После ужина вернулись на КПП в том же составе. Витьку отправили в столовую, а Биктимиров со Степановым ушли самоходом* в город, сказав, что без спиртного не вернутся. Мы остались с Григорьевым.
На улице вдруг резко похолодало. Повалил мокрый снег с дождём. Мы с Саней, от нечего делать, по очереди травили анекдоты. Уже пришёл Олесин и час уже слушал нашу трепотню, а Биктимирова со Степановым всё ещё не было.
Перед отбоем Григорьев засобирался в казарму.
- Пойду, а то скоро вечерняя поверка.
- Ну, ты там за них хоть «Якни»*, - попросил я его, - а то ведь весь полк на уши поднимут.
- Конечно «Якну», - согласился он.
- Да они, наверняка, уже в казарме, - как-то неуверенно предположил Олесин.
- Вряд ли, - сказал я, - они всё равно зашли бы, или позвонили из казармы.
- Да лишь бы с ними ничего не случилось, - с этими словами Григорьев ушёл.
- Может сходить поискать их? – ещё через час, толи спросил, толи предложил Витька.
- Ты что ли пойдёшь?
- Почему бы и нет.
- А потом кто тебя пойдёт искать? – усмехнулся я, зная, что если отпустить Олесина одного, он обязательно попадёт в какую-нибудь историю, - Ладно, сиди тут, сам схожу, прогуляюсь.
Я вышел из тёплого помещения КПП и направился в сторону арыка. Снег с дождём давно прекратился. Под ногами морозно похрустывала тонкая снежная корка. Поддувал холодный неприятный ветерок. Я то и дело зябко поёживался – хотелось обратно в тепло, и не дойдя до арыка, уже было повернул обратно, как вдруг услышал неподалёку пьяные голоса Степанова и Биктимирова. Но вокруг никого не было, кроме редких кустов и деревьев. Я подошёл ближе к арыку и увидел своих сослуживцев сидящих на дне арыка на средних размерах бревне. Ноги их в кирзовых сапогах по щиколотку были в воде. Парни по очереди пили какую-то жидкость из трёхлитровой банки и что-то бурно обсуждали.
- Эй, путешественники! Вы чо тут делаете? – окликнул я.
- О! Серёга! Ну, слава Богу, что ты нас нашёл, - обрадовано закричал Степанов, - а мы сидим, ждём, когда ты придёшь и спасёшь нас.
- Что, так напились, что выбраться не можете?
- Да не в том дело. Мы были совсем трезвые. Только после дождя ударил мороз и стенки арыка превратились в ледяную горку – попробуй выберись. Мы и туда ходили, и обратно, кричали, звали на помощь, но никто не идёт. Слава Богу, ты догадался. Мы тут совсем задубели. Ноги насквозь мокрые. Вот, чашму допиваем, чтобы совсем не загнуться.
Срезав штыкножом несколько веток с ближайшего кустарника, я связал их тряпицей, найденной тут же на берегу и по очереди вытащил их из ледяной ловушки.
- Как вы на дне-то оказались?
- От патруля убегали, - дрожащим от холода голосом, начал Биктимиров, - спрятались под мостом… Те проскочили мимо, не догадались, что мы под ними… В общем, они ушли, а мы остались…
- И давно вы тут?
- А сколько времени?
Я глянул на свои «командирские»:
- Половина первого.
- Значит, мы тут около трёх часов.
- Надолго вам запомнится этот день рождения.
На КПП «ходоки» разулись, сняли мокрые портянки и шинели, повесили всё сушиться, и стали по очереди рассказывать о своих приключениях, перебивая друг друга:
- Мы пошли в частный сектор в надежде: за выпивку помочь кому-нибудь по хозяйству…
- Но не долго искали…
- В первом же доме один узбек нам дал трёхлитровую банку домашнего вина… Я сказал, что у моего друга день рождения. Хотелось бы как-то отметить…
- Хороший мужик попался… Поздравил меня…
- Ни копейки с нас не спросил…
- Сказал, выпейте за именинника, а по хозяйству я сам ещё способен управляться… Мы поблагодарили и пошли…
- А навстречу патруль. Мы дёру…
- Так и попали на дно арыка…
- Вот, - заключил Степанов, немного отогревшись, - Первый раз в жизни решил отметить свой день рождения и оказался на дне.
Ушли они только к подъёму.
"Самоход" – самоволка, то есть: увольнение в город без разрешения воинского начальства.
"Якать" – кричать из строя «Я», когда называют твою фамилию. Но иногда военнослужащие кричали «Я» вместо отсутствующих, таким образом прикрывая их самоход.
Продолжение - http://www.proza.ru/2011/12/12/1602