Ты всегда хотел узнать правду, но даже не задумывался о том, что некоторые тайны не должны тревожить твое сознание. Сейчас у меня есть бутылка шампанского и я хочу использовать ее по назначению, а значит, я все же рискну и откроюсь тебе… Ты хотел почувствовать те чувства, что давно находились под запретом. Забыл, закрылся, устал и… и однажды встретился с узором чужих глаз. Нужно было сразу уходить. Нужно было вылить на эту высокомерную барышню горячего кофе. Нужно было выплевывать ей в лицо слова-обвинения. Нужно было держаться от нее подальше и даже не думать, что весна наступит вновь. В этих глазах живет только адское пламя, которое не затушить никакой нежностью мира… Теперь, ты же знаешь, теперь тебе просто необходимо знать правду.
Когда ее острые когти, впиваясь в кожу, вычерчивают на моей спине кровавые узоры... когда ее голос опаливает мои нервы криками удовольствия... когда ее горячее дыхание сбивается в такт моим движениям… когда она так сладко вздыхает и задерживает дыхание, желая забрать его у меня в поцелуе… когда она выгибается в моих руках – то ли желая выпорхнуть, то ли наоборот – слиться еще сильнее… когда я чувствую, что это переходит все границы дозволенного… я могу только быть зверем, который не в состоянии говорить, а показывать свои желания, эмоции и чувства только рыком, только прикосновениями – то грубыми, то нежными. Укусами до крови, до мяса – разрывая и кожу, и мясо, а потом старается залечить тело поцелуями. И, наверное, это было даже страшно. И она часто говорила потом, что однажды я точно разорву ее на куски, забыв, как сильно она любит жизнь. И она права, однажды я точно растерзаю ее. Думаю, однажды она доведет меня. Но в ней нет страха, который был в прошлых. Она хочет, чтобы я был безумцем для нее.
Она каждый раз уходит до того, как я проснусь... и пишет своей красной губной помадой на зеркале, что ненавидит меня. И я, почему-то, шепчу, что тоже – люблю.
Каждый раз, когда она целует меня, кричит на меня, терзает мое тело и душу - каждый раз я мечтаю, чтобы она осталась на завтрак. Но получаю лишь очередной презрительный взгляд и обещание, что это - последний раз. Но эти "последние разы" затянулись на месяца… и мы никогда не виделись с ней днем. У меня нет ни одного ее фото, и она почему-то избегает зеркал. Иногда мне кажется, что это ее глупая игра, которая должна убить во мне меня.
Но пока я готов ее отпускать, я не могу назвать ее своей. Но пока она готова возвращаться, я могу считать себя ее собственностью.
Зверь в клетке и этот зверь – я.
Она уже давно ненавидит меня, она уже давно любит меня. Она больше не сможет без меня, потому, ей слишком страшно признаться в том, что я ее главная болезнь.. мне приятно в это верить.
Ты не задумывался, почему ее движения так плавны, а голос – приглушен и шипящие нотки ее верные спутники? Ты уже, наверное, и позабыл, чем занял все свое свободное время до того, как в твоей жизни появилась она… но не бойся, она никогда не сможет уйти от тебя. Не бойся и не спрашивай ни о чем. Пока она твоя, не спрашивай у нее о прошлом.
Ты просишь выключить свет. Ты просишь завесить зеркало. Ты просишь открыть шторы.
Я отключаю рубильник, обесточив весь дом. Я разбиваю это чертово зеркало, которое купил совсем недавно. Я срываю куски ткани, что мешают свету луны ласкать твое тело.
Мне кажется, попроси ты закрыть глаза, я выколол бы их…
А ты с только свойственной тебе жестокой нежностью вычерчиваешь осколками зеркала на мне свое имя. Выводишь стройные аккуратные буковки на спине и я знаю, что останусь навсегда. Ты останешься во мне. Частью меня.
Я пришла прощаться. Эта игра затянулась и тебе не стоит больше выдумывать меня.
Я пришла умереть. Ты ведь не отпустишь меня иначе, я права?
Я пришла рассказать тебе о прошлом.
Только сейчас ты замечаешь, что ее глаза блестят, отражая свет. Ты думаешь – кошка. Ты думаешь – новая игра.
Она подходит близко. Шипит, что хочет сегодня почувствовать боль и почти плачет, напарываясь на твой холодный взгляд.
Ты привык любить ее. Ты хочешь унижать ее. Ты впервые готов причинить ей боль.
Лучше бы это был сон. Тогда ты смог бы спокойно жить дальше, зная, что такой любви не существует. Ты бы вновь почувствовал вкус жизнь, сломав в себе прошлые мечты. Выкинул бы их на помойку, догнивать последние теплые деньки. Но закрывая глаза, ты вспоминаешь о стуке ее сердца в твоих руках.
Она жила в твоих руках. Девушка, что никогда не рождалась и не существовала. Ты сам оживил ее, слепив идеальное создание из той рептилии, что жила в твоем питомнике. Идеальная для неидеального мира. Для неидеального тебя.
Помнишь, как она извивалась в твоих руках, а потом умоляла вырезать ее сердце? Ты не мог отказать и, признайся, тебе понравилось вгонять в ее запястья острые шипы, прибивая ее тонкое тело к стене. Все тело в маленьких кровоточащих порезах, а сердце – голыми руками вырвано из груди. Даже сейчас из ран еще струится та иссиня-черная жидкость. Даже сейчас, сжимая уже холодное сердце, ты пытаешься уловить мускусный запах ее крови.
Понравилось.
и ты проиграл…
Уходя утром из квартиры, ты осознавал, что тебя назовут в прессе очередным психопатом, только ты пока еще не знал, что через неделю, ты совершишь еще одно убийство.. потом еще и еще.
Так и рождаются маньяки. Они всего лишь убивают свою мечту. Ту, что слишком глубоко впустили в душу.
Пускать можно к телу, но никак не под кожу или в душу. Слишком глубоко, означает слишком наживо – слишком интимно, для неидеальных нас.