка великой Яххи, взяла в мужья чужака? Никогда тому не быть!
-Да ладно тебе, сестрица. Юлай шутит,- примирительно сказал Лучезар.
Однако Ярыш, не зная крутой нрав Лайды, спросил:
-А чем чужак хуже мужчин твоего племени?
-Всем хуже!- высокомерно ответила Лайда.
-Когда я стану великой Лайдой, я запрещу мужчинам и женщинам нашего племени брать в супруги чужаков. Сейчас такое хоть и редко, но случается.
-Разве можно запретить любить человека, даже если он чужак?- удивился Ярыш.
-Можно!
-И тебе не жалко людей, которые будут страдать из-за твоего каприза?
-Нет не жалко!
-Отчего же ты злая такая? Неужели нет места в сердце твоем добру и состраданию?- все больше удивлялся Ярыш.
Лайда кинула на степняка изумленный взгляд:
-И вовсе я не злая! Я просто думаю, что так будет лучше для моего народа.
Лайда поднялась и быстро пошла от костра. Хэйла тоже встала, но в последний момент , коснулась плеча Лучезара:
-Лучезар….
Робкий голос Хэйлы возымел действие, и парень поднялся и пошел за Хэйлой. Волшебница остановилась за шатрами. Повернулась к молодцу и посмотрела ему в глаза:
-Лучезар, ты насовсем вернулся в холмы?
-Нет, Хэйла. Злодей еще не понес наказание, а мы вынуждены были просить помощи Мийны…
Девушка вздохнула:
-А я то было, уже обрадовалась…
-Прости Хэйла, но сейчас мне нечем порадовать тебя…

Лайда долго не могла уснуть. Все думала над словами степняка. Почему-то ей было обидно, что степняк назвал её злой. Вот если бы так сказал Юлай или Лучезар - она бы и думать не стала об этом. А Ярыш чужой, он и знать то её не знает, а злой назвал!

С каждым днем Лучезар и Ярыш чувствовали возвращение былой силушки. И когда Ярыш играючи разбил кулаком огромный валун, стало ясно - пора продолжить путь. Но не стоит думать, что все эти дни царевич и его друзья наслаждались жизнью.  Каждого из них тревожили невеселые думы - о судьбе Златограда и его жителях, о том, какие еще загадки загадает им Гордыня и, конечно же, словно заноза сидела в каждом дума о предателе.
Сборы были недолгими - всего-то, седлать коней да запастись провизией в путь. И обнявшись с теми, кто стал близок сердцу, путники покинули лагерь. Лучезар, мог и без провожатого вывести своих друзей из холмов. И повел он их той дорогой, что вела к его родному селу. Дорогу эту молодец выбрал не случайно. Ныло сердце, словно подсказывало, что разбойники уж, поди, не обошли стороной дорогие его сердцу места.


Продолжение:http://www.proza.ru/2012/01/03/1317
Фото из интернета