"А заказы принимаете?:-)теперь захотелось про пустыню и правила поведения в ней."
(из отзывов на новеллу про баню).
Ну Вы даёте… Зачем жительнице средней полосы России знать "правила поведения" в самой огромной и ужасной пустыне земного шара по имени Сахара, занимающей значительную часть континента с пугающим с детства названием Африка?
Это место, куда не следует ходить гулять, будто в парк с экзотическими животными, где правила гласят: не заходить за ограду и не кормить голодных животных?
Кстати о голодных. Мы приветственно машем рукой вслед курлычущему на прощание клину журавлей, улетающему на спасительный юг. Честно – мне не хотелось бы, что бы там было место для меня. Но, если Вы хотите, я расскажу об этом "райском" уголке земли, где наши перелетные птицы пытаются пережить лютующие на родине морозы на этом "юге" в обществе холода, голода и исхудалых хищников, населяющих северную часть пустыни Сахара, в течение целого года ожидающих, когда наступят эти сытные для них времена. Здесь встречаются приземистые деревья, но очень редко, в оазисах, на болотцах. Мне приходилось видеть птиц, сидящих на ветвях так плотно, что они кажутся нанизанными на шампуры. Это и есть шашлык для местных лис, крыс и змей. Жить хотят и те, и другие.
К слову о жизни. Насколько же мудры наши родные, населяющие многочисленные водоемы города дикие утки, утратившие вконец страх и греющиеся днем на асфальте тротуаров, с недавних времен предпочитающие оставаться на зимовку в родных краях, группируюсь близ остановок общественного транспорта, где сердобольные жители начинают спасительную кормежку с утра? Ну и зачем им далекие пустынные ушастые лисы, голодные шакалы, когда и родных городских дворняг вполне хватает для стресса, а от людей исходит устойчивый запах ставшего родным батона или перловой каши? Главное, была бы проточная, незамерзающая вода.
Вода нужна и здесь. Но по статистике в пустыне замерзших от мороза больше, чем погибших от жары. Суточные перепады температуры более 30 градусов (не обольщайтесь, не по Фаренгейту, а по самому что ни есть Цельсию), если днем плюс двадцать, то ночью, считаем, тридцать… двадцать…, правильно, без тулупа и валенок ни о каких правилах поведения в пустыне ночью говорить не приходится…
Приходится жить и выживать людям в пустыне с давних пор. Но даже сейчас, когда основная часть населения проживает в городах, оазисах, 21-й век и медицина на вертолетах, щедро оплачиваемая нефтедолларами, население возрастом свыше 65 лет составляет всего 4 процента, и это те, кто "соблюдали правила" и жили в тени городов. А что же тогда говорить о крестьянах? А вот что – средний крестьянин, живущий в этом районе, пасущий скот и возделывающий пару грядок, в свои 35 лет выглядит на пенсионный возраст, вот что с ним делает пустыня.
Хочу заметить, что все описываемое здесь происходило 25 лет назад и много песка утекло с тех пор, некоторые факты перестали соответствовать, но для пустыни это лишь мгновение.
Пустынно море, и не колышется вроде, не дышит.. Подъем около пяти утра. Вот-вот взойдет солнце. Берег расположен так, что появляется оно прямо из моря, а окна – на восток. Первую неделю радуешься – на небе ни облачка. Потом понимаешь, что восход солнца в пустом небе - это грустно. Затем осознаешь, что белое там не солнце, белое там – небо. Без облаков нет синевы, светло-голубой линялый колпак над головой, вот такое там небо. Иногда два-три облачка радуют глаз на восходе, но, как только отвернешься, что бы налить кипятка в стакан с двумя ложечками сухого молока, они успевают растаять.
Кладешь на багет тонкие пластинки сыра, (дома сыр презирал, а здесь куда деться), да и сыра такого и французского батона на родине делать еще не научились, знаешь его только по словам песни про хруст французской булки, завтракаешь в своей комнате в гостинице, глядя на зарождающийся день и представляешь себе, как бы замечательно ты провел бы его у себя на родине. Предстоит путь в недра пустыни, на работу.
Работа на полигоне в пустыне, по здешним понятиям почти рядом, каких то 140 километров. А вот для проживания вариантов в принципе два: или в городе в гостинице, (а сам город в ущелье на берегу моря), но ездить на работу далеко. Либо жить в самой пустыне высоко над морем с закрытыми окнами и постоянно работающим кондиционером. У моря мне нравится больше, хотя меня никто и не спрашивал, где жить. Но зато спрашивали у тех, кто первыми приехали в эту страну, и были они тогда еще "мистерами", при этом им полагалось иметь прислугу, машину и личного шофера. Но мы, люди советские, все это быстро упростили и показали этой стране, кто мы есть на самом деле: неприхотливые работяги. Одно осталось по-прежнему, местные всегда обращаются к тебе "мистер". Вот попросите Вашу жену, что бы она хотя бы полдня обращалась к вам, скажем, "Мистер Иван", и убедитесь, что это не так уж и плохо для слуха и куража.
Кружка молока выпита. Надеваешь выглаженную светлого кремового цвета офицерскую натовскую форму, внизу ждет нереально вместительный высокий автобус, там десяток-полтора солдат в удивительно разномастной форме и всех возможных цветов кожи. Нас семеро русских, здесь не до отличий, не только русский – белорус, но и кто армянин или азербайджанец, тут мы все русские, а по-ихнему "руси". Здороваемся, местные приветливы, пару очень простых шуток, и мы проходим вглубь салона. Еще бы, ведь с нашим появлением они едут на этом автобусе, а так – ездили бы на работу на своем личном транспорте.
Шоссе плавно пошло вдоль моря вверх, на невысокое горное плато, которое собственно и называется Ливийской пустыней, административно входящей в состав Сахары, не очень горной, не очень песчаной и вполне обитаемой на высоте 200-300 метров над уровнем моря, которое остается слева от нас, и цвет его мере подъема меняется на более темный, придавая морю солидность и глубину. И что примечательно, на эту высоту Ливийская пустыня поднялась именно со дна моря, сверху она состоит из осадочных пород, довольно гладкая, без холмов и скал, хотя и горные хребты и русла сухих рек присутствуют не зрительно, то хотя бы на карте.
Дорога пошла вниз. Удивительно, как северное побережье Ливийской пустыни похоже на южный берег Крыма. Та же узкая полоска обитаемого берега. И шоссе тянется вдоль побережья. Хорошее шоссе. Легковые автомобили там едут со скоростью 160 км/час и выше, это диктуют расстояния между населенными пунктами. Но как вежливы по отношению друг к другу водители, все с удовольствием уступают, машины останавливаются как вкопанные, стоит редкому пешеходу подойти к краю проезжей части в любом месте. По мастерству вождения каждый на уровне таксиста профессионала, если расстояние превышает сто метров, любой уважающий себя араб проделает этот путь на машине. Нередко можно увидеть шестилетнего ребенка за рулем, а десятилетний уже отвозит мать с малыми братишками в поликлинику и обратно.
Вдруг наши джунди (рядовые), ох, не любят они этого слова, в автобусе, начинают громко сопереживать. А что такого, едем вдоль моря, слева пляж, там машина… Останавливаемся. Аскери (военнослужащие – арабск.) орут, машут руками. Люди из машины испуганно оборачиваются. Это иностранцы, они не могут нас понять, всем видом выражая готовность содействовать властям….
Мы едем дальше, местные больше не поют. Потом узнаем – это были зыбучие пески, там люди пропадают вместе с машинами, без следов, а временами появляются морские мины, затянутые песками во времена Второй Мировой. Иногда они отправляются в свободное плавание. В этих местах полоса прибоя то в какой то сотне метров от дороги, то уходит далеко в море, обнажая опасную песчаную отмель. Одно радует, америкосы тут не высадятся, если не дураки.
Дорога резко поворачивает на юг, слева и справа плотный на вид песок. В марте вся пустыня покрывается морем цветущих маков. Потом наступает черед других растений, в основном они низкорослые, слабозеленые и плотные на ощупь, много верблюжьей колючки. Но они отцветают так быстро, будто знают, что скоро жара и выживут при температуре до плюс шестидесяти далеко не все. Главная растительность пустыни, ну там где она все таки есть, это деревянистые кусты, образующие на поверхности почвы песчаные холмики, навеянные ветром и пронизанные корневой системой.
Май – любимое время смерчей, из-за перепада температур, при полном безветрии, они возникают то здесь, то там. Уходить от него нельзя, чувствуя малейшее разрежение воздуха, молодой смерч устремится вслед за тобой и от него не убежишь. Хотя они и не представляют большой опасности, но мало приятного оказаться в вихре песка и мелких веточек, которые проникают всюду под одежду, в уши. Ну самое страшное, что может случиться, поднимет тебя на пару метров вверх и выплюнет обратно на каменистый грунт. Можно идти медленно на вихрь, он уйдет с пути. Но лучше поступить так, как учат старожилы: находишь крепкий куст рядом, или, как у нас, откапываешь неглубоко заложенный кабель, он просто присыпан песком, на тебе натовская солдатская куртка – быстро извлекаешь из воротника капюшон и полностью закрываешь голову, присаживаешься, накрываешь курткой колени – получается эдакий мешок, затягиваешь его снизу за шнурок, откидываешь отвороты на липучках и наглухо закрываешь рукава, хватаешься за кабель или за ветку, задерживаешь дыхание. Ну, потреплет слегка, попытается приподнять и отпустит.
Возникает новый смерч бесшумно, только слышишь что-то вроде тихого щелчка внутри себя.
Прибыли на место. Все помещения – герметичные трейлеры с кондиционерами. Там переодеваемся в полевую форму, ботинки с высоким берцем, тогда такие были только в НАТО, очень хорошая обувь, у нас такую до сих пор не делают, пьем чай, и по объектам. Во время жары воду пить не рекомендуется. Но это не касается местных, у них привычка – каждый час, или чай или кофе, или бутылочка пепси (создали общий фонд, закупили на него напитков, чая и кофе, потом дежурный буфетчик все это продает). Если предстоит работать в поле хотя бы пару часов, они обязательно берут с собой воду, чайник, еду в ящике, и вообще, отдыхать любят больше, чем работать.
У меня объект большой: пять километров в ширину и пятнадцать в глубину. Если нет переводчика, аскеры никак не хотят понимать, какую работу по обслуживанию техники надо выполнить, вот пришлось слегка язык выучить, тут они уже не могут отвертеться.
Когда нужны только пару человек для работы, вешаю на пояс две пластиковые военные фляги, с замороженной водой. Свои фляги они увезли домой или продали, дай на время – не вернут, как не возвращают деньги, взятые в долг и авторучки. Деньги они очень любят, целуют их, а возможно и молятся на них. Пробовал брать с собой воду для них - они выпивают все за первый час, лицо покрывается потом, их облепливают невесть откуда взявшиеся мухи, они садятся на песок и просят оставить их тут умирать. А вот замороженной воды за десять минут оттает только один глоток, и процесс можно растянуть на часы.
На фото автор. 1985 год, Ливия город Дерна.
Ну а если совсем разленились, то есть такой стимул как обещание пожаловаться накыбу – (капитану), а тот без разговоров отправит их на пару недель в тюрьму, она используется в качестве гауптвахты, а для этого придется купить форму поновее да еще и заплатить за комфорт проживания (рассказал один из местных в обмен за тайну приготовления жаренной картошки, очень диковинного и удивительно вкусного блюда русских, арабы питаются на удивление однообразно).
Но вернемся к правилам. Ну так вот, надо внимательно смотреть под ноги, змея кусает только тогда, когда на нее наступишь среди хлама или кустов, гремучая вообще гремит заранее, на расстоянии, гадюка шипит своими кольцами, а кобра поднимается в рост, раздувая капюшон. Скорпионы бегают повсюду. Одного из наших ужалил один, да как раз в мае, когда они особо ядовиты, и нечего, только покраснело слегка. Стоит опасаться пауков, они все очень ядовиты. Скарабеи безвредны. Пыталась меня однажды убить рогатая гадюка – самая ядовитая змея Сахары, она единственная, которая передвигается по раскаленному песку, от нее даже след особый. Открываю дверь помещения дизельной электростанции и сдвигаю ногой камень, чтобы дверь придерживать. А за ним – эта самая рогатая гадость, видимо недавно проглотила птицу, раздутая посередине. Вот была бы она не такая толстая, то клюнула бы повыше ботинка. А так – не прокусила, я же говорил – хорошие ботинки, только яд растекся по поверхности белыми продолговатыми кристалликами!
Правда я ее поймал потом и жила она в городском музее… но это другая история. Местные боятся змей панически, а наше начальство из Триполи – еще и скорпионов, они же инспектировать приезжают в сандаликах. Скорпионы там в каждом помещении, мы их там их даже держим, можно сказать, специально, делаем из них безвредных. Вот прячутся они в панике, куда можно, а можно лишь под кабель вдоль стены. Вот подлезут они под него и сидят, спрятались значит, а ты ногой по кабелю раз! И бегают теперь похожие на крабиков – хвосты с ядовитым крючком остались на полу.
В блиндажи залазишь так: открываешь крышку, засовываешь голову, смотришь, не висит ли где змея. Если висит – гремишь палкой, она за электрощит на стене прячется, и только выглядывает оттуда, со временем к этому привыкаешь, в вначале жутковато было. Потом приподымаешь за угол резиновый коврик на полу, туда сразу всякая нечисть насекомая кусучая набивается, потом попрыгаешь по коврику и порядок, можно работать. Хуже, если кто оставит люк открытым – туда всякого зверья мелкого нападает, но к утру все равно остается кто-то один, самый сильный. Тогда надо ждать, пока оно само с голоду не сдохнет.
Иногда просят привезти из пустыни скорпиона, что бы засушить на память. Поймать десяток скорпионов – да проще простого: берешь трубчатый предохранитель, высыпаешь из него песок. Открыв блиндаж, бросаешь его на пол и в это спасительную норму набивается их десяток, даже специально столько не засунуть. Закручиваешь крышку. Все, они там друг друга пережалят и стают неопасными. Да, еще пробовали окружить скорпиона огненным кольцом, но вопреки поверью он сам себя не убивает от отчаяния.
Ливийские солдаты служат подолгу, живут по домам, кто хочет – в казарме. На службе у них только обед, бесплатный. Нам не положено, нас ждет обед в ресторане в городе, хотя если не успеем вовремя вернуться – останемся без обеда. Выручает то, что местные не употребляют в пищу картофель, только добавляют в суп. Его просто выбрасывают, но проще отдать нам. Но это пока они не попробовали жаренную картошку.
Сидим, не спеша накалываем вилочкой хрустящий продукт, приготовленный на оливковом масле, как тут заходит в трейлер один из самых тупых аскеров и лезет грязной пятерней в сковороду. Местные вообще-то ложкой-вилкой не пользуются, даже суп едят руками, и все это сидя на полу, еда тоже на полу. Ну мы уже после этого не стали доедать, зато они доели…
Ну, опять меня занесло, надо про правила поведения, а я про картошку. А все потому, что вот интересно мне было, как устроена их жизнь, быт, мораль да плюс обычная наблюдательность.
Ну вот и пора возвращаться. Автобус прогрелся до подобия сауны, кондиционеры тогда в машины еще не ставили. Наши всю дорогу туда и обратно расписывают пульку, а я вот как-то с детства не полюбил карты. Но у меня другое занятие – учу язык по своему методу. О том, что метод не мой и придуман задолго до меня, я еще не знал.
Спускаемся с гор, хорошо, прохладно. Выходим из автобуса на набережной, а оно вот, рядом, маслянистая ленивая волна тянет окунуться, от наступившей прохлады даже гусиная кожа, как же, тридцать три градуса холода выше нуля. ) Но время не ждет, до закрытия ресторана совсем немного.
Подлетает грациозный представитель Непала, они там все прирожденные официанты: вот попробуйте вы удержать на согнутой в локте руке пять-семь тарелок, поставленных в шахматном порядке, причем никаких подносов.
-Мистер, шурпа? - Ну, это просто, шурпа и по нашему охотничий суп, тут надо кивнуть, "да", как в известной игре, не говорить. Дело в том, что "да" воспринимается как "ла", что по-арабски означает буквально "нет". И глядишь печальными очами, как по твоей же нерасторопности уплывает на согнутой руке первая часть твоего обеда. "Секунда" – это малая часть времени, но именно так величают вторую немаловажную часть обеда, а именно второе. Морщишь лоб, вспоминаешь, и отвечаешь на вопросительную позу официанта словом "аийва-а", и тут же на стол ставится тарелка со звуком, напоминающим короткое русское "да"! Хочешь есть – учи язык, переводчики могут себе что-то дополнительно заказать и не потому что голодны, а чтобы доказать свое преимущество.
Рис с приправами и мясом приготовлен отменно, правда порция мяса отличается от привычных на родине своей изрядной увесистостью, и это скорее радует, чем огорчает. Ресторан с кондиционирован и в прохладную морскую волну цвета морской волны тянет уже меньше, зато спать тянет все больше. Так устроена жизнь в этой стране, спят в самый солнцепек и немного догоняют ночью.
Вот ты у себя наверху. Душ. Быстрая, ежедневная как бритьё, стирка формы. 10 минут сушки и готово, утюг, одежду на плечики, и спать, под ветерок бесшумного вентилятора на ножке, который включается в апреле и выключается в ноябре, он как колыбельная, без него, истекая потом, не уснуть. Город как вымер, никого, нигде…
Вечером ужин в том ресторане в гостинице, потом отдых, развлечения. Темнеет быстро, город в огнях. Кто кубики кидать, кто в жетони – национальная тут игра такая, настольный футбол по-нашему. Можно гулять, можно на базар, все магазины открыты, кино, арабская музыка без мелодии из магнитофонов на каждом шагу, под ногами мусор, пачки от сигарет, окурки, крысы шастают. Город подметет ветер при случае, выставленные на улицу на узкие тротуары пакеты с мусором ночью соберут негры. Город начинает затихать только после двенадцати ночи.
Ну и на закуску о самом страшном. Почти самое страшное, что может застать человека в пустыне – это горячий сухой ветер из самого сердца Сахары, дующий в сторону моря. Это тонны горячего песка в воздухе, сотни тонн перемещающихся барханов, человека вне укрытия ждет неминуемая смерть, за несколько часов высыхает слизистая глаз и рот, через сутки человек превращается в засохшую мумию – так рассказывали местные. Одного из солдат пару лет нашел и спас болгарин, он тут работал на бульдозере с герметичной кабиной и кондиционером, американская техника. Этот ветер называется здесь гибли, очень напоминает нашу вьюгу с поземкой, дует несколько дней, неделю. Дышать трудно, из дома не выйти, не хватает кислорода даже в городе в ущелье. Песчаная масса пролетает над ущельем, небо оранжево-желтое, море окрашивается в бурый цвет до самого горизонта.
Рыба еще до начала гибли полностью уходит в море, волны замирают, в ушах какой-то очень тонкий свист, даже мурена уходит на дно самой глубокой ямы. Мы с товарищем, поняв, что сегодня рыбки не настрелять, пошли домой в гостиницу. А народ шел навстречу отдыхать и загорать на большом камне, лежащем в море. Шквал ветра налетел внезапно, всю одежду, включая и обувь, в первые секунды унесло в море, и только некоторое время был виден детский надувной круг, катившийся по поверхности моря с большой скоростью к берегам Италии. Море разбушевалось в считанные минуты и под напором ветра стало отползать вглубь самого себя, обнажая подводные скалы и островки. Наши пришли в гостиницу изрядно потрепанные, босые, в плавках и купальниках. Кто-то бросил из окна пару рулонов туалетной бумаги, и эти змеи долго парили в воздухе перед окнами. Хорошо, что это пришлось на пятницу – законный выходной и мы оказались в городе, это был гибли ураганной силы.
Ну и еще одно стихийное бедствие, от которого гибнет наибольшее количество людей в Сахаре. Они погибают, утонув в пустыне… Я говорил о сухих руслах рек. Но налетевший тропический ливень в считанные часы заливает пустыню слоем в несколько метров, и люди тонут в этом море воды. Через несколько дней вода полностью уходит, стекая в море или в озера в оазисах. Мне повезло что ливень застал нас вечером, когда мы были дома. И повезло увидеть одно из самых крупных наводнения в истории Ливии за последние 100 лет, когда уровень воды в городе поднялся выше двух метров и вода не могла уйти три дня, так как дренажная система оказалась забита мусором, а масса воды шла и шла с гор в ущелье. Русло сухой реки заполнилось водой метров до десяти в высоту. Много людей погибло, машины и дома смыты в море, но это отдельная история.
Вот, пожалуй и все, что можно сказать о правилах поведения в пустыне.