Брошюру донецкого журналиста Михаила Альтера "Шаги к мечте", вышедшую как подарочное издание, мне подарили в поселке Седово в июле 2009года, до этого я никогда не слышал его имени, хотя судя по фотографии, этого человека в берете в поселке видел. Беглое прочтение биографической справки сразу же вызвало вопросы.
Жителю поселка трудно, да просто невозможно согласиться, что именно Михаил Альтер, а его настоящее имя Самуил Завелиевич, собрал экспонаты седовского музея, "составляющие основу его экспедиции". Об этом, кстати, хорошо написано в научно-популярном журнале "Культура. Iсторiя. Традицii." №5, 2004г., стр.16, которая приведена на сайте "Моё Седово" на украинском языке. В то время, когда вышла статья, М.С. Альтер был еще жив, он ушел из жизни в 2005году.
Народный музей Седова в поселке Седово был создан еще в 60-е годы благодаря настойчивой работе учителя географии Седовской школы Лидии Марковны Поляковой, у которой мне посчастливилось учиться. Сначала небольшой музей был в одном из кабинетов Дома Культуры, потом его перевели в фойе и перед фильмами регулярно открывали. Именно экспонаты этого народного музея и составили основу экспозиции нового, "настоящего"музея. Вероятно, директор - организатор М.С. Альтер занимался созданием экспозиций на новом месте, проведением торжественных мероприятий, в музее хранится коллекция его значков на полярную тематику. Этот заслуженный человек, ветеран войны причастен к созданию пяти музеев в Донецкой области.
Первым "настоящим" директором седовского музея жители поселка считают Т.М. Косенко, выпускницу Седовской школы, историка по профессии. Вместе с ней мы когда-то были в составе делегации Седовской школы в школу№336 Санкт-Петербурга, где уже тогда действовал музей Г.Я. Седова. Эта школа расположена на улице Седова. Потом директором седовского музея долго была М.А. Полях, а когда она ушла руководить районным Отделом культуры, обязанности директора стала исполнять Терентьева Е.В.
Издатели назвали "Шаги к мечте" очерком, но сам М.С. Альтер определяет как документальную повесть. В связи с этим тотчас возникают вопросы.
Надо сказать сразу, что издатели оказали памяти автора медвежью услугу, выпустив книжку без абсолютно необходимой правки и, может быть, вступительной статьи специалиста. В результате очерк просто пестрит исторически недостоверными утверждениями и фактическими ошибками. К тому же, при хорошем полиграфическом исполнении, брошюра не имеет никаких выходных данных, сведений о тираже и т.д. Указано только издательство и мелко его электронный адрес, который не работает. Но скажу сразу, говорит автор о Седове в целом хорошо и это не лишний голос в спектре разнообразных материалов о нашем земляке. Но при последующем издании нужно давно написанный материал отредактировать с учетом современных фактических сведений и информационных возможностей, именно с этой целью и написан данный комментарий.
Первое, на что обращаешь внимание, что в "документальной повести", кроме фотоматериалов, приводятся рисунки. Авторы рисунков не указаны, сами изображения мало что выражают. Рисунок "Место захоронения Седова" вообще исторически недостоверен: в самой книжке приводятся слова матросов Линника и Пустошного, утверждавших, что крест на могиле Седова сделан из лыж, но на рисунке мы видим другое. Могила покрыта Андреевским флагом, а Седов вез к полюсу национальный, а не военно-морской флаг. Такова традиция: на вновь открытых землях устанавливать флаг страны.
Автор рассказывает об интересных встречах с В.Кавериным, В.В. Седовой, о подаренных ею вещах Седова, но мы не видим всего этого на фотографиях. Кстати, и в седовском музее ни этих вещей, ни их голографий, даже простых фото тоже нет.
Фотоснимки в брошюре приведены самые распространенные, общеизвестные. Часть иллюстраций не подписана или подписана неверно. На снимке "Фото с племянницами" на самом деле племянница только одна. На этом фото изображены Георгий Яковлевич и две девчушки в форменных платьицах гимназисток. В одной из них нетрудно уловить черты фамильного сходства: это Пина (Агриппина), дочь Евдокии Яковлевны, сестры Седова. А вторая - Таля Безносова. В Николаевске-на-Амуре Георгий Яковлевич квартировал в семье Безносовых и стал невольным свидетелем жестокого обращения хозяина квартиры с женой и детьми. Седов помог женщине освободиться от домашнего гнета: она вскоре переселилась в Полтаву, где в то время жили родители Георгия Яковлевича. Сын ее при содействии Седова позже поступил в петербургское реальное училище, старшая дочь - в петербургскую гимназию, а младшая, подружка Пины, фактически выросла в семье Седовых. И Таля, и рано осиротевшая Пина стали как бы дочерьми Георгия Яковлевича.
Следующее фото "Курсант Седов во время учебы в Ростовских мореходных классах" вызывает сомнения: у "курсанта" военные погоны. Это явно не то фото, что он посылал родителям, где юный Седов "в мундире с золотыми якорями". Ю.А. Сенкевич в своей совместно с А.В. Шумиловым книге "Их позвал горизонт" датирует этот снимок 16 декабря 1909года, то же повторяется и в книге "Славный сын Кривой Косы", изданной небольшим тиражом в Донецке. Это тоже неверно, поскольку в Колымской экспедиции мы видим Седова иным. А вот на другой снимок 1904г он очень похож. Вероятно, это фото сделано после 1901г, перед первой экспедицией на Север, где "до безумия смелый поручик" впервые заявил о себе, как о гидрографе. На странице 13 приведено письмо Главного Гидрографического Управления с резолюцией Главного Морского Штаба, названное распоряжением Штаба. Карта плавания "Святого Фоки" на странице 18 не подписана, так же как и помещенное на соседней странице письмо к Михаилу Суворину. Кстати, именно это имя было присвоено "Св. Фоке" на первой зимовке, и именно под этим именем судно вернулось в Архангельск.
Теперь несколько слов о фактических ошибках и неточностях. На странице5 есть авторская сноска: (на Кривую косу — там был причал, к которому швартовались рыбачьи промысловые суда: сейнеры и шхуны. — М. А.). Во-первых была пристань, но швартовались к ней не промысловые суда, а, в основном, баржи, перевозившие зерно, для этого пристань и строилась. Сейнеры в Седово появились только после войны, а в Седовские времена и долгие годы после промысел вели мелкие артели на каюках, несколько таких фото приведены на полях соответствующих веб-страниц сайта "Моё Седово". Замечу кстати, что иллюстрации, приводимые в брошюре, подписаны синим цветом, а добавленные автором сайта - коричневым.
На странице 6 читаем романтические строки о юном беглеце Седове: "Почти сутки шел береговой тропой до Таганрога." На самом деле дойти до Таганрога "береговой тропой" невозможно: на пути будет река Миус. Да и вообще, какая тропа может быть на песке?
На странице 17 читаем: "Г.Я. Седов впервые обогнул на санях северную оконечность острова Новая Земля, а его спутники Визе и Павлов первыми пересекли остров по 76-му градусу северной широты и выполнили ряд исследований по специальной программе, составленной Седовым".И еще: "Работая по программе Седова, Визе установил..." Вообще-то Седов составил общий план исследований, но ученые были самостоятельны в приобретении оборудования, специальных исследованиях и обработке результатов. Г.Я. Седов отнюдь не был диктатором. И В.Ю. Визе, и М.А. Павлов - блестяще образованные люди, оба закончили Царскосельскую гимназию, Визе владел языками, учился в Геттингенском университете в Голландии, затем в Петербургском университете, там же учился и М.А. Павлов, блестяще одаренный человек. Заслуга Седова в том, что он привлек в экспедицию таких людей, ставших впоследствии видными учеными. Он с огромным уважением относился к Визе, упоминал о нем даже в своем "полюсном" дневнике, ведь по первоначальному плану именно Визе должен был идти с Седовым к полюсу. Но рисковать перспективным ученым Седов не стал.
На странице 18 читаем: "А в то время Морское министерство осталось безучастным к просьбе Седова прислать на следующее лето на Новую Землю уголь, продовольствие и некоторые виды оснащения". Это утверждение просто удивляет. Седов не мог просить прислать что-то на Новую Землю. Ведь попали туда седовцы вынужденно, они шли к Земле Франца-Иосифа и договоренность была соответственно прислать уголь на мыс Флора этого архипелага. Но договоренность эта была не с министерством, а с так называемым "Седовским комитетом", который формально возглавлял проходимец, некий капитан Белавенец. Министр Григорович в печати призывал их организовать посылку судна, это относилось и к реальному главе комитета Михаилу Суворину, давшего кредит на экспедицию. Думаю, именно это обстоятельство, надежда на помощь Суворина и подтолкнула Седова к переименованию судна "Святой Фока" в "Михаила Суворина". Правда, благодаря "капитану" Захарову издатель узнал об этом слишком поздно. Не думаю, что Суворин раскошелился в любом случае бы, поскольку им руководил сугубо коммерческий расчет. Попутно заметим, что М.С. Альтер приводит неточные сведения о финансировании первой русской экспедиции к Северному полюсу. 10 тысяч от имени царя были выделены из резервного фонда правительства сразу, а не в результате "конфуза". Щедрого потока пожертвований не было, да он и вообще практически иссяк после пессимистической статьи Русанова (не знал он, чем закончится его собственное предприятие, гораздо более трагическое), фельетона Меньшикова в "Новом времени", отказа в государственном финансировании. В результате Седов вынужден был согласиться на кредит, предоставленный М.А. Сувориным, ставшим к тому времени издателем известной газеты вместо своего отца. Седов уходил в экспедицию по сути дела должником, и это многое объясняет.
Кстати, если об Алексее Суворине, с которым сын Михаил не слишком ладил, в Интернете масса материалов, то о самом Михаиле их почти нет, даже его фото найти не удалось. После революции обретался где-то в Белграде, пытался и там издавать "Новое время", но постепенно сошел на нет. Как говорится "по делам и честь". А деньги, которые он пожалел на уголь, забрала революция.
Что касается Морского министерства, то, видя бездеятельность "седовского комитета", ему было бы гораздо дешевле послать судно с углем, чем потом, под давлением общественности посылать несколько судов и даже самолет на поиски пропавших экспедиций, в том числе седовской. Но Россия, как говорится, никогда не искала легких путей. Уже и тогда "хотели как лучше, а выходило, как всегда..."
Бесследно ушли в небытие некогда славные капитаны, в угоду морскому министру отказывавшиеся искать Седова. Ислямов, получивший награду за то, что "не нашел" экспедицию Седова (вышел в отставку генералом), бесславно сгинул П. Новопашенный, послуживший и красным и белым, пропал в застенках НКВД. Судьба иных и вообще неизвестна.
Немного можно найти, кстати, и о министре И.К. Григоровиче, других видных начальниках Г.Я. Седова, хотя это всё весьма достойные личности. Но в памяти людей, в сфере их интересов остается отнюдь не временное земное величие, а "вечные" дела, поступки, характеры, человеческие качества. Это интересно людям во все времена. Именно поэтому очень много материалов и фотографий о летчике, впервые в истории летавшем в Арктике на самолете (фанерном "Фармане"!) в связи с поиском экспедиции Седова. Имя этого мужественного человека - Ян Нагурский.
Иногда высказывается мнение, что героический образ Седова создали большевики за неимением лучших героев и благодаря крестьянскому происхождению. Это не так. Известный на весь мир ледокольный пароход "Георгий Седов", совершивший беспримерный 812-дневный дрейф в Арктике, получил свое название в 1916 году. До революции материалы экспедиции Седова получили высокую оценку ученых, мирового авторитета Фритьофа Нансена, имя Седова было чрезвычайно популярно и уважаемо на Севере, на флоте, среди простых россиян. Седов имел государственные награды, был принят царем - разве это не признание его заслуг?!
Время расставило все по местам, и анахронизмом сегодня кажутся приведенные М.С. Альтером слова бывшего секретаря Д.И. Менделеева А. Скворцова о "неудачнике Седове". И в наше время, спустя почти век после экспедиции к Северному полюсу, имя Седова живо, на популярных интернет-поисках делаются десятки тысяч запросов на слова "Седов", "Святой Фока" и т.п.. В 2008г переиздана в России книга Н.В. Пинегина "В ледяных просторах", в 2009г книга В.Ю. Визе "Моря Российской Арктики". Кто такой Скворцов мы узнаем из брошюры уважаемого М.С. Альтера (вот уж ирония судьбы!) именно благодаря "неудачнику" Седову. Так кто же неудачник в историческом, а не в бытовом понимании слова?!
Однако вернемся к тексту очерка "Шаги к мечте". Самое первое предложение пятой главы содержит неверное использование автором слова "дрейф". Дрейф - это пассивное плавание по воле ветра и течений. Автор рассуждает о "дрейфе" "Святого Фоки", русановского "Геркулеса" и "Святой Анны" Брусилова. "Святой Фока" не дрейфовал, а шел к цели благодаря умелым действиям капитана. Седов не сходил с мостика сутками. А штатный "капитан" "Фоки" Захаров, как оказалось, умел только возить богомольных старушек на дряхлом тихоходе по чистой воде. Как выразился потом Седов, полярные экспедиции Захарову оказались не под силу. Но и посланный со срочным донесением на материк, он с задачей не справился.
Что касается "Геркулеса", то карты его плавания нет и быть не может, поскольку об этом нет достоверных сведений. Можно говорить только о дрейфе "Святой Анны", вмерзшей в лед вскоре после выхода в Арктику, у берегов Ямала. Кстати, на "Анне", как и на "Геркулесе", была женщина, племянница начальника Главного Гидрографического управления М.Е. Жданко, сменившего на этом посту начальника Седова А.И. Вилькицкого. Пусть и помимо своей воли, Ерминия Жданко косвенно способствовала неприязни между Брусиловым и штурманом В.И. Альбановым. Нельзя при этом не сказать, что и Альбанов, и матрос Александр Конрад о ней вспоминали с огромным уважением.
Михаил Савельевич утверждает, что у Русанова на судне был радиотелеграф. Это не так, у революционера Русанова его и не могло быть, поскольку радисты тогда были только в военном флоте. А кроме того, экспедиция на Шпицберген этого и не требовала.
В начале августа, отправив с попутным норвежским пароходом трех человек— Самойловича, Сватоша и Попова со Шпицбергена в Россию, Русанов по своей инициативе пошел к Новой Земле. В этом плавании Русанов пропал без вести со всем экипажем (время и обстоятельства гибели экспедиции остались невыясненными, хотя отдельные свидетельства пребывания русановцев в Арктике были найдены). С отправленными в Россию моряками он передал в Русское географическое общество отчет о проделанной работе, зоологические и геологические коллекции. Как вспоминал Самойлович, он плохо понимал дальнейшие намерения Русанова. Ему показалось, что тот собирается идти к Новой Земле, а далее действовать по обстоятельствам.
Из письма матроса Василия Черемхина и воспоминаний отца капитана "Геркулеса" Кучина становится очевидным, что Русанов еще до начала экспедиции после обследования Шпицбергена намеревался идти на восток, в Карское море. Именно поэтому на "Геркулес" было загружено максимальное количество продовольствия и топлива. Но много ли топлива можно было погрузить на небольшое судно, было ли оно пригодно для продолжительного арктического плавания, насколько готова была к нему команда...
18 августа «Геркулес» добрался до Маточкина Шара, где Русанов оставил свое последнее сообщение: «Иду к северо-западной оконечности Новой Земли, оттуда на восток. Если погибнет судно, направлюсь к ближайшим по пути островам: Уединения, Новосибирским, Врангеля. Запасов на год. Все здоровы. Русанов». Вот так все было на самом деле.
Что же касается радиотелеграфа, то военный моряк Г.Я. Седов приобрел его для своей экспедиции, договорился об отпуске телеграфиста одного из военных кораблей, но в последний момент отпуск радисту Морское министерство аннулировало. В итоге рацию оставили в Архангельске. Впрочем, не факт, что она могла бы работать с Новой Земли, поскольку в то время ближайшая станция была только в Архангельске. Впервые радиотелеграф был в арктической экспедиции у Бориса Вилькицкого, сына А.И. Вилькицкого, но связь с материком была весьма ненадежной, а долгое время ее вообще не было.
В ходе этой экспедиции было сделано последнее в истории крупное открытие земель - открыта Северная Земля, первоначально названная в честь последнего российского императора по его же повелению. Первооткрыватели вначале хотели назвать ее "Тайвай" по имени кораблей экспедиции "Таймыр" и "Вайгач", но большевики помирили всех.
Рассказывая о переходе к мысу Флора группы моряков с судна "Святая Анна" по руководством Валериана Ивановича Альбанова, автор "Шагов к мечте" рассказывает как моряки плыли "на легких лодчонках - каюках". На самом деле каюком в Приазовье называют большую и грузоподъемную промысловую лодку, подобие черноморской шаланды. А в Арктике охотники издавна используют каяки, то есть легкие лодки, представляющие собой каркас, обтянутый кожей. Полярники кожу заменили брезентом. Такие каяки использовал и Г.Я. Седов.
О последней главе очерка автор говорит как о шестой, однако в издании она не имеет номера. К сожалению, нет фотографий о встрече М.С. Альтера с В.В. Седовой, хотя он, как следует из текста, делал фотокопию с последнего письма Седова перед уходом к полюсу, стало быть, фотоаппарат у него был. Автор упоминает виденное им фото, где супруги Седовы изображены на Новой Земле, куда они отправились прямо в день венчания. Но Вера Валериановна на Новой Земле не была, она проводила мужа только до Архангельска. Остается загадкой и то, дубликаты каких фотографий передала Альтеру вдова Седова. Подобные материалы могли бы сделать очерк гораздо более оригинальным и ценным произведением. Жаль, что этого не случилось. Но, искренне говоря, я был по-хорошему удивлен, прочитав, что именно М.С. Альтер подготовил публикацию воспоминаний Веры Валериановны Седовой в журнале "Знание-сила" в 1952 году, эта статья тоже опубликована на сайте «Моё Седово».
В последних словах "Шагов к мечте" автор пишет, что он позднее вернулся к седовской теме в надежде разобраться в причинах неудач, постигших последнюю полюсную экспедицию Седова и гибели ее организатора и руководителя. "Так появилось продолжение повести «Шаги к мечте», ее шестая глава". Но в шестой главе речь идет только о встрече с В.В. Седовой в начале 1953г.
Прочтение и этой главы все же оставляет сильное ощущение, что автор поставленной перед собой цели не достиг. Заканчивается повествование очень характерной фотографией: в центре кадра М.С. Альтер, а "рядом в косыночках племянницы Седова". Причем племянницы (внучатые) отвернуты от камеры, не сообщаются даже их имена - ясно, что они не главные люди на этом празднике жизни. А должно было быть наоборот.
"Неудача последней экспедиции и отчаянные действия ее руководителя не умаляют большого личного вклада, который внес Г. Я. Седов своей гидрографической деятельностью в освоение крайнего Севера",- сообщается нам. Трудно с этим полностью согласиться, действия Седова вовсе не были отчаянными, и экспедицию нельзя считать неудачной. Одно то, что седовцы спасли двоих моряков со "Святой Анны", а вместе с ними ценнейшие документы дорогого стоит. А ведь они собрали богатейший научный материал, многое в истории освоения Арктики сделали впервые. А, кроме того, Седов помог России увидеть саму себя другими глазами и это, возможно, самое главное и ценное. Впрочем, этот вывод весьма субъективный.
В кратком безымянном предисловии к брошюре говорится, что издание подготовлено в память об основателе и бессменном ответственном секретаре областного отделения общества "Украина-Израиль" М.С. Альтере. Статья на Интернет-ресурсе "Википедия" сообщает, что на протяжении многих лет Михаил Савельевич активно занимался историей евреев Донецкой области. Это, разумеется, важная и нужная тема, как и всё, что связано с нашей историей. Вероятно, эта деятельность была близка журналисту и проходила через его душу и сердце. Но очерк "Шаги к мечте", во многом благодаря и издателям, не потрудившимся давний материал проверить и отредактировать, очень напоминает фото с внучатыми племянницами Седова: Седов здесь только для антуража. Как стена, на которую прикрутили мемориальную доску известного журналиста.
Этот очерк практически ничего не добавляет к прекрасным материалам о Седове: книгам Н.В. Пинегина, В.Ю. Визе, документальной повести С.Нагорного "Седов", ставшей литературной основой художественного фильма, книге ростовчанина Б.А. Лыкошина "Георгий Седов", книге П. Ф. Северова, многим другим - печатным и электронным изданиям.
"И все же пока остается еще немало белых пятен в научно-практической деятельности нашего земляка. Не теряю надежды, что расшифровкой их займутся молодые люди — пытливые и энергичные",- этим предложением заканчивается очерк М.С. Альтера. Можно решительно присоединиться к этим словам, тем более накануне столетия первой русской экспедиции к Северному полюсу. А не сделано еще очень много: не изданы в интегрированном виде материалы экспедиции, фотоматериалы, первый кинофильм об Арктике, снятый в экспедиции, нет не то что памятников, но даже и мемориальных досок ни в Москве, где бывал Г.Я. Седов, ни в С-Петербурге, где он жил и работал. После всей грязи, которой обливали Седова и его экспедицию сразу после ее завершения и в последнее десятилетие века, обновленная Отчизна должна воздать должное своему верному рыцарю. Седов очень много сделал, чтобы его любимая Родина стала другой. Сегодня для нее самой очень важно это понять. (Комментарий к очерку М.С. Альтера "Шаги к Мечте" о Г.Я. Седове (Издательство "Шилтон", Донецк, 2007г)