- Все-таки ты меня не любишь, - обиделся Он и подошел к окну. В свете одинокого фонаря красиво порхали снежинки. Позади частного сектора виднелись темные ели в снегу. Типовой пятиэтажный дом хрущевской застройки, в котором жила Она с бабушкой, располагался на самом краю города и граничил с еловым лесом.
- Люблю. Сколько раз можно повторять? – произнесла Она еще менее убедительно, чем минуту назад.
- Но если любишь, зачем тебе встречаться с этим ФСБэшником, который, кстати сказать, на семь лет старше тебя, и верзилой-ординатором?
- Я с ними не встречаюсь, - Она заерзала на диване. Ерзанье это, сочетаемое иногда с беззвучным открыванием рта, свидетельствовало о некоторой степени лукавства. – Мы только изредка общаемся.
- Тебе что, не хватает моего общения? – разозлился Он и заходил туда- сюда по комнате.
- Нет, почему-у-у же, хватает, - протянула Она. Глядя со стороны, можно было подумать, что мучить его доставляет ей ни с чем не сравнимое удовольствие. – Просто я чувствую, что они могут мне что-то дать.
- То, чего не могу дать я?! – повысил голос Он, но тут же осекся, вспомнив о бабушке. - Что, например, такого особенного может дать тебе этот двадцатисемилетний ФСБэшник? В деньгах ты не нуждаешься. Родители, слава богу, тебя хорошо обеспечивают.
- Ну, если тебе так интересно, он самостоятельный, уверенный в себе человек с очень оригинальным чувством юмора, - Она мечтательно уставилась в потолок. - Дальше продолжать? У него сложившийся образ жизни, интересные друзья, перспективная работа. Кстати, в ФСБ он служит всего лишь полгода. До этого работал по специальности, инженером.
- Хорошо. Пусть так, - вне себя от ярости произнес Он. – Но этот двухметровый ординатор-«митрофанушка» чем тебя обаял?
- Прикольный такой, - улыбнулась Она самой невинной своей улыбкой.
- У него, наверное, член большой? - съязвил Он.
- У него все большое, - двусмысленно ответила Она. – Может, закончим этот разговор, а? Тебе не надоело?
- Нет, мне не надоело! Потому что мне хочется знать, кем Я являюсь в твоей жизни?
- Ты мой парень, мой любимый человечек, мое солнышко. Хочешь я тебе помурлыкаю? Мурррррр. Иди ко мне.
- А можешь ты ради меня отказаться от общения с ними, - чуть не плача, попросил Он.
- Нет, - категорично сказала Она. Лицо ее сделалось серьезным, - Я не хочу, чтобы кто-то указывал мне как жить. Даже ты.
Потом бабушка позвала ужинать. Запекла «внукам» курицу в благодарность за выбитый на морозе ковер. Курицу они забрали в комнату. Накрыли ужин на журнальном столике, предварительно освободив его от учебников и лекционных тетрадей. Откупорили бутылку красного вина.
- Давай. Чтобы ты не был таким ревнивым, - предложила тост Она.
Они с аппетитом жевали полуостывшую курицу, запивая ее кислым чилийским вином. Потом пили обжигающий малиновый чай с конфетами «Кара-Кум». Внутри становилось тепло и уютно…
- А ты меня просто любишь или любишь сильно? – делано спросила Она, когда их неуклюжий секс, сдобренный опасениями по поводу внезапного явления бабушки, завершился.
- Сильно. Зачем ты спрашиваешь? - не сразу ответил Он, изучая географию родинок на ее бедре.
- Сильно или сильно-сильно?
- Сильно-сильно.
- Сильно-сильно или сильно-сильно-сильно? – не унималась Она, присев в постели.
- Сильно-сильно-сильно, - выдохнул Он.
- Ой, как приятно! А сильно-сильно-сильно или сильно в десятой степени? – продолжила Она пытку.
- Ну, перестань. Ты же прекрасно знаешь, с каким трепетом я отношусь к тебе и нашим отношениям, - заверил Он и отыскал крошечных размеров родинку на ее колене. Ранее незамеченную.
Ровно в двенадцать ночи в стену постучала бабушка - подала ему знак уходить. Она жила у бабушки, поскольку в ее родном городе не было мединститута. Уходить на мороз из теплой постели очень не хотелось. Тем не менее, совершив над собой усилие, Он собрал нетронутые за вечер учебники в «дипломат» и напялил китайскую куртку на вате.
- Аккуратно иди. Я буду волноваться, - сказала Она, сощурившись от яркого света в прихожей. – Завтра позвони обязательно.
На улице морозило. В колючем воздухе витал печной дым полуразвалившихся домов-избушек частного сектора. Он поднял воротник и сиротливо зашагал к автобусной остановке. Под ногами похрустывал свежевыпавший снег. Пустынная улица таинственно искрилась в свете фонарей.
Автобус возник на горизонте раньше расписания, на целых шесть минут, и, проигнорировав безлюдную остановку, скрылся за зданием суда. Последний. Несостоявшийся пассажир досадно выругался в адрес двойного «Икаруса» и побрел домой пешком. Пройти следовало полгорода. Это равнялось двум с половиной часам во временном исчислении. Можно было, конечно, взять такси, - таксисты предусмотрительно притормаживали, проезжая мимо ночного путника. Но денег на такси в ту ночь с собой не оказалось.
Через два месяца ФСБэшник погиб во Второй чеченской, в первый же день своего пребывания на Кавказе. Их "уазик" обстреляли боевики из засады. Она долго рыдала, уткнувшись в Его плечо, а Он, как мог, успокаивал ее. Верзила-ординатор тоже вскоре бесследно исчез из ее жизни, получив желаемую работу в другом городе.
Расставались Он и Она долго и болезненно, потратив на это часть зимы и всю весну следующего года. Банально устали друг от друга. Такое бывает. Что ты поделаешь?..
Август 2011 г.