В первый раз лечу в Святую Землю.
Я уже была в начале перестройки в Германии. И все же это совсем другой опыт.
11 марта 1999 г. В Москве метелило. Рейс задержали. Прилетела ночью. В аэропорту Бен Гурион меня встретила матушка Рахиль. Тогда довольно молодая, с ямочками на щеках. Она шофер монастыря. Когда мы поднимались по крутой дороге от источника, у меня дух захватило. Я неплохо водила автомобиль и понимала, что невозможно подниматься по такой крутой, с поворотами и такой узкой дороге. На ней трудно разойтись даже с пешеходом. Стемнело. Я смутно видела небольшие оштукатуренные желтые домики в стиле заката русской империи. Когда вышла из машины охватил сладкий запах юга и стрекот цикад. «Крым в августе» - думала я.
На другой день встречалась с заказчиком – начальником русской миссии в Иерусалиме архимандрите Ф. Я ему не понравилась. Объект будущего строительства находился на территории монастыря, на самом верху крутого склона. Заросший кустарником и похожий на исторические развалины. Все утро до прихода начальника я ходила по недостроенному еще перед первой мировой войной храму. Предполагаемому стать Храмом Всех Российских святых, теперь их число пополнилось новомученникими.
Предыдущие годы, особенно, когда работала в иконной лавке, много читала о новомученниках. Как работник иконной лавки, имела право покупать книги без наценки. Денег было мало, поэтому мы отбирали все самые интересные за месяц и складывали их каждый в свою стопочку. Чтобы расплатиться в зарплату. У меня собралась интересная библиотечка философских и историко-религиозных книг. Большая часть из них переехала на дачу. Собираюсь там жить на пенсии.
Недостроенное здание храма оказалось в хорошем состоянии. Несмотря на то, что перекрытие на уровне галерей оказалось незамкнутым, а это очень неблагоприятно в здешней сейсмической зоне, следов разрушения не было. Одна маленькая трещинка. Маленькая, но характерная – от распора в стене, в месте, ослабленным проемом. Это за 90 лет и после нескольких землетрясений. Здешний климат благоприятен для каменных конструкций. Стены сложены из местного известняка, гораздо более плотного и прочного, чем подмосковный. Колонны и обрамления проемов выполнены из песчаника, отполированного, розовато-желтого. Тогда обратила внимание на форму сводов галереи. Потом я повсюду в этих местах встречала своды такой формы. Они как бы крестовые, но с сильно приподнятой серединой. В храме они заросли лишайниками. При ближайшем рассмотрении оказалось, что они выполнены из отдельных необработанных камешков, скрепленных глиной. Этакий глинобетон народного изобретения. И, хотя когда то существовал проект здания, при строительстве применена местная технология возведения сводов. Колонны, поддерживавшие двухэтажное здание, большого сечения и выполнены из плотного камня, но с применением раствора, который можно было ковырять ногтем. Их расположение в плане указывало на запланированный стиль «русской Византии» с одним барабаном в центре.
Зато фундамент оказался очень надежным. Под размер храма в крутом скальном склоне вырублена площадка.
В выходные осматривала окрестности. Как то ночью была на службе в греческом монастыре Герасима Иорданского. Крохотный монастырь в совершенно голой пустыне. Сооружения образуют каре, являющееся крепостной стеной. Внутри сад. Служба длинная, монастырская. Я прикорнула на стульчике в уголке. Только временами, когда просыпалась, мне становилась очень стыдно перед о. Зосимой, который сослужил на празднике в греческом монастыре. Этот молоденький батюшка, прейдя в московский монастырь, исповедовал в праздники иконную лавку. Потом возглавил редакцию. Еще позже его направили в миссию в Иерусалиме. Он меня хорошо знал, и мне было стыдно, что я сплю на службе. В прошлом году он умер. Умер епископом.