Наряд на кухне
Прапорщик Гармаш - начальник пищеблока инструктировал нас, молодых "скворцов", то есть курсантов. Помню его молодое огромное туловище, над которым на толстой шее высилась небольшая голова, на которой еле держалась маленькая фуражка.
Прапорщик громко и грозно говорил: "Если кто будет "парашничать", /то есть употреблять в пищу всякие объедки/, то будет иметь дело со мной, а я бью только один раз". При этом он внушительно показывал свой огромный кулак.
Помню, как едва ли не всю ночь чистили картошку. Под утро легли спать прямо в столовой на кафельный пол коридора, под которым проходили трубы с горячей водой. Проснулись с обожжёнными частями тела. У меня на боку возник огромный волдырь. Долго ходил на перевязки с медсанчасть. В один из нарядов сильно обжёг руки, поскольку в ванны, где мы отмывали посуду, постоянно подтекала горячущая вода. Пальцы стали похожи на красные отваренные сосиски.
Однажды мы повезли огромные чаны с отходами на подсобное хозяйство части. В загоне паслось несколько десятков свиней. Завидев нас, разгружающих пищевое довольствие, грязно-розовые существа с бешеным визгом ринулись для пропитания. Казалось, они готовы были съесть нас целиком. Мы едва успели залезть в кузов.
Столовые, как в учебной части, так и в боевой, были рассчитаны на 1000 человек. Кормили солдат в 2 смены. В наряд заступал взвод, то есть 30 человек под командованием сержанта. Надо было накормить и обслужить 1000 человек, то есть тысячу душ, а точнее, животов. В огромном зале было множество столов, покрытых пластиком.
Варочный. Пар, чад, жар, смрад жареного мяса и рыбы. Мойка. Сотни и сотни тарелок, ложек, эмалированных побитых кружек. Бачки на 10 человек, в которых разносились на столы борщи, гороховые супы, а также второе, то есть макароны с тушёнкой или всякие каши. Гречневая каша редко попадалась в нашем меню. Чаще мы вкушали перловую, которую называли "бронебойной", и, конечно же, пресловутую или, если хотите знаменитую «перебойку» ячневая, или синеватую после варки сечку.
Если в «учебке» мы были относительно равны, то в части уже было распределение обязанностей согласно выслуге лет и армейской кастовости. Самые юные "духи" летали по залу, расставляя стопки тарелок и бачки с горячей кашей. В посудомойке обретались "фазаны",то есть воины, отбарабанившие год.
"Деды" занимались чисткой овощей и в первую очередь славной картошечки, которая не всегда была объеденьем. Чистка моркови, свёклы и других корнеплодов длилась почти всю ночь. Зато весь последующий день старослужащие отсыпались и, естественно, не участвовали в помывке посуды, столов и, конечно же, полов после завтрака и обеда.
Тяжелая процедура сдачи дежурства тоже обходилась без них. В посудомоечном отделении порой включали машина для мытья тарелок, но чаще всего этот чудный агрегат был сломан. Тогда,то есть почти всегда в дело и в ход шли наши руки. В помывке голубых пластмассовых тарелок, на которых отчётливо виднелись следы оранжевого жира от смачного борща, очень помогала горчица, остатки которой сохранялись в маленьких судках.
Иногда офицеры санитарной службы с малиновыми погонами и петлицами отдавали приказ перемыть всю посуду. В эти моменты мы погружались в тихую ярость. "Заловые" бегали, таская и роняя стопки скользких тарелок, которые падали и с треском разбивались о кафельный пол. Иногда пластиковая миска с незамеченной трещиной попадала на стол, и жутко не везло тому бойцу, которому в посудину наливали щи, убывающие прежде утоления аппетита.
Снова горячей водой заполнялись ванны, опять деревянной лопатой ворочались ложки и кружки, подставлялись под струю кипятка тарелки.
В наряд мы заступали перед ужином и перед ужином же сдавали своё утомительное и томительное дежурство. Впрочем, томиться было некогда, а только работать и работать.
Порой кто-то из "нарядных" подставлял на стол среди кружек с киселем и компотом ёмкость с касторовым или каким-то странным постным маслом. Надо было видеть кривящуюся физиономию воина, пригубившего"деликатес".
Однажды в часть были призваны ребята из Коми. Забегая в «мойку» за недостающими ложками и чашками, они невольно сталкивались с «нарядом». Не знаю почему, но захотелось немного поиздеваться над молодыми. Остановив того или иного воина, я спрашивал его, откуда он родом. Когда боец отвечал, что он из Ухты, Инты или Печоры, то я говорил ему, что мы земляки.
- Где живёшь-то, браток? Случайно не рядом с лесопилкой?
Когда же солдат отвечал, что проживает в Воркуте, то я говорил, что живу около шахты или Дома культуры железнодорожников. Какой же северный город без шахты или лесопилки? Да и стоят эти города на знаменитой магистрали «Котлас-Воркута». Значит, есть и депо, и вокзал, и дома культуры.
И что вы думаете? В большинстве случаев это совпадало. Завязывался разговор. Как же радовались новобранцы, обретая земляка. И я, подлец, ликовал. Через месяц забава окончилась, потому что и надоело и эффекта уже не оказывало.