Сколько себя помню, старая трубка всегда лежала в шкафу. На самом деле бабушка вообще никогда не курила. Однако она всёрьёз считала, что трубка – символ мира в доме... Итак, бабушка до сих пор остаётся приверженницей здорового образа жизни, хотя в этот образ благополучно вписывается алкоголизм её сына.
Моя бабушка никогда не болела по-крупному. Мне кажется, вся фишка в том, что с утра надо «кишки погреть» как следует. Прогревание, по её методике, надо проводить следующим образом: встав с постели, сразу поставь воду на огонь, как закипит, наливай чай с молоком и сахаром и пей стакан за стаканом, пока пот на переносице не выступит. И жди. В определённый момент придёт мысль, что день задался. А жизнь?
Бабушка перед пенсией работала в институте геологии, от него же она получила благоустроенную квартиру. Со свойственным ей педантизмом бабушка выкрасила всё, что могла в белый цвет, и зажила припеваючи. В социалистические времена руководство института направляло к ней на постой командированных из Москвы учёных специалистов. Те были довольны: тепло и светло. Хозяйка – божий одуванчик – привечала гостей и всегда гордилась ими. Москвичи попадались сплошь аккуратисты и на белом фоне выглядели достойно. Сумбур и беспорядок в жизнь вносил только малолетний внук, которого бабушка впоследствии определила в детский дом и снова зажила в спокойном одиночестве…
Всё рассматривала старые снимки, семейные, ещё довоенные. Много ли семей, которые задолго до Великой Отечественной могли себе позволить фотосессию? Моя бабушка из зажиточных земледельцев, каких после революции раскулачивали. Однако предки сумели собрать добро, припрятать его и вовремя сбежать с ним подальше. Любила бабушка говорить, что кровь даст о себе знать. Яркий пример тому – её собственная жизнь…
Она вязала носки, варежки и платья, да так ловко! Ещё вышивала крестиком подушки-думочки, а главное, шила на ручной машинке себе одежду. До сих пор живут два её любимых несношенных платья. Они из какого-то суперстойкого материала: легко стирать, быстро сохнут и не надо утюжить. Повидали же эти платья на своём веку! Не раз в них мою бабушку тормозили милиционеры. Она отвечала им в своём репертуаре:
- Какая спекуляция, сынки? Отоварилась по талонам, самой мне эту водку не выпить, а жить-то на что-то надо, - так и многое другое говорила она, после чего пристыженные и с глубоким чувством вины служители порядка отпускали божьего одуванчика на все четыре стороны. Но она спешила только в одну: бегом до дома, где из ящика вытаскивала ещё несколько бутылок и обратно – в подворотню, к страждущим и пьющим за любые деньги. Да, единственной её пагубной привычкой была спекуляция…
Деньги у неё водились. Как все прирождённые дельцы, она умела их складывать. Давала в долг. Но нет! Бабушка всегда держала марку, и никто её ростовщиком никогда в глаза не называл. Родственники, друзья родственников и те же москвичи сдавали ей на реализацию вещи. Бабушка таскала их еженедельно на барахолку… Настоящего дохода она никому не открывала, прибеднялась…
Через весь город – только пешком до точки, где спички дешевле (ими она тоже приторговывала). Покупала только ржаную буханку, хранила её в холодильнике, чтоб не испортилась. Это теперь, когда она ест только белый хлеб, из солёной рыбки выбирает красную, стало понятно, насколько экономно она жила прежде. Любила приговаривать: «Нечего вечером есть просить, надо было обедать хорошо!» А в обед вспоминала завтрак, на завтрак – про ужин и т.д. Копила… Копила…
Накопила коробки с посудой: советсткие тарелки с облупившимся и выгоревшим рисунком, хрустальные стаканы разного калибра в коричневой обёрточной бумаге. Накопила рулоны ткани: её моль, видать, с голодухи почикала. Накопила ковры, в которые потом кто-то окурки втаптывал. Накопила акции: их кто-то выманил под страхом кризиса. Сберкнижек след простыл. Носок с суммой на смерть с чьей-то ногой ушёл… Как когда-то ушёл и муж.
В молодости бабушка любила одного, а замуж вышла за красавца-цыгана. Он нажил двоих детей и пропал. Пропала потом и дочь: сначала брат выгнал её из дома, та запойной стала, бомжевала, в квартиру её не пускали, жила в подъезде под лестницей. Потом там же жил внук после детдома перед тюрьмой. В это время сын снова женился, на этот раз по большой любви. Он в браке заболел гепатитом С, лишился ноги, запил, озверел, овдовел, прибрал к рукам дом второй жены, стал ждать материнскую квартиру. До сих пор ждёт…
А бабушка моя до сих пор жива… Раскурила-таки трубку мира.