Глава шестнадцатая
20 февраля 2000 г.
8-20
Поляна у дороги на Харсеной
Медик пехотинцев обработал раны Макса и Филина, и теперь Макс чувствовал себя значительно лучше. Он лежал на носилках, укрытый солдатским одеялом, и яркое зимнее солнце слегка прогревало его. Рядом, на таких же носилках лицом вниз лежал Филин. Доктор от души наширял его обезболивающими, и Филин мирно спал, слегка похрапывая во сне. Носилки с ранеными стояли в ряд, ожидая прибытия вертолетов, и Макс удивился, что их так много. Чтобы убить время ожидания, пехотинцы рассказывали разные жуткие истории из недавнего боевого прошлого, и Макс вынужден был их слушать…
Но один солдат рассказывал так живо, что Макс поневоле заслушался и даже зримо представил себе картины, как будто сам был участником описываемых событий. Может быть, потому, что был в Грозном в те дни в рядах бойцов, штурмующих город…
Минометный обстрел начался внезапно.
Огонь велся вдоль улицы, накрывая ее почти на всем протяжении. Кто стрелял – защитники города или федералы, разве поймешь в этой странной войне?
Потом в незримое сражение с минометами вступила тяжелая артиллерия. Вдоль улицы со зловещим шорохом полетели 152-х миллиметровые снаряды самоходок…
Один из снарядов разорвался прямо у подвала, вывалив изрядный кусок стены, и люди, укрывшиеся в подвале, теперь могли наблюдать шапки разрывов, вырывающих клочья асфальтового покрытия, фрагменты оставленных на улице машин, какие-то тряпки и прочий городской мусор…
После каждого взрыва воздух в подвале сотрясался ударом горячего ветра, и люди втягивали головы в плечи, прикрывая детей своими руками. С потолка сыпалась бетонная крошка, щедро посыпая бетонной пылью согнутые спины и головы. В воздухе постоянно висела плотная кисея, сотканная из кирпичной и бетонной пыли, заставляя людей надрывно кашлять и чихать…
Неожиданно в пролом ввалились человек восемь солдатиков. Они были в невероятно грязном обмундировании, чумазые от порохового дыма и зимней грязи чеченской столицы, перепуганные обстрелом, с потухшими глазами смертельно усталых детей. Да они и были детьми… Восемнадцатилетними подростками…
Места в подвале было мало, и они уселись на корточки прямо у пролома. Они были настолько измотаны непонятными приказами и передвижениями по обстреливаемому со всех сторон городу, что даже не вздрагивали при близких взрывах.
Бетонная крошка и мелкие осколки, залетающие в подвал, зацокали по их каскам, но их, похоже, это совсем не пугало…
В мутной луже, прямо под их ногами плавала чья-то шляпа, покрытая изнутри кровавыми разводами, и они тупо уставились на этот «корабль» без парусов. После каждого взрыва по воде расходились концентрические круги, покачивая шляпу, и солдатики заворожено смотрели на этот непрекращающийся «шторм»…
Снаряд упал так близко, что его разрыв полностью закрыл пролом в стене. В подвал рванула взрывная волна, выбросив в замкнутое пространство сотни визжащих осколков. Свалила в кучу людей. Вывернула наизнанку чемоданы и сумки, завалив людей тряпьем. Подвал захлебнулся истошными криками раненых…
Четверо оставшихся в живых солдат, во главе с лейтенантом направились в темный угол, где чернело полукруглое отверстие какого-то прохода, из которого тянуло смрадом канализационных стоков. Пробираться к нему пришлось, скользя подметками сапог по крови и кускам разорванной плоти, запинаясь о тела. Раненый человек вдруг мертвой хваткой вцепился в ногу солдата, и тот едва не упал. Второй ногой он изо всех сил ударил раненого по руке, и он отпустил ногу…
Один из солдат осветил зажженной спичкой проход, и дрожащий огонек выхватил из темноты чье-то перекошенное страхом лицо. Солдатик ухватил человека за отвороты пальто и стал тащить его из прохода. Человек безумно скалил зубы, шипел, как змея, и отчаянно упирался руками в стены. Лейтенант оттолкнул солдата и, вырвав из кобуры пистолет, приставил его к груди человека и нажал на спуск. Обмякшее тело вытащил из прохода и аккуратно посадил у стены. Он хотел что-то сказать солдатам, но из сухих, запорошенных кирпичной пылью губ вырвалось только задышливое сипение, а по подбородку лейтенанта потекла струйка вязкой слюны. И он кивнул на проход подбородком.
Солдаты по одному потянулись в проход, который оказался канализационным коллектором. Близкие разрывы нарушили герметичность канализационных труб, и теперь под ногами противно чавкало. Но солдаты уже давно ни на что не обращали внимания… Тоннель был низкий, и идти можно было, лишь пригнув голову. На полу постоянно попадались какие-то коробки, чемоданы, брошенные теми, кто укрывался в подвале. И в полной темноте солдаты бились о них ногами.
Наверху глухо били разрывы. Они сотрясали свод, несмотря на толстый слой земли над их головами…
Выбившись из сил, солдаты присели на узкий бордюр, который шел вдоль тоннеля. Сверху по бордюру были проложены какие-то толстые кабели, удерживаемые в стене жестяными полосками. А по полукруглому своду шли две водопроводных трубы, с которых постоянно капало…
Темнота пахла плесенью, мокрым тряпьем, застоялым, прокисшим запахом тротила и пороха, и… дерьмом. И холод… Сосущий могильный холод…
Солдатик, сидевший первым к проходу, начал чиркать зажигалкой, но отсыревший кремень никак не хотел давать искру.
- Эй, кто там! – сипло выдавил лейтенант. – Не кури!
- Да пошел ты! – буркнул солдат и все-таки высек огонь, прикуривая сигарету. И вдруг резко вздрогнул. Сосед удивленно посмотрел на него.
- Ты чё, Кузя?!
- Смотри, Серый! – солдат вскочил на ноги и вновь чиркнул колесиком зажигалки… Яркий огонек вырвал из темени крутые скулы солдата, съехавшую на глаза каску…
- Твою мать! – выругался лейтенант. - Попали!
- Да что такое?! – забеспокоился Серый.
- Огонек стоит ровно, не клонится в ту сторону, куда мы идем! Тяги нет! Значит, впереди завал. Понял?
Серый тяжело поднялся, зажег спичку и пошел вперед… Скоро из непроглядной темноты раздался его тревожный крик. Забухали сапоги, разбрызгивая по стенам дерьмо…
Все повернули головы в его сторону…
И в этот миг со стороны подвала раздался глухой удар. Плотная стена горячего воздуха смела солдат с бордюра и швырнула в жидкую грязь…
Они с трудом встали, откашливаясь и протирая глаза, обожженные горячим духом взрывной волны.
- Все целы? – спросил лейтенант, но его вопрос повис в могильной тишине…
- Серый, что там, впереди? – вновь подал голос лейтенант.
- Ничего! Все обрушено… - тихо ответил Серый. – Не пройти…
Запинаясь и цепляясь руками за шершавые мокрые стены, они пошли обратно…
И пришли к такому же завалу, который полностью обрушил свод тоннеля и наглухо закупорил проход…
Мир сузился для них до стометрового отрезка зловонной бетонной трубы…
Они обломали штыки о бетонные глыбы. Изувечили пальцы рук, разгребая мокрые камни и ледяные комья земли. Охрипли от криков о помощи… Все удушливее становился тот минимум воздуха, что был отмерен им до смерти…
В могильной темноте они молча сидели на куче откинутого от завала щебня и курили, сжигая остатки кислорода…
Они уже пришли в преисподнюю, только еще не знали об этом…
- Мы искали их три дня, - сказал солдат, прикуривая очередную сигарету… И надолго замолчал, вновь переживая трагическую историю.
- И что, нашли? – с надеждой спросил кто-то.
- Да, найти-то нашли… - ответил солдат. – Только всех сразу в психушку отправили… Даже не знаю, оклемался ли кто из них… или так все «лунатиками» и остались на всю оставшуюся жизнь…
«Да уж!» - подумал Макс. – «Лучше сразу смерть!»
Скоро сон сморил и его…