Шесть секунд на нее смотрел. И вот - страсть! Обрушилась на меня соленою волною. Сбила. Закрутила.
Ах, страсть, страсть! Увидел ее в первый раз и вот тебе на: «Вознесся выше ОН главою непокорной Александрийского столпа!». Спасибо, железная молния на джинсах не подвела. Выдержала!
А на вид она была стервочка! Этакий ветерочек. Виконтесочка!
"А у тебя ладони светятся,
А ты свободна и никчемна!"
И не мной одним крутила. Сегодня мной, а завтра им. И наоборот. Но это все потом.
Сначала ожидание у подъезда. Притоптывание на морозе. «Надо меньше пить! Надо меньше пить!» - ну, вы сами знаете!
Выходила из подъезда. Я срывал газету с букета из роз. А она на мой преданно-собачий взгляд: «Да ведь я тебя все равно не люблю!»
Психовал. Кидался розами в сугроб. Там они и гибли.
Подымал глаза к небу. Клялся, что в последний раз!
Но она появлялась снова. Улыбалась. Томно растягивала слова: «А ты что меня бо-о-о-льше не лю-ю-ю-бишь? Да-а-а?»
Виконтесочка! Ветерочек!
Да и что в ней было такого? А ведь было! Шесть секунд было, когда я на нее смотрел в первый раз. А потом и пошло, и поехало. По Фрейду. Наука-то она штука тонкая! Не мой «александрийский столп»!
А потом я смотрел на нее, как кролик на удавочку. Виконтесочка! Ветерочек! Удавочка! Баттерфляечка!
А ведь ни разу не дала! Динамила! В подъезде, да! Целовались! В квартиру поднимались! В прихожей норковую шубку с нее снимал. Мною купленную! Всю такую теплую. Воздушную. Абсурдно пахнувшую с мороза запахами далеких гавайских островов! «А дальше?» - спросите вы. А дальше она ставила на полочку только что подаренные «Живанши» и ручкой так меня легонько к двери в грудь подталкивала: «Не сейчас, мой милый! Еще рано! Сейчас не могу! Извини! Никак не могу! Чуть позже, солнце мое!»
Я бледнел, я краснел! Металлическая молния на ширинке еле справлялась с обязанностями! Но что-то меня останавливало. Знаю что. Любовь! Шесть секунд! И я уходил покорно.
А у нее не было этих шести секунд по Фрейду, ничего у нее ко мне вообще не было!
Ни разу так и не дала! Даже когда в Италию ее возил, жили в разных номерах! Ну, не тряпка ли я?
Виконтесочка! Удавочка! Баттерфляечка! Ветерочек! Отравочка! Девочка моя ненаглядная! Птичка моя поднебесная! Сучка!
А потом как-то стою у подъезда. Смотрю. Еще один с розами. Сердце екнуло! Нехорошо так!
Подождал с минуту и за ним! Кнопки лифта были как
глаза у ментов. Как доехал, не помню. Выхожу. Дверь в ее квартиру открыта. И она с букетом роз в руке. Выталкивает его: «Не сейчас, мой милый! Солнце мое! Потом! Потом!».
Он повернулся на шум лифта. Увидел меня и мои розы. Переглянулись мы. И вдруг, не сговариваясь, ринулись оба в ее квартиру!
Не помню, как срывали с нее одежду! Не помню, вырывалась она или нет! Кричала или нет! Этого я не помню! Но сделали мы с ней все, что захотели!
А потом оба выскочили, напяливая на себя на ходу шмотки. И почему-то каждый со своим букетом роз.
И кинули их на снег умирать! И больше не возвращались! Ни я, ни он, насколько я знаю.