***
ШУРОЧКА
- Орша! Станция Орша! Кто сходит, приготовиться! Стоянка десять минут, - распевно объявляла уже немолодая проводница, шагавшая вразвалочку вдоль купейных секций вагона скорого поезда «Ленинград-Киев», словно, моряк по причалу после долгого плавания.
Стоя у окна, я с интересом всматривался в мелькавшие вдали картины нового пейзажа. Радовали глаз остававшиеся позади добротные дома белорусских сёл и деревень, утопавшие в яблоневых садах. Всё чаще появлялись перекрёстки дорог с вереницами различных транспортных средств, притормозивших перед рябыми чёрно-белыми шлагбаумами и терпеливо ожидавших своей очереди на проезд через железную дорогу.
Занявшийся хорошей солнечной погодой день сулил удачу. Будто в подтверждение такого ощущения, с зелёных пригорков загоревшие мальчишки, приложив руки козырьком к глазам, весело махали нам и что-то кричали вслед убегавшему от них за горизонт поезду.
Вот потянулись привокзальные постройки, пакгаузы и дополнительные разъездные пути со стрелками на них.
Машинист подавал на своём железнодорожном языке звуковые сигналы приближения и остановки.
Наконец, скрипнув последний раз тормозными колодками, вагон остановился у первого от входа в здание вокзала перрона. Пассажиры дружно повалили на волю, как обычно бывает, суетясь и хлопоча с багажом. Кто-то попал сразу в объятия встречающих, другие – медленно шли по известным им маршрутам к выходу на привокзальную площадь.
Я следовал к месту моего нового назначения в военный гарнизон «Балбасово», расположенный в километрах восемнадцати от Орши, до которого ещё нужно было добираться автобусом. Номер маршрута и место его остановки мне были известны – друзья похлопотали, проинструктировали.
Багажом я обременён не был, он состоял лишь из одного небольшого чемодана с необходимыми для командированного человека «скарбом» и соответствующими документами-бумагами.
К таким переменам мест службы за истекшие годы я уже привык настолько, что мог без труда быстро сориентироваться в любой обстановке, тем более, что об Орше я уже имел достаточно различной информации. Ещё в школьные годы мне приходилось читать художественную литературу о деятельности в этих местах партизанской группы под руководством Героя Советского Союза Константина С. Заслонова, «Дяди Кости». Белорусские партизаны в этих районах проводили диверсии против немецких оккупантов – уничтожили большое количество вражеской техники и живой силы.
Красивый памятник этому знаменитому партизану возвышался рядом с привокзальной площадью.
На остановке ждать автобуса пришлось недолго. В подкатившем «ПАЗике» свободных мест оказалось предостаточно.
Ещё на входе в салон я интуитивно почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Проходя между рядами кресел в поисках более удобного места, разгадал его носителя. Слева у окна на втором ряду сидела девушка, а может, молодая женщина, с такими огромными и жизнерадостными глазами на худощавом лице, что невольно пришлось «нажать на тормоза" и опуститься на пустовавшее рядом с ней место. Она подвинулась к окну, давая понять, что не имеет никаких возражений против моего соседства.
- В Балбасово? – бросив взгляд на мой чемодан, спросила девушка, не меняя доброжелательности на лице.
- Ту-да, в командировку, – отвечаю. – Будем попутчиками? – спрашиваю.
- Будем. Еду до конечной остановки.
- Повезло мне, не заблужусь.
- А вам, видать, не привыкать, перелётная птица? - улыбаясь, заметила она, рассматривая мои, с голубыми просветами, погоны старшего лейтенанта.
- К этому привыкнуть невозможно. Каждое новое место - будто открытие, - глядя в её карие глаза, ответил я.
- И сколько же мест вы уже успели поменять?
- Уф-ф, вопросик, это только начало, всё ещё впереди,- улыбнулся я в ответ на её улыбку. – А потом, это же всё-таки военная тайна, - добавляю шутя.
- О-ой, тайна, – засмеялась девушка. – Да, я все ваши самолёты уже пересмотрела. Даже знаю, когда летают местные, а по каким дням – «гости».
На местном аэродроме вблизи города Орши на авиабазе «Балбасово» в этом году дислоцировались два братских полка Н-ской тяжёлой бомбардировочной авиационной дивизии Дальней Авиации со штабом в городе Тарту (Эстония): сто двадцать первый полк, иначе Оршанский, и наш, - ставший теперь уже для меня родным, восемьсот сороковой, постоянно базировавшийся на аэродроме Сольцы, что в Новгородской области. Сюда, в Оршу, мой полк перебазировался временно, на период проведения у себя срочных работ по удлинению взлётно-посадочной полосы, реформированию систем наземного обслуживания и аэродромного оборудования.
На появившуюся в этом авиационном полку вакантную должность командира корабля самолёта Ту-16Е я и был назначен. Теперь вот следую к новому месту для прохождения моей лётной службы.
- Ну и как же это вам удаётся распознавать - какой самолёт местный, а какой чужой? - не унимался я.
- А очень даже просто, - не меняя весёлого тона, ответила девушка. – В дни полётов гостей в гарнизон и из гарнизона приходит и уходит людей и транспортных средств немного. Вы же все сидите на казарменном положении, в город выходите редко, и ещё по вечерам у вас проводятся в нелётные дни построения. А в лётные дни – нет.
- Да-а, соседка! У вас можно поучиться навыкам ведения разведывательных наблюдений, - съязвил я.
- Ну какое там наблюдение! Просто мне приходится два раза ежедневно - утром и вечером проходить через авиационный городок, вот и присмотрелась, - призналась она.
Так, продолжая весело болтать, мы и познакомились. Я представился первым, как и положено, а она в ответ – Шура, Александра. Шурочкой, мол, привыкла называть её мама.
- Александра, Саша, очень красивое имя. Да и Шурочка, - тоже мило, – поддержал я маму.
- Какое там мило!? ...Шурочка, Шурочка прикинута тужурочкой, - воспротивилась девушка.
- Да ладно тебе! – перейдя неожиданно на ты, возразил я ей. – Шу-ура, это же красиво! У человека с таким именем душа широкая, – продолжаю поддерживать я маму.
Александра-Шурочка кинула быстрый взгляд на меня и отвернувшись к окну, стала глядеть вдаль.
- Саша, а как тут народ своё свободное время проводит? – возобновил я общение.
- У кого оно свободное, тот скучает или ездит в Барань пиво пить, или ходит к вам в ГДО (гарнизонный дом офицеров) на вечера танцев. У меня его мало, а иногда – просто нет.
- Как это так - мало, нет? – попробовал уточнить.
- А вот так! Работа, ребёнок, учёба, маме помогать надо. Да, кстати, в ближайшую субботу у вас в ГДО планируют провести вечер, осенний бал. Вот и познакомишься с местными обычаями и населением.
Автобус остановился у круговой площадки недалеко от ворот с авиационным знаком, расцвеченным солнечно-голубыми лучами. Рядом виднелись белые буквы: "КПП".
- Тебе туда, – сказала Шура, кивнув в сторону проходной.
- А тебе? – спросил я.
- А у меня два пути: длинный – через авиагородок и короткий – через бесконтрольный проход в заборе, вон у той рощи, – снова заулыбалась Шура.
- Ну, тогда пойдём длинным путём, - предложил я ей.
Шурочка согласилась. Я подхватил свой чемодан, перекинул через плечо форменный плащ-пальто и вместе мы направились к КПП.
Дошли до центра авиагородка.
- Вон там ваши гостиница, казармы, а в том красном здании – штаб, - уверенно сориентировала меня девушка.
- Спасибо, Шура! Ты прекрасный мой ведущий! Летать с тобой в паре одно удовольствие, – растёкся я в благодарностях.
На огромной витрине местного гарнизонного дома офицеров красовалось написанное крупными, с цветными вензелями буквами, объявление: "ОСЕННИЙ БАЛ. ПРАЗДНИК РУССКОЙ БЕРЁЗКИ».
Сама обстановка подсказывала, что надо продолжить с Шурочкой знакомство. Поэтому, недолго думая, я предложил, а не сходить ли нам вместе на такое замечательное мероприятие.
Она ещё раз на прощанье полыхнула своими огромными глазами и крикнула в ответ: - Доставай пригласительные, - и побежала в сторону самодельного прохода в ограде к видневшемуся за ней массиву жилых домов серого цвета.
Оставшись наедине, я осмотрелся. Увидев то самое, из красного кирпича здание, в котором, по словам Александры, располагался штаб полка, двинулся туда для представления командованию и оформления положенного лётчику войскового довольствия.
Начинался очередной, обещавший мне много всяческих приключений, радостей и огорчений, период лётной службы и, в целом, жизни, теперь уже в небе и под небом Белоруссии.
***
Молодость и присущая этому периоду жизни жажда познания окружающего мира поистине творят чудеса.
Дни полетели незаметно и быстро, не оставляя в душе ни следов сожаления по данному факту, ни каких-либо разочарований от встреч с новой обстановкой.
Наоборот, меня радовало всё, нравился новый боевой коллектив: командир авиаэскадрильи и его заместители, командиры отрядов и кораблей-ракетоносцев, товарищи по экипажу.
Военный городок утопал в зелени, аллеи берёз, лип и клёнов естественно переходили в массив рощи, охватывавшей гарнизон с трёх сторон, делая его нарядным и уютным.
В среде лётчиков, штурманов, техников-инженеров, прапорщиков и сержантов сверхсрочной службы было много молодёжи. В полку кипела спортивная жизнь, особым вниманием пользовались спортивные игры: волейбол, баскетбол с футболом, городки, имелся плавательный бассейн, в котором по утрам, после физзарядки, несмотря на осеннюю прохладу, купались любители водных процедур.
Осенний бал "Русская берёзка" в ГДО был организован с размахом. Тыловые начальники и ответственные за массово-воспитательную работу сотрудники постарались на славу. Фойе и просторный зрительный зал местного дома офицеров были убраны берёзовыми ветками, цветами и художественными поделками умельцев различных кружков, функционировавших здесь регулярно.
По периметру зала и фойе стояли красиво сервированные столы с различными напитками и сладкими закусками. Организована работа буфетов, где каждый посетитель мог на свой вкус "повысить" настроение.
На сцене в актовом зале разместился полковой оркестр, ведущие вечера опробовали работу микрофонов.
Встреча с Шурочкой состоялась снаружи, у входа в ГДО.
Войдя внутрь, мы, признаться, были немало и приятно удивлены такой обстановкой и убранством. По крайней мере, у Шурочки глаза светились радостью и восторгом, а мои чувства дополнялись и гордостью за нас, таких молодых и счастливых, и благодарностью судьбе за посланный этот замечательный бал в честь русской берёзки, обещавший подарить нам незабываемый вечер и пополнить нашу жизнь новыми ощущениями и чувствами.
В своём торжественном наряде Александра выглядела чуть строже, чем во время нашей совместной поездки в автобусе, но в то же время, она показалась мне очень юной и красивой.
Нам было весело, у обоих складывалось впечатление, что мы знакомы друг с другом уже с давних пор, между нами царило доверие и взаимная приязнь, обещавшая перерасти во что-то большее.
Послышался призыв ведущего вечера: "Прошу кавалеров приглашать дам!", зал наполнился сказочной мелодией вальса, и мы с Александрой медленно поплыли в этих обволакивающих волшебством звуках, глядя в счастливые лица друг друга, веря, что это будет длиться бесконечно.
Наверное, мы тогда одновременно почувствовали, что впереди грядёт новый этап в наших жизнях и нас ожидает время большой, уже по-взрослому формирующейся любви.
Шурочка-Александра-Сашенька...теперь для меня это имя будет часто самопроизвольно звучать повсюду: и среди берёз и лип соседней рощи, и разноцветных гарнизонных строений, и жилых домов офицерского городка, и на площадке расположенной недалеко школы, и в убегающих к горизонту цветущих белорусских полях, над которыми мне будет суждено проноситься на разных высотах и скоростях днём и ночью, на закате и на восходе солнца, в погожий и ненастный день.
Её образ будет видеться мне в плывущем по небу рядом со мной белом облаке, а взгляд, наполненный любовью и доверием её замечательных глаз, я буду сравнивать со светящимися на высоте более ярким светом ночными звёздами.
Ах, белорусское небо! Гляжу в бесконечную солнечную синеву над головой и хочется крикнуть всему человечеству о том, какая же прекрасная эта штука - жизнь, как приятно чувствовать запахи земли, травы и цветов, слышать журчание ручья, щебет птиц и многоголосых звуков обыденной деятельности человека. Даже грохот набирающих скорость на разбеге и взлете тяжёлых бомбардировщиков-ракетоносцев не может заглушить звучащую в душе и в сердце сладостную музыку торжества любви, дающей нам право на своё место под солнцем и на веру в судьбу.