XIV
После удалого взятия города, в праздничный к тому же день, Опиконсивии, действовавшие совместно всадники двух легионов позволили себе (и с разрешения легатов, само собой – по крайней мере, в этот раз) немного отметить это событие. Когда закончилось праздничное жертвоприношение у претория, при котором присутствовали представители каждой декурии конницы и центурии пехоты (все желающие просто не поместились бы на небольшой площади), началась пирушка соратников. Мне с утра нужно было быть в боевой готовности, и после первого возлияния я ушёл спать. Некоторые товарищи увлеклись, а посему остались ночевать в расположении нашего легиона.
Здесь же оказался и Карман. Причём шумно ввалился ночью в мою палатку, вместе со своим новым знакомцем, префектом девятой турмы, седым Публием Галлом. Они веселились, а Маний постоянно намекал на пристрастие Галла к блюдам, включающим бобы и горох. Сквозь сон я услышал и запомнил, в частности, такие слова хмельного Кармана (он вообще-то любит, «пустив ветры», свалить на другого): «Публий, дружище! Пожалей сослуживцев! Сегодня, конечно, был праздник урожая и бобовых, но имей совесть! Под покрывалом, никто же не увидит, хоть пальцем заткни у себя там… А, уже, что ли? Звук-то какой у тебя вышел… Чего это ты к плащу соседа руку тянешь?! Палец, что ли, вытереть?! А хочешь, я с плотниками поговорю, они такую затычку, какую-нибудь поудобнее, соорудят, размер только скажи…» « – Себе закажи. Носом чую, тебе тоже не помешает…» Извини, Муция, сестричка моя родная, за этот грубоватый юмор. Но утром, увидев в палатке Кармана, тихо похрапывающего, и Галла, одна рука которого была под своим покрывалом, а другая вытянута к соседскому, я вспомнил их ночной диалог, и улыбка долго была на моём лице…
Взятие Тарихеи повлекло за собой смирение тех городов Галилеи, что ещё не изъявили верность нашей власти. Исключением стали Гамала и Гисхала. (А ещё селение на горе Итавирион с расположившимся там гарнизоном мятежников. Итавирион без труда покорил Спурий Плацид со своей конницей.) О мятежности Гамалы стало известно в иды сентября (двадцать пятого метагитниона). Наша группировка, придя к Гамале, расположилась на горе, господствовавшей над городом. Без особых трудностей были устранены препятствия местности, и довольно скоро были завершены насыпи у твердынь. Защитников отогнали со стен снаряды метательных машин, а сами стены в нескольких местах поддались таранам.
Последовавший за этим первый штурм оказался неудачным: теснимые многочисленным неприятелем на узких крутых улицах незнакомого города, наши легионеры вынуждены были взбираться на крыши, которые обваливались и хоронили несчастных, другие срывались в пропасти. Сам дукс оказался отрезанным от основной массы войска, спешившего покинуть ставшие ловушкой улочки города, и от брешей в стене. Но даже в непосредственной опасности присутствие духа не изменило опытнейшему полководцу. Бывшие с ним воины также явили храбрость и, сплочённые по его приказу в единое целое, медленно, устрашая врага твёрдостью и стойким мужеством, пробились к выходу.
Два пролома в стене были заделаны осаждёнными гамалянами, третий неусыпно охранялся. Городские мятежники держались, невзирая на нехватку продовольствия и подступающий голод. В четвёртую стражу двадцать второго боэдромиона (за семь дней до октябрьских ид) три удальца из паннонского (т.е. XV-го) легиона незаметно прокрались и подкопали огромную башню. Она обвалилась, часовые со всей стены перепугались и бежали, о защите стены никто не помышлял. Но поспешного штурма с нашей стороны не последовало – все ещё слишком хорошо помнили последнюю несчастную попытку.
В этот же день вернулся из Антиохии Тит. С восходом он во главе двух турм конницы своего и двух когорт десятого и двенадцатого легионов (когорту последнего при этом возглавлял Гней) вступил в Гамалу. Часть мятежников безуспешно пытались его остановить, прочие вместе с остальными горожанами бежали вверх, на крутейший и высокий Акрополь. Туда, за ними, повёл большую часть группировки сам Веспасиан. Поначалу, когда ветер помогал гамалянам, их стрелы приносили ощутимый вред. Но затем, по воле Богов, ветер резко сменил направление на обратное, ещё и усилился, сделав оборону Акрополя невозможной. Гамала пала, как и более десяти тысяч её защитников-бунтовщиков.
Части VI-го (Гней, не думая о возможной опасности, разъезжает туда-сюда, навещает друзей) и XII-го легионов оставлены на зимовку по городам Галилеи. Наш, X-й Парный, отправлен в Скифополь – большой город на границе Галилеи и Декаполиса. Легионы Жаворонков и Фортуны Перворождённой – в Кесарию. Только Тит (отправленный отцом) задержался у Гисхалы с конницей своего и нашего легионов, встав лагерем в паре миль от неё. Ночью главный бунтовщик Иоанн, обманом выпросив у Тита отсрочку на один день в переговорах, со множеством подвластных ему бежал по направлению к главному оплоту восстания – Иерусалиму. Только сам он вместе с малым количеством спутников смог добраться туда. Утром мирные горожане Гисхалы открыли ворота, впуская наше войско в свой город, и сообщили о бегстве Иоанна. Своих конников, а также и мою турму, Тит незамедлительно послал вдогонку. Около семи тысяч мятежников пали, более трёх тысяч (женщин и детей) мы пленили и пригнали назад, в Гисхалу. Случилось это (сдача Гисхалы) в последнем осеннем месяце, ноябре (мемактерионе). Таким образом, вместе с осенью завершилось и покорение Галилеи…»
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2011/12/14/809
---------------------
1) Опиконсивии – праздник урожая, 25 августа.
2) Паннонский – XV легион, стоявший ранее в Паннонии.
3) Акрополь – в гр. городах – высокий укреплённый холм, цитадель.
4) Декаполис – или Десятиградие – область к востоку от Переи, Перея же располагалась на левом (восточном) берегу Иордана (главной реки того региона).