Часть первая главы XI
Спустя какое-то время по возвращении в Город Фламина Кибелы получила следующее послание с Востока.
«Гай Фабий своей родной милой сестрёнке Присцилле шлёт привет и желает радоваться!
Прошу прощения за долгий, чуть не полугодовой перерыв. Охотно отговорился бы тем, что времени очень мало, что оно почти полностью уделяется боевой подготовке (хотя это близко к истине), но честно признаюсь – порою лень было, не доходили руки. Так что извини уж, милая Муция!
Мой пожилой друг Гай Цестий Галл накануне январских ид умер… О мёртвых либо хорошо, либо… Поэтому перехожу к живым друзьям.
Получив от ныне покойного распоряжение о наборе новобранцев в XII легион, Гней, несмотря на зимнее время, отплыл в Ахайю, где эти полномочия были подтверждены, после чего поплыл в Галлию и Лигурию. Где весьма преуспел в порученном деле. И когда прибыл обратно в Сирию, приказом нашего нового дукса был немедленно назначен трибуном в том же XII легионе. Как ты и писала, сестрёнка, командующим к нам прислан Флавий Веспасиан, твоё письмо всего на пару дней позже принесло нам эту весть.
На следующий день после нашей встречи Гней разговорился и поведал, что во время поездки, и вообще, порою с ним такое случается, вдруг поддаётся прежним слабостям. Например, тщательнейше заняться уходом за телом и лицом, нарядиться в дорогую одежду, сделать причёску, принять деньги, если сами плывут в руки.
Ещё он долго восторгался тобой, сестрёнка. Как брат, я так горжусь! Молодец, красавица! Приятно слышать, знаешь ли. Уж как Сабин расписывал вашу встречу в Генуе! (Почему ты мне не написала?) Он и первый-то раз забыть не может, тот первый раз, когда увидел тебя. Этот первый раз ему даже во сне иногда снится. Тебя он узрел тогда, между прочим, полуобнажённой, ты улыбалась, собирала цветы, нагибаясь, разговаривала с ними и напевала что-то, не подозревая, видимо, что кто-то из других гостей виллы Теренция в Бавлах может за тобой наблюдать…»
Фабия вспоминает, когда она там гостила. Тогда ей было семнадцать. Они с мужем приехали в гости к его другу. Не уснув ни разу ночью, юная жена, обмотав бёдра пурпурным покрывалом, вышла в огороженный каменным забором садик. Хмель ещё не прошёл, и красавице не было дела, видит кто её или нет…
«… А Гней Сабин, приехавший ненадолго с одной молодой влиятельной матроной, любовался исподтишка «прелестной нимфой». Приятные сны снятся моему другу! Однако теперь, вот он читает моё письмо, теперь Гней клянётся, что недавняя встреча ему ещё более по душе, он совершенно очарован. Впрочем, он тот ещё дамский льстец. Но о тебе говорит искренне, я не сомневаюсь ни мгновения. К тому же раньше он гораздо больше, чем теперь, упоминал о других знакомых римлянках. Во второй раз, спустя четыре с лишним года, ты показалась ему ещё лучше: и красивее, и ум редкий проявила, и юмор, и другие достоинства он смог на причале узреть. Друг заметно огорчился, когда я сказал, что ты всю свою жизнь любишь одного человека. « – Она замужем?» – спросил он, услышав это. «Нет, – говорю, – любит безответно. Но очень сильно». « – Что ж, возможно, мне придётся долго ждать, чтобы породниться с тобой, Гай». Я смеюсь, Гней (не сразу) присоединяется. Марк, проснувшись – он был в ночном дозоре – выясняет причину веселья и с молодым задором заявляет, что, может, выступит соперником не только друга, но и «того человека, предмета любви несравненно-небесно прелестной Фабии Присциллы!» В общем, большой тебе от них привет.
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2011/12/11/690
-------------------
Бавлы – курортный городок в Кампании на берегу моря, излюбленное место отдыха р. элиты, как и близлежащие Байи.