***
Наташа, сразу предупреждаю, я пока еще не на тех высотах, что ты. Это мое подобие любовной истории между юношей и девушкой так, как ее способно обработать и выплеснуть мое сознание. Я также не могу писать того, чего нет в легенде. Будь со мной терпеливой :)
***
Домиарну 22 года. Кальмате - один из его немногих друзей, мы уже встречались с ним в главе про юного акробата, события которой происходят через десять лет после этой главы. Не волнуйся за хронологию, в ней черт ногу сломит.
Симарелиус - это старый друг его отца, губернатор соседней провинции.
***
Мы с Намигуром стояли у конюшни, когда по тропинке к нам подошли пятеро путников.
- Доброе утро, лорд Гидеалис, не найдется ли у вас парочки свежих трупов для науки?
- Кальмате! Что вы себе позволяете! Как вы смеете предполагать такие вещи! – Мои глаза засверкали гневом.
- Тебя никто не боится. – Литтирен хлопнул меня по плечу, и ушел в конюшню.
- Свежих нет. – Тогда вздохнул я.
- Могу поискать по притонам. – Донеслось от стойла.
- Сделайте такую милость! – Веселый взгляд Кальмате скользнул по моим лицу и одежде. – А вы очень плохо выглядите. Что-то случилось?
- Не спрашивайте.
- Хорошо. Тогда тема сегодняшнего урока – заболевания сердца. А в частности вопрос от Граония – можно ли доказать по виду сердца, что пациент умер от острой аритмии? Я привел учеников. Вы не могли бы привезти тело кого-то постарше, а, Намигур? Он у вас всегда такой безмолвный? А где Арканд? Не хотите отвечать? Ну ладно. У меня для вас есть предложение. Я предлагаю вам провести урок по вскрытию, потом прочитать лекцию по алкалоидам, и желательно гликозидам... Это совершенно потрясающий эксперт по алкалоидам, ребята, вы не пожалеете, - Кальмате обернулся к стоявшим немного поодаль молодым людям, - а потом мы с вами поедем в Кауре, ибо наш дорогой господин Симарелиус очень хочет, чтобы вы помогли ему кое-что провернуть.
- Вы совершенно обнаглели!
- И не только мы! Граоний также просил узнать у вас, возможна ли жидкая кровь в сердце старого трупа?
- Насколько старого?
- Дней пять.
- Возможна, если погода была холодная. Или если тело было погружено в холодную воду. Тогда остаточная жидкая кровь все еще может быть в сердце, в аорте.
- Ребята, записывайте! – Гаркнул неутомимый лекарь, и стал рыться в мешке на поясе.
Солнце садилось, ветви деревьев на подъезде к моему замку качались, и нежно гладили темнеющие облака.
- А я что буду со всего этого иметь?!
- Тысячу новых историй из моей практики! Кстати, вам письмо от моего дорогого хозяина, что бы мы без него делали, видит Бог! – Кальмате протянул мне свиток. – И последний вопрос, не найдется ли у вас что-нибудь поесть для бедных студентов? Ну что вы такой кислый? Пойдемте! – Он взял меня за руку, и повлек к замку.
Пока Натакруна кормила Кальмате и его учеников, я развернул письмо.
«Мой дорогой Змееныш!
Я ненавижу тебя, как палача и сепаратиста, но люблю как ученого. Очень прошу тебе помочь нам построить обсерваторию. Нам нужны как твои мозги, так и твои деньги. Привози побольше и того, и другого. Привози также карты звездного неба, любые чертежи, быть может даже инструменты. Между рудниками и эшафотом у тебя все равно нет времени всем этим заниматься. Посылаю к тебе того, кому ты не сможешь отказать. Торопись, а то я могу скоро крякнуть,
Твой старый Змей.
Постскриптум. Кальмате сказал мне, что ты можешь принимать передачи из космоса чем-то у тебя в голове. Не мог бы ты построить нам такой же механизм?»
Я вошел на кухню, и недвусмысленно прокашлялся.
- Вы зачем рассказали Самарелиусу про то, что я попросил вас держать в секрете?!
Жующий, и одновременно увлеченно что-то рассказывающий сидевшему рядом светловолосому юноше, Кальмате поднял голову, и безмятежно смерил меня взглядом.
- Во-первых, такие вещи в секрете держать нельзя, чтобы это не умерло с вами, а, во-вторых, вы что, не хотите помочь бедным и покорным слугам госпожи Науки? Вы же сами говорили мне, что если бы у вас был кварц, то вы смогли бы построить генератор ультра-короткой волны! Я не могу оперировать всеми этими терминами, потому что я в этом ничего не понимаю, но все, что вы рассказали – это потрясающе. Это нужно как-то продублировать. Господин Симарелиус бредит принятием сигналов с каких-то пульсаров!
- Вы все не так поняли, и теперь ставите меня в очень неудобное положение! Я не могу принимать сам сигналы из космоса – у меня не та мощность! Я принимаю ретрансляции!! И вообще я владею всего одной кодировкой. А на ближайшем пульсаре сидит заумная группа, вещающая в сложнейших алгоритмах с плотностью информации, в сотни раз превышающей все мои вшивые возможности! Эти передачи по три раза ретранслируются, чтобы тех, кто принимает их у нас за углом, не разнесло вдребезги! И потом, что он хочет из них почерпнуть? Я их приму, и переведу ему с аркчила, но в человеческом сознании даже нет таких понятий!
- Вот об этом вы и поговорите!
В этот момент заскрипела тяжелая дверь, и ввалился Намигур с кем-то на руках.
- Куда отнести?
Кальмате подошел, взглянул в лицо мальчика на руках у Намигура, и потрогал безжизненно повисшую руку. Издав невнятное восклицание, он убежал назад на кухню, вернулся со свечой, и раскрыл пальцами одно из век.
- Не трудитесь, он мертв. Зрачки не отреагируют на свет. – Я подошел, и забрал у него свечу, кивнув Намигуру. – Отнеси в подземелье.
- Он теплый! Он, может, еще жив! – Кальмате попытался преградить Литтирену дорогу. Последний отстранил его, и исчез под лестницей.
- Он умер двадцать восемь минут назад. –Я пожал плечами, сунул голову в дверь, ведущую в подземелье, и крикнул – тема урока – заболевания сердца! Старика нужно было привезти!
- Не было никого, даже в тюрьме!
- А за этого ты сколько заплатил?
- Нисколько, под кустом нашел. – Донеслось из темноты.
Кальмате взял мешки и сумки, свистнул своим ребятам, которые тут же побросали еду, похватали свои сумки, и мы спустились вниз.
Я провел всех вслед за Намигуром. Он положил тело на большую толстую доску, которую мы с одной стороны воткнули в щель между камнями в стене, а с другой поставили на огромный камень, создав какое-то подобие стола.
- Здесь очень холодно. – Я стал зажигать принесенные Намигуром свечи. - Мое тело не поддерживает стабильную температуру, поэтому я могу легко не заметить перепады внешней температуры. Так что вы не стесняйтесь, дайте знать – если кому станет холодно, и захотите подняться наверх погреться – прервем работу, и поднимемся. Вы все – хирурги?
- Нет, будущий хирург – только Астангир. Ян – художник, Таир – писарь, а Анэ – будущий детский лекарь. Мы открываем новое экспериментальное отделение Академии, которое будет заниматься только детскими болезнями. Это идея Граония. До этого я даже не представлял, что есть такое понятие как «детские» болезни. Болезнь есть болезнь, так? Я начну, с вашего позволения.
Кальмате подышал на руки, потер их, и сделал разрез.