5
Однажды среди ночи я проснулся, не смог больше уснуть, потому что мучали мысли о рудниках, о том, что я бросил все так надолго. Встал и пошел в залу к Чаруту. Сел у его постели. Спал он неспокойно. Во сне часто звал родителей и Бургура – это я знал от Миамори и Натакруны. Сейчас у него вроде снова начался жар. Я положил руку на его вспотевший лоб, и меня охватил приступ отчаяния.
- Иммаюл, что будем делать?
- Не знаю, Деми.
- Я могу попробовать сам вытащить кость... Нет, не могу. Даже Кальмате отказался это делать. А уж я-то точно убью его этой операцией. Я просто не представляю, что нужно делать. Иммаюл, ну давай думать вместе... Мальчик застрял в этом состоянии, и я могу только до бесконечности снимать боль, не решая проблемы. Я не могу поставить его на ноги. Я чувствую себя бессильным. И я не могу держать его тут в таком состоянии бесконечно. Нужно его усыпить. Все, я решил. Усыпим его сейчас. Наутро Миамори найдет его мертвым, и дело сделано – как будто он умер во сне, и я тут ни причем.
- Деми, а ты не рассматривал мысль о том, чтобы взять его судьбу под свой контроль?
- Ты что?! Я не знаю, что вы там курите с твоими «ребятами», но иногда мне кажется...
- При всем желании я не смог бы ничего курить, Деми... у меня нет легких. И отверстий нет.
- И мозгов у тебя нет. Я не собираюсь брать на борт какого-то мальчишку с улицы. Только потому, что Миамори хочет ребенка. А также... – Я встретился взглядом с Иммаюлом. У него были разные глаза, в зависимости от настроения. Но эти глаза всегда сохраняли две черты – они были недвижные, и при этом живые. Сейчас у него были глаза глиняного истукана – нарисованные на черной глазури. Истукан, однако, смотрел на меня весьма недвусмысленно. - Ну хорошо... Но что делать с его родителями, которые постоянно приходят и спрашивают о его здоровье? Положим, по твоему невменяемому сценарию, я возьму его судьбу под контроль, и завтра он выбежит им навстречу – живой и невредимый. С моим клеймом. И что – я должен буду отдать его назад?
- Его родители – это дело десятое. Я думаю, что ты должен сделать, что я тебе говорю, а с родителями мы разберемся потом.
- Я не готов взять на себя все его проблемы, Иммаюл. На мне и так висят шестеро! Я не хочу... Глупый мальчишка. Будь проклят этот цирк, и тот день, когда Дару приспичило... Иммаюл?
Мой друг внезапно исчез, оставив меня наедине с мальчиком.
Я вгляделся в его лицо, освещаемое лучами бледной луны. На какую-то секунду этот овал лица, эти глаза, этот прямой нос показались мне красивыми. Даже знакомыми. Я понял, что Миамори не даст мне отделаться от мальчика. И если я усыплю его, она поймет. И, наверное, тогда я ее потеряю. Ну что мне стоит взять его в свиту, если это принесет радость моей любимой женщине? Она никогда ничего не просит. И вот теперь она так страстно хочет стать ему матерью. И потом, если сейчас запрошу сущность в этом теле – хочет ли она отдать мне свою судьбу, я автоматом получу ответ на то, что у него там с кармическим грузом. Может, груз-то и небольшой. Ну что? Что мы решили?
Иммаюл внезапно появился передо мной с дуновением ветра, стряхивая с крыльев лунный свет. Я усмехнулся и покачал головой. Мой друг был страстным поклонником театрализованных представлений. Наверное, во время подготовки к работе на земле много сидел в Совете с Тунисаром.
- Деми, я запросил сущность. Чарут согласен.
- Что с кармическим грузом?
- Смотри сам.
Передо мной появилось небольшое темное облачко. По сравнению с кармическим грузом, например, Сармалитара, это было, приблизительно, меньше одного процента.
- И это все? Если бы все мои избранные столько весили, я выбирал бы каждый день! Если это все, за что мне нужно заплатить, чтобы получить его в собственность, то у меня больше нет вопросов. – Я улыбнулся, недоверчиво качая головой.
- Это не весь его кармический долг, Деми. Но сущность в теле Чарута выбрала не передавать тебе всего груза. Это ее право. Она хочет перейти под твой контроль – и не хочет отягощать тебя своими проблемами.
- Ну и какой тогда смысл передавать себя под мой контроль? Это все равно, что заплатить за рыбу на базаре – но не взять ее.
- Не знаю, не хочу знать. Это ее право. Сущность соглашается служить тебе, но не хочет, чтобы ты ей за это платил. По-моему хорошая сделка – не тебе жаловаться.
Я кивнул, пожимая плечами. Чудеса в решете.
Разбудил Намигура, и велел ему разжигать огонь в камере подземелья. Потом осторожно поднял мальчика с постели, и понес его вниз.
Измученный болью и всеми своими увечьями, он не проснулся, только стонал во сне. Я спустился в подземелье, долго шел по коридору к заветной камере.
Войдя, я положил его на пол перед очагом. Мальчик открыл глаза.
- Где я? – Прошептал он.
- Чарут, я хочу задать тебе вопрос – Хочешь ли ты жить?
- Очень, лорд Гидеалис.
- Я не могу... вылечить тебя своими силами. Я пытался, и не смог. У нас с тобой остался всего один шанс на твое спасение – ты выздоровеешь, если согласишься служить мне, и полностью отдашь мне во владение свою жизнь и свою судьбу.
- Мне кажется, что я брежу... Это, наверное, сон.
- Это не важно сейчас, Чарут. Если ты откажешься – то ты, скорее всего, умрешь от осложнений. И это твое право. Если ты согласишься – то станешь моим слугой, свяжешь свою судьбу с моей, и тогда все, что мне нужно, чтобы вылечить тебя – это просто пожелать, чтобы ты выздоровел. Но ты перестанешь быть свободным человеком. Ты станешь моей собственностью. И символом твоего желания передать твою судьбу мне станет вот это клеймо, которое Намигур сейчас держит в руке.
Он какое-то время молчал, повернув голову, глядя на огонь. Потом на клеймо.
- У тебя есть время подумать...
- А вы сами этого хотите? Вы хотите, чтобы я вам принадлежал?
Вопрос не в бровь, а в глаз. Я сделал глубокий вдох, и постарался ответить максимально правдиво.
- У меня нет выбора. Миамори очень полюбила тебя. Она хочет, чтобы ты выжил. А я хочу сделать ее счастливой. Но я использовал все возможные варианты, и так и не смог достать эту чертову кость из твоего позвоночника. Если ты откажешься, то, возможно, и не умрешь. Но останешься обездвиженным на всю жизнь. И если я верну тебя твоим родителям в таком виде – то без моего ухода боль вернется, и... я даже не хочу думать о том, что с тобой будет.
- Но есть ли у меня надежда выздороветь?
- Увечье, которое ты получил, не заживает само собой. Твой мозг потерял контакт с остальной частью тела. И уж тем более ты больше никогда не сможешь выступать. Если ты решишь остаться свободным, то я верну тебя твоим родителям, и без моей энергетической подпитки твоя жизнь превратится в одно непрекращающееся страдание. Если же ты примешь клятву верности мне, то я гарантирую, что поставлю тебя на ноги. Но в этом случае ты больше не сможешь жить независимо от меня. Мне придется конвертировать твой организм в систему, зависимую от моей энергии, ибо твоя травма несовместима с жизнью. Тебя не смог бы вылечить ни один... человеческий лекарь.
Все эти путаные объяснения давались мне с трудом. И я думаю, мальчику было еще труднее меня понимать. Но я должен был хоть как-то объяснить ему ситуацию.
- Хорошо, я согласен. – Вдруг просто сказал Чарут. – Но могу я попрощаться с родителями и Бургуром?
- Конечно! Вернее, я имел ввиду, что я не заберу у тебя всю твою свободу. Я дам тебе столько свободы, сколько захочешь. Тебе не нужно с ними прощаться... ты можешь видеться с ними, если они решат остаться в Дейкерене. Я просто не смогу тебя с ними отпустить, если они решат возобновить кочевую жизнь.
- Я понимаю.
Я снял с него рубашку, и кивнул Намигуру. Тот раскалил клеймо и медленно вытащил его из огня.
Сидя сзади, я свел руки мальчика у него за спиной, наклонился и прошептал:
- Это все сон. Представь себе, что это сон. Ты проснешься здоровым. И это самое главное.
Чарут тяжело задышал при виде приближавшегося к нему раскаленного металла.
И тут я увидел, что с одной стороны от нас стоял Дейн Грант, а с другой – Дорилин. И когда клеймо коснулось кожи мальчика, Дейн коснулся его левого плеча, а Дорилин – правого.
Чарут дернулся и громко закричал. Я отпустил эти мускулистые, недетские руки акробата, быстро дотронулся пальцами его висков, отключая сознание.
Намигур вздохнул, равнодушно встал, повесил клеймо назад на стену.
- Чего еще?
- Все, иди спать.
Я перевернул Чарута на живот и стал водить руками по позвоночнику.
- Вот, я получил доступ к его судьбе. Мы можем приступать немедля. Теперь, думаю, смогу вытолкнуть эту дурацкую кость усилием воли. Иммаюл... О, Иммаюл! Во что ты меня втянул. – Я нашел место, где в позвоночнике сидел кусок кости. – Ты знаешь, что со мной сделает Сармалитар, когда узнает? Он же все не так поймет. Это будет сцена, достойная королевского театра. Он же будет рвать, метать и ревновать... Иммаюл, Иммаюл... Так, я готов. Проконтролируй уровень энергии, пожалуйста.
Я склонился над мальчиком и положил руки ему на спину. Иммаюл стал отсчитывать процент наполнения.
- Точка невозвращения.
Я кивнул. Почти сразу же почувствовал движение в том месте, где кость пронзила позвоночник.
Еще через минуту кость прорезалась на поверхности и уткнулась в мою ладонь.
Я вытащил маленький кровавый осколок, поднял мальчика на руки, и вынес его из подземелья.