Я не помню, зачем большевики, придя к власти, поменяли российский календарь. Кажется, для того, чтобы оказаться в гармонии со всем просвещенным человечеством. Но с тех пор в нашем обиходе появились слова: по «старому стилю» и по новому стилю. А так же и некоторая зимняя праздничная путаница.
Теперь во всем остальном мире сначала пост, потом Рождество, а потом – Новый год. И каникулы их Рождественские – от силы неделю. А у нас теперь есть целый праздничный месяц – январь.
Последовательно: Новый год, Рождество, святки, Старый Новый год, небольшой отдых и – Крещение, а потом еще – Татьянин день. И каждый из праздников, замечу, всенародный. Включая, естественно, Татьянин день: и не потому, что женщин с таким именем у нас – много. Просто все мы когда-то были студентами, а день рождения МГУ символизирует собой начало всеобщего высшего образования.
Наш народ имеет полное право впасть в запой и долго-долго из него не выходить. Поэтому на январь у нас никто не планирует начало новых дел, не ожидает от января прорывных идей и новостей на ниве культуры и производства.
– Январь? Убитый месяц! – сказал мне недавно мой товарищ.
Я тоже так считаю. Несколько лет назад это стало ясно и нашему правительству. Тогда нам назначили официальные каникулы. По принципу: если никто не работает, лучшее, что можно сделать – пойти на поводу у своего народа. Правильно! Каждый имеет столько власти и свободы, сколько может и хочет взять. И мы вынудили отцов страны считаться с нашим радостным январским саботажем. Новый год же! И очень хочется сказки! И чудес, и исполнения всех желаний.
А что самое главное в празднике? Его ожидание! Предвкушение! Дрожь предстоящего восторга.
«Дрожь» начинается примерно с середины ноября. Именно в это время реклама постепенно наряжается в соответствующие случаю атрибуты: обычная морозная свежесть уже пахнет новогодними мандаринами, сверкающие шарики и еловые ветки бродят по телевизионным заставкам и, как в старинной китайской пытке, системно падают каплями на мозг. Иногда, прости Господи, все это напоминает мне плакаты времен Отечественной войны: «Родина-мать зовет!» и «Ты записался добровольцем?» И так – везде! Еще в середине ноября заходишь в магазин электротоваров, чтобы купить обычный джек для микрофона, а с витрины нагло сияют и переливаются новые модификации елочных гирлянд. И рука тянется к кошельку, потому что:
– А вдруг у меня нет?
Но память вовремя останавливает руку, уже щелкающую застежкой портмоне. Память говорит:
– Уже есть! Три штуки! Ты еще в прошлом году не знала, куда все это девать, дура!
Я вспоминаю про военные плакаты потому, что новогодняя вакханалия неизбежно провоцирует нас – на действия! На истеричную беготню по магазинам. На мгновенную растрату всего, что нажито непосильным трудом за прошедший год. На приобретение совершенно ненужных вещей и сувениров. Причем, они не нужны никому: ни вам, ни тем, кому вы их подарите.
Позвякивает ямщицкими бубенцами реклама, а значит: мы опять должны – быть готовы!
Мы ничего и никому не должны!
Но сказать это вот так – резко! – себе и окружающим не получается. На минуту, на час или на день каждый из нас все равно подпадет под всеобщее настроение приобретения безделушек, шариков, еловых веток и необычной еды для праздничного стола.
– А что мы будем делать в Новый год? – спросит себя каждый из нас и начнет обзванивать друзей и родственников в желании сформировать соответствующую компанию для единственной ночи в году. И сделаем мы все это еще в первых числах декабря. Чтобы как раз к 31-му все рассыпалось, перемешалось и сорвалось. Не знаю, как кому, а лично мне еще ни разу в жизни не удалось «спланировать» Новый год. Лучшее, что выходит, это – экспромт!
Однажды плюнула на все, взяла пару пузырей шампанского и уехала к друзьям в глухую деревню. То же самое сделали и еще несколько человек. В деревенском доме было нам тесновато…. Но лозунг: «Друзья моих друзей – это и мои друзья!» сделал тот праздник просто замечательным, и было нам очень весело.
А запланированные посиделки, когда хочется чего-то особенного, заканчиваются чаще всего печально.
– Так надоели водка и пиво! – рассуждала я однажды, готовясь к празднику. – Так остобубенел холодец и тазики с «оливье»!
И было решено порадовать себя. Закупила пару ящиков вина, а вместо оливье наготовила фруктовых салатов и разных там десертов. На внеплановое и мощное поступление кислоты в огромном количестве желудок отреагировал так, что я пила постный бульон вплоть до Рождества.
– Как готовить перепелок? – спросила меня подруга пару лет назад.
– А тебе зачем?
– Захотелось изысков, – лаконично ответила она.
Рецепт «изыска» я ей продиктовала. Но ехидно подумала про себя, что с мелкими птичьими костями – раз в тридцать меньше, чем куриными, – пусть она и ее гости разбираются сами. Потому что приготовить перепелок – это полбеды. Их еще надо и съесть. С непривычки и в состоянии алкогольного опьянения. Обошлось.
И так хочется сказать себе и близким:
– Ребята, давайте не поддаваться на провокации, не покупать петард с риском для своей единственной и неповторимой жизни и не травится «левой» икрой….
Отнесемся к предстоящему празднику поспокойнее, без истерик и глупостей. Вспомним о том, что новый год – это еще одно начало, а вовсе не конец. И света, в том числе. Вспомним о том, что, в общем-то, все у нас уже есть. И пластмассовая елка на антресолях. И шарики в белоснежно-серебряном опылении, которые покойный дедушка вывез в процессе тотального мародерства еще из гитлеровской Германии, и гипсовая Снегурочка в покоцанной голубой шубке, которую вы все равно поставите рядом со своей елкой: точно так же, как делали это в последние тридцать лет. А тазик винегрета с селедкой и студень из говяжьих мослов – самая подходящая еда для русского желудка в зимнюю пору.
Положите себе под елку шерстяные носки с начесом. Потому что в России живем, как бы не менялся климат во всем просвещенном мире. И ждите чудес.
….Ананасы в шампанском очень хорошо пойдут с похмелья. Почти так же, как рассол – взахлеб из трехлитровой банки.