История, о которой я хочу вам рассказать, непростая, даже, я бы сказала, в чём-то трагичная. Александр Владимирович Шиловский – герой публикации – инвалид по зрению. Когда я встретилась с ним в первый раз, он был ещё при «должности» – директором небольшого сахарорафинадного завода. Пусть и небольшой, но в его подчинении был коллектив. Казалось, что ты достиг успеха в жизни, схватил птицу счастья за хвост, ан, нет. К сожалению, всё это в прошлом, но тем поучительнее жизненная история. В бизнесе, как говорят японцы, – а они-то толк знают! – как на войне! В один прекрасный момент, особенно в кризис, можно лишиться всего. Как в истории с Шиловским. Для многих его судьба – очередное доказательством русской пословицы: от сумы и от тюрьмы не зарекайся.
Узнав, что я хочу написать о жизни бизнесмена, чей день расписан по минутам, Александр Владимирович, несмотря на жёсткий график работы, выкроил время для встречи. Во время беседы его мобильники не замолкали. Меня интересовало, как живётся предпринимателям малого бизнеса в условиях кризиса? Чувствуют ли они заботу государства? Показалось, что собеседник был откровенен, рассказывая о своей жизни, над которой уже сгущались тучи.
Из-за проблем со зрением он с детства наблюдался в институте Гельмгольца. Мама, Нелли Яковлевна, была уверена, что уж столичные доктора помогут её сыну. Как-то в очередной визит в клинику он услышал, как профессор Островская говорила матери, что все усилия бесполезны, что прогнозы пессимистические, и ей надо смириться с неизбежным – полной слепотой сына.
Сыну скоро сороковник, у него самого семья, взрослые дети, а мама всё никак не может успокоиться, что у сына Александра и дочери Татьяны падение зрения прогрессирует. До сих пор плачет: откуда такая напасть? Говорят, врождённое, передалось по наследству. Винить себя, что они, родители, не все шансы использовали, оснований у неё нет. А сердце всё равно рвётся на части, и она звонит знакомым в Швейцарию и Израиль, интересуется, насколько там продвинулась наука, и не научились ли учёные возвращать людям зрение? Надежды у неё теперь только на заграницу, но лечение там стоит миллионы, а где такие деньги взять?
Инвалидность Александр оформил поздно. Стеснялся, что на работу не возьмут, да раньше это и не приветствовалось. Потом жизнь завертела – и уже не до этого было. А разве мальчишке в школе говорить об этом с руки? Да и как пацану снизить нагрузку на глаза, если у него любознательный ум и тяга к спорту? Конечно, кое-какие поблажки из-за зрения были, но если не выучил урок – двойка была обеспечена. Привязался к спорту, хотя от уроков физкультуры был освобождён. Усиленно занимался в спортзале, «качался» в фитнес-клубах, серьёзно увлёкся шахматами, даже второй разряд получил. Небольшой результат, но всё же. Сегодня иногда тянет сесть за шахматную доску. Редко, но играет. Бывает, по году не играет: не с кем, да и некогда. Со спортом прошёл до сегодняшнего дня, по-прежнему считает его лекарством от всех болезней для всех возрастов.
– К советам врачей я не прислушивался, – откровенничает Александр. – Они советовали поднимать не больше 3 кг, не пить, не курить, с девочками не дружить – иначе к 25 годам, мол, ждёт тебя, парень, полная слепота. Но, как видите, до сих пор ещё немного вижу. Те же, кто соблюдал рекомендации и жалел себя, наоборот, зрение уже утратили.
– Если честно, то учился я в школе кое-как, – смеётся он. – Родители у меня были «правильные» и очень переживали, что их нередко вызывали в школу. Порадовал я их только тогда, когда по-настоящему увлёкся музыкой, даже два года отучился в музыкальной школе. Педагоги утверждали, что у меня совершенный слух, советовали продолжить образование. И после восьмилетки, в девяностом, я поступил в областное училище искусств, в класс ударных инструментов. Днём учился, а вечерами играл на танцах, в ресторанах, на свадьбах, – попросту был кабацким барабанщиком. Помню, как отрабатывал практику директором дома культуры в одном из райцентров области. Приятно, что один мой ученик сегодня играет в знаменитой группе. Мы до сих пор с ним общаемся.
Думаю, к счастью, но после училища в академию им. Крупской я не поступил, и в девятнадцать с этой профессией решил «завязать». Понял, что больших денег музыкой не заработаешь: музыканты в то время были люди бедные. Стал соображать: чем заняться? Скрывать не стану: ещё в школе в бизнесе я прошёл «курс молодого бойца» – продавал пирожки. Очень уж хотелось иметь свободные карманные деньги, ведь с перестройкой открылось столько соблазнов, и устоять перед ними было трудно. С седьмого класса я уже торговал на рынке. Сам ездил в Нижний Новгород за товаром. Окружающие к таким как я относились плохо, называли спекулянтами. Родителей в школу вызывали, стыдили. Они меня поначалу ругали, а потом отстали: тогда в стране все чем-нибудь торговали. А потом я стал ездить за товаром в Польшу. «Своим горбом», как говорится, зарабатывал деньги. Да и кто из нынешних бизнесменов туда не ездил? Так многие заработали первоначальный капитал.
Бросив музыку, я устроился в частную фирму экспедитором. Через полгода работал уже на себя. Это было время всеобщей сумятицы и чехарды, но мне даже удалось преуспеть. Заработав неплохие деньги, открыл сахарорафинадный завод. Честно скажу: завод был моим детищем. Работали стабильно, увеличивали объёмы, строили планы. Дело налаживалось, да и сахар пользовался устойчивым спросом. Чтобы покрепче встать на ноги, взяли кредиты, закупили импортное оборудование и установили четыре линии. Конечно, не хватало знаний ни в бухгалтерии, ни в управлении, просто было желание – и всё. Учиться приходилось на собственных ошибках. Так что на вопрос об образовании всегда отвечаю с иронией: окончил университет. Жизненный.
Сейчас понимаю, что для бизнесмена главное – предугадать спрос. В эйфории мы это дело прошляпили. А тут ещё и кризис «подрезал крылья». Сахар в таком объёме стал никому не нужен. Спрос на него резко упал. Мы понесли серьёзные убытки. Банки же требовали возврата кредитов. Маленьким предприятиям оставаться «на плаву», особенно в кризис, очень сложно. На заводе до 40 человек работало, осталось 20. Из-за сокращений и снижения зарплаты у людей минорное настроение. А раньше ключевым руководителям мы платили такую зарплату, что они за год могли купить квартиру. Да и на благотворительность я денег не жалел: помогал всем, кто обращался.
В случившемся Шиловский винит только себя. Он был так огорчён неудачами в бизнесе, вызванными кризисом и просчётами в планировании, что поневоле я стала сопереживать, словно сама с ним вместе работала.
– Да не переживайте, прорвёмся, – успокоил меня Александр Владимирович. – Если мне пришлось споткнуться и прогореть, я не побоюсь сделать шаг назад, другое дело «замутить» с минусовой отметки. Идей куча. Свою нишу в бизнесе я всё равно найду, – говорит убеждённо. – В новом же деле постараюсь быть максимально независимым и осторожным. А вот барабанные палочки я лет 20 не брал в руки. Интересно, получилось бы что-то у бывшего барабанщика?
А я задумалась: если в бизнесе можно «прорваться», то куда сложнее проблемы со зрением. Оно стремительно падает. «Прорваться» и здесь можно, нужны лишь деньги. Пока таких у него нет. В мае съездил в Израиль, прошёл курс лечения. Много повидал в жизни, но вернулся удручённым: – Мы с ними живём в разные столетия. У них наука шагнула вперёд так далеко, что нам и не снилось. Но лечение стоит огромных денег, которых у простых россиян попросту нет.
Сегодня Шиловский на перепутье. Он окончил в столице компьютерные курсы, считая, что компьютер откроет новые возможности в плане работы, общения, сбора нужной информации и сделает его жизнь более интересной и насыщенной. На данный период у него нет ни завода, ни работы. Даже жилья он может лишиться, если не выплатит оставшийся долг.
Почти за сорок лет его сердце бывало в разных переделках, но своей жизнью Шиловский доказывает, что инвалидность – ещё не причина быть беспомощным человеком. Хотя жаль прежнее дело: столько труда и души в него вложил, он никогда не ссылался на свой недуг, зная, что давить на жалость в бизнесе бесполезно. Несмотря на неудачи, у него не пропало желание начать новое дело. Для этого есть единомышленники, есть и опыт. Конечно, не помешали бы мудрые советы более опытных бизнесменов. Знаний много не бывает. Так что дирижёрская палочка жизни в руках бывшего барабанщика.