Или разноцветная мозаика будней.
You are hell in a box,
Your soul is for sale. (с)
Ударная доза молока, воды и витамина С заставила меня резко проснуться. Я все никак не могла раскачаться и прийти в себя после очередной бессонной ночи. Опять что-то давило на виски, будто две иголки параллельно друг другу проходили сквозь них. Наклонила шею вправо, наклонила влево, и позвонки со звонким хрустом встали на места, потеснив другие. Как я обожаю это. А раньше не любила хруст пальцев. Мне казалось, будто щенку сворачивают шею. А теперь это как маленький взрыв в моем теле. И сразу вспоминаются моменты жизни, когда действительно было счастье. А теперь я остаточно стараюсь вернуть это чувство в свою жизнь. /Moving/
Я всегда танцую, пока собираюсь куда-то. Так быстрее поднять себе настроение и зарядиться чем-то хорошим хотя бы на это пасмурное и холодное утро. И сегодня ничего не изменилось. И еще курю у себя в комнате, пока спит мама. Плохая девочка Ксюша. Но… увы. Иначе никогда не выходит. Так что там у нас? Да, танцы. Ну, не выходит у меня иначе. Я бы, может, и повалялась в кровати чуть дольше, но… никак… Иногда моему соседу снизу не везет, но он не жалуется. Думаю, что он мысленно говорит спасибо, что я еще не научилась ходить на руках, только стоять. Ха. Он смешной. Да, да. Очень умный и иногда бывает забавным. Искренний и глаза у него глубокие. А еще мне нравятся его губы. Признаюсь. С ним спокойно и очень уютно. Особенно, когда он заваривает чай с мятой или медом, и мы болтаем с ним до раннего утра или поздней ночи…
Я опаздывала, но это можно было простить мне.
В ее доме пахло лекарствами и таким приятным для меня запахом. Не радовал лишь гость. Это смерть приходила. В своих пушистых тапочках проходила по всем коврам. Дотронулась своими руками до стен. Вдохнула и выдохнула. Каждый из нас это знал, но молчал. Эти привкусы мяты и горячего чая во рту. Эта толика эмоций, которые превращались в хандру и грусть, вперемешку с добрым смехом. Страшно, когда уходят близкие. Страшно за жизнь без их тепла, но мы всегда стараемся выдержать этот удар. Выдерживаем. Помним и любим их. Смотрим на фотографии и вместо отдельного момента, говорим какими они были в этой реке суматохи и убегающих дней. Для кого-то они ушли, но для нас они всегда были, есть и будут...
Мне не хотелось думать о грустном, поэтому, чуть помолчав, я, как и всегда, засела за перевод и решение тестов. Знаете, работа, которая вам нравится, и работой-то не является… по сути. Я это поняла уже давно. От чего-то, занятия с ней превращались в настоящий праздник, и уже хотелось никуда не пропадать из жизни. Она являлась для меня чем-то подобным, как и танцы с беговой дорожкой... Как витамин С для моих мышц, как горячий душ, после тренировки. Знаете эту опьяняюще прекрасную усталость и ломоту в теле? Она была для меня такой. Она являлась допингом моей нервной системы. Частью понимания и любви. Казалось, живем за стенками, кто такие, кроме как преподавательница и ученица. Вышло больше…
Два часа до тренировки. Меня всю ломало. Хотелось скорее, скорее и еще раз скорее почувствовать эту боль. Вцепится в кожаное кресло и под вопль одной из самых любимых девочек "Давай!" выжить из себя все, что только можно. Именно в такие секунды я не думаю ни о чем. Правду говорят, что физическая боль добивает душевную. А во мне добивать-то стало нечего. Только хочется убить тех, кто заставляет течь слезы из глаз самых родных и таких дорогих людей. И при этих словах я вспомнила свое лицо в зеркале, когда от ненависти к самой себе не выходило какое-то движение, и ноги задевали ковролин. Он оставлял маленькие кровавые царапины по всей поверхности ноги. Не дай Бог однажды кому-то словить подобный взгляд. Она видела меня такой. Видела разной: нежной и жесткой, злой и доброй, грустной и веселой. Но я никогда не посмотрю на нее так... Только на тех, кто сделает ей больно.
Уже. Посмотрела. Тссс, вы не знаете об этом.
Метро. Стук колес. В голове пустота и одно лишь желание: она, зал, Евразия и наш любимый официант Ванечка. Он всегда строит нам смешные мордочки, улыбается, подмигивает и... Живет как-то иначе. В своем мирке счастья, который я уловила на этой неделе. Люди, будьте счастливы, улыбайтесь даже тогда, когда хочется сдохнуть. Это не только раздражает, это еще и вытягивает вас самих из апатии к миру. Я вдруг задумалась над тем, что бегу от чего-то. Могу сидеть на месте в статичном состоянии, но только не дома. Вспомнился тот день и семь часов на одном месте, когда одна и та же песня заполняла пустоту моей атрофированной системы функционирования. И я, как кошка, напоенная валерьянкой, смотрела в окно, пила кофе и шептала слова. Ах, еще резко вскакивала от вибрации телефона и почти всегда нажимала отбой, а потом все резко изменилось. Так чутко и бесповоротно.
Люди растут, дорогие мои. И я прошла этот урок. Выучила его наизусть, вызубрила как 2x2 и до сих пор счастлива. Наверное, если бы я этого не сделала, то в мой мир не пришло бы столько людей. Столько потрясающих и дышащих людей. Девочка Ксюша тогда умерла, и родилась новая с заложенной в ней генетикой. С новыми взглядами, с новыми словами, мыслями, хотя пишу я все так же плохо.
В тот день в моем мире взорвали атомную бомбу. Мою вселенную разнесло на части. А теперь... Она другая. И все становится совсем иначе. И внутри такое счастье от этого закрученного мячика, что кинули в меня. Поймала, спалила и... Рассыпала пепел. И эти десять шагов во сне сделали мир еще прекраснее, но знаете... Я устала от них. Понимаю, конечно, что я кошка, но мои девять жизней уже на исходе и как-то страшновато становится. Просыпаясь по утрам, я никак не могу согнать этот осадок с души, что меня пристрелили. И еще долго шатаюсь по квартире туда и сюда, что бы почувствовать себя живой. Мерзопакостное неощущение реальности. И постоянный зуд на спине. Пора стричь ногти, но об этом как-нибудь в другой раз.
Кофе, сигареты. Улыбки за ближайшим столиком. Я обжилась в новом Кофе Хаузе, и мне он слишком нравится. Там есть диванчик в самом углу. Я всегда туда сажусь: от чего-то он постоянно свободен. Уютно и тепло. Можно спокойно выкурить пару сигарет, улыбнуться уже знакомой официантке, а она любезно всегда спрашивает: «Вам как обычно?» Во что превращается моя жизнь, я не знаю, но она определенно мне нравится. Хотя бы потому, что теперь Александре можно оставлять чаевые не только за обслуживание, но и по дружбе.
Я вспомнила встречу с той самой. Только ее я зову кисой. Звучит пафосно, конечно, а смысл совсем другой. Мне нравится, как она возмущается и корчит моську недоумения, когда рассказывает о чем-то. Она вошла в касту рыжих, и это явно нам обеим по душе. Ей очень идет. Помню ту сумасшедшую летнюю ночь, когда мы пили с ней вино на балконе, курили, смеялись. Мы не заметили, как стемнело, но увидели рассвет только часов в шесть утра и завалились в кровать. Надо сказать, я была приятно удивлена встречей с ней. И поняла, что как бы я не изменилась - наши с ней отношения останутся статичными и постоянными. Слишком уж тянемся, слишком душевно. С самых первых минут общения она могла рассказать мне все. И теперь тоже. Без утайки. И я ценила это и ценю. Наверное, это я такая. Потому что она очень скрытная, закрытая и недоверчивая к людям. Но мы рядом.
- Девушка, а можно зажигалку? - эта фраза вырвала меня из написания.
- Да, конечно, - сухо и на автомате ответила я.
И тут...
-Ииир....
Она посмотрела на меня своими кукольными глазами и взвизгнула. То ли от восторга, то ли от неожиданности, то ли от чего-то другого.
Знаете, люди меняются. Иногда в лучшую сторону, иногда в худшую, но дела это не меняет. Ее густо-накрашенные тушью ресницы заставили меня посмотреть на нее в целом и я... Ужаснулась. Этот пластмассово-ванильно-гламурный мир добрался и до нее... Я не виню, только я чуть не... Простите меня уж... Чуть не блеванула: эти ярко-розовые намалеванные губы и все к ним прилагающееся просто невозможно описать. Я слов для этого не подберу... а если и подберу, то на этом все закончится.
Мило улыбнулась, обмолвились парой слов, распрощались спокойно иии... Я задумалась. Ведь есть в этой красоте что-то замечательное. Когда все тонко подчеркнуто и аккуратно выведено. Когда все настолько мило и приятно, что эту маску на лице и маской-то не назвать. Я тоже иногда так делаю, когда хочется спрятаться от мира на очень долго, и что бы никто не знал о тревоге в моей душе. С этой штукатуркой на лице проще как-то сделать милую улыбку, и все поверят, что она искренняя... и все решат, что все хорошо, потому как говорил один мой знакомый: «Кому нужны твои проблемы?»
Я вдруг поймала себя на том, что не чувствую боли по отношению к самой себе, но боль за близких выросла в тысячи раз. Я не боюсь предательств, потому что умею отпускать. Я не боюсь лжи - она лишь неприятна для меня и является показателем не благих намерений. Я не боюсь трусости, потому что знаю - трусливые люди не могут быть счастливы. Но... Я так терпко переживаю за близких, что не могу стерпеть их разочарований и ударов, и плачу. У меня нет сил ругаться на них, только просить, что бы они не теряли счастье... Я научилась верить и надеяться, но не искать в движениях и словах намеки, но я разучилась понимать, почему близкие становятся вдруг такими несчастными, когда мне хорошо. Я задумываюсь о том, что лучше бы несчастной была я. Когда-нибудь меня добьет кофеин и никотин, но я знаю точно, кто придет попрощаться со мной. И мне не жаль.
Люди играют с судьбами других, как маленькие дети, и после такого хотелось бы развернуться и уйти. Я не делаю так. Только медленно курю, вдыхая дым и чувствуя боль за человека, сидящего напротив, и думаю. Думаю о лучшем. Думаю, как возродить душу, как рассказать что-то так, что бы поняли. Но я разучилась. Только пью молоко и смеюсь. Готовлюсь к учебе и молюсь за мою самую близкую. Иногда мне хочется закрыть глаза и замолчать, что бы моего голоса не было слышно. И тогда люди поняли бы все. Не сразу, но поняли. Иногда хочется ослепнуть. И тогда вокруг всегда летали бы звездочки, а я смогла бы научиться осязать все правильно.
Я смотрю человеку в глаза и вижу пустоту. Я сдерживаюсь от страха, а приходя домой, начинаю трястись. И так до бесконечности хочется, что бы кто-нибудь сел рядом, обнял и помолчал вместе со мной.
Зал. Да. Только этого мне не хватало всю неделю. Состояние эйфории от отказа мышц все никак не наступало. Я злилась, выжимая максимум, но не чувствовала болевого порога. А потом моя маленькая девочка выдохнула и показала как надо. Как искра во всем. Как второе дыхание, и понеслась. Ох, как я люблю ее. Забивание спины и ног. Тихое "ссс" и уже более громкое "аар" с придыханием. Но я опять бьюсь головой о ту же самую стену. Я опять вдыхаю и выдыхаю. Докачиваю мышцы до отказа системы. До полного. Что бы ответом на ее вопрос: "Убила ноги?" было "да…"
Все хорошо, все спокойно... Мне всегда мало чего-то. Раньше - душевной боли, теперь жима. Обожаю малышу за то, что показала мне этот мир железа. Спасибо... Говоря это, я вспоминаю ее маленькую любимую игрушку: отжимания в висе. Играется, кроха. Чувствую, что скоро и я так начну. После часа дорожки ноги полностью решили стать бесчувственными и незаметными для моего тела... И стало невыносимо легко и просто. Мелкий озноб и жар. Кусала губы и не соображала. Знаете, как разговаривают ласково с животными, когда зовут их за собой? Она разговаривала со мной точно так же... Мозг отключен, чувства атрофированы и маленький глоточек гейнера заставляет мышцы прийти в себя. Мозг отрезвляется. Становится легче. Тссс. Она поджигает сигарету в молчании... а я сгрызла губы до крови от этой трясучки. Она тихонько снимает с меня перчатки и вытирает салфеткой губы. «Пей». И я пью…
Душ. И эта приятная слабость. Простите меня за дерзость, но порой душ после этого Рая похож нва оргазм каждой клеточки. Они взрываются и мурашки пробегают от макушки до кончика большого пальца на правой ноге. И этот запах кипятка и пара. Вкус шампуня, когда капельки попадают на искусанную губу. Нет ничего приятнее выдохнуть. Вдохнуть. Упереться согнутыми локтями в кафельную стену, опустить голову и пробить кипятком шею. И огромное количество остывающих капелек побежит по телу, скатываясь, догоняя друг друга и в результате окажутся в стоке. Жаль. Но спасибо им, что смывают с меня эту горечь сожаления, что день заканчивается. Что тренировка тоже.
Какая я кошка: они не любят так воду как я. Я скорее
Я уткнулась ему носом в шею и тихонько сказала спасибо. Он появился в моей жизни просто: взял и пришел. Сначала казалось, что он не так нужен и важен. Потом вышло, что он стал моим воздухом. Вдруг произошло так, что он не так глуп. Знаете то ощущение, когда долго-догло молчишь и хочется рассказать все, но не можешь? Не потому что нет людей, а просто не можешь? У меня так было долго… слишком.
- Неужели, что бы быть счастливой хотя бы один миг, нужно стать как все? Неужели, что бы улыбаться, нужно превратиться в часть серой массы….
- Ну, и что же ты так думаешь?
- Интересно и счастья хочется! – пискнула я…
- Да ты эгоистка, родная моя, - ответил он мне с улыбкой.
- Почему?
- Потому что по твоим словам тебе дали все уже, а ты продолжаешь цепляться и хотеть. Ты сама однажды мне сказала, что если тебе что-то дают взамен - нужно ценить. Посчитай мне по пальцам, сколько тебе подарили душ за эту неделю.
Я начала перебирать имена в уме и насчитала...
- Восемь.
- Восемь прекрасных душ клюнули на твою начинку, не включая меня, а ты все хватаешься за что-то, пытаясь оправдать саму себя, что это не так. Нет, я не прав?
- Нет, не прав, - надулась я и сложила руки в замок. – Ничего я не пытаюсь. Я уже спокойна, а ты все дальше ковыряешь свое самолюбие.
Эта негласная тема повисла в воздухе, как UFO среди звезд, как шарик, ударившийся о потолок.
- Хорошо, тогда признай, что я тебе нужен.
- Не спорю, - ответила я, - но только как хороший и понимающий друг. И все. Я не хочу и не собираюсь делать больно добрым и замечательным людям, таким как ты, например, но и поступить иначе я тоже не в состоянии… - И я посмотрела в его задумчивые глаза, полные сожаления и загнанности в угол.
Он вдруг как-то осекся и уставился прямо вглубь меня. Потом поднял бровь и с сомнением произнес:
- Я думал, что у тебя зеленые глаза.
- Ну да.
- Ошибся. Ты посмотри.
И я судорожно начала рыться, как землеройка в сумке в поисках зеркала.
Я немного выпала в осадок, как соль при реакции щелочи и кислоты. Они были… Голубые. С такими чуть зелеными полосочками отходящими от расширенного зрачка. Что вообще это было я так и не поняла. Освещение не могло дать такого цвета. Только разве сделать их темнее, если бы они действительно были бы зелеными…
- Как такое может быть?
- Да ты просто другая вот и все, - сказал он серьезно в надежде услышать продолжение.
- Аааа вооот и не правда, - смешно протянула я, что бы съехать с рельсов этой тягучей темы.
Пар от горячего фруктового чая в чашечках все поднимался и поднимался, а я смотрела как знакомый официант Ванька носится по залу, стараясь не обращать внимание на происходящее. Еще одно чудо, рожденное Вселенной.
Рома молча посмотрел на меня и тоже решил замолчать. Музыка так и продолжала играть, а в голове вспомнилось, как на днях мы сидели здесь друг напротив друга. Она была уставшей, но такой красивой. Я слушала их разговор, откинувшись на огромном диване и чувствовала, как слезы из глаз сначала сбегают по щекам, а потом как-то странно по шее, становясь прохладными. Вспомнила, как было хорошо когда-то, и осознала, что вечного не бывает. Да я давно это уже поняла.
- Как ноги? - нарушил он тишину.
- В ... - и я прошептала нехорошее слово.
- Понял. Пластыри купила?
- Я уже устала от них. У меня больше денег уходит на эти резиновые фигни, чем на кофе, поэтому я собираюсь купить черные носки...
И стало вдруг невыносимо ныть слева в груди... я сделала вид, что не чувствую этого… и посмотрела на часы.
- Хей, ровно!
- Так, в таком случае, я пошел, тебе удачи. Лену жди…
- А я тут, - выскочила она...
Боже. Обожаю запах ее чистых волос и лучистые глаза... Моя. Настоящая. Живая. Божественная.
Он ушел такой сонной и расстроенной походкой, что сердце заныло еще сильнее, а она присела рядом.
Сердце…
Знаете, так нескончаемо дергалось и трепеталось, а потом будто его пронзило иглой с ниткой, и кто-то начал елозить ей туда-сюда. Мне казалось, что я взвою от этого невидимого монотонного движения…
Прозвон старшим. Звонок знакомой. Звонок другу. Как в "Кто хочет стать миллионером" честное слово. Телефон замолчал. До встречи был ровно час и... Пора было бежать.
Путь до метро из машины самой любимой пары.
Звонок.
- Ксю... Не отвлекаю?
- Нет, что-то случилось?
- Ты бы не могла завтра приехать ко мне.
- Хорошо, а...
- У меня с сердцем беда...
Шок.
Паника.
Внутренний раздирающий крик.
Что за??
Какого?
Почему так чувствуется это… Зачем… Кто дергает опять меня за ниточки, что бы я опять поверила, а потом все развалилось? Неужели это часть наказания за содеянное когда-то давно? Но я успокоилась. Глубоко вдохнула этот невкусный воздух.
Родная, родная... Будь.
И больше никаких мыслей в голове.
Как-то так вышло, я даже знаю как, но это неважно, что я оказалась на Невском. Coffeeshop Company. Тот самый... где в одну из ночей близкий и в тоже время далеких мне человек признавался, что скучает. Именно там я смешно ела салат с пирожным, смеялась, чуть грустила с роксом виски и думала. Спасибо за эту чудесную ночь... и больше ничего не хочется отвечать.
А теперь тут играют на рояле, я жду... и договариваюсь с молодым человеком, что я – сигареты, а он – зажигалка. «Смешно. Наивно. Супер». И она тихо стоит на подоконнике между нашими креслами, а мы курим одновременно и улыбаемся, смотря друг на друга. Мир прекрасен. В нем столько волшебных встреч и людей, что иначе и не может оказаться...
Подскочил быстрее, чем ожидала. Плюхнулся как слон рядом и крепко обнял. Как потрясающе, когда люди остаются. Понимают и принимают многое. Стоит ценить это. Помнить и верить, что у них все получится. Что их улыбки однажды станут настоящими. И там, в груди, будет остро биться что-то живое, теплое и не в целлофановом пакете. Иногда мне хочется стать донором, но я еще не доросла до этого. Наверное, однажды я поступлю так же, как герой из фильма «7 жизней», но об этой истории я уже точно никогда не напишу.
Хороший вечер. Договоренность. Искомое чувство защищенности и легкое ожидание: приятно, когда можно вот так просто без заморочек сидеть и болтать ни о чем, а потом этот волшебник подарил мне мармелад. Лена меня убьет. И на улице тепло, и капает дождик, и столько ассоциаций. Зато слон у меня розовый и ящерицы синие. И мир нереален.
А завтра рано вставать и очень сильно хочется танцевать. Сразу в голове всплывают карие глаза и улыбка. Свет всегда будет во тьме. Главное – увидеть его, не испугаться и приблизится. И все. Счастье есть, да и большего было бы не надо. /Лишь бы ты ходила голая рядом/ Уж простите за эту дерзость.
Когда Вселенные приходят в равновесие, кажется, что все становится по плечу, кажется, что все выходит. И звезды какие-то иные, и день какой-то опять не такой. Началось за упокой, закончилось за здравие. И она вьется вокруг меня, впускает когти, кусает, зато перестает после прочтения этого слова. Иногда мне чудится, что она вовсе не кошка, а человек... Ах, да, еще на переходе старичок играл на саксофоне. И его грустные глаза улыбнулись мне, когда я бросила мелочь с запиской в его чехол: «Спасибо, что вы есть».
На ночь глядя вляпалась в теплый воск, пока поднимала свечу и прикуривала от нее. А говорил мне тот парень: «Заберите зажигалку себе». И как-то тепло стало замерзшим пальцам. Я укуталась в теплую толстовку и выпустила дым. Все о чем-то думала, но от чего-то совсем не хотелось это писать. Слишком много было за душой и слишком мало в голове, что бы описать все происходящее. Знаете, люблю свечи. Они завораживают и дополняют атмосферу умиротворенности. Вот она тихонько так горит рядышком, кошка спит на коленях. А я все думаю и думаю. Интересно, как долго я смогу еще это делать?
Я боялась, что перестану писать. Боялась, что разучусь чувствовать, мечтать, желать. Не вышло. Наверное, так надо. Какие-то сумасшедшие дни. И этот тоже. Но такой чудесный, закончившийся слишком явной перепиской и… завтра кино. Что будет – никто не знает. Как поступлю я – тоже. Но на душе тепло и светло. И хочется, что бы у всех было так же…
Мечтается проснуться. Скорее. И улыбнуться. И ни что не изменит этого, разве что воскресенье и Будист из другого города не разбудит меня. Но ничего. Сегодня он до меня не дозвонился. Дважды.
1о-11/12/2o11 year
Джана.