У государя - императора Всея Руси по жизни было два пунктика, со временем доросших до фобий. Один был благоприобретенный в первые же дни его царствования - боязнь революций и вольнодумства в любых проявлениях. Но поскольку экспериментирование над народными массами тогда только входило в моду и серьезных обобщающих эти процессы работ не существовало, то и метод, взятый на вооружение Николаем Павловичем, был самый простой - не дозволять! Причем на первом этапе такового действительно было достаточно, и пресловутое, весьма немногочисленное, вопреки распространяемым слухам "третье отделение", с этой задачей справлялось успешно.
Более энергоемким "пунктиком" являлся завет его кумира, оставленный всему роду Романовых - Петра Великого - вернуть православию град святого Константина. Ведь не даром же даже старший брат Николая наречен был этим именем.
Все ж умные головы из аналитического отдела СВР стараниями тещеньки научились, наконец, излагать мысли кратко и по существу. Надо бы как-нибудь почитать, что у них писано про меня. Пока же работой своей службы, принципиально отличавшейся от будуарно-салонного шпионства других держав, был я доволен. Ведь мир стремительно взрослел, а мировую дипломатию по старинке продолжали волновать тинейджерские вопросы "кто кого как назвал?" и "кто с кем переспал?". Очередной Наполеон вообще принял решение с Россией повоевать в первую очередь за то, что Николай Павлович в письме его другом, а не братом обозвал. Знал бы он, что я письма российскому императору и вовсе как повестку в суд начинаю "Гражданину Романову Н.П.", а тот с того тащится и гордится безмерно тем, что его гражданином своей страны признают.
Как же ловко натравили на Россию братки-монархи Священного союза, общего недавнего врага, и более того, пошли на союз уже с ним. Кто явный, а кто тайный! Действительно - "Не бывает вечных друзей!". Ведь и в Париже и в Лондоне было абсолютно наплевать турецкий или русский полицейский будет стоять на Константинопольской улице. Много больше волновало увеличение зависимости от российского хлебного экспорта, уйди хоть Валахия под протекторат северного соседа.
Но повода для драки умнее такого "кому крышу церкви в Иерусалиме ремонтировать и у кого ключи от неё держать" придумать не сумели. Напрасно в 21 веке восклицал я "Мир сошел с ума!" прочитав, что в американской армии разрешили скотоложество. В здравом уме мир никогда не был! И лечить его бесполезно, а вот попользовать не грех. А то обидно как-то, если чокнутый тебя еще и обдурит. Но как ни странно рыцарские иллюзии Николая 2-го пока были тому главным препятствием. Он за десятилетие до английской "защиты" разлагающейся Турции плавал на Альбион и пытался решить там вопрос, что делать с "больным человеком", надеясь получить правдивый ответ, а до того наградил чуть не главного в последующем инициатора английской агрессии Дэрема орденом Андрея Первозванного. Практически за то, что не задолго до того британский бриг "Уиксен" с грузом пороха был задержан российским кораблем у берегов Черкесии. Царь даже конфискованную взрывчатку "пострадавшим" потом оплатил. Не удивительно, что "разобравшись" в Крыму английский экспедиционный корпус сразу же отправлен был в Китай, наказывать его сожжением Тянанмымя и прочими "шалостями", за то, что власть посмела сжечь изъятую у британских купцов наркоту в ОСОБО КРУПНЫХ РАЗМЕРАХ (колумбийцы тут в объёмах отдыхают).
Правда и Россия "ОСОБО КРУПНЫМИ" грешила. Но делала это как бы внутри себя - воровала. "Ах, как хочется жить богато, ах как хочется жить красиво!" - эту песенку следовало бы придумать на века раньше, (ну, к примеру, во времена, когда царь Петр за казнокрадство головы рубил) дабы обозначить ментальность народа. Сменятся века и формации, а суть не изменится - основная часть дорвавшихся до кормушки так и будет продолжать усиленно этим пользоваться, не зависимо от своего классового происхождения и прочих надуманных условностей. Даже Николаевский любимец, попавшийся на расхищении 1.3 млн. руб. из доверенного ему инвалидного фонда отделался всего лишь легким испугом, демонстрируя собой пример безнаказанности. "Больным человеком" была не только Турция! Но для излечения России достаточно было только переливания крови, а не обильного кровопускания, до которого додумывались революционеры различных мастей. Николай Павлович как мог оберегал державу от этих аферистов, но вот и лечить доверенное ему Богом так же не умел. Потому то так самозабвенно и предавался он внешнеполитическим интригам, поскольку распутать узел унаследованного феодализма не знал как. Очень уж не хотелось ему разрубать - понимал, что нож пройдется по живым людям, по его подданным. И крестя монарха "Палкиным", лодыри, воры и мздоимцы, по которым петля плакала, не понимали, что Богом над ними поставленный, утверждал в жизнь мудрость восточного стиха: "Быть может они не блистали умом, но ум проявился б в наследстве прямом.", даруя жизнь (порой и очень кучерявую) недостойным.
Несколько иначе обстояли дела на расположенном на юге империи микроостровке Таганрогского полка. Его командиру, а до того дипломату Рыбаченко, не требовалось, как, например, его коллегам, командовавшим полками в Эстляндии, настолько обворовывать своих солдат, что дело там доходило до голодного тифа. Человеком он уже ранее смог стать более чем обеспеченным и служил из чести, хотя "благородными" кровями похвастаться не мог. Но вот когда на воровстве попался отнюдь не "чернопяточный" выпускник Михайловского училища, пытавшийся покрыть свой долг "чести" за счет солдатской пайки, офицерский суд приговорил неудачного картежника к оставлению наедине с собственным оружием. На третий день из запертой комнаты донесся выстрел, и более охотников покуситься на солдатскую копейку в полку не было. А ведь требовалось то всего лишь не запускать болезнь, а вскрыть нарыв в самом зародыше - до появления гангрены. И эта хирургическая функция возложена была так же на особый отдел, коему вменялось в обязанность вкупе и разработка экономических преступлений - не менее опасных впрочем чем политические.
Не менее важной функцией "особняка" было предотвращение дуэлей, но тут то все было просто - достаточно было предупредить всех заранее, что с выжившим стреляться будет сам полковник, а это значило, что никто из забияк в живых не останется. Так что, если уж очень припрет - побоксируйте, а смертоубийствовать только на войне по неприятелю извольте.
Но особо дурью в полку маяться господам офицерам некогда было. Зима на юге коротка, и еле её хватало для подготовки к "маневрам". А уж на них в Крыму всех ждал заступ и лопата. Намаявшись за день на рытье среди виноградников десятков километров окопов, траншей и строительстве ДОТов с землянками желания в свободное от службы время перчатками бросаться ни у кого не возникало. Но после полутора десятков лет подготовки возможного плацдарма десантирования неприятеля, для сдерживания его в блокаде, "подковка" упиравшаяся концами в море доведена была до совершенства и включала в себя под видом будущих винных погребов не только склады забитые амуницией и продовольствием, но даже хорошо оборудованные бани, прачечные, хлебопекарни. И сотворено все это было ограниченными силами воинской части, которую из-за непосещения плац-парадов в серьез и не воспринимали. Разве могут быть хорошими солдатами те, кто не умеет тянуть носочек?
Правда с прибывшим в Севастополь "Миротворцем" пришло в Россию и мое "нижайшее" (ничего - не перехрянусь!) прошение гражданину Романову Н.П. о доукомплектовании полка личным составом до численности дивизии, в связи с началом боевых действий с Турцией. То есть увеличение численности в три раза. После годового обучения пополнения, на использование вновь образованного формирования русским царем по своему усмотрению мною всяческие ограничения снимались, но вот кошт и вооружение оставались моими. Кто ж от халявы то откажется - и Николай Павлович не устоял, выделил рекрутов. Зимние квартиры в Таганроге на такой приток рассчитаны не были и вновь прибывших сразу же отправили под приглядом старослужащих "обживать" крымские блиндажи. Угольщику даже трюмы опустошить пришлось, дабы было там бойцам тепло и сухо в любое время года, а самому уйти в Азов донбасское топливо бункеровать. Вместе с ним направился и броненосец, чтобы наряду с угольком, принять на борт и дошедшие наконец по рекам крупповские орудия и стать полноправным военным кораблем. Причем чокнутый на оружии немец превзошел сам себя и помимо оговоренных мною условий - нарезное, казнозарядное, сумел увеличить вес снаряда до восьми фунтов, а в сопроводительном письме сообщал что и это не предел и вскоре прибудет партия и еще большего калибра. Пожалуй, появись такое оружие в руках потенциального противника и "Миротворцу" трудненько бы пришлось. Но хоть и не очень делец принципами тяготел, а помнить о финансировании обязан был - разорить, если зарвется, его труда не составляло. Золото стреляет порой эффективней пушек.
Рыбаченко же, становясь комдивом, получал также и генеральские лампасы. Причем вполне заслуженно - за создание укрепрайона так тихо, что даже пребывавший совсем недалеко князь Меньшиков, когда ему доносили о рытье солдатами каких то канав, воспринимал сей факт не более как всегда привычное для русской армии явление. Всегда солдатик своему начальству дачи строил, да мелиорацию проводил. Да и винцо с тех виноградников всегда наличествовало на столе главного воинского начальника полуострова.
Вообще-то и продержаться на посту морского министра более 20 лет Александру Сергеевичу Меньшикову удалось в частности и по причине того, что сам, будучи человеком очень не бедным, воровать брезговал (за это редкое при дворе качество и любим был государем), но как истинный себорит, обращать на такую мелочь внимание считал ниже своего достоинства - ведь презирать то тех, кто ниже тебя, за что-то требовалось. Был он и не глуп. Но вот приказы "хозяина" исполнял слишком буквально, совершенно не включая в этот момент мозги. Велел тот повод для войны найти - так скоренько на пароход и в Константинополь - голос показывать, да к визирю в оскорбительном для того пальто, а не в вицмундире являться. А про то, что одновременно с отчаливанием "Громоносца" с послом и огромной свитой от пирса Севастополя, к турецким берегам направился и неслабый французский флот как то упустил. Как и тот факт, что англики с Луи-Наполеоном уже сговорились действовать сообща и нынче только как тореадор быка дразнят - чтоб потом в белом фраке защитников слабого предстать. Разведка у Российской империи была ни к черту, и девиз Николая 1-го " мне не нужны умные, а нужны верноподданные", начал давать плоды. Мне же пока с советами соваться было бесполезно - все равно не послушают. Только поступки способны были обратить внимание на себя.