Есть у меня одна комнатка - кладовая, или кладовка, кому как больше нравится. Уютная, довольно-таки просторная комнатка, где каждый человек, если конечно она у него есть, хранит всякие разности. Кто-то хранит там старую мебель, кто-то стопки выписываемых когда-то журналов, а кто-то заставляет ее сверху донизу баночками с вареньями-соленьями...
У меня эта комнатка тоже не пустует. В моей кладовке всего полно… и каждый день там наблюдается пополнение. Каждый раз приходится проводить там инвентаризацию, раскладывать вещи по полочкам, иначе все перепутается и будет очень трудно понять, что и где.
Вот и сегодня, вместе с пришедшим днем появились и новинки в моей кладовой. Столько всего разного...
Вот в самом углу, тихо доживая свой век, лежит старый зонт-трость. Его спицы порядком погнуты, а кое-где даже сломаны. Это он когда-то защищал, выбиваясь из последних сил свою хозяйку, то есть меня, от сильного дождя, который сговорившись с порывистым ветром, так и норовил вымочить меня до нитки. Он, мой старенький зонтик, тогда сильно пострадал в этой нечестной схватке - двое против одного. И теперь, к сожалению, больше никогда не сможет раскрыть свои матерчатые крылья, яркие и переливающиеся на солнышке как крылья редкой тропической бабочки.
В этом же углу с ветераном борьбы со стихией соседствуют мои старые санки, которые я очень любила в детстве и которые подарили мне немало приятных минут! К несчастью, как и зонтик, они сломаны - погнута спинка и сломана одна доска у сиденья. Это я зимой каталась с горки и неудачно наехала на какой-то камень, торчавший из укатанной поверхности. Санки подскочили на этом злосчастном камне и перевернулись вместе с ездоком, то есть со мной. Ну, я-то ничего не повредила, потому что была в шубе, в которой и двигаться-то не очень удобно, в общем! Но, она сыграла роль своеобразной подушки безопасности. А вот сани мои сломались, приняв всю прелесть от соприкосновения с мерзлой землей на себя. Помню, рыдала я тогда горючими слезами! Санки было жалкоооо! Ну а теперь вот они тоже здесь, хорошо хоть в кладовке сухо и они не ржавеют.
Над санками на стене две похожие как сестры-близняшки деревянные полки. Они когда-то висели в зале. Сейчас на них стоят рядами книжки, когда-то прочитанные мной и полюбившиеся на всю жизнь. И стопками высятся старые пленочные аудиокасеты, которые скоро станут таким же раритетом как виниловые пластинки. Кассеты моего детства и моей юности: Абба, Битлз, Шэр, Уитни Хьюстон, от бесчисленного количества прослушиваний зажеванная магнитофоном намертво! Я доставала пленку с помощью ножниц, потому что просто так ее было не вытянуть! Видимо магнитофону она настолько надоела, что он решил покончить с ней таким радикальным способом! Этот старый магнитофон, кстати, тоже здесь, стоит на самом верху самой верхней полки. Это сейчас он уже ни на что не годный хлам, а тогда, когда папа принес его домой, это было полметра счастья - такой он был в длину. И касеты-то он проигрывал, и радиоволны ловил, и даже с помощью микрофона можно было делать записи. Так кстати, появилась кассета с надписью "Настя. 5 лет". На ней я рассказываю сказки, читаю наизусть Пушкина и Чуковского. А в самом начале записи можно услышать голоса молодых еще тогда родителей, они подбадривали меня и просили рассказать что-нибудь. Такие счастливые и любящие.
А вот тут, на стене сегодня утром появилось зеркало. Старое зеркало, ничего в нем нет примечательного. Ни рамы у него нет, ни какой-то другой оправы. Посеребрение с обратной стороны в некоторых местах стерлось за давностью лет, и через него проглядывает чернота, как будто заглядываешь в темную комнату через щель в двери. Сама же зеркальная поверхность поцарапана и края у зеркала неровные, кое-где видны сколы, как будто это зеркало кто-то пытался грызть... Ну, подумаешь, я же не знаю, откуда оно попало в мою кладовую, едят же некоторые люди стекло, почему бы кому-то неизвестному не подзакусить отличным калорийным зеркалом? Вместе с зеркалом на стене появилась небольшая, аккуратная полочка, из темного дерева, удобная, но без изысков. На ней своей металлической холодностью выделяется тонкое лезвие, почему-то на его кромке застыла бурая капля. Наверное, вы уже могли подумать, что при помощи этого лезвия было совершено что-то страшное. Но нет, могу вас заверить, что это не так. Просто девочка-подросток этим лезвием в очередном эмоциональном порыве выкорябывала на зеркале, какие-то только ей известные слова и символы и случайно порезалась. Вот они, эти символы, врезались в поверхность и таинственно поблескивают из глубины зеркала, когда их касается случайно заскочивший в старое окно солнечный лучик.
Как не странно, но лучик солнца здесь действительно случайный, и потому редкий гость... Просто это окно всегда показывает позднюю осень, когда желтая листва уже почти облетела, и ветки деревьев, черные в своей наготе, вторя потокам ветра, тянутся к небу. И, кажется, что вот еще совсем чуть-чуть усилий и у них получится коснуться тяжелых темно-серых, набухших дождем туч, - таким близким кажется это октябрьское небо.
На стене, оклеенной старыми тяжелыми обоями, висит фотография. На ней я со своим прошлым, настоящим и будущим стою в обнимку под тем самым зонтиком-тростью, что лежит в углу. Вокруг никого нет, только ливень, с яростью набросившийся на мой зонт. Вода падает на шляпку зонта, разбиваясь вдребезги, и образует почти сплошную стену вокруг нас. Как же это было здорово! Стоять вот так посреди бушующей стихии и знать, что дорога во всех направлениях пуста – кто же высунет нос на улицу в такую погоду!?
В центре кладовки на белом старом столе лежит белая же с кружевными краями скатерть. С аккуратными выжженными двумя параллельными полосками у одного края - это я когда-то на Новый год, положила на нее два потухших бенгальских огня. На этой скатерти стоит серый дисковый телефон. Трубка никак не связана с самим аппаратом, она просто лежит на нем. Все потому что мой младший брат, будучи еще в возрасте, когда все предметы от везде лазающих детей вешают, чуть ли не под потолок, взял ножницы, которыми мама обычно подстригала волосы, и отчекрыжил черный витой шнур. Был в этом, правда и положительный момент: папа купил тогда наконец-то первый наш беспроводной телефон. А старый - отправился ко мне в кладовую.
Есть здесь и старый трехстворчатый шкаф: огромный пузатый деревянный скрипун. Дерево уже рассохлось, и он стал казаться еще больше. Петли его провисли и двери теперь закрываются неплотно, а верхней полки вообще не стало - она когда-то давно обвалилась, наверное, под тяжестью папиных военных шапок. Покупали его еще мои родители при Советском союзе. Раньше в нем висели мамины платья и папины рубашки и еще я очень любила в нем прятаться. А теперь в нем прячется от пыли и времени моя старая одежда: платье с выпускного в детском саду, красное с беленькими бантиками; курточка, в карманах которой вечно находились мелки, блестящие камушки и мелкие железяки; вельветовые темно-зеленые штаны, в которых в детстве была излазана и исследована не одна стройка; джинсовая куртка, отданная потом брату; платье с моего выпускного вечера в школе, на пошив которого было потрачено безумное количество времени и нервов, и которое я только на выпускной, собственно и надела ; и много еще других, дорогих моему сердцу вещей.
А у другой стены напротив шкафа появилась кровать. Простая односпальная кровать с деревянными спинками и вырезанными на них узорами. Она почему-то оказалась застелена стареньким же одеялом. А на одеяле лежит книжка, такая же ветхая, как и все в этой комнате. Обложка ее, бывшая когда-то цветной потеряла свою яркость. Буквы, когда-то золотые , теперь просто вдавлены в обложку - от частого чтения позолота с них стерлась. Вычурные, с завитушками буквы можно прочесть теперь только на ощупь. Если провести рукой по шершавой, посеревшей от времени обложке, можно прочувствовать название книги: "Сказки" Гофмана. Да, в свое время эти сказки произвели на меня большое впечатление. Один только "Песочный человек" чего стоил! И как только она оказалась здесь? Не ведомо, я не всегда знаю, откуда ко мне попадают те или иные вещи...
А рядом с кроватью на полу стоит еще одно зеркало. Большое, в полный рост, в темной деревянной оправе, потускневшее, не иначе как от того количества постных лиц, что смотрелись в него на протяжении долгих лет, и как будто поскучневшее и уставшее от них. Но это зеркало в отличии от маленького необычное. В нем, как муха в янтаре навеки застыло отражение высокого голубоглазого мужчины в черном плаще, в котелке и с тростью. Кроме него в зеркале ничего нельзя увидеть - оно ничего не отражает.
А еще на полу около стола откуда-то взялись воздушные змеи! Такие разные! Разноцветные и однотонные. В форме самолетов, китайских драконов, просто ромбов или сачков. Такие легкие, непостоянные, кажется, что вот сейчас распахнет окно, ворвется в комнатку ветер, подхватит тряпичные крылья змеев и унесет с собой в небо!
На квадратной тумбочке стоят всякие милые сердцу безделушки и сувениры, либо привезенные откуда-то мной, либо подаренные мне родными и друзьями. А в глубине тумбочки таинственно белеют конверты с письмами, обычными бумажными письмами, присланными мне в то время, когда я еще не знала словосочетание "электронная почта". Вытянешь одно - и цепочкой потянутся воспоминания и переживания с ним связанные. А еще, на тумбочке у самой стенки стоит мамина любимая ваза, которую я случайно задела локтем, когда мне было лет пять. Ваза упала со стола на пол и раскололась. Мама конечно тогда расстроилась... А здесь у стены она целенькая и в ней стоит букетик из засушенных кленовых листьев. Это когда-то давным-давно я гуляла с подругой в роще рядом со школой, где училась и собирала красивые кленовые листья. Была как раз осень, и мы с подругой набирали букеты из опавшей листвы. В них попадали только самые красивые на наш притязательный взгляд листья. А потом мы обменялись букетами и еще долго сидели на лавочке возле выхода из рощи. Много разговаривали, шутили, фотографировались, она курила свои любимые Диабло и смотрела на меня из-за очков светлыми большими красивыми глазами. Потом мы попрощались и ее увез от меня на автовокзал автобус.. Та осень уже давно прошла, но от нее мне остался букет кленовых листьев, собранный с таким тщанием моей подругой...
Да, здесь очень много всевозможных вещей в этой комнате. Но попасть в нее кроме меня почти никто больше не сможет. И не потому что я такая уж жадная и буду чахнуть над своим "хламом" как царь Кощей над презренным металлом! Этот склад дорогих мне вещей существует до тех пор, пока существую я. И чтобы туда попасть, нужно сначала попасть ко мне в сердце и надежно и основательно там окопаться, ведь эта комнатка - это кладовая моей памяти. У каждого человека она своя, со своей атмосферой и своим настроением. А у меня вот такая. И, конечно же, я не рассказала даже сотой доли того, что в ней хранится, потому что еще и сама не знаю, что окажется в ней, например, завтра, или через месяц, или через десять лет. Но, по крайней мере, я надеюсь, что за это время настроение в моей кладовке не поменяется, потому что мне нравится оно то, какое есть сейчас.