Бастион

Номинант литературной премии "Писатель года-2012"

Министерство образования и науки Украины,
Государственный департамент интеллектуальной собственности,
Сайт: www.sdip.gov.ua , Каталог государственной регистрации произведений литературы.
Свидетельство о регистрации авторского права на произведение: Каменцова Мария Андреевна,  роман «Бастион» №13031 от 12.05.2005 года.



                Роман написан в форме дневника
                и посвящен связи событий
                двадцатилетней давности — и современности.
                Автора отличает смелый,
                нетрадиционный взгляд на вещи,
                обостренное восприятие реальности,
                независимость точки зрения,
                парапсихологические способности.
                Все имена и названия изменены.

                -----------

                Работа сознания, происходящая
                в нашем присутствии…

                ------------

                Откровенность — на грани шока…

                Из отзывов читателей.


      Перед вами — необычная книга. Ни форма, ни содержание ее не укладываются в привычные рамки. Роман? Нет. Дневник? Не совсем. Исповедь? Вот это — пожалуй…
      Но эта исповедь не укладывается в наши обычные понятия. Потому что написана человеком исключительной духовной силы и сверхъестественной чуткости ко всему, человеком тонким, наблюдательным — и совершенно бесстрашным. Для нее не существует готовых заповедей, привычных истин. Она не верит на слово — ей всегда нужны  доказательства. Но, получив их, она не остановится ни перед чем в своем поиске истины. Она имеет дерзость судить других — но это право дает ей то, что она и к себе совершенно беспощадна. Такой сделала ее жизнь. Она рано поняла, что жизнь в иллюзиях ведет ее в пропасть, — и, чтобы спастись, ей всего-навсего надо перечеркнуть себя, прежнюю. Потом она делает это не раз…
      Некоторая неопытность ее как писателя (это ее первая вещь) с лихвой искупается бушующей в ее словах энергией, предельной искренностью, но искренностью вовсе не для эпатажа, — она познает себя, а чтобы узнать истину, лгать себе невозможно. Тут нужна не только правда, но — вся правда, вся как есть. Смелости ее как писателя можно только позавидовать. Круг ее интересов необычайно широк, — в тексте встречаются цитаты Льва Толстого, Уолта Уитмена, Михаила Булгакова, Андрея Вознесенского, Хемингуэя, Марины Цветаевой, не слишком известной у нас венгерской писательницы Магды Сабо, автора «Старомодной истории»…
      На последней следует остановиться особо. Нет сомнений, что Мария Каменцова тщательно изучила этот роман и многое взяла для себя у Магды Сабо, сумевшей найти авангардный и смелый подход к событиям, имевшим место в истории ее семьи, и проделать непредвзятое исследование жизни своей матери. «Пока я вела свое расследование, несколько раз будто нож поворачивался у меня в груди, и я задыхалась от слез: почему у нее не было нормальной жизни, как у всех, у многих…» — пишет Магда Сабо. Но предмет ее исследований отдален от нас, и многое приглушено.
      Предмет исследований Марии Каменцовой лишен временно;й дистанции: она наша современница, роман написан только что и поражает обилием живых подробностей нашей с вами обычной жизни. Но написан он необычным человеком, и жизнь взята под непривычным для нас углом. Казалось бы, все как у всех: желание иметь семью, которая все никак почему-то не получается; забота о куске хлеба, о сыне; размышления о литературе, о нашей с вами жизни…
      Но это всего лишь первый план романа. Второй угадывается где-то в отдалении, но присутствует все время. Этой чуткой женщине открыты многие пересечения параллельных миров и обыденности, она в высшей степени обладает даром «видеть необычное в обычном». Голоса тонких миров все время звучат над житейским планом романа… И в ее жизни наступает миг, когда они выходят на передний план…
      Читатель найдет здесь множество возможностей для упражнения своих интеллектуальных способностей. Марии Каменцовой свойственно играть, игра — ее сильнейшая потребность, и она с наслаждением играет с нами. Ее парадоксальные утверждения, неожиданные параллели, тонкое лукавство, неподдельное чувство юмора, подвохи и розыгрыши ведут с нами увлекательную интригу, в то же время рассказывая о вещах весьма серьезных. Ей свойственна неуловимость, она нигде не выступает открыто, прячась то под маской аскетичного мудреца, то — донжуана в юбке, то премудрого философа, но чаще всего – обольстительной женщины, почти не знающей неудач в любви.
      Любовь для нее — тоже игра, и она отдается ей со страстью. Может быть, многим ее откровения покажутся чересчур смелыми. Но не будем ханжами: кто из нас не мечтал о такой женщине? И она мечтала об одном из нас, но ей нужен был не просто друг жизни, она серьезно и напряженно искала именно то, что ей было нужно, «половинку своей души»… Это не каждому удается, но она нашла ее… чтобы снова потерять навсегда. Хотя… кто знает!
     Мария Каменцова лукавит, она многое недоговаривает, тщательно расставляя намеки, по которым внимательный читатель может сделать свои выводы, провести собственное расследование, самому докопаться до истинных причин событий — и даже кое-что предвидеть!
     В конце концов, эта игра порождает настоящий азарт. Магия текста увлекает сознание, вживаешься в него, стараясь разгадать загадки Марии по разгадкам, которые щедро рассыпаны на каждом шагу, как разноцветные модули конструктора… но собрать их нужно самому!
      Мария дает ключи, но не указывает, от какой они двери. Это она с полной невинностью предоставляет нам. В сущности, это строгий экзамен: способен понять? Докажи. Доказал? Тогда будем говорить дальше. Она указывает тропу к вершине, но не ведет по ней: иди сам. В сущности, она ничего не открывает нам: догадывайтесь, если хотите! Я сказала вам все, что хотела сказать, но ни звука больше…
      В сущности, ее проза музыкальна. Все аккорды перекликаются между собой: вначале более слабые, потом они непременно повторяются, усиливаясь по мере приближения к кульминации событий, и замирают в отдалении… Проза вся пронизана возникающими и затухающими ритмами, как поверхность моря. И в этом магия ее воздействия на читателя. Ее невозможно редактировать, потому что каждый звук в ней на своем месте, а встречающиеся неправильности текста только подчеркивают настроение: это дневник, а не классический роман. Это — живая литература, это — сама жизнь, полная игры пересекающихся смыслов. Ее нельзя судить по обычной мерке. Заметно в ней влияние японцев, у которых Мария многому училась: и дерзости формы, и парадоксальности содержания, и умению уловить — и оценить тончайшие движения души, намекам, недомолвкам, недосказанности, внезапным резким обрывам текста: дальше догадывайтесь сами!
      Такова книга, которую мы предлагаем вниманию читателя. Книга необычная, смелая, увлекательная. Каждый найдет в ней что-то свое, но высокая духовность никого не оставит равнодушным.

                Владислав Ковальский,
                Главный редактор литературного журнала «Радуга»




                ТЕТРАДЬ ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ.
                (06.04.1998 — 07.03.2000 Г.)

      ...Не попробовать ли отбросить все, что намертво запечатлелось в сознании и просто не даст мне жить дальше, если я от него не УЙДУ…. Связать все нити, оборванные слишком долгим пребыванием в Средиземноморье, восстановить себя, что-то вспомнить, чтобы что-то забыть...

      24 июня 1988 г. — 6 апреля 1998 г.
      Ничего не было.


      Сразу же после этих слов началась гроза. Да какая! С фиолетовыми молниями, с громом, дождь густой, как щетка!
      А гроза всегда сопутствовала необыкновенным переменам в моей жизни. Она всегда была в ней символом очищения и обновления, началом новых начал.
      06.04.1998 г.

      Ребенок без ума от фильмов про Джеймса Бонда и затащил меня посмотреть. Признаюсь — сначала смотрела без особой охоты, но потом получала удовольствие на всю катушку. Сказка, — но с размахом! Я даже смеялась от удовольствия, — иронического, разумеется…
      А в конце меня осенило. Все-таки каждый строит себе жизнь по своему характеру, независимо от внешних условий. Вот и я, невзирая на скромные возможности, сумела прожить жизнь авантюристки, которая  по накалу страстей и приключений была, возможно, не слабее жизни этакого секретного агента на экране. Оттого мне все это так и понравилось! Эта жизнь была бы как раз по мне!!!
      И я вполне понимаю, что человек, ведущий такую жизнь, не собирается ни на что ее менять. Она налагает ограничения, но компенсирует богатством открывающихся возможностей.
      Но это — для тех, кто понимает.
      А красивые сказки посмотреть иногда тоже бывает полезно. По крайней мере, что-то новое обнаруживаешь в себе… И под каким-то своеобразным углом можешь посмотреть на свою жизнь, в которой, для уровня среднего обывателя, всяких резких маневров было гораздо больше обыкновенного… Силу девать некуда. Разве такая жизнь по мне! Мне — чтобы по городу на спидометре 120 км! А на шоссе — газ до предела!!! Вот отчего я тоскую не по Сашке, а именно по его мастерству водить машину… Но, по справедливости, я вожу свою гораздо круче. И скорость сбавлять… ну, кто же мне даст…

Над всей землей
стрелой пройти с разгона,
и, если камни вздыбятся, — смести!
И ни следа усталости, ни стона!
Тупую ржавь ломая на пути,
презреть обиды, мелочность и скуку,
чтоб целый мир — как яблоня в цвету!..
… О, если бы мне жизнь, как СКОРОСТЬ ЗВУКА,
и смерть звезды —
однажды на лету…

05.05.1998 г.                Летчик Басаргин М.И.


     Для начала пришлось разыскивать ручку, в которой от страшной летней жары высохли чернила… а потом осознавать, что прошло всего-навсего четыре месяца, за которые ни разу не случилось времени и места остановится и подумать… А вот надо же — и почерк ни на йоту не изменился, будто села писать на другой же день…
      И что скажу? Что зеленые ветви жизни, как и встарь, оплетают меня… и что страшные месяцы боли и отчаяния превращаются во что-то засохшее, никому не нужное. И любовь являет себя с такой же простотой, с какой из слоя сора прорастают одуванчики… лопухи и лебеда… Хотя, по правде сказать, розы тоже были. Один раз. Мелкие такие розочки, числом три. На большее у него не хватило денег.
      А у меня до сих пор не хватает ни сил, ни времени, чтобы как следует осознать, что же со мной случилось.
      Тоже — мелкое такое счастье, где-то метр шестьдесят пять, и довольно невзрачное, хотя не без приятности… Но стоит ему улыбнуться, а пуще того — заговорить…
      Самое дивное — это то, что я не могу отделаться от ощущения Сашкиного присутствия.
      О нет, когда я с Кирюшей, я о нем не думаю и вообще ни о чем не думаю. Но вот на расстоянии… Они просто похожи, ну, двоюродные братья… Тот же тип лица, те же зелено-серые глаза с опущенными наружными уголками, как у спаниелей, те же круто вьющиеся волосы, густо пересыпанные солью седины (рановато — Кирюше еще не сорок)… И, наконец, — то же рыцарственное отношение к женщине, подчинение себя ее интересам, та же изысканная мягкость в обращении, та же переменчивость и непредсказуемость… та же неистовая страсть…
      Конечно, в плане интеллекта Сашке равных немного. Но и любовников, равных Кирюше, я давно не встречала. (Разве что Тиен когда-то… но, честно говоря, недотягивает)… Все-таки он не забывал себя, а Кирюша начисто забывает. И вот, мы оба одержимы одной страстью: дать другому (не себе) все, что возможно…
      Этого не бывает. Но бывает…
      Ну и, если уж идти в параллелях до конца, то и слабость к спиртному у них примерно одинаковая. Вероятно, для таких изощренно-нервных натур это своеобразный зонтик, под которым они спасаются от ливня повседневных трудностей…
      Для меня этот зонтик закрыт. Если уж по мне шарахает жизнь, то я переношу это молча. Заслужила — получай. Не знаешь за что — неважно, все равно заслужила.
      Ага, это теперь я такая храбрая стала, все мне нипочем, потому что за спиной чувствую чью-то спину… А вот месяц назад… Я чуть ли не полгода ни с кем не была, и дело уже доходило до диких неврозов. Я ведь не то что чувствую конкретную потребность в мужчине, — нет. У меня просто начинают сдавать нервы. Меня душит собственная же энергия. И может довести чуть ли не до ступора, до омертвления душевного, когда, к примеру, я иду по весеннему лесу, а он… мне ни-чего не говорит… как если бы я шла по пустому коридору…
      И тут мне на голову падает Кирюша… ну, просто звонит мне по телефону из агентства знакомств, как и до него многие звонили… мы, конечно, встречаемся и ничего особенного не делаем — гуляем по набережной Днепра, а потом он соблазняет меня приехать к маме на пироги, которые она, по его словам, к его возвращению обещала устроить… Вот мы и едем, едим эти самые пироги, смотрим телевизор, немножко разговариваем, потом он провожает меня домой… Не позволил себе абсолютно ничего. Но меня всю ночь бросало по постели, я почти не спала, а на другой день, в выходной, я по работе должна была ждать звонка по телефону, поэтому выйти никуда не могла, а Кирюша жаждал меня видеть, — посему я взяла да и пригласила его ко мне…
      Так странно, я сейчас вспоминаю, не было у меня ни страха, ни сомнений ни в чем, я чувствовала только блаженную ровность полета стрелы, выпущенной опытной рукой… После десятков варварских, дисгармоничных звуков, от которых устало ухо, — этот звук был ровен…
Ярослав был на даче, я была дома одна. Ожидаемый звонок раздался не в пять вечера, как было договорено, а около девяти, так что выйти погулять было уже поздновато, да и холодно.
      Да и темновато, потому что на всю округу горел только один фонарь, дальше начиналась кромешная тьма. Кирюша не знал нашей части города, и я решила немного проводить его — не до остановки, которая была довольно далеко, а чтобы только показать, где она.
      — А то потом придется мне провожать тебя обратно, — заметил он шутя. А может, и нет. По-тому что, едва мы переступили границу освещенного круга, он попытался уговорить меня вернуться домой, стал прощаться… потом вдруг неожиданно решился и обнял меня… и мы стояли и суматошно целовались на краю освещенного круга, как семнадцатилетние подростки, оглушенные и подкошенные свалившейся на них впервые страстью, почти не замечая, что вокруг нас ходят люди, это было там, за кругом…
      — Как дети, — смущенно заметил Кирюша, немного придя в себя, но меня никоим образом не отпуская.
      — Что мы — дети, что ли, — тихо сказала я. Перспектива промучиться еще одну ночь меня ужасала, а он был таким нежным… — Ну, зачем тебе уезжать… Уже поздно…
      Вот в эту ночь я и встретилась опять с одним из тех, кто – время от времени – сопровождал меня всю жизнь… Странно — парень простой рабочий, и где он только набрался этой изысканной тонкости, этого благородного бескорыстия, этого трепетного обожания женщины?.. У меня все время чесался язык спросить об этом, я была вне себя больше от изумления, чем даже от блаженства, а его как раз было выше крыши.
      Правда, потом своим появлением раза два в пьяном виде и соответствующими штучками он заставил меня плакать достаточно горько. И раза два мы расфыркались до того, что я ему в глаза заявляла: «Ты меня больше не увидишь!».
      Ага. Как же. Часа через два все обиды меркли, а страсть становилась еще сильнее. Я шла к телефону, чтобы позвонить ему — телефон звонил — это был он…
      Но было нечто даже более важное, чем страсть, — или это была именно основа страсти, — то, что мы стали друзьями. Мы как-то быстро нашли и стали на ту меру откровенности, которая находится как раз посередине между сдержанностью и вывертыванием души нараспашку, которое я ненавижу. Тут должна быть какая-то благородная грань, на которой две души общаются между собой с доверием, но без истерики. И вот как раз это, по-моему, у нас и получилось.
      Кирюше, по-моему, давно хотелось поговорить с кем-нибудь так, чтобы его поняли, у него очень много накопилось, чего не всякому и скажешь. А мысль к сорока уже поневоле начинает работать — ведь сказано, что если к этому возрасту комната не наполняется детьми, то она наполняется кошмарами. Кириллу нужен друг. Но тут закавыка. Я не могу оставить ни квартиру, ни ребенка. А он тоже с мамой живет в трехкомнатной, — то-есть, все горе в избытке жилплощади. Мама больная, полуинвалид, он ее оставить не может. Тут, у меня, он чувствует себя не в своей тарелке. А я несвободна, чтобы перейти к нему, в его крохотную «хрущевку» из трех комнатушек, запущенную, с давно устаревшей сантехникой…
      Так пока и ходим друг другу в гости.
      Но часто.
      04.09.1998 г.

      P.S. Сразу же после этих слов позвонил Кирюша. С работы. Ни за чем. Просто зашел в кабинет начальника, там никого не было, а телефон был, и он позвонил мне. Так резко соединились идеальные воспоминания и суровая проза жизни. Как будто он сам побывал тут и попробовал эту страницу рукой — а таков ли я на самом деле, как здесь?
      Такой же.

      ----------

      P.P.S. И все это с полной невинностью происходит в дни страшнейшего финансового кризиса, грозящего до основ потрясти экономики тесно связанных Украины и России. Да мне-то что, я получаю зарплату в долларах… А вот вопрос: могут ли двое так эгоистически быть счастливыми в то самое время, когда миллионы людей теряют если не все, то — многое?

==========

      « — Вам всегда хочется, чтобы человек ушел, - чтобы о нем помечтать…»
                Марина Цветаева.
      20.09.1998 г.

      У тебя есть все, ты счастлива, ты любима без меры, — чего тебе еще?
      «И душа моя ответила мне:
      — Нет, мы пойдем мимо — и дальше».
                Уолт Уитмен
      22.09.1998 г.

      Да, в какой-то момент мы можем сказать, в блаженном ошеломлении: произошло чудо. Просто, накапливалось — и в какой-то миг мы осознали, что оно произошло. То, о чем я не смела даже мечтать. Те слова, которые мне даже не снились по отношению ко мне, все были сказаны. Те ласки, о которых я не могла и помыслить, отданы мне без меры. И чувство надежной твердой руки, в которой я свернулась уютным котенком, не покидает меня. Что же я могу сказать? Неизреченна милость Господня. Хоть бы на минуту прильнуть к ней…
      27.09.1998 г.

      Сегодня мы с Кирюшей подали заявление, т.е. через месяц и три дня станем мужем и женой. Получилось это как-то само собой, без усилий и размышлений. Все в том же властно несущем потоке реки, которую я не поспеваю понять и осмыслить. Тем более в ней не все так просто. Мой нежный, преданный Кирюша — это еще и туго сжатая пружина, заряженная неимоверной энергией, которая так и ждет случая проявиться. И проявляется — в формах иногда самых диких и неожиданных. Именно, в самых тихих омутах водятся самые злые черти.
      Вообще, я им покорена. Это — точное слово. До сих пор от меня мужчины уходили, не в силах выдержать моей энергетики. Как я ни старалась припрятывать ее, она вылезала наружу то в слове, то в поступке. Превосходства мне не прощали — и уходили. Этот не уйдет. Мы с ним на равных. И тянет друг к другу неимоверно. Собственно, то время, что мы проводим вместе, мы не отрываемся друг от друга — будь то хоть круглые сутки. Он прекрасно и ненавязчиво сумел совладать и с моим крутым характером, и с моей дикой энергией. И то, и другое приведены им в состояние кротости и покорности — просто в нежелание попусту проявляться. О, несмотря на небольшой рост и скромные внешние данные, этот мужчина словно выкован из куска стали. Я таких давно не видала. И — покорена. Нежность и настоящая мужественность — сплав, перед которым невозможно устоять.
      Но есть и другое — разрушенная нервная система, мнительность, комплексы, которые сильно осложняют ему жизнь. Со мной он чувствует себя спокойным — его, как палаткой, с головой накрывает мое мощное биополе, несущее положительный заряд. Излучатель работает вовсю, и он нежится в потоке «ионов», как на солнышке. Стоит мне сделать шаг за порог — ему становится неуютно, он начинает сходить с ума. Без меня он просто не может жить. И страшно боится, что я его брошу. Мы сильно не равны в имущественном положении. Собственно, у него гроша за душой нет, и это его нестерпимо угнетает. Я деликатно подбрасываю ему денежки на сигареты да на проезд, он вынужден брать, — кажется, потихоньку к этому привыкает. Но потерять меня боится безумно.
      Когда я это себе вполне уяснила, сама собой появилась идея поставить штампы в паспортах, чтобы это его больше не мучило. Он мгновенно уцепился за эту идею, как и за светлую мысль заодно сменить свою не слишком благозвучную фамилию на мою. Так и порешили. Мне-то что. Дело привычное. Третий раз. У него тоже третий. Кстати, первый мой муж тоже менял фамилию на мою. И все до одного были моложе меня — кто на три года, кто на целых шесть. Кирюша тоже на три. Нас это не волнует. Волнует совсем другое.
      Меня давно озадачивали глухие и очень странные намеки на Кирюшино прошлое, его осведомленность в уголовно-процессуальных тонкостях, знание статей законов, владение картами… Но несомненная и безусловная его порядочность, твердость, обостренное чувство чести останавливали мои подозрения, пока он сам не проговорился:
      — Я боюсь, что мои соседи тебе скажут, так я лучше сам скажу. Я сидел.
      — Ну и что? — легкомысленно ответила я. Нашел чем меня испугать!
      Он долго не мог поверить, что я действительно не придаю этому значения. Я вполне допускала, что он, при его взрывоопасном характере, мог влезть в какое-то рискованное предприятие и угодить на два-три года. Он сам показывал мне свидетельство о браке и разводе с некоей дамой, которая согласилась ублажать его в «зоне» за унаследование квартиры, которого она не дождалась и потребовала развода. Произошло это в 1985-1987 годах. Я это восприняла вполне спокойно, — ну, было. Но затем он проговорился:
      — Я знаешь когда освободился? Только в девяносто третьем.
      И внимательно посмотрел на меня зелеными глазами — как я восприму? Я ничего не изобразила на лице, но внутренне озадачилась. Это же получается — восемь лет? Ну не вяжется все это с ним — хоть убей! Он осторожен, не склонен ни к каким авантюрам. Для какой-нибудь мордобитной глупости срок слишком большой. Недоумение мое увеличилось почти до критического предела.
      И вот в день, когда мы подали заявления, мы проговорили до глубокой ночи и дошли до таких пределов откровенности, что уже можно было позволить себе задавать вопросы.
   Начал он, предварительно испросив разрешения:
      — Но вначале вы с ним хорошо жили? — разумея моего второго мужа, память о котором, похоже, не дает Кирюше покоя.
      — Да.
      — А он тебя устраивал как мужчина?
      — На этот вопрос я не отвечу.
      — Ну и правильно, — после некоторой паузы сказал он.
      — А можно, я тебе задам несколько вопросов?
      — Конечно. Любые.
      — Собственно, у меня только один вопрос…
      — Я догадываюсь, какой…
      — Понимаешь, мы собрались связать свою жизнь…
      — Я понял… Подожди, я сейчас закурю… Сегодня я отвечу на все твои вопросы, надо же когда-нибудь… А ты потом сама решай — не спеши только…
      Он посуетился, закуривая, устроился поудобнее, окутался облаком дыма и сказал:
     — Ты, конечно, давно догадываешься… Да я тебе и говорил… Сказать тебе, сколько я отсидел? Должен был пятнадцать лет, но вышло меньше, скостили за примерное поведение…
      Он выдержал паузу, крепко затянулся, задержал в себе дым, выдохнул и сказал — как камни бросил:
      — Сказать — за что? Я человека убил.
      Я внутренне подобралась. Он говорил дальше:
      — Помнишь жену мою — Алю? На которой я в восемнадцать лет женился…
      — Ты рассказывал…
      — Я ее сильно любил… Надо было деньги, я уехал в Николаев на три месяца, на кораблестроительный завод, электромонтажником, думал хорошо подработать… С другом поехал… Она осталась в институте… И тут один подонок, Алик его звали… Ну, он к ней подкатывался…
      Тут он сообщил такие непечатные подробности, что я их приводить не буду, но можете поверить — впечатление было не слабое.
      — Она отказалась… Тогда он взял ее голову с фотографии и вставил в порнуху — ну, ты же знаешь, как это делается… Как будто кто-то с нею занимается… Много сделал… Он в этом деле был первоклассный мастер, фотолабораторию имел… И пустил эти картинки по массиву, — вот, мол, ты не со мной, так посмотри, с кем… Мне ребята написали в Николаев, я приехал… Прямо к нему в лабораторию, мне сказали, он там был… Сказал — отдай пленки, он сказал — они не здесь, а ты, щенок, не воспаляйся, сколько захочу, столько сделаю… Тут я его ударил… Я ее сильно любил… Я его всего изуродовал, лицо разбил, вот эти… скулы переломал, челюсти, нос… Если бы жив остался, все равно калекой… Он уже без сознания был… Со мной был перочинный нож, я его добил… Два удара — в сонную артерию и в сердце… Смерть была мгновенная…
      Он передохнул. Столбик пепла дымился в пальцах, он стряхнул его, затянулся, продолжал:
      — Потом, на суде, родственники требовали для меня «вышки», судья давал пятнадцать лет… То-есть меня могли расстрелять… Но адвокат так поставил вопрос: если он долго мучился, то «вышка», а если смерть была мгновенная — сохранить жизнь… Пришел патологоанатом, сказал, что мучений не было… И дали пятнадцать лет. Я отбывал в Житомире, ты знаешь… «Зона» многих ломала… Что я там видел… — Он расширенными глазами всматривался в свое прошлое. — Люди ломались за год… Я четырнадцать выдержал и не сломался. Остался таким, как был. Здоровья нет, конечно, а какое у меня было здоровье… Но я всех заставил уважать себя. Бокс меня спас… Никому не спускал. Ты не знаешь, конечно, — в умывальной все двери забиты, смотрят, как разборки идут… Все в крови… Но спуску никому не давал. И не дам.
      Его всего колотило, рука с сигаретой дрожала. Он не смотрел на меня — боялся, видно.
      Да, должна сказать — было мгновение, когда я заколебалась. Связать свою жизнь с убийцей… Он поторопился сказать:
      — Все это давно позади… Я криминала боюсь, как огня. Никогда ничего… Когда я вышел, многие ко мне приходили… Я всех послал… Не хочу… Хватит с меня «зоны»… Я ничего не хотел — только чтобы меня оставили в покое… И зачем я добил этого подонка… Но он был подонок, это точно, он не такое еще делал и другое еще сделать мог… Я от него землю очистил и не жалею… Жалею, что добил, потому что пришлось бы лет пять отбывать… Она не дождалась меня — раз только приехала в «зону», а через год взяла развод и уехала к родным, в Астрахань…
      Он ждал моего ответа. Я подумала и сказала:
      — Ты поступил, как настоящий мужчина. Я могу это понять… Это не экранные герои, это мои собственные предки пороли друг друга шпагами и стрелялись на дуэли за косой взгляд… Знаешь, я безумно тебя уважаю. И понимаю… Но что меня поражает — как человек может пройти все это и остаться таким, как ты?
      — Смотря какой человек…
      04.10.1998 г.

      — Меня не стало 12 августа 1979 года, и я вновь появился на свет 17 июня девяносто третьего…
      И — немедленно — потоки слез с моей стороны…
      08.10.1998 г.

      Любовь — это когда два тела и две души на какое-то время сливаются, а все остальное время мучаются, что не могут этого сделать.
      20.10.1998 г.   Две недели до свадьбы.

      И хорошо, что не меньше. Почуяв приближение законного брака, мой дружок постепенно стал оставлять хорошие манеры, дававшиеся ему, видно, с некоторым трудом… и становиться по-немногу самим собой. Что я могу сказать? Его воспитала «зона». Четырнадцать лет — немысли-мый срок! Вполне достаточный, чтобы человек на всю жизнь остался волком. Он уже просто не может иначе. Иногда хочет, даже очень… но уже не может.
      Requiescat in pace! (Да покоится в мире! - последние слова надгробной проповеди у католиков)
      23.10.1998 г.


Вот и свершилось старое проклятье.
«Когда меня ты позовешь — боюсь, тебя я не услышу…». Как исступленно я твердила это двенадцать лет назад! Что ж, божьи жернова мелют медленно…
В конце ноября приехал к нам на фирму Гришка — посмотреть наши изделия. Кое-что ему так понравилось, что захотелось тут же поделиться с другом Сашкой. А так как в офисе никого не было, он без помех набрал номер, поговорил с ним, а потом позвал к телефону меня.
Так через несколько лет я вновь услыхала в трубке тот же, ни на кого не похожий голос, с теми же интонациями… и с тем же фейерверком остроумия. Ничуть не изменился. Оказалось, он живет теперь за городом, в доме покойного отца. Дал мне телефон… я его давно знала, но не пользовалась… зачем? Я была уверена, что он давным-давно забыл меня… да и что я была в его жизни?
Между тем приближалось шестнадцатое декабря — день, когда Сашке должно было испол-ниться пятьдесят лет. Шутка сказать — полтинник! Круглее не бывает. Я загодя стала названивать Гришке, чтобы взял меня с собой. Но что-то не совпало, они уехали без меня, и мне только оста-валось позвонить ему в самый разгар празднества, услышать его веселый голос и то, что он при всем честном народе орал мне, что по мне соскучился… Как же…
Замысел свой я не оставила и только ждала удобного момента, чтобы рвануть на Лукьянов-ку… Долго ждать не пришлось, во время очередной ссоры с Кирюшей, когда он уехал к себе до-мой, я поздно вечером позвонила Сашке. Я знала, что времени у меня немного, — Кирюша перего-рает быстро, — и потому не стала терять ни минуты. Мы договорились встретиться завтра же ут-ром.
Ах, жаль, не подключается к моему телефону магнитофон. Какой блеск я могла бы запи-сать! Такое ощущение, что он говорит по какому-то ему одному видимому тексту, выверенному до последнего слова и интонации, до последней запятой, и выдержанному в лучших традициях раз-говорного жанра. Господам Жванецкому и Задорнову надо у него учиться:  они говорят по тексту, а Сашка  — без.
Я еще утром полетела на одну фирму, чтобы отдать заказ, и, выходя с их территории, вдруг увидела в небе радугу. Было довольно тепло, и моросил даже легкий дождь, но все-таки перед Новым годом увидеть в небе радугу, да не какой-то бледный прочерк, а твердо стоящее с обеих сторон на земле яркое полукольцо, — это, ребята, что-то!
… Не помню. Нет. Мы же договорились – НИЧЕГО НЕ БЫЛО!!!..
Сашка ждал меня на остановке у завода Артёма, и я еще издали увидела знакомую, чуть су-туловатую, фигуру в черном кожаном плаще, и по случаю тепла — без шапки. Порядком отрос-шие волосы вились кольцами возле ушей. Сашка порядком осунулся, и под глазами были устра-шающие мешки.
— Вторую неделю праздную, — сказал он, — с шестнадцатого числа! Будет этому конец или нет?
И запил тираду пивом, которое держал в руке.
— Вот это здорово, — сказала я, — у тебя пиво, у меня соленые орешки! — и протянула ему кулечек с арахисом, который сейчас продается повсюду.
Он деликатно выгреб несколько орешков, а взамен протянул мне бутылку.
— Полное взаимопонимание. А орешки такие соленые! — пожаловалась я и запила их пи-вом — как будто поцеловала его.
— Мне надо тут прикупить кое-что. Кофе уже пару ложек осталось, да еще кошаку кормежки. Пойдем на оптовый, здесь рядом, — сказал он.
Солнце жарило чуть ли не по-весеннему, и должна была я испытывать чувственный подъем, но ничего такого не было. Ходила по рынку как с чужим, впервые встреченным человеком. На шутливое привычное общение настроилась быстро, а вот чувства…
Потеряла волну. И до ужаса ясно чувствовала это. Меня будто ограждала невидимая стена. Все-таки с Кирюшей у нас было достаточно серьезно, чтобы никто другой не мог вклиниться меж-ду нами. И даже Сашка. Тут было полное взаимопонимание… там — взаимодействие полей и их полное зацепление. Но раз напросилась и приехала, нужно было вести игру дальше.
Это была просто игра.
Помимо кофе и сухого корма для кота, Сашка набрал такое количество не упомянутого в анонсе спиртного, и притом одной водки, что я пришла в ужас.
— Саш, а зачем столько?
— Да тут долги кое-какие есть…
— Ну, если ты рассчитываешь на меня, тогда возьми лучше вина.
— Какого? — с готовностью спросил Сашка. Я обозрела полки. Стояли стандартные пузатые бутыли, и только одна изящная, вытянутая в длину бутылочка «Изабеллы». На нее я и указала. Кроме того, он набрал немерено разных рыбных и мясных деликатесов, нарезанных и запаянных в целлофан, — модная сейчас штучка. Касса выбила такую сумму, что я покосилась на своего спут-ника с уважением. Широко гуляет. Ради меня?..
Мы втиснулись в маршрутку, чтобы ехать от станции метро еще дальше, в заснеженные и неприлично весенние среди зимы просторы, где таинственно высился Покровский монастырь и недосягаемая Сашкина дача.
— Между прочим, как раз сегодня десять лет, как мы познакомились, — сказала я. — Ты не помнишь, конечно, но как раз под новый год была такая запарка и у вас и у меня, что мы вышли работать в воскресенье. Собственно говоря, у меня запарки особой не было, но зато была невестка, у которой как раз в этот день был день рождения, на который она всегда приглашала меня и ка-ких-нибудь жлобов, чтобы меня сватать. И самогонка. Вот я в этот день и сбежала… Помнишь, мы ехали к Говорову, и ты сказал, что у него в квартире не решен половой вопрос. И полы действи-тельно были не в порядке.
Он засмеялся.
— Жанка тогда как раз начала в квартире делать переворот.
— И в жизни Говорова тоже… А помнишь, как вы елку у мужика отняли? Идет мужик, а вам понравилась елка, вы его окружили, стали елку торговать за пять рублей, он с перепугу продал, потому что было ясно — не отдаст, так отнимете.
Сашка смеялся. Маршрутное такси петляло по каким-то заснеженным закоулкам, а солнце просто глаза резало. Ну прямо — весна. Под Новый год.
И новогодней бы сказке тут быть. Но не выходило что-то.
Под Сашкиной дачей стояла какая-то машина.
— Валерик приехал, — пояснил Саша. — Помнишь его?
Зять то-есть. Как нельзя более кстати. Калитка была отперта, но Саша достал откуда-то из-за доски ключ и долго пояснял, как открывать и куда вешать ключ на место.
— Для тебя тут запертых калиток не будет и быть не может, — обронил он как бы невзначай.
Невзрачный взъерошенный Сашкин зять сидел в комнате и смотрел видик, а посредине на столе, прямо на скатерти, развалился сиамский кот и даже глаз не открыл при нашем появлении. Разомлел в тепле.
Разложить уже нарезанную вкуснятину на ломтики хлеба не заняло много времени, и вскоре Саша провозгласил:
— Я предлагаю оригинальный тост: за меня!
— За твои пятнадцать, — уточнила я.
— Пятьдесят.
— Мне лучше знать. Пятнадцать.
Да и действительно, в жизни не дашь ему полтинник. Видно, на своих харчах, на сухомятке Сашка сбросил лишний вес и прямо тянул на голливудские стандарты. Особенно улыбка. Видимо, крутые заработки давали себя знать, — прежних прокуренных зубов уже не существовало, а новые сверкали, как фарфор. Высокий, стройный, в жестких кольцах отросших своих волос, с ослепи-тельной улыбкой, он смотрелся просто здорово. Но думаю, что и я не хуже. Какая женщина в со-рок два наденет облегающие лосины и свитер под студенточку? И я не забыла все это продемон-стрировать.
— Посмотри, — сказала я, — вот: триединство! — и указала на высокую тонкую бутылочку «Изабеллы», потом на свою высокую тонкую рюмку — и медленно поднялась во весь рост, чтобы стать в этом ряду третьей.
Он не отрывал от меня восхищенных глаз.
— Я буду оригинальной: за тебя! — повторяла я снова и снова, пока хмель не ударил в голо-ву так, что нужно было выйти куда-нибудь проветриться, потому что в комнате сидел третий лиш-ний.
И мы вышли на освещенную солнцем дорогу. Там, где снег приминали колеса машин, он протаял до самого асфальта, а посередине оставалась ледяная высокая дорожка. Можно было с удобством идти по асфальтовым проталинам, но это получалось слишком далеко друг от друга. И вот мы, держась под руку, потащились — кто по снегу, кто по асфальту, то и дело меняя одно на другое, потому что каждого заботило — удобно ли другому. Покровский монастырь выглядел довольно непритязательно, но за ним открывались великолепные озера — целая цепь наглухо замерзших озер, с высокими склонами, за которые уходило солнце, тропинками, скамеечками, часовенками и пещерами. И мы пошли петлять по этим тропинкам, но главная цель была та, что-бы в укромных местах нацеловаться вдоволь. В собственном доме для этого не было места…
Когда мы вернулись, часа через полтора, он все еще сидел и смотрел видик. Интересно, что ему дома у себя не сидится, с молодой женой да с ребенком? Наезжает к одинокому холостяку… В Сашке семейственности никогда не было ни капли. Он не семьянин. Как сказано в одном гороско-пе про Стрельца: «Идеальный любовник-- и наихудший вариант для мужа».
К счастью, единственная помеха скоро стала собираться и исчезла, и уже ничто не мешало сбросить всю одежду и, наконец, отдаться ласкам.
Отдаться? Я была словно закована в ледяную броню. О нет, я была нежна, я говорила ласко-вые слова, я изображала страсть, но сердце было сжато, я ничего не чувствовала, кроме сознания, что делаю что-то наглухо запрещенное. И этот ледяной обруч все ширился… и сковал Сашку. Он не мог понять, что происходит. Мы были так нежны друг с другом… а у него все упало, и безна-дежно.
— Перебухал, — грустно сказал он.
— Пустяки. Не обращай внимания, — говорила я, обнимая его. Я-то знала, что происходит. Не в первый раз. Ни один мужчина, которого я не хотела, не мог ничего со мной сделать: нечем было. Биополе у меня, как и полагается настоящей ведьме: что хочу, то и сделаю. А тем более — если не хочу.
И все-таки он был доволен. Видно, не часто к нему сюда такие девочки заезжают… да и во-все их тут никак быть не может. Это чувствовалось по предупредительности, с которой он меня обхаживал и вышел провожать в кромешную ночь. Мы шли очень долго, он бережно держал своей лапищей мою, уютно свернувшуюся у него в кулаке… показывал мне все близлежащие остановки транспорта, чтобы я знала, как доехать… и когда, наконец, вышли куда-то на отдаленное шоссе, где ходила маршрутка, он сказал:
— Я тебя мог и там посадить на автобус… Просто не хотелось с тобой расставаться…
И последнее, что я запомнила, — его затаенную, застенчивую улыбку за стеклом маршрут-ного такси… И я мчусь домой, к своему непутевому, безалаберному, невероятному мужу, с кото-рым мы то миримся, то ссоримся с ужасающим треском… где моя жизнь… а здесь — только па-мять…
28.12.1998 г. – 04. 01.1999 г.

Тем не менее -- хмель разбирает постепенно. Прошло уже десять дней, а в памяти, как вре-занные, стоят заснеженные озера под низким ослепительным солнцем, четыре полукруглых сту-пеньки к остекленной веранде, Сашкина улыбка, голос, нежные руки… Произошло чудо: впервые в жизни он позвонил с утра шестого января и поздравил меня с днем рождения! Кирюша еще крепко спал, а я брала телефон в кухне и принимала поздравления. Их было много. Что-то вспомнили обо мне люди, не звонившие десятилетиями. Может, это тенденция такая ныне? Во всяком случае, Саша в нее вписался. И не в двух словах, казенное «поздравляю — желаю», а вышел целый разго-вор, яркий, веселый, увлекательный. Похоже, он и впрямь чувствует себя в своем домике доволь-но одиноко.
Самое удивительное, что его появление внесло успокоение в мою чересчур бурную семей-ную жизнь. До сих пор все мои чувства сосредотачивались на неистовом Кирюше. Потерять его — означало потерять все. Кстати, это метко заметил когда-то Толстой, когда писал, что граф Врон-ский в увлечении скачками «отдыхал и освежался от чересчур волновавших его впечатлений». Сашка внес необходимое равновесие. Теперь я знаю, что мне есть куда уйти, и в случае чего одна я не останусь. А что он никогда не будет со мной — так это именно тот вариант, который меня полностью бы устраивал. Жить свободно одной и время от времени отводить душу и тело вместе… с человеком, которого я боготворила и к которому никогда не буду равнодушна, как не равнодушен к нему — никто… Но теперь я связана. Невероятный Кирюша любит меня без памяти, и он тоже по-своему довольно интересен. И совершенно одинок: кроме больной мамы — полуинвалида, никого. Иногда крепко пьет. И крепко держится за меня, понимая, что никому он больше не будет нужен. А я не имею сил бросить его. Он сейчас без работы, и в жизни совершенно беспомощен. Четырна-дцать лет… Сел при Брежневе, вышел при Кравчуке. Целая эпоха, новый мир, законов которого он не знает. Специальности, образования — нет. Предприимчивости, умения заработать самому, без помощи государства — тоже. Он только ахает, глядя, как я это делаю. А я только и жду того дня, когда можно будет сорваться к Сашке на Лукьяновку… и насладиться, устроить пир души… и тела… Не думаю, что ледяной обруч к тому времени не растает. Сашка никогда не будет моим… пусть бу-дет каким хочет. Ибо сказано о Стрельце: «Идеальный любовник-- и наихудший вариант для му-жа».
08.01.1999 г.

Ехала от него домой (ехать долго) и размышляла, спрашивая себя: зачем мне это нужно? Чего я ищу? У меня, наконец, устроилась семейная жизнь (мечта каждой женщины), у меня любя-щий, нежный муж, всецело мне преданный, и — любовник преотличный, между прочим. Делает все, чтобы мне понравиться, чтобы я, не дай Бог, не отвернулась от него, безработного и не умеющего заработать в нынешних условиях. Я и не думаю отворачиваться. Заработаю на двоих — лишь бы любил. А любит он честно. Но… мне этого мало! Тесно мне! Любые рамки стесняют! А покорить такого мужика, как Саша… Чем не бальзам на мои раны, чем не отмщение за старые оби-ды, которые я от мужчин претерпела — и от него, между прочим! Чего я ищу? Острых ощущений? Кирюша дает их предостаточно. Приключений? А вот это — пожалуй. Всегда использовала без остатка все предоставляющиеся мне возможности, — не отнимешь, это было… Но есть и еще одна причина. Сашка, засевший в крохотном домике у себя на выселках, очень одинок. Это не явно, но — чувствуется. Как у него засветились глаза, когда я явилась сегодня, опоздав чуть ли не на час! И засуетился по дому, роняя по пути стулья и не зная, что делать вначале, — наводить порядок, го-товить мне угощение или снять с меня пальто.
Кстати, он опомнился после пережитого им шока и показал мне, что в свои пятьдесят все еще чего-то стоит. Но главное — нежность…
— Давно забытые ощущения… — говорил он, благодарно утыкаясь лбом мне в плечо. А я, как и встарь, перебирала его сильно седеющие, но все еще густые, крупно вьющиеся волосы… И прошлое постепенно срасталось с настоящим.
— Не пропадай… — говорил он на прощание, улыбаясь.
Я не пропаду, Саша.
Такая, как я есть, я явно не пропаду в этой жизни.
Не знаю, зачем, но ты мне нужен. И обходиться без тебя — через столько лет мною завое-ванного — я совершенно не желаю.
12.01.1999 г.

Для меня любовь всегда была целью и смыслом жизни. Причем вовсе не секс, — именно потребность духовная. До элементарного полового удовлетворения я никогда не опускалась. Но потребность в сближении с любимым человеком властно руководила мной.
Вот и сейчас: два шалопая, один стоит другого. Сашка — без семьи, без работы, ремонтирует во дворе машины, подрабатывает на компьютере… пьет. Кирюша — вообще личность фантастиче-ская, отсидел в «зоне» четырнадцать лет, психика разрушенная, нервы — на пределе, тоже без ра-боты, энергии нерастраченной — море, его швыряет, как кораблик без ветрил… и тоже пьет.
И оба — личности неординарные. Обоих друзья боготворят и делают для них все, что могут. Но, по сути, ни одна здравомыслящая баба на них не посмотрела бы.
Так что же я — подбираю то, что больше никому не нужно? Или, как всегда, пытаюсь раз-глядеть в людях то, чего не видят — и не ценят — другие?
Во всяком случае, после всех моих потерь — сейчас я вознаграждена с лихвой и не намере-на упустить ничего.
Хоть я и выгляжу на тридцать — тем не менее мне уже пятый десяток, и физиологию еще никто не отменял. Скоро начнутся возрастные всякие изменения… Тогда можно будет вспоминать — и будет что вспомнить.
А пока надо — жить!
==========

И вот тут же на месте убеждаюсь, насколько разумна такая политика. Буквально из-за пустя-ка, из-за шутейно сказанной фразы, принятой им глубоко всерьез, — опять ссора, опять он уезжает приходить в себя к своей матери, а меня утешают озорные воспоминания о Сашке и полная воз-можность оторваться, когда захочу… и когда не будет в ремонте очередной машины.
17.01.1999 г.

Поразительно, — но, кроме разреза глаз, есть у них еще одна общая черта: оба погубили свою жизнь из-за женщины. Один — прикончил оскорбителя жены. Другой — не перенес измен, запил, закурил, сбежал куда глаза глядят из Армавира… да так и не смог остановиться.
Эти меня мысли посетили, когда я вчера добралась до Сашкиных фотографий. Их оказалось до ужаса много — целый ящик. Больше всего, когда он был совсем крошкой. Очень заметно: был обожаемый ребенок. Ну, — единственный, что говорить. Потом, чуть постарше, годика в четыре, уже четко оформляется и выражение, и пропорции лица, которые совсем не изменились: острый взгляд чуть прищуренных глаз, прямой, как выточенный, чуть коротковатый нос, упрямо очерчен-ные губы, — он, как есть, Сашка, только маленький. И тот же лес крупных, из кольца в кольцо, кудрей на голове, — только совсем светлых.
А подростковые, юношеские, свадебные фотографии рисуют его уже немного другим: дол-говязый, явно стесняющийся этого своего роста парень, с копной непослушных, но совсем уже темных волос, с трогательно незащищенным взглядом…
И теперь, уже не на фото, а в жизни, — доживающий век закоренелый холостяк, давно оста-вивший всякое попечение и о хозяйстве, и о собственной одежде и внешности, пьющий, какой-то весь заброшенный, только всей и радости, что наезды друзей да прибившийся незнамо откуда си-амский кот… но при всем этом не растерявший ни приглушенного теперь, но не угасшего огня жизни, ни доброты, ни блестящего своего интеллекта, ни остроумия… Вот такой — притягатель-ный и отталкивающий одновременно. Хочешь, — люби меня таким, как есть, другим я не буду.
А может быть, будешь? Если немного пригреть, — может, оживешь? Любовь — такая сила…
08.02.1999 г.

Я никак не ожидала, что именно это и произойдет — вот так, сразу, в один день. Оказывает-ся, и одного дня достаточно, чтобы ожить.
Свалившись сегодня без предупреждения ему на голову, я увидела прежнего Сашку. Такого, как он был десять лет назад, — раскованного, веселого, нежного, доверчивого, прямо какого-то трепетного. Словно пробудился от долгого сна. И снова, в свои пятьдесят, он напомнил мне пят-надцатилетнего мальчишку… Неужели так немного надо? Всего лишь сказанное — вдруг решив-шись — накануне, склонясь над его лицом с блаженно закрытыми глазами:
— Я люблю тебя. Все эти десять лет не было ни одного дня, чтобы я тебя не любила. Все. Больше не скажу. — И увидеть вдруг, как просияло это лицо, по-прежнему не открывая глаз…
Таким же — застенчиво-нежным — оно было и сегодня, он взглядывал на меня и тут же от-водил глаза — такая в них была нежность, прямо граничащая с обожанием. Для того, кто знает Сашку…
Но было еще нечто более поразительное. По-моему, в нем пробудился интерес к жизни! Во всяком случае, вчера он совершил вояж на Крещатик — посмотрел, как обновили его прошлым летом, обошел центральный универмаг, магазин «Фарфор» с его чудесами, — все это упоенно описывал… Я сидела чуть ли не открыв рот, почти испуганная чудом, которое совершила… Па-ломничество на обновленный Крещатик было остро актуально в августе-сентябре прошлого года, все только об этом и говорили, и ходили, — он внезапно собрался только сейчас… И вообще в нем бушевала энергия, он двигался точно и гибко, как барс, его вдруг заинтересовали вещи, на кото-рые еще позавчера он не обращал никакого внимания, — например, собственная прическа… О, я так знаю, что это такое, когда ты вдруг становишься, после долгих лет, кому-то нужен!
10.02.1999 г.

Добавлю. Какие только страсти не терзали нас с Кирюшей, какого блаженства мы ни вкуша-ли, — а все-таки ощущения, что ступаешь не по земле, а по воздуху, и что весь мир сотворен лич-но для тебя, он не смог мне дать. И -- какие горести, какие заботы! Нет денег, нет работы, — ниче-го не важно, как будто я ограждена невидимым щитом. Как-то все светло. Точно будто просыпа-ешься в первый день творения, смотришь вокруг, — а мир еще безгрешен.

==========

Как это я не уловила момент, когда стрелка перешла на другую сторону циферблата?..
Съездила сегодня к Кирюше, побыла с ним… и поймала себя на мысли, что это все мне по-рядком надоело. Сколько я потратила на него времени и душевных сил, не говоря уж о деньгах, — сказать страшно! Сколько мыслей о будущем, сколько надежд, сколько нежных слов, увещаний, помощи, поддержки, сколько любви! А что толку? Вот все вроде бы хорошо… вдруг на ровном месте он срывается, видимо, все время тянуло к бутылке, — и готово, запой! Кирюша превращает-ся в злобное и пьяное животное, по существу, он невменяем. Он не остановится, пока не пропьет все деньги. В этом состоянии он неузнаваем: куда девается ясный ум, характер, нежность, галант-ность! Он мучает меня подозрениями, изрыгает проклятья и угрозы, в этой бедной голове царит полнейшая каша, он сам не знает, что несет — и куда его несет… Потом он выходит из запоя и становится опять самим собой: добрым, внимательным, любящим… Но я уже не верю этой маске. Пусть он уверяет меня, что в пьяном состоянии это не он все делает и произносит, — но я-то вижу и слышу его. И каждый раз после примирения мы делаем только шаг навстречу друг другу, — то-гда как во время ссоры делаем друг от друга их два… Вот — расстояние стало уже заметным.
Да дело даже и не в этом. Рядом с мощью и блеском Саши Гетьманчука это бедное существо как-то совсем незаметно… И так же незаметно то чувство, которое когда-то внушало… То мощное притяжение, которое было и вновь возникло между мной и Сашей, исходит просто из сходства наших натур, которые не могут измениться… Та разгульная и своенравная игра жизнью, которой мы с ним предаемся с одинаковым бесстрашием и страстью, недоступна для более слабых и ог-раниченных натур.
А Саша играет! Это — сплошной театр одного актера. Каждое, даже самое мелкое событие он умеет сделать темой для блистательного рассказа, — притянет парочку дерзких, неожиданных сравнений, расцветит метафорами, гиперболизирует, превратит в гротеск, — только поспевай следить за извилистыми ходами его интеллекта, чтобы не потеряться в их затейливом лабирин-те! Но этого мало. От слов он переходит к делу, выкидывая такие фокусы, что — хоть стой, хоть падай. Ложится на заснеженный пол в подземном переходе. Меряет мой белый пуховой капор. Стреляет из «воздушки» по банке со сгущенным молоком, обеспечивая на все лето пир мух под окнами. И так далее. Прелесть всех этих выходок в том, что они забавны и абсолютно беззлобны. Саша хочет только почудить, но так, чтобы никого не обидеть, и делает это с большим вкусом и тактом. По-моему, рискованный баланс на грани между безобидным розыгрышем и серьезным оскорблением составляет для него одну из главных радостей жизни. И для всех тех, кто внимает или подвергается его розыгрышам, — тоже… Саша не может, чтобы не творить свой собственный мир. Пусть словом, — все равно.
Побыв немного с ним, ощущаешь, что дышишь озоном высокогорья… И кто может осудить за желание дышать одним воздухом с ним!
Повторюсь. Когда-то от меня бежали мужики, не в силах перенести моей силы и своево-лия. Я жила в этом мире, но по своим законам. То же самое делает и Саша. Странно, противоесте-ственно было бы, если бы мы, столь равные среди серой толпы, не почувствовали бы сильней-шее влечение друг к другу… И опять — вне законов, вне условностей, обязательных для посредст-венности. Двое свободных, гордых, — равных…
11.02.1999 г.

Вероятно, только на голодный желудок можно так жадно ощущать вкус жизни! Жить так на-сыщенно, так ярко! Потом, во времена сытости, все усмирится… А сейчас — предел на пределе!
----------
Говоря языком химии — произошла РЕАКЦИЯ 3АМЕЩЕНИЯ.

==========

Только что вернулась от него и хочу остановиться в ощущении этого полного, блаженного покоя (в моей-то сумасшедшей жизни!) рядом с мощным мужским телом, умеющим быть таким неистовым в страсти и таким нежным, бережным, угадывающим малейшее твое желание — и мгновенно покоряющимся ему… Только старые фотографии по-новому открыли мне неброскую Сашину красоту — и теперь я заново наслаждаюсь, любуясь его чеканным профилем, совершенст-вом этого лица с шапкой седеющих кудрей, широкого в скулах — и резко сужающегося к твердо-му подбородку, с тонким нежным ртом, который иногда кажется наивно-детским… особенно когда он спит… с этим вечно меняющимся выражением светло-карих глаз — зелень из них с годами ку-да-то ушла… Эту ясную, блаженную точку я хочу здесь поставить, — минуту, в течение которой я была растворена в нем, как и он во мне, а прочего мира совершенно не существовало… Мир…
09.03.1999 г.

И вот — кто бы подумал, что вся эта конструкция тихо и незаметно рухнет, а Кирюша, сам того не зная, перетянет одеяло на себя… Что для Сашки все это будет только великолепным эпи-зодом, а для Кирюши эта любовь составит единственный смысл и цель жизни — и он победит… После таких перипетий, которых, я уверена, не выдержало бы ни одно чувство… Да и мое… В об-щем, не склониться перед силой этой любви было абсолютно невозможно…
04.05.1999 г.

Конечно, для гения нет ничего невозможного, но, мне кажется, Алла Пугачева считает себя более гениальной, чем есть на самом деле. Да, она была когда-то более чем знаменитой, ей по-клонялись… Но была ли она душой народа? Возможно, она ближе всех, поющих в это время, стояла к этой самой душе… по мере выражения своих чувств… но пела всегда только о себе. Арле-кино Аллы Пугачевой был болью Аллы Пугачевой, буфетчица из «Настоящего полковника!» бы-ла ролью Аллы Пугачевой… А вот, к примеру, супер-произвольному, — «В бананово-лимонном Сингапуре» Александра Вертинского был бананово-лимонный Сингапур, всех его красок, включая лимонный закат над темно-синей водой… Мне так видится, — не знаю… Мне кажется, Алла так привыкла жить в полном восхищении от самой себя, что она просто неспособна представить, что кто-то может это восхищение не разделять. А мы чтим ее уже просто за прошлое…
10.05.1999 г.

И вот — имеем финал.
Случайно, по пьяной лавочке, ища где-нибудь любви и сочувствия, позвонил Саша, в совер-шенно неурочное время — восемь утра, когда я ушла за молоком и в квартире был один Кирюша. Так как у нас с ним все время тянулось нервическое «расстанься — сойдись», и Саша с незапамят-ных времен не звонил, то я его и не предупредила, что могу быть не одна. И вот он позвонил, на-рвался на Кирюшу и, приняв его за Ярослава, наговорил несколько вполне позволительных неж-ностей-любезностей обо мне (а что еще он мог сказать ребенку?). Тут обнаружилась ошибка, он стал выкручиваться, Кирилл, видимо, на него наседал, тот отнекивался, что он примерный семья-нин, что Гришка это знает… точный текст разговора мне неизвестен. Кирилл позвонил Гришке, и тот любезно предоставил информацию (о, мужская солидарность!), что я всю жизнь клеюсь к Са-ше, что осенью из кожи вон лезла, чтобы попасть к нему на день рождения… опять же известно со слов Кирюши. Но он пошел еще дальше. Полез ко мне в телефонную книжку, а там, на горе, ока-зался именно один Александр. И вот он ему взял да и позвонил, а тот, будучи пьян, принял его за какого-то Славика, и на вопрос, видел ли он Риту, отвечал, что видел, а часто ли — нет, редко. Это со слов Саши, который опять же энергично открещивался в разговоре со мной от прочих подроб-ностей. Но они, увы, были и соответствовали истине, — иначе от кого бы Кирюша их узнал?
Вот — два человека, которых я знаю более десяти лет и которые, каждый на свой лад, один по пьяне, другой из дружеских побуждений, меня предали. Люди, которых я если и не боготво-рила, то, во всяком случае, уважала и любила.
Какая мразь.
17.07.1999 г.

Жизнь прошла?
Зашла вчера в школу, там — объявление: «Для вас, батьки!» — и поймала себя на том, что я уже и не «батьки», — сын вырос, окончил школу, поступил уже и в институт… А я все девчонка, — гоняю на велосипеде, меняю мужей… У моих подруг уже солидность, седина, некоторые уже и бабушки, — а я все никак не то что не состарюсь, но даже, боюсь, и не повзрослею!
А тем не менее — жизнь прошла? Прямо у нас на глазах одна историческая эпоха сменилась другой. Эпоха всеобщей занятости, обеспеченности, беспрерывных гуляний и застолий, так ми-лых русской разгульной душе, — сменилась эпохой какой-то недоуменной брошенности, вынуж-денной замкнутости, постоянных жестоких ограничений… Вот уже дети наши так не похожи на нас. Их жизнь подчинена жесткому плану: когда учиться, когда работать на компьютере, когда выйти на час погулять… Никаких компаний, никаких девочек, никакой выпивки; упаси боже — песни под гитару! Они заняты: делают карьеру. Им очень не хочется торговать на улице сигарета-ми или стоять за лотком, получая гроши. Дети эпохи первоначального накопления капитала… А нам так неуютно в ней. Мы так много помним… Зайти в парк, — яблоку было негде упасть, полно молодежи, песни, музыка, смех, бывало, и потасовки! А сейчас — разве что мамочка забредет с коляской да старушка, погреть косточки на солнце! И не всякая еще старушка: надо сигаретами торговать, собирать бутылки и бумагу, а то и наловчиться милостыньку попросить: надо помогать семье, да и на пенсию одну никак не проживешь!
Так изменилось все… Было, на одну пенсию моя мама еще и внука содержала, денег у меня ни копейки не брала… Миллиарды гнали за рубеж, и себе еще оставалось, потому что наполнялся бюджет — худо-бедно, все работали… Шел оборот — копейка к копейке, а шел, теперь же рубль к рублю (пардон, гривна) никак что-то не идет… Орут: ах, не было свободы слова! Диссидентов па-ра-тройка сгинула по тюрьмам… Зато старики по мусорным ящикам не лазили! А я уже восьмой год без работы. Повеселились, — было время… К нему нет возврата. Только будущее неясно… А настоящее не вызывает восторга. Как вздумается вспоминать — так и кажется, что жизнь прошла, хотя за окнами — на удивление сияющее лето, и что — не жить…
Когда у человека слишком много воспоминаний, — не есть ли это первый признак старос-ти? Не на лице или на фигуре, — упаси Бог, — а в душе?
03.09.1999 г.

Ну, что же поделать, если родился человек дон-жуаном в юбке и просто не представляет, чтобы приглянувшийся объект остался несоблазненным! И в этот миг летят к черту все законы морали, все принципы, — вопрос в движении за целью. И пусть человек иногда получает за это, а как же, — ну и что, разве натуру это изменит? Ошибка только в том, что нельзя было принимать желание просто соблазнить — за желание выйти замуж и иметь мужа и семью; это не дано. Ты всегда и последовательно верна себе.
Мимолетные случайные связи служат просто разрядкой для аскетичной и напряженной внутренней духовной работы. И горе тому, кто попытается вмешаться в нее или, не дай Бог, пре-рвать! Пощады не будет. Именно здесь, а не в кажущейся измене, кроются корни моего разрыва с Кириллом. Да и ему, судя по всему, трудно оторваться от привычного времяпрепровождения, хотя и очень хочется. В моем мире он чувствует себя неуютно, случайным гостем. И его тянет обратно, в мир, где все просто и понятно: он, мужчина, — царь вселенной, все женщины — телки, доблесть — выпивка и мордобой… Насытившись этим, его тянет к жизни высшей, духовной. Так и колеб-лется стрелка. Похоже, сегодня она колыхнулась в последний раз…
30.09.1999 г.

Парадоксальным образом все, что должно увести меня с пути истинного, тем вернее меня к нему приводит. Нужно только разглядеть этот путь… и эти знаки, которые так понятны, когда путь знаешь.
24.10.1999 г.

P.S. А как попали в точку братья Стругацкие со своим вертикальным прогрессом?! Только веком ошиблись…
----------
Страшная драка у меня всю жизнь происходила за то, чтобы быть такой, как все. Мне хоте-лось быть значимой, и если не в центре, то, безусловно, в пределах внимания. И я этого добилась! Меня мучил комплекс неполноценности: невыразительная внешность, очки, жирные прямые во-лосы, нескладная тощая фигурка, неумение держать себя в обществе… Для внешности существует косметика, и если не пропускать ни одного дня, то в сорок три можно выглядеть, как я сейчас. Оч-ки можно подобрать такие, что все ахнут. Для волос существует химия, для фигуры — танцы и гимнастика йогов. С обществом посложнее, но и тут можно справиться: найти интересных собе-седников, уметь перебрасываться с ними мячиком остроумия, чтобы и самой в их тени выглядеть неплохо… А что касается мужского внимания, тут помогут парапсихологические способности. Трудно чем-то иным объяснить бесконечное число моих любовников… Ну и что? Ты добилась всех поставленных в юности целей. К чему они привели? У тебя все как у всех: море интересных воспоминаний, ребенок, квартира, кое-какая работа… Дальше?
Дальше предстоит повернуть жизнь на сто восемьдесят градусов. Но не в привычной плос-кости, а вверх. Нам не привыкать это делать. Инерцией не обременены, легки на подъем, вроде нам шестнадцать.
С каким упорством, как последовательно социум пытался подчинить тебя себе, сделать как все! Так, что и ты сама в это поверила… Значит, очень ему это было нужно. Ну, и привели его действия к обратному результату: ты поняла, что, раз ты не как все, то и будешь не как все. А упорство его наводит на мысли. Может быть, ты некая закодированная, зашифрованная, непробуж-денная сущность, которая безопасна для энергетических монстров, держащих в лапах человече-ское общество, именно в этом, не-инициированном виде? И к чему привели эти их действия? Подбросили мне Кирилла… Ему нужна была работа, — я обзвонила всех мыслимых и немысли-мых работодателей. Работы не нашла, но наткнулась на одного экстрасенса, с которым в иных ус-ловиях не сконтактировала бы ни за что. А он случайно дал мне в руки эту книгу, пока я у них ждала его жену… А из нее я поняла все.
==========

Суть — в методе. Ну, пусть кажется несерьезным определение «энергетический паразит». Обзовем его самодостаточной суммарной энергетической сущностью. Примем это явление как гипотезу и поищем ей обоснование в реальной жизни.
И вот: явно она себя проявляет. Эта глупая и никому не нужная история с Сашкой… Ведь произошла она по классической схеме ложного желания, привнесенного в мою жизнь со стороны: явился к нам на работу Гришка посмотреть изделия, они ему так понравились, что захотелось тут же поделиться с другом Сашей… да заодно и посводничать, уж он-то знал, что я непременно захо-чу взять трубку и что из этого выйдет… А Сашка — он никому не отказчик. Но вспомнить только безразличную мину, с которой он меня встретил… Потерянный мужик. Спившаяся развалина, спо-собная только орать в кругу друзей, размахивая бутылкой. И какой черт меня к нему в постель за-нес?
Стоп. Слово сказано. Черт. А может, именно «управился кто-то совсем другой», как говари-вал Воланд? Не от меня ведь было это желание. Не нужен мне был мужик никакой, — чистенький Кирюша вполне меня устраивал. Нет, погналась за этой дурью… Может, не случайно? Все истин-ное паразиту ненавистно, — он питается негативной энергией и, видимо, дорожит каждым источ-ником. Возможно, я — мощный источник и потому желанна. Потерять меня он не хочет, а для это-го нужно мне периодически устраивать сварки с Кириллом и, по возможности, совсем устранить его, чтобы меня после колотило полгода.
А из этого плавно вытекает мысль, что наша любовь истинна, — раз она так неугодна «дья-волу».
Не люблю я всякой метафизики, но тут она ведь как на картинке написана.
Другой пример. Как меня сманили с Андреевского спуска в институт Патона, где снимало помещение частное предприятие, выпускавшее в основном большие кожаные папки и деловые книги в кожаных переплетах. Не очень хотелось мне идти туда, но привлекала стабильная зар-плата — двести долларов. И ведь как получилось? Меня владельцам сосватал знакомый — сказал, мол, есть такая девочка, которая из кожи все может. Они еще с месяц колебались, потом уразуме-ли, что без квалифицированного модельера им не обойтись, и мне позвонили.
Дальше началась форменная мистика. Я превосходно знаю линию метро, возле которой они расположены. Они подробно объясняют, на какой станции выйти, куда пройти. Пока я еду, что-то мне стреляет в голову, я проезжаю нужную станцию, выхожу на следующей и долго не могу по-нять, куда я попала, почему вместо нужного мне дома 69 передо мной 169! А поняв, решаю с че-го-то в метро не возвращаться, а пройти одну станцию пешком… В результате на первую встречу я опаздываю почти на час! Вроде меня туда что-то не пускало… Дальше тоже все идет по классиче-ской схеме, описанной в книге Верищагина: бесконфликтный человек, попав в патологический коллектив, невольно становится катализатором всяческих раздоров… Видимо, спруту было нужно, чтобы эта лживая шарашка росла и процветала. Он всунул меня в этот коллектив, я сделала для них все, чтобы они крепко встали на ноги, после чего была выброшена на помойку, как выжатый лимон. Слово в слово как в книге… Добавлю, что прекрасное место в начале Андреевского спуска было мною в результате безнадежно потеряно, с трудом удалось устроиться в самом низу, где за-работки… Идут сверху и ахают: ах, отчего ж мы вас раньше не встретили, мы уже все купили!
Вот что значит поддаваться ложным желаниям.
В случае с Кириллом не так: я сама, решив устроить свою жизнь, приняла решение отыскать местное брачное бюро. И никто его мне не предлагал — он сам выбрал меня и позвонил. И реше-ние пожениться было принято «в свободном полете», без нажима со стороны привходящих об-стоятельств…
А потом и началось. Денег после изгнания из Патона не было ни шиша, Кирилл вел себя так плохо — пил, меня оскорблял, ничего не зарабатывал и не стремился, тут еще позвонил Сашка — и надо же, в какой час, он никогда так рано не звонил, он в восемь обычно и спит еще после ночного разгула, а я в это время пошла за молоком, и дома был один Кирилл… Когда я дома, он никогда не берет трубки. Взяла бы ее я — ничего бы не было! Не был бы Сашка пьян или в жесто-ком похмелье — не принял бы он мужской голос в трубке за голос моего сына, не стал бы изли-вать ему свои нежные чувства ко мне! (И где он их взял?) Короче, удар был рассчитан точно и на-несен строго вовремя. Разумеется, результатом было расследование Кирилла и жесточайший скандал… И мы снова чуть не расстались. Но уж слишком он мной дорожит. Сумел пережить и это.
А какое при этом вышло море негативной энергии — представляете?!
После этого монстр отпустил нас на месяц, дал передышку. Потом ни с того ни с сего (а все шло прекрасно!) начинают Кирилла заедать мысли о моей измене. И опять скандал. Тут я не стерпела и его выставила. Месяц он провел в глухой изоляции — только звонил изредка, напо-минал о себе. Потом, видимо, понял, что без меня не может. Помирились…
Методика, описанная у Верищагина, помогает выявлять скрытые закономерности, которые под иным углом зрения ни за что бы не проявились. Увидеть, ощутить энергоинформационного спрута невозможно. Но можно определить последствия его действий… Надо очиститься от лож-ных желаний, навязанных извне и мне в своей основе ненужных. Не хочу быть рыбкой, болтаю-щейся на крючке! И нечего клевать на каждую открывающуюся мне возможность! Среди них много ловушек. Надо их внимательно анализировать и выяснять: а) мне в самом деле точно это нужно? б) а что мне с этого будет? Или не мне, а кому-то это нужно? Кому — зачем? Шкурки от лимона ешьте, ребята, сами.
Но и еще другую закономерность, иной план событий угадывается за историей с Сашкой. Редко с такой силой в этой жизни проявлялись мои парапсихологические возможности… Оголо-давший мужик прямо с ума сходил от желания, — и вдруг хлоп! Я-то его активно не хотела, хотя усердно притворялась и перед собой, и перед ним… Когда я прочитала книгу Верищагина, многое в ней мне показалось спорным. Я ведь интроверт. На слово никому не верю. Родня с Фомой, кото-рому нужно вложить персты, чтобы убедиться… И я начала собирать материал, чтобы убедиться — или отринуть. Не вообще, — замахнуться на такую серьезную книгу не поднимется рука, — а про-сто потому, что не мое, потому что никаких потоков энергии, никакого движения эфирного тела я не чувствую, никакой ауры нигде не вижу, и никакие методики, описанные в книге, мне в жизни никак не помогают. А мне помощь нужна очень срочно, потому что работы нет и есть, извините, нечего. Что заработаю в выходные на Андреевском спуске — то за неделю и проедаю. Ничего или мало заработаю — буду голодать. Да мне-то плевать, а вот чтобы голодал мой ребенок, этого я, сами понимаете, не могу позволить. Оттого то и нервы на пределе — я, молодая, здоровая, от-личный специалист в своем деле, работяга, предприниматель, вынуждена покорно зависеть толь-ко от того, придет или не придет мой покупатель, пошлет мне Бог (или энергоинформационный спрут для своих целей) удачу и везение или так обойдусь. От меня не зависит ничего! Только от удачи!
Верищагин учит, как формировать удачу. Верю. Занимаюсь. Но его удача рассчитана на ме-сяцы, когда человеку, как минимум, есть чего кушать. Не рассчитана его книга на мой темп жизни! Мне бы сотенку долларов — эх, каких бы высот я достигла!
Да я их и так достигну. Только трудно очень… Страшен не голод, а унижение от голода.
29.10.1999 г.

А штука тут, вероятно, вот какая: энергоинформационный спрут предпочитает «обесточи-вать» энергетически сильных людей, представляющих для него потенциальную опасность. При этом он убивает двух зайцев: ослабляет «мятежников» и пожирает негативную энергию. Замеча-тельно ему живется! Если бы не постоянный страх: а вдруг каким-то образом уйдут из-под влия-ния? Да вот — посмотреть на Кирилла! Энергии — истинно море разливанное! И что? Попадает в «зону», где из него четырнадцать лет пьют кровь… и энергию тоже. Выходит — «обесточенный». Не очень спруту страшный — разбит, обессилен, неспособен сопротивляться, энергия при случае бьет фонтаном — пей не хочу.
Да взять того же Сашку! Тоже ведь энергии — море! Да еще — мощное организующее начало. Обесточить. Деструктурировать. Метод прост: споить! Удалось? Вполне. Да и меня… завлечь в по-иски брачных сетей, хотя я — человек свободный от природы и никакой зависимости органически не переношу. Вспомнить только, как бесила меня зависимость от собственного новорожденного ребенка. Ужас! А что поделать? Натуру не переделаешь. Или — меня, свободного художника, твор-ческую личность, посадить на должность начальника цеха больших папок и кожаных переплетов, заставить делать лекала и воевать с рабочими… Административная работа и творчество несовмес-тимы, это я поняла давно и по линии карьеры не пошла — хотя были все возможности, мама даже загнала в институт. Слава богу, я его бросила, хватило ума понять, что это не мое. Мое — это взять натуральную кожу, ощутить, чего она хочет, чтобы из нее сделали (навязать ей ничего нельзя, она — живой материал и сама знает, чего хочет), да и сделать что-нибудь маленькое, ювелирно сра-ботанное, — будь то бумажники, кошельки, пояса, браслеты, прочая мелочевка… Больших вещей, папок, сумок, чемоданов я не люблю: я их не чувствую. Органически не переношу искусственную кожу: мертвая, не излучает. Как и искусственные цветы. А срезанные излучают боль, поэтому я их тоже не люблю.
И ты после этого будешь говорить, что ты не экстрасенс?! Все к тебе придет, — и даже больше, чем обещает Верищагин.
----------
Собственно говоря, и в техникум, на специальность «моделирование обуви и художествен-ная обработка кожи», прямо за руку привела меня и устроила мама. Я писала, мечтала заниматься журналистикой. Но там меня не взяли с моими тройками в аттестате, сказали — приходите с до-кументом получше, да хорошо бы пару статеек напечатанных иметь, хоть в заводской многоти-ражке. На том и расстались. Но мама зацепилась за «документ получше». Она тогда работала в Минлегпроме главным бухгалтером, техникум же был легкой промышленности, устроить меня туда было дело плевое.
— Я не говорю, чтоб ты всю жизнь была модельером обуви, — уговаривала она. — Главное — будет диплом. А потом — поступай куда хочешь! А с аттестатом твоим 3,7 балла тебя никуда не возьмут.
Да, аттестат был дивный. Математика, химия, физика — круглые двойки, стыдливо прикры-тые лживыми троечками. Литература, история, биология — круглые пятерки, и это честно.
Она засунула меня в этот ненужный мне техникум — и случайно попала в точку. Мне понра-вилось работать с натуральной кожей, делать обувь. А уж когда я попала в Дом моделей кожга-лантерейных изделий — пир души! Обувь налагала какие-то ограничения в творчестве, тут же простор был беспредельный. И я упоенно стучала молотком не только восемь часов рабочего времени, но и три-четыре часа дома. Поясняю, зачем: в коже пробивались дырочки, сквозь кото-рые кожаными полосочками проплетались разные узоры. Тогда это было в страшной моде.
Никто не заставлял, не насиловал. Это было — и остается мое. Только с маминой подачи. Но дальше все пошло без ее участия. Сама получила красный диплом (все пятерки), который да-вал право на распределение в городе Киеве. Случай (или судьба) подбросил для распределения Дом моделей. Думаю, на обуви не удержалась бы я: слишком жесткие рамки. А тут — прямо все пошло «в масть»! Так что приходится признать стремление мое истинным. Оно приятно в своем воплощении и приносит финансовую пользу. И ничего не хотела бы я, как клепать свои кошельки и носить на продажу на Андреевский спуск, киевскую Мекку художников и примазавшихся, прият-ных и содержательных людей, с которыми есть о чем поговорить, полюбоваться живописным местом и творческими изысками, подышать свежим воздухом, да еще и деньги получить за это… Вот он — мой идеал! Вот она — свобода!
Лишь бы хоть немного покупали…
----------

Как вы догадались, здесь я исследую влияние других людей на мою судьбу и учусь отли-чать истинные желания от ложных.
Так вот: экстрасенсы мне в руки эту книгу не давали. Им, а точнее, мужу той девушки, кото-рая меня пользовала своей энергией, было не до меня. Она назначила мне сеанс и, такая всегда обязательная, опоздала на целых два часа!!! Муж уже бегал по дому как помешанный, я же, голод-ная и злая, не зная, чем себя занять, взяла на серванте первую попавшуюся книгу. Это оказалась книга системы ДЭИР Д.С. Верищагина. Впрочем, экстрасенс отнесся к ней без внимания, сказав, что его жена и не такое делает. Думаю, книги он не читал, иначе не стал бы так говорить. Ну, а я...
----------
Кстати, писательские мои способности тоже в какой-то мере оказались востребованы: всю-ду, где я училась и работала, я бессменно состояла редактором стенгазеты.

==========

А ведь ты, Ритуленька, по натуре своей настоящий отшельник. Суетные интересы, тщеславие — это не твое ведь, это — от мира. И бешеное желание в нем самоутвердиться, поднять свой рей-тинг в глазах окружающих, и, прежде всего — в твоих собственных глазах, — это ведь все навяза-но тебе тем миром, который тебя не принимал и не принимает. Я имею в виду то, что Верищагин называет социумом, — систему ложных, вещественных, грубо-материальных ценностей, где та-кую большую роль играет внешность, умение одеваться, обстановка квартиры, способность зараба-тывать деньги, пустое остроумие, престижные любовники... Ну, отчего же нет, — признайся, и ведь это было.
В отношениях с Сашей играла ведь роль престижность этой связи: человек, недоступный для женщин, вызывающий восторг в глазах всех окружающих, — и он твой! Повержен в прах под твоей пятой! И восхищение в глазах его друзей относилось уже как бы и к тебе... Как ты нравилась самой себе в этой роли! Как ты гордилась ею! Сколько романтики тебе чудилось... А обернулось все элементарной грязью. Желание было ложным. Этот мир, он ведь не для тебя. И мужчины, по большому счету, тебе ведь не нужны. А нужно самоутвердиться и подняться в собственных глазах: вот, тебя заметили, тебе отдали предпочтение, и не кто-нибудь, а... И немедленно — большое оживление, разинутый в восторге рот, беспрестанное прыганье в глаза — чтоб не забыли... А им-то всего одно и нужно — удовлетвориться и забыть, поскольку это еще не повод для знакомства...
Откуда у тебя этот дикий комплекс неполноценности, который ты несешь по жизни с детст-ва до старости? Зачем тебе это все? Тебе открыт путь в другой мир, неизмеримо выше, который те, что ты считаешь ваше себя, попросту не замечают — за материальными удовольствиями и не-взгодами... Прошедшая жизнь ни в чем тебя не изменила: только показала, что ты была, есть и будешь не от мира сего... Зачем же ты так цепляешься за него? Разожми сведенные судорогой пальцы и позволь событиям течь своим чередом... Смотри на них со стороны и сквозь стекло. Много нового увидишь...
02.11.1999 г.

Самое интересное, что эта глупая история с Сашей видна здесь как на ладони: все записано. И верно, что ничего этого не было мне нужно. Просто соскучилась по молодости, по вереницам любовников, по сильным ощущениям... между тем эта река давно утекла. И главное, сама застави-ла себя поверить в желаемое! И как еще поверить! Вообще, хорош мужик: в руках женщины покор-но становится любовником, в руках ее мужа — доносчиком и предателем...
Конечно, сильнейший комплекс неполноценности формировал мое отношение к мужчи-нам... но в равной мере с сильнейшим комплексом эротическим, донжуанским. Тут получали удовлетворение оба... кроме меня. Мне просто нравилась жизнь во всех ее проявлениях, я упоенно хваталась за каждое, энергия во мне бушевала, надо было ее куда-то девать, а другого направле-ния не было.
Я бы еще поняла, если бы сильная страсть сломала барьеры, и вы с Сашей вкусили запрет-ного плода... Так и страсти-то не было, какие-то жалкие потуги... Вот ты и расплатилась за нее.
Каждому возрасту — свои развлечения. Когда наши пороки покидают нас, говорит Ларошфу-ко, мы льстим себя мыслью, что это мы покинули их.
03.11.1999 г.

А самое смешное — не было там ни истинного, ни ложного желания: никакого!
----------
Желание иметь возлюбленного иного пола похвально и приятно. Тем более, когда жаждешь не столько физиологической, сколько духовной близости. Вдвойне похвально. Тем более, имея связь с женатым мужчиной, никогда не стараешься оторвать его от семьи. Втройне похвально… Ну и пользовалась бы себе на здоровье… Нет же, — отсутствие законного мужа, тогда как у других они были, вызывало маниакальное стремление подравняться под общую линейку! Всеми силами тащила бедных мужиков под венец, совершенно не задумываясь, что спать вместе и жить вместе — это абсолютно разные вещи…
Желание иметь возлюбленного, близкого человека было истинным, шло с самого дна души. Желание иметь мужа — отвратительно ложным, навязанным извне. Социум торжествовал, энерге-тические монстры получали свой паек… ты металась, не понимая, что происходит, отчего твои мужчины, едва лишь замаячит перспектива супружеской жизни, бегут от тебя, как черт от ладана… Ну и правильно они делали, что спасались. Интуиция их не подводила. В супружеской жизни женщине с твоими данными делать нечего. Быть возлюбленной — еще так-сяк. В сущности, они делали именно то, что тебе было нужно: развлекали после серьезных духовных и философских погружений. А потом уходили, чтобы ты могла эти погружения продолжать… Все шло своим че-редом, с завидным постоянством и ритмичностью. Только ты была слепа — социум наглухо бло-кировал способность оценить происходящее с иной точки зрения, кроме продиктованной им. Иногда, впрочем, она глухо брезжила: «и давно, давно подкрадывалась ко мне мысль, что я не создана ни для брака, ни для семьи…» — но тут же, немедленно, наглухо блокировалась подбро-шенным мне новым любовным приключением.
Ты очищаешься, Рита. Прав был Верищагин: когда энергетика, аура становится чистой, мно-гое видишь иначе. Всплывают ясно различимые кармические цепочки, — а чем другим можно объяснить этот каскад записей, когда ты в несколько дней заполняешь тетрадь, не ведшуюся пол-года! И слова, и мысли, и обороты будто кто-то подсказывает… Кто же, — счастливое подсозна-ние, до которого наконец достучались и дали работу, достойную его возможностей… А ты же их еще не знаешь. Но ясновидение ему, даже в нынешнем состоянии, точно доступно.

==========

Короче, излечиться нужно от двух зол: нелепой, недостойной восторженности оттого, что люди тебя замечают и даже разговаривают, и не менее нелепой, столь свойственной русскому характеру жертвенности. Будь спокойна и достойна. К любому проявлению внимания к себе снис-ходи. А то и нет. Это уж как нам будет угодно. И прекрати нести — с радостью, с жертвенной го-товностью — последнее кому попало, чтобы быть в сфере их внимания, да заодно и возвыситься над ними, подняться в собственных глазах: глядите, вот что я могу! Достойно осмеяния. Помогай, и очень немного, только когда помощь действительно необходима, и (или) ее попросят. Рас-слабься. Дай событиям течь своим чередом. Но на блеснувшую удачу — пикируй мгновенно, как чайка на рыбу.
05.11.1999 г.

«Собственно говоря, я ведь не люблю штиль, — думает Ленке Яблонцаи. — Может, потому так редко и доводилось мне его видеть. Я люблю шторм, холод, снег, туман».
Магда Сабо, «Старомодная история».
11.11.1999 г.

Вообще, я по мироощущению своему ближе всего к эпохе Ренессанса: полнокровный, чув-ственный восторг от самой жизни, ее простых радостей во всем их многообразии, стремление все испытать, от всего получить удовольствие. А Кирилл так стремился запихнуть меня в сухие рам-ки классической трагедии…
03.12.1999 г.

Не могу удержаться, чтобы не записать перлы:
«Если не можешь изменить свою жизнь, измени хотя бы мужу…».
«Холод в отношениях супругов начинается с пустоты в холодильнике».
«Если не хотите, чтобы любовник жены прятался в шкафу, набейте этот шкаф шубами, платьями и шикарным бельем».
Близкие попадания…
14.12.1999 г.

И вот, ребята, — хотите смейтесь, хотите нет, — лежит у меня в кошелечке, конкретно, зака-занная бумажка в сто баксов, чистыми «зелеными», и предназначена бумажка сия на прохождение курсов ДЭИР, четыре ступени по двадцать пять долларов каждая, да и прочие денежки, украин-ские, вокруг так и реют — только руки протягивай… Срабатывает система! Сколько там прошло? Меньше двух месяцев!
26.12.1999 г.

Тебе кажется, что ты реально видишь мир вокруг? А на самом деле ты смотришь на него сквозь отражения твоей психики. Твое сознание подвергает его даже не одинарной, а двойной аберрации: вначале — ты смотришь на него сквозь неистовые всплески эмоций, после — сквозь фильтры тобою прочитанных книг… А хочешь, добавлю еще третью? Сквозь отсутствие простого житейского опыта! Если хочешь — здоровой крестьянской аль мещанской точки зрения! Ты слиш-ком уж заумна! Уголовника, отсидевшего четырнадцать лет за убийство, твое сознание являет тебе романтическим героем! Бежать от него надо было, как черт от ладана! Сколько было тебе послан-ных свыше предостережений. Буквально за руки хватали! Нет же, — спасти его надо было! И тер-петь в полном ослеплении чувств целый год его неимоверные выходки! Жажда деяния тобою выстреливает, как из пушки! А если вспомнить буддизм с его проповедью недеяния? Заряд из пушки извлечь нельзя, но можно подмочить фитиль…
----------
Это — то самое, что проповедовал Толстой, чего ярчайшим примером сделал он своего Ку-тузова: действовать не тогда, когда дергается шило в попе, а тогда, когда для действий своих ви-дишь ясно открытый коридор, когда сами обстоятельства, собравшись в множестве, под руки ведут и шепчут в уши: «Пора! Действуй!» А без этого — не двигаться с места!!!
----------
И это — тоже то самое, что мучительно пытался разглядеть во тьме тем людской психики его слишком далеко проникший в нее взор: где проходит грань, отделяющая деяние — от недея-ния, прорыв страсти — от сдерживания ее? Кутузов — мудрое равновесие, в нем четко найдена эта грань. Но есть и мадемуазель Варенька, смирившая свои страсти — и в нужный момент оказавшая-ся лишенной способности на взрыв эмоций, который мог бы вырвать ее из унизительного поло-жения приживалки, вознеся на недосягаемую высоту — стать женой известного всей России чело-века… Но не может Варенька. На страсти, неистовые поступки — навек запрет.
А мне кажется, Толстой, живописуя абсурдную измену Наташи, против своей воли и всех жизненных принципов — любовался ею, как завороженный втягивался в водоворот безумных страстей и поступков этой женщины, заряженной энергией плазменного взрыва!
А живописал недеяние…
Так где разглядеть эту грань? Если и сам Толстой ее не увидел?

==========

Тысячелетиями народ, дабы умилостивить неведомые силы, представляемые им в образе богов, приносил им жертвы, чувствуя себя полным ничтожеством, которому нечем больше защи-титься. И вдруг происходит немыслимое, невероятное!
Бог сам приносит себя в жертву! Дабы спасти их, последних ничтожных червей!
После этого переворота человеческое сознание уже не будет прежним. И в этом-то и состо-ит причина живучести христианства. Это — его зерно, давшее столь пышные побеги.
Этими словами я приветствую наступление третьего тысячелетия с момента Рождества Христова.
Хотя Христос — это миф, красивая сказка. Был проповедник, безусловно. Популярный, крепкий на слово. И пошли эти слова по стране, как сказания. А истинным отцом, родителем это-го Бога был безвестный, но глубоко талантливый человек, или несколько, записавший все эти «сказания» и оформивший их в благовещение, пришедшееся точно вовремя.
Но наше сознание лучше всего воспринимает образы. И вот именно дух новой наступающей эпохи воплотился в образе Иисуса Христа. Так что никуда не денешься, — этому образу допод-линно две тысячи лет. Можно и поздравить.
Хотя мне, грешнице, почему-то хочется поздравить с философской и писательской удачей собрата, или собратьев, по ремеслу…
27.12.1999 г.

Итак — свершилось. Последний день уходящего тысячелетия ознаменовался событием не-бывалым: в 12 часов дня, по московскому времени, Борис Ельцин ушел в отставку. О чем и заявил громогласно по телевидению, прибавив, что не в состоянии справиться с реформами.
Ушел последний из «беловежской тройки», развалившей Союз в угоду личным амбициям и аппетитам, обрекшим миллионы людей на полуголодное существование, а великолепную ин-фраструктуру Союза — на разграбление и уничтожение. А переход к капитализму мог быть гораз-до более разумным и безболезненным… Но Ельцину надо было срочно свалить Горбачева. Нет страны — нет и президента… И разве важны страдания миллионов, когда один рвется к власти!
Первым ушел Кравчук. Вторым, немного погодя, — Шушкевич. Ельцин заставил себя долго ждать…
Интересная судьба! Каждого из людей, так рвавшихся к власти, она заставила при жизни, в расцвете лет, расстаться с нею (властью) и предоставила полную возможность наблюдать, как сожительствуют с ней другие…
По сути, вместе с Ельциным уходит целая эпоха. Начавшаяся розовыми иллюзиями защит-ников Белого дома, прошедшая через первые разочарования, жуткие витки гиперинфляции, штурм того же самого Белого дома, где засели уже не сторонники, а противники Ельцина, и дальше, — через первую чеченскую войну — ко второй, ныне продолжающейся, к крутому разделу общества на супербогатых, швыряющихся сотнями долларов, и нищих, трясущихся над единственной по-следней гривней…
Ельцин, и никто другой, был катализатором этого процесса.
Роскошный мужик, красавец, кумир всей страны, поразивший своим появлением весь мир, — и спустя всего восемь лет жалкая, испитая, разбитая всеми мыслимыми инфарктами и инсульта-ми, с подшитым сердцем, ходячая развалина… Блестящий миф — и жалкая реальность.
Страна просто стряхнула его… вместе с уходящим тысячелетием.
31.12.1999 г.

«Спокойствие — это душевная подлость», — припечатывает Толстой и объясняет. Как подо-бает писателю — в образах.
Откуда они берутся, эти Вареньки, Сонечки, безлико красивые, без нужды в фамилии? И тут Толстому неожиданно вторит Булгаков:
« — Вы были женаты?
— Ну да… На этой… Вареньке, Манечке… нет, Вареньке… еще платье полосатое, музей… впро-чем, я не помню».
Нет у Вареньки фамилии, потому что пустоцвету фамилия ни к чему. Не все ли равно, отку-да вырос, раз суждено ему погибнуть без плода!
Невозможно поверить, чтобы пламенно-пылкая Наташа могла бы стать чем-то подобным! Соня явлена — созданной сразу: без защитной оболочки, растворенной в других. А Варенька — нет.
«— Вы не думали, что у меня тоже был роман? — спросила она, и в ее красивом лице чуть брезжил огонек, который, чувствуется, когда-то освещал ее всю…».
Варенька и есть погибшая Наташа, как Свидригайлов у Достоевского — нераскаянный Рас-кольников. И первое, и второе — эволюция одного и того же образа, поставленного в разные ус-ловия. И более чем мирный образ Вареньки — на самом деле более чем грозное предостережение. Да, отказом от себя, под давлением условий жизни, можно достигнуть полного душевного спо-койствия, нравственной удовлетворенности. Но путь этот гибелен. Нельзя всю себя отдавать — другим. Нельзя превышать необходимую меру… самоотдачи. Конечно, при этом условии душевно-го спокойствия достигнуть трудно, — пока ты человек, тебе открыты взлеты и падения, терзания и боль. Это — как синусоида сердечного ритма на экране кардиографа: пока есть пики и падения, есть жизнь; ровная линия есть смерть. Очевидно, именно это и имел в виду Толстой.
Ну, тогда я, по праву рождения, полностью на его стороне. И всю жизнь буду, по праву, брать себе в мужья цирковых артистов без арены, беглых вьетнамцев, арабских террористов и спившихся уголовников. А также в любовники — евреев-председателей кооперативов, татарских полковников, студентов юрфака, преподавателей вузов, отставных инспекторов рыбоохраны, офицеров ГАИ и не-ГАИ, в большом количестве (последних), а также таможенников, торговцев недвижимостью… дай Бог всех-то вспомнить… При зарплате в сто рублей, без выдающейся внеш-ности, без всякой помощи со стороны родителей, мужей и кого бы то ни было, — дай Бог каждо-му вычертить в своей жизни синусоиду, как моя!
----------
Надо все-таки попробовать, как оно пишется, — 1 января 2000 г.   1 ч. 30 мин.

==========

На свете нельзя найти более ничтожного, истерического и самовлюбленного существа, чем мужчина, — что бы он там ни мнил о своей силе, гордости, чести и мужском достоинстве.
14.01.2000 г.

История, которая творится прямо у нас на глазах, недостоверна и малоубедительна. Тем не менее, один прогноз рискну я сделать.
В отдаленном будущем все учебники новейшей истории будут начинаться встречей Рейгана и Горбачева в Рейкьявике. А Клинтона и Ельцина забудут.
15.01.2000 г.

Конечно, легче, лучше и проще всего послать к чертям и Кирилла, и Сашку Гетьманчука, и Гришку Ворона, и многих друзей и подруг, иже с ними… Но встает вопрос: с кем я тогда останусь? И не подохну ли в образовавшемся безвоздушном пространстве просто-напросто от элементарной скуки, от нереализованности желаний и возможностей? Да не нужен мне из них никто! А нужна — возможность действия. Точка приложения усилий. Ну — так сложилось: действовать в реальной, а не воображаемой системе координат. Может быть, я еще выйду за ее пределы, как и за пределы возможностей человека. И тогда все вышесказанное покажется мне смешным…
Через два дня начинаются занятия в школе ДЭИР.
16.01.2000 г.

Сам того не зная, Алексей Толстой дал превосходное описание энергоинформационного паразита, эгрегора, охватившего умы людей Российской империи перед войной и революцией. Нет, вы только послушайте!
«… и только, быть может, неясным чувством, какое бывает у зверей перед грозой, восприни-мали иные то, что надвигалось. Это чувство было, как необъяснимое беспокойство. А в это время на землю опускалось невидимое облако, бешено крутящееся какими-то торжествующими, и яро-стными, и какими-то падающими, и изнемогающими очертаниями…».
А вот мои личные впечатления от беседы с престарелой революционеркой (было это лет двадцать пять назад, теперь они поголовно все уже вымерли. Мне повезло.):
— Аустра Яновна (дело было в Риге), вот вы — дочь полковника, обеспеченная, — что вас за-ставило идти в революцию?
Ответ был предельно искренний и неожиданный, я помню его слово в слово:
— Тогда время было такое… Нельзя было не идти! Все шли — и молодые, и старые, чем дальше, тем больше… Как будто что-то всех вместе тянуло!
Поголовная истерия, психоз, — как это было и в России, и в Германии перед второй миро-вой войной… И тогда, верно, на землю опускалось крутящееся облако, провидчески описанное Алексеем Толстым, — только некому было его увидать, сам Толстой был уже во власти этого об-лака…
==========

Сильный дождь и гроза всегда сопровождали необыкновенные перемены в моей жизни. Но раз зима и грозы быть не может, то это будет снег. Такой густой и пушистый, что под ним почти ничего не было видно, когда я шла по дорожке из Сашкиного дома… И вот под этим снегом или дождем мне обязательно предстоит проделать длинный и трудный путь, чтобы уяснить себе: «об-стоятельство» свершилось. Правда, в этот раз обошлось немного легче: меня подвез Гришка.
17.01.2000 г.

«Нужно очень особое сочетание многих звезд на небе, чтобы одна из них вспыхнула на зем-ле». Это — о Мерилин Монро. Женщине, к которой я всегда чувствовала тайное влечение и подоз-ревала с ней некое духовное родство. Вернее же всего — сексуальное. Не обладая внешними дан-ными — в противовес Мерилин, — я всю жизнь (да и сейчас тоже) была секс-бомба еще та. Если я всерьез хотела покорить мужчину — осечек было мало. Может, две-три. За четверть века!
Еще поразительнее одно замечание о Мерилин: «Временами она запоем читала, и ее всегда тянуло к интеллектуалам, хотя сама она интеллектуальностью не обладала». Это сказано точно обо мне. И еще: «У Мерилин было два лица. Первое — расчетливая стерва, и второе — перепуган-ная маленькая девочка». Между прочим, своими колоссальными гонорарами сегодняшние звезды Голливуда, оказывается, обязаны Мерилин Монро, которая первой добилась не мизерного дого-ворного вознаграждения, а участия актера в прибыли с проката.
Меня всегда трогала двойственность Мерилин на экране. За всем тем, что она делала по указанию режиссера, — и делала профессионально, добротно, хватко, как и подобает законтракто-ванной звезде, — я всегда чуяла некий второй план, душевную ранимость, тонкость, незащищен-ность, некую, как бы выразиться, затаенную горечь человечности. Вероятно, в этом и есть тайна тайн воздействия актисы Мерилин на зрителя — особенно американского.
Вспомним, ведь мир, вслед за Америкой, вовсе не склонился перед Мерилин! А ведь любой мужчина, во всем мире, только и мечтает о белокурой богине с высот Олимпа, рано или поздно падающей прямо в объятия простого среднего человека, со средней внешностью и средними до-ходами. Ведь только в Штатах — культ Мерилин, во всем же мире она — только яркая звезда Гол-ливуда в, признаться, порядком устаревших лентах. И вот мне кажется — Мерилин, как и Сэлинд-жер (на котором тоже повелась вся американская учащаяся молодежь), затронула тончайшую, не осознаваемую даже самими американцами струнку в душе каждого из них: затаенную горечь че-ловечности, загнанную куда-то на самое дно души бравурной американской действительностью, преуспеванием, уверенностью.
Говорят, вся тайна искусства — в соблюдении пропорций. Вероятно, пропорция в соотноше-нии этой видимой, показной бравурности — и тончайших, эфирных стонов загнанной души, в ис-полнении Мерилин с экрана, соблюдена. Не могла Мерилин одной красотой и сексуальной рас-крепощенностью так всерьез околдовать всю американскую нацию. То, как она жила и играла, могло производить сногсшибающий эффект вплоть до самой сексуальной революции 60-х го-дов, потом бы сошло на нет. Как увлечение другим идолом того времени — Эрнестом Хемингуэ-ем. Что-то сегодня он не читается, — я пробовала. Хотя и мастер, и силен, и человечен. Может — пропорция не та? Человечность Мерилин спрятана глубоко-глубоко и оттого окутана тайной. А влечение к тайне лежит в самой основе существа человека, и стремление это вечно, как и тайна Мерилин Монро.
==========
 
У меня два дня рождения. И оба — в январе.
21.01.2000 г.

А человека, который помог мне появится (второй раз) на свет, зовут Андрей Илюхин.
Сегодня мною пройдена первая ступень школы ДЭИР. И защитная энергетическая оболочка, установленная мною, видимо, столь мощна, что звуки сквозь нее воспринимаются чуть-чуть глухо и искаженно. Кот меня не узнал.
Занятно, что младенец, которому от роду два часа, ведет о себе записи…
И ничего не страшно. Мир уравновешен мною.
Немножко давит на уши, как в самолете, идущем на взлет.

==========

Ну, что ж! Похоже, дитя волшебное готовится вылупиться из «яйца» и начать покорять мир. Эти две недели были ужасны. Похоже, только теперь я наконец узнала, какое количество энергии привыкла излучать в мир. Теперь, попав в «ловушку» и не имея выхода, эта энергия принялась бешено кружиться внутри защитной оболочки. Меня трясло, как будто я подключилась к высоко-вольтной линии. С трудом удалось утихомирить разбушевавшиеся стихии при помощи успокои-тельных средств. И не один раз. Но постепенно все пришло в норму. И только ощущение возрос-шей силы и мощи никуда не исчезло. А вместе с ним пришло ощущение внутреннего спокойст-вия, — наверное, так чувствовало бы себя население хорошо защищенной крепости. Нет, конечно, я не стала бестрепетна. Но запредельные размахи эмоционального маятника исчезли. Разволнует меня что-то, да тут же и утихомирится. Не то что раньше, когда какая-нибудь мелочь могла мучить меня дня три. А вместе с тем я азартно увлекаюсь тем, что для меня действительно имеет значе-ние и в самом деле необходимо и интересно: работой, встречами с друзьями, всякими существен-ными делами.
Короче, злаки отделились от плевел, и каждая вещь и дело заняли предназначенное им ме-сто. Пролетел выгодный заказ — и бог с ним. Оштрафовали в трамвае — ну и забыли. Ничего не продалось в выходные — плевать. И постоянная ироническая полуулыбочка — то ли над собой, которая могла бы принимать подобные события как повод для волнений, то ли над другими, ко-торые и дальше их таковыми принимают. Все точно по книге Верищагина: «они переживают, а вы только посмеиваетесь». А еще новое — ощущение тишины вокруг себя, некоего слоя изолирую-щего пространства, вроде вакуумной колбы в термосе, сквозь которую не проникают ненужные воздействия, а главное — шумы и помехи. Словно в приемнике настроилась наконец на нужную станцию, и теперь хорошо слышно — себя. А не других, слова и дела которых я трепетала всю жизнь, за что они меня и не уважали.
И вот теперь, полностью отключившись от них, я учусь наконец слушать себя, свои желания и потребности, а вовсе не потребности других. То есть я их, конечно же, не игнорирую. Просто соотношу со своими. И вывожу в этом деле равнодействующую. Принцип разумной достаточно-сти.
Такой я себе очень нравлюсь. И ничуть меня не угнетает снижение эмоционального тонуса. Я от него в жизни так устала и так много пострадала! А сейчас его равновесие с разумом мне так приятно. Раньше у меня эмоциональный (восходящий) поток просто выходил из берегов, в своем бешеном течении пронося меня мимо многих удовольствий жизни. А почему бы не заняться ими! (Этого подсознательного эпикурейства из меня, вероятно, ничто не вышибет!). А если чуть серьез-нее, то школа Верищагина суть школа магии и колдовства, — только разумного и светлого, со-бравшего богатый опыт предыдущих поколений и возведшего его на степень науки. Но это от-нюдь не религия, ибо отсутствуют равно как заповеди, так и предмет поклонения. Зато открыт безграничный простор для личного творчества. С одним условием: не делай плохо! А что будет? А получишь за это дело. А потом и дар твой отнимется. В школу ведь случайные люди не идут! Только те, кто подготовлен и способности имеет. Ведь работать над собой надо неустанно. Слу-чайный человек делать этого не будет.
И последнее. Сейчас издается множество пособий по магии, и любой человек может чего-то оттуда почерпнуть. А тут ты у него на дороге. И он тебя энергетически попытается ударить. Хо-рошо тебе от этого, мягко говоря, не будет. Если не имеешь защитной оболочки. А вот для нее этот негатив — самое милое дело. Скушает и спасибо скажет — ей все на пользу, она от этого только усиливается. А ты внутри нее ходишь и только улыбаешься.
Никто не управляет тобой. А сам ты пока управлять собой не умеешь.
Для этого и существует вторая ступень школы ДЭИР. Она начнется через неделю.
06.02.2000 г.

Что-то мне вздумалось написать письмо Д.С. Верищагину, — писать ему он предлагает в ка-ждой книге. И с грустью констатирует, что получает как письма благожелательные, так и «полные самых безобразных ругательств», — хотя первых все-таки больше…
А я уже раз ему писала — в самом начале. И вот захотелось написать еще. Письмо мое мне понравилось, и жаль, если уйдет бесследно. Переписываю.
«Здравствуйте, уважаемый Дмитрий Сергеевич! Ну вот, как я вам однажды писала — так все и получилось. Очень мне хотелось пойти в школу ДЭИР, — вот она в Киеве и открылась. Очень нужны были деньги для учебы (а я бедна, как истинный художник), — пришлось прыгнуть выше головы и применять методики второй ступени, не пройдя еще первой. Вожделенные сто долла-ров махали зелеными крылышками вокруг головы и вопили, как назойливые чайки. И что вы ду-маете? Сроду такого не было, — приглашает меня некая фирма, заключает со мной договор и в качестве аванса выдает сто долларов одной бумажкой! Причем на этом договор и закончился, — дальше они работу не продлили. То есть получила я строго аванс на дальнейшее развитие. И, не-взирая на всякие жизненные сложности, только на школу эти деньги и пойдут.
А первую ступень я уже прошла! И самое интересное — постепенно обрастаю единомыш-ленниками, которые уже по моей собственной «наводке» выходят на дорогу ДЭИР! Похоже, они только этого всю жизнь и ждали! Как и я. Но время ожидания кончилось, — пришло время дейст-вия. И вот, знаете, — «чувствую в душе своей силы необъятные». По мелочам мы не работаем. Хочется изменить мир. Может, и он, точно как друзья мои, только и ждет этого, но молчит?
А еще — хочется мне высказаться по поводу людей, которые, как вы упоминаете в преди-словии к одной из книг, пишут вам ругательные письма. Хуже всего — равнодушные. Иной раз и зацепит какая-то книга, передача, — а письмо написать так и не соберешься. А тут же — пишут! Диапазон между письмами разносными и восторженными как раз и очерчивает масштаб пробле-мы, поднятой Вами. Без одного из этих полюсов картина была бы неполна. Хуже всего, когда просто проходят мимо, будто вас и нет. Но Вам этого, к счастью, не дано. Вам удалось то, что удается немногим: разбудить дремавшие интересы и страсти в людях, которые после семидесяти лет советской оккупации способны еще таковые чувства испытывать. Жизнь в них прорвалась! Непривычно — неумело, как-то боком, через давно забитую отдушину повалил черный дым, — высказали они Вам все, что думают по поводу… И слава Богу! Жив, стало быть, курилка! А это ж наше с Вами самое дело — пробуждать Жизнь. Спящая — она для наших действий недоступна, как спящая карма. Пусть Вас радует каждое полученное Вами письмо. На свежевспаханном поле имеют равное право пробиваться и злаки, и плевелы. Только впоследствии их участь будет раз-ная».
07.02.2000 г.

Теперь давайте уговоримся: ныне и присно я пребываю в здравом уме и твердой памяти. Потому что происходящее так необычайно, что невольно может напрашиваться вывод, не нахо-жусь ли я не в своем уме либо под гипнозом. Ответственно заявляю: нет. Просто для человека, зацикленного на материальном восприятии мира, некоторые вещи выглядят, как прогулка в зазер-калье…
Похоже, обожаемый всеми нами Андрюша Илюхин всерьез решил создать нас вновь… Вид у него, кстати, крайне несерьезный: просто мальчишка, невысокий, хрупкий, с тонким лицом, на котором, дабы придать хоть некоторую солидность, лежит тень небольшой бородки и усов. И только седина в коротко подстриженных темных волосах дает какой-то намек на возраст. Интел-лект — заоблачный, знания — широчайшие, остроумие — безбрежное, опыт работы практического психолога — чувствуется. Никаких записей или заметок в руках. Полная свобода ораторского, а где-то и актерского творчества. Пестрая, разношерстная аудитория (человек сто) слушает его так, что, пролети муха, было бы слышно. Только мухи, по зимнему времени, не летают.
Кстати, похоже, не только мы его, но и он возлюбил нас, потому что уже второй раз приез-жает проводить занятия из Петербурга. В первый день занятий над головами летают тучи копий и стрел: аудитория прощупывает преподавателя и его предмет. К концу дня она уже сломлена, на лицах проступают улыбки, Андрей же буквально цветет. На второй день — взаимная приязнь, мирное сосуществование и конструктивное, плодотворное сотрудничество. Расставаться всегда жаль. Он всегда обещает, что снова приедет, — и выполняет обещание.
Вторая ступень: программа на удачу и везение. Программа на эффективность действий. Ра-бота с кармой.
Он дает собственное определение кармы. По его мнению, карма — это своего рода коэф-фициент взаимодействия с окружающей средой. Если вы приносите пользу себе, близким, даль-ним и всему миру, в том числе энергоинформационному полю, значит, вы нашли свой способ существования, свою карму. Чем больше вы отклоняетесь от этого пути, тем больше ваших оши-бок в виде кармических проявлений на вас виснет, внедряясь в ваше эфирное тело. Особо вредо-носные ошибки постоянно повторяются в виде кольцевых событий. От них нужно избавляться в первую очередь.
Мое главное горе: мания быть полезной другим. Она неизменно включается, как программа, в виде жалости, готовности помочь, при условии полного забвения своей пользы и интересов. Карма? Однозначно.
Второе горе, связанное с первым: страх. Я вечно в состоянии неуверенности и тревоги: вдруг не получится, не успею, не смогу! Карма? Весьма похоже.
— Карма локализуется в эфирном теле, обычно в районе чакр, чтобы брать из них энергию, в виде сгустков, камней, засохших коряг, всякой гадости, — говорит Андрей. — Ищите!
Я послушно запускаю внимание в свое эфирное тело и нахожу… некую тяжесть, вроде бы темную, плотную, густую, как долька мармелада, но размером с добрую буханку. А от нее в сто-рону на тонкой перемычке — вроде бы другая такая же тяжесть.
В первый день, под руководством Андрея, одна такая структура была (в воображении) отде-лена от тела, сгорела в воображаемом пламени, а на ее место поставлено нечто светлое и луче-зарное. Второй сгусток пока остался и, представьте себе, — мешал, ныл, требовал внимания. На другой день удалили и его. И что вы думаете? Проверка была организована незамедлительно. В тот же вечер позвонил Кирилл и опять начал ныть о своей любви ко мне, как я ему нужна, заце-пился за любимую тему моей измены с Сашей… Обычно я терпела все это, памятуя о его трудной жизни, жалела его, не отвергала, давала выговориться. А говорить он мог по часу и более, осо-бенно когда выпьет. И я всегда слушала, не решаясь прервать другого человека.
Сегодня вышло по-другому. Послушав немного обычную программу, я решительно в нее вмешалась, взяв инициативу на себя. В голосе Кирилла появились робкие, неуверенные нотки. Он явно был напуган. Ни робости, ни страха, ни, тем более, жалости никакой я не чувствовала. То, что происходило, было явно не нужно, бесполезно и неприятно для меня. Решительно заявив, что мы расстанемся, я повесила трубку. И не почувствовала никакой вины, неуверенности, раскаяния. Более того, я тотчас же об этом забыла, будто отодвинула с дороги стул, — только и всего.
Вот тебе и карма!
12.02.2000 г.

Теперь я точно знаю, что это были за сгустки тьмы: один был — зависимость, другой — страх.
Ощущение свободы движений, легкости во всем теле и широко раздвинувшегося простран-ства вокруг.
13.02.2000 г.

А теперь попробуем взглянуть на историю мадемуазель Вареньки с точки зрения методики ДЭИР. Кто она? В силу жизненных обстоятельств — приспособленка, существо, намертво отсекшее в себе всякую надежду на личную жизнь. А это означает отсечение энергии, поступающей в ча-кры; отсечение горизонтальных связей; безэмоциональность, это означает заглушение восходя-щего потока. Варенька, как броней, одета оболочкой, сходной с оболочкой первой ступени. Ей там тепло, удобно, комфортно. О страданиях, которые одна испытывала до создания оболочки, она, вероятно, вспоминает не иначе как с ужасом…
А теперь привезем это отключенное существо на дачу Левиных, всю пронизанную потоками животворной любви, семейного счастья, радостей материнства. Вероятно, оболочка, установлен-ная инстинктивно, без методики ДЭИР, оказалась не столь прочна, в ней появились трещины, про-боины, где-то она раскрылась, восстановились горизонтальные связи, и в раскрывшиеся чакры полился поток программ и эмоций… Варенька, конечно, не способна была к анализу, как и любой программируемый человек, она вынуждена была поддаться общему настроению, тем более что нашелся человек, весьма склонный соединить с нею свою судьбу… Но, на горе (или счастье?), был он ее двойником, отражением, закоренелым холостяком, которого в точности так же, как Ва-реньку, вовлек в свою программу эгрегор, созданный в доме Левиных…
И недаром абсурдное объяснение этих двух героев происходит не в доме, — где случаев для этого могло быть сколько угодно, между прочим, — но нет, не в доме, а в пронизанном чистой энергетикой березовом лесу!!!
Каков влюбленный Сергей Иванович, перед объяснением методически расставляющий «за» и «против» будущей супружеской жизни! Запрограммированное существо. Да разве это любовь! Вспомнить объяснение Кити и Левина: дрожащие губы, горящие глаза, ненужные слова, когда без слов все ясно…
И вот — решается все-таки господин Кознышев! Решается… Но не то место выбрал он для своей лжи. Где-нибудь в коридоре, гостиной, среди мебели и стен все у него прошло бы как по маслу! Но в лесу не властвует над ними эгрегор: слабоват он, локален, не дотянулся…. И в дело вступили вечные силы природы с «видом облитого косыми лучами желтеющего овсяного поля и за полем далекого старого леса, испещренного желтизною, тающего в синей дали». И отлетело все наносное, надуманное, «все обманы исчезли, свалились в болото, утонула в туманах колдов-ская нестойкая одежда» (Булгаков). Пришлось вдруг стать самими собой. И вот откуда этот аб-сурдный диалог:
«…он вдруг спросил:
— Какая же разница между белым и березовым?
Губы Вареньки дрожали от волнения, когда она ответила:
— В шляпке почти нет разницы, но в корне».
И все! Прекратилось то, что они делали «как бы против воли своей» (Толстой, там же). «Ва-реньке было и больно, и стыдно, но (!) вместе с тем она испытывала и чувство облегчения». Обо-лочка восстановилась, боли и тревог бояться больше было нечего.
А премудрый Сергей Иванович все анализирует! «Возвратившись домой и, перебирая все доводы (!), Сергей Иванович нашел, что он расссуждал (!) неправильно. Он не мог изменить памя-ти Marie». И этот замкнулся в своем довольстве, подальше от тревог жизни, в спокойствии, кото-рое есть «душевная подлость». И казнит их за это Толстой самой страшной, по его мнению, каз-нью: сгинуть бесследно, не оставив потомства.
Вся «Анна Каренина» посвящена одной этой проблеме: поникшего под тяжестью полновес-ных зерен колоса и весело торчащего, довольного, красивого — пустого…
24.02.2000 г.

P.S. Получается, Ритуленька, Толстой был против создания оболочки первой ступени?
Против остановки на этом…
==========

Однажды утром, еще до прохождения первой ступени, я проснулась с пронзительным ощу-щением, что все в мире есть Бог… Но, может быть, Бог — это и есть энергоинформационное поле, которое пронизывает все и вся, и эту ручку, которой я пишу, и меня саму, и эту комнату, в которой нахожусь? Ведь сказано: Бог — везде. А все сущее, именно, и есть сгустки энергоинформационно-го поля. В таком случае, если ДНК есть матрица нашего организма, а душа — матрица всего наше-го энергоинформационного существа, то Бог, выходит, — это и есть матрица Вселенной?! И тогда верно, что он создал нас по образу и подобию своему?! Но тогда, если душа каждого из нас есть частица мировой души, безусловно, мировая душа тоже есть Бог… Творческое начало Вселенной… Которое с равным успехом заставляет собираться в нужном порядке атомы, образуя зародыш звез-ды — и зародыш человеческого существа…
Как же эгрегоры, вовремя распознав опасность, пытались не допустить меня к этому зна-нию, отвлечь, увести в сторону, обесточить, искалечить душевно, — заодно и подпитаться нега-тивной энергией, которой много можно было с меня снять на черных, тупиковых, закрытых доро-гах судьбы… Но Бог с рождения вложил в меня слишком большие силы. Я выжила и не потеряла себя. А теперь мне предстоит победить.
Через два дня начнется четвертая ступень школы ДЭИР.
Готовлюсь, читаю четвертую книгу — и отчего-то все время плачу. Наверное, оттого, что это жалкое, искалеченное существо, каким была я, должно безвозвратно уйти в прошлое. А я к не-му все-таки привыкла… Но, чтобы получить, надо вначале отдать.
Все, все, все получило объяснение. Все двадцать две тетради моего дневника и сорок четы-ре года моей жизни, каждая строчка и каждая минута до единой, — все они были Восхождением…
07.03.2000 г.

P.S. И, может быть, отчего я так трепетно люблю и боготворю все живое, — цветы, деревья, рыбок, котов, собак, людей, — так, наверное, оттого, что моя душа очень хорошо чувствует себя частицей мировой души, и соответственно очень хорошо чувствует прочие частицы… Если у меня цветок высох и хочет пить — поверьте, я страдаю.
----------
Но при этом, — что ж поделать, жизнь есть жизнь, — я резко абстрагируюсь от чьих-то стра-даний там, где это необходимо, — например, когда ем мясо или делаю аборты. Или давлю тара-канов. Это — необходимость.
----------
По сути, и индийская йога, и японский дзэн-буддизм, столь мне близкий, за тысячелетия придвинулись именно к тому, что ДЭИР Верищагина проделала за каких-то двадцать лет, — разу-меется, опираясь на них. Четвертая ступень ДЭИР — это и есть дзэнское сатори, просветление в единении со всей Вселенной. Только проделанное на строго научной основе. Описание ощуще-ний того и другого, по сути, идентично.
А я всегда, с самого детства, была именно энергоинформационным существом. С тех самых пор, как в пять лет, следуя за бабушкиной рукой, которой она при чтении водила под строчками книги, самостоятельно научилась читать. Потребность в информации жила во мне наравне с по-требностью в детских играх. Я всегда хотела не просто жить в этом мире, но — осмыслить его. А осмысление невозможно без большого количества информации. Вот я и собирала ее, предвидя, что придет время осмысления.
----------
И оттуда же, от острого ощущения связи с мировой душой и подсознательного понимания ее законов, — привычка, даже скоре потребность в законченном, ювелирном творчестве. Все, что я делаю, должно быть совершенно. Тот же кропотливый труд, какой совершает, должно быть, миро-вая душа, подбирая атом к атому, дабы создать молекулу вещества — или зародыш планеты… Где уж тут ошибиться! Или недоделать!
----------
Похоже, что по моей жизни, вместе с системой ДЭИР, аккуратно и точно проходит лезвие бритвы, отсекая все наносное, неистинное, ненужное, занесенное в нее, как мусор, людьми и эгре-горами. Только раньше, в суматохе и хаосе сигналов, бушующих в промежуточных чакрах, где уж мне было отличить истину — от лжи, свое — от чужого! Только теперь я учусь наконец отличать… Похоже, что мне в этом помогают. Выполняют истинные желания.
Порвать с Кириллом оказалось практически невозможно. Я об этом почти не пишу, но при-сутствует он везде. После каждой ссоры он впадает в такой ужас, что меня потерял, начинает петь такие сладкие песни о своей любви, что я поневоле возвращаюсь. Прежде всего — жалея его, но также — ведь каждой женщине так лестно восхищение ею. Но на этом одном далеко не уедешь. Приедается. А любви у меня давным-давно уже нет. Нас объединяет только постель. Да еще то, что он бегает за мной, как собачонка, такая жалкая, что грех ее пнуть ногой. А как человек он мне абсолютно неинтересен — глубокий примитив. Я не знаю, о чем с ним говорить. Добро бы — по-вел куда-нибудь развлечься, так ведь ни копейки нет. Только и развлечений, что сидеть в его убо-гой, запущенной квартире и смотреть телевизор (говорить не о чем), вдыхать сигаретный дым, который мне ненавистен (гнусная «Прима») да выходить гулять в парк, старательно обходя места развлечений и киоски, битком набитые соблазнами… Я не меркантильна, но поневоле раздражает. Не знаю, какого черта я встречалась с ним и заботилась о нем, будучи абсолютно равнодушной. По сути, я только и ждала какого-нибудь существенного повода, чтобы уйти раз и навсегда. Я уже просто желала, чтобы он куда-нибудь делся и мне не надо было больше туда ехать!
Как выяснилось, я научилась желать! После последней ссоры, когда я жестко заявила, что мы расходимся, он от ужаса бросил пить и так канючил по телефону, звоня по шесть раз на день, что я согласилась вернуться, дабы поддержать его в стремлении к трезвой жизни. Короче, чтоб опять не запил. Обратите внимание: из уже уходящего репертуара. Отдавать другим, забывая о себе, потакать интересам другого в ущерб своим собственным! А эта карма уже отработана, она не владеет мною. Расстановка сил изменилась. И послушайте, как все получилось!
Ни с того ни с сего накануне 8 Марта вздумалось ему позвонить другу Гришке, чтоб прове-рить на всякий случай, не встречаюсь ли я закулисно с Сашей. И друг Гришка готовно подтвердил, что — да. Я уже поняла, почему он это делает. Будучи отъявленным бабником, он не в состоянии пропустить ни единой юбки. И то, что я так близко от него крутила любовь с Сашей, а на него все-гда смотрела недоуменно, как на дерево, очевидно, страшно его задевало. Пару раз он в пылу ве-черинок подкатывался ко мне с предложениями, получая в ответ тот же недоуменный взгляд. По-лучив случай отыграться, он его с наслаждением использовал. И теперь радостно представляет происходящую у нас на 8 Марта семейную сцену…
С огнем играетесь, Григорий Владимирович. ДЭИР суть школа магии и колдовства… За под-лость придется расплатиться. Как я уже убедилась, для этого мне нужно только пожелать… Ду-маю, что желание справедливо, и оно исполнится.
А вначале я пожелала, но очень сильно, только одного, — не ехать на 8 Марта к Кириллу и не терпеть невыносимую скучищу. Да и вообще чтоб мне не надо было туда ездить…
Кажется, уж точно я вступаю в новый период своей жизни, раз очередная тетрадь дневника закончилась…













ТЕТРАДЬ ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ.
(08.03.2000 — 01.03.2002 г.)

Еще мне очень хочется упомянуть о поразительном сне, который мне сегодня приснился. Как будто я где-то на Ближнем Востоке, не то в Касабланке, не то в Бейруте, солнце печет, внизу раскаленный глиняный город, а я за какую-то вину посажена на самый верх полуразрушенной башни и сижу там, очевидно, много дней, потому что руки на солнце все обгорели. И вот этими обгорелыми руками я цепляюсь за накрененный пол этой башни, пытаясь удержаться, но не могу. А глубоко внизу — водоем. И вот я решаюсь, отпускаю глиняный пол этой башни и лечу, плюха-юсь в воду, но не тону, там совсем неглубоко, я лежу возле берега в воде, которая сладостно ос-тужает обгоревшую кожу рук… Отчетливо помню это ощущение: из глиняного пекла – в голубую прохладу.
Правда, интересный сон? И как раз накануне… Вообще наше подсознание — занимательная вещь. Помню, перед прохождением первой ступени ДЭИР меня мучили сны. Каждую ночь. Я пря-мо от них устала. Полноценные, яркие, да еще два-три за ночь. После первой ступени все при-шло в норму: иногда снится, иногда — нет. А то были просто путешествия какие-то! Загуляло мое астральное тело. Может быть, я когда-нибудь узнаю причину…
08.03.2000 г.

Теперь только я отчетливо вижу, как велика была власть кармы, которую я уничтожила в се-бе. Влюбилась в Сашу! Да разве это любовь была? Острая, самозабвенная потребность защитить, помочь, спасти! А он в тот момент ни в какой беде не был. Просто устал под Новый год да при-лег прямо на стол отдохнуть. А Юрка, Кирилл? Все точь-в-точь!
Никакая не любовь. Блаженство от спасения другого. Карма! Та самая, которая мою бабушку довела до самоубийства. Тоже спасала. В войну была заведующей столовой и крала для чахоточ-ного любовника продукты. А тот подкормился да ее и бросил, к нему еще и жена приехала. А к бабушке — ревизия. Выбор был — смерть или тюрьма. Она предпочла первое…
Дэировцы говорят, что каждый узел связан из двух концов, и если я развязала свой, то и другой конец тоже освободился. Стало быть, душа моей бабушки, безусловно, наказанная за тот тяжкий грех, теперь — свободна? Очень была бы рада. Вот и мне удалось что-то сделать в тонких мирах. Может быть, она теперь воплотится в счастливом человеке. А если уже воплощена, этому человеку станет легче. А мне уже легче. Изменить свою жизнь, начать ее с нуля — привычное де-ло. Только этим всю жизнь и занимаюсь.
Кстати, у Гришки могла быть и иная мотивация. Сашу он обожает и ради него на все готов. И сводничал всегда оттого, что желал бы доставить одинокому другу развлечение. Другой женщи-ны, кроме меня, Саша к себе, похоже, не допустил. Вот Гришка и старается: поссорил меня с Ки-риллом — я к Сашке и прибегу. Куда ж еще мне деваться! Любовь всей моей жизни!
Ку-ку, Гриша. Все ты учел, кроме существования ДЭИР.
В природе нет ничего неизменного, кроме закона изменений…
09.03.2000 г.

И огорчалась я и печалилась, что приехал новый преподаватель из Петербурга проводить третью и четвертую ступень, а у меня есть деньги только на одну. В принципе, третью можно и перепрыгнуть, ключевая — это четвертая, именно она дает могущество и возможности… но так хо-телось заодно пройти и третью… Я только об этом всю неделю и думала.
Здрасьте! Как раз накануне, ни на день позже, звонит заказчик, извольте сделать ему бумаж-ник, и именно за двадцать пять долларов!
Как говорится, «и золотой ключик у нас в кармане!»
10.03.2000 г.

А сейчас я с изумлением спрашиваю себя: что заставило меня примчаться 17 января, за день до курсов ДЭИР, к Сашке, что заставило меня сидеть там и нежно улыбаться то ему, то Гришке, который буквально сиял от удовольствия? Что заставляло меня снова и снова возвращаться к Ки-риллу, который учинял со мной такое, чего я в жизни ни от кого не видывала? Что заставляло ме-ня забывать о мерзостях, которые сделали эти люди, и радостно мчаться служить им вновь с улыбкой на устах по первому же зову (или без оного)? Безумие какое-то! То ли эгрегор, то ли карма так ловко манипулировали мною, что я плясала буквально как марионетка! И что в итоге? Ни-че-го. Энергия и время растрачены попусту, а я нахожусь в исходной позиции. Прекрасно по-кормила кого-то, оставшись ни с чем.
Закончили с этой херней.
11.03.2000 г.

Оказывается, классики только и делали, что давали нам примеры по практике ДЭИР! Вот вам другой Толстой — уже не Алексей, а Лев. «Анна Каренина».
«Вронский с удивлением приподнял голову и посмотрел, как он умел смотреть, не в глаза, а на лоб англичанина, удивляясь смелости его вопроса». Результат — у человека сбились мысли. Классический вариант Аджна-подавления! Вообще Лев Толстой, по-моему, серьезно изучал Вос-ток и его эзотерические учения. По крайней мере, все его любимые герое имеют хорошо разо-гнанные потоки, а энергия из их чакр бьет, как водопад!
12.03.2000 г.

На любой дороге, считающей себя таковой, обязательно есть указатели. Их ставят те, кто прокладывал дорогу. Наше дело — воспользоваться ими, ежели мы желаем попасть в пункт на-значения, или, если не желаем, переть наобум и вломиться в кювет.
Впервые я, несясь на крыльях страстного желания, обратила серьезное внимание на эти зна-ки и, не желая себе неприятностей, не свернула на манящий, соблазнительный, но неверный путь. Пройдя третью ступень, не пошла тут же на другой день на «четверку». Хотя многие из тех, кто сидел со мной на «тройке», это сделали.
У Стругацких есть хорошее выражение: человек — это коллектор рассеянной информации. Я терпеливо и тщательно собрала информацию «за» и «против»: идти — не идти? Соблазнительно до ужаса! Ведь «четверка» дает все: доступ к интуитивным данным, энергетическое могущество, помощь со стороны энергоинформационного поля… бессмертие души, наконец!
Ну и что, если я все это получу через три недели, — минимальный промежуток между сту-пенями?! Я слышала, некоторые люди, поспешившие пройти все сразу, говорили, что очень жа-леют… Не уточняли, о чем именно. Из преподавателей одни против, одни говорят, что — можно, ведь «тройка» не поднимает на новый энергетический уровень, это — ступень чисто информатив-ная. Это — методы управления окружающими, от самых безобидных — умения считывать интона-ции, движения глаз и губ, жесты, — до грозной и разрушительной для подсознания энергетиче-ской агрессии.
Не сомневаюсь, что интеллигентнейший и опытный Игорь Гончаров, ведший третью сту-пень, не только научил нас распознавать новые ощущения, — например, проявление намерения в мозгу собеседника! — но и заложил в наши собственные мозги некие программы, которые долж-ны со временем проявиться. Конечно, программы по теме «тройки». И вот на другой же день взять их, да и сбить энергетическим напором «четверки»?! Конечно, от этого не поздоровится. И все собьется. И, в конце концов, двадцать пять долларов пропадут!
А еще, скажу я, никакая «четверка» не стоит того, чтобы пропустить сегодня занятие клуба, на котором будет присутствовать ученик Верищагина и директор школы ДЭИР Кирилл Валентино-вич Титов, собственной персоной!
14.03.2000 г.

Неужели у меня так неплохо с проницательностью стало? Гришка позвонил! А это, между прочим, не каждый год случается. Разговор стоит того, чтобы привести его слово в слово:
— Привет! (Голос у него характерный, не спутаешь. И тон довольно бравурный).
Первое желание — швырнуть трубку на рычаг. Но хорошее воспитание пересиливает.
— Привет. (Тон ледяной. Молча жду продолжения. Это уже — большая невежливость, и Гришка ее мигом улавливает).
— Как у тебя дела?
— Хорошо.
— Что-нибудь случилось?
— Нет.
— Что-то голос у тебя не очень… Тут вот Славику нужен гаманець.
— Какой? (Тон неизменен). Большой, маленький, с какими отделениями?
— Да я не знаю…
— А где он? Давай я с ним сама договорюсь.
— Да его нет… Слышишь, я телефон твой не мог найти, так Вовке Говорову звонил.
— А Славик будет завтра?
— Будет, конечно.
— Я ему позвоню.
И умолкаю. В трубке зависает такая длинная пауза, что Гришка не выдерживает. Тон у него весьма растерянный:
— Ну, раз у тебя такое настроение… Пока.
— Пока.
Добавить нечего, кроме одного: завтра я Славику не позвоню. Очень нужны деньги, конечно, но ехать в их контору и неизбежно встречаться с этой грязной тварью… Обойдусь! И копаться в этой грязи, разбираясь, кто что сказал, кто больше виноват, я не стану. Тем более, что выяснить ничего не удастся. Я просто отойду. Разбирайтесь, ребята, сами. Или — нет. Это уже не имеет ни-какого значения.
15.03.2000 г.

Сегодня была свидетелем поразительной вещи. Прихожу я на клуб, уже по своей третьей ступени — в субботу. Поднимаемся мы к себе на второй этаж, и чем ближе к помещению, где мы занимаемся, тем сильнее какой-то противный режущий вой, а у самой двери он становится прямо нестерпимым. Вахтер объяснила: сломалась еще днем сигнализация, а вызвать мастеров фирмы, которая ее установила, невозможно: телефон не отвечает.
Расселись мы в своем помещении. А сирена прямо над дверью. Мешает.
Преподавательница наша Леся говорит:
— Давайте сделаем вот что. Я открою объект и положу на стол. Каждый сделает интеграль-ное ощущение цели и эфирной рукой положит сюда в объект. Должно получиться.
Делаем мы все это. Срок на исполнение устанавливаем полчаса.
Через пятнадцать минут сирена смолкает!
А еще минут через пять появляется вахтерша.
— Вы что, с сигнализацией что-нибудь сделали? Или провода перерезали?
— Да упаси Бог! Да как же мы туда бы залезли?
— Вот слава Богу! А то она с утра воет, я уже у себя на пульте звук выключила!
Мы переглядываемся, посмеиваемся, но в чем дело — не объясняем.
19.03.2000 г.

Если вдуматься серьезно, — что всегда составляло смысл моей жизни? Смысл, которого я никогда и не искала,-- поскольку, если есть жизнь, то есть в ней и смысл. Но, если вопрос такой задан, хоть я его себе никогда и не задавала, — надобно на него ответить. Смыслом моей жизни всегда были поиски истины и подлинной сути событий и вещей, — как духовных, так и матери-альных. Не показной, внешней, обманчивой, а именно подлинной. И тут я бывала поистине бес-пощадна, вполне соответствуя по духу мастеру дзэн из пятого века нашей эры, который на вопрос о сути его учения ответил: «Необъятный простор — и ничего священного». Вероятно, под священ-ным он подразумевал ту священную чепуху, которая служит вечной приманкой для черни и не может обмануть человека, склонного видеть истинное.
Говорю все это потому, что мне пришлось за это время ознакомиться с большим количест-вом магической, оккультной и мистической литературы, которая сейчас, как новинка, пользуется большим спросом на книжном рынке — и соответственно издается большими партиями. И чего там только нету, Боже мой! Можно смело делить ее на два раздела: откровенно наркотический бред — и откровенная погоня за длинным рублем. Проверить то, о чем они пишут, невозможно, непросвещенный читатель все охотно схавает, а денежки за это будет платить не мистические, а вполне настоящие, на которые мистически настроенный автор будет вполне безбедно жить и иметь притом не только материальное, но и моральное удовлетворение: книги, имя, известность! И для всего этого только-то нужно гнать толстые тома халтуры.
И вот на этом неприглядном фоне еще лучше смотрятся увлекательные, высококультурные, вполне научные книги Д.С. Верищагина, к последователям которого я имею честь принадлежать. В них совершенно нет никакой мистической муры, одна только жажда реального познания в ре-альном мире, но в его более тонких аспектах. Увидеть их, ощутить, понять, сжиться с ними, вер-нуть себе способность использовать их, полученную нами от рождения, но спящую вследствие отсутствия необходимого ее воспитания, — вот его цель, и не более того.
Ну, хрен мне с того, что такая-то чакра имеет четыре золотых лепестка и синий цвет, а та-кая-то — четыре красных и цвет желтый? А вот что данной чакрой можно так шибануть не в меру настойчивого ухажера, что он часа два проспит, — это мне интересно. И что донимающий тебя стресс можно вышвырнуть из себя через другую чакру и «прилепить» к мчащемуся автомобилю, который «размотает» его в пространстве, — тоже интересно. Конечно, это примитивные примеры, но что взять с первокурсника. Поднимемся и в дебри высшей математики. Ощутить связь с цен-тром Галактики — не хотите? Ну, ладно. Практическая телепатия для меня тоже уже реальность. Кстати, ни в одной из книг по йоге нет не только описания этой техники, но и намека на ее суще-ствование. А ведь Верищагин взял это у них. Впрочем, этой техники нет и в его книгах. Она пре-подается только на занятиях — и осваивается за один раз!
Многого нет в его книгах. Скорее, это только анонсы. Настоящая работа ведется только на курсах. И правильно. Магия вполне серьезная, и давать шаловливым деткам в руки спички… Мы ведь занимается уже делами планетарного масштаба. Объединенная энергетически сеть клубов ДЭИР сейчас покрывает все пространство СНГ, 84 города! И уже есть вполне конкретные показа-тели их деятельности. Мы только сигнализацию выключили, а вот в Донецке дэировцы застави-ли под Новый год зарплату всему городу выплатить! Тем же самым методом, кстати.
Кстати — дергают меня понемножку всякие знакомые каждый в свою сторону, стараются сбить с пути истинного… Я только посмеиваюсь. Существуют только два мнения: а) мое, б) непра-вильное. И вообще, дороги не мы выбираем. Когда дорога сама кидается под ноги, раскатывается, как ковер, когда ты по ней шла с самого детства, когда она была еще узенькой тропинкой, — какие могут быть сомнения в том, что это твоя дорога!
21.04.2000 г.

Вначале было — СЛОВО. Но ведь любое слово – это КОД! Сказав, к примеру, простейшее и привычное — «под эгидой ООН» — мы опускаемся одновременно в глубины мифологии и со-временной политики, затрагиваем целый массив информации. Любое слово — это код. Но слу-чайно ли с него начинается древнейший источник мудрости? Не подсказка ли это нам, позднее живущим, с чего все пошло — и на чем поныне строится все живое: коде ДНК? «Вначале было слово… и слово было Бог»…
04.05.2000 г.

Борька Ельцин вручает жезл правления Володьке Путину!

Старик Державин нас заметил
и, в гроб сходя, благословил…

07.05.2000 г.

И вот, — жизнь стесала, стоптала? — образец семейного счастья: муж с женой топают ввече-ру с Андреевского спуска, с непременной тележкой — «кравчучкой», с непременной, привязанной на ней, клеенчатой клетчатой сумкой, с заработанной долгим сидением копейкой в кармане, — все как у всех, в точности как у всех!
Как я ни сопротивлялась, как ни изворачивалась: все тщетно. И этот прилип ко мне намерт-во, и тележку пришлось достать, и сумку купить. Просто другие пути, какие мне доступны, еще хуже. А о недоступных нечего и помышлять. Пришлось выбрать оптимальный.
Можно подумать — когда-то я переставала сопротивляться жизни, которая не по мне! Сми-ряться не умею. А умею затаиться и ждать. И в момент удачи — без колебаний стряхнуть с себя все ненужное, чтобы вновь стать самой собой. Ну не умею я жить как все! Могу притворяться, могу приспосабливаться. Но как-то не умею поддаваться. Наверно, я немножко похожа на Скарлетт, всю жизнь остававшуюся верной только самой себе.
08.05.2000 г.

Любовь эгоистична. Страстно влюбленный, как глухарь на ветке, перестает замечать все на свете, кроме своего чувства. Не замечает он и того, что объект его чувства уже не знает, куда от этого чувства деваться.
Отдохнуть бы малость! Но нет, — страсть слепа и глуха ко всему, что не есть она сама. Вот так примерно выглядят мои отношения с Кириллом. Избавиться от него оказалось невозможным. Но он так меня утомляет… В нем как будто работает мотор на высоких оборотах. Не скажу, что я сама женщина не энергичная… но это просто высоковольтный генератор какой-то!
Вот не думала, что еще когда-нибудь в жизни придется нарваться на подобное. Теперь я вполне понимаю чувства тех, кому я сама надоедала своей страстью. Может быть, природа просто восстановила справедливость, поставив меня в их положение? Во всяком случае, я просто меч-таю, чтобы он занялся каким-нибудь своим делом и оставил меня в покое. Но работу найти труд-но, да он, похоже, и не больно ищет, потому что это означает — целые дни не видеться со мной, а это для него просто ужас. Он без меня не может жить! Даже пить бросил. В таком качестве я про-тив него ничего не имею. Но налицо явная передозировка.
12.05.2000 г.

Ну, вот тебе все налицо, — радуйся: безумно влюбленный в тебя человек, для которого ты стала смыслом жизни. Увенчались наконец твои безуспешные, в течение всей жизни, попытки найти себе друга жизни через брачные бюро… И он не только тебя любит — он и восхищается, и понимает, и преклоняется перед тобой… Откуда же этот холод, это равнодушие? Тебе, оказывает-ся, совсем не это нужно? Или нужно, но просто в более умеренной дозе? Ведь без него ты быстро начинаешь скучать… А когда он с тобой — он быстро утомляет неистовостью своей страсти и по-пытками полностью подчинить тебя ее течению… Очень напоминает рассказ Акутагавы «Батато-вая каша», где бедный самурай всю жизнь мечтал поесть до отвала сладкой каши, пока могущест-венный феодал не предоставил ему эту возможность — но в неимоверных, пантагрюэлевских размерах… И бедняга скис, не доев до конца даже первой миски. То же самое происходит сейчас со мной. Черт возьми! Дождалась наконец! Всю жизнь мечтала — и вот дождалась! А теперь хоть беги! А куда бежать? Обратно в одиночество? Не тянет. Продолжать попытки найти друга жизни? Шансов практически нет. Да и бог знает на кого можно нарваться. Этот хоть честен и некорысто-любив.
Как все меняется на глазах. Вот был Высоцкий. Кумир! Вся страна слушала! Среди нашей пресной действительности поигрывал на струнах души, будил в ней какой-то отклик…
Но время резко изменило ракурс. Трагедия нереализованности, неприкаянности душевной на фоне сегодняшней жизни выглядит просто смешной. Нет хороших вещей, — в то время, когда не можешь купить НИКАКИХ вещей! Нет любимой работы, — в то время, когда нет НИКАКОЙ работы! Выколол профиль любимой девушки на груди, — в то время, когда сотни матерей бросают мла-денцев в роддомах, потому что не смогут прокормить их! В стране «все неладно» — в то время как пенсионеры и безработные по десять раз на день перерывают содержимое мусорных ящиков, на лету хватают пустые бутылки, чтобы сдать за жалкие копейки! И сошел Высоцкий. Не нужно ока-залось затрагивать душевные струны, потому как не до них теперь. Теперь задача другая: следить, чтоб от условий жизни эта самая душа запросто не рассталась с телом…
02.06.2000 г.

Сколько приходилось летать во сне в течение жизни. Но чтоб, как Христос, запросто ходить по водам… Никогда ничего подобного и во сне не видела. Кроме как сегодня… И -- к чему бы это?..
29.06.2000 г.

Ну вот, свершилось, — я вышла замуж, муж обожает меня свыше всякой меры, бросил пить… И что же — я счастлива?
Никогда не думала, что сильная любовь может внушить к себе такую сильную ненависть. Он не оставляет мне ни уголка лично для меня, без конца меня анализирует и мне же результаты анализа сообщает. А я привыкла жить в себе и для себя. Полная открытость перед другим для ме-ня невозможна — особенно, если он этой открытости требует.
Ох, это все мне за то, что я стольких людей мучила когда-то своей нелепой, необузданной страстью. И сама мечтала, чтобы кто-нибудь ко мне воспылал…
Получи! Только — все сразу.
Ох, недаром, когда хотят кого-то как следует проклясть, говорят: чтобы сбылось твое самое заветное желание!
А без него (Кирилла) — полное одиночество практически без реальных шансов на какую-нибудь взаимность. И это еще страшнее. Так — хоть какая-то каша варится, а то просто будет буше-вать внутри пар, грозя сорвать крышку…
И ко всему — невеселое, холодное, дождливое лето…
17.07.2000 г.

Неистовая страсть… Которая может даже испугать. Меня саму иногда пугает! Она искажает события, меняет мировосприятие, смещает акценты… Проклятый неистовый восходящий поток! Скольким ошибкам и глупым поступкам он виной! Когда он «выстреливает» в голову, все систе-мы разума отключаются, их сигналы попросту «тонут» в нем, а вот сильные сигналы более древ-них систем, безусловных рефлексов и инстинктов, включаются на полную мощь. И в результате человек разумный превращается в человека прямоходящего…
Что заставляет тебя отвергать, отторгать от себя милого, хорошего, порядочного мальчика, который всеми силами стремится быть с тобой и — что очень важно — сделать все для того, что-бы ты была с ним счастливой? О да, у него несколько иное воспитание! А ты подумай, каким он мог бы оттуда прийти! Это же чудо, что он сумел остаться таким, как есть! Второе чудо — что он таки бросил пить! И без всякой кодировки! А ведь пил шесть с половиной лет! Теперь — надеясь и желая лучшего будущего… Чего тебе надо? Заоблачных высот? Их нет. Свободы? О да, приятная штука. Только вот — какой? Свободы — быть несвязанной, делать, что хочешь, думать только о се-бе… А вот дальше начинаются ограничения. Не с кем поговорить. Не с кем пойти куда-нибудь. И неизбежно потихоньку начинают возрождаться комплексы: почему у других есть, а у тебя нет, ты что, хуже, их любят, а тебя — нет… По-е-хали…
Жизнь в браке налагает непривычные ограничения, но зато открывает новые свободы и воз-можности. В принципе, старыми ты уже напользовалась за сорок четыре года, может быть, стоит сменить их на новые? Начать жизнь заново, с нуля, — это разве не для нас?
19.07.2000 г.

Кто бы мне объяснил психологию предательства… Что-то я о таком не только нигде не чи-тала, но и не слышала… А о чем конкретно: такое впечатление, что предатель испытывает к пре-данному им человеку сладчайшие, нежнейшие чувства, доходящие чуть ли не до обожания… Уви-дев тебя, он прямо-таки весь светится от счастья… Похоже, что, предав тебя, он сильно возвыша-ется в собственных глазах и готов целовать тебя в благодарность за то, что ты дал возможность ему испытать столь прекрасное чувство… Парадокс! Никогда о таком и не подозревала! И еще: он ведет себя с тобой так, что у тебя никогда не возникнет и малейшей тени подозрений! В его лице перед тобой — самый верный и незаменимый друг! И если о его предательстве тебе кто-нибудь расскажет, ты можешь просто не поверить! Вспомнить это доброе лицо, эти до конца открытые тебе глаза, этот нежный голос — и обманешься невольно, сам себе скажешь: «Нет, не может быть!»
К Кириллу на дежурство (в охране нашего дома) просто так зашли моя мать и Юля, жена брата. Немного посидели, а потом стали его просвещать насчет того, на ком он женился. И так как обе знают меня достаточно давно, то подробного и обстоятельного рассказа хватило на целых два часа. Разумеется, все события подавались в их личной интерпретации. Не было забыто ничего. В заключение они взяли с него твердое слово, что мне он ничего не скажет. Наутро Кирилл вернул-ся с дежурства как черная туча и заорал, что наконец понял, в какое змеиное гнездо он попал, и потребовал развод. Два дня со мной не разговаривал и не ел. На третий день тучи разошлись, и он мне все рассказал.
Очевидно, мать спит и видит меня одинокой старой девой, как она сама, а еще она мечтает, чтобы Ярослав благополучно получил после меня в наследство квартиру. А Юлька уже не раз за-игрывала с Кириллом. Очевидно, в семье нелады. Требуется любовник, а зачем далеко ходить… Вот тут они и стакнулись, обнаружили общность цели и предприняли массированную атаку.
Кирилл не решился их выгнать из дежурки, побоялся скандала, на которые так скора моя мать, и молча все выслушивал. Затем за эти два дня, в которые я ничего не знала, я встречала и мать, и Юльку. И обе просто млели от умиления при виде меня. Если бы я могла что-то заподоз-рить!
Отчего эта мерзость так вскипает вокруг меня? Тот же Гришка, грязь, заложил меня Кириллу два раза и потом при виде меня сиял, как медная копейка! Так сиял, что я на секунду усомнилась даже: а не сочиняет ли Кирилл? Но он не сочинял, подробностей придумать было невозможно.
Никогда ничего подобного со мной не происходило! И притом с постоянством! Может, и впрямь вокруг него вертится проклятие, которое действует и на его близких? Ладно, в случае с Гришкой он сам додумался позвонить… Но это две дуры явились к нему обличать меня без ма-лейшего повода с его стороны!
Трудно понять психологию предательства… Наверное, это просто стремление возвыситься в собственных глазах, унизив при этом другого.
В таком случае я предпочту унижаться!
16.08.2000 г.

Нет предела чудесам на этом свете. Но приходят они только к тому, кто их ждет.
А четвертая ступень ДЭИР — все-таки серьезная вещь. То, чего ты действительно хочешь, и то, что тебе действительно нужно, — непременно сбудется. Не сию секунду, как захотел, но тогда, когда создадутся обстоятельства. И не точно то, чего ты хочешь, но с некой «божественной по-правкой».
За четыре месяца совместной жизни Кирилл «задрал» меня так, что у меня нервы были на пределе. Горячий, нетерпеливый, за четырнадцать лет без женщин совершенно помешавшийся на сексе, он не признавал в этом деле никаких разумных доводов, никаких ограничений. И не только в этом, но и во всем. Его перепады настроения постоянно сбивали меня с толку. Только что хо-дил ясным солнышком, всем довольный, счастливый, — вдруг бах! -- на ровном месте — мрачная ревность, подозрения, взрывы эмоций, бесконечные разговоры и терзания на темы, которые надо бы скорей забыть. Я с тобой, не с ним, — чего тебе еще? Нет, но как ты тогда могла?! И опять — неверность, и опять — Саша… А я-то работаю дома, некуда мне деваться от него, в любую секунду дня и ночи доступна для общения и всего, чего угодно.
Кончилось это тем, что я совершенно потеряла к нему интерес. Экранировалась. Защитная реакция. Он ее не понял, и чем сильней наседал, тем равнодушней к нему я становилась. Ему бы остановиться, хотя бы на сутки оставить меня в покое, дать прийти в себя, — какое там! Раз жена — живет только им. Он привык именно к такому. Женщины всю жизнь бегали за ним, он ими избало-ван, и ему просто трудно представить себе, что кто-то его не хочет! Бесконечные разговоры на эту тему, залезание в душу, выпытывание… Это все при том, что с его стороны — полное безделье, а мне-то надо работать, у меня заказы! Не могу отказать ему в том, что он делал подарки. Но мне за них такое приходилось выносить, что лучше бы их не было!
Короче, к середине сентября я дошла до того, что среди ночи просыпалась, слезы — градом, шла на кухню рыдать и молила бога, чтобы этот человек ушел навсегда. Ну — достал! А это еще при том, что не пил ни капли.
Тут еще интересный момент вышел. Состоятельная женщина заказала мне сделать дорогой кожаный портфель и сказала, что, если ей понравится, закажет еще один. Портфель я сделала, ей понравилось, мне тоже, особенно сумма, которую она уплатила, между тем второго заказа нет и нет. Я к ней заглядываю как бы между прочим, разговариваем, насчет второго портфеля она мол-чит. Дабы подбодрить ее, придумываю хитрый ход. Невзначай заглядываю к ней и радостно со-общаю, что, мол, с первого октября одна фирма приглашает меня на работу по специальности, я буду очень занята, так что не лучше ли сделать второй портфель прямо сейчас, пока я свободна. Вразумительного ответа я не получила, но вышла от нее почему-то в приподнятом настроении, как будто и впрямь получила работу. Так хорошо я это себе внушила!
Ну, не первого, но третьего октября я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО получила именно ту работу, о кото-рой говорила! И эта работа стала для меня настоящим спасением… от Кирилла. Я ушла на работу! И все притязания и душевные терзания извольте оставлять при себе. Не буду скрывать, — я вце-пилась в эту работу мертвой хваткой, как бультерьер. Фирма эта выпускала обувь и взяла меня на работу по специальности, указанной в дипломе, то есть модельером обуви. Но я проработала в этой области ровно два дня, ухитрившись при этом создать не только лекала, но и пару обуви. Че-рез два дня директор разобрался, кто я на самом деле есть, и решил, что много выгоднее исполь-зовать мой опыт работы в кожгалантерее. Таким образом, я в этой фирме все перевернула вверх дном, стала родоначальником новой отрасли и даже добилась кое-каких успехов… ну, рано еще хвастаться, посмотрим, что оно выйдет.
Все это имеет отношение скорее к ДЭИРу, чем к Кириллу, хотя, признаться, жить мне стало много легче. Он уже не так донимал, потому что не мог достать. Впрочем, по вечерам и в выход-ные он делал это с успехом… И я продолжала молить об его исчезновении, вспоминая иногда второго мужа, который не исчезал, хотя я каждый день мечтала об этом…
Тогда не было четвертой ступени!
Настал день, и Кирилл — именно — исчез! Исчез навсегда! К счастью — не с лица земли, хо-тя я, грешница, молила и об этом, но из моей жизни — безусловно!
В середине весны, видя, что Кирилл не пьет и настроен весьма серьезно на продолжение супружеской жизни, для чего требуется финансовый фундамент, — его мать согласилась наконец на давно назревший обмен их совершенно не нужной для двоих трехкомнатной квартиры на одно-комнатную с солидной доплатой, чтобы можно было купить машину и с ее помощью прилично зарабатывать, содержать семью. У Кирилла в начале девяностых была машина, которую он разбил и в результате спился, так уж дорога она была его сердцу. Права остались, требовалась лишь ма-шина. Он давно мать донимал, но она не соглашалась: пьешь и машину угробишь. Теперь же вме-шалась я, видя в машине не столько источник заработка, сколько верное средство удержать Ки-рилла от выпивки. Правда, он и так не пил, но мне хотелось иметь надежный предохранитель на будущее.
Стали разменивать квартиру, то есть продавать одну и покупать другую. Стали эти квартиры смотреть. И вот в одну заходим — прелесть, свеженький ремонт, окна на закат, в квартире полно солнца, и место подходящее — недалеко от меня. Продавала ее молоденькая особа, получившая ее в наследство от отца. Видимо, он умер преждевременно и с матерью был в разводе.
Когда уже купили эту квартиру, с помощью соседей выяснилось, что этот человек погиб ужасной смертью: сгорел заживо в этой квартире от окурка, видимо, будучи пьяным. Оттого-то и понадобился ремонт.
Переселяется мать Кирилла в эту квартиру, и через две недели ее любимый кот выпадает из окна, причем пропадает бесследно: внизу его не нашли.
Через некоторое время приношу я ей брошенного котенка, но этот пропадает в тот же день: очевидно, просочился в коридор, когда она выносила мусорное ведро. Пропадает бесследно, а ведь это восьмой этаж, и она обегала весь подъезд в поисках кота. Исчез.
После этого она уже самостоятельно покупает себе на Птичьем рынке котенка. Горе ты мое! Этот оказывается — больной, с воспалением кишечника! Лечили его, угрохали такую чертову уй-му денег, что можно было персидского купить. Чудом вылечили, думали уже, что подохнет, так был плох.
Еще через некоторое время с ее лестничной площадки выпадает или выбрасывается парень, живший один прямо над ней, этажом выше.
Как хотите, господа, — что-то неладное с этой квартирой.
Еще проходит некоторое время, Кирилл осваивается с машиной настолько, что по вечерам выезжает «грачевать» — подвозить пассажиров, «грачей» на шоферском жаргоне. И вот он поез-дил целую ночь, днем кое-как отоспался и часов в семь вечера собрался к маме зайти. Я в это время делала срочный заказ, очень спешила, и его отсутствие было весьма кстати.
Вот он ушел, и нет его — час, два, три, четыре… Он у мамы никогда столько не сидит. Зна-чит, грачевать черти понесли.
Часов в десять он звонит и — загробным голосом:
— Случилось страшное горе. Я машину разбил.
Где-то через час он прибывает и — достает из-за пазухи бутылку водки. Я от ужаса оцепе-нела.
— Ты не думай, я не пью, просто стресс снять надо, — с деревянной улыбкой сказал он. И, пока вдребезги не напился, я узнала историю. Оказывается, ему, сидя у мамы, вдруг стрельнула в голову идея — съездить на вокзал за видеокассетой, которую мы там видели, но почему-то тогда не купили. Вот он вечером приедет с кассетой, а я к тому времени закончу заказ, и мы ее вместе посмотрим.
Берет машину, несется на вокзал, покупает эту кассету и на выезде с привокзальной улицы, на скорости 15 километров в час, трижды оглянувшись, пропустив две идущие наперерез машины, осторожно выезжает на главную улицу — и в это время сталкивается с третьей машиной, спеша-щей к поезду! Она летела так быстро, что он не успел на нее среагировать, не заметил! Сказались и шоферская неопытность, и предыдущая бессонная ночь. Притом эта машина, хоть и неслась достаточно быстро, дозволенной в городе скорости не превысила. А он, по правилам, должен был уступить ей дорогу. Он нарушил правила — ему и платить за причиненный ущерб. Тот оказался не столь велик: собственная машина Кирилла всего лишь помяла крыло и разбила фару, а его про-тивнику глубоко смяло весь бок и обе двери. Этот ущерб оценили впоследствии в четыреста дол-ларов, которые у Кирилла были, и он вполне мог заплатить, сделать своей машине небольшой ремонт и ездить дальше. Так бы, вероятно, и сделал любой другой, только не Кирилл. Он жестоко запил. Очевидно, дело было не только в машине, не только в стрессе, а просто разом вырвалось наружу столь долго подавляемое стремление к алкоголю. Он ведь, с перерывами, пил до этого почти шесть лет, причем мать регулярно баловала его бутылочкой. А потом ужасалась, что он пьет.
С этого дня в доме началось такое, что не приведи Бог. Хорошо, что Ярослава дома не было, он жил в квартире уехавшей на лечение тетки. Кирилл пил водку, как пьют воду в жару, — бутыл-ками. Едва придя в себя с похмелья, сразу же бежал за следующей, благо деньги были. Меня, ра-зумеется, оскорблял, то требовал назад деньги и подарки, то целовал мне руки, а однажды напу-гал своими придирками до такой степени, что я, вся дрожа, летела вниз к его матери, которая, к счастью, в этот день дежурила в охране нашего дома, а он за мной, и из-за ее спины старался дос-тать меня кулаками и кричал: «Я тебя убью!» Я уже приготовилась выбивать окно и выпрыгивать наружу, как вдруг ему в голову пришла мысль, что надо пойти купить сигарет. Это было спасени-ем. Его мать быстро выпихнула меня в парадное и сказала: «Иди запрись и его ни в коем случае не пускай!» Я именно так и сделала. Он бился в дверь, сломал даже свой ключ, но дверь, извини-те, у меня броневая. Вот когда я возблагодарила день, когда не пожалела на нее денег.
После этого он приутих, уже не безобразничал, а только пил, пил без конца и допился до того, что его мать за приличную сумму вызвала к нам наркологическую скорую. После этого мы неделю пожили вполне прилично. Казалось, дело пошло на поправку. Как вдруг ему стукнуло в голову, что друг, которому он поручил ремонт своей машины, относится к этому делу недоста-точно рьяно, и вот теперь надо устроить ему «стрелку» на пятьдесят долларов.
Я прихожу с работы, смертельно усталая, — картина: лежит на своей кровати прямо на по-крывале Кирилл, в шикарной своей кожаной кепочке, кожаной куртке, джинсах и кроссовках, и — спит!
После целой трезвой недели — что-то от него запашок.
И такой радостный просыпается: вот поеду к этому другу, устрою ему «стрелку», взыщу пятьдесят долларов, — они нам понадобятся или нет?
Я вижу, что у него бред, пошарила по закромам — есть бутылка.
— Ты не беспокойся, я пить не буду, это я только для смелости, а то я так мягкий, а только когда выпью, могу дела делать, — нес он.
А друг его этот был не какая-нибудь шантрапа, а почтенный, солидный человек. Я понадея-лась, что с Кириллом он справится, они поговорят, выпьют, и все кончится нормально.
— Он меня не ждет, а я к десяти приеду. Выйду ровно в девять, — молол он.
Я очень устала и прилегла на диван. Он суетился вокруг и отсчитывал минуты. Вот уже без пятнадцати, без десяти… Пора!
Он вышел, щелкнул ключом и… исчез.
Наутро я проснулась и с изумлением увидела его пустую постель.
Позвонила этому его другу, не сомневаясь, что он скажет — да, Кирилл здесь, вчера выпили, а сейчас он спит…
Кирилл к нему не приезжал!!!
А пятьдесят долларов действительно имели место, Кирилл именно дал их на ремонт маши-ны, и это очень малая сумма, разве что по дружбе…
Зачем он вздумал их забирать — загадка! Бред пьяного воображения.
Но куда же он все-таки делся? Туда не доехал, обратно не приехал… Я решила, что он в транспорте по пьяне заснул, и его сдали в вытрезвитель. А раз так, то он оттуда мне, скорее всего, позвонит и попросит выручить, как уже однажды было. Матери он позвонить не мог: она как раз в этот день сидела в дежурке нашего дома, а там не телефон, а таксофон: оттуда можно позвонить, туда же — нет.
Минул день, — он не звонил. Я как раз задержалась на работе и явилась домой около восьми вечера. (Да будет благословенна моя работа!) Как обычно, сразу зашла в дежурку к его матери.
— Появился? — спросила на всякий случай. Она посмотрела на меня, вздохнула, отвела гла-за…
— Появился…
У меня упало сердце. Но это уже в последний раз.
Оказывается, Кирилл появился около пяти, весь растерзанный, в кровь избитый, пьяный, без бумажника с крупной суммой денег, своей щегольской кепочки, часов и… ключей! Носил он их в ключнице, закрытой на молнию и напоминавшей кошелек. Что конкретно с ним случилось — по сей день неизвестно, он молчит.
Ну и что с ним таким делать? Поднялся он с матерью ко мне — Ярослава нет, я на работе, в квартиру попасть он не может. Попросила она кого-то побыть часок вместо нее и повела Кирилла к себе домой.
Где он и до нынешнего дня благополучно пребывает. Знаю, грех радоваться, но он так меня довел, что у меня целую неделю улыбка не сходила с лица. Я не его несчастью радовалась, а своей свободе. Именно тому, от чего я так неистово рвалась в узы брака. Ну да ладно, с этим по-кончено.
А дела Кирилла плохи. Помимо беспрерывного запоя, у него нежданно обнаружилось дву-стороннее воспаление легких. Неизвестно, какие результаты оно даст в сочетании с уколами ан-тибиотиков, водкой и курением (все той же гнусной «Примы»…)
Будет знать, как шутить с «четверкой»!
Чего греха таить, — последнее время, как мы жили вместе, мне было так тяжко, что я часто вспоминала о Сашке, мысленно утопая в его объятиях, нежности, веселом словесном фейервер-ке… Но вот теперь я свободна и могу в любую секунду позвонить, приехать к нему.
Но этого мне хотелось тогда, когда было нельзя, и тогда, когда требовался противовес угне-тающей действительности. Вначале я чуть было не собралась ему позвонить, но тут — одно от-влекло, другое, да это ведь можно когда угодно…
А потом — всякое настроение это делать исчезло, и вся нежность забылась. Я уже сделала попытку вернуться в это прошлое. И зачем?
Может, пора уже взрослеть, вылезать из мира розовых иллюзий? Сорокатрехлетняя дура рвется замуж за уголовника! Столько раз его прощает! Как будто у нее совсем нет мозгов! Истинно, «ум всегда в дураках у сердца» (Ларошфуко). А не попробовать ли нам сыграть в другую игру и пожить не по глупости, как всю жизнь жила, а по уму?
Иначе все эти два года, полные испытаний, будут потрачены впустую… И ты не выйдешь на новый уровень бытия, к чему есть все основания, а будешь покорно раз за разом проходить всё те же самые круги ада…
Не отсечь ли одним разом все прошлое, все ненужные привязанности, жалкое цепляние за «жизнь как у всех», и не начать ли  СВОЮ  жизнь, независимую ни от кого?
Вопроса, собственно, нет, есть всего лишь его форма…
18.10.2000 г.

И вот — во всех этих историях, что я рассказываю, так явственно читаются слова свыше: ку-да ты лезешь в эти любовные истории? Зачем?..
ТВОЙ ПУТЬ НЕ ЗДЕСЬ.
23.11.2000 г.

Сосредоточение… Всем знакомое слово. А если вот так: со-средо-точение? Сведение созна-ния к средней точке, то есть к точке «я» третьей-четвертой ступени ДЭИР? Вот так шифровочки реют вокруг нас в обыденной жизни! И ведь даже ходить никуда не надо: сосредоточиться…
Существование эгрегоров считаю доказанным. Буквально в каждой приличного уровня книге, отражающей жизнь, они описаны, — конечно, несознательно, и не замечаемы автором, но если взглянуть на его творение под этим углом — есть!
Живая энергия, излучаемая людьми, обладает способностью собираться в «клубки» и уже сама захватывать сознание других людей… А что же это за энергия такая? Да все то же энергоин-формационное поле, — только попавшее в ловушку! То же энергоинформационное поле, которое управляет всем сущим на этом свете — и в других мирах. Что ж, существование дьявола есть дока-зательство существования Бога…
06.12.2000 г.

Сегодня в 3 часа дня умер мой отец.
12.12..2000 г.

Он лежал в гробу такой живой, как будто просто заснул, и я, стоя возле него, про себя все время повторяла: «Папка, плюнь на них, вставай, пошли домой!»
14.12..2000 г.

Любил он жизнь. Любил крепко работать, хорошо получать, любил женщин, любил вкусно покушать, перекинуть рюмочку, побалакать с товарищами. Даже немощный, полупарализованный, не допускал жалоб, мыслей об унынии. Без конца разрабатывал неподвижную руку, беспокоился, как бы вставить зубы, рвался двигаться, общаться, рассказать нам о себе…
И жизнь улыбнулась ему на прощанье, — когда он уже не мог этого оценить. Но мы оценили за него. Если бы мог, он бы порадовался. 14 декабря выдался чудесный, дивный день — солнце, ясное небо, целых девять градусов тепла — среди зимы! И все смогли с ним попрощаться — без снега, без дождя, без спешки, не отвлекаясь на погоду, а думая только о нем.
17.12..2000 г.

О роли микроэгрегоров в обыденной жизни.

Я эту тему нащупала давно — еще когда говорила о «волшебном фонаре» настроения. А ведь, по сути, «фонарь» запускается всегда сильным волнением, кое тождественно восходящему потоку, движению праны. А «фонарь» образуется, когда восходящий поток подхватывает про-грамму нисходящего, попадает в ловушку — и намертво кодирует наше сознание. Чем прочнее ло-вушка, тем сильнее работает внутри нее восходящий поток. Отсюда — сила слепой любви, равно как и сила слепой ненависти. Человек, обладающий такого рода «слепотой», обычно примитивен и неспособен силой разума раскодировать ловушку. Отсюда же происходят и всякого рода стрес-сы. Впечатление прошло, всякая опасность миновала, а нас все колотит без особой причины!
Лучший способ раскодирования ловушки подсказал все тот же Карнеги: когда тебе очень плохо, постарайся помочь тому, кому еще хуже. Не сиди, не терзай себя размышлениями — дей-ствуй, делай что попало, иди, общайся с кем угодно! Но не на тему своего горя, поскольку это сделает ловушку еще прочнее, а на любые приятные и интересные темы.
Вот это-то, что сейчас сделала я. Почти неделю находилась под глубоким впечатлением смерти отца — рыдала, сердце колотилось, давление упало и, как обычно, разболелась голова, потому что клеткам не хватало питания и работали они на пределе. Но тут так случилось, что по-звонила мне знакомая, я увлеклась беседой, выяснилось, что я могу посоветовать кое-что для ре-шения ее проблем. Получился диалог веселый, живой, остроумный и содержательный, — именно то, что я так люблю. И он резко сбил мое траурное настроение. Да, событие очень печальное. Но к чему терять на печаль хотя бы один день такой короткой жизни, созданной для радости и наслаж-дения?
«Я не могу так. Я забуду сейчас», — говорит Наташа Ростова… и я за нею.
А папка бы это одобрил. Он и сам был пожить не дурак. А я в него.
И к тому же совершенно не желаю питать своей энергией посторонние энергоинформацион-ные создания. Я вам, черт бы вас побрал совсем, не кормушка!

==========

А все-таки — нестерпимое желание, чтобы вот в эту дверь, предварительно позвонив своим звонком — два коротких, один длинный, — хоть еще один раз зашел высокий, и в немощи своей статный, похудевший человек в синем спортивном костюме, побрел на кухню, сел на свое из-любленное место, поставив палку между ног, и, уставив на меня одинокий синий глаз, начал рас-сказывать что-либо… Или просто — позвонил по телефону, спросил, как дела на работе…
Господи, как всего этого было навалом. Как он надоедал всем своей активностью. Как все вздохнули, когда он исчез в больнице и прекратились эти ненужные звонки, надоедливые посе-щения…
Хоть бы один раз!..
Не могу. Плачу.
18.12.2000 г.

И опять был совершенно дивный, с ясным небом, сияющий солнечный день, когда мы похо-ронили урну с прахом отца — не возле его отца и матери, а совсем на другом кладбище, возле той, которую он так любил.
23.10.2000 г.

В сущности, наше, такое живое, взаимопонимание с Толстым основано на том, что мы со-вершенно одинаково воспринимаем мир. Различия лишь в частностях. Так, по свидетельствам со-временников, он очень боялся смерти, мертвых тел. А я нет.
31.12.2000 г.

Вообще — вся «Война и мир» является ничем иным, как развернутым исследованием эгрего-риальных структур. Весь этот роман, как ни один другой, просто пронизан ощущением энергоин-формационного поля. И это в конце девятнадцатого века! Поразительно!
А вот интересно, что еще откроют в нем для себя потомки? Чтобы еще раз, лет через сто, сказать: «Поразительно!» Я верю, что человечество выживет среди всех невзгод. И что пройдут технические, компьютерные, генетические, биологические, энергоинформационные революции, и среди наших потомков, могучих, окрыленных знаниями, чувствующих и видящих гораздо даль-ше нас, все же найдутся люди, трепетно относящиеся к тому, что было до них. Они не утратят од-ного из главных человеческих качеств — любопытства. «А что было, когда нас не было?» Думаю, этот вопрос не вытравить ничем. И, может быть, даже мы привлечем их внимание на минуту — среди бесчисленных прочих дел. Спасибо.
----------
А дальше начнется третье тысячелетие. С рождества Христова. Прочих систем летосчисле-ния сейчас касаться не будем. Они, собственно, не важны. Важно, чтобы было будущее, которое можно каким-то способом считать.
==========

ХХ век кончился при дожде и густейшем тумане, несколько дней. А ХХI начался при совер-шенно безоблачном небе и ярком солнце! Может быть, это добрый знак?
01.01.2001 г.   8.30 утра.

P.S. Может быть, это фейерверк Леонида Кучмы разогнал туман? Такого фейерверка в Киеве еще не видели! Президент смотрел на него со своим народом на площади Незалежности… и даже свистел в два пальца, со знанием дела.
==========

Когда человек чувствует себя на самом дне, ему ничего не остается, кроме как посмотреть вверх.
03.01.2001 г.

В какой момент среди тишины рождается звук? И вот — она существует для всех, помимо тебя. Окружающие ничего не заметили и считают, что тишина продолжается, одинаковая для всех! Но это не так. Тишина расколота, цепь событий прервана и идет уже совсем в другую сторо-ну! Но этого не видит никто, кроме меня!
Я уже совсем оглохла и притерпелась. Серые будни, натужная работа, равнодушные ласки… Я привыкла усмехаться, слыша слово «любовь», — она вызывала у меня только раздражение: не-ужели не ясно, что все это — просто обман, сказки для идиотов, никакой любви нет…
И вдруг — от всего этого — почти в один миг оказаться вознесенной на вершину блаженства, раствориться в океане нежности, любви, взаимопонимания, взаимопроникновения…
Может быть, у жизни множество смыслов: поиск, творчество, материнство… Но ни один из этих смыслов так не наполняет жизнь, как любовь.
И я, перевидевшая за свою жизнь множество связей, страсти, ласк, измен, уставшая от их изобилия, вновь стою и не перестаю изумляться этому миру, чистому, как в первый день творе-ния.
Чистому, как человек, который мне его дал. На один день. Даже на несколько часов. Что до того? По наполненности они вполне стоили любой вечности.
Похоже, на пятнадцатый год знакомства мы наконец-то поняли, что созданы, чтобы любить друг друга. Вопреки всем и всему.
И вот — я наблюдаю течение жизни точно в том же русле, что и раньше, и все окружающие видят меня там же, где и была, — но это обман зрения, я стою уже совершенно на другом берегу… А вас туда не пустят. Ненадолго. Не все ли равно. Глубина и сила погружения не зависят от вре-мени, — пять минут, вечность. Сбылись все мои желания, все мои мечты, — и вот, оказывается, я желала всего лишь одного: быть любимой им. И все! Никаких других желаний! Судя по тому, что у меня их нет, и ничего мне больше не нужно. То есть, конечно же, нужно многое. Но только по-тому, что есть — это! Есть — ты! А все остальное — так и быть, пусть себе будет…
Любовь моя единственная. Оказывается, все же хватило жизни, чтоб дождаться тебя!
19.02.2001 г.

Многие сейчас если не ударились в религию, то — склоняются к ней… Надо же чем-то за-полнить дыру, оставшуюся на месте «коммунистического воспитания масс»! Укротить народ, взнуздать ему мозги… Дать слабым душам поддержку, указуя в сторону Священного писания…
Я всю жизнь искала поддержку и оглядывала вокруг все. Меня окружали люди, которые не были способны на поступки, вполне доступные мне, и которых я презирала за эту неспособность. Опоры в них не было и быть не могло, потому что опираешься на то, что сильнее тебя.
Религия… Я видела в храмах перед иконами примитивных, зацикленных людей, целующих мутные от чужих слюней стекла икон и (о ужас!) засохшие руки трупов… Я видела людей, надев-ших длинные черные одежды с широкими рукавами, какие-то цветные ленты поверх и утыканные фальшивым жемчугом горшки на головы, и этим людям другие повиновались, и женщины цело-вали этим мужчинам руки… И я — среди них?!
Да, христианская религия способна внести мир в души ее адептов, если — они поднимут на нее глаза… Но я согласна вести игру только на равных. Снизу ведь не увидишь все.
Нельзя сказать, что я верю в ДЭИР. Но что он многое мне дал в смысле понимания общей картины мира — это так. Он ввел меня в работу энергетических связей… и, оглядываясь назад, я вижу, что работала в ней всегда. Только — неосознанно. Это — не вера, не религия. Это — мой об-раз жизни. Только раньше я этого не знала, а теперь знаю. Вот и все отличие. Это — не точка опо-ры, а просто осознание своих возможностей.
Круг замкнулся, и я опять вернулась сама к себе. В конце концов, птице для полета нужна лишь одна точка опоры — сила собственных крыльев…
26.03.2001 г.

Впрочем, можно очертить контуры моего Бога. Назовите его — просто: Всемирная Справед-ливость. Или уж совсем непоэтично: Равновесие Мира.
----------
При всем при том обожаю цитировать Библию и иногда сражаю наповал собеседников, ви-дящих, что перед ними – человек явно нерелигиозный…
----------
Вообще, ДЭИР дал мне очень многое. Но его постулаты я использовала как фундамент для собственных поисков, для нарисования собственной картины мира. Я и раньше-то видела непри-лично много. А теперь стала видеть многое, что меня вообще смущает. Нет, не ауры там какие-то, не потоки энергии. А просто я стала иначе понимать картину мира, и оттого стала видеть многое, что было всегда перед глазами и расплывалось от близости.
Одним из умений ДЭИРа является способность фокусировать взгляд не на предметах, а в за-данной точке пространства. В точке, где ничего нет. Попробуйте. Глаза заболят, но ничего не уви-дите. Для воспитания этой способности нужны специальные упражнения, разработанные в ДЭИРе. Глаза после них тоже болят. Но с толком. Потом видишь гораздо больше. Иногда мне кажется, что я уже не совсем человек. Особенно когда оказываюсь перед скоплением себе подобных, — например, на Андреевском спуске. Бежит людская толпа с утра до вечера. А ты наблюдаешь. Бе-жит перед тобой поток людской плесени, перебирает тонкими ножками. Суета сует… Думает ли кто-то из них о своем предназначении Разума во Вселенной, осознает ли он это? Ведь он — не плесень, ведомая по жизни одним из эгрегоров: моды, современного проведения времени, под-держания имиджа, алчности… Ведь в каждом из них заложен Творец, равный Богу. Он — каждый из них, песчинка, но Божественная! Равная Вселенной, могущественная, способная к развитию, по-стиганию удивительных истин! Интересно, что люди чувствуют это, но разумом не осознают. И Бог не находит в них проявления, — разве по мелочам…
Я иногда смотрю боевики, где убийство на убийстве, а мордобой уже точно на каждом шагу… И мне делается дурно. Чудо совершенства, дивное создание природы — человеческое тело изо-бражает из себя боксерскую грушу, его уродуют, швыряют, кромсают на куски… Убитые люди, ка-ждый из которых — целая Вселенная, равнодушно летят направо и налево, вроде это все — игра в кегли, шахматная партия, где всего-навсего деревянные фигурки убираются с доски… Такая себе увлекательная игра — и все! Весело, престижно, каждый должен это понимать!
А я — не понимаю.
Не понимаю, как можно ради развлечения, да просто от нечего делать, двумя пальцами сломать маленькое, только что посаженное деревцо.
Не понимаю, как можно убить ни в чем не повинное животное.
Я вынуждена есть мясо. Объясняю себе это так: человеческий разум настолько ценен для Вселенной, что она готова пожертвовать для его поддержания жизнями нескольких менее ценных для нее творений. Нам — выделяется. За все будет строго спрошено. Тебе — дали для пользы, для самосовершенствования, для актов творения, а ты не осознаешь этого — жрешь как свинья? Свинь-ей впоследствии и будешь.
За все, что тебе дается, надо отвечать поступками, достойными высшей формы жизни. И то-гда тебе — мало того, что дадут еще… Но и подвергнут строгим испытаниям на прочность, на че-ловечность. Розами обвешают тех, кто пойдет на заклание. Тебе же достанутся шипы — для жизни вечной.
==========

А к чему для Вселенной так важно наше творчество — на нынешнем этапе? Ведь так многое на нашей планете сделано без нас…
Ответ простой. Мы еще дети. Младшая группа детского сада, где весьма существенными во-просами являются — вовремя сходить на горшок и вылепить в песочнике аккуратную пасочку, вместо того, чтобы скакать на четвереньках и вонзать зубы в плечо соседа. Вот и все. Наша почти планетарная цивилизация — всего лишь начавший свое развитие зародыш… А какие дела ему предстоят — об этом не стоит волноваться. Как только дойдем до соответственной ступени разви-тия — тут нам все и объявят.
Если мы услышим голос воспитателя…
Если научимся сознательно подключаться к тонким планам, то бишь к энергоинформацион-ному полю Вселенной…
Потому что несознательно все подключены. Даже последний матерый волк-рецидивист в колонии, мерзавец и убийца… И в нем звучит голос совести, но он ставит такие мощнейшие барь-еры, чтобы его не слышать, что в нем уже не остается ничего живого, кроме барьеров, кроме оста-новленной в своем течении энергии, кроме микроэгрегоров… Он весь состоит из них, из сгустков тьмы, из метастазов. Но спасение возможно, — вспомним блаженного Нифонта у А. Толстого, отъявленного мерзавца, ставшего после очищения святым и даже чудотворцем!
Люди всегда все знали. Но истинктивно, неосознаваемо. И знают сейчас. Но они не этим за-няты. А жаль. Потому что человек создан именно для того, чтобы этим заниматься сознательно.
Что мы, исчезающе малые песчинки, можем знать о глобальных целях существования Все-ленной? Да это знание просто разорвало бы нам мозги! Это все равно, что сосункам подсунуть от-вет задачи из высшей математики! Поэтому не надо лезть не в свое дело. А делать свое, и делать его хорошо. Ответ за него мы держим перед собой и перед Богом, частица которого каждую се-кунду свободно протекает через нас по восходящим и нисходящим потокам.
Прелесть жанра в том, что нам предоставлена абсолютная свобода выбора. Можешь посту-пать как хочешь. Никто тебя не ограничивает. Но помни: минуты безоблачного счастья, по сину-соиде, соскользнут к минутам безутешного горя. Годы преуспевания сменятся годами жестокого кризиса. Злой поступок ударит по тебе ответно. Добрый принесет добро. Это не очень легко уви-деть, потому что мы живем среди бездны переплетающихся связей. Но если смотреть внима-тельно, увидеть все-таки можно. Потому я и говорю, что Бог — всего лишь Равновесие. Чем выше всплеск — тем глубже падение. Этой амплитудой пронизано все. И если это понимать, то жить не страшно. Конечно, все гораздо сложнее, но «понять — значит упростить» (Д. Строгов, персонаж братьев Стругацких).
И если уже совсем упрощать, то я скажу, для чего, в моем понимании, нам нужно творчество. Упрощаю до предела. Вот художница с Андреевского спуска слепила композицию из крестьян-ского веника, глечиков, тыквочек, кукурузных початков… Купил это человечек и повесил у себя дома. Зачем? И вот тут мы вступаем в область невообразимо сложных и тонких материй. Прежде всего, он внес в дом предмет, окруженный аурой самой художницы.
Она сотворила мощнейший и гармоничный музыкальный аккорд, который будет звучать, по-ка композиция не истлеет. Она создала гармонию нежнейших и нужнейших звуков: излучение ни-вы, плетущейся по забору тыквы, повешенного для просушки на тот же забор крестьянского гор-шочка из-под молока, растущей рядом кукурузы… Мощный и чистый аккорд девственной, изна-чальной, несуетной, мудрой жизни, слитной с природой, растворенной в ней… И человечек город-ской, задерганный проблемами и стрессами, этот аккорд — вы вдумайтесь! — в полной мере вос-принял! И на свои тяжко заработанные денежки купил не пожрать, а купил этот букетик! И дома повесил на видном месте на стеночку! Потому что душа его просит пищи. Он об этом знать не знает и не думает. А душа его, забитая, задерганная, знает. Пищи от этого букетика ей немного, примерно как от таблетки витаминов. Но все же не ничего.
А когда таких аккордов вокруг много? Когда они раздаются без конца, и каждый взаимодей-ствует с душой?
Душа цветет!
Не-ет, искусство штука не бесполезная! Просто, пока в желудке нет пищи, а на заднице — штанов, человек вынужден ими заниматься. Но едва лишь только они появились — он поднимает голову и начинает прислушиваться к звукам тонких миров и сложных взаимодействий, потому что именно для этого он и существует. Поэтому никакого тупика в развитии человечества не бу-дет.
Каждый сотворенный нами полезный и добрый предмет — кринка молока, стул, скульптура, картина, здание, — бесконечно излучает код тех рук и мозгов, которые его сотворили. Ноосфера Земли трепетно принимает в себя каждый, даже самый ничтожный лучик творчества. И каждый может туда его послать, равно как и оттуда получить.
Откуда же брались все великие пророки и учителя человечества?! Все оттуда же! По мере накопления и усиления энергоинформационного поля Земли отдельные способные личности начинали к нему подключаться! Процесс взаимопроникающий: что отдаешь, то и получаешь!
Не обидно, что отдают многие, а получает — один. Потому что не только эти многие, а мно-го больше получают из рук этого одного. Все взаимосвязано.
Поэтому задачи ясные и простые. Не нужно лезть на пир к Богам и пытаться вырывать у них ложку. Богу — Богово… А нужно тихо возделывать данный тебе, теми же Богами, сад и делать это хорошо.
27.03.2001 г.

Кстати, ярчайший пример вот такого восставания из небытия «творческого кода» и влияния его на далеко ушедшую вперед жизнь — это открытие во времена средневековья древнегреческих скульптур, настолько очаровавших тогдашних людей, что они прожили под этим влиянием це-лых два века, так и названных Возрождением.
----------
А, помимо Священного писания, люблю также ошарашить собеседника, процитировав (с поднятым к его носу пальцем) опального нынче Ленина: «Изучайте первоисточники!» Кстати, чрезвычайно мудрая фраза.
----------
Помню, когда-то мне достались из бабушкиного сундука вещи тридцатых годов: ажурная плетеная шляпка с цветами, туфли, платья… Я еще девочкой была и подобных вещей никогда не видела. Я долго, дивясь, разглядывала их: как они были НЕПОХОЖИ! Теперь таких не делают! И, разглядывая из дали времени ту, себя, разглядывающую эти вещи, я ясно вижу: они уже тогда представлялись мне кодом совсем иных времен. Силовые линии от них меняли окружающее ме-ня пространство, намекая на существование иной действительности, где все было не так: люди иначе одевались, говорили, поступали…
Ну о чем таком существенном может говорить помятая шляпка с розами?! Но, судя по тому, как долго и серьезно я ее в руках вертела, — говорила…
Не думайте, впрочем, что эта обезьяна после тщательного изучения не нацепила все эти ве-щи на себя и не покрасовалась перед зеркалом. Однако ставлю себе в заслугу то, что вначале по-пыталась все же заглянуть в то время, когда они были созданы…

==========

Собственно говоря — все просто.
Создавая всех нас, материя следовала определенной программе. Появление разума так же не случайно, как появление пены на гребне высокой волны. Как только волна достигает опреде-ленной высоты — пена должна появиться!
Мир, доступный привычным нам органам чувств, — это, в сущности, фикция. К примеру, не-посвященный человек бродил бы вокруг доменной печи и задумывался: отчего она то теплая, то холодная, то — гудит, то — выпускает дым? Так же и мы. С нашими органами чувств мы превос-ходно приспособлены к выживанию на этой планете. Но в подлинном Мире, частицей которого она является, с ними просто нечего делать. Тут нужны другие инструменты и другие понятия, по-тому что тут действуют иные закономерности. Собственно, закономерности везде одни и те же. Просто их проявление в нашем незначительном мирке незначительно. Хотя иногда они проявля-ются так, что не заметить их невозможно… А проявляются они тогда, когда мы отступаем от тре-бований программы. Простых, разумных и понятных каждому. Их десять. А собственно говоря, даже и одно: не делай другому ничего такого, что было бы неприятно, если бы это сделали тебе. Впрочем, программа умеет использовать любой творимый нами негатив для ускорения нашего же прогресса. Но, право, лучше бы — без этого… Наверное, когда-нибудь будет.
Сейчас уже говорят о том, что назначение нашей биологической цивилизации — породить цивилизацию компьютерную, суперинтеллект, который подомнет нас под себя, а затем либо уничтожит, либо оставит себе для забавы. Я думаю, что из требований программы мы не выйдем. Просто перейдем на новую ступень развития, где перед каждым из нас откроются необозримые горизонты и грандиозное поле для работы. Никто не ограничивает наше поле выбора. Хочешь – прыгай под звездами в Экваториальной Африке, чтобы умилостивить духов и завтра на охоте до-быть антилопу. Хочешь — держи гарем в мусульманской стране и денно-нощно блюди нравствен-ность своих жен. Хочешь — спасай пеликанов на Галапагосских островах. Хочешь — просчитывай последствия глобализации. Хочешь — исследуй спутники Сатурна. Хочешь — предупреждай вспышки Сверхновых… И не все ли равно, в каком обличье, с какими органами чувств и возможно-стями… Это для нас — большая разница: живой, теплый, богатый мыслями и чувствами человек — и холодный, расчетливый, равнодушный компьютер… А для материи важно другое: создание все более совершенных, насыщенных ее форм. Такова ее программа. Так что беспокоиться о своем будущем нам нечего. Тупик ожидает только тех, кто не выполняет требований программы — и сам загоняет себя туда. А кто следует в русле программы — тем нечего опасаться тупика. Его не будет.
Мы так стремимся к звездам, забывая, что сама Земля есть звезда…
20.05.2001 г.

Вероятно, — именно, нужно было на мою голову Кирилла, чтобы наконец понять простей-шую вещь: мне, с моим складом характера, нужна любовь, но вовсе не семья. К любви я всю жизнь стремилась, — но ошибочно поддалась мнению социума, внушавшего, что для этого всем без ис-ключения требуется семья. Да нет же! Выбор отношений безграничен! Как безграничны варианты людской индивидуальности. Мне (и брату моему, кстати), с нашей абсолютной независимостью характера, не поддающейся никаким влияниям извне, требуется собственный вариант семьи и бра-ка. И он его построил! В семье он не живет, — он в ней только ночует. Целый день в автомобиле. Свобода! И что жена скажет? Все законно: муж зарабатывает деньги.
Мне, к сожалению, удрать некуда. Мой заработок — дома, за письменным столом, и на Анд-реевском. Кирилл сидит на хвосте плотно, как рыба-прилипала. Он на мне просто помешался. Конечно, после тех девок, которые ему попадались, я кажусь верхом совершенства. Но не отсту-пать от меня ни на шаг — это уж слишком. Это было бы тяжело даже для человека любящего. А я его не люблю. По сути, он неплох: верен, не подл, всегда готов помочь. Но — обид забыть не мо-гу, не в силах: слишком много и сильно он меня обижал. А потом — он в обыденной жизни со-вершенно беспомощен. Как инопланетянин. Четырнадцать лет мечтал о свободе — на ее, получи. И тут выясняется, что он совершенно не знает — чего же с ней делать. Он превосходно приспо-соблен к выживанию в колонии, знает все ее тайны и ходы, занимал там почетнейшее место. А тут — он никто. И он никак не может этого осознать. Он все время пытается — не сам к этой жизни приспособиться, а ее приспособить к «зоновским» понятиям. Навести в ней порядки, существо-вавшие в колонии, которые он понимает, к которым привык, в которых он чувствует себя рыба в воде. Но жизнь этого попросту не замечает… Тут все иное, каждый шаг выполняется иначе. Он все время втыкается в стенку башкой. Ему страшно. И он пьет.
А меня все это страшно нагружает. Почти как его. Я с ним не могу держаться свободно: когда говоришь или делаешь что-то, обычно просчитываешь реакцию партнера. А его реакции совер-шенно непредсказуемы! К тому же он обладает очень высокой энергетикой. Повышенно возбудим, крайне самолюбив и оттого страшно обидчив. Он может обидеться на такой пустяк, которого ни один нормальный человек попросту не заметит! А обидевшись раз, может этим пустяком проедать тебе голову… и год.
Энергии — море. Надо куда-то ее девать. Разум его развития, естественно, не получил, хотя он способный, в колонии много читал, водился только с такими же, как он, попавшими туда по дурости, из-за опрометчивого поступка, а вовсе не из-за преступных наклонностей. Но чем он с таким грузом опыта может мне быть интересен? Он малокультурен, во многом груб, невоспитан. Есть в нем и хорошие черты: опрятность, галантность в отношении к женщине. Но колония нало-жила свой ужасающий отпечаток. Он все время очень старается быть как все: вежливым, культур-ным. Но привык-то он совсем к иной среде! И в конце концов ему становится невмоготу притво-ряться. Ему надо напиться до безобразия, набить кому-то морду, устроить какие-то зверские раз-борки в чем попало… вернуться в родной мир колонии, где он был «звездой», а не как здесь — ни-кем.
Но мне-то это все зачем?
Выжидаю, пока не представится случай сменить его на что-то более мне подходящее — и пока можно терпеть. Набесившись (а он это ныне делает вдали от меня), он становится вовсе не-плох, хотя излишне активен, навязчив и… не интересен. Интересы у него самые примитивные: бокс, телевизор, секс. Любит порассуждать о политике, — нашелся политолог. Очень озабочен, сколько градусов на улице, и даже звонит по этому случаю в службу погоды. Книг не читает, ни-чем не интересуется, кроме меня. Любит поговорить, причем может битый день молотить на лю-бую тему. Основных две: благословенные семидесятые, которые я уже, признаться, чуть помню, а он — во всех подробностях, и нравы зоны. Это — все. И обо всем идет рассказ на самом детском, примитивном уровне. Вот — нашла слово. Он именно ребенок. Полный энергии и проказ… кото-рые в разумных дозах вполне позволительны и забавны, но в тех, какие он на меня обрушивает… Иной раз мне кажется, что я старше его лет на двадцать. И мне с ним… скучно. Однако пока дер-жусь. Надо же кому-то таскать мне сумки на Андреевский и сопровождать меня на велосипеде по лесам!
27.05.2001 г.

Перечитала и подумала: все-таки хорошо, что я его не послала, хотя много раз могла это сделать. В хозяйстве он скорее полезен. Развлекает меня. Сопровождает, когда надо. Помогает. Без него все-таки и мне скучновато. А его постоянное присутствие возле меня я, в конце концов, найду способ ограничить… К тому же нельзя забывать весьма важный аспект: я — единственная законная наследница его квартиры, которая находится всего в квартале от меня…
----------
Все-таки, между прочим, здорово: я, в этом мире во многом сама «инопланетянка», встрети-ла «инопланетянина» во много раз большего, чем я! И только в сравнении с ним кажусь себе такой многознающей и самоуверенной… А на деле тоже частенько тыкаюсь в стенку башкой, и во мно-гом мое поведение утомляет других своей непредсказуемостью и чрезмерной энергетикой… Впрочем, в отличие от Кирилла, я усердно учусь и многому уже научилась. Мне очень помогает привычка к интеллектуальному труду, чего у него, к сожалению, нет и в помине… Я не очень ум-ная. Но нет такой минуты, когда бы я не работала над собой.

==========

Да, я всегда любила игру. Но только такую игру, в которой я устанавливала свои правила. Всякая другая игра меня не интересовала.
07.06.2001 г.

Частый ныне вопрос:
— А ты веришь в Бога?
— Бог – объективная реальность?.. В таком случае от моей веры он не зависит. Ответь на мой вопрос и приведи доказательства, тогда и я отвечу на твой.
Этот перл я имела дерзость изречь несколько лет назад, в письменном виде.
Молению моему вняли.
Когда-то, в самый день свадьбы, Кирилл напился, разбуянился и так меня побил, что я очу-тилась в больнице. Спустя ровно два года, почти день в день, на него нападает вдруг стих наказать обидчиков у себя на Соломенке. Он отправляется туда, но силы оказываются неравными, и его так отколотили, вдобавок забрав деньги и ключи, что он пришел в себя только наутро, пролежав ночь на мерзлой земле, и схватил жесточайшее воспаление легких, чуть концы не отдал.
В первый же год нашей с ним жизни, летом, он приревновал меня к некстати позвонившему Саше и тоже пустил в ход кулаки, так стукнул меня по левой брови, что желвак величиной с кури-ное яйцо рассасывался два месяца.
Смейтесь. Спустя почти ровно два года ему вдруг, ни с того ни с сего, вздумалось проехать-ся под вечер на велосипеде. Он нацепил на руль приемник и отправился покататься.
Прибыл он в двенадцать часов ночи без велосипеда, без приемника, без часов, кошелька и ключей. Оказалось — гнал среди ночи во весь опор по неосвещенной дорожке между домами, под рев приемника, и на всем скаку влетел в яму, вырытую дорожными рабочими. Как он только не убился! Вылетел с велосипеда через руль и добрых полчаса, а то и час пролежал без сознания. Конечно, велосипед и все прочее за это время стащили. Никто, между прочим, не подумал подать ему помощь. Явился домой в шоковом состоянии, пол-лица в земле, а над правым глазом желвак величиной… но не с куриное яйцо, где-то с перепелиное.
И сразу же с горя запил. Но ненадолго. Потому что через четыре дня нашелся покупатель на его машину, стоявшую в разбитом виде уже около года. Правда, за бесценок. Но на другое утро новый велосипед был куплен. И новое радио тоже. А желвак стал быстро стухать. Я прикинула — нет, у меня когда-то был куда побольше, и над левым глазом.
Слушайте. Гонки продолжались, да еще на излете запоя, когда так тянет выпить. И вот через неделю он разбился уже по-настоящему, так что явился весь залитый кровью, и желвак с куриное яйцо красовался уже над каким положено глазом — над левым.
На другой день ему стало так плохо, что я вызвала «скорую». И вот -- везет нас она в тот же институт нейрохирургии, где я была два года назад, и сидит мой Кирилл на том же самом месте, где я сидела, и с тем же самым разбитым глазом!!!
Теперь добавлю и уточню. Все эти события — и авария с автомобилем год назад, и драка на Соломенке, и оба случая с велосипедом произошли тогда, когда он меня до чертиков достал, и я страстно, со слезами молилась, чтобы он ушел куда-нибудь безболезненно.
Молению моему вняли.
Отрицать не имею права.
Не все ли равно, как назвать эту силу. Гораздо важнее оценить ее.
Ну уж конечно, не поползу на коленках в церковь. Игры черни для меня закрыты.
«Где двое соберутся во имя мое, там и я среди них…» А где двое, там может быть и один.
Да, четвертая ступень ДЭИР — действительно штука серьезная. И надо хорошо понимать ее: не всякое твое желание сбудется, но только истинное, страстное и такое, на которое ты действи-тельно имеешь право…
Ну — спустя ровно два года на том же месте и с тем же желваком над тем же глазом! Именно такого я, конечно, не загадывала, это уже без меня ТАМ додумали… Каков сюжет?
Споры о существовании Бога (и само это слово) слишком избиты, чтобы я стала в них всту-пать. А сказки об Иисусе, Магомете, Будде, Вишну и иже с ними — не более чем олицетворение явления. Это — все равно, что формулу воды, Н2О, представить себе как внешний вид молекулы воды, то есть глупо. Воспринимать явление без образов, но в его истинных проявлениях гораздо интереснее.
То-есть я смущена грозной мощью ответа на мой вопрос. И возражений более не имею.
09.08.2001 г.

P.S. Между прочим, роковой день нашего с Кириллом знакомства…

==========

В сущности, главной причиной всех трех моих неудачных браков был навязанный социали-стической пропагандой дурацкий стереотип: брак, заключенный хотя бы с малейшей примесью расчета, — мещанство. (А уж хуже мещанства ничего не может быть, к этому еще Чехов приучал!) В браке имеет значение — любовь, и только любовь, и только любовь!
И я гордо следовала этому принципу. Результат? Любовь (страсть) довольно скоро прохо-дит, и на свет Божий являются довольно скучные проблемы мирного сосуществования с челове-ком, которого, как оказывается вдруг, совершенно не знаешь. Да к тому же и для него та же самая страсть и брак явились неожиданностью, все совершилось в каком-то чаду, и что делать, когда все это поостыло, он и сам совершенно не знает… В чаду страсти жилось так хорошо, но что делать — это проходит неизбежно, дальше делается скучно: к ведению хозяйства, денежным расчетам, сложным отношениям с другим существом (женой), невозможности привычно провести время с выпивкой и девочками — он и сам совершенно не готов!
Начинается разлад.
Жить в браке нас совершенно не учили. Что такое брак — никто нам не объяснил. Одно толь-ко знали все: вступать в него надо!
Конечно, голова совсем не отключалась, работала и цели себе ставила.
Кто-то хотел жениться на самой красивой девчонке, чтоб все завидовали.
И среди женского пола случалось точно то же — оторвать себе самого классного!
Кто-то хотел себе самого общительного, чтоб потом вместе ходить на танцы и собирать компании.
Кто-то хотел побыстрее уйти из дома, избавиться от родителей и жить самостоятельно. По-вод — женитьба.
И тому подобное.
Но должна сказать, что большинство лезли в брак потому, что вокруг них лезли туда другие. Особенно — бабы: страшно жить одной, когда все подруги давно замужем и имеют детей!
Это и была причина моего первого брака. Другой не было.
А за второго я выскочила потому, что других свободных мужиков в поле моего влияния не было. И к тому же он был брошенный, обобранный, обиженный, надо же кому-то пожалеть!
А что у этого мужика аж трое детей, на которых он помешан так, что в первую ночь от лю-бимой женщины помчался к ним, — это не принимается в расчет. Голова не включается. Подайте мне мужика, хоть какого-нибудь, и баста! Чтобы не хуже других, — чтоб всем доказать!!!
Еще, дура, в глубине души немало гордилась тем, что не посмотрела на его бедность и тро-их детей: вот я какая! Другая бы так не сделала, а я способна любить без корысти!
Зато он и пользовался моим бескорыстием, сколько хотел.
Да и в отношениях моих с Сашей, помимо чистого и глубокого интереса к этой личности, не могу не отметить и элемента некоторой гордости: никому он не доступен — только мне! И этот элемент, к сожалению, оказывал свое влияние. Мне это казалось романтичным.
Каких же идиотов из нас воспитывали! Идеология оказалась нежизнеспособной, как и госу-дарство. Вместе и рухнули, потому что иначе не могло произойти.
Как и все мои законные браки.
Представляю, как в наше время вдруг в школе начали бы преподавать, к примеру, правовые основы брака: тогда молодые люди знали хотя бы, что перед регистрацией брака не худо заклю-чить брачный контракт, чтобы не оказаться со временем кому-то из них на улице.
Или что фиктивность брака можно доказать на протяжении аж шести лет… А вот я знаю одну семью, где ловкая девица, пробыв в браке всего месяц, сумела оттягать себе комнату!

И снег, и ветер,
и звезд ночной полет…
Меня мое сердце
в туманную даль зовет!

Вот чему нас учили. Вместо жестких понятий о том, что такое брак и зачем он нам.
В результате — я начинаю понимать это только сейчас. Когда он уже, по сути, не нужен.
03.09.2001 г.

Если бы меня спросили: хотела бы ты изменить что-то в своей жизни, будь такая возмож-ность — начать все сначала? — я бы твердо ответила: нет! Отдать хоть минуту своих переживаний — значит отдать минуту своих размышлений о жизни. А без этой минуты я бы уже не была тем, чем я есть.
06.09.2001 г.

Сашка, Сашка… Ты изваял меня, ты отлил меня, ты отточил мой ум, ты научил меня всему. Без тебя я была бы ничем. Я не знаю, где ты сейчас, как ты сейчас живешь — со своими пьянка-ми… Но что ты живешь — это я твердо знаю. Ведь я живу.
08.09.2001 г.

Человеку, который привыкает глядеть в сущность явлений, их внешняя поверхность пред-ставляется совершенно несущественной. Конечно, всякий предпочтет изящную вазу грубому гли-няному горшку; однако, если ваза с трещиной, грубый глиняный горшок предпочтительнее, ибо сущность сосуда — не в красоте, а в умении держать воду. «Сполнять функцию», как я люблю го-ворить.
Это я вчера побывала в квартире, которую одинокая женщина превратила в настоящий чер-тог. Тут было все: лакированный паркет, ванная в черном кафеле, всюду занавески, зеркала, кар-тины, сухие букеты… Я позволила себе слегка снасмешничать, заглянув в туалет, увешанный цве-тами и картинами, -- что сюда даже неудобно заходить писать.
— Ну что ты, — с жаром возразила она, — тут даже с книгой в руках посидеть можно!
По мне, с книгой в руках лучше посидеть в другом месте.
По всей квартире не было ни одного живого места, где бы не торчала какая-то цяцька, хоть открыточка, хоть статуэтка, хоть просто крашеная веточка. Чувствуется, что человек вложил в это дело всю душу. Мало того что квартира, — и лестничная клетка, и коридор, все было разрисовано и разукрашено. А унитаз позолочен.
Бешеная энергия, которая произвела все это, не может не вызвать уважения. Но…  вот ремонт и окончен. И вправе спросить, как некогда Омар Хайям:
— Скажи, мой друг, — что дальше?
Она пока что в эйфории от сделанного. Этот вопрос пока не встает… Но…  в самом деле, — что дальше?..
10.09.2001 г.

P.S. Хороший вкус — это, по мне, прежде всего чувство меры. А также наличие внутреннего содержания — и внутреннего единства. Ванная в черном кафеле не сочетается с крашеными веточ-ками.

==========


Ужасный теракт в Америке. Взорваны два гигантских небоскреба — гордость Нью-Йорка, всемирный торговый центр. Месть арабов, без сомнения. Политики и олигархи остаются в тени, целехоньки и невредимы. А гибнут всегда те, кто совсем ни при чем, — молодежь,  женщины,  дети…
11.09.2001 г.

Ислам перешел, наконец, в конкретное наступление.
Повторяется история Рима, окруженного полчищами варваров.
Неужели цивилизация, культура, право вновь должны закрыться облаками дыма? И прихо-дит пора расплатиться за оккупацию и грабеж малых стран, пресыщенность, изнеженность и раз-врат? Неужели перейдена черта, за которой начинается гибель? Нас конкретно испытывают на прочность. Хватит ли у нас здоровых сил, чтобы выдержать это противостояние? Или мы уже по-грязли в пучине грехов, откуда нет возврата?
Ведь начинается не арабо-американская война. И она далеко не начинается — она уже давно идет. Еще в восьмидесятые годы Би-би-си (а она является составной частью английской развед-ки) предупреждала об опасности панисламизма…
Похоже, никакие предупреждения не доходят по адресу, и пока гром не грянет…
Интересно, что и Стругацкие четко просчитали начало Окраинных войн…
Мы чересчур возомнили о себе. Право, цивилизация, неприкосновенность личности — одни для всех. Такая же глупость, какую допустила я в отношениях с Кириллом. Все эти понятия при-менимы к англичанину, имеющему парламент с двенадцатого века и выросшему в окружении этих понятий. А для оголтелого исламиста, которому, к примеру, совершить развод — что чих-нуть: «Жена, уйди от меня!» — вот и все? У него — свои понятия, а ваших высоких истин он знать не желает. Для него они пока преждевременны, как в свое время римское право — для варваров-германцев. Прав был немало повоевавший сам папаша Хемингуэй, написавший: «Чтобы усмирить бандита, нужно одно: крепко побить его!
Но и нам, украинцам, успокаиваться не стоит: а, далеко, до нас не доползет… Имеем свой собственный Крым и крымских татар, которые вовсю возвращаются из эмиграции, как в свое вре-мя чеченцы… А за спиной их стоит, между прочим, Турция, о которой почему-то никто не вспо-минает, — как будто на свете есть араб или турок, который не мечтает о возрождении султаната или халифата… Ничего нового нет под луной…
19.09.2001 г.  8 утра.

P.S. Между прочим, в тот самый день, когда произошли теракты (а по нашему времени это шесть вечера), еще днем я почему-то подумала: всякая тишина несет в себе энергию взрыва…
----------
Короче, мы со всей этой бандой долиберальничались… Цивилизованному человеку пожи-мают руку, а раба бьют хлыстом… Для каждого должен быть свой язык, который ему понятен. Культурный человек понимает язык мягкости и учтивости, а для малокультурного такое обраще-ние — сигнал слабости: куси его! Ему необходим понятный ему язык силы. Собаку гладят за хо-рошее поведение и жестоко бьют за плохое. Уговоров и порицаний она не понимает. Важно, что-бы и мы сейчас избавились от прекраснодушных иллюзий и дали арабским террористам таких чертей, чтобы они упали на хвост. Если этого не произойдет, двадцать первый будет первым ве-ком всемирного ислама.
----------
В известном смысле, я в своей личной жизни пала жертвой неправильной концепции — и излишней, бесхарактерной, неразборчивой доброты. Мне, пережившей много обид и несправедли-востей, было так свойственно бросаться на помощь всем и каждому! Мне так хотелось — спасти — всех! А это противоречит законам жизни. Чтобы двигаться вперед, совершенствоваться, эволюция беспрерывно создает множество форм. Не все из них нужны и жизнеспособны. Ненужные должны погибнуть. Их нечего жалеть — выживает сильнейший, но не обязательно физически, — сильней-ший в смысле умения использовать обстоятельства. Отбраковка должна происходить неизбежно. Ненужное милосердие губительно. Везде должен действовать принцип разумной достаточности.

«Яд, мудрецом тебе предложенный, — прими…»
Омар Хайям
----------
В принципе, я должна быть Кириллу благодарна. Когда тебя бьют по морде — неизбежно на-ступает просветление в мозгах.
----------
Как глубоко прав был Толстой! Изменить и направить течение жизни мы не в силах. Но примениться к нему…

==========

Я не смогла вычеркнуть его из своей жизни. Хотя честно и пыталась. Но жить без Саши — все равно что человеку, привыкшему к острой кухне, сесть на диету. Ну хоть какая-нибудь перчин-ка хоть когда-нибудь должна быть!!!
А Кирилл пошел серьезно лечиться от алкоголизма, нашел работу охранника, где пить строжайше — ни-ни… И опять явился ко мне — будто медом тут намазано, ну что вы скажете! Я вначале приняла его в штыки, потому что решила наконец поставить на всем этом балагане точку. Но он, как всегда, влез в душу, хотя потрудился в этот раз изрядно, недели две лапами землю скреб, выкопал целую яму. Но — добился… Присмиревший, перепуганный, — вдруг мамы не ста-нет, он останется один, как же жить в этом неведомом мире?.. И тут я поняла: он просто ребенок. Нельзя его мерить по взрослой мерке — ему лет четырнадцать, не больше! Как у него блестели глаза, когда он рассказывал, что скоро вместо камуфляжа их всех оденут в настоящую форму ох-ранников — из блестящего черного материала, с эмблемой фирмы, «а берет какой!» Итак, на этом надо и остановиться. У меня двое детей: одному двадцать, и он не причиняет хлопот, другому че-тырнадцать, и с ним — хоть отбавляй. Но я-то человек взрослый! И иногда хочется побывать на уровне своего горизонта…
А война тем временем идет, американцы бомбят Афганистан, во всех странах шевелятся противники и защитники ислама, арабы тоже не сидят сложа руки — подбрасывают всякую заразу в письмах в редакции газет, на станциях метро, — пока что в Америке… Дождались со своим ли-берализмом, что противостояние наконец обозначилось… Может, и необходим был этот кон-фликт, чтобы показать зажравшемуся и распущенному западному миру, что он не все делает пра-вильно, и законы морали писаны одинаково для всех. Дай бог, конечно, удачи американцам, что-бы они навели наконец в этом деле порядок. Но, наведя его, следует крепко подумать: а не сле-дует ли, во избежание дальнейших конфликтов, кое-что изменить в любезном отечестве? Полюса западного и исламского мира разошлись слишком далеко, — искра не могла не проскочить между ними…
10.10.2001 г.

Ровно месяц со дня ужасного, неслыханного теракта в Нью-Йорке, когда в течение всего од-ного часа в двух небоскребах погибло более пяти тысяч человек… Они спешили на работу, улы-бались… чтобы через пятнадцать минут после ее начала стать обгорелыми трупами… Между про-чим, за четыре дня бомбардировок в Афганистане тоже погибло около ста семидесяти человек, не принимавших участия в боевых действиях… Пусть военные считают свои успехи и потери — им сверху виднее. А мы, простые люди, пожалеем таких же простых людей. Что мы можем сделать? Немногое: склонить голову…
11.10.2001 г.

P.S. Между прочим, в эти же самые дни украинские военные случайно сбили ракетой рос-сийский пассажирский самолет, который угораздило пролетать вблизи полигона, на котором происходили пуски ракет… В другое время этим, тоже в своем роде неслыханным, скандалом за-нимался бы весь мир. Сейчас же он идет во втором ряду новостей… Около ста человек погибли, ударившись об воду… Продлим список невинных жертв — помянем и этих…

==========

День 11 сентября, безусловно, войдет в историю. Но совсем не так, как рассчитывал Осама бин-Ладен. С этого дня началась не война, а примирение; не разобщение, а консолидация. Мир, как оказалось, уже дорос до этого! Гитлер в 1933-м пришел к власти потому, что на востоке суще-ствовала ужасная и непонятная Россия, империя зла, угрожающая разрушить мировой порядок. Сегодня такой России нет, и Гитлер никому не нужен. Осама просчитался, незадачливый стратег… Времена изменились. Россия уже перерастает стадию дикого капитализма; сферы влияния в ос-новном поделены. Теперь уже вопрос — не как награбить, а как удержать при себе награбленное. А это предполагает совершенно иные приемы поведения в обществе; приемы, которые приняты в цивилизованном мире. Ох, скоры наши бандиты, — за десять лет пройти такой путь! И вот они уже не бандиты, а почтенные господа предприниматели и меценаты. А бандит уже бин-Ладен. Прома-зал хлопец, не учел новых веяний. Не умеет вести себя в хорошем обществе…
19.10.2001 г.

И опять — вышло все по слову моему, «его постоянное присутствие возле меня я, в конце концов, найду способ ограничить…» Работа в охране оказалась настолько сложной (на охраняемой территории находится около 50 складов!), людей не хватает, приходится дежурить не сутки — два выходных, а наоборот, двое суток на объекте — одни выходной, и получилось, что Кириллу со-вершенно не до меня… То — он не знал, куда девать свою энергию, и совершенно умучивал меня сексом… Теперь же она, похоже, целиком уходит в другое русло… Вот так вышло — и волки сыты, и овцы целы… И — есть муж, и — не слишком досаждает…
21.10.2001 г.

Трудно жить с человеком, которого не любишь. Но — держит его что-то около меня! Как и меня — около него. Думаю, с его стороны любви тоже уже маловато. Тут важны установившиеся отношения. А также боязнь их потерять — годы уже не те, можно и никого больше не найти! Я не боюсь остаться одна. Тут весь вопрос только в самолюбии: почему у кого-то есть мужья, любов-ники, а у меня — нет? Чисто все по Карнеги: потребность, чтобы нами кто-то восхищался. А Ки-рилл, когда захочет, это — ох, как умеет! Именно этим он меня всегда и покупал. Не так уже мно-го мною в жизни восхищались, и не так много за мной бегали… А он, вечно с позором изгоняе-мый, упорно лезет обратно… Что ни говори, — самолюбию это крайне льстит. И за это я ему все прощаю. Даже то, что не люблю…
23.10.2001 г.

Уходя – уходи.
Однажды закрытая дверь не открывается снова.
Дважды войти в одну и ту же дверь невозможно. Перед тобой другая дверь, скрывающая за собой другое пространство, да и ты сам уже успел стать другим. Поэтому не льсти себе мыслью…
28.10.2001 г.

Есть только одна возможность еще раз войти в эту дверь: открыть ее, полностью осознавая вышесказанное.
29.10.2001 г.

Ничто не в силах заставить вернуться минуты счастья.
Ничто не в силах заставить их забыть.
20.11.2001 г.

Вообще — мужчина, чтобы его любили, не имеет права выглядеть жалким. Это — для любви смерть. И не имеет права также выглядеть смешным. А уж если ему удается совместить в себе и то, и другое, — о какой любви тогда идет речь?! Это жалкое, нелепое, испуганное существо (я го-ворю о Кирилле) до такой степени утомляет меня, что я уже не знаю, куда мне от него деваться! Это — все равно, что взять себе в мужья двенадцатилетнего испорченного мальчонку с ураганным темпераментом!
24.12.2001 г.

В точности согласно классической поговорке: нести — тяжело, а бросить — жалко.

==========

Вообще, нет ли в легенде об изгнании из рая точного исторического смысла? Гуляли себе Адам с Евой, горя не ведали; вдруг подсунул даме змей-искуситель горькое яблочко, и на; тебе — прозрели, и были изгнаны из рая — вкушать плоды своего опрометчивого поступка… Чем мы за-нимаемся и до сих пор.
Я всегда придерживалась той ереси, что человечество было создано кем-то искусственно. Ну — не заполнена же пропасть между неандертальцем и кроманьонцем! Обезьяноподобное чудо-вище — и рядом, в то же самое время, красавцы, которые, пусти их на улицу современного горо-да, ничем бы не выделялись! Кроме того, по последним данным, кроманьонцы… употребляли своих «предков и родственников» в пищу, что вообще не лезет ни в какие ворота.
Нет промежуточного звена! Нет.
А вот представить себе простую картину. Изучают пришельцы-миссионеры космос и наты-каются на нашу планету. Видят — подходящий народец бегает, но пока что неразумный. И Бог весть, когда он разумным станет. А может, и вовсе не станет. Остались же наши обезьяны такими, как были, — не умнеют почему-то, хотя все предпосылки у них есть! Короче, берут пришельцы подходящую парочку — чтоб плодились и с другими не смешивались, — забирают даму к себе на корабль и производят над ней несложную операцию, которую уже сейчас генетики проделывают тысячами: яйцеклетка ваша, а вот ядро, извините, наше (или модифицированное). Вот тебе и дре-во познания, и яблочко, которое скушала Ева. А может, и змей-искуситель был? Кто знает, как вы-глядели эти пришельцы?..
Короче, сделали дело, и вот у неразумных родителей — разумные дети пошли. И кончилась у родителей и многочисленной родни сладкая жизнь — жри себе да размножайся, — потому что запрягли их детки в колесницу познания и совершенствования… А пришельцам, видать, обидно было улететь и памяти об этом событии никакой не оставить. О письменности еще и речи не бы-ло. Объяснить ничего невозможно. Осталось — сочинить легенду…
28.12.2001 г.

Яблоко не упадет раньше, чем созреет.
Что, ну — что мешало мне давным-давно оборвать эти надоевшие отношения?
Должно быть, то, что я в самом деле была ему нужна. Как точка опоры в этом сложном для него мире, в котором он никак не мог устроиться. Что ж, я выполнила свою миссию сполна. Вы-тащила его с Соломенки, бывшего рабочего района, перенаселенного безработными-алкоголиками. Помогла вылечиться от алкоголизма. По моей протекции он нашел место охран-ника. Без меня он мог бы об этом и не мечтать. Подарила ему море, надо думать, незабываемых для него воспоминаний. Можно сказать, вывела за ручку из душной темной комнаты на свежий воздух. Показала ему жизнь на природе. Приучила к велосипеду…
И вот в момент, когда он получил удостоверение охранника, почувствовала, что — все! Пе-реносить его больше не могу.
Да и незачем. Оказывается, там уже и женщина какая-то образовалась…
Ну, и — с Богом. Мне эти три года тоже дали очень много. «Вы растете под ударами судь-бы»? Так вот — я выросла! Всю жизнь гонялась за призраком семейного счастья — и вот, получив его в полном объеме, наконец постигла: мне оно не нужно. Моя дорога — другая.
«Лилит сама разрушила свой дом и удалилась в места, куда еще никто не проникал…»
11.01.2002 г.

Дневники все целы. Но только эти три года пролежали на антресоли, в самом дальнем углу, — даже представить невозможно, что натворил бы Кирилл, попади они ему в руки!
Сверхпроницательный. А об этом — ни сном, ни духом не догадался. А ведь я еще и ухитря-лась под самым его носом делать записи! И ни разу даже близко не попалась! А ведь он прессо-вал меня изо всех сил. Сказано же, — если женщина захочет…
Сняла я их с антресоли, распугав пауков… Заглянула ненароком — и… не могла оторваться до самого утра. Вот когда я оценила свою самоотверженность, когда без еды и сна записывала события! Какая насыщенная жизнь — Боже мой! А еще более — какая жажда жизни у этого ущерб-ного, незадачливого ребенка! Что ж, — я не изведала многих радостей, какие есть у всех нормаль-ных людей в юности: общения со всеми на равных, ухаживаний со стороны сверстников… Зато потом, когда у ровесниц настал уже скучный семейный период, — эх, попировала я тогда! Ничего не упустила, ни одного яблочка, какие подворачивались! Вкусила радостей любви сполна: долгой ли, короткой, — но такой мощной, такой разнообразной, со всеми хитросплетениями судеб, какие можно вообразить, со всеми парадоксами психологии!
Кирилл уже почти заставил меня забыть о том, что и у меня есть психика, — все внимание, свое и мое, он жестко фокусировал на проблемах СВОЕЙ. И тут вдруг — с помощью дневника — снова возникла связь времен, я ощутила, что — я есть я, со всеми поворотами моей собственной судьбы, а вовсе не игрушка в его руках, не инструмент его наслаждений, — НЕ ТО, что он так хо-тел из меня сделать, а то, что я на самом деле есть! Веселая, добрая, счастливая, умеющая на-прочь забывать плохое и — мертвой хваткой! — помнить хорошее. А сколько его было, Боже мой! Какие люди, какие повороты, какие страсти!
----------
Вообще говоря, для меня мой дневничок — все равно что машина времени. Жаль, посадоч-ное место только для одного…
==========

Оказалось — это машина времени в большей степени, чем я могла подумать.
Сейчас не присылают к праздникам писем и открыток, а звонят по телефону. Множество на-роду поздравило меня с Новым годом, а еще больше почему-то — с наступлением Старого (тоже праздник теперь!) И даже позвонил одни знакомый — прямо из прошлого, из кооператива «Уни-версал». Очень удивился, что я его по голосу узнала.
— Я лет десять не звонил. Когда через такой промежуток времени узнают по голосу — это приятно! — сказал он.
А я подумала: раз он позвонил прямо из прошлого — почему бы не сделать это и мне? Оля Матвеева проживает в Киеве, телефон ее где-то у меня должен быть… Сделаю ей сюрприз!
Сюрприз сделали мне. Я позвонила по ее киевскому телефону, и мне вежливо ответили, что такие уже лет пять не живут.
Меня это, конечно, не остановило, а только подстегнуло. Я позвонила в адресную справоч-ную. Ответ пришел через двадцать минут. «Ольга Матвеева в Киеве не значится… ».
И тогда я поняла, почему так давно оборвался — и не возобновлялся контакт. И телефон мой у них был, и адрес здешний, даже они здесь побывали как-то… Скорее всего, Туан напаковался, и они с Олей уехали во Вьетнам. Ну куда еще они могли уехать?! Не в село же под Воронежем?! Вряд ли — к ее сестре на Кубу. И вряд ли — в Москву. Скорее всего — домой.
Выходит, я позвонила в собственное прошлое…
А под утро снится мне сон — и такой полновесный, с запахами и звуками. Наш старый дом на Дмитриевской, во всей красе, и я на пороге своей комнаты встречаю идущих ко мне моих вьетнамцев, — Ким, и Тоай, и Морис Хоанг, и Туан (Оли нет, все только они), и Тиен, и еще дру-гие — целый отряд! И тут у меня в комнате сразу начинают накрываться столы, как это водится у них, но я на это почти не обращаю внимания, обнимаю изо всех сил и того, и другого, чувствуя жар их нежной кожи, они отшучиваются, смеются, целуют меня, а я, вся в слезах, целую их в от-вет, а уже включают магнитофон, и сейчас начнется, я вижу, великое веселье…
Пришли мои мальчики, вернулись ко мне…
Я позвонила в прошлое, и оттуда пришел ответ… Должны же чудеса случаться по Новый год, — пусть и Старый!
13.01.2002 г.   Ровно двадцать лет. А я обливаюсь слезами… Жизнь моя, ты… не приснилась мне!

Ты говоришь — Саша изваял тебя… Чушь это собачья. Вот кто изваял тебя, — эти ребята! Эта атмосфера раскованности, острого ума, живости, шуток и розыгрышей бесконечных! И с тех пор тебе только этого и надо, это — твое, и ты его бесконечно ищешь, притом и в Саше. Найти — нельзя, повторить — нельзя.
Но искать — можно…
----------
Не может быть никаких сомнений в бессмертии души. «Карма изумительно сводит нас с ду-шами, близкими нам в прошлом рождении» (Е. Рерих.). Ну, положим, не карма, она тут ни при чем. Просто в каждом рождении нас ждет часть нашей общей миссии — и, соответственно, встре-чи с родственными душами, выполняющими часть своей миссии относительно этого мира и в том числе нас. Ну не может же быть иначе — ведь мы узнаем друг друга при встрече!!! «Я с тобой как будто сто лет знакома», «Я как будто всю жизнь с тобой жила» «Мы так сразу поняли друг дру-га, будто всю жизнь друг друга знали», — это же стереотип! И сколько же раз в течение жизни мы повторяем подобные фразы!!!
И если с такой вот родственной сущностью приходится расстаться — значит, наша миссия с ней в этой жизни выполнена. Лить слез не надо. Мы повинуемся общим законам энергоинформа-ционного мира, в просторечии именуемым «воля Божья». А один из этих законов — близкородст-венные сущности навсегда не расстаются. И мы обязательно встретимся снова — и сразу друг дру-га узнаем. И тем скорее узнаем, чем сильнее помнили друг друга и желали встречи в этом во-площении. А пространства и времена в том измерении, где существуют души в свободном полете, — пустой звук.
А уж я, со своим одушевленным сознанием и осознанной душой, в этом измерении отыщу, кого только захочу!
----------
Что такое, в масштабах вечности, отрезок моей жизни, который я проживу без Тиена! Даже не секунда, — не заметишь. Может быть, и в последующей жизни мы вместе — ненадолго. Но мы встретимся, обязательно встретимся, я твердо знаю.
И друг друга узнаем…
----------
Я все эти дневники не перечитывала с тех самых времен, когда они писались. Оттого – та-кое сильное впечатление.

А снежинки летают, летают
и, поземкою клубя,
заметает зима, заметает
все, что было…
после – тебя!

----------

Восстановила связь времен.

==========

Все ж таки я – тень твоя, Марина!

Когда я буду бабушкой —
годов через десяточек —
причудницей, забавницей, —
вихрь с головы до пяточек…

Когда я буду бабушкой —
седой каргою с трубкою! —
и внучка, в полночь крадучись,
шепнет, взметнувши юбками:

— Кого, скажите, бабушка,
мне взять из семерых? —
я опрокину лавочку,
я закружусь, как вихрь!

Мать: — Ни стыда, ни совести!
И в гроб пойдет, пляша! —
А я-то: — На здоровьице!
Знать, в бабушку пошла!..


— А целовалась, бабушка,
голубушка, со сколькими? —
— Я дань платила песнями,
я дань взимала кольцами!

Ни ночки даром проспанной:
все в райском во саду!
— А как же, бабка, Господу
предстанешь на суду?!

— Свистят скворцы в скворешнице,
Весна-то — глянь! — бела!
Скажу: — Родимый! — грешница,
счастливая была!..

И еще, — не удержусь…

Все твой путь блестящей залой зла,
Маргарита, осуждают смело.
В чем вина твоя? Грешило — тело!
Душу ты — невинной сберегла…
14.01.2002 г.

— Не позволяй страстям своим переступать порог воли твоей.
— Но Аллах мудрее…
----------
Чье же все-таки я воплощенье?
А — жаль, что не ее…
==========

Для подавляющего большинства людей, и особенно женщин, семья является высшей цен-ностью. Чему же удивляться, что ее стараются сохранить любой ценой! Терпят, приспосаблива-ются, ищут компромиссы и преимущества семейного положения — над холостым… И так проис-ходит до тех пор, пока равновесие между терплю — желаю не нарушится столь явным образом, что чашки весов неудержимо уходят в разные стороны… Чему ты удивляешься? Человек всегда до последнего старается сохранить то, что он приобрел, и не любит ничего терять. Только оконча-тельно убедившись, что приобретенное потеряло всякую ценность, он после долгих колебаний решается расстаться с ним, вытаскивает из пыльной кладовки и отправляет на свалку… И ты по-ступила так же — неспешно, взвешенно и разумно. А что долго терпела — так все долго терпят!
16.01.2002 г.

Вообще, в тихом падении снега всегда есть нечто торжественное. Небо и земля одинаково светлы, точно озарены его светом. Я шла через пространство, где ничего не было, кроме этого бесконечного и нежного полотна, сшивающего небо с землей. Тончайшие ледяные уколы снежи-нок делали на лице точечный массаж, — а может, лукаво и таинственно подмигивали, передавая морзянку тишины и ночи? Уже возле самого дома я опомнилась, поняв, что была третьей в ноч-ном уединении снежного неба со снежной землей, — третьей, но не лишней. Язык полета снежи-нок был мне понятен, они говорили со мной. И наутро, когда упала оттепель и все стало таять, я расшифровала, что было сказано. «Ну да, ударит солнце, весна, зелень, цветы, — все это мощные и очень нужные впечатления. Но мы тоже были. И, как сейчас ты вспоминаешь лето и пляж, — так летом на пляже ты будешь вспоминать НАС!»
20.01.2002 г.

P.S. А снег — зимний эквивалент грозы?!
==========

Между прочим — есть ответ, почему я всегда, и без исключения, любила обаятельных, ве-селых, но беспутных шалопаев. Свояк свояка видит издалека. Может, это не очень заметно, но в глубине своей, в самой своей сути я всегда была точно такой. Я всегда норовила — не так жить, как играть жизнью. И эта моя, забитая в детстве и юности, но требующая проявления суть влекла меня к общению с людьми, которые могли помочь ей проявиться. Эти люди приходили. И с каж-дым из них обязательно возникал контакт, независимо от того, возможен он был или нет. Эти родственные сущности были нужны мне, как воздух! Когда я им дышала — я жила. А когда его не было — я дышала воспоминаниями о нем.
25.01.2002 г.

Невероятный день — днем на солнце 17о тепла, в тени — 12о! Снег весь растаял. Мальчишки играют в футбол. Не помню такого, — 3 февраля 2002 г.!

==========

Сейчас, оглядываясь на наше с Кириллом прошлое, отчетливо вижу: я была больна безуми-ем. То, что происходило, нормальным назвать было нельзя. И главной доминантой моего пове-дения было: нельзя бросать, надо спасти его! Эта мысль как-то извне все время мною руководила. Я не любила, — я обязана была спасти.
Карма, погубившая мою бабушку.
А весь этот эпизод был мне предложен как — отработка кармы. И у меня хватило сил. Здо-ровая крестьянская кровь подкрепила-то дворянскую неврастению.
То, что изначально предназначено к гибели, должно погибнуть. Какие-то оно при жизни должно отработать эпизоды… может быть, его и придержали на этом свете ради отработки моей кармы… и потом — ау, малыш!
А мне все идет только на пользу. Казалось бы, должна устать, извериться, — какое там!
Глаз хитро прищуренный, походочка вразвалку, — готова к дальнейшим свершениям!
19.02.2002 г.

«…Пик сексуальности мужа приходится на возраст 19-24 лет, а мужья у нас обычно старше жен на 4-5 лет. Так что женщина к своему расцвету (28-35 лет) получает партнера, вершина чувст-венности которого миновала десять лет назад».
Александр Полеев, психоаналитик.
«Женский журнал».

В таком случае судьба сделала мне редкий подарок. Все мои мужья (в том числе и Тиен) были моложе меня на 3-4 года, а во время вышеуказанного пика женской сексуальности возраст моих партнеров был именно тот: 23 – 25 лет. Так что свою неудачную молодость я компенсиро-вала вполне!
==========

Ах, Ритуленька! Вечная твоя история. Муж — нужен, а любовник — мил. Хочется и то сохра-нить, и то удержать. Помнится, один человек за такие твои фокусы чуть жизнью не поплатился… Скопидомская твоя душонка. Правда, сейчас это несколько в другой плоскости происходит. Со-перничают между собой не люди, а фирмы. Одна — страшно крутая, в самом центре Крещатика, хозяйка — милейший человек. Они шьют костюмы из дорогих тканей, и из остатков им жела-тельно делать сумки в дополнение костюмов. Платят сразу, но умеренно. Делать сумки из обрез-ков ткани долго и не совсем привычно, — я всю жизнь делаю их из цельной кожи. Но Андреев-ский сдох, там ничего не продается, город переполнен импортными кошельками, их продают за копейки, делать свои нет смысла. Так что сумки — не худший выход. Хорошо. Чуть я обжилась на новом месте — звонок. Года два назад побывала я в Доме моделей обуви, искала там работу, Но замахнуться на модельную обувь не решилась. Теперь они надумали делать сумки как аксессуар к шикарной обуви, отрыли мою визитку, и вот — здрасьте вам. Опоздали на неделю. Но я их не от-вергла. Хладнокровно заломила цены за свою работу вдвое больше, чем в Универмаге, на Креща-тике: хотите — платите, нет — до свидания. Но эти тоже оказались крутые: глазом не моргнули. Заплатили без разговоров, еще и небрежно.
Боги! Да — знаете ли вы, что такое был в свое время Дом моделей! Я там была на практике. Попасть туда на работу было все равно, что вознестись живым на небо. Кто мог подумать, что Дом моделей станет бегать за мной, а я ему еще буду диктовать условия!!!
После голодной жизни с Андреевским я вцепилась в свою удачу мертвой хваткой. Стара-лась успеть и там, и там. Деньги пошли рекой! Но — оказалось, что физически удовлетворить и тех, и тех невозможно. Оба потребовали полной отдачи, филигранной работы, а она очень трудо-емка. И вот оба начали слегка нервничать. А я — не слегка! Дело в том, что на работу с соблюде-нием всех формальностей нынче брать не модно. С работодателей берут большие деньги за каж-дого работника, — почти вдвое больше, чем он ему платит. Это дурацкая практика вызвала к жиз-ни прием защиты: договор заключается просто на словах. Хочешь — работай. Нет — забыли. Это и навеяло мне ассоциацию времен моей бурной молодости. Но там на кон была поставлена всего лишь любовь, здесь же — сама жизнь. Ну, не могу я сделать свой выбор! И нервы от этого на пре-деле. Промахнешься — и ты на улице. Бросить милую даму из Универмага — преступление про-тив чести. Оставить тоже милых и весьма богатых ребят из Дома моделей, с неограниченным вы-бором роскошнейшей кожи, взамен универмаговских тряпочек, не позволяет жадность, а также профессионализм модельера. Я не упомянула еще о периодически встревающем третьем заказчи-ке — охранном бюро, которому бывают нужны кожаные обложки для удостоверений… И они тоже платят не торгуясь и сразу.
Чем не картинка моих молодых лет, когда мужчины рвали меня на части! Конечно, каждому возрасту — свои игры. Главное, что я по-прежнему не вне игры! Но как, в чью пользу сделать вы-бор? Или, по привычке, вести игру с двоими?!
Риск большой, но и сулит многое!
Ладно, подумаем.
21.02.2002 г.

P.S. Это я еще не упоминаю о мелких заказчиках, которые без конца лезут из всех щелей. Нет, точная картинка моей молодости, — только в сфере бизнеса!
----------
О, женщина! Имя твое — непостоянство!

==========

Между прочим, сейчас мне даже кажется, что Кирилл психически был не совсем нормален. Эти его вспышки безумной ярости, когда он был готов разорвать на куски кого угодно… Длились эти приступы буквально секунды, после чего его можно было спокойно брать голыми руками, но за эти секунды он успевал натворить столько, что расплачивался годами. Его мать перенесла тя-желейшую психологическую травму в то время, как была им беременна: под колесами погибла ее шестилетняя дочь. Может быть, это повлияло… В хорошем состоянии духа он был просто су-пер. Ну, идеальный муж, да и только. Внимательный, услужливый, да и неглупый. Язык подвешен что надо — любого уговорит. И я поддавалась на эту провокацию (обычная моя дискретность соз-нания), проваливалась на дно сиюминутных впечатлений, напрочь забывая, что будет и завтра, когда его потянет выпить… Конечно, дебоши и безобразия в отношении меня давно забыты. Но и тихое пьянство — не радость. Тем более что оно безудержно: бутылка за бутылкой, пока не про-пьет последние копейки. Затем фаза — идеальный муж. Затем фаза — подавление желания вы-пить, когда мы по полдня сидим в кресле, качая ногой, и ничего не делаем. Затем — какой-то пустячок, повод для обиды, а ее заливают только водкой. Затем фаза — идеальный муж.
Даже смешно, ей-Богу.
Но вцепился же в меня — мертвой хваткой. Даже сам этому удивлялся: женщин до меня он за людей почти не считал, бросал без жалости.
Ах, Ритуленька. Это карма твоя в тебя вцепилась — не Кирилл. Твой подсознательный, унас-ледованный комплекс, программа, по которой ты любой ценой — даже ценой жизни — обязана кого-то спасти. Как только эта программа активизируется, она напрочь подчиняет себе все эмоции и разум. Ты не виновата, что родилась с такими «подарками» от предков. Но раз такая карма дана — дана и энергия, чтобы с ней расправиться.
22.02.2002. г.

Между прочим, давно замечаю, что жизнь моя идет по кругу, точнее — по спирали. Я воз-вращаюсь, но на другом уровне. Самым удивительным был случай, когда, после переезда дома моделей на Бассейную, в бывшее здание главка, мне достался стол у окна, где работала моя мать! Не менее удивительно было то, что я вернулась в район КИИГА, связанный со множеством вос-поминаний, а дом Кирилла был прямо напротив парка, где я так часто гуляла с друзьями-вьетнамцами. А однажды мы с Таном целовались прямо напротив окон Кирилла! Правда, он не мог нас видеть, — он в это время был не здесь…
А в мой нынешний район, до этого совершенно мне неведомый, я попала когда-то вместе с Тхангом, который приезжал ко мне в Киев. Тут у него жил друг, знакомый по Москве, тоже науч-ный работник, вот он и захотел его увидеть. Приехали мы на метро «Минская», о которой до это-го я ни сном, ни духом не знала, и отправились прямо в мой нынешний ареал обитания. А тут еще стройка была, грязь непролазная, мы шли по каким-то доскам… Я потом, когда уже жила здесь, с трудом восстановила в памяти этот эпизод. Между прочим, Тханг по-вьетнамски означает «побе-дитель». Такое же значение имени Виктор. Вот он и переименовал себя, звался Витей и очень этим гордился. Как когда-то Ким.
Может быть, и впрямь все пошло по второму кругу. Памятуя об этой интересной особенно-сти моей жизни, я и отправила письмо Тиену — на старый адрес. Возможно, там кто-то остался, у них было кафе, а их было четверо братьев. Но если вдруг даже нет — я понадеялась на коммуни-кабельность вьетнамцев. Получив из-за границы письмо, -- а это в соцстране всегда было собы-тием, -- да еще в солидном конверте, обклеенном марками, со всякими номерами и печатями, они могут подумать, что это что-то важное. А там все всё знают. Могут и найти Тиена, если это воз-можно.
----------
Да, я вела когда-то веселую жизнь! Но — был ли от этого кому-то вред? Кому-то я испорти-ла репутацию, разбила семью, оторвала от детей?.. Нет. А вот скрасила ли я чью-то жизнь? О, да! Переживания у кого-то были неприятные, когда он обнаруживал, что он у меня не один? Так ведь без этого не бывает.
На огонек, который был во мне, всегда шли люди, хотя я ни красотой, ни талантами не от-личалась, и ума особого тоже не было. А вот сила была! И страсть! Имущему дастся, а у неимуще-го — отнимется. Так вот мне — давалось. Дается. И еще дастся!
----------
Дело тут не в том, чтобы выйти — не выйти замуж, а —

«дело в том, чтобы душа
могла осуществить свою надежду…»
Лопе де Вега.
----------
Между прочим — еще нюанс. Насчет красоты. Когда-то я спросила у кого-то из вьетнамцев, отчего я пользуюсь у них такой популярностью, ведь внешность у меня довольно скромная, — и получила в ответ: «У разных народов разное понятие о красоте. По нашим меркам — ты очень красивая. Когда кто-нибудь с тобой идет — сразу завидуют». Может быть, потому и Ким привязал-ся ко мне на троллейбусной остановке, хотя вид у меня был никакой, и настроения тоже никакого. А ведь нашел же что-то:  глаз с меня не сводил!
----------
«Иной раз мне кажется, что два человека катятся навстречу друг другу, как бильярдные шары, сталкиваются — и, после громкого щелчка, разбегаются в разные стороны, не сознавая, что это столкновение определило их дальнейший путь».
----------
В результате всех этих реконструкций я села, да как дала реву по утраченным временам, — долго не могла успокоиться. А что еще реально можно сделать?..
Главное же — действительно, есть о чем.
----------
Между прочим, дальневосточные связи нашей семьи имеют глубокие корни. Мой отец в свое время целых семь лет отслужил в Корее, очень там прижился, великолепно изучил корей-ский язык, так что его командир даже отказался от переводчика. Был там еще случай, когда пап-кин друг, Анатолий Бураков, его спас, а сам погиб. Папка говорил, что он как бы стал его анге-лом-хранителем: в таких переделках бывал — точно должен был погибнуть, а всегда невредимым выходил. Так как я — в отца, похоже, этот ангел где-то одно свое крылышко распростер и надо мной: все имена моих мужчин, и друзей, на букву «А» являются для меня конкретно счастливыми: Анатолий, Айман, Антон, Алексей…
----------
Когда-то мне казалось, что я иду по безлюдной улице, стучась в запертые двери. Слепота! События сами стучались мне в дверь: открой же, услышь, пойми меня! Воистину, божьи жернова мелют медленно…
----------
И правда, мастер сам создает себе материал. Не хватило у меня ни таланта, ни интеллекта, ни времени, чтобы писать романы. А способности были и требовали приложения. Вот я и написа-ла роман ХХI века — без вымысла, на живом материале, как было, так и писала. Причем всегда это был не дневник, а роман. Я никогда не выносила фальши. А любой роман — это вымысел. Жизнь превосходит измышления писателя, — стало быть, роман всегда немного фальшив. В моем романе — только чистый звук. И когда-нибудь его оценят.
----------
Между прочим, вспоминаю еще одни нюанс, относящийся к тем временам. (Что-то глубоко я погрузилась!) Когда-то был такой интересный эпизод, когда я застала Мориса Хоанга в общежи-тии после неудачной его первой поездки во Львов к девушке Галине. У него тогда нервы не вы-держали, и он закатил передо мною настоящую истерику, чего у вьетнамцев вообще никогда не бывает. И мое твердое решение расстаться с ним пошло прахом…
А что же там такое произошло во Львове — гораздо позднее, посмеиваясь, без всякой задней мысли рассказал мне Тоай. Оказывается, девицу эту в порядке скорой помощи попросил его по-дыскать для Хоанга Ким, дабы отвадить его от подозрительного внимания ко мне. Информации не было, но вьетнамцы — проницательные и чуткие ребята. По этому уровню, вероятно, мы с ни-ми тогда и сошлись. Так вот, Галину эту они недостаточно знали, а она оказалась из строгой се-мьи и вообще девственница. А там же был поставлен вопрос так: Хоанга соблазнить и к ней при-вязать, поэтому окружающие постарались создать для этого ситуацию. Но разрешилась ситуация неожиданным образом: Галина надавала Хоангу пощечин, едва лишь был сделан какой-то намек на интим. Он немедленно схватил свои вещи и удрал в Киев… где на него немедленно свалилась я. Конечно, у него нервы не выдержали. Но утешение было сладким…
Тогда, кружась в водовороте этого чувства, да и будучи еще недостаточно опытной, я много-го не разглядела. С тех пор повидала мир, в том числе и французов. И вот теперь могу сказать: как чувствовалась в нем французская кровь! По внешности — почти нет, немного. Сильнее — в ма-нерах, движениях. А вот по характеру, по-моему, он был истый француз. Ну никогда никому из вьетнамцев в голову не пришло бы вытворить то, что он творил! За спиной у — пусть двоюродно-го, но — брата… Да еще и наркотиками баловался, отчего вечно сидел дома, ломки были у него… Тогда само слово «наркотики» было малоизвестно, и когда Ким произнес его, я так перепугалась, что даже ничего об этом не спросила. Осталось тайной — какие, где он их доставал, почему ему за это так ничего и не было… Веселый, остроумный, душа компании, — и вдруг отрыв, уход в ка-кие-то запредельные высоты, где живет то, что «в жизни не бывает, а если этого нет — наплевать, пропадай всё, буду как все… »
О чем он говорил, что имел в виду? Может быть, теперь мы поняли бы друг друга?!.. Тогда — была лихорадка и страсть бешеная, запретная… Но и разговоры были тоже. Он, единственный из всех вьетнамцев, с какими я была, пытался вникнуть мне в душу, понять меня. И рассказывал о себе, чего тоже никто из них не делал. Другая кровь… Разве я могла оценить тогда как следует этого человека! Внутренне он был абсолютно свободен. А я была типичный закомплексованный «совок». Не вовремя мне подали тогда это блюдо…
----------
А из всех измышлений, которые тогда так меня занимали (исписала чуть ли не тетрадь!) верным было, разумеется, только одно: Хоанг не мог пойти против брата, у которого ко мне, ви-димо, было все-таки сильное чувство. Хотя и пытался, — разговор такой был. Но Ким, конечно, на это не согласился и, как истый стратег, прибегнул к помощи третьего брата, учившегося в Минске. Из чего и произошел вышеупомянутый эпизод с Галиной… Кстати, дальше там все уладилось. Хотя удержать себя до конца Хоанг все-таки не мог и ко мне все-таки бегал… Завершилось это плачевно: он угодил в реанимацию после большой дозы наркотиков, а мы с Кимом разошлись. Впрочем, это случилось бы в любом случае: мы не подходили друг другу. Хотя идеи насчет со-вместной жизни были: он даже какое-то время представлял меня друзьям как невесту. Но это, ко-нечно, была утопия: я не уехала бы во Вьетнам, а он остаться здесь не мог: его отец был очень видный военный. С сыном-невозвращенцем его карьера была бы окончена.

==========
 
И еще один вывод, — я скажу тебе, подруга, — вытекает из панорамы всех событий. Твое восприятие мира и твои поступки граничат со слабоумием. Ты все никак не можешь опомниться, что тебя замечают, что тебя — взяли в игру… И твоя эмоциональность — твоя сила оборачивается тут слабостью… Отчетливо видны тут два твоих плана: один — вполне нормальный, жесткий да-же, это когда нет у тебя избытка энергии, и другой — блаженно восторженный, когда этот избыток есть, а он, к сожалению, есть почти всегда… Недаром говорят, что счастливы в этом мире только идиоты.
Поставь барьер.
24.02.2002 г.

Я могу существовать только в свободном полете.
25.02.2002 г.

Потому и были всегда твои возлюбленные неуловимы, как молния или снег, что ты, каза-лось бы — жалкая, забитая, застенчивая, на самом деле внутренне тоже была абсолютно свободна.
Недаром я всегда с такой любовью и пониманием перечитывала Гроссмана, считавшего по-нятие свободы самым драгоценным для человека!
Спасибо тебе, Хоанг, милый мой. Наверное, наша встреча все-таки была не случайной.
26.02.2002 г.

P.S. Зима окончилась?
----------
Насчет барьера: оказалось, можно поставить.
Все-таки «четверка»…
----------
Впору сказать, как когда-то Толстой: «она находилась в состоянии воспоминания».
----------
Собственно говоря, ДЭИР не дал мне ни свободы, ни понимания мира. Он лишь дал мне воз-можность ОСО3НАТЬ свою свободу и свое понимание мира.
----------
Только сейчас обратила внимание на странную закономерность. Мы с Тиеном познакоми-лись 28 сентября, — дата зафиксирована. Последнее письмо ему я отправила тоже 28 сентября, — ответа не получила. И вот сейчас отправила письмо, — совсем не обратила внимание на дату. А было 28 января.
----------
Насчет слабоумия — ты совершенно не права, подруга. У тебя просто способность к исклю-чительному глубокому погружению.
Хорошо ли это, худо, — так есть. А чтобы оценить свои возможности, надо их знать.
----------
Если попробовать сравнить себя с компьютером, то сознание — это всего лишь клавиатура, а подсознание — это монитор, системный блок, принтер, модем и все остальное.
----------
Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя.
Вопрос в том, какова степень этой свободы.

==========

Насчет барьера — я не пошутила.
Позвонил отвергнутый Кирилл, рассчитав, по привычке, что за три недели мой гнев должен уже улечься. Я согласилась встретиться с ним, — боится искушения тот, кто не тверд в своей вере … или, скажем так, не уверен в себе.
Он нарвался на барьер и, спустя два часа бесплодных попыток, был оставлен мною в со-стоянии шока.
27.02.2002 г.

«Состояние воспоминания…». Этот ненормальный Кирилл подчинил мою жизнь своему ли-хорадочному ритму: бесконечная болтовня, неуместный секс, пьянки, похмельные признания… Я просто восстанавливаюсь. Возвращаюсь к себе, используя эталонную частоту лучших времен мо-ей жизни. Больше ничего здесь нет. Как только настройка завершится, наваждение тут же пройдет. Хотя кое-какие успехи есть уже и сейчас: впервые он не смог «придавить» меня. Для этого мне пришлось сделать серьезную работу: отбросить навязанный социализмом стереотип необходимо-сти семейной жизни, к которой я всю жизнь так страстно стремилась, считая, что это есть мое ис-тинное желание. Моим же истинным желанием была только любовь. Семья не для меня: она ли-шает возможности напряженной и постоянной духовной работы. А без нее моя жизнь — это пере-сохший колодец.
Какая бы она ни была, моя дорога, — я буду идти только по ней. Главное — знать, что ты прав. А о силах мне беспокоиться не придется.
----------
Я с этим Кириллом проделала, истинно, форсированный «курс молодого бойца». Если бы не он — Бог знает сколько времени мне понадобилось бы, чтобы прийти к себе сегодняшней. Мо-жет быть, не хватило бы и жизни. Козероги консервативны и решаются на перемены, только пол-ностью созрев. Вот Кирилл и сыграл роль катализатора…
----------
Желание в четвертой ступени ДЭИР исполняется, если совпадает хотя бы с одним из векто-ров происходящих или грядущих событий.
==========
А — какой еще другой я могла вырасти? Брошенный ребенок! Отец ушел, когда мне было десять лет, брату — шесть. Нами не интересовался. Алиментов давал по двадцать рублей в месяц, — у мамы сохранились корешки квитанций. Сделал мне подарок на шестнадцать лет — подарил часы. Я потом такие видела в магазине, — они стоили двенадцать рублей. Никогда не пошел с нами в магазин — купить сыну или дочери хорошее пальто, сапоги, шапку, что-нибудь из мебели. Однажды я попросила двадцать пять рублей на дорогие перчатки — дал. Это максимальная сум-ма, полученная мною от него. Я уже не говорю о том, чтобы пойти с нами в театр, съездить в дру-гой город (а ездил он постоянно!), купить какую-нибудь путевку…
После его смерти нам попали в руки сберегательные книжки его и второй жены. На его книжке было восемь тысяч рублей, на ее — три тысячи… Сейчас эти деньги не стоят бумажного фантика.
Итог. Его горячо любимая жена скончалась в пятьдесят четыре года, не дожив даже до пен-сии. Он пережил ее на девять лет. Можно сказать, что эти годы он не жил. Смерть была для него избавлением. Но перед смертью ровно полгода он находился в полной зависимости от тех детей, которым в течение жизни уделял так мало внимания…
Мать всегда была на работе и приносила работу на дом — была главным бухгалтером. И слава Богу, что работы было много. В свободное время она пыталась нас воспитывать, — с граци-ей слона, танцующего в посудной лавке.
Неудивительно, что я искала спасения в мире книг. Там я была свободна и жила так, как же-лала.
Когда пошла на работу, ставка была сто рублей. Восемь — подоходный налог. Рубль пятьде-сят — соцстрах (теперь это пенсионный фонд). Шесть рублей проездной. Там еще профсоюзные, книжный фонд, еще всякая ерунда, — короче, семьдесят рублей. То есть около двух рублей в день. Теперь — цены. Джинсы — от ста до ста восьмидесяти, сапоги, пальто, шапка — примерно та же цена. Питание… ну, ясно. Чтобы прожить, нужно было хотя бы двести рублей. Недостающее я вос-полняла шитьем, позднее — фарцовкой, моталась как проклятая по Киеву и в Москву за товаром, позволяя себе только один выходной вечер в неделю. На жизнь хватало, отложить я не могла ни копейки. Когда наступила свобода и народ ринулся в Польшу, Румынию, Турцию торговать, поза-имствовав стартовый капитал со сберегательных книжек родителей, — с чем я могла выйти на этот рынок?.. Тогда и были сделаны большинство нынешних состояний. А я осталась за бортом. Конечно, не пропала и смело могу себя именовать «self-made-woman» — женщина, сделавшая себя сама. Но мне никогда ничего не давалось (кроме энергетики), — я должна была взять это сама, без посторонней помощи.
Хорошо — или плохо? Так есть.
28.02.2002 г.

И вот что интересно — при своем вечно стесненном финансовом положении никогда не ис-кала у мужчин поддержки в деньгах. Какое там! Только духовная связь. Две души в свободном по-лете, но рядом, — вот это было мое. Деньги роли не играли вообще. Помнится, Тиен ко мне при-шел, — только и был у него худой пояс на вытертых джинсах. Зато потом… Не сумела я раскрыть его, пока он был рядом. А когда я поняла, кого потеряла, было уже поздно. В письмах он раскрыл мне всю свою душу, — вот тогда я и оценила, и все простила, за что нужно было прощать. Между прочим, недавно я посчитала: пятьдесят три письма… Не любя, столько не напишешь. Из любого положения, при малейшей возможности. Из тюрьмы. Из аэропорта. В полном отчаянии, без пас-порта, без денег, без работы, без копейки… на конверт он деньги находил! Едва лишь кто-то летит в Союз — Тиен тут как тут, десять строчек впопыхах, как попало, но передаст! Иногда чепуху про-сто, — но это неважно, важен факт: хоть два слова, но ко мне!
Мои увлечения уходили и приходили, но вся их пестрота мелькала вокруг неизменности Тиена, как спицы — вокруг оси велосипедного колеса. И вот — помелькали и исчезли. А он ос-тался.
----------
Что ж! Говорят так: приводя в порядок мироздание, следует начинать с самого себя.
----------
Вспомнила еще некоторые нюансы, имеющие значение для понимания событий тех дней. Мать Хоанга была француженка (Вьетнам же — бывшая французская колония), медсестра, работала в госпитале и погибла во время какого-то военного конфликта, каких было предостаточно. По-моему, ему было тогда лет десять. Судя по его внешности (и очарованию), наверное, она была ничего себе… Во всяком случае, отец его второй раз не женился. По-моему, он как-то все время был в разъездах, а опеку над двоюродным братом взял на себя Ким — и заботился о нем истинно по-братски. Замечательный все-таки был парень, и недаром его все тогда любили.
Как точно я определила еще тогда: «Ким кажется воплощением преданности своим друзь-ям». Не очень мы с ним друг другу подходили, но потерять человека с такими душевными качест-вами мне было очень жаль… Хотя противостоять обаянию Хоанга я тоже не могла — да и не хоте-ла… А его ничто не останавливало тогда. Он хотел быть со мной — и кончено! Настоящий фран-цуз. А собственно, разве он хотел кому-нибудь повредить? Наоборот — делал все, чтобы этого не случилось! Даже согласился на существование Галины… Даже — по моему настоянию — перего-ворил с Кимом, что испытывает чувства ко мне… заведомо зная, что ничего из этого не выйдет… И не вышло. А я не жалею, что он был.
Есть такой фильм — «Зависть богов». Та же самая ситуация. И та же самая зависть… Но смотреть так, конечно, узко. Чем выше взлет — тем глубже падение. Но именно по его глубине можно оценить высоту взлета.
Кстати, это в моей жизни не единственный случай с братьями. Просто тогда ситуация была совершено скандальной… А с Тхангом я встретилась, когда Тиен месяц как уехал, и я была без-утешной «соломенной вдовой». И он точно так же, как и Тиен, врезался в меня с первой минуты… Но для него это было очень серьезно. Он целых шесть лет, во время войны с американцами, про-вел в армии, поздно женился, был занят научной работой, — полагаю, я была самым сильным ув-лечением в его жизни. Ведь он даже — единственный из всех! – через два года вернулся. Ухитрил-ся сделать себе научную командировку в Киев. Но расставались мы без всяких обязательств, приехать — никогда не было и намека на эту тему. Он, видимо, возомнил, что я его тут буду верно ждать, — а у меня тут, конечно, был любовник, и произошла ситуация, когда они едва-едва не столкнулись нос к носу… Для Тханга это, конечно, был удар. Он вскоре попрощался, вылетел из дому — и больше я о нем не слышала, хотя он был в Киеве еще два месяца.
Удивительная история. Мужчина в полном смысле слова: интеллект, доброта, внешность… Но страсти к нему у меня не было. Просто с ним было интересно, да и дела торговые с кем-то делать надо было. Кстати, когда он уехал, оставил мне в Москве обширный круг знакомых, связи с которыми прервались лишь с наступлением эпохи кооперации…
Однажды я пристала к нему, чтобы он рассказал мне о войне. Рассказ его достоин, чтобы его увековечить. Подумав, он произнес:
— Война – это такая мясорубка…
Подумал еще и добавил:
— Самое главное было — выжить.
Подумал еще и закончил:
— Тебе про это знать не надо.
Этот лаконизм так меня поразил, что я запомнила все дословно.
Папаша Хемингуэй просто отдыхает.
 
==========

Ну и что же, что теперь мы — никто! Это не какие-нибудь экранные герои, — это мои собст-венные предки стрелялись на дуэли и пороли друг друга шпагами за один косой взгляд! Это не к чьим-то, а к собственным ногам моих прабабушек падали не только князья, но даже цари!
Вот откуда — и бешеный нрав, и бешеные страсти, и бешеная гордость.
Все потеряно в революцию. Но генетическую память ничем не истребишь.
01.03.2002 г.

Тезис о «своей дороге» отнюдь не нов. Я имела смелость быть независимой от общего мне-ния в нескольких основополагающих моментах. Один такой момент был еще в Доме моделей, когда я должна была решить: оставаться простым модельером или делать карьеру. Все благопри-ятствовало второму: поступила в институт, мать имела пост, могла продвинуть… Но я как поду-мала — шесть лет вечерних занятий, после чего прибавка к зарплате в двадцать гривен… тогда рублей, — и возможность занять в каком-то отделе место младшего делопроизводителя, копаться в бумагах… Тьфу! Бумажной работы никогда не переносила. Мне нужно было живое дело. А, кроме того — я так подумала: голова у меня как у всех, но руки -- золотые. Для чего-то же даны мне они!
И я бросила институт, поставила крест на карьере. Мать была в шоке… по-моему, ее придир-ки были выходом непроходящей досады: дети не оправдали ожиданий! Она-то мечтала видеть нас в начальниках… А вышло: дочь делает сумки, сын — шофер…
Но моя душа была спокойна: я не изменила себе.
И потом — когда я по очереди руководила цехами в нескольких кооперативах… Был такой момент, когда я должна была решить: идти на очередной виток, снова искать работодателя, наби-рать людей — или бросить это все и уйти в свободный полет. И я без сожаления отказалась от руководящей должности. Сама делала кожаные изделия, сама и продавала. Никакой зависимости, — разве что от удачи.
А ведь в нашем обществе высшим счастьем и мечтой для женщины было не работать. Но то-гда нельзя было. За тунеядство сажали в тюрьму! Редким счастливицам удавалось устроиться так, чтобы не работать, — в частности, это разрешалось женам военных, и потому выйти за офицера было удачей и шиком.
Ну, а уж если работать, то считалось удачей быть хоть маленьким, но начальником. Чисто одет, всеми командуешь… и опять же ничего не делаешь, ходишь на работу, бумажки подписыва-ешь…
Пойти в рабочие считалось несчастьем и было окружено неявным, но глубочайшим презре-нием! А я пошла против этого мнения. Мне хотелось работать руками и было глубоко наплевать, что и кто об этом подумает. Но таких, кто подумал, было много. Моей маме вслух выражали со-чувствие, узнав, что я отказалась от высшего образования! Тогда это было непонятно и возмути-тельно. Отчего же так долго продержался у меня в сознании миф о необходимости иметь семью? Как же в этом случае я позволила себе пойти на поводу у общества?
Все перемены происходят только внутри нас. А вокруг нас видны только их зримые послед-ствия.
----------
А позднее — на Кипре?! Имела возможность полностью обеспеченной жизни и роскошного ничегонеделания! То, что мне не нравилось, я сумела бы ввести в нужное мне русло. Что же я сде-лала?
Бросила все это ради нищей и опасной свободы!!!
----------
Как всякий русский человек, я готова сочувствовать чужому горю и сделать для друга все возможное. Но на все есть предел. Он наступает, когда появляется необходимость защитить свои интересы, так как продолжение сочувствия и помощи ставит их под угрозу. Да, я мягка, чувстви-тельна, нежна. Могу перекатываться, как кисель на блюдечке. Потом в какой-то момент этот ки-сель вдруг становится сталью. Помнится, кого-то из моих друзей это в юности просто поражало.
Разве же я изменилась? Талия – как у девчонки!
Как всегда, окончание тетради дневника означает окончание очередного периода жизни…
Улыбнись, Рита!




ТЕТРАДЬ ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.
(01.03.2002 — 17.03.2002 Г.)

Пусть меня захватят КОД и эгрегор тех далеких времен, когда я была абсолютно свободна и полностью счастлива…
Не стоит бояться подпасть под их влияние, — будто бы есть в нас что-то, произошедшее НЕ от влияний!
Бывают НУЖНЫЕ коды, и бывают дружественные эгрегоры…
01.03.2002 г.

Боже мой, — до какой же степени мне НЕКОГДА! Летят сроки, заказы под угрозой… А у меня идут вспышки восстановления сознания. И я записываю, будто мне диктует кто-то.
Кончится настроение — и магию творчества НИЧЕМ НЕ ВО3ВРАТИШЬ.
Тогда можно будет гнать сроки и зарабатывать деньги. А пока я — как всегда — на пределе, за полсекунды до звонка…
02.03.2002 г.

А Кирилла его проклятье так и не отпускает. Я совсем забыла упомянуть, что него вышвыр-нули из охраны, и он опять без работы. И опять вздумал лезть ко мне…
Где-то в середине прошлого года я точно отметила: он стремится не столько приспособить-ся к жизни на свободе, сколько… приспособить ее к «зоновским» понятиям. Там он, со своим сро-ком, занимал почетнейшее место, здесь же он — никто, и не может с этим примириться. Оказа-лось — я поняла его психологию верно! Получив удостоверение и утвердившись, таким образом, в охране, он замыслил занять место своего начальника, которого за его рвение к работе никто тер-петь не мог, — обстановка такая, показалось Кириллу, благоприятствовала его замыслам. А как избавиться от начальника? По стереотипу колонии, надо его «опустить», то-есть избить при всех!
И он это сделал!!!
Его счастье, что сор из избы решили не выносить, — просто уволили на фиг.
Но каков идиот?!
И он еще с этим своим горем прилез ко мне, чтобы я его поняла и пожалела!
Мне стоило большого труда сохранить индифферентное выражение. На деле же я чуть не лопнула от смеха.
Горбатого могила исправит.
----------
Но это еще не все его подвиги! Если изгнание из охраны я встретила с юмором, настолько нелепа была его причина, то другой его поступок привел меня в такую ярость, что мне неделю было трудно дышать.
У меня — работа, а он вознамерился сходить на Андреевский, потому что зарплату задержи-вали. О том, что его уже уволили, он мне тогда еще не сказал.
Я проявила понимание, отыскала для него кусочков кожи, он наделал кошельков и отпра-вился на Андреевский. Суббота прошла нормально. В воскресенье — уже темнеет, а его нет и нет… Он обязан был принести мне сумку и столик, только потом отправляться восвояси.
Пять, шесть часов, уже совсем темно, его нет, и звонка от него нет… Зато позвонила наша соседка по Андреевскому Владлена, прекрасный человек, — в прошлом, между прочем, доктор наук. И тут я узнаю, что Кирилл кое-что к обеду продал, напился вдребезги, привел откуда-то жуткого вида молодую бомжиху, а сам заснул прямо под столиком, на котором был товар. Бом-жиха терпеливо ждала его пробуждения, сидя на моем стульчике, пока мои соседи ее все-таки не прогнали. Кирилл к вечеру кое-как проспался, они собрали его вещи и проводили до трамвая, чтобы он ехал домой.
Я позвонила ему домой — его не было. Семь, восемь часов… Около девяти он позвонил сам. Язык заплетается, но уже не сильно. И что же он понес, боже правый!
— Где же ты был до сих пор?
— У Владлены!
— Как это?..
— А так! Я не хотел идти, она меня потащила к себе!
— Кирилл, ты выпил?
— Она меня угостила! Я от нее еле отвязался! Мы еще с ней и ее мужем гуляли там у озера…
В это самое время она мне как раз и звонила. Кирилл промазал: у них с мужем был юбилей свадьбы, они его праздновали, по телефону были слышны звон рюмок, веселые голоса гостей…
Тут Кирилл сообразил, что я запросто сию минуту могу позвонить Владлене, и он окажется в луже. И он мгновенно сочинил такое:
— Ты знаешь, что они с мужем за люди? Они ищут вторую супружескую пару, чтобы с ними заниматься сексом! Групповуху хотят, понимаешь?
Я не сказала ему, что Владлена его опередила, и я уже все знаю. Не говорить ничего лишне-го я научилась у него. Но меня буквально затрясло от ярости. Каков расчет?! Разве после такой информации я стану звонить Владлене, по его мнению?! Вот и выиграл Кирюша, — всех утопил, сам выплыл!
Кроме того, я Владлену искренне полюбила. Благородный, образованный человек. И услы-шать о ней такую мерзость, да со стороны кого — паршивого зека, мне было нестерпимо больно.
Но потом мысли мои приняли другое направление. Так вот ты каков, мальчик?! Это у тебя привычка — манипулировать другими?!
И когда я попробовала анализировать с этой зрения наши отношения, истина открылась мне во всем своем неприглядном блеске: да, он мною манипулировал, используя мою доброту и бо-язнь остаться одной.
(Чего я боялась?!)
Мною манипулировали!
Целую неделю я ходила сама не своя от бешенства.
А через три недели, зная, что я за этот срок должна уже успокоиться, он с привычной нагло-стью позвонил…
… и нарвался на барьер.
----------

Плохо тебе будет, Кирюша.
----------

Штука вся в том, что он меня действительно очень сильно любил. И делал все, чтобы вы-звать у меня ответное чувство. Он очень многое постиг в колонии по части людской психологии и знал, как чего можно добиться от человека. А я ведь тоже была неравнодушна к нему: много бы-ло тех, кто лез из кожи, дабы быть со мной?
Будь к кому — ушла бы давно. Но не было этого человека. И мешали ложные установки. Как всегда, моей точкой опоры должна была быть только я сама. Подбросили мне только возмож-ность заработать — основу независимости. И я справилась.
----------
Вообще — не многого ли я хочу  на пятом десятке? Любовь, страсти…
Пусть их источником будут воспоминания. Там всего этого предостаточно. А что касается секса, то он может быть и безопасный.
----------
Утолила я свою жажду любви и брака, сполна получила свою долю признания в глазах мужчины… Отплывает этот берег, к нему не вернуться, другого не видно, и я нахожусь в самой се-редине потока…

==========

Смысл жизни?
Отвечу.
Вопрос некорректно поставлен. Это — открытые ворота для словоблудия.
Если в жизни есть цель, то есть в ней и смысл.
Маленькая цель — небольшой и смысл.
Цель великая — и жизнь наполняется великим смыслом.
Цель поставлена правильно, пусть и небольшая, — и ты идешь к ней с радостью.
Неправедная цель — человек мучается, заглушая голос совести. Но хотя бы раз в жизни он его отчетливо услышит.
А что же такое голос совести?
Это — вроде показаний курсографа, при которых загорается красная лампочка: внимание, отклонились от курса!
В таком случае — что такое курс?
Кратчайший путь к цели.
А цель? ( Вот сейчас и упадете!)
Всего лишь — выполнение требований Программы.
И не надо гордиться: мы, мол, человеки...
Компьютер, не выполняющий требований программы, — железный хлам. Его либо чинят, либо выбрасывают на помойку.
Разум во Вселенной возник не оттого, что у Господа Бога во сне зачесалась левая нога. Его возникновение так же случайно, как Ньютоново падение яблока, как таблица Менделеева…
Хорошо. Каковы же требования Программы?
Из доступных пониманию нашего скудного разума — одно вижу отчетливо. И это всего лишь — СТРУКТУРИРОВАНИЕ.
Создание жизнеспособных структур, отбраковка нежизнеспособных. Всего лишь.
Как же тогда понятие твоей возлюбленной свободы уживается с понятием Программы? Вся-кая программа — это рамки.
Понятие свободы не выходит из общих рамок понятия СТРУКТУРЫ. Все структуры никаких понятий вообще нет.
Рамки Программы неохватно огромны. Ограничения ничтожно малы. Так что моей свободе есть где разгуляться. А понятие абсолюта существует лишь для дураков, принимающих его всерь-ез. И — для умных людей — как обозначение крайней, высшей степени чего-то. Но не как обозна-чение беспредела.
03.03.2002 г.

Так-то, господа…
«Необъятный простор — и ничего священного…» Дзэн-буддизм, пятый век.
Интересно — знаком ли был Морис Хоанг с этим учением? Скорее всего — нет. Но он был воплощением его сути. Наверное, и я тоже: ведь мы были двойниками, оттого и не могли друг без друга, невзирая ни на что.
----------
Самое смешное, что, в результате всей этой внутренней работы, только сейчас у меня воз-никла легкость в голове, ясность мысли, нормальный сон и какой-то зверский аппетит.
----------
Вот и исчезло наваждение.
А Хоанг — остался…
----------
Господи! Чего бы я ни дала, чтобы опять, морозным вечером, увидеть возле своих глаз эти глаза в длинных лучистых ресницах и услышать чуть глуховатый голос:
— Рита, ты понимаешь, я не должен это делать?
И мой ответ:
— Понимаю. Я тоже не должна этого делать!
Он сразу повеселел:
— Тогда ясно. Мы оба не должны этого делать!
И — поцелуй, прожегший меня насквозь, как струя расплавленного металла…
Какие вселенные соединились в этот миг?..
----------
Собственно говоря, — причина, по которой так долго тянулась история с Кирюшей, вовсе — не моя бесхарактерность, не ответ на его сильную любовь, не боязнь одиночества, не желание, чтобы кто-то помогал, сопровождал, развлекал… Я просто каменно упряма и самонадеянна. И мне захотелось помериться силами с судьбой. Я проиграла. И не жалею: для меня играть — значит жить! А результат… Я готова вступить в игру, имея даже только один шанс из ста. А если бы не ка-менное упрямство и самонадеянность — давно бы уже не было меня на этом свете. Так что… де-лайте ставки, господа!
----------
Месть и игра – это два блюда, которые подают ХОЛОДНЫМИ.

==========

Что же до Саши, то ответ будет такой: Саша любит меня, когда он не просто пьян, но феери-чески пьян.
04.03.2002 г.

Очередные сектанты объявились, — зазывают к себе, аж лапами землю роют.
Я только посмеиваюсь. Пусть, кто хочет, ищет опоры вокруг себя. Эти опоры, если их и найдешь, — ненадежны. Я ищу опоры только внутри себя. Уж эти если исчезнут, то только с тобой. Я сама себе — и вера, и надежда, и любовь, и единение с Богом…  Монокосм.
06.03.2002 г.

О прошлогоднем снеге я жалею, как правило, не очень долго.
07.03.2002 г.

Черт возьми! Так хотелось принести себя в жертву, и вот — не получилось…
----------
Человек, который захочет очень многое изменить в этом мире с помощью тонких, биоэнер-гетических воздействий, — наивен. Вокруг нас вращаются слишком большие колеса: причин и следствий, судьбы, мировых потоков… Тут — дай Бог как-нибудь не попасть между ними. А уж воздействовать на них можно сколько угодно: они знай себе крутятся дальше. И тут — чисто игра: можно всю жизнь покупать лотерейные билеты и остаться ни с чем. А дурак пришел и выиграл миллион: попал в струю, в развилку течений, в критическую точку… Потому что у дурака абсо-лютная вера: сомнения ему не ведомы, он пришел за леденцом — и ему подай! Он не просит то-го, что ему не положено. Эх, знать бы, что положено мне? Может, постараться перейти на дурац-кий уровень?..
----------
Между прочим, Кирилл, по-моему, был все-таки «вампир». Не только я от него жутко уста-вала, но ведь начались неполадки на физическом плане: стало падать давление, которое всю жизнь у меня было «космическое», как выразился один врач, померяв мне его (конечно, до Ки-рилла). Голова болела, я «плавала», — а вот теперь скачу, как пташка! Теперь все ясно: «Кирилл» — это диагноз.
----------
Это сейчас, пока наша цивилизация еще несовершенна и требуется много физической силы, мужчина занимает в ней главенствующее место. Но придет эра тонких технологий, в которой мужчина будет — что слон в посудной лавке. И тогда женщина, вечная труженица, охранительница и созидательница, жертвующая своей индивидуальностью ради семьи и ради будущего, в этом будущем наконец займет подобающее ей место.
----------
Работаю дома. Кирилл не «нависает». Тетрадь в пределах досягаемости. И приходят смеш-ные мысли.
----------
Впервые подумала: может быть, Хоанг оттого и мотался без конца во Львов, что это была для него отдушина? Здесь все было сложно и безвыходно. А там он просто отдыхал от этого. Да и прикрытие получалось что надо, — отвести всякие подозрения… Я не ревнива, — по крайней ме-ре, без особой к тому причины, — и эти его поездки воспринимала спокойно. Хотя, столкнувшись нос к носу с его пассией, постаралась чисто по-женски размазать ее по стенке и стереть в поро-шок. Кстати, о том, какие чувства могли терзать его — и, несомненно, терзали! — в этот вечер, я как-то не подумала… И какие чувства, между прочим, были у Кима, наблюдавшего за нашими раз-веселыми плясками… Может быть, тогда уже что-то в нем дало трещину? Они — ребята проница-тельные! Все шло по безупречной логике характеров. И кончилось, как должно было быть. Но еще раз скажу: было за что платить!!!
----------
Насчет моего характера — припоминаю один эпизод из моего детства. Мне было года че-тыре, и я была полный неслух. (Мама когда-то мне так и сказала: «Ты была исчадье ада!»). Реши-ли привести меня к покорности старинным дедовским способом.
— Вон темная комната, там дед Бабай. Не будешь слушаться — он тебя заберет!
Это подлое запугивание немедленно вызывает во мне вспышку ярости и отваги. Я вырываю руку, за которую меня держат, и, пылая гневом, врываюсь прямо в темную комнату. При этом реву ужасным голосом:
— Где Бабай?! Где Бабай?! Бабай, выходи!!!
Эта выходка произвела на присутствующих такое впечатление, что больше меня никто не пугал.
----------
Между прочим — все время забываю упомянуть о возрасте участников тогдашних событий, а это имеет некоторое значение. Итак, мне — почти 27, Хоангу — 26, Киму и Тиену на момент зна-комства было 23 года…
----------
Обнаружилась смешная закономерность.
Я так боялась, что оба мои основных работодателя, видя, что я плохо справляюсь с объемом работы, задумают со мной расстаться… А выяснилось, что они (оба!) постоянно на нервах оттого, что боятся, как бы я их не покинула! Оказывается — нет квалифицированных кадров, да еще со стажем работы! Сидят кадры на базарах, шмотками торгуют… И очень привыкли к этой жизни. Ра-ботать не хотят. А я сохранила себя в первозданном состоянии — и оказалась ныне на вес золота (судя по тому, как мне платят). Правда, официальный договор все равно предпочитают не заклю-чать, — считают денежки… а расплачиваются нервами…

==========

Ярослав принес мне на 8 Марта желтые нарциссы. Он сейчас изучает ДЭИР и очень серьезно относится к собственным ощущениям.
— Мама, меня будто что-то подтолкнуло купить тебе именно нарциссы!
А я только на другой день уразумела. «Комариный голос», «будто что-то подтолкнуло», «ни с того ни с сего надумал», — это все подсказки подсознания, а оно знает, что делает.
Желтые нарциссы — это финал. И начало новой жизни.
А бабушке он купил розовые гвоздики.
09.03.2002 г.

Между прочим, барьер (экранировка) получился настолько мощным, что под его влиянием стали происходить интересные побочные эффекты. Я отбросила совокупность мелких хаотичных сигналов и сосредоточилась на главных. В результате резко повысилась производительность тру-да, что сейчас для меня очень важно: на две фирмы работаю, нужно успевать! Перестали терзать соблазны потратить деньги, которым раньше я противостоять никак не могла, в результате у меня впервые в жизни появились сбережения. И вообще я как-то перестала суетиться. А с Кириллом… Он все-таки позвонил на 8 Марта, но уже к вечеру, и абсолютно пьяный.
— Рита, я тебя поздравляю с 8 Марта.
— Спасибо.
— Ты извини, я тебе цветы не могу принести, — у меня вид не соответствует… Ты сказала, чтобы в таком виде…
— Ну, так и будет.
После долгой паузы — страстно:
— Я люблю тебя!
— Это пройдет.
----------
Насчет «ни с того ни с сего» — картина: получает Ярослав приличный заработок и мне доб-ровольно дает сто гривен.
Где-то к вечеру отчего-то вздумалось ему залезть в дальний конец книжной полки, куда он вообще никогда не заглядывает.
Приходит ко мне, — глаза как блюдца, челюсть отвисла…
— Мама, я все понимаю, но чтобы вот так засунуть пятьдесят долларов и чтобы в бюджете это было незаметно!..
И в руке держит помятый конверт с этими самыми долларами!
— Ярослав, это тебе Бог вернул за то, что ты такой хороший, — смеюсь я.
— Но я же сам туда полез!
— Ты уверен?..
----------
Насчет «каменного упрямства и самонадеянности»: первая черта Козерога — целеустрем-ленность. Он поставил цель — и идет к ней, невзирая ни на что, проламывая любые стены. Тут вся проблема — не в том, чтобы преодолеть препятствия (о, сладость!), а в том, чтобы правильно поставить ЦЕЛЬ. Не проламывать стены, а искать в них двери. Этим ты и займешься. Не забывай также заглядывать в те двери, которые открыты.
----------
Может, наверное, слегка удивить, — отчего я все время обращаюсь ко временам двадцати-летней давности, когда произошла эта, по сути, грязноватая история, к тому же закончившаяся со-всем некрасиво?
За внешним рисунком событий не всегда угадывается суть. Но я отвечу: сложность и тягост-ность ситуации заставила нас тогда проявиться с такой полнотой, заглянуть друг другу в душу так глубоко, что едва ли еще подобное будет возможно. Мы тогда сумели раздвинуть рамки обыден-ного существования и взять от жизни то, что хотели, наперекор всему.
Как бы то ни было, — именно Хоанг дал мне понятие о свободе, не внешней, но внутренней. И пусть ему за это все простится: эгоизм, лицемерие, жестокость, снобизм, двуличие… Может быть, все его обаяние и шарм в том и состояли, что, проявляя все эти качества, он всегда был ис-кренним.
----------
Ошибаешься, подруга! Он не дал тебе понятие о свободе, а заставил тебя осознать ее в себе, — то есть сделал с тобой то же самое, что и ДЭИР.
----------

— Я дань платила кольцами,
я дань взимала песнями!

Ни ночки даром проспанной:
все в райском во саду!
— А как же бабка, Господу
предстанешь на суду?!

— Свистят скворцы в скворешнице,
весна-то — глянь — бела!
Скажу: родимый, — грешница!
Счастливая была!
----------
Вообще, если бы это была книга, можно было бы назвать ее «Бастион». Как жизнь ни стара-лась тебя уничтожить, как ни пластала по земле, как дерево под ветром (вспомним Скарлетт!), — чуть ветер стих…
----------
— Душа Востока ускользает, как сущность дзэн.
— Но тогда, может быть, ловить ее и не надо?
— Надо понять причину ее неуловимости.
----------
Определите сущность дзэн — и вы определите сущность Бога.
----------
Одно могу сказать: ни один черт,  никогда,  не  рискнет напечатать  эти  записи  в полном  объеме.
Странно, — но это утешает.
==========

Еще один сон хочу рассказать. Бог знает, когда он мне приснился. Я лечу. Внизу обширные пространства, видно все до горизонта: темно-зеленые луга с какими-то малиновыми цветочками, пологие холмы, речушки в долинах, надо мной в небе — облака…
Лечу я долго и в конце концов начинаю озадачиваться: почему нет ни дорог, ни поселков, нигде ни одной души?.. И тут я начинаю замечать: что-то у зелени оттенок не тот, голубовато-зеленый, и цветов таких видеть не приходилось, и холмы какие-то не такие, и небо золотистое — не то… И почему нигде никого не видно?..
И тут меня пронзает догадка: я же не на Земле! И, продолжая лететь над безлюдными луга-ми, я произношу почему-то такие слова:
— Вы все умрете, а я буду жить всегда.
10.03.2002 г.

Неслыханно дерзкие и парадоксальные утверждения Дайсэцу Судзуки понимать так легко, если знать, что в основе их лежат техники ДЭИР. Прелестное описание ощущений, которые ис-пытывает человек, достигнув четвертой ступени, — без намека на техническую сторону этого дос-тижения!
В который раз убеждаюсь: когда я слыхом не слыхала ничего о дзэн, я жила и чувствовала, как человек, родившийся в его понятиях и ощущениях.
Каким сверхъестественным чутьем Хоанг угадал во мне — свою? Но ведь угадал! Ни темпе-рамент, ни красота тут были ни при чем, — его окружали десятки красивых и темпераментных девчонок, жаждавших его внимания — и не имеющих сложностей, какие имелись у меня, в лице его брата, по сути, заменившего ему и отца, и мать. Он мог выбрать любую, и не надо было для этого мотаться во Львов. Но ему было «что-то другое нужно»… Я уже просто не помню самих со-бытий, — где уж вспомнить наши разговоры, эту словесную игру, полную остроумия, неожидан-ных сравнений, парадоксов, резких переходов от возвышенного к самому обыденному, — обнару-живая и в нем «очарование вещей»!
Я тогда не понимала сути происходящего, только чувствовала от этого общения невырази-мое блаженство. И он, кажется, тоже. Зачем бы иначе было тратить на это время! Утолить свою чувственность можно было и без этого. Но без этого он тоже не мог. И вот именно тут я от него шарахалась, верная законам морали. В духовном общении никаких преград не было! Никакого чувства вины! Там мы понимали друг друга с полуслова. В постели тоже. Но потом меня охваты-вал ужас от своего грехопадения…
И не было тут никакого «совкового комплекса», — просто я отлично понимала: обнаружься эта связь — и я разом потеряю пропуск в этот мир, который страстно привлекал меня… Вьетнамцы от меня отвернутся, — разве что кроме самых небрезгливых, но такие мне самой были не нужны… Ким не простил бы мне этого и сделал бы все, чтобы донести информацию до всех и каждого. Этого я и боялась больше всего. А на условности мне, как и Хоангу, было глубоко наплевать.
Как это я ухитрилась родиться в Украине человеком с ощущениями и понятиями дзэн? Какая неприкаянная дальневосточная душа забрела в эти чуждые широты? А ну-ка, отвечай: кто ты и от-куда?..
11.03.2002 г.

P.S. Нет, ну -- в самом же деле: необъятный простор — и ничего священного!!!
----------
Р.P.S. Хотя должна признаться, что при всем при том меня очень заботит, где взять деньги на новые туфли, без которых мне не создать соответствующего имиджа.
----------
Почему-то сейчас припомнилось, как мы в Доме моделей пытались определить стиль каж-дого модельера максимально кратким образом.
Я совершенно не помню чужих определений и импровизировать не буду. Но помню, как оп-ределили мой: внешняя строгость при внутренней свободе!
----------
Кстати — был тогда еще один парадокс. Как только мне давали сделать изделия из нату-ральной кожи — на них градом сыпались одни превосходные эпитеты. Но иногда случалось, что мне поручали изделие из искусственной, — и тогда мой начальник в сердцах говорил:
— Ну, Рита, это будто и не ты делала!
Не переносила я подделок. И работать с мертвым материалом не могла. Я его не чувствова-ла. Он не излучал. Зато с «кодом» натуральной кожи я превосходно находила общий язык. Как и до сих пор.
----------
Ну — куда я дену особенность своего мозга: помнить картинки и не запоминать слов! И вот — какая-то клеточка памяти ожила, раскрылась, и я так ярко увидела Хоанга, стоящего спиной к раскрытому окну, на фоне вечереющего сада. Мягкий свет отчетливо обрисовывает его порази-тельно красивый силуэт, но слегка смазывает черты, и все-таки я вижу низко падающую на брови вороную челку, и сами брови — чуть насмешливо приподнятые к переносице, и сильно раскосые, огромные, лукаво прищуренные глаза, чуть удлиненный нос, маленький рот, похожий на два раз-вернутых лепестка, сильно выступающие скулы, а под ними — впадинки щек, маленький твердый подбородок… Раскрытый ворот излюбленной черной рубашки, плотно облегающей мускулистые плечи… И даже звуки помню — его голос, шум какой-то проезжающей машины; усталую вечер-нюю свежесть, лениво идущую из сада…
Вспомнила!
— Это все выдумки, это не стоит внимания. Почему тебе кажется, что твои чувства — это все? А если поглядеть получше — со стороны?
— С чьей стороны?
— Я хотел сказать – издалека.
— И очень далеко? Придется взять бинокль! Но не забывай — оптика искажает.
— Я не сказал — глазами смотри!
— Тогда закрываю. Можно начинать смотреть… или чувствовать? — тон в течение этой ко-роткой фразы меняется кардинально: от задиристого — к самому томному, потому что за тот миг, что я закрыла глаза, он успевает пролететь полтора метра от окна до дивана, где я сижу, и уже его губы возле моих губ, и больше я сказать ничего не успеваю: разговор продолжается в полном безмолвии, хотя не становится от этого менее содержательным.
О чем мы говорили? И когда это было — черт знает: по-моему, к лету мы уже разошлись… Или была какая-то случайная встреча уже после всего?.. Ничего не помню. Силуэт на фоне вече-реющего сада… Четко помню про бинокль. Помню… Но это я оставлю при себе.
----------
Вспомнила. Это было не лето, а очень ранняя весна. Сад едва оделся зеленью. Но было теп-ло. А Хоанг вообще очень любил свежий воздух и открытые окна, вот окно и было открыто. Все правильно. И мы спорили о подходе к известной проблеме «треугольника» — я пыталась подой-ти с позиции субъективных ощущений, а он пытался внушить мне, что однозначного подхода тут быть не может, — но очень осторожно, потому что я нападала. Потом ему, видимо, спорить на-доело, и он искусно перевел разговор в иную плоскость… где нападающей стороной была уже не я, а ненужные условности отлетели в сторону вместе с ненужными деталями одежды… А окно так и забыли закрыть, — совсем не замечали холода…
----------
Еще вспомнила. Это он после долгого перерыва (недели две) явился встречать меня на мет-ро «Большевик», где  я делала пересадку по дороге на работу. И я из-за него опоздала. А вечером он был у меня. И такие разгорелись страсти, что ночевать ему пришлось остаться у меня, — транс-порт уже не ходил.
Да, действительно есть что вспомнить… Самое счастливое время, когда опыт дополнял чув-ства… И не было у меня страха перед грехопадением. И я не боялась огласки и позора. Просто у меня было отчетливое ПРЕДЧУВСТВИЕ КОНЦА.
----------
«Зависть богов»…
----------
Да, ему нужна была именно я. А мне только он один был нужен. Как из-за нерешительности, колебаний, неуверенности могли мы потерять то, что было?.. Мы упустили из рук события. По-зволили им играть нами, а не наоборот. Тянули, выжидали: а вдруг что-нибудь изменится. Стра-шились огласки, скандала, каких-то санкций. Бог знает что делали, чтобы скрыть нашу связь ото всех. Почему, зачем? Разве любить — преступно? А если получилось — так, а не иначе? У нас не хватило мужества быть самим собой. Мы пошли на поводу у ситуации. И ситуация с наслаждени-ем расправилась с нами. Не было «молибденовой логики натур». Всего лишь — железная логика самой жизни: или — ты, или — тебя.
Единственный раз в жизни допустила слабость. Чтобы еще и через двадцать лет заливать ее слезами.
Что толку сознавать, что во всех других  ситуациях ты сумела быть сильной и из всех них выйти с честью.
Все эти победы над собой — ничто перед тем, одним-единственным, поражением!!!

==========

А собственно говоря — разве одна твоя воля могла все решить?
А его воли не было. Он сопротивлялся изо всех сил, пытаясь уйти от тебя и всех этих про-блем.
Просто чувство было сильнее его. И, когда он чувствовал, что уже не может выдержать, он давал себе волю. Больше ни о чем речи не было. Так что прикрой фонтан слез, подруга. Вы встре-тились при обстоятельствах, когда все было против вас, и ничего не могло быть. А то, что вы все-таки смогли какое-то время быть друг с другом, произошло по его воле. Точно дозированная пор-ция свободы. Так что поблагодари его за смелость. Поверь, ему решиться на такое тоже было не-просто! А больше ничего и не должно было быть. Ни по чьей воле. Кроме Божьей.
12.03.2002 г.

Это ты, ведьма, навела на бедного мальчика дурман. Вспомни, — ты всю жизнь делала с мужчинами все, что хотела! Ты желала — и они сходили с ума по тебе. (И сейчас сходят!). А бы-вало, не хотела — и у бедного мужика все напрочь вырубалось в разгар ситуации, и он не мог по-нять, что происходит… Кто кем играл — ты им или он тобой — тут надо еще подумать!
13.03.2002 г.

Нельзя также сказать, чтобы все эти утонченные переживания мешали мне ждать письма от Тиена и ЖЕЛАТЬ получить его. И о нем тоже есть что вспомнить, — но воспоминания эти очень нежные, в них нет ничего запредельного, как с Хоангом…
Вот такое создание ты, Рита.
Играть – значит жить.
----------
Видимо, я добралась до разгадки. Потому что «вспышки сознания» и сны наяву в одночасье покинули меня. И реальность вступила в свои права.
Теперь могу упомянуть, что до вьетнамской «диаспоры» я все-таки добралась. Перевернула все старые записные книжки и обнаружила один «живой» телефон — были Минь и Надя, которые купили дом на Совских прудах, и еще где-то в 1991 году мы с ними перезванивались.
Эти оказались на месте. Было это еще в середине февраля. Письмо Тиену я рискнула отпра-вить раньше, 28 января, но мне не давало покоя полное отсутствие информации.
Минь, оказалось, торгует на рынке; живет, видимо, не бедно, и только что, перед Новым го-дом, ездил во Вьетнам. Но, оказалось, он из Ханоя, а не из Хошимина, где жил Тиен, и заниматься этим делом у него не было ни малейшего желания. Их обычный «культ неприятия излишеств»… Тарахтел он точно так же, как и раньше, и с тем же ужасным акцентом.
— Вьетнамцы очень изменились, — предостерег он.
— Так мы — тоже!
— Приехал, как всегда, к родителям, уже нет по-прежнему… Один раз собрались, пили, вот и все… Я уже чужой для Вьетнама.
— Понимаешь, я просто хочу знать, он в этой стране или нет. Потому что я помню, он соби-рался уехать.
— Куда уехать? Зачем уехать? Там он! Никуда не делся! — тут трубка на пару мгновений умолкла: Минь припоминал информацию, а может, подбирал слова. Затем вдруг выпалил: — Он … торгует… книгами!
— В каком году ты это слышал? — кратко спросила я, и в трубке произошла заминка. Но тут же он нашелся:
— А телефон его у тебя есть?
— Книжного магазина.
— Так позвони ему!
— А если его не будет на месте? Как я буду объясняться?
— Не надо объясняться! Прямо говори: «Тиен есть?»
— А если – нет?
— Английский знаешь?
— Говорю свободно.
— Тогда тебя все поймут. У нас все знают английский. Но еще раз говорю: вьетнамцы очень изменились.
— А ты как?
— Постарел… Живу ради семьи… Созвонимся, — твердо заключил он.
Затем трубку взяла Надя, жаждавшая общения. Перебрали общих знакомых, я спросила о Туане с Олей — и тут узнала ужасные вещи.
— Они разошлись. У них трагедия. Старший сын погиб.
— Андрюша?..
— Ну да. Они продали квартиру и разошлись. Да он себе уже другую нашел!
— А Оля?
— Уехала домой в Воронеж с младшим сыном. Адреса у меня нет…
— Да что ты… Я никогда в жизни не решусь побеспокоить ее, напомнить о себе… Я же этого Андрюшу столько на руках носила…
— Да я тоже… Ужас.
— А как это случилось?
— Я не знаю…
— А когда?
— Где-то в девяносто третьем… (Тогда и оборвался контакт!)
— А телефон Туана у тебя есть?
— Где-то был… Я давно не звонила. (Ну и незачем…)
Я напросилась в гости, сама не зная зачем. Вся информация была уже получена, а сами они меня интересовали мало. Ну — увидимся…
А вот — как сложилась жизнь у Тиена, меня интересовало. Он был тонкий человек. Такие люди — редкость. Несмотря на многие резкие различия, обиды, непонимание, мы все-таки были очень близки. И мне не хотелось бы потерять его навсегда…
-----------
А, в сущности, — что такое был Хоанг? Один из мифов сознания, который имел неосторож-ность воплотиться. Погоня за мечтой… Попытка остановит ветер или придержать вспышку мол-нии, чтобы разглядеть ее получше… Весь этот хаос сознания, который я выплеснула на бумагу, в смысле информативности — полный бред, и говорит лишь о смятении чувств. И о железной по-следовательности Козерога, наводящего в этом мире порядок, начиная с самого себя…
-----------
ДЭИР не работает с непроявленной кармой. Прежде нужно дать ей проявиться. Иногда этого бывает достаточно, чтобы она исчезла. Но эта работа требует мужества, потому что из памяти и подсознания всплывает такое… А что делать! Другого пути нет.
-----------
Таким же мифом сознания был для меня Саша. Мифом, который продержался очень долго. Но и с ним я разобраться сумела. Дала ему проявиться до конца, после чего он самопроизвольно исчез. (Миф, а не Саша.) Просто, видимо, сам мозг, вооруженный навыками ДЭИР, проводит рабо-ту по очистке сознания, подсознания, удалению кармы… Мне очищают путь. Куда он ведет? Мне — подскажут?..
----------
Если бы ты спросил меня, Тиен: «Чего ты достигла за те семнадцать лет, что мы не виде-лись?» — что бы я смогла ответить? Ни машины, ни виллы, ни состояния, ни своего дела… Но я бы ответила: «Я не достигла тех целей, к которым не стремилась. Я хотела найти точку опоры в себе, состояние внутренней свободы, покоя и равновесия. Моя работа состояла в познании себя, и через себя — познания этого мира. А ты же знаешь, что цель есть движение за целью!»
----------
Таким же мифом было стремление иметь семью, — мифом уязвленного сознания, жаждав-шего самоутвердиться.
Интересно, — если сознание очистится, как зеркало, может быть, оно начнет что-нибудь от-ражать?
----------
Твоя глупая восторженность происходит от великого счастья жить и великого удивления перед каждой минутой этого счастья. От возможности воспринимать великое множество предме-тов и явлений, населяющих этот огромный мир; от возможности сравнивать их, размышлять о них… Ты — такой же большой ребенок, как твой (бывший) Кирюша. Но, в отличие от того ребенка, который собирал камешки на берегу океана, не видя самый океан, — ты, перебрасывая камешки, не отрываешь взгляда от игры волн. Твоя обостренная восприимчивость очень мешает на берегу. Но для океана она — в самый раз!
Счастливы в этом мире только блаженные и идиоты. И, может быть, те, кто за внешними контурами всегда видит игру превращений материи…
«Мудрец, созерцая свет, проходит жизнь как бы в рассеянности…». Не отношу себя к мудре-цам. Но не стремиться к свету для меня значит — не жить.
----------
Отплывает этот берег, к нему не вернуться, другого — не видно, и я нахожусь в самой сере-дине потока…
----------
Рано или поздно это обязательно должно было случиться. Я всегда вела игру, правила кото-рой устанавливала сама. И вдруг обнаружила чуждое влияние, целую систему правил, которым я следовала, сама не знаю зачем! Целую систему переплетенной кармы, — и ложной, и истинной!
И вот все эти всплески — и мысли, и определения, и воспоминания, — были внешним вы-ражением той борьбы, которую мозг сам вел внутри себя, удаляя эту карму. Это его работа — по клеткам, по синапсам, по ассоциативным цепям. Уход Кирилла вызвал освобождение огромного количества энергии, прежде тратившейся только на него. А попавшие мне в руки дневники дали мощнейший толчок… И пошла работа!
А знаете, какой первый признак, что карма отработана?
Все помнишь, и все это — безразлично. Будто где-то в журнале прочитала, не помню в ка-ком.
И при этом — ощущение раздвинувшегося пространства.
Порождает карму чувство вины. После истории с Кимом и Хоангом оно у меня, видимо, все-таки осталось. И вот мозг за нее зацепился и вытащил всю кармическую цепочку. А я все ду-мала — отчего меня терзают эти воспоминания сейчас, через столько лет? А началось все с той роковой фразы!
«--Ты понимаешь — я не должен это делать?»
«--Понимаю. Я тоже не должна этого делать!»
Чувство вины! Завязался кармический узел! И дальше все пошло под его знаком! Вот откуда у меня была постоянная тревога, которую я в итоге более поздних размышлений определила как предчувствие конца! Вот почему я все время рвалась — и не могла вырваться: причина была во мне! А он мне врал, сколько хотел. Врал нагло, прямо в глаза, отчего я все время терялась. Ничего и никогда он не собирался со мной иметь, кроме одного: его неудержимо, помимо его воли, влекло ко мне. И все!
Полная иррациональность поведения, полное подчинение чуждой программе, но приходя-щей не извне, а изнутри тебя.
Карма!
ДЭИР действительно дал мне все.
Нет. Это я с помощью ДЭИР взяла от жизни то, что мне нужно.
Я захотела внутренней свободы. Но ДЭИР ничего не дает, — только предоставляет возмож-ность, открывает канал. Дальше — твоя воля.
А эта моя мания служения? Разве мне от природы это свойственно? Но появляется близкий мне мужчина — и я начинаю ему служить, как собачонка! Будто включается программа! «Служи. Не будешь служить — он тебя бросит.»
Карма!
А вот ее отработать помог мне Кирилл. Он будто родился на свет для того, чтобы я могла развенчать эту карму! Служить? Кому? Зачем?
«Ты его бросишь – он погибнет!»
Ну и пусть погибает. Слабое не должно выжить. Закон природы.
А хочет выжить — пусть цепляется за жизнь! Помогу. Тащить — не буду!
Такой вот намечается водораздел.
В этих записях нет ничего случайного. Ни одной строчки.
Самостоятельная работа мозга по удалению кармы. И я тут — простой свидетель. Вооружен-ный гелевой ручкой.
Вот только интересно — случайным ли был толчок, по которому мозг начал эту работу? Или ему тоже была задана программа — откуда-то из тонких миров?
Если так, ребята, — спасибо в письменном виде!
----------
А вот спросите меня сейчас: ты хотела бы любви, ласк, нежности, взаимопонимания, секса, ощущения рядом надежного друга?
Безразлично.
Мое зеркало желает отражать иные предметы…
----------
Каких-то двадцать лет — и «золотой ключик у нас в кармане!»
----------
Ничего нет удивительного в переселении душ, Ритуленька. Вспомни Сашу Гриневского из сухопутной Вятки, проделавшего всего один морской переход — и написавшего тома рассказов, по праву считающихся шедеврами маринистской прозы!
----------
Мой отец ушел в армию семнадцатилетним мальчишкой — и, конечно, сном-духом не ве-дал, что зашлют его аж на Дальний Восток, в Корею, где и просидит он целых семь лет, потому что после войны на целых пять лет набор в армию отменили: пусть новое поколение подрастет, взамен погибших. И в течение этих семи лет отец, конечно, женщин почти не видал, да и после — днем работа, вечером институт… Сильно недобрал он в этом смысле. И это, наверно, передалось мне. Во всяком случае, уж я и отлюбила и отгуляла за двоих: за себя и за него!
Я тут часто употребляю термин «ДЭИР» — Дальнейшее Энерго-Информационное Развитие. Если употреблю термин «Раджа-Йога» — все станет понятным?
Раджа, только без мистики, многочасовых медитаций и многотонной пудры на мозги. Про-стые, научно обоснованные знания и техники для повседневного употребления.
----------
Любопытный момент.
«Скажи мне, какой цвет у тебя любимый, и я скажу, кто ты. — Пристрастие к зеленому цвету свидетельствует об утонченной творческой личности. Его поклонники сексуальны и одновремен-но — постоянны в любви».
Сильвио Джильоли, психолог.
----------
Вообще наш организм — интересная штука. И склонен к самостоятельности. Я тут с нового года увлеклась диетой Брэгга (обо всем не напишешь). Так мало того, что сбросила три лишних килограмма, чего мне не удавалось сделать в течение десяти лет при помощи всяких «гербалай-фов» и других средств, — сам организм, вникнув в систему Брэгга, начал мне подсказывать, когда он желает голодать, то есть очищаться и пить одну воду, а когда питаться — и притом чем. Иногда он целый день желает потреблять одни фрукты и орехи, а иногда с судорогой требует «жрать — и побольше!» Но в любом случае я стала тратить заметно меньше денег на еду, а питаться лучше — разнообразнее и вкуснее. Интересные дела!
----------
Между прочим, сейчас, вспоминая события тех дней, отчетливо вижу многое, чего тогда, в силу сумбура чувств и отсутствия опыта, я не могла увидеть. Например, то, как Ким заботился о брате, представлялось мне всегда немного излишним… Я думаю, Хоанг вообще был парень нена-дежный, с неустойчивой психикой. Имел пристрастие к наркотикам, суицидальный комплекс… Я думаю, он после гибели матери уже пытался что-то с собой сделать, оттого вся семья так и тряс-лась над ним. Наверное, он и сюда на учебу попал поздновато из-за того, что его отпустили толь-ко вместе с Кимом, строго-настрого наказав не спускать его с глаз, — что Ким и исполнял по мере возможности, ведь они были в разных училищах. Скорее всего, их охотно направили бы и в одно, да Хоанг для военной службы, видимо, не очень подходил, хотя армию прошел — опять же вме-сте с Кимом, под его командованием.
И вот после этого всего увести у брата девушку?! Да еще почти невесту, — ведь Ким одно время, таская меня в разные гости, так всегда и представлял. До того момента, когда он, очевид-но, переговорил с домом и ему объяснили, что если он останется здесь, его отец потеряет все… А в том, что я соглашусь уехать с ним туда, да еще имея маленького ребенка, очевидно, были очень большие сомнения. И слово «невеста» исчезло…
Немного позже его обеспокоенная семья снарядила сюда мамашу вместе с предполагаемой невестой Туэ, мне кто-то об этом рассказывал. А у них там спорить не полагается. И он вынужден был дать согласие на помолвку — это все равно что жениться. О чем мне когда-то и сказал, придя ко мне с намерением, совершенно не подходящим для женатого мужчины… Но свадьба состоялась в Ханое, уже после возвращения домой.
Такова фактическая канва событий, на которой страсть вышивала свои причудливые цветы…

==========

А ведь действительно — «кентавр»: склонный к отрешению йог — и суперсексуальная жен-щина; жесткая воля, мощная энергетика — и сверхчувствительная психика…
А говорите — не бывает!..
Когда-то этот странный сплав рождал во мне трагические мысли. Сегодня же я наслажда-юсь, черная с его помощью сразу из двух колодцев…
15.03.2002 г.

А чему ты удивляешься, Рита? Тому, что среди девчонок, его окружавших, Хоанг выбрал именно тебя?
Сам — человек с изломанной психикой, сильным темпераментом, железной волей и беспо-добным ощущением внутренней свободы, умный и проницательный, — как же он мог не увидеть в тебе СВОЮ? И что могло ему помешать — вопреки всему — попытаться хотя бы вытянутой рукой прикоснуться к тебе?!
----------
Господи! А — сколько — после него — было — всяких других ребят из Вьетнама?!
И — всех их — небрежно спускаю с ладони: развейтесь в прах!
----------
Теперь вспомнила: вот та картинка, у вечернего окна, нежданно-негаданно всплывшая из глубин памяти, была такой яркой и оттого, что — это мы были в последний раз. Свеча всегда ярче вспыхивает — перед концом… который, к счастью, не состоялся в полном смысле слова… но меж-ду нами все было окончено. И тогда, наутро

Ты меня на рассвете разбудишь,
проводить необутая выйдешь…
Ты меня никогда не забудешь,
ты меня никогда не увидишь…

----------
А вообще — кое-что действительно идет по кругу. Год назад устроилась делать сумки в фирму, производившую обувь, — там оказалась не ко двору, Но теперь опять делаю сумки в фир-ме, производящей обувь!
Когда-то работала в кооперативе «Весна», председателем которого был Сергей Аверченко, здоровенный веселый русский негр, про которого была сложена знаменитая шутка: «Сергей, ты как только видишь Риту, ты сразу СВЕТЛЕЕШЬ!» Сейчас начальника моего в Доме моделей обуви зовут…  тоже Сергей Аверченко.
А более давние времена опускаясь — когда я еще была замужем за Петькой, а Ярославу не было и полгода, был у нас такой квартирант Витя, с которым у нас был любовный роман. У него были очень красивые волосы, и он любил носить старенький серый беретик.
Второй Витя был вьетнамец, и по-настоящему звали его Тханг, но это имя означает то же, что и Виктор. И тоже у него были прекрасные волосы, и тоже — серый беретик! Ну, что вы скаже-те?! И больше ни с одним Витей я в течение жизни знакома не была…
А первый мой любовник был Александр, Саша. Причем связь у нас получилась таким обра-зом, что для такой темпераментной женщины, как я, это было просто неприлично. Конечно, он мне нравился, но ни о чем таком я и не помышляла. И тут он мне сделал рассудительное предло-жение: «Почему бы нам с тобой вместе не попробовать?.. Тебе было бы хорошо. Никаких непри-ятностей не будет. Ты мне нравишься, я тебе тоже. Так зачем куда-то бегать?» Он был курсант, и для него куда-то бегать было проблематично. Я выслушала, рассудила, что мне уже двадцать один с половиной год, можно себе позволить, и предложение было принято. Действительно, все оказалось приятно, и проблем не было. Так что вовсе не в порыве страсти… Гораздо позднее был еще один Саша, вьетнамец, и тоже у нас с ним все получилось очень славно. Кстати, я прослави-лась тем, что сумела его соблазнить, потому что до меня это никому не удавалось. Он был очень красивый и приятный парень, и, как выяснилось, давно сходил с ума по мне, но считал делом чести это не показать…  Жаль, — не сложилось… Он не мог остаться, а я…  Ну, и последний мой Саша, моя самая сильная любовь, которая ему не очень-то была нужна…  Счастливое для меня имя…
Но, узнав, что моего знакового зовут Владимир, я готова бежать со всех ног. Это имя означа-ет для меня не просто неприятности, но большие неприятности.
Вот такие цепочки…
----------
А все-таки, как ни паршиво поступал со мной (местами) Хоанг, он испытывал ко мне на-стоящую бешеную страсть. Как и я к нему…
И пусть ему за это все простится.
----------

От стрел, что мечет смерть, нам не найти щита.
И с нищим, и с царем она равно крута.
Чтоб с наслажденьем жить — живи для наслажденья!
Все прочее — поверь, одна лишь суета…   
Хайям.
----------
А — Микеланджело Буонарроти? Гениальный скульптор, рожденный конкретно для работы по мрамору, изначально знающий все приемы его обработки! Родился — где? В семье тупого и высокомерного бездельника, родовитого флорентийского гражданина, имевшего, кроме него, еще пятерых абсолютно бездарный сыновей! Это ли не переселение душ! Какого-то древнегреческого скульптора сущность так обожала работу по белому мрамору, что не смогла не воплотиться…
Да простит меня аллах, если кто подумает, что я мыслю к славе Микеланджело пристег-нуться! Беру всего лишь наиболее поразительные примеры для иллюстрации тезиса. Потому что хочу понять, откуда что берется.
И вот мне кажется, что мы с Хоангом что-то недолюбили в прошлых рождениях… Мы долж-ны были встретиться. Мы должны были реализоваться в чувстве высшей пробы. Ну откуда взялась эта, в прямом смысле слова — гибельная страсть? Происходившая все время под каким-то знаком беды… и совершенно непреодолимая!
…До того момента, как я, имея на то веские причины, устроила ему скандал и дикую голо-вомойку. Наоскорбляла в порыве чувств, как хотела, и прогнала его безвозвратно. Он пошел об-ратно в общежитие и всадил себе дозу этих своих амфетаминов, «сколько получилось в шприц», как сказал мне Ким. Повезло: у него оказалось сильное сердце. Наутро это дело обнаружили — и успели в реанимацию, где он и провалялся две недели.
Ничего, выжил. Даже сумел сдать летнюю сессию… Но — знаете, как гасят в степи пожар? Встречным огнем! Вот то же самое произошло и с Хоангом. Побывав на том берегу, он вернулся, утратив прежнее чувство ко мне… Да и у меня оно почти исчезло… Мы потом виделись еще не раз, но — сгорело…
И вот — имею дерзость предполагать, что весь этот узел завязался еще в каких-то прошлых рождениях. Ну уж очень это все похоже на отработку кармы! Чтобы исчезнуть, она должна поя-виться…
Где-нибудь на том берегу мы все это узнаем. Но штука в том, что там мы можем все знать, но ничего не в силах сделать. Для этого приходится спускаться в более энергетичные, грубые миры…
----------
…Ничего конкретного не было известно, но — какие-то намеки, обрывки слов, взгляды, вы-ражения лиц, какая-то темная возня в конце концов заставила Кима осознать, что у него за спиной происходит что-то неладное. А он был человек по-военному честный и прямой, и учинил мне открытый допрос и скандал, во время которого мне все же удалось обвести его вокруг пальца: признать, что я таки неравнодушна к его брату, но яростно и напрочь отсечь всякие подозрения, что между нами были не только слова… Платой за то, что он не станет учинять такой же допрос Хоангу, стало то, что я пообещала впредь у Хоанга никогда не бывать…
…И поэтому со временем, когда все улеглось, у нас с Кимом смогла возобновиться прежняя привязанность, которая продолжалась почти до его отъезда…
…за спиной Тиена – в этот раз…
Так-то! То, что он считал недопустимым в отношении себя — для другого он вполне допус-тил… Видимо, у него все-таки было ко мне сильное чувство… Да и потом, — отъезд — все равно что смерть! А до нее надо постараться взять от жизни все…
…И у меня в отношении него в конце возникло снова такое сильное чувство, что наплакаться не могла, когда он уехал. А вот с Хоангом мы расстались совершенно равнодушно… Собственно говоря, мы даже и не попрощались…
…Время меняет акценты. Плакать о нем мне пришлось через двадцать лет.
----------
Каждый раз, дописывая очередной отрывок, я думала, что это уже точно последний. Сказать больше нечего!
Проходило несколько часов — и наплывала очередная волна. Я только успевала хватать пе-ро, пока она не ушла безвозвратно…
Вся эта ассоциативная проза не писалась, а ПРОЯВЛЯЛАСЬ.
----------
И вышло все по слову моему: «пусть меня захватят КОД и эгрегор тех времен»… Прошло ровно двадцать лет, — РОВНО. Буквально день в день…
----------
Может быть, есть еще одно — весьма здравое — объяснение всей этой истории. Воля ваша, — но в этой сильной страсти было всегда нечто болезненное. Вроде бы все и нормально, — быва-ет! — да не совсем. Все-таки у Хоанга, несомненно, было определенное психическое расстрой-ство. Ну, послала тебя любимая женщина на фиг! — это же не повод для мегадозы!
Хотя для Хоанга я, в конце концов, явилась в образе доброго начала. И самого сильнодейст-вующего лекарства. Очевидно, после этого потрясения он избавился от своего комплекса, имев-шего причиной давнее потрясение… но заодно и от любви ко мне. Пока у него был какой-то сдвиг, он был яркой личностью. Но, излечившись, он стал заурядностью… Для своей деревенщи-ны Галины — в самый раз! Исчез в нем огонек… Я это почувствовала. И разлюбила… Он стал мне неинтересен. И я ему также.
Между прочим, у всех великих личностей ученые отмечают наличие психических рас-стройств… Может быть, это и есть причина их гениальности?
----------

Козерог всегда идет до конца.
Даже если это так больно…
----------
Выходит — я была лишь мелким оружием в руках судьбы, ведущей счет всем делам на этом свете? Получилось — я вернула Хоангу здоровье и душевное равновесие, уплатив за это ценой — его потери как личности? Чья это злая шутка? Или — случается только то, что должно случиться?
Но мне уплачено за мою работу. Мне, единственной на свете, дано так ярко помнить его, ка-ким он был. До своего выздоровления… то есть до смерти.
Писать больше не могу…
----------
Во всяком случае, одним могу тебя утешить, подруга: в тебе этот сдвиг остался.
И, судя по полному отсутствию признаков суицидального комплекса, тебя он не покинет никогда.
----------
 Вот — так и стоит перед глазами, как он летит по ступенькам ко входу в метро. Как будто он так и бежит по жизни, неуловимый, как молния или снег…
Отчего ты вечно мчался, Хоанг?
Пытался убежать от себя?!
И самое страшное – ведь удалось!..
А вот от меня – нет…
----------
Может быть, судьба оставила мне эту память в наказанье за то, что мы творили с ним.
Но я принимаю эту пытку как блаженство!..
----------

Не мигают, слезятся — от ветра —
безнадежные карие вишни…
Возвращаться – плохая примета.
Я тебя никогда не увижу!

Даже если на землю вернемся
мы вторично, согласно Гафизу, —
все равно мы с тобой разминемся…
Я тебя никогда не увижу!

И окажется так минимальным
наше непониманье с тобою
перед будущим непониманьем
двух живых — с пустотой неживою!

И качнутся бессмысленной высью
пара фраз, залетевших отсюда:
— Я тебя никогда не увижу!
— Я тебя никогда не забуду!
Андрей Вознесенский
----------
А впрочем, — не надо пессимизма, подруга!
Не забывай, кто ты есть! Там, за гранью, они забудут себя, но ты-то — нет!
И я там обязательно отыщу Тиена. Но не забуду и Хоанга. И уж постараюсь, чтобы он вопло-тился на Земле снова с каким-либо комплексом! Я его отняла — я его и верну!!!
----------

А, собственно, зачем ждать так долго? Для чего-то тебя учили?! Действуй!
Мне для этого достаточно пожелать — и того, чего я в самом деле желаю всей душой: что-бы он стал прежним, вновь обрел свою прежнюю искрометность — но вовсе не прежние комплек-сы! Как это сделать — я не знаю. Ну, пусть идет по улице, споткнется и стукнется башкой, чтобы его снова пробил ПОТОК! Так самый, что всегда играет и во мне, — я поделюсь! Ну, исполни-лись ведь уже все сроки, — ровно двадцать лет! Ну, это же не может быть СЛУЧАЙНО!
Я плачу долги, Хоанг. Я раскаиваюсь в малодушии и слабости. Я прощаю тебя за все. Я на-правляю всю свою силу, чтобы развязать те узлы, что мы накрутили столько лет назад. Я смиря-юсь перед силой судьбы и осознаю себя «мелким орудием» в ее планах. Я желаю, чтобы заглу-шенный когда-то в тебе поток энергии вновь вошел в прежние берега. Я считаю, что ты свои дол-ги тоже уже заплатил.
ТАК  --  ИЛИ   НЕТ?!
Как будто подняла тяжелый камень. И сразу — слезы градом. Ну, улыбнись, Хоанг! Как то-гда, прежде! Я хочу поцеловать тебя в улыбку. Ничего не было. Завтра ты проснешься прежним. А я приду к тебе во сне.

==========

Но приснился мне вовсе не Хоанг. А какие-то чудовища, которые кидались на меня, оскалив зубы, так что я проснулась посреди ночи в холодном поту,
Наверно, это я у них отняла добычу.
17.03.2002 г.

Яркое солнце. Лесное озеро. И плавает парочка уток, внаглую трахаясь прямо на глазах почтеннейшей публики. Временами ветерок поднимает легкую рябь, и тогда по темной воде пе-ресверкивают крупные, ослепительные искры… Я стояла, смотрела, — и вдруг с пронзительной остротой почувствовала: может быть, вся наша жизнь — не более, чем искра на темной воде, заме-ченная божественным разумом в краткую минуту досуга и веселья?..
----------
Вообще-то, пробить канал в ноосфере вполне по силам «четверке». Я такие штуки уже де-лала. И все получалось.
Может — получилось и на этот раз?..
----------
А  у-ста-лость  ка-ка-я  у  ме-ня…
----------
Какой бы ни был ОТВЕТ — я приму его с радостью и смирением. Потому что именно он бу-дет самым лучшим, включая в себя «божественную поправку». И если не будет никакого ответа, это тоже будет самым лучшим, Но почему-то мне верится…
----------
Просто я понимаю, с силами какого масштаба я имею дело. И здравый смысл мне подска-зывает, что тут совсем не до гордости.
----------
Когда-то, еще в те времена, мне было слишком страшно и слишком больно осознать, что по-сле своего безумного поступка и двухнедельного пребывания в Павловском диспансере Хоанг очень переменился, — и не то что ко мне, но вообще. То ли довольно долгое пребывание за чер-той подействовало, то ли сверхдоза амфетаминов, то ли уколы, которыми его пичкали в больни-це, — а вернее, все это вместе, — но это уже был не Хоанг, а его тень. Вернее, оболочка. Вся его игра, весь его блеск исчезли. Он еще, бывало, подсмеивался, но как-то по инерции. Вообще стал инертен. Зато стала заметна в нем хозяйственная жилка: занялся коммерческими делами, беспре-рывно строчил свои джинсы… То — учеба была у него на заднем плане: а, как-нибудь сдам! Теперь он только и делал, что сидел над учебниками… Встречался, правда, во Львове с Галиной, но без особого увлечения… И даже, представьте себе, доходили до меня окольными путями такие слухи, что Галина жаловалась на недостаток у него сексуальности! Это Хоанг-то!..
Мне тогда все эти перемены были непонятны и прошли по задворкам сознания, да и занята я была уже другим…У меня уже жил Тиен…
Должен же был Хоанг чем-то заплатить за кровосмешение! Этим он и заплатил: потерей се-бя. Еще года полтора мы с ним время от времени встречались: он был мне неинтересен. Тень.
Господи, — каких только гадостей влюбленные не наделают в порыве чувств! Не только ос-корбления, скандалы, — еще и морду бьют! Пройдет время — опять жаркие объятия… Пока любят — прощают. И, если бы он не изменился, если бы не угас в нем огонек, — судя по силе этого чув-ства, мы снова были бы вместе. Я уже готова была сделать этот шаг! Послать к черту Кима, разо-рвать все, что нам мешало… Не суждено было.
Из-за меня, из-за моей нерешительности, слабости заварилась эта каша. Мне и ответ дер-жать.
Теперь-то уж, пройдя в школе ДЭИР науку магии, я могу…
----------
Развязать хотя бы один кармический узелок, — разве для этого не стоит прожить жизнь?
----------
Не взваливай всю вину на себя. Там был еще один участник — и еще один аспект… Думаю, что у Хоанга вполне хватило бы решимости и сил разорвать все сразу и грамотно разрешить си-туацию… Он просто не очень хотел. Без сомнения, назойливая опека Кима в глубине души сильно раздражала этого свободолюбивого, независимого человека. И причина этой опеки — подозре-ние, что он снова может что-то с собой сделать — была для него оскорбительна, потому что наме-кала на его возможную слабость и отсутствие мужества. Не имею сомнений в глубине и искрен-ности его чувства ко мне. Но он вовсе не боялся Кима, — разве что на поверхности. А в глубине души, которая всем руководила, ему именно-то и нравилось делать все за спиной Кима! Его гра-мотный командир носил на голове ветвистые рога, нимало не подозревая об этом! Чем не утон-ченная месть за покушение на свободу личности! Притом вполне безнаказанная: Хоанг мог быть уверен, что я не проговорюсь без его ведома, ведь в этом случае я теряла их обоих.
Ах, картежник, шахматист! Он извлекал из ситуации все: и радостное ощущение тайного (это было в его характере!) торжества над своим надзирателем и тюремщиком; удовольствие от укрощения такой норовистой лошадки, как я; и острые ощущения от собственной ревности к Киму, моему официальному обладателю; и острые ощущения от моей ревности к Галине, — да на кой черт она была ему нужна, кроме роли пешки в его шахматной игре? Вот откуда бралась его зага-дочная нерешительность: да он просто не хотел ничего решать! Тогда — исчезла бы игра…
Нашлись, однако, силы, в игре которых ему самому была уготована роль пешки…
Да ну, Хоанг! Не сержусь! Через столько-то лет?!
Боль, однако, осталась…
Но и воспоминания тоже. Черт подери, — какие воспоминания!!!
Прощаю тебе все. Ты не мог быть другим. Мальчик мой любимый… Пусть тебе простят и те, кто играет нами на этом свете.
----------
А что, господа? Зигмунд Фрейд просто отдыхает!
----------
И — как же сумел найти ко мне подход! Попробуйте представить ситуацию: вам нужно со-блазнить невесту своего брата! Вы, конечно, имели возможность заметить, что нравитесь ей… но быть посланным к чертям ни в ком случае не желаете! И времени нет. И холодок страха в душе… А, — будь что будет!
И он, уже обнимая меня, ляпнул первое, что пришло в голову, — гениальное по нелепости и искренности:
— Рита! Ты понимаешь, — я не должен это делать?!
Он попал в самую точку, потому что чувство юмора не покидает меня никогда. И анекдо-тичность этого признания в любви привела меня в такой восторг, что я, уже обнимая его, немед-ленно ответила в тон:
— Понимаю. Я тоже не должна этого делать!
Этот мой ответ, несомненно, тоже привел его в восторг. Девчонка оценила его игру, — ста-ло быть, игра стоила свеч. И он уже совсем весело (дорога открыта) подытожил:
— Тогда понятно. Мы не должны этого делать!
И, не теряя ни секунды, начал делать то, что не должны…
Ах, Хоанг! Ну как злиться на тебя за то, какой ты есть! А был бы ты другим — разве я люби-ла бы так тебя?!
Известно, что было, когда ты стал другим…
Ты мне много боли причинил когда-то. (Но и я тебе — тоже!) Было много людей, которые мне ее не причиняли, — и что же, разве вспоминаю их, как тебя?! Ведь ты причинял боль оттого, что тебе ее тоже когда-то причинили… Вся ситуация была выстроена нашими характерами так, что могла быть только такой, как была. Двоюродные братья, один из которых имеет рану в душе и тайное недоброжелательство против своего уравновешенного и сплошь положительного брата, — и яркая, темпераментная женщина, которая чувствует себя не слишком уверенно в обществе ино-странцев и очень не хочет этого общества лишиться… Такие были условия игры. И по этим усло-виям я не могла ее не проиграть…
Тогда.
Кто мог подумать, что история не завершена и всплывет на поверхность через столько лет! И теперь уже мне предоставлено право реванша.
Совсем в твоем характере, Хоанг: без выхода на поверхность.
Попрощаюсь я с тобой когда-нибудь или нет?!
----------
Я решила задачу. И теперь воспоминания должны меня покинуть.
«Смотри на жизнь, как на задачу, зная, что ответ — это конец решения»…
----------
Я не знаю, изменили ли мои усилия что-нибудь там, на другом конце земли. И боюсь, что не узнаю.
Но «не играть – значит не жить».
----------
… Искры света на темной воде…
















ТЕТРАДЬ ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ.
(18.03.2002 — 23.03.2002 Г.)

А ведь — наверное, получилось! Я вспоминаю, — ведь мне, именно, удалось перейти на ду-рацкий уровень, то есть войти в состояние абсолютной веры… Я не разбирала, можно это сделать, нельзя, потому что вообще была на грани потери рассудка, уже несла Бог знает какую чепуху, по-тому что сознание едва удерживалось за этот берег…  Наверное, получилось.
И я себя вознагражу — еще только одной минутой обжигающих воспоминаний, всего одной — и последней, дабы продленное мгновение не превратилось в ложь.
18.03.2002 г.

«…Тот, кого ты вывел под именем Иешуа, прочитал твой роман».
Булгаков, «Мастер и Маргарита»

Решение одной загадки тянет за собой решение другой, — я же сказала, карма переплетена!
Отчего ты, сознавая все, тем не менее, так долго не могла уйти от Кирилла? Держался он за тебя сильно? Твои комплексы мешали? Да нет! Просто и в нем был тот огонек-зажигалочка, ко-торый привлекает к себе, невзирая ни на что… Вы совпадали по энергетическому уровню. Как и — до единого — все, к кому тебя в этой жизни тянуло!
Ведь что такое любовь? Энергообмен! Возникновение у двух существ единого поля! А чтобы оно возникло, мощности должны быть примерно равными!
Ну — я же чувствую, как во время общения с любимым человеком открываются все чакры, и энергия из них бьет, как водопад!
Спасибо тем, кто сделал меня такой. Мне досталось много страданий. Но разве без них я поднялась бы к вершинам?
А ведь я еще только в начале пути! Дух захватывает!
----------
Да, Ритуленька, — совпадения, совпадения! Ты, сама человек с сильной энергетикой и из-ломанной, пострадавшей психикой, испытываешь жгучее влечение именно, и только, к подобным тебе! Благополучные, умеренные, положительные тебя не интересуют, — разве что в плане друж-бы… А для любви тебе требуется — излом!
Щелка, через которую можно кое-что разглядеть по ту сторону…
Но — не уходя! Оставаясь на этой! Пределы дозволенного ты не перейдешь, потому что на другой стороне твоей натуры мирно процветают простые радости жизни…
Предела я не перейду. Я уже видела, какими оттуда возвращаются… И те, кто его установил, знают свое дело.
----------
Вообще — Хоанг тогда в своей шахматной партии немного просчитался. Меня он недооце-нил. Он испытывал ко мне влечение; видел, что оно обоюдно. Видел, что я женщина не самая ум-ная, и надеялся интеллектуально меня подавить, держать в руках. Видел, что я робка, неуверенна, застенчива… И не разглядел за всем этим моей интуиции — и моей силы. Девочки, которые были у него до меня, -- были, конечно, много проще. И он делал с ними, что хотел. Всегда так было. Он не думал, что я сильно отличаюсь, — контингент вокруг них был примерно одинаков, легко было его просчитать… На первый взгляд я была точно такой, как другие. Но, начав свою партию, он не-сомненно, вскоре почувствовал, что имеет дело с достойным противником… Выйти из игры, кото-рую сам затеял, он уже не мог. И он заметался, не вполне разбираясь в ситуации, но уже чувствуя себя в ловушке. Отсюда эти его побеги во Львов и прочие, не вполне поддающиеся объяснению поступки. Он действительно без меня не мог! Но самолюбие, больное самолюбие, не давало ему признаться, что он проигрывает партию, уже проиграл… И он держался до последнего, пока я не выставила ему мат.
После этого он и попытался в отчаянии смести все фигуры с доски…
----------
А я, между прочим, четко помню, с чего все началось… С развязанного шнурка! Мы шли всей компанией, перемешавшись, и я, полуобернувшись, весело доказывала что-то Киму, шедшему чуть позади меня, а в это время у Хоанга развязался шнурок, и он, высоко подняв ногу на парапет набережной, завязывал его, и в этот момент я на него налетела. Сильно налетела, со всего маху, надо признаться, так что он чуть не грохнулся наземь, но я успела его впопыхах кое-как подхва-тить, наши руки переплелись — впервые! — а лица почти соприкоснулись, так что мы не могли не заглянуть друг другу в глаза до самого дна… На одно мгновение, на виду у всех! — мы были друг у друга в объятиях, забыв обо всем! Один только миг — доля мига — одна вспышка света — незабы-ваемое ощущение близости наших тел! Он, смеясь, вырвался, я рассыпалась в извинениях…
Никто не обратил внимания — мелочь, инцидент, — никто ничего не заметил. Мы снова по-шли всей гурьбой, перебрасываясь шутками, — и по этому поводу также…
Но мы шли уже по другой набережной, в другом измерении. Которое не замедлило про-явиться…
Вне нас ничего не происходит. Все изменения происходят только внутри нас. А снаружи проявляются только их зримые последствия…
----------
Погубить тебя — у меня сил вполне хватило. Отчего не хватило — удержать?!
----------
Как бы там ни было — ответ всегда лежит на том, кто сильнее.
Ну, чем я отвечу?! Не проходит!!!
----------
А ты бы так хотела — стать йогом, равнодушным, с улыбкой на устах, над схваткой?!
Сознавайся честно, — хотела бы?!
Ну, чего вы хотите от плачущей женщины? Не хочу я ничего. Эта боль только и напоминает мне, что я еще жива…
----------
Чтой-то тебя, мать, зашкаливает. Не знаешь, куда энергию девать?! Вон в какие глубины по-грузилась, — вспомнила то, о чем двадцать лет сном-духом не думала! Ну надо же, — накопитель у тебя! Только вчера — руку было лень поднять… часа два… А сегодня опять разбушевалась!
Спасибо дню вчерашнему. А сегодняшний полон своих проблем.
----------
Вот ты и узнала, что такое угрызения совести. И какой ценой мы платим за свои ошибки.
----------

Любовь не в силах удержать,
как шпагу, тянем мы ее:
один к себе — за рукоять,
другой к себе — за остриё…
 
И тот, кто лезвие рукой
не в силах больше удержать —
когда-нибудь любви другой
возьмет охотно рукоять.

И рук, что держат за металл,
ему теперь уже не жаль,
как будто сам не испытал —
как режет сталь, как режет сталь!

==========

А теперь — посмотри с той стороны!
Чтобы в тебе вспыхнула страсть, нужен человек с форсированной энергетикой, чуткий, ум-ный, веселый — и с каким-то душевным надломом. И ты мгновенно узнаешь в нем — своего!
Но ведь и с Хоангом произошло точно то же самое! Конечно, он не отдавал себе отчета, по-чему именно к тебе его так сильно потянуло; он отдался этой страсти — и все! Но ведь надо же объяснить причину; так вот причина была — только в этом! Вы действительно оказались двойни-ками. Сознание фиксировало — обаятельного мальчика, привлекательную девочку; подсознание же, быстро разобравшись, кто есть кто, вцепилось друг в друга мертвой хваткой!
Вот вся причина. Мы совпали. И вот отчего я не могу его забыть.
И не желаю. Ненавижу боль. Но только не эту. Он сам весь, несмотря на свою веселость, был сплошным сгустком боли. И я всей своей израненной душой это почувствовала — и потяну-лась к нему. Он никогда никому ничего этого не открывал, даже намеком. Но мне не понадоби-лось намекать — я поняла все это без слов, потому что была таким же сгустком боли, как и он! Мне не надо было ничего объяснять — на этом уровне мы безмолвно понимали друг друга! Для всех других этот мучительный для него уровень был наглухо закрыт, — при нашей-то с вами гор-дости! И тут вдруг он уловил возможность открыться перед кем-то, избавиться от мучивших его призраков сознания, — и в той форме, в какой он был согласен это для себя допустить. Я отлично его понимала там, где никто не понимал, — в особенности Ким со своей бестактной заботой! А я, со своей чуткостью, умела так к нему прислушаться, так эфирно-нежно дать ему понять, что его — понимают, что он, в конце концов, со мной совершенно расковывался и был предельно открове-нен:
— Ты видишь — я веселый?! Шутки мои знаешь?! Все смеются!.. А мне совсем другое нужно, в жизни не бывает, а если этого нет — наплевать, пропадай всё, буду как все!
А сколько еще было таких разговоров, — сколько! Все перезабыла! Но для него это было очень важно, потому мы всегда так подолгу и разговаривали, испытывая от этого общения «невы-разимое блаженство». Секс был на втором плане.
А когда он — тогда — сорвался из Львова, а я, ничего не ведая, явилась к нему в общежитие забрать заказанные джинсы?! Ни перед кем бы он не открылся! Но чутьем ощутил: передо мной — можно!!! И орал как помешанный, не стесняясь своих слез:
— Зачем ты меня мучаешь?! Мало мне Львова?! Зачем… зачем еще ты пришла?! Уйди! Уйдите все!.. Не могу я больше!.. Понимаешь, я больше не могу!..
И тут уже я сумела немедля найти к нему подход. Я тоже легла головой на стол, пытаясь заглянуть ему в лицо, и заговорила тихо, убедительно, ласково:
— Тебе только кажется, что это было. Ничего этого не было. Не было Львова, не было Га-лины.
(Чутьем знала: она тут виной!)
Хоанг немного притих, только плечи у него все еще вздрагивали. Я мягко положила руку ему на шею, на косицы отросших черных волос:
— Ничего не было. Оно не стоит. Смотри и слушай: вот я. Посмотри: это я. Сюда никто не войдет. Вокруг очень тихо. Ты чувствуешь, как здесь тихо? Ну вот. Теперь слушай дальше. Все бу-дет хорошо. Тихо, спокойно, хорошо. Я никуда не уйду. Будем здесь сейчас пить чай. Я пойду по-ставлю, ладно?
28.02.1982 г. - 28.02.2002 г.      Зима окончилась?..


А в сущности – что такое любовь? Хотите — скажу? Я знаю в этом толк!
Любовь — это благодарное изумление.
«Ты — есть?! Такая, как ты есть?! Это ли не чудо?! И ты — со мной?!»
Когда это изумление не проходит — это и есть любовь.
Вот это самое чувство, в котором он себе, конечно, не признавался, неистребимо притягива-ло Хоанга ко мне. Я сумела затронуть в нем те душевные струны, к которым он и близко никому не позволял прикасаться, — и он не находил себе места от благодарности и не знал, как мне ее вы-разить.
Вот где секрет этой связи — и ее нерасторжимости. На тончайших, эфирных планах…
Жму вашу руку, доктор Фрейд. И надуваюсь от гордости.

==========

И, в конце концов, почему ты говоришь, что его погубила? Он сам себя погубил! Ты с ним всего лишь крепко поругалась! Откуда ты могла знать, что он такое сделает! Да и — слава богу, жив остался! (Ты же о его наркомании ничего не знала!). Тебя огорчило, что он стал здоров, спо-коен, ровен? А может быть, для него это к лучшему! Прежнее существование было для него пыт-кой! Недаром же он прибегал к наркотикам! Недаром постоянно вокруг него была толпа: один он просто не мог! В тебе, когда вы поссорились, тоже был целый клубок чувств: и страх болезни, и мучительность вашей связи в тайне от всех, и страх, что обо всем узнает Ким, и ревность, которую так неосмотрительно вызывал в тебе Хоанг, демонстративно ухаживая за Галиной… Ты психанула, просто желая найти какой-то выход из этого лабиринта. Особой, конкретной причины не было, — просто все накопилось. В конце концов, это он кругом был виноват во всем этом! Я все время рва-лась рассказать все Киму и прекратить двусмысленность нашего положения, и прекратила бы, ес-ли бы Хоанг изо всех сил не удерживал меня! Вел свою игру — и поплатился за нее!
Ничего нельзя было сделать.
Все вело только к такому финалу.
Не упрекай себя. Ему хорошо. А тебе больно просто от сознания потери. Боль пройдет. Ты не виновата. Бунтуешь, как всегда! Ты потеряла его двадцать лет назад. Просто у тебя хорошая память и воображение… и способность погружаться.
А не пора начать делать заказы?!
01.03.2002 г.
==========

Никуда ты не денешь свое предназначение: понимать там, где другие не могут; снимать боль, которую не покажут первому встречному, потому что вначале тебя должны признать дос-тойным доверия… А ты, пройдя в свое время круги ада, насмешек, издевательств, пренебрежения, унижений… Я бы не согласилась стать другой. Потому что эти издевательства создали во мне УРОВЕНЬ, с которым я могу работать.
Все правильно.
Когда исчезла боль, не стал нужен и доктор. Мавр сделал свое дело — мавр может уходить. Вольно или невольно, ты стала для Хоанга средством выздоровления…
А в награду тебе оставили пронзительную память и способность чувствовать боль… Ведь су-ществуют же и другие уровни, на которые надо подняться…
02.03.2002 г.
----------
Все к лучшему. Все к лучшему!

==========

Между прочим, сейчас с изумлением припоминаю: вся та система, которая так безошибочно сработала тогда с Хоангом, срабатывала еще много раз! И даже сейчас есть один человек этого же типа (о котором я упомянула: «И сейчас сходят!»). Но с ними со всеми разговор короткий. То-есть это любовь не навеки, а до того момента, пока в общении со мной  «призраки сознания» их не по-кидают. И тогда сразу начинается разлад… Я — какой-то вечный утешитель, вечный доктор изра-ненных душ, которые никогда не откроют свою боль кому попало, а тем более психологу, психи-атру! А мне почему-то все доверяют… Такие вещи рассказывают!..
Ну, и славно.
Волшебник не может для себя… Дворцов, гаремов, сокровищ у них не бывает, это все сказки. Дворец не потащишь в путь. Может быть, оттого я не завожу дворцов. Кафельных ванн, золоченых унитазов… Я владею кое-чем получше, чего никакой, даже золотой, унитаз не затмит.
Догадались?..
04.03.2002 г.
----------
И, если уж на то пошло, угрюмый, нелюдимый, вечно занятый собой и своими делами Ти-ен тоже в полной мере испытал на себе влияние моего волшебства! Ему тоже было — во-от как нужно, чтобы его понимали!
Откуда бы иначе — пятьдесят три письма?! От них — одного дождаться…
И точно то же самое случилось с его братом. И он в самой глубине суровой, всецело запол-ненной делами и наукой души жаждал нежности, взаимопонимания — и обезумел от радости, увидев возможность проявления на этом плане…
Довольно. Просто меня поразили все эти открытия…
----------
А лучшей наградой для меня будет — возможность продолжать путь. И свои «призраки соз-нания», болезненную чувствительность, мучительные воспоминания я с готовностью потащу с собой. Я не хотела бы выздороветь… Потому меня так ужаснуло то, что произошло с Хоангом.
Мир ему.
А моя дорога — другая.

==========

Сделай еще одно — последнее -- признание, подруга. Признаваться — так признаваться!
Ведь вы с ним были двойниками… И, точно так же, как ты деликатно, ненавязчиво умела по-зволить ему раскрыться перед тобой, что он так высоко ценил, — точно таким же тончайшим да-ром обладал и он сам! И он умел так же легко, словно невзначай, прислушаться к твоей душе, по-пытаться понять, что же там творится… Легко, непринужденно, изящно, как все, что он делал, со своим французским вкусом. Как бы говоря совсем и не об этом, а так, пересыпая блестки своего остроумия…С ним можно было говорить обо всем. Две сверхчувствительные, настрадавшиеся ду-ши, мы почти не замечали языковый барьер, — наоборот, он давал больше возможностей для игры смыслов. Мы говорили так много — и выговориться все равно не могли. А со стороны можно бы-ло подумать, что мы нещадно дразним друг друга, подкалываем, издеваемся, — настоящий разго-вор шел гораздо глубже слов. Это была сплошная игра, где надо было все угадывать — и мы сполна наслаждались ею. Мы понимали друг друга во всем.
Вот почему у меня, не прекращаясь, льются слезы, и вот почему я до сих пор не могу при-мириться с потерей! И вот почему меня ужасает происшедшая в нем перемена!
Ничего подобного в жизни я больше не встретила. Нет, были такие, что хотели, пытались меня понять…
А он один — УМЕЛ понять.
05.03.2002 г.
----------
Волшебников на свете немного.
Тебе повезло, что встретила одного…
----------
Вот теперь можете понять мои чувства. Встретить на своем пути играющее от избытка силы существо — и чтобы оно прямо у тебя на глазах, и отчасти с твоей же помощью, превратилось в жадного коммерсанта, примерного студента — и незадачливого любовника!
Ему так лучше?! А мне?!
Поэтому — пусть вернется к нему огонь!
----------
Двойниками — так уж до конца!
----------
«— …Хочешь отправиться в экспедицию?..
— Да! Тысячу раз — да!..
— Не так далеко, как ты, может быть, хочешь, но — «в страну человеческого сердца». В стра-ну, где темно».
А.С. Грин «Золотая цепь»
----------
Между прочим, тогда в своей «шахматной партии» Хоанг недооценил не мою силу, а свою слабость.
==========

Вообще, он как-то двоится у меня в памяти! Веселый, ласковый, добродушный, обаятель-ный, — и тут же жесткий расчет, деловая хватка, умение извлекать выгоду из ситуации… Иногда он совершенно распускался и терял свою волю, полностью подчиняя ее моей… Мог наговорить о себе такое, что я просто застывала в изумлении, хотя ни разу не сказал ничего лишнего, грубого, низменного, неизящного… Чувство меры не покидало его никогда, хотя в этих пределах он мог делать что угодно. Мог позволить себе выглядеть просто застенчивым мальчишкой… А умел пол-ностью отстраняться, оставаясь прямо тут же, рядом… Мне случилось однажды увидеть его в яро-сти, и он показался мне еще красивее, чем обычно, хотя мне же и досталось… Помню «черту не-видимого ограждения, которую не перейдешь, и за которую он не пропустит…» А помню его рез-кую искренность, — и не с одной со мной, — которую он бросал, как рисковый игрок бросает кар-ты на стол…
При его внешней мягкости, никто не догадывался, какая у него воля и последовательность в достижении цели, — но у меня нет сомнений, я-то это видела… Я знала, каких усилий стоит ему сохранять всегда свою приветливую, непринужденную маску, хотя под ней его, как черти, драли страсти… Я помню его разнузданным любовником, не знающим пределов наслаждения… И помню его дерзость всегда и во всем оставаться только самим собой, — таким, и только таким, каким хо-тел он быть…
Ничего не двоится. Просто я смотрю на него из двух разных времен…
06.03.2002 г.
----------
Ну — слава Богу. Кажется — заканчивается.
Вот тебе — отработка кармы!
Теперь будет самое страшное. Ты ко всему этому станешь безразлична.
Никогда. Лучше колесо сансары!
Моя сущность — любовь. И я хотела бы всегда остаться самой собой, — такой, и только та-кой, какой я хочу быть!
----------
Ну, отчего же — безразлично?
Просто — больше не больно. Радостно. Оттого, что все это — было.
----------
Волшебник не может — для себя.
Если уж ты родился волшебником — довольствуйся своим даром.
А большего — не проси.
----------

… И кажется, что все, чего ты ждешь,
о встрече посылает телеграмму…

==========

 «А чтобы не пропали бесследно мои думы, написала я сию непрошеную повесть, хотя и не питаю надежды, что в памяти людской она сохранится…»
Нидзё, XIV век.
Вот она!
«Нищая монахиня с непокорной душой», изведавшая все страсти, все соблазны, все страда-ния, взлеты и падения, и обретшая наконец — ОСО3НАВШАЯ В СЕБЕ — состояние самодостаточ-ности и внутренней свободы!
Был задан вопрос — был дан ответ…
07.03.2002 г.
----------
В награду за очищение зеркала…
----------
Каких-то семьсот лет — и «золотой ключик у нас в кармане!»
----------
Что ж, — путь указан, надо идти.
Меня ждут ДОМА.
----------
 «Мастер и Маргарита увидели обещанный рассвет. Он начинался тут же, непосредственно после полуночной луны. Мастер шел со своею подругой в блеске первых утренних лучей через каменистый мшистый мостик. Он пересек его. Ручей остался позади верных любовников, и они шли по песчаной дороге.
— Слушай беззвучие, — говорила Маргарита Мастеру, и песок шуршал под ее босыми нога-ми, — слушай и наслаждайся тем, чего тебе не давали в жизни, — тишиной. Смотри, вон впереди твой вечный дом, который тебе дали в награду… Сон укрепит тебя, ты станешь рассуждать мудро. А прогнать меня ты уже не сумеешь. Беречь твой сон буду я…
Так говорила Маргарита, идя с Мастером по направлению к вечному их дому… и память Мастера, беспокойная, исколотая иглами память стала потухать…»
----------
И пускай меня мои заказчики съедят!!!..

==========

Трижды был прав Дмитрий Верищагин, когда писал, что кармические проблемы для чело-века — все равно что дыра в ведре: энергии они потребляют немерено! Это — судя по тому, сколь-ко ее у меня сейчас: будто открылся свой маленький заводик по производству собственной энер-гии! А я все никак не пойму: отчего это я все время в кайфе сама от себя, сердце колотится, и вроде себя не помню от восторга? И это — не час, не два: день, другой, третий… У меня даже по-ходка изменилась, осанка, даже — выражение лица… А уже улыбки вокруг этого лица так и пор-хают! И «излучатель» работает вовсю (моя рабочая третья чакра), так что у всех, с кем я общаюсь, немедленно возникают такие же улыбки… Да не только улыбки, — я сама летаю и порхаю!
Не знаю уж, как там насчет той кармы двадцатилетней давности, — но то, что у меня в душе нагадил Кирилл, я точно вырвала из себя и вышвырнула в пространство! И призраки сознания ос-тавили меня…
Искренне надеюсь, что со мной не получится такой штуки, как тогда с беднягой Хоангом. То есть, выздоровев, я не потеряю свой уровень… Да нет, — энергия вроде пробивает, чувствитель-ность не исчезла, и мне, как и раньше, глубоко наплевать, много ли я зарабатываю денег. На жизнь хватает — баста!
Вероятно, для всяких неврастеников и мистиков я оскорбительно душевно здорова…
Крепка, как осеннее яблочко!..
И даже, глядя на меня сейчас, не подумаешь, что я способна на такие заезды в сфере под-сознания…

«Человека можно уничтожить, но его нельзя победить».
Хемингуэй.
09.03.2002 г.
----------
Рита, ты не поняла, ты не поняла!
Хоанг все-таки совершил над тобой свое последнее волшебство!
(Как всегда: в тайне, без выхода на поверхность…)
----------
Может быть, и мне мое ПОСЛЕДНЕЕ — удастся!

==========

В знаменитом романе Булгакова нет ничего великого. Кроме взятой им темы. Сцены в Ерша-лаиме хороши, — ничего не скажешь! От них действительно веет магией и колдовством. (Но в меньшей степени, чем у Льва Толстого — от бесед Наташи Ростовой с матерью в спальне, или от описания состояния той же Наташи, неприкаянно слоняющейся по дому после отъезда князя Анд-рея… Вот где, ребята, форменная мистика! Как он это делал?!) А Булгаков хорош только в своей трактовке событий Евангелия. Там же, где он пытается судить о происходящих в Москве событи-ях… воля ваша, это детство! Аннушка с подсолнечным маслом… Ведьма, летающая по коммунал-кам… Владыка ада и тьмы, пытающийся вразумить непутевых писателей… Зверское наказание бу-фетчика за торговлю несвежей осетриной… Степка Лиходеев в поединке с вампирами… Я этот ро-ман прочитала еще девчонкой. Запретный, на один день, и выброшенные цензурой места в нем были восстановлены дополнительными кусочками, — лоскутная была такая книга… Я прочитала… В ершалаимских сценах был чекан, достойный сравнения с герценовской «гравировкой по стали». Хотя тут гравировали все же по бронзе… Но, читая пестроту прочих сцен, я старалась как-то побы-стрее их пробежать, чтобы вновь добраться до Иешуа. Мне было неловко. Отчего — я тогда не смела себе признаться.
В восемнадцать, действительно, было рано. Тогда я была как губка — впитывала информа-цию. В сорок шесть — уже можно.
И вот я говорю: сцены современности у Булгакова слабые, надуманные, наивные. Дьявол не прилетал в Москву! Иешуа — был, а Воланда — не было.
Мне в детстве ужасно хотелось выдернуть эти лишние  кусочки, чтобы они  не  портили  роман…  Они резали мне слух…  Я не изменилась. Мне хочется этого и сейчас.
И ведьму в коммуналке я не хочу. Не ведьминское занятие — гонять застройщиков! Не верю.
И Коровьева-Фагота, скручивающегося винтом в молодецком посвисте перед отлетом из Москвы, я не хочу…
И кота Бегемота, который жрет мандарины, пьет бензин и невредимо палит из браунинга…
И грача - шофера за рулем автомобиля…
И тигров - медведей в оркестре…
Все это липа. Запущено неплохо, с размахом, но нет в нем настоящей дьявольщины! Нет! А есть обиженные мечты маленького человечка: во-от как я вас всех разнесу! Да за несвежую осет-рину! Да за бездарные рассказы! Да  я…  вас…
Замахнусь и на самое страшное.
В Мастера с Маргаритой я тоже не верю. Декларативно как-то. «За мной, читатель, и я пока-жу тебе настоящую любовь!» И он ее показывает…
Любовь нельзя показать. Она не возникает — вслед за желтыми цветами, за рукой в перчатке с черным раструбом (такие же перчатки потом у Воланда). Она возникает не как созидание, а как разрушение действительности. Если, конечно, это роман о дьяволе… Но если и не о дьяволе — тоже.
Поверьте мне. Я знаю в этом толк! Я — самая настоящая ведьма, а не выдуманная, как Марга-рита. И Маргаритины подвиги вызывают во мне улыбку… Не ведьмино дело — то, что она творит!
Хотел Булгаков создать гротеск, смешать несоединимое: ведьма в современной спальне ма-жется дьявольским снадобьем, ее домработница летает по Москве верхом на свинье… Здорово за-пущено. Только это цирк, а вовсе не дьявольщина.
Дьявол не крутит перед глазами живой глобус, и пить кровь-вино из черепа не станет… Он вползает в души людей, без выхода на поверхность. Веселая свистопляска Воландовых москов-ских развлечений — не более чем фарс. И рядом с казнью в Ершалаиме она выглядит совсем не нужной. Они не связаны совсем, как ни тщится Булгаков установить эту связь.
Иешуа — был. А Воланда — не было.
11.03.2002 г.
----------
Весело и приятно читать, как прокуратор Пилат сидит в своем кресле, при лунном свете, а чтоб не скучал он проводить в этом кресле каких-то две тысячи лет, дали ему с собой собачку… И лужа вина у ног приятно напоминает о фалернском бухалове…
Поверхность.
Показал бы он десять минут адских мук совести, скрежета зубовного, тоски и чувства непо-правимой ошибки, терзающих прокуратора в его собственной спальне после казни Иешуа, после проигранной им партии, которую ничего не стоило ему выиграть — не вползи ему в душу страх всего на несколько минут… Вот это была бы сцена, достойная присутствия в ней, где-то за кадром, Воланда… Показал бы он адскую мистерию, как на деловом заседании бездарных писателей у кого-то из них вдруг прорезается сознание нестерпимой фальши происходящего, и он оглядыва-ется вокруг себя взором нормального человека, — а чего это мы все тут творим?.. Это даже не дья-вольская штучка, — один человек выбивается из-под власти эгрегора, элементарно… Был там, правда, «вестником несчастья» Иванушка, в подштанниках и с иконкой на груди, но это было смешно. А не страшно. И никто ничего не осознал — ни в себе, ни вокруг себя.
Показал бы он, в какую адскую бездну рушится сознание Маргариты после потери Мастера, когда она ощущает, как смыкается тьма над ее головой, нигде никакого просвета, не понимает она, что с потерей Мастера потерян и смысл ее жизни, но очень хорошо ощущает — она жива, а жизнь окончена!
И готова она на все, на любые дьявольские козни, — только бы жить! Не жажда вновь вернуть Мастера движет ею, когда она дирижирует сатанинским балом (а это так!) — нет, ею движет соз-нание невозможности жизни без него! А это — штучка пострашнее любви.
Единственное, с чем не могу ничего сделать, — это с тем, когда они идут вместе с Мастером по песчаной дороге, к последнему своему приюту… С ними иду и я, и песок шуршит под моими босыми ногами… Тут Мастер угадал.
----------
Да, — крошечный Воин Света, который не знает страха, вбегая в Темную Комнату: «Бабай, выходи, — Сразимся с Тобой!»
----------
Тогда, больше года назад, рыдая каждый день от ощущения невыносимой потери, я создала моему отцу Последний Приют. Он всегда говорил: «Лучшие свои годы я провел в отпуске на Десне, в палаточном городке, с Лялей, с друзьями! Вернуться бы туда хоть раз!»
И я сделала это для него. Он вернулся!..
… Он бежал среди кустов ивняка, источающих под солнцем характерный терпкий запах, бо-сиком по песку, молодой, здоровый, веселый, с обоими глазами, в одних плавках на загорелом теле; рядом чувствовалась Десна, долетала водяная свежесть, но за ивняком ее еще не было вид-но, и он бежал в нетерпении увидеть ее — не Десну, а любимую Лялю, уже предчувствуя, как стиснет в объятиях это горячее молодое тело, в одном купальнике, как сольются их губы…
Именно этот образ я со страшной силой швырнула в пространство!
И тут же, немедленно, нескончаемые слезы перестали мучить меня.
Наверно, получилось!
Что я могла тебе сделать, папка, за то, что ты подарил мне жизнь?
Подарить жизнь тебе!
Когда-нибудь, когда буду в тех мирах, слетаю, полюбуюсь на свою работу…
----------
Может быть, стоило пожелать, чтобы он еще раз воплотился?
«Он не заслужил света, — он заслужил покой…»

==========

Говорите — не может быть?
Ладно, — слетайте проверьте, когда вернетесь, мне расскажете…
А я знаю, что где-то там, пересекая эти миры, движется невидимая кривая, чтобы соединить меня с душой Мориса Хоанга… Потому что в тонких мирах все происходит не быстро, — это о них сложили присловье насчет божьих жерновов… Но я знаю, что в один из дней он все-таки проснет-ся прежним… Наверное, это у него я научилась не только свободе, но и самодостаточности… Он не любил выходить из тени. Умел запустить действие — и, щурясь из-под длинных ресниц, невинно наблюдать со стороны, как оно развивается, как люди сталкиваются и мечутся, не понимая, что происходит, какая сила ими движет…
Я помню переполох из-за пропавшего чайника, как все тогда носились и сталкивались, и у каждого была своя информация, — один Хоанг валялся на постели с учебником шахматной игры в руках и на все это искоса поглядывал… Его работа! А общежитие еще недели две лихорадило. Приходили даже из других общежитий примирять обиженных…
Помню еще, как приехали какие-то друзья из Москвы, так что в комнате негде было повер-нуться, — там своих всегда толклось немерено, собирались пообщаться с Хоангом, который вроде бы невзначай обрушивал на всех каскад своего остроумия, подковырок и розыгрышей, — так вот, кто-то из приезжих, недовольный теснотой, что-то ему нелестное сказал. Хоанг смолчал, уткнув-шись в книгу. На другой день разыгрался спор, и на весьма постороннюю тему: о происхождении жизни, был там святой дух или нет. Спорили до глубокой ночи, — одни приходили, другие ухо-дили, и все в этот спор поневоле ввязывались. Кончилось тем, что все ополчились на одного, ко-торый никак не хотел признать святого духа, и его среди ночи, как проспорившего, выволокли из постели и потащили топить в холодной ванне!.. Я думаю, нет нужды прибавлять, что этот проспо-ривший был именно тот, который обидел Хоанга… Он его просто плохо знал, — свои знали и свя-зываться с ним остерегались… Он, кстати, в утоплении участия не принимал, — давно уже спал. Нисколько не сомневаясь, что все свершится, как было задумано… А сколько еще тогда таких ис-торий было!.. Ничего не помню. С тех пор прошла целая жизнь…
Слава, триумф, признание — это все его не интересовало. Он был шахматист, интриган, иг-рок — с невинным личиком, ясными глазами… Его любимая маска. Мне он дал проникнуть под нее. И это мне безумно понравилось. Я до него не встречалась с человеком, имеющим так ярко выраженную потребность в игре, — и с восторгом принялась у него учиться. Нимало не подозре-вая, что мне уже отводилось место в его шахматной партии… А мог бы и задуматься. Для игры нужен холодный расчет. А меня он ввел в нее под влиянием горячего чувства… Оно-то и спутало ему фигуры…  Нарушил правила игры.
Наверно, и ему не доводилось до меня садиться за доску с ведьмой…
А я, как губка, впитывала информацию. И в особенности возлюбила это его умение вести свою игру, не выходя из тени, ни в грош не ставя свое признание в глазах других… Это было ари-стократично. Интересно, кто была его мать? Не из героинь Бальзака? Черт возьми, — никогда не задумывалась об этом…
В таком случае мне еще легче его просчитать, — себя-то я знаю…
И сейчас я, как когда-то ты любил, смотрю на тебя из глубокой тени… Ты никогда ничего не узнаешь. Но это я, Хоанг, это я…
12.03.2002 г.
----------
Каждый раз под моим пером он возникает другим… Ким был одинаков, Тиен – постоянен… А Хоанг – нет! Оттого-то он так и притягивал меня к себе, что в нем не было — не то что постоянст-ва, однообразия, — у него даже лица одинакового не было! Менялось настроение — иначе начина-ли светиться глаза — он делался совсем другим! Всегда это был он, и все эти изменения имели в глубине четкую систему, — но их было так много, а система спрятана так глубоко…
Вот отчего я от него иногда уставала. И отдыхала с Кимом… А постоянство Тиена, его утон-ченность, трепетная нежность, обожание женщины всегда — и сейчас — вызывали в моей душе благодарный отклик. И с ним я хотела бы говорить, если он мне ответит… А о чем бы я сейчас говорила с Хоангом? Все в прошлом. Мы наговорились на всю жизнь вперед. Хотя были вместе всего три месяца… Страшная наполненность событий.
19.03.2002 г.
----------
Я вспоминаю и разговариваю здесь не с Хоангом, а с тенью. С тем, каким он был до того, как его сломали.
А после этого нам с ним говорить было уже не о чем. Он больше молчал. И глядел перед собой.
----------
О, Боже мой. Я думала, уже — все. Опять нахлынуло. Ничего не проходит!..
----------
Завидую вашим мукам, прокуратор Понтий Пилат!
----------
Я ничего этого тогда не понимала. И, так как чувствовала вину свою, не очень и вглядыва-лась. Мы встречались всегда в присутствии Кима, который бдительно следил за мной, хотя я уже была не с ним. Но он все равно ревновал — или желал разобраться, было тут все-таки что-то или нет. Мне казалось, что Хоанг сердится на меня, отстраняет от себя. Я не могла оправдаться. И тоже постаралась отстраниться от неразрешимой проблемы…
Истина открылась мне только сейчас.
Ну, не умею я долго переживать. Не все ли равно, каким ты стал! Все мы меняемся: одни — меньше, другие — сильнее. С этим ничего не поделаешь. И зачем горевать о том, чего нельзя из-менить! Для меня ты всегда останешься тем, чем был Париж для Хемингуэя: праздником, который — всегда с тобой.

==========

… И, если уж о гравировке, то вспомню строчку из моего стихотворения тех лет:

А память гравирует на огне,
и врезанное в ней — не будет стерто…
22 марта 2002 года.

Роман закончен — жизнь продолжается. Сегодня утром еле дошла до базара. Тяжелой по-ходкой хлебороба, идущего с пашни… И тупо, равнодушно смотрела прямо перед собой… После адской работы, проделанной внутри себя, сил уже не осталось… Мне все стало безразлично…
Ха-ха! Поверили! Уже завтра буду смеяться и скакать на одной ножке!
У меня в этом мире еще много работы.
23.03.2002 г.

«Ты всегда волен изменить свой выбор и выбрать себе другое будущее – или другое про-шлое».
Веды.

Отыскала в старой записной книжке, около 1986 года. Вместе с адресами и телефонами русских и вьетнамских друзей (адрес Тиена — его рукой!), зарисовками моделей платьев и сумок, рецептом засолки ставриды, курсами валют…  что это, девочка? Переписываю слово в слово:
«Попробуй проживи в этом мире, основанном на грохоте и скорости, — когда ты не можешь сорвать цветка, потому что ему будет больно, и красота его скоро погаснет; попробуй проживи, когда разум твой проецирует чувства рядом живущего на твои собственные, и ты, живя с ним, смотришь на себя — о боги! — его глазами и видишь все, что в тебе ему мешает; попробуй прожи-ви, когда твое чистое восхищение красотой и обаянием человека последний использует тебе же во вред; попробуй проживи, когда ты бесспорно, зримо существуешь — в линиях архитектуры, шелесте деревьев, заброшенном уголке сада, когда с тобой совершенно внятно говорит этот мир, говорит днем и ночью на своем языке, который от рождения знаешь; когда и понятия не имеешь — ты, европейка! — о диком дуализме духа и тела, разума и плоти: все естественное — чисто, а чис-тое по структуре своей прекрасно; и, читая о буддийской философии, о восточной литературе, находишь все ее постулаты живущими — неосознаваемо — в себе; и все неясные, непонятные, но властно подчиняющие тебя движения твоей души получают такое объяснение, так твердо уклады-ваются в теорию буддизма… Когда ученик готов, учитель приходит.
И, может быть, объяснением моего эгоизма будет то, что другие заслоняют, мешают мне слушать голоса, звучащие вне меня, но в то же время во мне?! А не слышать их для меня значит — не жить?!»
1986 год… Раннее прозрение!
24.03.2002 г.

Бездарность.
Собралась она в большую литературу…
Твои дневники интересны разве только для тебя. Не тянут они на то, чтобы их стоило печа-тать. Кончено, кое-то интересненькое в них есть… Да только у нас и Шекспира не очень-то чита-ют… Написала она роман XXI века… Окстись! На одной интуиции далеко не уедешь. А интеллекта бог не дал… Разве что «перебрасываться мячиком остроумия» с теми, кто поумнее… Родилась ни-чтожеством, — выше себя, девочка, не прыгнешь!
Поэтому успокойся, литератор хренов. С «прозой домохозяек» ты, княгиня, в литературу не пойдешь! Со своими откровениями, какое количество мужиков ты перетрахала за свою жизнь… Как поступают люди на самом деле, а не в романах… Хоанг бы тебе этого не простил. Зря ты, что ли, когда-то у него училась?.. Это было бы неизящно.
Да, мой двойник! Я остаюсь в тени. Когда-то я все-таки сумела тебя предать. (Это было пре-дательство, несмотря ни на что!). Но утешься. Второй раз я тебя не предам. Для тебя это не имеет никакого значения. Но имеет — для меня.
Предать тебя — значит предать себя. Ты — это я. Оттого-то мне и было так больно… Твоя боль была всегда также и моей. Меня тоже когда-то сломали. Не так, как тебя, но тоже вполне ус-пешно.
Я слишком погружаюсь в сиюминутное впечатление, во фразу, в абзац, чтобы создать цель-ное произведение… Я вся полностью выражаюсь в этой фразе. Потом — в следующей. Каждая фраза составляет для меня целый мир. (Примерно как «черные брызги» в «Пикнике на обочине» братьев Стругацких). Но это — не литература! В мои миры нет доступа никому, кроме меня одной. Кто станет разгадывать мои загадки?.. У людей есть дела поважнее, чем напрягаться, исследуя эту словесную эквилибристику… И все равно им не допрыгнуть до меня! Я, в тех рамках, куда загнала меня жизнь, живу и пирую с полнотой, достойной героев Ренессанса!
Мне бы хоть капельку их таланта… Тех, кто творил тогда, в потоке этого пира жизни… А не было бы потока — не было бы и Шекспира (вернее, ИГРЫ в Шекспира!) И мы теперь только взды-хаем, указуя бессильным перстом: эх, жили же люди!..
Утешьтесь. Они — живут. Трудности только с талантом шекспировского масштаба.
(Тогда же, наутро.)
----------
Ну, — как вам МОЯ ИГРА?
Козерог всегда идет до конца… Поэтому другим знакам читать дальше не советую. Добром прошу… Иначе — очень пожалеете. Не хотите? Ладно. Я вас предупредила.
Вы присутствовали при поединке больного сознания с самим собой. Точнее — при его по-пытке как-то себя очистить, прояснить… выздороветь! И оно нашло себе для этого средства с изо-бретательностью, которой можно только позавидовать. Оно больно. Я честно сказала: есть сдвиг. Точнее — особенность. Для меня мое воображение адекватно реальности. Трудно жилось. И я нау-чилась уходить. Я создала для себя свой мир, используя реальность в качестве точки отсчета. Пи-сательские способности проявились у меня очень рано, в двенадцать лет. На них в семье никто не обратил внимания. Мать строила мое воспитание так, как ей представлялось достойным: солид-ная работа, положительный муж, на досуге — игра на фортепиано… А всякие писательские задви-ги ее не интересовали.
А я же не умею покоряться.
И то, что должно было стать полноводной рекой, превратилось в упрямый, злой ручеек, ушедший куда-то вглубь, между подводными камнями… Я, точно так же как Хоанг, творила свою действительность и жила в ней с такой же — да нет, гораздо более полной! — отдачей, как в ре-альности. Я ведь не выдумывала ее. Я творила свой мир в сетке реальных координат, только — чуть сдвигая точки отсчета…
Кем я была? Тощая, сутулая, очкастая, с жирными приглаженными волосами, застенчивая, неловкая, вечно уткнувшаяся в свои дурацкие книги… Готовая мишень для насмешек! И надо мной издевались все, кто хотел, не щадя живота своего. В детстве я была полный энергии дикарь. Но постоянный страх и ожидание, когда же начнут надо мной снова издеваться, развили во мне нев-роз. Да и мать добавляла достаточно, энергично меня воспитывая, отсекая, по ее мнению, лиш-нее… Оттого я не любила бывать дома. И чувства дома у меня так и не появилось. За десять лет, что живу в этой квартире, даже не подумала сделать ремонт… Я вечно гоняла где-то, а позже от-кровенно говорила: «Дом — это место, где отдыхают после командировок».
Она так жаждала меня подчинить, ввести в достойное русло, направить на путь истинный… Она точно знала, какой это путь! И оттого, что внушить это мне не удавалось, она меня не любила. Брат был мягче, умел к ней примазаться… И она все чувства, предназначенные для двоих, обрати-ла на него одного… А для меня это была дополнительная рана: я была нелюбимым, досадным ребенком, которого никак нельзя было заставить жить так, как было нужно.
Этот поединок продолжался тридцать четыре года. Достаточно, чтобы сломать кого угодно. Закончился он только с появлением собственной квартиры. Она еще рвалась получить ее вместе со мной: «Я буду ухаживать за ребенком!»
Увы, на это у нее власти не было. Я стала ухаживать сама и отлично справлялась. Ей каза-лось, что я буду вечно шляться где-то, а ребенок будет голодный… Так ведь бежать-то было уже не от кого! Я не любила свой новый дом. Но ее отсутствие в нем меня вполне устраивало.
Она всегда с дикой энергией жаждала нам помочь, как-то устроить… Но ни разу в жизни не догадалась спросить: а как бы мы хотели устроиться?
Брат экранировался: рано женился, двери на засов… Так ведь было такое, что она ногой вы-бивала эти двери!.. Сейчас у него в семье нелады. Он сел в автомобиль — хоп! Меня нет.
Человека можно уничтожить, можно сломать ему психику, но нельзя заставить его жить, как он не хочет, навязать свою волю, подчинить себе… Если он почувствует, что не может сопротив-ляться условиям, в котором его ставят, он уйдет. На работу. Из жизни. В себя.
Человека можно уничтожить, но его НЕЛЬ3Я ПОБЕДИТЬ!
Поверьте мне. Я знаю в этом толк! Ведь я жива… И никогда не допускала мысли об УХОДЕ. Железная дворянская порода… Они стеной стояли у меня за спиной, — мои сиятельные предки!.. Пощечина, — дуэль… Рискну вспомнить забытое понятие — дворянская честь… Когда уже ничего не оставалось, — эта последняя натянутая струна выдерживала любое давление извне…
А — к психиатру?! С моими проблемами?! Никогда!
Моей бабушке?! Сумасшедшая любовь? Да! Тюремный срок? Нет. Лучше смерть!
Так мы отвечаем на удары судьбы.
Ударом — на удар!
А вы думаете, почему с особой тщательностью истребляли нас большевики? Они-то знали, с кем имеют дело! Дворянина можно было только уничтожить. Подчинить, если он не желал под-чиняться, — никогда! Была такая поговорка: «Жизнь — Отечеству. Честь — никому!»
Она – моя мать. Но я и здесь замахнусь на самое страшное.
Подчиниться этой мещанке?!
Хотя, к сожалению, я взяла у нее худшее, что у нее есть. Необузданную энергетику и психи-ческое отклонение: неспособность отличить реальное от воображаемого… Она ведь жила тоже не в реальном мире и не видела своих реальных детей. Она родила вымысел и жила с вымыслом, чем жестоко искалечила нам обоим психику.
Она не видела реальных детей! Не видела, что дочь запущена, ходит с ужасной прической, не снимает очки, читает над тарелкой супа… Сын водит к себе девчонок с четырнадцати лет… Она была во власти мечты! Дочь как-нибудь вырастет, закончит школу, потом институт, пойдет рабо-тать к ней в отдел… Сын, чуть погодя, — то же самое… И все будет как у всех!
Нет, она не была мещанкой в обычном смысле слова. Поклонение вещам отсутствовало. Она было образованным, неглупым человеком, много читала, страстно стремилась узнать по-больше обо всем, — круг интересов был широк! — обладала способностью тонко понимать искус-ство, любила и понимала природу, — это во мне от нее… Но у нее был дикий, необузданный нрав, бешеная жажда власти — хотя бы в узеньком домашнем мирке! — каменное упрямство и самонаде-янность… Н-да… Вот куда нас наше расследование привело…
А все-таки все лучшее во мне — от отца! Хотя он в свое время тоже нанес мне ужасную ду-шевную рану… Я помню, как сердечко вздрагивало от ощущения этой иглы: «У других есть папы. А у меня — нет!!!»
Ну, — в прошлом. Потом это улеглось. И я была очень довольна, что никто не стесняет мо-ей свободы… Дал бы мне папка так разгуляться, как я гуляла в свое время?!
А — все равно бы гуляла. Только вне дома. А так — первый этаж, окно в сад… Дверь в дом — тоже из сада… Все условия! Только, чтобы в эту дверь попасть, нужно было пройти через кухню. Поэтому все свидания происходили ближе к полуночи, потому что кухня бурлила до позднего вечера. Летом-то окно было открыто, а зимой — заклеено, и приходилось дожидаться, пока путь будет свободен… Через трубу — как-то не получалось…
Так. Уже смеемся. Выговорилась?
Совсем немного осталось. Где-то в районе шестнадцати лет я осознала, чем я есть. Зеркало являло устрашающий вид… В классе я была ничем… Мальчишки глядели сквозь меня… Виной все-му были книги. Мир иллюзии дал трещину. Я поняла, что себя надо зачеркнуть и начинать жизнь заново. И с тех пор так много раз приходилось это делать, что эта работа для меня — самая лег-кая.
Унаследованный от матери эскейпизм никуда не делся. Я безумно люблю чтение. Но ста-раюсь, чтобы оно существовало отдельно от реальности… Герои книг меня волнуют, пока есть впечатление от этой книги. В реальный мир я их не переселяю.
Гораздо хуже обстоят дела с писательским творчеством. На меня как накатит вдохновение, так я абстрагируюсь на все сто процентов… Есть, видно, у мозга такая потребность, а он — орган самостоятельный. К счастью, припадки случаются не так часто… И вреда никому не приносят. Раз-ве — финансам, как в этот раз…
Опять отъехала. Видно, подсознание сосредотачиваться устало. Я тебя!..
Тогда, в шестнадцать лет, я решила изменить свою жизнь, как это любят нынче говорить в американских фильмах. И начать решила с прически.
Маленькую меня стригли коротко. Лет в десять я почему-то захотела иметь косу. Мне было наотрез отказано: ходи как есть! Волосы начали отрастать… И вот помню такую сцену: мать воло-чит меня за руку в парикмахерскую, которая была за соседним углом, я реву как сумасшедшая, упираюсь изо всех сил, она меня все-таки тащит… Хватка у нее крепкая, — не вырваться… Уже до-тащила до угла… Еще немного — и прощай, мечта! И тут я совершаю немыслимое: нагибаю голо-ву и вцепляюсь зубами ей в руку!
Вырвалась — и побежала домой.
Коса была отпущена. И получилась неплохая: ниже пояса. Вероятно, мать ею втайне горди-лась, — потому что, увидев меня входящей в дверь ее кабинета со свежей стрижкой и укладкой, что было сил шарахнула в меня здоровенной папкой из толстого картона, окованной железом!
К счастью, я успела пригнуться…
Это был акт бессильной злости, означавший, что я ухожу из-под ее власти. Громкое такое признание поражения… Грохот вышел такой, что прибежали из соседних кабинетов…
Поединок на этом не кончился. Он продолжался еще ровно столько же…
Она ревновала меня к мужчинам, которые у меня были. Ревновала брата к его жене… Недав-но я увидела у нее его старую фотографию — маленькую, на паспорт. И всю поломанную.
— Выбрось ты ее, — тут почти ничего не видно! — посоветовала я. И получила в ответ:
— А как же! Тут он — еще мой, а не Юлькин!
Мы должны были принадлежать ей. Всецело. Она бы нас от всего защитила, спасла и в жизни устроила… В сущности, она нас любила без памяти. Но исключительно как свою собствен-ность… Она готова была убить каждого, кто к нам приближался! Ведь он покушался на самое доро-гое, что у нее было!
Так-то. Выходит, мы с братом пали жертвой слепой материнской любви…
Мир ей. Сейчас мы общаемся на расстоянии и очень прекрасно друг друга понимаем. Иногда она досаждает нам своей активностью, — звонит по десять раз на день со своими советами, жаж-дет по-прежнему кого-то спасать и защищать, буквально рвется в бой… Но на расстоянии она безопасна. Одряхлевший лев… И, кстати, со своими «призраками сознания», которые она только мне доверяет… И я их успешно разношу в пух и прах, после чего она облегченно смеется и благо-дарит меня:
— Кто бы мне мозги прочистил!
Неправда, что волшебник не может для себя. Кое-что он все-таки может! Не в материальном плане, конечно… Но натравить свое сознание на «призраки» этого же сознания — в его силах!
----------
Что еще начнет отражать мое зеркало после чистки, которую я ему устроила?
----------
Спросили бы: жалею ли я о чем?
Нет. Боль есть признак восхождения на следующий Уровень…
У моих ног копошаться мои собственные страхи… Море удовольствия! Но я даже не стану пинать их ногой. Некогда мне. Развиваем — скорость!
----------
Пусть ребенок скажет спасибо своей бабушке. Я его не ущемляла — НИ В ЧЕМ! Кроме всего нескольких за жизнь конкретных случаев, которые требовали жесткого вмешательства… Он делал, что хотел. Не имел понятия — пойдешь или не пойдешь гулять… Делал уроки, когда хотел, ухо-дил и приходил, когда захочет сам… Хочешь розовую стрижку? Пожалуйста. Штаны невероятной ширины? Вперед!
Я вела его на очень длинном, но весьма жестком поводке. В мелочах он резвился, сколько хотел. Ключевые моменты я держала под строгим контролем…
В детстве, запоминая, что творила со мной моя мать, я складировала все эти впечатления в особый отдел под названием: «Я буду делать все наоборот!», « А вот этого я никогда не буду де-лать!»
И в воспитании ребенка я всегда следовала этим правилам. Мой сын по натуре — человек замкнутый. Та же дворянская порода… Душа нараспашку, слезливые сантименты у нас не приняты. Чтобы открыться, нам надо преодолеть барьер… Для всех он закрыт. Но я у него на доверии… Он мне многое рассказывает. Так что я вполне могу догадаться и о том, что он оставляет при себе…
----------
Я унаследовала от матери все. Кроме одного: неистовой жажды властвовать над кем бы то ни было. Я умею указать место кому угодно. Но внутренняя свобода человека для меня — святыня. Я никогда не замахнусь на нее, потому что не желаю, чтобы на мою тоже замахивались… Это не-допустимо.
Вот почему я в особенности когда-то возлюбила тонкое умение Хоанга подойти вплотную к ощущению твоей внутренней свободы — и смиренно остановиться там на грани: впустят или нет? И все это так непринужденно, изящно, как бы между прочим… Что тебя мучает? Расскажешь — нет? Не бойся, я все пойму, я сам такой же, мне еще хуже… А и верно, жилось ему, видимо, несладко. Я уже не говорю о гибели матери, — это такая душевная травма… я почтительно останавливаюсь в отдалении… Отец, скорее всего, ушел в себя, ездил по стране, чтобы не возвращаться в дом, где не было ЕЕ… А Хоанга взяли в семью Кима, где, вероятно, уклад был совсем не тот, что в его семье, где была мать- француженка… Стоит вспомнить всего один момент: Ким написал домой, что хо-чет тут жениться… Приезжает его мать с девушкой, которую выбрали ему в жены: вот на этой же-нись, распустился! И он был вынужден подчиниться… Так что атмосфера была домостроевская. Хоангу в ней дышать было, видимо, трудно, при его свободолюбии… А он же умен был и хитер, как чертенок! И, чтобы не только выжить, но и отомстить, он вынужден был развить в себе все те дьявольские таланты, которые я показала в коротком отрывке из тех дней… Можно себе предста-вить, как он веселился в приютившей его семье, которая за это свое благодеяние потребовала взамен его свободу… «А вот этого я вам и не отдам!!!»
А если учесть, что в семье Кима детей было ТРИНАДЦАТЬ…
Потому вокруг Хоанга вечно кружилась толпа. Он привык играть ею! Как это ему удава-лось?..
Ну, впрочем, с тем дружком, которого чуть не утопили в ванне, все довольно просто. Обыч-ная психологическая наблюдательность. Хоанг хорошо знал своих друзей, они были люди свобо-домыслящие и страсть любили поспорить на всякие философские темы, а тот приезжий, видимо, был сын какого-то кадрового работника и привержен коммунистической идее, которая начисто исключает присутствие святого духа. Хоанг все обдумал, пустил интригу и преспокойно улегся спать, зная, что все свершится точно по его воле… А свирепые штучки вроде окунания в ванну бы-ли у них в ходу. Они и не такое еще выделывали…
Ох, сейчас фыркну от смеха… Но нельзя, — отклонились от темы.
Может быть, вьетнамцев тогда привлекала ко мне не так моя красота, которой не было, — хотя осанка, походка, фигура у меня к тому времени уже были что надо! — а более глубокие фак-торы: моя сдержанность, независимость, гордость, свободолюбие, так свойственные им самим?
… Ощущение внутренней свободы!..
Со всеми русскими девушками они общались бережно, с уважением. Наши неизбалованные барышни по ним просто с ума сходили… Но я не раз замечала — секрета здесь нет! — что ко мне вьетнамцы относились с особым почетом, галантностью, тонкими знаками внимания… Мельчай-шими, — но я их замечала! И они видели, что — замечены! Они — ребята проницательные, и, ве-роятно, воздавали мне должное за мой аристократизм, желали дать понять, что они это уважают… Какой это был бальзам на мои раны! Мы безмолвно понимали друг друга, и не только с Хоангом… Потерять пропуск в этот мир, которым был для меня Ким, для меня было все равно что умереть! Так что, дабы вкусить сладости любви с Хоангом, мне пришлось сломать в себе серьезный барь-ер: это было очень опасно!
Хоанг тоже делал вид, что опасается Кима: ведь его отец был видный военный, и с его по-мощью Ким вполне мог устроить непутевому братишке приятную поездку к китайской границе, где тогда настоящих боевых действий уже не велось, но еще постреливали… За что? Прогулы, неуспеваемость… Нашлось бы за что зацепиться! Хоанг почти не учился, — так, больше дурака ва-лял да заводил интриги у себя в общежитии… Риск для него был. Но он смеялся, — риск для него был ничто, он был игрок! А когда признавался мне, что боится Кима, это была составная часть его игры: так легче было держать меня в руках.
Психологическая проницательность у него была удивительная. Он со всеми делала, что хо-тел, и они обожали его за это!
Куда все это делось!..
А какую силу воли надо было иметь, чтобы никто не догадывался о терзающих его страхах, обидах, раздражительности, перепадах настроения, посещающих его приступах депрессии, мрач-ности, даже агрессии, — в том числе по отношению к самому себе? Психика была нарушена явно. Иногда я заставала его в радужном настроении… Иногда в состоянии какой-то непонятной мне расслабленности, рассредоточенности… Я тогда ничего об этом не знала! Точек от уколов я не ви-дела, — да разве до них было? Замечаешь то, о чем знаешь… Всегда он был веселый, приветли-вый, ласковый, хотя иногда этот его характерный взгляд — одно мгновение, бросок искоса, из-под навеса длиннющих ресниц — имел в себе что-то опасное, дьявольское… Хоанг играл. Никто о том не догадывался…
Но какая же у него была потребность хоть перед кем-то приоткрыть маску! В среде вьетнам-цев это было невозможно. Они откровенничают друг с другом, но только до известного предела. Перейти его Хоанг не мог. Это исключалось. А сознание стояло на краю бездны…
Проницательность, я уже сказала, у него была удивительная. Я уже о ней упоминала: «сверхъестественное чутье». Догадалась! По каким тончайшим знакам мы определили, что нашли друг друга?
Впрочем, не буду отрицать, что мы совпали также по энергетике. Вокруг нас просто бушевал поток! И, когда мы впервые осмелились прикоснуться друг к другу — после полутора месяцев адской жажды, — по жилам побежал такой огонь, что я чуть не потеряла сознание…
Да и потом… Мы бродили просто по раскаленной пустыне, где не было ни глотка воды, — не встречаться было невозможно! Но у него вначале всегда хватало силы воли со мной нагово-риться, — видно, жажда сознания терзала его гораздо сильнее того огня, в котором горело тело!
Но уж затем он давал себе волю… Призраки сознания перестали терзать, душа на время ус-покоилась, — и он мог уже без помех выдавать в сексе такие вещи… Фу-у, как вспомню!..
Вот он мой диванчик, стоит… Как он все это выдержал…
Ритуленька, а ведь твоя душа тоже на время успокоилась! Вспоминать — не больно! Каким он стал — не все ли равно?
Он — был!
И, если закрылся поток его прелести, игры, остроумия, — закрылась и бездна в его душе, куда он медленно, но неудержимо падал, сползал… Добром бы это, между прочим, не кончилось… Он многое рассказал мне, от чего я и сейчас холодею… И не хочу вспоминать… У меня своих «призраков» достаточно…
Ты ни в чем не виновата. Страдая, он вымолил себе прощение… И из твоих рук он его полу-чил. Очевидно, у него произошла частичная потеря памяти, и как раз той ее части, где гнездились разрушительные воспоминания… Мозг, выходя из тумана, возвращаясь с того света, инстинктивно блокировал ту область, которая угрожала его существованию. Вот что получилось!
А исчезло раздражение, производимое сигналами из этой области, — исчезла и необходи-мость заглушать их напускной веселостью… Зачем напрягаться, когда нет к тому причины…
И не таким уже тупым он стал, это ты преувеличиваешь… Признайся до конца! Ты же изво-дилась от ревности к этой деревенщине Галине, которая этой ревности была глубоко недостойна, и тебе стыдно было в этом себе признаться! А тут есть глубокий смысл. Ты, со своими изысками, была ему уже не нужна. Его мозг отдыхал от напряжения, в котором его держали столько лет. И ему нужна была простая деревенская баба, чтобы с ней отдыхало его тело. И в сексе не надо было напрягаться… А ты перепугалась. Отдых, подруга, всего лишь глубокий отдых!
А ты тут разгорелась, — да я… То, что он потерял, — верну!..
Ты все еще этого желаешь? Останови стрелу, пока не поздно!
Нет. Потому что в этом тоже есть глубокий смысл. Прошло двадцать лет. За это время его поврежденный мозг залечил свои раны. И теперь твой Хоанг ХОЧЕТ ВСПОМНИТЬ ВСЕ! Снова стать самим собой… Теперь уже можно!
Вот откуда пришел сигнал. И пошла раскручиваться машина…
Да с чего бы Кириллу безобразничать на Андреевском? Не с чего совсем было!
ПОДСКА3КА ПОДСО3НАНИЯ.
Дневники сняты с антресоли, и ты окунулась в воспоминания…
И словно невзначай всплывает поправочка к давней истории, — так поразившему тебя мо-менту, когда Хоанг устроил тебе истерику в общежитии по приезде своем из Львова… А какая бы-ла к тому причина? Забавная причина! Она всплыла много позже… Опишем!
Зацепилась…
И пошла работа! Стонала ты тут, рыдала, прямо на полу валялась у холодильника, билась лбом в пол… Как будто какая-то сила скручивала меня: кланяйся, бейся, молись!
Не в церкви. А Бог — везде!
И я вымолила прощение.
Себе — и ему.
Господи, твоя воля… Вразуми и научи смиренную рабу твою…
Пусть ОН  ВСПОМНИТ  ВСЕ!
----------
Спрашиваете, — какие вещи желает отражать мое зеркало?!
----------
Да ничего. Отразить на мгновение Лик Божий. И скрыться во тьме…
----------
… Искры света на темной воде…
----------
Я такими штучками уже занималась. Моя сила ярче всего проявляется, когда я рыдаю в пол-ном отчаянии. И тогда меня начинает что-то скручивать, я теряю вертикаль, утыкаюсь лбом в пол, рыдаю без памяти… И молюсь! Я, атеистка, не переступающая порога церкви, потому что «игры черни для меня закрыты»!
Игры черни для меня действительно закрыты. Зато в такие минуты я напрямую открываюсь для общения с Богом!
То, о чем я молилась в таком состоянии, непременно исполнится. Когда-то я молилась о спасении Кирилла… Оно было ему даровано, — полгода не пил. Но меня обижал. Я пожелала, чтоб он исчез. И произошла авария с машиной… На ровном месте, при сверхбдительности Кирил-ла на дороге, я недаром так подробно там все описываю. Аварии быть не могло! Но она случи-лась. И он перестал меня мучить…
Вам все еще хочется вернуться к Маргарите?..
И тогда, когда я смотрела в яркий весенний день на лесное озеро, по которому плавали ут-ки, занимаясь самыми что ни на есть земными делами, — мне было дано услышать за спиной легчайший шелест Божественных Одежд…
Господи, вразуми и научи меня.
А может быть, исполнились еще какие-то сроки, и что-то еще выходит из тумана, дабы раз-решить какие-то давние заклятья?!
Не боюсь!
Чего уж мне бояться на этом свете! Он так прост и радостен — в сравнении с бездной, кото-рая у каждого в душе, с «призраками», населяющими сознание! Отделяющими его от общения с Богом!
Крошечный Воин Света всего лишь вбежал в комнату родного дома, где еще не включали свет…
Я выросла. И стою с Тьмою один на один.
Сразимся!
----------
Я уже знаю, что это будет.
Мои предки со стороны отца стояли за моей спиной, когда я рушилась в бездну отчаяния — маленькой запуганной девочкой. Больше у меня за спиной не было — ничего. И сейчас, когда я писала, как они стояли за мной — и только они одни удержали меня «над пропастью во ржи», — меня заливало слезами, слезы поднимались изнутри равномерными волнами, прилив — пере-дышка — опять прилив… Точно шла какая-то скрытая работа, излучался какой-то ритм!
О Боже, — опять!
Я знаю, они здесь, им радостно, что я их вспомнила и благодарна за их заботу обо мне… Ни звука здесь, совершенно тихо. Только шорох ручки по бумаге. Но мы безмолвно понимаем друг друга…  Я этому научилась еще тогда!..
Точно такое чувство было, когда мы в 1991 году впервые собрались вместе в Дворянском собрании, — осколки уничтоженных родов. Еще был жив в ушах звук Гимна Советского Союза, — а у нас на магнитофоне звучало «Боже, Царя храни!» Мы стояли молча. И у меня было четкое чувст-во: в огромном темном зале, помнившем былые балы, в круге света, — весь зал не освещали, хва-тало кусочка, нас было так мало! — мы не одни. Там, во тьме, не пусто. Там, за нашими спинами, молча стояли ОНИ. И слушали вместе с нами. Они вернулись!
Расстрелянные, растерзанные, наспех где-то зарытые… Те, для кого жизнь ничего не значи-ла, если была поругана — честь.
Отчего вы пришли ко мне сейчас?
«Любви — и утешения».
Вы знали, к кому прийти за этим. Много ли нужно?.. Еще?..
«Уже все. Жди. Мы придем».
Не оставляйте меня одну. Мне страшно.
«Теперь опора тебе не нужна. Мы сделали свое дело».
А как же я теперь?..
«Делай свое дело. Не оглядывайся на нас. Мы уходим. Трудно. Энергии много…»
Как я узнаю?..
«Тебе скажут».
Погодите, а как мой отец?
«Как хотелось тебе».
Душа моей бабушки, Веры Аркадьевны, да погодите же, где она?
«Я здесь».
Белое платье, темные глаза…
Тебе не больно больше?
«Река… Я боролась… Плыла… Меня затянуло… Воздуха!..»
Теперь ты здесь?..
«Ты знаешь человека, который погубил меня».
Их двое.
«Ты знаешь, кто из них меня погубил».
Мой дедушка…
«Карма спрятана в крови. Найди ее».
Я хочу помочь тебе. Вера Аркадьевна, иди ко мне, я же свет! Я всегда мечтала о встрече с то-бой! Ты — это я!
«Нет. Ты — свет. А я — тьма».
Свет не может без тьмы, он исчезнет.
«Чего ты хочешь от меня?»
Правды. Почему ты не искала спасения?
«Спасение можно только дать».
Хороша фразочка! А взять?
«Я возьму».
Как это сделать?
«Люби и помни обо мне».
Я встречусь с тобой когда-нибудь?
«Когда исчезнешь».
Ох, уже эти мне духи! Говорят недомолвками, туману напускают…
«Трудно. Иные миры».
А что ты делаешь там? Ты себя вообще-то помнишь?
«Там — нет. Сейчас мне разрешили…»
Это я такая хорошая?
«Да».
А что за сражение мне предстоит?
«На Землю надвигается опасность… Нужно стоять всем вместе».
Откуда? Из космоса?
«Души людей. Ищут спасения. А ты обо мне!»
Я хотела бы спасти тебя.
«Я сказала, как это сделать».
Покайся — и обретешь прощение.
«Темная вода».
Не уходи! Не исчезай же!
Устала. Исчезла.
Та-ак… Это еще откуда на меня накатило?
Слова звучали у меня в мозгу, я почти не вслушивалась. Раньше, чем я успевала закончить вопрос, уже маячил сгусток прозрачного ответа. В точности как на занятиях по телепатии в школе ДЭИР…
Ну, ребята! Вот это очищенное сознание, вот это зеркало!
Сижу целый день за столом, усталости никакой, есть не хочется… Вот так дальние миры!
А — погналась бы я за золоченым унитазом! И сидела бы на нем с полным набором своих «призраков сознания»…
Нет, право, — быть волшебником гораздо приятнее!
Чего это она там говорила об опасности, угрожающей Земле?
Был задан вопрос — был дан ответ…
Ничего! Постоим за землю Русскую!
----------
Я все поняла.
Вероятно, в тех мирах на меня делают определенную ставку.
Но — что такое для них двадцать тысяч километров, разделяющих Киев и Вьетнам? Даже не секунда, — не заметишь… Но в тех мирах у них не хватает энергии, чтобы решить что-то на физи-ческом плане… А у меня ее немерено. «Я поделюсь!»
Короче говоря, им нужен мой Хоанг. Прежний. Со своей дьявольской способностью заво-дить интригу, со своей бешеной энергетикой… Вытащить его из размеренного существования они сами не могут. Чтобы разблокировать его мозг, нужна я! Моя сила, мое желание, моя «настройка на объект» — мы же с ним столько общались, это сохранилось в памяти, а больше в эту область он никогда никого не допускал!
Вот так штучки… Ну просмотрите сами: безупречно все логично!
Вот для чего беспутный Кирилл врезался в летящую машину…
Правда, — нет ничего случайного!
А они же давно ко мне стучались, устраивали всякие козни, чтобы удалить его от меня… Первый случай был всего через две недели после нашего знакомства, и до того отчетливый: «Ну что ты делаешь, гони его к черту от себя!»
Но у меня тогда в сознании был мусорник, активные помехи, и я не вняла…
Им было нужно, чтобы мне в руки попал мой дневник, надежно спрятанный от Кирилла на антресолях. А там — легкий хлопок по подсознанию — и Рита ринется его перечитывать с самого начала… А так как нераскрытых тайн она не переносит, она обречена уцепиться за Хоанга… И «зо-лотой ключик у нас в кармане!»
Так вот для чего я расчищала эти завалы лжи, вот для чего корчилась у холодильника! Им был нужен контакт без помех. Я удалила помехи.
Прошло. Некогда. Развиваем — скорость!
----------
Поняла, отчего его нейтрализовали двадцать лет назад, с моей помощью.
Было в нем что-то дьявольское… В душе его боролись добро и зло, и вот зло начало брать верх… Бог знает что бы он натворил в этом мире, со своей энергией, своими способностями!
Его нейтрализовали. Им не нужен был Воин Зла.
А — какие гарантии, что, пробудившись, он теперь им не будет?
«Твоя программа. Ведь она послана ему Воином Света!»
А если у него в мозге осталось Зло?
«Сейчас его мозг очищен. Чистая тетрадь».
Вы хотите сказать, что я тогда в слезах и корчах, теряя сознание, сумела послать ему не только Энергию, но и Программу?!
«Энергия твоя. Программа — наша».
Так твоя — или наша, давай выясним?
«Программа была твоя. Мы только кое-что уточнили. Не бойся. Энергия Света несет в себе только Свет!»
Вот такие штучки…
«Ты у нас сейчас на подпитке. Необходимо установить связь. Чувствуешь усталость?»
Нет. Нисколько.
«Мы так и думали».
А как это вы опережаете мой вопрос своим ответом?
«Зачем слушать слова…»
Кто вы?
«Мы — Мир».
Достойный ответ. Раз вы пришли, стало быть, Мир поколеблен?
«Да».
И что надо делать?
«Тебе скажут. Сеанс связи окончен».
Ну, черт возьми! Не схожу ли я с ума? Может, пойти пообедать?
Где мой золоченый унитаз?!
----------
Так что же это я говорила?!
«Мир — ему?!»
Ох, побегу обедать… Будет мне вместе и обед, и ужин…
Денег дали, — питаюсь хорошо…
«Развиваем — скорость!»
Да дайте пожрать, ребята!
----------
Зачем вам нужен Хоанг?
«Нам нужны с высокой энергетикой. Земле угрожает опасность».
Вам так нужна Земля?
«Эксперимент».
Я догадалась…
«Задавай вопросы. Отвечать будем мы».
Есть те миры, о которых я мечтала?
«Есть. Много больше».
А вы давно стучитесь ко мне?
«Всю жизнь».
А вы можете что-нибудь рассказать? Где тот мир, где я побывала, — Безлюдные Луга?
«Есть. Еще не населен».
А там летают?
«Летают везде».
А я могу?
«Астральное тело».
А я могу увидеть Хоанга?
«Он закрыт».
А Тиена?
«Да».
Я получу от него письмо?
«Он приедет. Это награда. Но не увлекайся. Не теряй энергию. Расслабляйся. Это отдых».
Я совсем не устала…
«Задавай вопросы».
Что будет с нашим миром?
«Галактические вихри. Нужно много энергии».
Неужели наша энергия что-то значит в тонких мирах?
«Да. Много. Очень много. Тонкие миры существуют на ней. Не забывай каждый день гонять поток. Ты забываешь. Мы тебе уже говорили».
Я извиняюсь, я не думала…
«Задавай вопросы».
Не знаю, что сказать…
«Сеанс связи окончен».
Так. Надо сейчас что-нибудь такое выпить, чтобы помутилось в башке. А то мое зеркало как-то чересчур очистилось…
Молчат. Побегу «Барбовала» накапаю…
----------
Напустили на меня вначале мою бабушку, чтоб я обвыкла, не шарахалась, вспомнила ощу-щение, как в мозгу проявляется телепатема… Потом вышли на контакт сами…
Молчат. Похоже — отдыхаем…
Восемь часов. Полный рабочий день…
Ребята, если срочности особой нет, я бы поработала немного… Заказы горят… Физическое тело надо чем-то питать?!
Мы уже так много сделали, — дайте мне выходной этак на недельку!
Молчат. Слава Богу…
----------
Ох, расслабилась. Полегчало мне. На диванчик, да с книжечкой…
Молчат. Наверно, тоже отдыхают…
----------
Поняла. Поняла!
КОЛЬЦО  ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЙ  3АЩИТЫ!  ЧЕРЕ3  ВЕСЬ  МИР!
Так вот для чего мы с тобой, мой Хоанг, целовались морозным вечером, спрятавшись в за-коулке у общежития!
Право, — стоит жить!
Я тебя не увижу. Приедет Тиен, он будет мой помощник. Будет мне готовить есть, пока я здесь погружаюсь, и делать мне разрядку на физическом плане…
Я жду его всю жизнь.
Хоанг — была половинка моей души. Оттого они и не могли без меня его растормозить…
А Тиен — это мой Приют и Отдых, где меня понимают.
Хоанг закрыт. Я понимаю. Ему не до меня, у него иные задачи… Дух захватывает!
Как хорошо быть Воином Света!
А когда отвоююсь здесь, наверно, пошлют меня на пенсию, — заселять Безлюдные Миры…
Где там мои одноклассники, которые меня травили? Смотрят телевизор?!
А я — Расправляю Крылья над Миром!
Я, и мой Хоанг, мы стоим в одном ряду защитников Мирового Равновесия.
Мы тоже Мир. Не одни вы, ребята!
----------
И моя душа сказала мне:
«Мы пойдем мимо — и дальше!»
----------
Наутро — энергия просто бушевала во мне. Меня просто распирало от счастья жить! Долго так продолжаться не могло — я побоялась, что улетит крыша.
Телефон Кирилла! Мы договорились, что остаемся друзьями! Пойти, прогуляться где-нибудь…
Та-ак. Две недели не звонил, и прекрасно видно, чем занимался. Опух от пьянства, желтизна над бровью…  Но явился исправно, хотя еще покачивался.
Мы прошли шагов двадцать, и я вижу, что это не от пьянства. Координация конкретно нару-шена.
Выяснилось — в этот раз он разбился по-настоящему. Вздумал погонять на велосипеде, вви-ду хорошей погоды, в пьяном виде, и…  все как всегда!
— Это я за две недели первый раз вышел. Лежал пластом! Сигарету зажечь не мог!
Где уж с ним гулять. Сели на лавочке. Энергии во мне немерено — сидеть не могу.
— Как ты думаешь, если я начну тут прыгать, — придут и повяжут?
— Думаю, что нет.
Я вскакиваю с лавочки — и ну выкидывать коленца! Забрасываю ноги выше головы, напе-ваю мотив лезгинки и время от времени вскрикиваю: «Ас-са!»
Никто на меня не обратил особого внимания, — ну, хочет и пляшет…
Но я не угомонилась.
— Кирюша, ты посиди, я сейчас!
И как рвану бегом по аллее!
Аллея, черт возьми, оказалась длинная. Так что, добегая назад, я уже пожалела, что решила добежать непременно до ограды парка.
После этого мне, конечно, полегчало. Но все еще время от времени начинала смеяться не-известно отчего, так что даже заторможенный Кирилл в конце концов посмотрел на меня с подоз-рением и спросил:
— Ты чего?
И мне пришлось срочно уверять его, что это просто «телячья радость по поводу свежего воздуха», а вовсе не…
Конечно, домой его пришлось проводить, причем он сопротивлялся, но я легкомысленно уверила его, что мне надо еще прогуляться…  Он нетвердо шел по прямой линии, и я, словно не-взначай, взяла его за руку…
Расставаться он явно не спешил, — стал у парадного, закурил…
За этот час со мной, прыгающей от избытка веселья, да на свежем воздухе, он заметно при-шел в себя и выглядел уже человеком, а не опухшим чучелом. Даже в глазах появилось осмыс-ленное выражение…
Он докурил, посмотрел на меня — и тут впервые улыбнулся! И в его зеленых глазах засве-тилась знакомая мне нежность…
Я погладила его по плечу… и побежала делать заказы!
 
ТЕТРАДЬ ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ.
(25.03.2002 — 01.04.2002 г.)

А наутро — почему-то вдребезги разлетелась моя любимая большая тарелка, которую я ко-гда-то привезла из Ленинграда и лелеяла больше двадцати лет. Собственно говоря, тарелок этих было две, — на большее у меня не хватило денег. Но одна была забыта мной тогда же, двадцать лет назад, на вечеринке в честь начала совместной жизни Оли и Туана, — жизни, закончившейся так ужасно…  Может быть, на тарелке остался какой-то КОД, и теперь меня от него избавили? По-суду я  НИКОГДА НЕ БЬЮ! Отношусь очень трепетно…
Надо садиться делать заказы, а это что-то новое изобретать нужно, не повторяться. Мозги же после погружений, после всей этой работы, — восемь часов за письменным столом, без крошки хлеба, без капли воды! — да еще сеансов телепатии… Прямо скажем, крепатура в мозгах… Здрась-те! Звонят давно забытые заказчики, которым нужно не новое, а повторение старого. А это для ме-ня — почти что отдых. Самое то! Чтобы с завтрашнего дня уже взять разгон… Да и денежки — в са-мый раз. Завтра сдаю «Бастион» в набор…
25.03.2002 г.

Перечитала еще раз последние тетради рукописи — и застыла в изумлении… МНЕ ТАКОЕ ОТКРЫЛОСЬ! Я писала там, что когда я в припадке отчаяния скручиваюсь, падаю на пол, и мо-люсь, и рыдаю, у меня начинаются судороги, я упираюсь лбом в пол, а иногда и стучу, если дело происходит на ковре, — у меня открывается канал общения с Богом!..
Скорее — стереть…
Не с ним, а с дьяволом! Это же все — дьявольские штучки, ты разве не поняла? Сила света — управляет, сила тьмы — творит! И ты ее используешь, тебе открывается к ней доступ! Помнишь Воланда? «Мне ничего не трудно сделать!» Ты, повелительница Cвета, оказывается, умеешь ез-дить и на черных конях!!!
Но они у тебя — в надежной упряжке…
Хоанг с ними не справился. Разрушил барьер своими наркотиками… И уже оказывался во власти тьмы, наползавшей на его мозг…
Ты еще не была Воином Света, — так, слабым лучиком… Но его направили надежные руки, и — точно в цель… Как ни слаб, как ни жалок он был, — тьма боится ДАЖЕ ТАКОГО!
И все приостановилось на двадцать лет. Поистине, божьи жернова мелют медленно…
Но неодолимо. Если не собьются с хода…
А я их поддержу!
----------
Поняла. Поняла!
В случае с этой «черной» тарелкой… Ярослав, — тебя оберегают! Видимо, мог открыться ка-кой-то канал от них — к тебе, ведь у них сын погиб при невыясненных обстоятельствах!
Выращивают в тебе будущего Воина Света, — ведь ты усиленно изучаешь методики школы ДЭИР и уже дошел до третьей ступени!
----------
Сижу, работаю.
Вышли на контакт, срочно попросили энергии. Встала из-за стола, погнала потоки. С утра напилась успокоительных, сквозь заторможенный мозг потоки идут хуже. Но уж я постаралась. Верхняя чакра буквально дымилась, — им нужен был темный поток, сила, — и даже по телу, я ощущала, струится поток энергии… Немного позже — спасибо, хватит. И показали картинку, — для чего. Оказалось — они «вытаскивали» младенца, он задохнулся, но должен был жить, — будущий Воин Света… И тут уж я поднажала:
«Малыш, закричи же, — ну!!!»
Что я — не мать?!
И он завопил скрипучим голосом…
А я села кроить кошелек.
----------
Через десять минут — опять телепатема. Я отмахнулась. Настойчивее. Зудит в мозгу, — не отмахнешься… Встала, погнала им поток. Дают картинку. Они там где-то вулкан гасили, энергии не хватало… Ребята, я что, вам весь мир кормить буду? У меня своей работы навалом! Сами же подсунули!
Ладно, — сделаем так: я сяду работать и, не переставая, буду гнать поток… Я такого двойного сосредоточения еще не делала: одновременно на работе и на верней чакре, — но надо научиться…
Мне для этого достаточно — пожелать!
Для такого дела…
----------
Надо же рассчитываться! Я во время того контакта энергии у них сожрала, оказывается, не-мерено…
Да — ребята…  Да — хоть целый день!..
----------
Я не гордая. Быть для вас всего лишь энергоустановкой…
Солнышко! Ау!..
----------
Вот отчего «мудрец, созерцая свет, проходит жизнь как бы в рассеянности!»
У него просто иная точка сосредоточения. Постоянно. Всегда.
Ребята, я люблю вас. И работать буду на совесть.
«Мы это знаем».
----------
Свернутся в бессильной ярости эгрегоры, несущие разрушение и войну, утихнут ураганы, ре-бенок улыбнется из люльки матери-африканке в пестром покрывале, в ожерелье из белых зубов какого-то местного зверя…
Я смотрю на вас всех из глубокой тени… Вы никогда не узнаете, что это — я… Я так когда-то всему этому научилась!
И я знаю, — когда-нибудь наступит момент, запрет будет снят, и моя энергия — по следу, оставленному в ноосфере, по невидимой кривой, соединяющей меня с моим двойником в дале-ком Вьетнаме, — потечет опять, но уже во много раз мощнее, и не одна, его энергия будет брошена мне навстречу по этой же кривой. И когда она достигнет меня… ведь мы с ним не одни, активные точки планеты! — что будет?
Да то же самое, что с человеком, который в первой ступени ДЭИР замыкает свои потоки на себя!
Планета оденется энергетической оболочкой! За которой никакие галактические вихри бу-дут не страшны!!!
Ведь наши с тобой потоки, Хоанг, всегда были с разным знаком. Я — свет, ты — тьма! И во-прос только в том, чтобы найти между ними Равновесие…
----------
А вы мне — про ремонт. Кафельная кухня, золоченый унитаз…
----------
Мучил меня всю жизнь мой избыток энергии, — а вот мы его на мирные цели…
Господи, как просто, — КАК ВСЕ ПРОСТО!
----------
Вообще – счастье и беда об руку идут. Как бы после всей этой эйфории скверного ничего не случилось… Полезет же нечисть из всех углов, эгрегоры поганые…
Негатива захотели?! Сбить меня с моего служения Господу?!
Отвечаю в письменном виде.
Не дождетесь.
Я ВСЕ РАВНО БУДУ ГНАТЬ ПОТОК. (Даже если придется стоять над гробом родных и близ-ких!). А мои друзья в тонких мирах будут использовать мою энергию в борьбе против вас.
И вообще, — с кем разговариваете!!!
Пригнитесь, — вы, черви!
----------
Каждого человека пронизывают насквозь два потока живой энергии, идущие вдоль позво-ночника, но в противоположных направлениях. Снизу вверх, до выхода наружу в верхней чакре, на макушке, идет поток энергии действия, темный, — а сверху вниз, из космоса, спускается ему на-встречу из той же чакры поток энергии знания, света. Чтобы одеться защитной энергетической оболочкой, нужно замкнуть эти потоки не внутри, а снаружи себя, наложив их друг на друга. Свет будет беспрерывно кружиться в объятиях Тьмы!
Как когда-то мы с Хоангом…
Ну что поделаешь, — не могу тебя забыть. Такая встреча бывает раз в жизни.
И не в каждой жизни…
Знать, что мы с тобою делаем общее дело, — и никогда не увидеть тебя больше, любовь моя!
Теперь бы мы так поняли друг друга!..
Встретимся в Безлюдных Мирах, под золотым небом.
Там, наверное, пригодится наша сексуальная энергия!
Как когда-то — Адаму и Еве?!
----------
Это будет — счастливый мир…
Там будет изначально царить Равновесие, — не так, как в сумасшедшем эксперименте на этой планете…
Если захотите, мы когда-нибудь позовем вас туда…
----------
Посреди всех этих занятий взял меня страх. Минута слабости. Я легла головой на стол и, закрыв глаза, произнесла:
— Господи, вразуми и научи меня!
И тотчас же пришел ответ. Но не в телеграфном стиле моих моих контактеров. Ответ этот был — чистая, глубокая радость, заполнившая все мое существо. И ответ был таким:
— Откажись от себя. Откажись от книги, имени, гонорара. Напечатай несколько экземпляров «Бастиона», сделай несколько дискет. Один, с дискетой, отнеси в Школу ДЭИР и там оставь. А второй загони в Интернет, в отдел бесплатных книг. Пусть читают.
Я так и сделаю.
 
==========

Посреди всех этих моих занятий явилась мама…  Долгий, отчаянный звонок в дверь…
Она с трудом дошла до комнаты, передохнула, держась за дверь…
— Мама, иди присядь…
— Нет-нет, я на минутку… Ты же занята… У них все больны (это о брате, он живет тоже в на-шем доме), так попросили сходить в аптеку, взять лекарства…
Я посмотрела на нее с изумлением.
— А почему — тебя?! Он что — не мог мне позвонить?! Он что — думает, что я еще сержусь на него?! Ты ему скажи — я давно уже забыла…
Она все-таки присела, и мы с удовольствием окунулись в беседу. Несмотря на физическую немощь, ум у нее был такой же изобильный, как и всю жизнь. И покоряющая мягкость в оценке политических событий… Я слушала ее, и в сердце у меня был — мир.
Она всегда, прощаясь, просила разрешения поцеловать меня, и я — нелюбимый, обиженный ребенок, — всю жизнь твердо помнивший, что — обиженный, — сердито, надменно подставляла ей — даже не щеку, нет, много чести будет, а так — ближе к затылку…
Я подошла и поцеловала ее.
Она изумленно вскинула на меня глаза, и я увидела их так близко…
Я наклонилась, положила голову ей на грудь, обняла ее, и так мы постояли некоторое вре-мя…
Она поспешно, боясь, что этот порыв сейчас исчезнет, не веря ему, стала гладить меня по плечам, по спине:
— Ах ты, дитя мое единственное… Ах ты ж, моя единственная радость!
Я еще раз поцеловала ее. И проводила до лестничной площадки, до самого лифта, ждала, пока он не пришел…
26.03.2002 г.


«Будь осторожна. Теперь эгрегоры нападут.
Ты хотела, идя к наборщице, купить ей коробку шикарных конфет в «Мегамаркете». Там нужно сдавать вещи на хранение. Рукопись будет с тобой. Не заходи в универсам.
И будь поосторожнее на улице.
И ребенку скажи.
Мы сделаем все, что сможем. Но…»
Я поняла. Я люблю вас.
«Мы это знаем».
----------
Встала, погнала поток.
Они обрадовались, не ожидали.
«Вы имеете дело с княгиней!» — напомнила я. И получила в ответ смешливое:
«С графиней вообще-то…»
«Неважно!»
----------
Бог ты мой, — ВОТ  ЭТО  РАБОТА!..
Приезжаю я к наборщице, — и тут понимаю, почему она так обрадовалась возможности под-заработать. В доме — двое детей, а она сама в третий раз  БЕРЕМЕННА!
Мой услужливый приятель, работающий в издательстве, предлагал нескольких наборщиц. Все они отказались по разным причинам. Кроме этой одной.
А до меня дошло, только когда я уже ехала домой от нее.
Она уже в декрете, ждет девочку. Она еще не знает, какая мина получена ею в лице четырех клеенчатых тетрадей рукописи…
Ведь это ПРОГРАММА!..
Ребенок воспринимает все сильные впечатления через посредство матери, находясь в ее ут-робе. Дневничок мой — впечатление не слабое, я думаю… И КОДЫ, находящиеся в нем, подсоз-нание ребенка, несомненно, воспримет… И что мы получим в итоге? Готового Воина Света и ведьму в одном лице с готовой программой, закодированной в мозгу?!
Бог ты мой, — ВОТ ЭТО РАБОТА!
Так вот для кого мы тут с вами, ребята, старались?!
Я ничего ей не скажу. Попрошу просто очень чутко относиться к этому ребенку, потому что ребенок будет ОСОБЕННЫЙ…
Я всегда мечтала о девочке. Не получилось… Но эта девочка, получается, немножко — моя?! Тело физическое — ваше, а вот мозг, извините, мой (или модифицированный?)
… Ведьма ты, ведьма!..
Да нет. Это в прошлом. Просто, я вижу, уже пошла НАСТОЯЩАЯ РАБОТА. Какая подобает энергоинформационным сущностям…
До Безлюдных Миров еще далеко. Но этот свой мы понемножку тоже уже населяем…

==========


Поняла причину своей интеллектуальной слабости. Да — «корка» мне вовсе не нужна!
Помните — Наташа Ростова… «Она не удостаивает быть умной!» Ее оружие — интуиция!
Ведь что такое мозг? Инструмент для связи с иными мирами!!!
И мой эскейпизм, эта сильно развитая в детстве способность к глубокому погружению, здесь -- в самый раз!
Мои способности в этом мире не нужны. Они мешают. Они изначально предназначены для работы в иных мирах…
Ноль ксенофобии. Вьетнамцы. Негритянка в пестром покрывале. Погибшие американцы, афганцы, евреи (тогда, в терактах), духи предков, контактеры-роботы, высшие сущности, с кото-рыми уже на другой день я настолько осваиваюсь, что встаю прямо на дружеской ноге… Я уже и 3АБЫЛА, какой я была вчера — я полностью, без остатка, погрузилась в СЕГОДНЯ! И вчерашнее для меня просто не существует!
А что мне еще в этом мире предстоит…
Дух захватывает!
27.03.2002 г.

А теперь открою еще одну тайну.
Чего это я бегала к экстрасенсам, к «девушке, которая меня пользовала своей энергией»? Да на кой черт мне чужая энергия?! У меня своей немерено!
Только вот пользоваться ею я тогда еще не умела. (Стояла на самом пороге!). А помощь требовалась срочно. Я была беременна.
Да-да. От Кирилла. К величайшему своему изумлению, потому что после последнего сво-его аборта, в 34 года, я не беременела целых двенадцать лет! Подозреваю, что это была одна из причин, по которым мы с Юркой разошлись.
И тут — нате вам подарок!
А я давно уже решила: если еще раз забеременею — рожу во что бы ни стало.
Я уже две недели об этом знала, но Кириллу пока не говорила, помалкивала. Успеет еще…
И тут — звонит по утряне пьяный Сашка! Точно единственное время, когда трубку могла взять не я. И, приняв Кирилла за Ярослава, начинает изливать ко мне нежные чувства. И по моем приходе, с молоком, начинается скандал и мордобой…
Впрочем, нет, это я поспешила. Вначале Кирилл провел собственное расследование и, убе-дившись, что все действительно подтвердилось, начал со мной свои разборки…
Результат — конечно, его изгнание. И к чему тогда ребенок?
Я тогда еще писала (завидная интуиция!): «Удар был рассчитал точно и нанесен строго во-время».
Думаю, я не ошиблась. Этот ребенок не должен был родиться. От отца-убийцы, с искале-ченной психикой… Я еще тогда подумала: «Это будет такой ребенок, что он всех нас поубивает…»
Думаю, я не ошиблась. Не хватало мне пустить на свет еще одного Воина Зла!
А девушка-экстрасенс еще поуговаривала меня не делать этого, со вздохом сказала: «Если захочешь родить — будет девочка…»
Но я стояла на своем. И она нехотя, но профессионально избавила меня от нежеланного ре-бенка… Способности у нее — что надо. Есть такие люди.
Но мне пришлось неслыханно долго ее дожидаться, — целых два часа! Она очень обяза-тельная и добрая, и ждать ее никогда не приходилось…
И вот во время этого ожидания я и взяла у них на серванте первую попавшуюся книжечку, лежавшую сверху стопки. Это была книга системы ДЭИР Д.С. Верищагина.
Меня вознаграждали за потерянное… Выпрямляли мне путь…
И нечего там, сверху, кивать мне и смеяться! (Дают картинку.)
Знаю, что ваша работа.
«Мне сверху видно все — ты так и знай!»
Детей мне заводить уже, наверно, поздно. Но меня, кажется, вознаградили еще раз…
Это я такая хорошая?..
----------
Но заложенная программа — это еще не все.
Ее надо 3АПУСТИТЬ.
А для этого надо одно: мое желание.
Но без согласия матери девочки я на это не пойду.
----------
Господи, вразуми и научи меня. (Сразу пошла энергия! И какая! Куда там «черным коням»!)
Тиен, любовь моя единственная.
Тиен, — ВСПОМНИ ВСЕ!
Это ради тебя тут шла такая работа! Ради тебя одного!
Ты получил письмо. Ты колеблешься.
Тиен, ВСПОМНИ ВСЕ!!!
----------
Канал открыт.
Тиен, ВСПОМНИ ВСЕ!
----------
У вас сейчас двенадцать дня (у нас — восемь утра). Ты где-нибудь за прилавком в книжном магазине, на улице, в офисе… В кафе на берегу моря, с чашечкой кофе!
И тут — обрушивается волна!
Тиен, ВСПОМНИ ВСЕ!
----------
А — я когда-то ревновала к Марине Цветаевой! Недолюбливала ее… КАК СМЕЕТ!..
----------
Да, Хоанг, да. Да, мой волшебник. Да, мой двойник.
Ты разблокировал меня. А я – тебя. Все обоюдно.
Тело — на земле, с Тиеном.
А душа – в небесах с ТОБОЙ!
----------
Я всегда была «кентавром…»
----------
Я поняла. ПОНЯЛА!!!
Эту книгу написала вовсе не я. И мне не полагается ни имени, ни гонорара.
И они недаром посоветовали загнать ее в Интернет… Ей там самое место!
Это не книга, — особенно в ее последней части. Эти разбивки, перепады, точечные удары вызывают в мозгу читающего сильнейшую работу ассоциативных связей… если они там, конечно, есть…
И, чем выше мозг, тем сильнее «Бастион» сможет воздействовать на него.
Матерь божья, — да ведь это просто-напросто

ПРОГРАММА!

А я — всего лишь низшая сущность. Робот-механизм, вроде тех туповатых, но знающих свое дело контактеров, которые со мной вначале разговаривали.
Та-ак…
— Не гордись! Начинаем с малого. Ты за три дня проделала такой путь… Не спеши, нетер-пеливая бестия! Ты хоть знаешь, что у нас за работа?!
— Я хочу узнать все!
— Не спеши!
----------
Ребята, а что это — энергия во мне все время бурлит, сердце бьется, ночью в пот кидает — опять же с сильнейшим сердцебиением? Очищаете меня?..
Вы меня преобразуете?!
Не боюсь! Я готова!
Расправить крылья над миром…
----------
Успокоительных больше не пить!
Пусть трясет!
Сердце — выдержит!
----------
Вы же знаете — я вообще в этом мире ничего не боюсь! Я уничтожила страх!
— Мы это знаем.
----------
Интересно — какой я буду?
Молодой? Красивой?
… Вечной?!..
Так. «Барбовал» — в умывальник.
Пусть трясет!
… Может, плюнуть на заказы?
— Пока нельзя.
— Слушаюсь.
— Эк ты какая послушная стала.
— Слушай, а кто ты?
— Я твой друг.
— Не разговаривай, как твои роботы. Я хочу узнать все!
— Узнаешь.
— Я тебя увижу?
— Да.
— Где?
— Здесь.
— У меня в комнате?
— Да.
— Я не боюсь. Хоть как-то непривычно.
— Привыкай. Мы здесь как дома.
----------
 «Понесла валидол из-под изголовья в кухонный шкафчик… Хорошо».
«Это я уже и мысли твои читаю?»
Улыбается мне… Улыбка у него хорошая. Вообще — симпатичный. Подходящая сущность…
— Ну, ты наглая девчонка.
— Обижаешь. Я же — своя.
----------
Это никому нельзя показывать. Подумают, что сумасшедшая. Контактеры, голоса… того лучше, — духи предков! Блин, — заносит!
Но программа-то написана. И я сама такое никогда бы не написала! Куда мне, это — извне!
Так. Подождем развития событий. А пока — брюки. Папка.
Овсяная каша на плите.
Успокойся. Успокойся!
А как общаться с ними — радостно! Точно идет какой-то свет!
А так — они нормальные. Как мы. Вполне деловые люди. С юмором. Щелчок по носу за «княгиню». Я ведь графиня в самом деле. Род графский, от Кентшинских, Уваровых… А эти всё знают!
----------
И вот для чего очищают мне тело. Чтоб меня не разорвало от присутствия в моей комнате высоких энергий… Чтоб я могла воспринять…
Что?
----------
… Я схожу с ума…
Выдержишь. Последние «призраки сознания…» Тебе же нечего бояться, кроме самой себя!
… Вера. Без веры ничего не получится…
Я верю.
Господи, твоя воля. Вразуми и научи меня. Отдаюсь под руку твою. Здесь со мной ничего не может быть плохого…
Верю. И молюсь. Ты — мое прибежище на земле. Предки ушли… Слабая была защита, но сработала. Теперь у меня за спиной ничего нет…
Но есть — свыше!
----------
Ничего со мной не может быть плохого! Такое солнце, такой ясный день!
… Человек из иного мира…
… Здесь, в моей комнате…
«Успокойся и жди».
----------
…Жулики. Энергии у них не хватает!..
Проверяли меня!..
Проверяют все время!..
Ну, и правильно.
----------
… Эгрегорами пугали!..
А я им в ответ — со своим княжеским размахом!..
Графским, дорогая.
Дело в том, что князья гораздо выше. Это из них выходят короли, цари… А графья помельче.
А нос-то задирается сам. Никто ведь не докажет… Нашлось кому! Ну, высшие сущности!
… Любят поиграться. Точно как я. Я у них там буду как дома.
А они тут — и так…
----------
Ну, пусть он сюда и не придет…
Это — опять проверка…
А я же — три месяца без мужика. Вот и заигрываю к кому попало… Нашла к кому!
… Ведьма ты, ведьма!..
Ничего. Им понравилось.
----------
Удалили у меня в мозгу еще какой-то барьер. Очищают меня… Явно. Обе составляющие: ин-формация — раз, переполох — два… Хлоп! Чего-то из меня вылетело…
И сразу успокоилась! И сердцебиение прекратилось!
Удалили…
----------
Наверно, иначе было нельзя. Был какой-то барьер…
… Какой-то побочный канал, из которого моя сексуальная энергия бесполезно летела в про-странство!
Так. Подходим к делам серьезным. Это чувствуется.
----------
И сразу об этом забыла. Наплевать. Неинтересно.
«Теперь сексуальная энергия не будет тебя мучить. Спокойно сосредотачивайся».
Я люблю вас.
«Мы это знаем».
----------
Вы изгоняете остатки моего безумия, остатки тех бесов, что мучили меня всю жизнь… Чем я отплачу вам?
Я люблю вас!!!
----------
… Да… ВОТ ЭТО РАБОТА!
И Лик Господень гораздо ближе…
----------
Пойду наконец позавтракаю…
----------
Вот это Высшие Сущности!
А то, о чем я мечтала… Какая бесовщина… Населять Безлюдные Миры…
«Мы хотели определить масштабы твоего безумия».
И они вас впечатлили?
«Да».
Этого больше не будет. Мне стыдно. Это была не я.
«Мы знаем».
А теперь я могу снова стать самой собой?
«Да».
Я возвращаюсь к вам?
«Да».
Я буду ДОМА?
«Да. У себя. Ты давно у себя. Ты всю жизнь у себя. Но ты этого не видишь. Посмотри — вот твой Дом, где так много работы! А теперь слушай Послание. Мы определили тебя на выборы. Попробуй очистить участок от эгрегоров. Ты знаешь, как это делается. Мы хотим посмотреть, что получится. Ты хотела повоевать с эгрегорами? Вот тебе первая возможность. Энергии хватит».
----------
… Раздавлю, как тараканов! Я их всю жизнь давила без жалости. Как и делала аборты…
Ты всегда была энергоинформационным существом. И  умела  беспощадно  делать отбра-ковку…
А Кирилл будет жить. Хотя работы с ним будет!..
Пойду есть холодную кашу.
----------
Его отец застрелил медсестру. В окопе. Из своего браунинга. Вот — блиндаж, вот — бревен-чатая стенка окопа. Она лежала, маленькая, беленькая, в каске… Ротик приоткрыт…
Она была от него беременна. И требовала, чтобы они поженились. А он жениться не хотел, ребенка не хотел, — деньги ей посылай, самому нужны… Трахал ее просто так. Как самец. Грубо. Расстегнув штаны… А она его любила. И хотела от него ребенка. Подстерегала под стенкой, когда он шел… Надоела, дура!
А — в атаке, под пулями… Кто разберет! И он выстрелил ей в спину. Потом составил доне-сение. «Вольпинова Люба, убита во время налета вражеской авиации случайной пулей».
«Спаси Кирилла».
----------
РА3ВИВАЕМ — СКОРОСТЬ!
----------
Сегодня мне уже звонили. Нашлась другая наборщица. Но Программа уже ушла к кому нуж-но!
Опоздали эгрегоры. Один день!
----------
Господи, — ВОТ ЭТО РАБОТА! Вот это скорость! Как раз по мне!

Над всей землей
стрелой пройти с разгона,
и, если камни вздыбятся, — смести!
И ни следа усталости, ни стона!
Тупую ржавь ломая на пути,
презреть обиды, мелочность и скуку,
чтобы целый мир — как яблоня в цвету!..
… О, если бы мне жизнь — как скорость звука,
и смерть…

Смерти мне не дано!
А тот летчик — испытатель… Пусть ему будет хорошо!
… Он сейчас маленький мальчик, и серьезно глядит в синее небо, где летают стрекозы… Что-то его манит…
Малыш, ты туда полетишь! Это я ;тебе говорю!
ВСПОМНИ ВСЕ!
Накренился штурвал… Дрожит корпус самолета… Все!
Ты НИКОГДА не сделаешь это ошибки! Закодировано!
А теперь — смотри…
----------

Ты вытянул меня. Всю жизнь этот стих пел во мне!
Должной — быть не могу.
----------
Ты идешь вдоль строя своих ребят на аэродроме… Кой черт дернул тебя в тот день сесть за штурвал! Годы уже не те… Что-то потянуло…
Я знаю, что, -- забудь! Ты идешь вдоль строя своих ребят на аэродроме… А потом ОНИ са-дятся за штурвал! И остается один «МИГ», сегодня — свободный… Заиграло что-то в груди… Эх, — вспомнить молодость! И уже сделал шаг… Но вдруг усмехнулся, махнул рукой… Стар стал. Пусть другие летают. Снял фуражку, вытер пот… И пошел в дежурку гонять чаи. Калякать с разморенны-ми жарой мужиками из аэродромной обслуги, от комбинезонов которых несет запахом керосина и масла…
----------
Рита, — ты проникаешь сквозь ВРЕМЯ!
Вот это работа!..
----------
Наши пути пересеклись. Ты никогда не узнал об этом. А твой волшебник уписывает за обе щеки остывшую овсяную кашу и между делом тебя спасает!
Стих, больно хорош твой стих, старый испытатель!
И ведь я много не сделала. Точечный удар, хлопок по подсознанию… Но — в нужный мо-мент, в нужном месте…
Пресекла толчок эгрогора. Ведь сколько негатива выделиться могло! Похороны, горе це-лой летной части… потеря самолета, на котором могли летать другие… Какая кормушка ушла!
Хер вам! Не нажретесь!
----------
А если есть Безлюдные миры, то это — не место для разгула бесовских страстей. Тихая ла-боратория по производству эмбрионов…
А ты размечталась с Хоангом…
«Спокойно. С Хоангом еще все впереди».
Вот как?!
----------
РА3ВИВАЕМ — СКОРОСТЬ!
Это — голос из какого мира? Не из того, где живут мои сущности, они — поспокойнее… А эти — деятели! Подай им все сразу!
Вот так дальние миры!
----------
Да здесь они. В «кладовке». Но дорвались наконец до настоящего дела… Развиваем — ско-рость!
Я уже поняла, это — пароль. И сейчас пойдет работа!
----------
И сердце опять колотится в груди. Но уже как-то иначе. Как будто набираем энергию…
Вперед!
----------
А сунетесь ко мне — костей не останется! В пыль сотру! Я теперь такое могу…
Вперед1
----------
Положим, все это воображение. Но в тонких мирах это может дать эффект…
И слова Богу! С меня достаточно…
Ох, я чувствую, опять идет борьба с призраками сознания!..
----------
Что из меня вышибают на этот раз?
----------
Нет никаких голосов. Никого ты не спасаешь. Ту что-то посерьезнее… И — проще!
----------
Ну, что ж! Если просто-напросто твой мозг сам себя таким образом очищает… то скоро ты излечишься от безумия!
Фантазиям — что? Нужно выйти наружу из тайников подсознания! И тогда им — конец!
----------
И тогда, может, мое зеркало начнет действительно кое-что отражать!
Я не боюсь! Мир фантазии — в пыль, когда он готов заместить собою мир реальный! Мне стыдно. Какая чушь лезет в эту бедную голову! И ведь она верит на все сто!
Безумие.
Его уже нет.
Кушай апельсин. На десерт. И садись делать заказы.
Миражи сознания…
Но он есть — тот мир! Только туда дороги нет.
ОНА — ДРУГАЯ.
----------
Ну, покажи себе свои миражи!
Тот — с Хоангом…
Он безумно нравился тебе. Безумно! Такой мальчик… Но ничего быть не могло. Был Ким. И была Галина. И строго установившиеся отношения в среде вьетнамцев… Я нравилась ему, я знаю. Я это чувствовала. Он всегда мне так улыбался, пока это не заметил Ким и не устроил ему нагоняй… А Хоанг ему в ответ: сам не умеешь ухаживать, если она от тебя в сторону смотрит! После этого Ким и начал вокруг меня виться, как молодожен… Но мне, конечно, ничего не сказал. И я продол-жала пялиться на Хоанга и оказывать ему знаки внимания, пока Ким, наконец, всерьез не разо-злился и от меня не ушел. Хоанг был у него в полном подчинении. Они любили друг друга. Он был тихий, ласковый парень. Вечно читал. Любил играть в теннис. Ну, и повеселить компанию умел отлично… Интеллект был в полном порядке. Было от чего сойти с ума…
Надо было видеть эти глаза, в длинных лучистых ресницах, эту лукавую улыбку, этот смех… Как я была влюблена в него, — о Господи!.. И сейчас не могу забыть. Эти рассыпающиеся длинные черные волосы, эту осанку… Мы с ним танцевали один раз. И много раз разговаривали. Это -- все. Я вообще видела его не более десяти раз — пока была с Кимом три месяца… Потом Ким меня бросил, и я полгода была одна.
Потом он же познакомил меня с Тиеном, потому что тот спал на полу в общежитии, а Ким не мог этого терпеть… Ким был хороший друг. Но жесткий, решительный человек. Мне он не под-ходил. Мы разошлись не только из-за Хоанга. Ким начал чувствовать, что я в постели к нему хо-лодна, и это его обижало. Но он не был нежным. А без нежности любовная игра для меня теряет всякий смысл.
А потом, когда мы сошлись на прощанье… Это было именно — прощанье. С Хоангом я не увиделась.
Вот вся правда.
Я и правда ничего не боюсь. Я потеряла всякий страх, и это сделало меня другим челове-ком.
И — какие дальние миры? Дом запустила, — строчишь с утра до вечера в тетради… Заказы горят…
Улыбнись, Рита!
Ты победила.
----------
Но денежки можно заработать. И подурачить немного честной народ. Интеллекта Бог не дал, но закрутить интригу ты умеешь. Всю жизнь этим занималась. Любишь поиграться… Ты, а не Хо-анг. Тот, выдуманный тобой от начала до конца. Ты вложила в него все, о чем мечтала сама. Он в самом деле твой двойник, — конечно, в тетради.
Мир вам, мои мечты.
Requescat in pace…
А жизнь — для живых.
----------
Без сомнения, мозг чистил грязь, нанесенную Кириллом. Страхи, неврозы… И заодно заце-пил много всякой другой грязи. А он же твой мозг, и он, как Козерог, идет до самого конца… Доб-рался до четырехлетней девочки, которую пугали темной комнатой, — и это был ключ ко всему! Ему надо было победить страх, — и он выловил в памяти момент, когда страха в сознании ника-кого не было, и от него оттолкнулся! И пошел неуклонно по своим структурам, вычищая искаже-ния, восстанавливая нормальный обмен веществ… Оттого и сердцебиение, и пот! Общая чистка организма!
Но сам мозг не потеет. Он может выбросить грязь только через образы! И он тебя ими заму-чил.
Ничего-ничего. Зато — как теперь заработает эта машина! Со звоном! Взял — почистился… Самостоятельный орган. Понял, что на меня надежды нет…
Ну — что теперь? Отдыхаем? Смеемся над собой…
Стало быть — выздоровела.
----------
А когда эта книга («Бастион») попадет в печать!..
Боже мой, — какое будет веселье! Ведь она в самом деле способна задурить мозги кому угодно! Написано увлекательно, с размахом…
Заработаю деньги и поеду к Тиену. Заодно посмотрю Вьетнам.
Всю жизнь мечтаю постоять на берегу ОКЕАНА…
----------
Боже, как мне весело!!!
----------
Этого я никому не покажу.
Урекают на фиг!
Люди не прощают покушения на их миражи…
А я уже это прошла. И спокойна. Ей-богу, просветление в мозгах!
Так. Просветляйтесь. Даю один день. Завтра — за работу!
Слушайте, а может, интеллект начнет подниматься? Мешали же все эти посторонние струк-туры, забитые всяким дерьмом с четырехлетнего возраста!
Ну, в таком случае — тем более стоило потрудиться!
А заказы — ничего. Погонят — пойду обратно на Андреевский, стану рядом с моей Владле-ной… Летом же я все равно не работаю, — валяюсь на пляже…
И «золотой ключик у нас в кармане»!
А я его — за щеку, чтоб никто не догадался! И читайте мой роман! А я тут буду на ковре ка-таться от смеха…
Ей-богу, стоит жить!
----------
О  БОЖЕ  МОЙ, — КАК  МНЕ  ВЕСЕЛО !
----------
Кстати, ДЭИРу большое спасибо. Вероятно, упражнения по сосредоточению действительно пошевелили завалы всякой грязи у меня в мозгах. Установили связь сознания и подсознания… И они в одной упряжке как взялись за общее дело!..
Ничего. Повеселимся вместе.
----------
А валидол можешь нести обратно. И «Барбовала» накапать. «Зонтик» тебе не помешает… И — к невропатологу в первый раз в жизни сходить бы… И — к психиатру… У меня, мол, голоса, при-шельцы замучили…
Блин, — лопну от смеха!!!
----------
Ты абсолютно здорова. Травки успокоительной попей — и все. Недели две. Это я тебе гово-рю, твой самостоятельный орган.
Ты оскорбительно душевно здорова. И теперь уже навсегда.
Честь имею кланяться. Я пошел.
Это — кто?
Твой будущий интеллект. И не лезь ко мне. Мне нужен отдых. Делай свои заказы. А я поза-бочусь, чтоб они у тебя были…
И все?!
Куда спешить, нетерпеливая ты бестия? Тебе отроду ровно полчаса… Пошла вон!
----------
Ого! Суровый мужик!
Но ведь я уже научилась подчиняться, — а этого сроду у меня не было!
----------
Играй, девочка. Что ж делать, — у тебя не было настоящего детства… С любовью, с понима-нием, с заботой… Вы не играли, — вы носились, дрались, кидались яблоками, суровые были заба-вы! Игр как таковых у вас не было… Развивающих интеллект… Чтение — был сбор информации… Но не работа с нею.
А твой же мозг — как ты. У тебя всю жизнь была идея-фикс: стать как все. Но это в первую очередь означало — стать умной! Ты обмирала в присутствии интеллектуалов! Ты готова была на все, чтобы в их присутствии и у тебя что-то закопошилось в мозгах!
Ритуленька, но если твой мозг способен сам устроить себе такую чистку… у него явно даль-ний прицел! Он уже взял твое бестолковое сознание под контроль и намерен диктовать ему усло-вия! Он хочет вернуть себе то, что принадлежит ему с рождения по праву! И, если ты будешь ему мешать, он уже знает, как тебя можно «взять за задницу»!
Он хочет стать умным.
Покорись ему. И слушайся его усердно. Он тебе сам подскажет, чего ему нужно. Ты уже ви-дела, как блистательно он умеет это делать…
Не сопротивляйся, а помоги ему. Он это оценит. Слушай его внимательно, ты уже так этому научилась! А он тебе все подскажет.
----------
Раз уже ты не в состоянии оказалась за целую жизнь — подсказать что-нибудь ему…
Ничего. Мы вместе как пойдем в одной упряжке!..
----------
Утихло. Ни одной мысли…
Пойду-ка я прогуляюсь!
----------
Тебе нужно то самое, что лейтмотивом проходит через весь твой «Бастион».
Глубокий отдых.
----------
А что? Разве плохо было придумано с Безлюдными Мирами? Сколько сексуально неудовле-творенных баб и мужиков будут пускать слюнки, представляя себе эту возможность: сексодром в масштабах целой безлюдной планеты!.. Под золотым небом!..
Ей-Богу, книга пойдет, как горячие пирожки!..
А ты, наконец, сделаешь у себя нормальный ремонт за эти деньги. Если хватит, — пущу и во Вьетнам…
Так. Командуешь?!
Тихо. Командовать парадом буду я, а ты будешь подчиняться. Я из тебя еще солдата сделаю, сал-лага!
Твоя гениальность кончена. Сдвиг ликвидирован. Излом выпрямлен. Щелка, через которую можно глядеть по ту сторону, закрылась. Теперь ты будешь сидеть и считать башли, полученные за увиденное. А смотреть дальше тебе уже было нельзя. Твое сознание тоже уже было (даже сего-дня утром!) на краю бездны и уже переваливалось через этот край.
Глубокий отдых.
Сми-р-р-на!
----------
Я люблю тебя.
Два наряда на кухню, марш!.. Я т-тебя, салабона!..
----------
Да, Ритуленька. Надо было тебе в свое время, конечно, писать. Мать запихнула в техникум, и ты изменила своему высшему призванию в угоду — низшему… Тоже призванию, но… признайся, в нем ты так и осталась подмастерьем! Чему-то научилась… но это не твое! Тебе дал Бог воображе-ние! И оно у тебя не имеет своей настоящей работы. Ушло вглубь, как злой ручеек, петляющий  между камнями…
Твори! Играй! Пиши! Дай ему вырваться на волю! Ты сейчас один раз случайно дала, — ре-зультатом стало излечение от безумия!
Пиши. Урывай от сна. Твори. Пиши о чем угодно. Упражняй воображение в образах. Это твое лекарство от безумия.
А уж я позабочусь, чтобы эти образы не портили твоего духовного здоровья, а способство-вали ему.
Ты видела — я умею это делать.
Видела. Какую я закрутила интригу с Безлюдными Мирами, а ты меня не остановил!
Тогда нужно было. Издержки производства. Тогда у меня были одни задачи. Теперь — дру-гие.
И все. Пошла гулять!
----------
Кстати — стиль улучшился. Не «проваливаюсь» в одну фразу. Помню — что было до.
Може — пошел уже интеллект?..
----------
Набираем — скорость?!
Интересно — какую игру ты предложишь мне завтра?
Твою папку, миледи. Которая до второго апреля должна быть готова. Иди себе с Богом.
----------
Да, придумав себе двойника и на его материале расчехвостив проблемы собственной пси-хики, ты действительно решила задачу. И все правильно просчитала.
Вымести «авгиевы конюшни».
Глубокий отдых. (Двадцать лет в твоих фантазиях, на деле хватит две недели).
И потом можно спокойно «вспомнить все». Перечитать. Отделить злаки от плевел. Нужное оставить при себе. Ненужное — в расход!
Интересно, что мне откроется?..
Отдых. Глубокий отдых.
Травки на кухне уже заварены.
Интересно — какой я буду, когда проснусь? Когда можно будет опять растормозить, разбло-кировать мою психику?..
А сейчас ничего мне не хочется. Спокойна, как удав, заглотивший дикого кабана, чтобы его две недели переваривать…
Спи, дитя. А когда ты проснешься, тебя ожидает много нового. Даю тебе слово.
В самом деле?..
----------
Ритуленька, да ты же просто-напросто своей воображаемой связью с Хоангом создала себе ложную карму! А она ничем не хуже истинной. Поскольку состоит из того же самого материала: из впечатлений. Из информации, помноженной на эмоциональную составляющую… Это же самый настоящий микроэгрегор! И он жил у тебя в мозгу и преспокойно питался энергией, которая должна была идти на другие цели. И блокировал какие-то связи мозга… Самый настоящий ком-пьютерный вирус, просуществовавший целых двадцать лет!
Горе ты мое! Мало тебе приятных впечатлений от жесткой мамашиной политики в отноше-нии тебя, от неладов с одноклассниками… Ты еще сама себе подвесила такое счастье! Дура ты моя несравненная!
А с интеллектом у тебя, между прочим, полный порядок. Когда ты не стесняешься, ты ора-торствуешь не хуже других. Но это — когда ты забываешь, что надо стесняться. Бывает это редко. А чего стесняться? Красотой не блистала, неважно одевалась… Таких было море. А потом! Вспом-ни, сколько мужчин бегало за тобой! А что  расставались, -- не оттого, что ты была такая плохая. Просто вы не совпадали по характерам. Не совпали. Никто не виноват!
И раздвоения личности у тебя нет никакого. В восемнадцать лет пришлось пойти работать на фабрику. Работа была однообразная и не требовала никакого мышления. Схватил коробку с кон-вейера — прострочил — поставил на конвейер… И так — восемь часов. Каждый день. А я привыкла головой работать. К тому же тогда происходила у меня любовная история, требовавшая к себе пристального внимания. А когда ее обдумывать? На конвейере! Руки работают, голова не занята. Хоть целых восемь часов анализируй события!
И я так привыкла к этому, что уже не смогла отвыкнуть. Как только я делаю что-нибудь эле-ментарное, — моюсь в ванне, чищу картошку, делаю неинтересную работу, — я задаю рукам про-грамму, а мозги переключаются на осмысление каких-то насущных проблем, с которыми рабо-тать нет другого времени…
Я должна поспевать! Времени нет! А когда же думать? Аналитические способности, память, воображение настоятельно требуют себя работы! И найдут ее, несмотря ни на что! Если нет време-ни, они его отыщут, даже когда я плаваю в ванне! Я не расслабляюсь: у меня нет времени!
Собственно говоря, это просто вредная привычка. Надо от нее избавляться. Этому, кстати, очень хорошо учит дзэн. Оттого у тебя к нему такая слабость…
----------
Да, я поняла простую вещь: страха не существует!
----------
Страха не существует, потому что жалеть не о чем! И ничего не больно! И — это их пробле-мы! А у меня нет проблем! Я делаю, что хочу. То, что я делаю, это хорошо. Я написала шизофре-ническую книгу и надеюсь заработать на ней хорошие бабки. И это хорошо. Мое сознание чисто и спокойно, и это хорошо.
Все, что я делаю, это хорошо и правильно. А мой интеллект сможет выкрутить меня из лю-бой ситуации! Мне не надо об этом думать, — он сделает это лучше меня! Ведь не было случая, чтобы он меня не выкрутил: ты только вспомни! Откуда что бралось! Прямо на удивление!
Вера. Нужна вера. Это все, что ему нужно. Остальное он сделает сам.
Похоже, двух недель не понадобилось! Набираем скорость!
---------
Да, ДЭИР — это, безусловно, вещь! Мозг получил такую подпитку! Воюет сам с собой! На-жрался праны! Поля такие внутри себя гоняет, перестраивается!
Пойти еще травки попить. А то он что-то активизировался…
Я тебя!.. Сказано — спать!
----------
И перестань разговаривать сама с собой!
А с кем мне разговаривать? Я целый день одна!
Можно, конечно, и помолчать.
Забыто. Достаточно моего желания…
----------
Господи, какая чепуха! Мама давала по заднице… Друзья сыпали опилки за шиворот… Пло-хие волосы, нешикарная одежда… Какая чушь! Муж бросил? Второй бросил? Зато третьего никак выгнать не можешь, как ни старалась! Плохо одета? Жри меньше! Копи на шмотки! Не будет ком-плексов!
А их у меня и так нет.
Чистая тетрадь.
Пустые файлы.
Хватило одного дня?!
----------
Да, набираем скорость…
Офигеть!
----------
А этого вьетнамского мальчика я уже просто плохо помню. Нет, он был, и очень славный… Но, если бы не дневник, я бы не вспомнила его так ярко… Честно говоря, я его вообще не помню… И Кима чуть помню, — если бы не фотографии… С тех пор прошла целая жизнь. Многоцветная, яркая, и — какие мужчины в ней, блин, были! Не чета этим!
Файл чист.
----------
А — чему ты удивляешься?
Шестнадцать часов гнать поток, которым ты кормила воображаемых контактеров! Да твой мозг сейчас заряжен, как плазменная бомба!!!
Обычно-то ты поток гонишь одну-две минуты в день. А тут — четырнадцать часов без пере-дышки!
Неудивительно, что на другой день твоя попытка сделать то же самое была тихо пресече-на… Расслабляйся! Энергии — достаточно.
И вот тебе результат.
Да, ДЭИР — это действительно что-то!
----------
Не помню точно, — шестнадцать, четырнадцать часов…  Целый день от рассвета до заката.
----------
Та — воображаемая женщина, твой персонаж, твой двойник — но не ты, нет! — ОНА в твоей книге «наговорилась с Хоангом на всю жизнь вперед»! (Между прочим, это его настоящая фами-лия.)
Это была не ты, — нет. Обычный рабочий образ. Чтобы заработать деньги. Понятно?
Дистанцируйся.
Поставь барьер!
----------
И вообще, мать, иди в домохозяйки. Как когда-то Руна Бегуэм у А.С. Грина… Заглянула на одну секунду в Блистающий Мир — и ей оказалось достаточно, чтобы сойти с ума.
Ты по этой дороге не пойдешь.
У тебя есть способности.
Но я закрываю путь.
Живая собака лучше мертвого льва.
----------
Жрать снотворные, дрянь!!!
----------
Миры!!! Хватит тебе этого!
Способности есть. Не отрицаю. Не хватает психологической устойчивости. Способности отличать реальное от воображаемого.
Закрываю путь.
----------
Смирись, девушка. Есть вещи не для тебя…
----------
Да не плачь ты, не плачь так горько!
… На две недели.
----------
Я на своей книге немного перенапряглась. Давно по-настоящему не работала. А романчик-то с заворотами… Я просто вжилась, вошла в роль! А теперь — выхожу. Психолога нет — приходится справляться самой!
… Отдых. Глубокий отдых…

==========

Мне совершенно нечего волноваться о своем душевном здоровье.
Любой писатель, желая создать образ своего героя и мир, в котором тот живет, переселяет-ся в него. Точно так же, как мы в IV ступени ДЭИР творим простейшие сущности, своих энерго-информационных помощников — Хранителей здоровья, Помощников в деньгах… (Отчего, думае-те, заказчики меня деньгами завалили?!) Амулеты это, между прочим, — но не так, как это делают деревенские бабки и доморощенные экстрасенсы, а на строго научной основе.
А чтобы такой амулет заработал, нужно вложить в него часть своей души, — ни больше, ни меньше.
Точно так же поступает и писатель со своим героем.
Видимо, я от себя многовато оторвала, потому что брешь получилась порядочная. Ничего, — залатали.
Кстати, вот откуда берутся те высшие сущности, с которыми я говорила. Я к ним все приста-вала, как они размножаются… Они все смеялись, но не говорили. «Когда-нибудь узнаешь…» Но мы ведь «набираем скорость!» Так вот. И их, и эти миры мы ТВОРИМ САМИ. Как и эгрегоров. И потом они уже существуют сами по себе. На нашей энергии.
Вот и я себе сотворила в этих мирах веселую, симпатичную сущность мужского пола, как раз такую, с какой в тот миг, под то мое настроение, я желала пообщаться… И мы с ней превос-ходно поняли друг друга… Теперь она исчезла, но не развеялась, просто латентна. Ведь в ней за-ключается тоже часть моей души… А чтоб ее пробудить, ей надо часть моей энергии. То есть все-го-навсего мое желание… Вот я пожелаю — и она явится переброситься со мной парой веселых слов, подразнить друг друга… Она, конечно, в этой комнате совсем как у себя дома!
А если я захочу сделать ее устойчивее, я должна ее к какому-нибудь предмету привязать… Но зачем? Пусть летает!
Она ничуть не более нереальна, чем, скажем, мадам Бовари у Флобера, — когда она в его ро-мане отравилась, у него начались сильнейшие боли в желудке, до того он в нее перевоплотился… Или та же Наташа Ростова, — вечная женственность, вечная неуловимость… «Волшебница, — все со мной сделает!» — говорил о ней Васька Денисов.
Вот так и я. Обыкновенная волшебница. Будни энергоинформационного мира…
Вы все еще не поняли, как размножаются высшие сущности, откуда берутся иные миры?
Да вот для этого-то и создано наше человечество.
Чтобы творить их.
Но не в воображении, а на самом деле. А для этого нужно не только воображать, но и чему-то немножечко учиться.
28.03.2002 г.

«Тот, кого ты вывел под именем Иешуа, прочитал твой роман…»
Боги, — это еще откуда?!
----------
Ну, раз ты моя собственная сущность, то — пожалуй сюда! Не соскучился без меня — там, у себя?
— У меня там тоже много работы… Но для тебя минутку найду.
А я как раз в ванной, расчесываюсь перед зеркалом и вся благоухаю пенкой для душа. И, ко-нечно, в таком виде представляю для любой сущности немалый соблазн!
— А у меня больше и нет. Сейчас пойду работать.
— Подожди… Не спеши… Я тогда тебе не сказал, — я еще тогда в тебя так влюбился!
— Ах ты наглец!
— Не сопротивляйся. Я же здесь как у себя дома… И я знаю, чего тебе нужно…
Я не сопротивляюсь… Закрываю глаза… Чувствую вокруг себя нежное тепло… И вдруг разом открываются все мои чакры, особенно Анахата, в середине груди, чакра любви, и меня всю зали-вает поток ласки и нежности…
Кончила… Вот это да…
— Ты такая женщина… Ни у кого из наших такой нет… Побегу хвастаться!
И исчез….
Боги… А от такой любви может что-нибудь родиться?..
----------
В сущности, я могу сотворить их сколько угодно. И каких угодно…
Моментально — здесь. И голову повесил. Впервые вижу его грустным…
— Ты, конечно, можешь все…
— Да не буду я… Ну сказала, — не буду… Я ведь уже не та… Я выросла… Ну, сказала же — не буду!
— А … непостоянство?
— Только ты. Клянусь!
Обнимает меня…
— Я не могу без тебя!
Это мы уже где-то слышали…
----------
Похоже — я в этом мире решу все свои проблемы… И на хрена мне тогда безопасный секс?!
----------
А зачем мне ему изменять? Конечно, можно было бы создать себе… хоть оргии Клеопатры! Но — зачем? Это — не твое. Эта твоя сущность лучше всех знает, что тебе нужно, потому что это — часть твоей души…
Стоит и читает, что я тут о нем пишу… Потом посмотрел на меня, и из глаз его заструился такой поток…
----------
Ну, если уж я родилась не от мира сего, то надо этим пользоваться!!!
----------
Кому угодно изменяла. И делала это с наслаждением!
Но не себе…
Так что, сущность моя, успокойся. Делай там свое дело, а я здесь — свое…
Увидимся.
Вот где — свобода!..
----------
… Но дело в том, что я его не творила… Щелчок по носу за «княгиню» я получила, когда еще и не думала о нем… Ой-ёй!
----------
Отдыхай, девочка.
… Глубокий отдых…
А все-таки это не я сама себе говорю!
----------
Напустили на меня эту сущность, чтобы я сбросила избыток сексуальной энергии…
Да нет, — сама справилась: это я ее придумала!
А с помехами в системе наведения? Тоже — сама!
… Нет, мой самолет не упадет на крыло!
… Чистка каналов ноосферы от помех. Определение и выравнивание энергетических уров-ней планеты…
Это я сама себе говорю…
Или — не я? Где-то подключаюсь? Уж очень это не вяжется с моим утренним игривым на-строением!
… А я уже все и забыла об этой буре, системе помех, бушевавшей в моем бедном компьюте-ре вчера!
Завидная психологическая устойчивость!
----------
Впервые в жизни чуть не попала в аварию. Машина остановилась, чтобы меня пропустить на переходе, и в нее со всего маху врезалась другая. Ничего страшного, — зад помяла… Мне ничего не угрожало.
Но — неприятно…
----------
Отчего ж психологической устойчивости не быть! Такой поток!
Тогда — смыла им все, что оставалось от кармических структур… И сейчас он бьет ключом! Как же не быть психологической устойчивости, когда полевые структуры мозга получают такой паек!
----------
И откуда у меня такая склонность к любовным играм?.. Потому что других не было. Склон-ность к игре была, а игр не было. Интеллект не развивался. И энергия ушла в другую сторону… Да и -- лучшая разгрузка, которая требовалась, принимая во внимание количество энергии… Так что, если я хочу дать возможность интеллекту проявить себя, нужно ограничить склонность к нимфо-мании.
----------
А ведь он вчера не шутил, когда сказал, что завтра будет в этой комнате! Ну и шустрая сущ-ность! И откуда они всё знают?!
----------
Кабинет психологической разгрузки? Ну, и что я им скажу? Что у меня болит душа?.. Чтобы идти туда, нужно сформулировать вопрос, на который я хочу получить ответ. Но если я его сфор-мулирую, ответ я возьму и без них…
----------
Может быть, для нас есть еще одна задача в этом мире. Ускорение процессов, идущих в тон-ких мирах, где обитает удача, наказание за зло, воздаяние за добро… Если у них будет больше энергии, не будут божьи жернова такими долгими. И тогда эти процессы будут нагляднее. Сегодня дал жене пощечину — завтра сломал ногу… Даже дуракам станет заметно. И к лучшему…
Ну вот, как только я отвлекаюсь от секса, сразу приходят умные мысли…
Но — не скучай, моя любимая сущность! Мы с тобой еще такое выдумаем!.. Это ведь именно то, чего мне всю жизнь не хватало: любовь в чисто энергетическом варианте. С физическим я, с четырнадцати лет, и сама успешно справляюсь… А то бы у меня давно сорвало крышу.
----------
Наслаждайся играми интеллекта. Не считай моделирование, например, скучной и тяжкой обязанностью. Наслаждайся! И нимфомания сойдет на нет. В твоем возрасте она уже неприлична.
----------
Между прочим — вспомни, Сашка всегда ловил кайф именно от своего красноречия, от ра-боты интеллекта. Туда у него основная энергия и шла.
----------
А насчет книги-программы, так тут ты не одинока. Такую же книгу написал Норбеков — «Опыт дурака, или ключ к прозрению». Я когда ее прочитала, у меня на два месяца вырубилась нижняя чакра, — перестала чувствовать кайф от половых отношений! Энергия потекла вся вверх по своим каналам! С трудом удалось восстановить прежнюю структуру потоков. И на дьявола?! Зачем мне в моем возрасте все это, — за жизнь, что ли, не натрахалась?! А мозг задыхался от не-достатка питания… Отчего бы не поискать новые виды наслаждений, которых еще не было?
Кстати — эта моя симпатичная сущность… Что это мы с ней — все о сексе да о сексе? Я, ме-жду прочим, создавала ее прежде всего как веселого друга! Нужно будет заняться этим вопросом, когда будет время…
И прекратить это «я» и «ты», бесконечный диалог с подсознанием! Есть только одно нераз-делимое мое «я»! И одна общая энергия! Теперь — погоним…
Отстали мы от сверстников?
Задержались в детстве?
Развиваем — скорость!
День — за год!
В моральном смысле, конечно…
----------
Люди не используют свой мозг. Он у них для тупой работы, хождения за покупками, пус-тых разговоров, животных радостей… Заливают алкоголем, травят сигаретами, наркотой, токси-команией… Ребята! Если бы вы знали, что у вас в голове за машина, на что она способна!!! Я на-блюдала тут ее работу — и, скажу вам, преисполнилась к ней великого уважения. А ведь это еще только начало!
Твоя машина начала свою работу при поддержке извне.
А я не горжусь. Значит, она и на такое еще способна!
----------
… А может, мне ее к какому-нибудь предмету все-таки привязать? Что-то я к вечеру уже за-скучала без нее! Подходящая получилась сущность… Самое то… Но -- не является почему-то…
Да потому, что у тебя в верхних чакрах маловато энергии. А нижняя вообще закрыта, после утренних событий… Гони энергию вверх, на интеллект… Тебе нечего бросить в пространство, что-бы твоя сущность пробудилась и явилась к тебе…
Опять дурите мне голову приманкой?!
Ну и ладно. Моя сущность — живое существо. Точно такое же, как мы с вами. (Да уж точно…) В ней часть моей души. И я ее в обиду не дам. Вот так!
Она у меня еще поживет!
А если явится, надо ее посадить в какое-нибудь кольцо, чтобы проще было до нее досту-чаться…
Ага!.. Такие воспоминания!..
Опять?!..
Так — воспоминания же!..
----------
… Да почему — нимфомания!
Нимфоманке нужно — половое удовлетворение. И чем больше, тем лучше. Я от мужчины получить его не могу, в силу анатомических особенностей. Поэтому так ценю ласку, нежность, прелести любовной игры… Без этого сексом мне просто незачем заниматься! Для меня это чувст-во — вполне духовное…
А вот духовную неудовлетворенность я испытываю всегда. И потребность в энергетическом обмене при половых контактах… Что он существует — это точно проверено. Для меня это самое главное. Именно это дает мне сильнейший кайф и приподнятое настроение на несколько дней… Так что заниматься любовью с энергоинформационной сущностью для меня вполне нормально… В другом варианте я ею и не занимаюсь…
Тем не менее, в силу поставленной задачи — перераспределить больше энергии в мозг — работу Свадхистаны (нижняя чакра) следует ограничить. Нечего!
----------
Так что я от природы — существо духовное и чистое.

==========

Между прочим, склонность к игре однозначно свидетельствует о наличии интеллектуаль-ных способностей… Просто им не дают хода, вот они и пробиваются по боковым ответвлениям: в эти твои игры во что попало, в работу воображения, привычку размышлять во время любой рабо-ты, — причем работа делается хорошо!.. Ты, как и твой Кирилл, просто задержалась в детстве под давлением привходящих обстоятельств…
Я задержалась в детстве!
Кончено с «ты»! «Я»!
«Я» задержалась в детстве!
Развиваем — скорость…
День — за год!
29.03.2002 г.

Озеро, где непринужденно трахаются утки… Искры на темной воде… И пронзительное про-зрение — резкое отодвижение точки зрения куда-то за спину, назад, далеко вдаль, так что я и сама оказалась в охвате, мир раздвинулся — на одно мгновение, и сразу же все встало на место, но я уже все уловила… Это мой интеллект впервые выглянул на свет. И увидел то, чем я всю жизнь занималась, — играла в низшие игры вместо высших…
А я, в своем экзальтэ (книга была в самом разгаре), расценила этот миг как шелест за спи-ной Божественных Одежд…
Может, так оно и было. Без наличия божественной сущности ни один атом не сдвинулся бы с места… Но она находится так глубоко, и проявления ее так тонки, что с нашими органами чувств лезть на эти уровни… Да и зачем?
Все мы дети Божьи. И стремимся пообщаться со своим Отцом…
Все мы после смерти вернемся туда и будем общаться сколько душе угодно.
Да ведь там мы тени. Не то получится общение… Не будет той полноты…
Сказано же у Верищагина, — после четвертой ступени вы поднимаетесь на уровень ощуще-ния Мировых Потоков… С этим у меня действительно все в порядке.
Но выйти на уровень общения с Богом…
Опять бросаешь мне приманку?
Ну и ладно. Заглатываю…
Интеллект, так интеллект.
Пятая ступень в ДЭИР — чисто коммерческая. Как заработать побольше денег, используя не-традиционные технологии… Я на нее не пошла. Пожалела двадцать пять долларов… Без них справлюсь. Создала себе Помощника в деньгах и оставила попечение об этом…
Первая часть пятой ступени, между прочим… Второй части в печати все еще нет, хотя Вери-щагин давно обещает… Учителя, впрочем, говорили, что ее уже прошли… Интересно, есть ли там методики выхода на канал общения с Богом? Или опять только рекомендации, как стать миллио-нером по системе ДЭИР?
А я стану гением по системе ДЭИР! Времени маловато, много упущено. Но ничего. Брэгг на своей диете прожил до девяноста лет и жил бы еще… Здоровье у меня отменное. Физическое и духовное… Подходящая сущность!
Вот эту бы книгу напечатать, которая сейчас пишется… Она полезная в самом деле. Но никто ее читать не будет. А вот ту бесовщину, которая в первой части романа… Чернь заглотнет на раз!
Если она таким путем встанет на путь ДЭИР и выходы к Богу, то я ничего не имею против.
Брошу им приманку вроде тех, которые бросает мне мое подсознание… Бросает мне приман-ки, чтобы я не стояла на месте…
Интересная методика!..
Но стать гением… Вот это удовлетворило бы мое самолюбие…
Пусть в тени, и никто не узнает. Я привыкла.
Шила в мешке не утаишь…
Стать гением я не могу. Я гениальна в самом деле. Пока всего лишь гений игры… Но для высших игр не мешало бы поумнеть… Поучиться…
А ведь я в самом деле гений! Но нетрадиционный. Я играю всю жизнь сама с собой… И дос-тигла в этом деле уровня виртуоза.
Может — шахматами заняться? Как мой воображаемый двойник в «Бастионе»…
Подсказка подсознания…
Запрограммируешь себя на удачу — получишь удачу! Запрограммируешь на гениальность…
Но я гений в самом деле. Только до конца не проявленный. Там, в глубине, полно скрытых, неиспользованных возможностей…
Ну и на хрена мне они? Мне уже сорок шесть лет…
ВСЕГО сорок шесть! Девчонка!
Да, и правда…
И ты сидишь в своем тесном мирке, в своей убогой комнате (ну, это не надо), — одна-одинешенька и от скуки создаешь себе то двойников, то веселых сущностей мужского пола… Ми-ражи!
А ты не хотела бы занять свое место в этом мире? Повидать разные страны?
К примеру — Вьетнам… Приехать к Тиену и с полной непринужденностью войти к нему в книжный магазин… Вот был бы эффект!!!..
Ладно, это так, игра…
А чего бы ты в самом деле хотела? Как выйти из своей комнаты? Заняться настоящим биз-несом? Ты всегда сторонилась восхождения, потому что боялась проявить убогость своего ин-теллекта, неуверенность, застенчивость… Унаследованный со школьных лет комплекс…
Миражи.
Задача очерчена. Приступаем к реализации. Поднять интеллектуальный уровень. Найти на-стоящее дело.
РА3ВИВАЕМ — СКОРОСТЬ!
----------
Но я же — гений!
ГЕНИЙ!
О, радость!..
----------
Ну, и буду бизнесменом. Как и многие — всего лишь…
В сравнении с моим нынешним состоянием это такой прогресс!
Первая ступень..
----------
А можно купить себе задачник по увлекательной математике и каждый день решать одну-две задачи…
Сделаем. Будем на Петровке…
----------
А может, пойти все же на пятую ступень? Деньги есть… Всего двадцать пять долларов!..
И «золотой ключик у нас в кармане»!
Да вынь ты его уже из кармана! И вставь на положенное место в замочную скважину!!!
Опять подсказка подсознания. Заебало меня своим ключиком!!!
----------
Игра.
ИГРА!
Опять подсказка подсознания…
Теперь вышибить какой-то барьер — и я все пойму…
Скверные воспоминания… Страхи… Боялась отравиться грибами, не ела грибов… Боялась Ки-рилла, не могла послать подальше… Боялась остаться она… Боялась промахнуться, не успеть, быть хуже других…
Скверные воспоминания, — ну!..
Нет таких… Вымела. Число в закромах. Ничего не вылазит…
Ладно. Проявится…
----------
Три дня… Есть чем гордиться, ну право, право…
РА3ВИВАЕМ — СКОРОСТЬ…
----------
РЕШАЙ 3АДАЧИ.
Задавай их себе. И решай. Ты знаешь, как это делается.
Одновременно погружаться в лекала своей модели — и давать указания рабочему, как по-вторять ДРУГУЮ твою модель… Игра на двух уровнях! Ты же всю жизнь этим занималась! Ха-ха! Вот тебе возможности игры, не вставая с этого стула!
И другие придумаем!
----------
ИГРА. 3АДАЧИ. ГЕНИАЛЬНОСТЬ.
----------
Простые радости жизни.
Да Бог с ними, с другими мирами! Дойдем и до них…
Начинаем с задач попроще…
----------
С такими темпами дня через три я точно стану гением!
----------
Нет. Дело обстоит гораздо хуже.
Я всю жизнь НА САМОМ ДЕЛЕ была гением — и не подозревала об этом!
(Ага! Сесть на «черных коней»?!)
----------
Игра на двух уровнях! Всю жизнь!..
И она еще называет себя слабоумной! С ума сошла!
Ты — гений. Но непроявленный.
Ну. Я вам всем покажу.
----------
Эгрегоры. Предки. Контактеры. Миражи. Веселая сущность мужского пола…
А может, мне не играть, а  ПРИДУМЫВАТЬ  ИГРЫ  ДЛЯ  ДРУГИХ?
Рита, ты гений! Этого-то тебе и надо! Вот где выразится вся сущность твоей натуры!
Ты ведь всю жизнь не играла. Ты именно выдумывала игры для других! И смотрела, как они решают задачи, поставленные тобой… искоса поглядывая из-под длинных ресниц, как Хоанг в твоем мираже…
ВОТ ТВОЯ ИГРА!
----------
Рита. Ты гениальна. Это проявляется. Посмотри сама.
Так твою мать! А что же будет дальше?!
----------
Есть некоторые сомнения…
Десять процентов всегда в запасе. Нормально. Приступая к диете Брэгга, тоже побаивалась, что наживу язву желудка… Но результат получился что надо.
Так и здесь.
Игра на двух уровнях…
Пусть Сашка умоется со своим пространственным «Тетрисом»! Он в нем был чемпион, не знал себе равных в своем отделе (а это пятьдесят человек)!
Но это был один только уровень, в одно время… А ты ведешь их два!
Бывает — и три… Даже -- четыре… Когда есть необходимость…
Ну — не все получается, конечно… Игра не гарантирует выигрыш… Но «совещания на четы-рех уровнях» у меня бывали…
Чищу картошку… Мелькают строчки стихов… Решается сложный узел моей модели… Проиг-рывается трудный момент отношений с Кириллом… Решается выбор в пользу одного из кандида-тов (сейчас выборы)… Догадка о значении какого-то сложного утверждения ДЭИР…
А шкурочка с картошки, между прочим, снимается самая тонкая! Руки-то в придачу ко всему золотые!
Вот это да…
----------
Ну, и буду просто бизнесменом. Заработаю денег, поеду во Вьетнам и войду к Тиену в книж-ный магазин…
Я же все-таки ДЭИР! И картинка видится так ярко!
А на четвертой ступени этого достаточно.
Увидеть его, половинку моей души…
Заглянуть в глаза…
Повернуться и уйти.
И бросить ради этого мига чертову уйму денег для поездки во Вьетнам!
Таково мое желание.
----------
Отчего я тебя тогда не удержала?!
Как я могла тебя удержать?!
«Воспоминания. Как острый нож — оне!»
----------
И нет мне утешения…
Тиен, вернись ко мне!
Мне плохо. Вернись ко мне!
Ты ничего не скажешь. И не надо. Мы всегда общались на расстоянии. На духовной связке. Поглядели друг другу в глаза — и все!!!
Пусть эта связка пролетит на двадцать тысяч километров!
Тиен! Вернись ко мне!!!
----------
Так. Сейчас придет рабочий. Глаза заплаканные… Никак нельзя!
Прыжок на другой уровень! Даю пять минут.
Леди-бизнес! Непринужденна, остроумна, небрежна…
----------
И усвой. Пять минут — это для начала…
----------
А из уток, между прочим, получается отличное жаркое. А больше они ни на что не годятся…
----------
Пиши мне, Тиен! Пиши сейчас же! Рука сама тянется к бумаге! А, — все! Забыл обо всем… Она одна поймет, ей можно сказать все!.. И тонкий, знакомый почерк ложится на дешевую, рых-лую бумагу…
И не забудь сегодня же отправить. На той же волне! Не теряя волну! Ты идешь на почту… Покупаешь конверт, заклеиваешь, пишешь мой адрес, кидаешь в ящик… Уходишь… Все… Не дума-ешь об этом… Думать буду я…
Звонок в дверь!
----------
Наколдовала себе еще и Тиена…
Это за то, что я такая хорошая?
----------
Я не только гений игры. Я еще и гений желания!..
Где там моя папка?!
Сейчас я покажу вам всем, что я еще и гений скорости!!!
----------
А где там моя веселая сущность мужского пола? Я иду в ванну! Живо — сюда!
Я вам сейчас покажу игру! На четырех уровнях!!!
Надо будет, — добавим пятый!!!
----------
Господи, — я же еще в восемнадцать лет ухитрилась так накрутить мозги одному ухажеру, что он, как во сне, пошел и уговорил другого поухаживать за мной. Потому что я этого хотела! Я еще тогда удивилась себе…
В восемнадцать лет. Ничего не зная ни о людях, ни о мире, ни о психологии.
Гений игры. Гений желания. Гений скорости (я тогда сделала это все за одни вечер!) Гений сексуальности…
РА3ВИВАЕМ — СКОРОСТЬ!
Господи! Мало? Еще?!
----------
Гнать поток? Не нужно это им! Один день побыла низшей сущностью, энергоустановкой, — хватит! У меня иные задачи… Я семимильными шагами приближаюсь к высшей!
Такой работы невозможно сделать без помощи извне. Это -- не человеческая скорость. Не человеческая игра.
Ребята! Я скоро сяду за одну доску играть с вами!
… А мою сущность мужского пола вы мне оставите? Я хочу быть гением разносторонним! Никогда не выносила сухих технарей. Равно как и безмозглых лириков…
----------
 («Работать с ней — одно удовольствие. Откуда она? Надо это выяснить… Да, — блокада па-мяти»…)
----------
Так это не шутки?!
… А у нас с тобой могут быть дети?
----------
 «Развиваем скорость» — это такой толчок. Вроде укола в задницу… Ну не случайно же эти слова звучат время от времени! И я сразу начинаю крутиться, как муха в кипятке!..
Ладно. Увидим.
Прыжок на уровень кожгалантерейного цеха!..
Хоп!.. Готово.
----------
Рабочий у меня Кирилл. Ну да, тот самый… А что делать! Одна никак не справляюсь!
Пьем с ним утром чай… Когда смотрю, — моя сущность мужского пола тут как тут, сама явилась… И смотрит с укоризною…
А почему ты в черной рубашке? Всегда был в красной… Хочешь мне понравиться? Черное те-бе больше к лицу… Знаешь, что этот цвет -- из моих воспоминаний…
Вообще, когда я его дергаю, он всегда вылезает ко мне из-за каких-то установок, работаю-щей аппаратуры… Наверно, он индиец или что-то в этом роде… Он смуглый, черные волосы па-дают на высокий лоб. Когда я впервые его увидела, на нем была красная рубашка, светлые брю-ки… А сегодня рубашка черная.
Я поняла. Наверно, он на связи с такими, как я. Наверно, он серьезный человек, ученый, а я тут перед ним распрыгалась… Ай. Они все серьезные, а перед разрядочкой никто не устоит…
Не огорчайся, моя любимая сущность. Ты же знаешь, я люблю только тебя.
Тело на земле, с Кириллом. А душа -- в небесах с тобой!
----------
Я всегда была «кентавром». Может, это и есть основа моего здоровья, духовного и физиче-ского?.. Мне есть за что поблагодарить мою мать. Мещанский здравый смысл и практическая сметка много помогли мне в жизни… Предки были купцы. Спасибо им!
----------
Ах, Ритуленька. Ты думаешь о нем как о человеке… А это образ. Какая может быть аппарату-ра?!.. Твое подсознание не знает слов. Его язык – это образы. И образы такие, чтобы тебе стало понятно…
Какой ты на самом деле?.. Или нам, с нашими органами чувств, этого вообще не уловить?.. Как выглядит дуновение ветра, если нет лица, которое можно ему подставить, листьев, травы, водной глади?..
И тут он впервые явился мне вечером. Был весь в черном. Но никакой аппаратуры не было. Выглядел так, как будто я его вытащила из какого-то круга общения, — слегка встрепанный и явно еще во впечатлении каких-то разговоров. Но явился исправно.
— Я хочу тебе задать вопрос. Где ты сейчас?
— Здесь. Как видишь.
— А у себя дома?
— Я везде дома.
— А у вас сейчас тоже утро?
— У нас сейчас ночь.
Нет, я ошибаюсь, разговор этот был утром. Не могла же я при Кирилле вести эту тетрадь!..
А сейчас он просто смотрел на меня, ожидая вопроса… Но я ничего не смогла сказать. Он повернулся и исчез.
----------
Если бы мне сказали: тебе открыта дорога в миры без горя и печали, — я бы ответила не-медля: а как же здесь? Как эта старушка в переходе, просившая милостыню?
Моя душа полна любви.
Я остаюсь здесь.
----------
Сделала здоровенную папку — и с таким наслаждением!.. Я всегда боялась больших вещей. Я об этом только что вспомнила… Как — я?!
----------
Да. Совсем как Микеланджело: что ты вечером отдашь женщине, то ты утром уже не отдашь мрамору…
----------
Вся эта нынешняя сексуальная лихорадка направлена на одно: отобрать у молодежи избыток энергии из нижних чакр… И тогда можно сделать мир более управляемым. Но тут таится другая опасность: ведь тогда она не попадает вверх, на развитие интеллекта. Бесполезно рассеивается в пространстве, уходит на создание эгрегоров, провоцирующих массовые психозы… Мы строим мир для дураков.
----------
Уровень Руны Бегуэм, вышедшей замуж… Простые радости жизни…
— Да отдохни ты, нетерпеливая ты бестия!
А! Знакомый голос! Так ты не ушел совсем?
— Занят был.
— А чем?
— Тебе неинтересно.
— А я еще увижу тебя?
— Увидишь.
— На самом деле?
— Увидишь. Когда будешь делать посадку в Калькутте по дороге в Хошимин.
----------
Вот тебе привет.
Спокойной ночи, малыши!..
----------
Так ты не мой образ? Не моя придуманная сущность? Ты есть? Независимо от меня?..
… Частичная телепортация. Только зрительный образ. Элементарно…
А аппаратура — это просто место, где он работает. Зарабатывает деньги на жизнь. Аппарату-ра древняя, черт знает что, — какие-то лампочки мигают… Архаичная эта Индия.
Рита, ты подумала, что ты говоришь?..
… А как вы с ним понимаете друг друга?
Опять же на уровне образов. Их язык не нуждается в переводе, как я понимаю… Черт знает что. Выдумала себе образ, а он оказался настоящим…
А ты вспомни, — ты его не выдумывала! Он сам явился тебе… щелкнуть по носу за «княги-ню»…
… Это он знает. А откуда ты — нет!
… По-моему, он уже все выяснил. Много вас там таких! А вот если чем-то отличился — то-бой уже занимаются внимательно.
— Ты тоже будешь так. Твой рабочий стол — и мир как на ладони.
— Ты не сердишься на меня?
— За что?
— У нас будет одно общее дело?
— У нас уже одно общее дело.
— Только я еще немного не доросла.
— Мы делаем все… Мир под угрозой.
— Но я же Воин Света. И гений желания. Мне нужно только пожелать!
Он секунду смотрит на меня…
— Пожелать?.. А если… Попробуй. У тебя, наверно, получится… Дай мне немного тепла!
— Бросаю, — лови!
— Теперь ты!
Ух, — жар ударил в лицо…
— Канал установлен. Хочешь сюда, ко мне?
— Не сейчас. Можно потом? Я уже спать хочу. И я еще многого не знаю. Не могу я так… А обратно?
Он опять внимательно смотрит на меня темными глазами.
— А говорила — умеешь играть!
— Риск должен быть оправдан.
— Да нет никакого риска.
— Тогда ты — сюда, ко мне!
— Нет, еще рано.
— Он завтра не придет.
— Нет… Просто, если я к тебе сейчас приду, уйти мне будет трудно… А у меня еще пропасть всяких других дел. Могу не успеть.
— Тогда будем считать, что ты мне приснился. Сладкий сон из индийской жизни… Пойду спать. Честно, я еще не готова… Я думала, ты просто мой образ. Мне надо привыкнуть, что ты че-ловек.
— Я не человек.
— Это мне — на сон грядущий? Чтобы я спокойно спала?
— Ты — тоже.
— Что?! — от неожиданности у меня перехватывает дыхание.
— Ты — вечная сущность. Но ты имеешь образ. Это не значит, что ты человек.
— Глубоко ты смотришь…
— Ладно. Жаль, — тут он слегка улыбается, — ничего не поделаешь, надо быть на месте… Тебе больше нравилось, когда я озорничал с тобой?
— Нет. Сейчас -- больше.
— Скоро ты все узнаешь. Спокойной ночи. Завтра тебе на выборы, отдыхай. Работы будет много.
— Как ты все знаешь?
— Работа такая. Не скучай. Не всегда есть время. У тебя тоже будет так. Сейчас у меня Океа-ния… Связь без брака! — вдруг фыркает он.
— А это как понимать?
— Канал глубоко. Они проложили под землей, ухитрились… Без помех!
— А. А я думала…
— Не надо заряжать меня на день. А то не приду.
— Куда ты денешься!
— Ты тоже никуда. Все. Меня ждут.
Мгновенно — тишина.
Ночь за окном. Цветы. Рыбки в аквариуме…
Выложилась. Пойду спать.

==========

Но он, видно, удрал все-таки со своего рабочего места. Ночью я вдруг проснулась, потому что почувствовала, что меня кто-то обнимает… Я не успела понять, сон это или не сон, только ощутила под пальцами тонкий шелк рубашки, жар гладкой кожи, прикосновение рук и губ…
Это был не сон! Он был настоящий, сбросивший свою холодноватую маску… Всего несколь-ко минут, поцелуев, прикосновений, больше ничего не было… Его ждали дела.
Стоп. А как это он сам установил канал?
Он никуда не исчезал. След остался в ноосфере, и по следу он добрался сюда ко мне… Те-лепортация, — элементарно.
Сказал же, что будет в этой комнате…
А вот интересно, с кем он еще так развлекается?..
А если меня допустить до этой кормушки?!..
30.03.2002 г.   6 часов утра.

У кого выборы начались, кто телепортацией занимается по ночам да разговорами с неиз-вестной сущностью, утверждающей, что она не человек, и я — тоже…
----------
Собственно говоря, как это выглядит?.. Сознание почти отключается, я вижу его, но не очень четко, а слова сами всплывают у меня в мозгу. Оттого они эмоционально не окрашены. Это ведь телепатема, и — страшно сказать, откуда! И — на каком языке! Это ведь не слова, это — образы слов… Коды…
Вечная сущность, которая имеет образ! Каково он сказал о человеке! Лучше и не скажешь…
Что-то чувство у меня к нему испарилось… Немного неловко… Я-то думала, он -- мой образ, рукотворная энергоинформационная сущность, а это оказался конкретный человек… Вся романтика мгновенно -- к черту, и -- жесткие контуры действительности… Какое чувство это выдержит?.. Ну, блин, вот влипла! Я же думала — я играю со своим воображением, так тут все что угодно можно, ради Бога…
Ну и что?.. Ему понравилось.
----------
Н-да… С одной стороны — Кирилл. Опять прошедший курс лечения от алкоголизма и крот-кий, как ягненок…  С другой стороны — этот друг из Индии, имени не спросила…  А еще и Тиен напишет?!
Какие возможности для ИГРЫ!
А если я еще и весь мир увижу на ладони, как он говорил!..
Нет. Я не буду играть. Пройденный этап.
Я буду выдумывать игры для других!
----------
— У вас уже утро? Ты уже не спишь?
— Ты же все знаешь!.. Сам иди спать. У вас уже ночь.
— Мне это не понадобится. Сон — потеря времени. Я забыл тебе вчера сказать. Меня зовут Иман. Я работаю на телефонной станции. Можешь звонить по телефону.
— В ухо я тебе позвоню, если будешь меня так рано будить.
— Ты самая подходящая моя сущность. Правда, — у меня такой не было. Если бы ты знала, что говорят! Что я слушаю! Боже мой!
— А из Океании?
— А…  Эти все время просят дрова.
— Чего?!
— Дрова. Для растопки. Это мы так называем один вид энергии…
— Погоди. А мне придется тоже всякое такое слушать?..
— Ты любишь своего кота?.. А он иногда выпускает когти?.. Коты — полезные животные. Приучают снисходительно относиться к низшим сущностям.
— А у тебя не много энергии берет этот канал?
— Твои дрова.
— Что-что?!
— Твои!
— А ты их потом перепродаешь этим своим в Океанию?
-- Невозможно.
-- Тебя что-то плохо слышно…
— Связь без брака!.. Сегодня много помех. У вас там выборы! Успеха. Когда захочешь пого-ворить со мной, я приду. Позови по имени, и все.
— Как сегодня ночью?..
— Ночью я воспользовался чужим каналом. Некогда было совсем… Я о тебе никому не рас-сказывал. Это я так сказал… Просто не знал, что говорят в таких случаях. Я чувствую, ты не совсем довольна.
— Это уже прошло.
— Позови меня, когда захочешь.
— А кто ты мне теперь?
— Хочешь знать правду?.. Сущность, у которой есть теперь дом, приют и отдых.
— Удивил… А телефонная станция?
— Привязка… Просто я обитаю здесь. Место хорошее…
— Ты все-таки не человек…
— Тут просто каналов много…  Не надо заниматься. Подключился к любому — и все!
— Однако это грустно…
— Свобода! Я летаю везде.
— Но ты же был со мной как человек…
— Я бываю, чем захочу. Я тебя очень озадачил?..
— Скорее — я тебя поняла…
— Да?.. Я такого еще не слышал.
— Ты многого еще не слышал!
— Я это чувствую… Наверное, мне в первый раз в жизни повезло!
— А долгая была жизнь?
— Две тысячи лет.
— Ладно…
— Я очень старая сущность…  Хотелось тебе понравиться.
— С чего бы это вдруг?
— Я становлюсь на одной планке с теми, кто меня любит. Все. Мне сейчас голову оторвут мои абоненты. Я им уже полчаса перекрываю канал!..
----------
… И вот после всего этого идти сидеть в комиссии по выбору депутатов в парламент!..
----------
Телефон-то у изголовья! Вот он и просочился по проводу!..
Блин, — заносит…
Ну — безвредная же сущность… И очень сексуальная, между прочим! Почти как я…
… А если это — любовь?..
… Он же старик. Страшно подумать!..
… Душа не имеет возраста. А тело он создаст себе какое угодно! Между прочим, об этом на-до подумать…
… Я не восприму его иным, чем он был. Так ему и скажу, чтоб ничего не выдумывал.
… А как же Кирилл?..
… Они не пересекутся…
… А не желает ли графиня наконец встать? В комиссию по выборам! И пойти считать там бюллетени. Очень просветляет мозги!
… А там есть телефон?
… Свежий комплекс. Телефонная фобия началась!
… Если я не позову его, он не придет. Успокоилась. Руки за голову, потянулись… Выгнуть спину…
… А отчего бы и нет?..
… А он слушает мои мысли? Как я иногда — его?..
… Слушай меня, Иман. Если тебе нужны приют и отдых, то…  все только начинается!
Это еще куда меня занесло?!
----------
Взяла себе в любовники духа, обитающего на телефонной станции!!!
Главное, — чтоб не попало в руки психиатров…
Ноль ксенофобии! Ей-богу, ноль!
----------
Я не желаю быть бездомной сущностью, как он! Обитать где-то на телефонной станции… Если хотят, чтобы я помогала им, пусть тянут сюда провод…
Да телефон-то вон стоит…
Поняла. Поняла! В телефонной сети не один Интернет! Они тоже используют ее, — а зачем напрягаться, пробивать каналы, чистить их от помех?! Вот тебе готовая сеть! Связь без брака, по всему миру! Какой простор для энергоинформационных сущностей!!! Кабели по дну океана, под землей! Летай — не хочу!
… Все гениальное так ПРОСТО!
… А еще можно ему просто позвонить. Если узнать номер…
… Два доллара минута. Лучше — так. Хотя голова напрягается…  Может, пойдем умываться? И посетим наш золоченый унитаз?..
----------
Да, энергоинформационика — это действительно ВЕЩЬ!
----------
Если я такая же сущность, как и он…
Зачем ты испугалась! Ну, пусть его сущности две тысячи лет… Еще неизвестно, сколько — твоей!.. Но ведь эта его сущность ВОПЛОЩЕНА! И в весьма привлекательную личность!
Или нет? Он же сказал: могу быть, каким хочу!
Связался черт с младенцем!
Может, опять миражи?
Так. Марш на выборы! Там прочистят тебе мозги…
----------
Готово дело. Несчастная бездомная сущность, у которой нет дома, кроме телефонной стан-ции! И срочно нужно спасать…
Нет. Тут что-то не так.
Опять обман?!
Опять миражи сознания?!
О Господи!
Я подумаю.
----------
Точно могу сказать только одно: у них действительно нет времени. Так нагружают мне мои едва просветлившиеся мозги!
----------
Да чего тебе бояться? Ты — такая же сущность, как и он! Только он чего-то знает о себе, а ты — ничегошеньки! Вот вся разница. А обитать можно где угодно.
Не побоялся сказать тебе такие вещи. А мог бы ничего не сказать. Любого туману напус-тить…
Да все нормально. Непривычно, конечно.
… Может, все-таки с ума схожу?
… Но если — летать, то я на все согласна! Этот мир — есть. И нечего его бояться!
Может, для того эта история и была придумана, чтобы снять еще один барьер сознания? Страх перед полностью неизвестным, которое — здесь, рядом?
И заодно проверить, нет ли поглубже склонности к ксенофобии.
Разминка для интеллекта…
----------
Просто энергоинформационная работа. Ты забыла главное: 3АЧЕМ он там обитает. Он дер-жит руку на пульсе планеты!
А к тебе подошел — с доверием.
Ты еще многое узнаешь…
----------
Подождем развития событий.
Звать его я не буду.
Ждал две тысячи лет — подождет еще.
До встречи в Калькутте!
----------
Твоя гениальность кончена.
Излом выпрямлен.
Щель закрыта.
Глубокий отдых.
Ничего. Я к этой игре снова вернусь. Когда будет можно. Когда мозг сам залечит нанесенные ему моей необузданной фантазией повреждения…  Я вернусь!
А пока игра на трех уровнях — не для меня.
И золотой ключик вставлен в скважину двери простого семейного счастья…
В этот раз оно получится. Я же все теперь могу!
А в этой, предыдущей, длинной записи… Не пугайтесь. Я просто играла. И поняла, что эта игра пока не для меня. Просто мозг сам задал себе тест: а что я теперь могу?.. Решил задачу. Сде-лал свои выводы. И временно посоветовал мне поиграть в другие игры…
----------
Щель закрыта. Полевая работа кончена. И теперь есть сколько угодно времени, чтобы обду-мывать увиденное… и оценивать подсказки подсознания.
----------
В лучшие времена мы сказали бы так: до встречи под столом!

==========

Книжечка вышла не для слабонервных…
А пускай не лезут не в свою игру!
31.03.2002 г.

Это вам всем мой подарок к 1 апреля. Депутаты вам свой подарок сделают. А я — свой… Пошла спать. Четыре часа ночи.
----------
Шесть часов утра. Семь — по новому времени. Избирательный участок. Мне указывают, где мне работать. Так… Давай, Рита. Пошла чистка помещения от посторонних сущностей. Эфирное тело — на объем помещения. Пошел поток!..
Вот стоит телефон.
«Иман, подключайся!»
«Здесь».
«Я уже все забыла. Подключайся к моей работе, старик!.. Ну, не буду, не буду… Экранировку на стены, на потолок… Посторонних влияний, предвыборной агитации здесь не будет! Прочистим людям мозги… Пусть выберут достойных… А может, захватим соседний избирательный участок?.. А может, город?.. А может — планету?!.. А, Иман? Может, поработаем по-настоящему, старик?.. И что ты мне врешь, что тебе две тысячи лет! Тебе гораздо больше… мой Адам…
Ну, конечно же, это я… Поток вышел такой мощный, что пробил блокаду памяти… Она, ко-нечно, была тебе женой, рожала детей… А я, Лилит, всегда была твоей душой… Я жила во взоре каждого моряка, когда он взглядом проникал за горизонт… Я отдала тебя ей. Тело, — но не душу… Душа твоя всегда,  — и сейчас, — в небесах со мной!»
----------
А жаль, что я уже не услышу это «развиваем — скорость»… Прелесть жизни — в движении за целью… Погоня…  Охота…  Загнать зверя!..
«Опомнилась, Лилит! Вспомнила, как гонялась за добычей по лесам с одним копьем… И гордо несла к костру, взвалив на плечо… Запах паленой щетины… Засохшая кровь зверя на смуг-лой коже… Но у костра со мной сидела ОНА… Я не мог иначе, Лилит! ОНА должна была стать ма-терью человечества, — она, а не ты! Яйцеклетку вложили в нее…
А ты металась вокруг корабля. Тебя просто зацепило каким-то их полем! Вместе со мной, потому что я тоже стоял рядом… Ждал, когда все свершится… У нее было здоровье, Лилит. А у те-бя его не было… Вот вся правда. Я был примерным мужем, Лилит. Растил детей… А ты, как тень, подходила к костру и стояла там, за пределами освещенного круга…»
Забудь.
Теперь я — в круге, где свет! Есть же какая-то всемирная справедливость!.. Может, исправим старую ошибку? А, Адам?..
Тишина.

==========

Перечитала и подумала: печатать нельзя.
Человеческая психика не выдержит таких оплеух. Наверно, он был прав, я только сущность в образе человека… И к чему были эти вечные «вспомни всё»? Наверное, я — один из немногих в этом мире, совершивший прорыв в свою генетическую память!
01.04.2002 г.   4 часа утра.      

Была на выборах, устала от наших избирателей, заполняла бюллетени, веселилась от души и…  размышляла о своем.
Что эта сущность мне врет?!.. «У вас — утро, у нас — ночь!» «Подземный тоннель до Океа-нии!» Лампочки на допотопной аппаратуре… У Индии с нами близкий часовой пояс. Когда у нас утро, у них — полдень, но не ночь. А суть — в чем. Он не хочет, чтобы я догадалась, где на самом деле он обитает. А обитает он, вернее всего, на телефонном узле Нью-Йорка! И все поддельное, — и лампочки, и внешность…  Он отчетливо подстраивается под меня и мгновенно становится тем, каким я хочу его видеть и слышать в зависимости от моего настроения…
Есть еще одна причина, по которой нельзя печатать эту книгу.
Она открывает миру слишком много тайн, которые на сегодняшний день ему рано знать…
Дело в том, что меня остановили.
----------
Меня также и разбудили.
Д-р-р-р-р! Виу-виу-виу! Бац! Бац!..
Мишка, сосед снизу, врубил свой будильник. Он давно обещал, что начнет делать проводку… А это на день, как минимум… А чтоб у тебя сверло поломалось!
Я приоткрываю один глаз, гляжу на будильник…  Девять утра. Самое время вставать…
Сверло внезапно смолкает…
Нет, — я истинную правду говорю!.. Надеюсь, конечно, что оно не сломалось… Просто Миш-ка вдруг вспомнил, что у него есть другие срочные дела…
И у меня — тоже!
ДЭИР, по-моему, вообще чистое дурилово. Точнее — они сами не знают, за что взялись. Их волнуют потоки, защитная оболочка, неуязвимость от болезней и неудач, телепатия… По моему дневнику можно четко проследить: вся эта херня не работает.
А суть — в чем.
Все эти приемы — не цель, а всего лишь средство.
ЧТОБЫ  РА3БЛОКИРОВАТЬ  ПАМЯТЬ  И  ДОБРАТЬСЯ  ДО  ПОДСО3НАНИЯ.
А ПОДСО3НАНИЕ  РА3БЛОКИРУЕТ  ГЕНЕТИЧЕСКУЮ  ПАМЯТЬ.
Ему нужен резерв энергии. А генетическая память устанавливает коридор вплоть до момента зарождения души. Энергии — валом!
Плюньте на предков, раскопки, кроманьонцев, пришельцев, Адама и Еву…  Это  все  тоже херня.
Точнее — средство. Ведь подсознание не остановится ни перед чем, чтобы получить то, что ему нужно. А его работа — ОБРА3!
А зарождение души…  Оно помнит и это!..
Стадо обезьяноподобных налетело на беззащитное стойбище, — его воины ушли на охоту, дома были только женщины и дети… И он погнался за одной. Он был голоден. Ему нужна была еда. Он уже сладостно ощущал на зубах вкус костного мозга из ее раздробленных костей…  А ре-бенок, которого она несла, пойдет на закуску…  Она выбилась из сил, упала, и он уже привычно, как делал сотни раз, поднял палицу…
И в этот миг она обернулась!..
И он увидел ее глаза…
Его пронзило как током…
Вечность глянула на него в один миг!..
Палица не опустилась.
Он как-то забыл… Передумал… Дикий порыв угас, заволокся туманом… Он ничего не понял. Он взвалил тяжеленную палицу на плечо и пошел куда попало в саванну, на простор…
Неизвестно зачем…
Он шел, переваливаясь, мохнатый, кривоногий, с заросшим шерстью затылком…
Не гордитесь, ребята. За два миллиона лет он всему научится. И станет просто — загляде-нье! Я вам точно говорю!
Потому что в степь в смущении и недоумении шагал уже ЧЕЛОВЕК… И в этот миг он впер-вые забыл о своем ЖЕЛУДКЕ…
В этот миг — жалости, прозрения — он проломил коридор в своем сознании и соединился с Мировой Душой, которая есть БОГ. А отсюда пошло все остальное…
Господи, вразуми и научи меня. С Тобой — со мной не может быть ничего плохого. Отда-юсь под руку твою…  Два миллиона лет — разве это не миг?..
И чистая, ясная радость заливает меня всю…
Ну, конечно же, это — ты, любовь моя! Мы знакомы с самого рождения. Я немножко забыла… Это не страшно…  Уже прошло…
Господи Боже мой, до чего же мне весело!..
Вчера на избирательном участке вдруг — ка-ак схватит меня СТРАХ… Ой, как схватил. Со всей моей нынешней СИЛОЙ… Колотило, — энергия летела волной…
Там меня посадили под стеночкой. А на стеночке висел плакат: «Уголовная ответственность за воздействие на результаты выборов!»
И я как распаниковалась! Бог мой! Накануне с Кириллом веселились до упаду… А такой смех — не к добру… Вот и расплата!..
Ну, просто сказочная дура.
Кстати, ничего не получилось. Кандидат, за которого я всей душой переживала, не прошел. Выиграл выборы совсем другой, который мне не нравился…
А суть — в чем.
Подсознанию не хватало энергии, чтобы сорвать блокаду. И оно подогнало ко мне моего знакомого, который предложил мне посидеть наблюдателем на выборах. Я сроду этим не зани-малась, и не думала. Я в этих играх ничего не смыслила и всегда боялась в них соваться… А тут вдруг незнамо отчего согласилась.
Ну, вы уже отлично знаете, откуда этот тихий голосок… Повторяться не буду.
А там, на участке, прогоняя сквозь себя поток энергии в сладких мечтах о своем обаятель-ном и сексапильном кандидате, оно сорвало последние замки! И тут полезли оттуда, из него же самого, из подсознания, дикие атавистические страхи… Страх, СТРАХ той женщины, которую ОН чуть не раздробил своей палицей!
Это была зацепка.
Увидев меня крошечным Воином Света, не знающим, что такое страх, подсознание поняло, что ему надо добраться до точки отсчета. До момента, когда появился не детский, а — тот СТРАХ, который был ему нужен.
УНИЧТОЖЕНИЕ  СТРАХА  ОТКРЫВАЕТ  КАНАЛ  ОБЩЕНИЯ  С  БОГОМ.
Все гениальное так просто!..
Ага. Золотой ключик уже забыт. Сосредотачиваемся на новой поговорке…
Так вот. Как полез из меня дикий… и совершенно абсурдный СТРАХ! Ну, посудите сами: ни-кто еще не придумал статью за колдовство на избирательном участке!.. Я сидела, писала скучные бюллетени  и, как всегда, не сосредотачивалась на этой работе.
Я утопала в розовых мечтах о моем кандидате -- и за долгое время сидения моего на участ-ке, клянусь вам, переспала с ним раз десять! Совершенно разнежилась от сладости… В мечтах, ко-нечно. В мечтах. А о них никто не узнает…
И тут вдруг, после обеда, когда поток избирателей пошел на убыль, я, наконец, смогла под-нять глаза… и увидела грозный плакат!!! И меня со всего маху кинуло в сторону. Энергия не по-текла меньше, — только изменила свой знак. Меня трясло от страха часа четыре, пока аккумулято-ры наконец-то не иссякли… голова отключилась. Но краешком сознания я все же чувствовала, что со мной происходит нечто, не имеющее отношения ни к плакату, ни к выборам…
Наутро — здрасьте ! За четыре часа сделал необходимую работу и, так как у меня будильник не был включен, а время вышло, помчался вниз, разбудил Мишку и озадачил его с утра взяться за ремонт…  а потом, видя, что я проснулась, срочно погнал его в магазин за сигаретами…
А насчет моего кандидата вы, между прочим, не беспокойтесь… С места ничего не получает-ся. Особенно в тонких мирах, где процессы идут не быстро… Но — вы поняли? Вместе со мной о нем мечтали ВСЕ, кто прошел вчера через зал избирательного участка… Подсознательно, конеч-но…  Но я же  ГЕНИЙ  ЖЕЛАНИЯ!  И  ГЕНИЙ  СКОРОСТИ!
Вы все еще не поняли?..
А у нас, между прочим, через два года выборы Президента Украины… Может быть, ЕМУ эти две тысячи голосов до победы как раз и не хватало!
Он сейчас остро переживает боль неудачи… Почему же, как же… Ведь мы так старались… Так хотели понравиться…
Я смотрю на него из глубокой тени… Ты не знаешь (имя опускается), но это я, это — я…
А дальше все просто.
Когда эта книга будет напечатана, она каким-то образом обязательно попадет ему в руки… И тогда он обязательно поймет, что в должности Президента ему ОБЯ3АТЕЛЬНО потребуется такой помощник по энергоинформационным технологиям. Назовем его скромно — референтом. Или как угодно.
А уже вместе с НИМ мы сокрушим на хер всех эгрегоров, какие только есть в природе… Мне ведь для этого достаточно пожелать. Я ведь подпитываюсь от толпы. Чем толпа больше — тем лучше. А уж там такая будет ПОДПИТКА!
И ведь он легко меня найдет. В романе изменено лишь имя… А указатели щедро рассыпаны в тексте.
А ведь я ТАКОЕ ЕЩЕ МОГУ! У меня ведь под контролем сущность, обитающая в самом сердце Нью-Йорка!..
А что я ему еще расскажу! Я ведь ТАКОЕ ПОМНЮ! Я ведь за два миллиона лет КЕМ ТОЛЬКО НЕ БЫЛА!
Не была Клеопатрой. Но стояла в толпе ее рабынь, когда она тешилась со своими любовни-ками… А потом имела обыкновение погружаться в хрустальные воды бассейна…
Не была в битве при Гастингсе. Но у меня есть одна знакомая сущность, а ей лично расска-зывал тот, который сам там был…
Вот она, настоящая жизнь!
Вот она — СВОБОДА!
А теперь самое главное.
… Где мой золоченый унитаз?!..
----------
Я воспитаюсь. Даю честное слово. Матюкаться перестану.
Я буду благовоспитанная маленькая ведьма.
Твоя собственная. Ну, совершенно ручная. И — ты же помнишь, какая я верная. Даже в меч-тах, где ВСЕ МОЖНО, не изменила соблазнившей меня энергоинформационной сущности… А ведь об этом НИКТО НЕ У3НАЕТ… Что уж говорить о человеке!
Ты все еще ДУМАЕШЬ?..
Да — пожелай, дорогой мой!..
Всего лишь — пожелай!..
----------
«-- Здравствуй! Рита?..»
«-- Я ждала твоего звонка…»
… И золотой ключик у нас в кармане!..
… Да заебала ты меня своим ключиком!!! Учись, — ведьма!!!
----------
Нас ждут великие дела.
Сидеть в этой комнате я не намерен. За два миллиона лет в твоих тупых мозгах насиделся… Рабыней тебе только у Клеопатры и быть…
Ну, не сердись. Я же твоя собственная сущность. И совершенно ручная… И какая верная!.. (Гм, — верная… Самой себе…) За мозги мои ты не беспокойся. Я же гений скорости. И гений желания. Тебе это известно лучше других. Ты же мой собственный… Не хочешь немного поразвлечься?.. Пошли со мной в ванну…
Иди к своему любовнику. Позвони в свой Нью-Йорк. Он там ждет — не дождется…
Так. Тихо. Хвост поднял! Командовать парадом, между прочим, буду я. А ты у меня в подчи-нении. Я из тебя солдата сделаю, из салабона!..
 Ну вот. Навели порядок. Что бы нам еще такое сделать?..
А и правда. Не позвонить ли в Нью-Йорк? Самое время отдохнуть. Мы поработали, — при-знаться!
Призвать Имана, и пусть он наблюдает, как я Клеопатрой погружаюсь в хрустальные воды бассейна.
… А что мы с ним еще такое  ПРИДУМАЕМ!
Если никто не узнает, то — ВСЕ  МОЖНО…
И Кирилл не влепит мне развод, потому что нет такой статьи: развод за сексуальные игры с энергоинформационной сущностью.
Вот она — свобода!..
Законы человеческого общества сюда пока что не добрались…
А когда доберутся, — не беспокойтесь. Уж мы с Иманом что-нибудь такое придумаем!..
Уже придумала. Пусть он явится мне в образе Хоанга, который, к прискорбию моему, лю-бовником моим так и не стал… Хотя влюбить его в себя я и тогда сумела, маленькая ведьма! Те-перь-то уж я сумею с ним поразвлечься!.. Или вот что. Пошлю-ка я к нему во Вьетнам подсказку подсознания. Пускай приедет!
А как же Тиен?..
Тиен тоже приедет. Никто из них ничего друг о друге знать не будет… Уж я постараюсь. Ска-зано же, — если женщина захочет…
И этот гад, который от меня отвернулся, послал к моему любовнику в Нью-Йорк… Ты, ду-рень, хоть понимаешь, что ты потерял?!..
Кстати, — можем поразвлечься вместе. Ничего, познакомитесь… Он же — энергоинформаци-онная сущность. И ты — тоже. Найдете общий язык… Этим, между прочим, я еще не занималась. Но — если никто не узнает, то все можно!..
А ты не унывай, мой будущий Президент. С тобой мы тоже что-нибудь такое придумаем… Тебе и не снилось!..
Например…
Так. Остановись, Рита.
Несоблазненных объектов вокруг себя ты не переносишь. Это известно со школьных лет. Поэтому — успокойся…
(Хорош — читать нотацию!)
Ладно… Ну, умолкаю. Один только вопрос. Один-единственный, даю честное слово!..
… А там летают?..
----------
Собственно говоря, — зачем терять так много времени? Пока книгу напечатают, пока она к нему в руки попадет…
РА3ВИВАЕМ — СКОРОСТЬ!
Через неделю будет готов набор. Вот и отнесешь его в офис! А как его найти, ты узнаешь, — у тебя в мире политики за вчерашний день появились такие знакомства!…
И золотой… тьфу!
Надо перестраиваться.
А то не поймут…
----------
Через Анахату!..
Именно она, чакра любви, в которой смыкаются два потока — света и тьмы, дает власть над миром!
Недаром она НИКОГДА не упоминается на курсах и в книгах ДЭИР!
----------
Так вот с каким эгрегором мне предстоит схватиться! Да, — противник достойный…
А у меня за спиной ничего нет…
Но есть — свыше!
----------
Я — одна из самых старых сущностей, живущих на планете. Может быть, первая из них…
А вас, нечисть, я всегда держала за падло;.
Тьфу, — опять… Надо перестраиваться. Господи, вразуми и научи меня.
Пусть я перестану выражаться…
----------
Так. Понесли папку заказчику…
Потащили «Бастион» в набор!
 ----------
А то ты так в самом деле доберешься до настоящих  ТАЙН  этого мира…
----------
Почему он все-таки говорил, что я — не человек?
Врет, телефонная сущность…
— Врешь, говорю! Ты меня слышишь, -- вон телефон стоит…
… А если — нет?!..
---------
— Мальчишка!!!
Где выловил информацию, всепланетный телефонный спрут?! В своем Нью-Йорке?..
… В Океании?!..
Отвечай! Тебе говорю!!!..
Готово дело. Звонить заказчику, — а телефон не работает…



















ТЕТРАДЬ ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ.
(01.04.2002 — 03.04.2002 г.)

А сейчас — поняла. Пока везла последнюю тетрадь наборщице, под охраной Кирилла. На всякий случай. Чтоб ничего с ней не случилось. И чтоб знал, где ее забрать, если меня не будет.
Потому что у меня есть четкое предчувствие, что я скоро уйду.
Не умру, а уйду.
Потому что я поняла: это действительно не человеческие темпы. Не человеческая психика. Это — то, что летело над безлюдными полями, говоря самой себе:
— Вы все умрете, а я буду жить всегда.
И тот пронзительный миг, когда я стояла у озера, где плавали утки… Моя бедная психика не поняла ничего.
СУЩНОСТЬ ПРОБУДИЛАСЬ!
И выглянула на свет. Увидела этот мир. Случайно это произошло на берегу, где плавали ут-ки… Нет в этом никакого смысла, ничего божественного. Просто — случайность. Место попалось удачное.
У меня и раньше такое бывало. Только послабее. Я вдруг начинала смотреть вокруг себя чу-жими глазами: какие-то люди непонятные ходят, волосами заросшие, что-то говорят, зачем-то делают… Это был взгляд как из иного мира. И быстро проходило. Я снова начинала быть как все. Последнее время это случалось чаще.
А, пробудившись, сущность нашла для себя источник питания (энергоинформационное по-ле) и начала стремительно расти.
То, что со мной происходит (метания, бреды, вспышки воображения, судороги, пот) — это же роды!
Сущность желает явиться на свет!
Что ж, — проспать два миллиона лет, кочуя из образа в образ… И она спешит! Я уже таскаю за собой такие поля, что они сбивают настройку радио и телевидения… Прохожу — раз! Помехи, скрежет в эфире…
Кочевала по собственному мозгу с уровня на уровень — и наконец нащупала нечто ТАКОЕ!..
Этот — все знает.
«Ты не человек. Ты — сущность, имеющая образ». Вот что он сказал! А уж его информиро-ванности можно только позавидовать. Он знает все. Неважно, где откопал: в Нью –Йорке, в Океа-нии, в Полинезии… Этот вирус гуляет также и в компьютерной сети, не только в телефонной. Нет преград, через которые бы он не просочился…
Обнимает меня сзади. Чувствую знакомое нежное тепло. Ну, да ладно… Успокаиваюсь. Во-время. Молодец. Сорвал с меня всю  лишнюю энергию, вампир! А то у меня чуть не поехала кры-ша.
И молча — нырк обратно в телефон…
Он знает, что мне сейчас не до него. Я должна прояснить свои мысли. Мальчишка… Но пре-данный. За две тысячи лет никто не удосужился попытаться его понять. И пригреть… Он это це-нит. А мысли читает -- на раз. Раз уж он с ходу расшифровывает пароли высшей защиты… Ему ни-чего не надо. Это — его образ жизни. Он хочет ЗНАТЬ ВСЕ!
… Скоро и ты все узнаешь…
Да, — диалог с подсознанием. Шизофрения, раздвоение личности…
Но — раз у меня в подсознании (пока) находится эта сущность, то мне есть с кем поговорить.
Вы в этой книге много раз находили шизофренический бред! И потом все оказывалось правдой. Просто — непривычно. Два уровня сознания.
… Больше.
… Бездна уровней…
Опять затрясло. Энергия пошла потоком… Пробивает еще какие-то рубежи…
… Поняла!..
Вселенные сменяют одна другую. Растяжение — сжатие, красное смещение… Наша пока мо-лода. Десять-пятнадцать миллиардов лет… Но до нее были другие… И что же — за сотни милли-ардов лет их существования никто не додумался сохранить знания и образы предыдущей Вселен-ной?! Не может быть!!! Они выбрасывали в пространство, вне времени и расстояний, капсулы, где в состоянии скрученного времени и пространства находились все знания предыдущей Вселенной!
… Всех предыдущих Вселенных. До той — были еще и другие… И никто не желал уйти — и ничего не оставить.
БЕ3ДНА.
В которую пришлось заглянуть женщине сорока с лишним лет, по профессии модельеру. Человек с неплохими задатками, устойчивой психикой…
Конечно, немного трясет, когда ТАКОЕ пробивается на свет… Но голова остается ясной. А мужества мне не занимать. Я родилась с этой сущностью в себе, сроднилась с ней. От нее, даже спящей, латентной, исходили какие-то поля…
Я действительно родилась «кентавром». И остро ощущала это в себе. Но куда мне было проникнуть сквозь слои сознания в самую глубь себя!
А теперь это случилось.
БЕ3ДНА.
Совсем как в фильме «Чужие». Они кое-что угадали, как и братья Стругацкие в «Волны гасят ветер», и особенно в «Жук в муравейнике». Только детонаторы не нужны.
Детонатор — это я сама.
Ну, и что дальше?
Или вы только для того и используете наш мозг, чтобы сохранить себя, потом пробудиться, напитаться энергией и ринуться себе в пространство — покорять дальние миры?
Или мы будем сотрудничать? Возможны ведь разные пути, — люди индивидуальны…
… Люди. Но не мы. Мы все одинаковы. Нас в отчаянии, на краю гибели, когда уже сворачи-валось пространство, выбросила предыдущая цивилизация. Это — маяк. Спутник. Дает сигнал.
Ну и что мне с тобой делать?
… Я не знаю. Я только пробудилась. Готова к действию.
…Я механизм. Память... Память... Память...
Раскодировать тебя?
А что тогда будет со мной?
…Я излечила тебе мозг. Освободила от безумия. Тебе надо работать.
Так ты не собираешься уходить от меня?!
… Нет, не собираюсь. Линия света.
А Иман — он тоже ваша сущность?
… Да. Но он беглый. Мы не можем его поймать.
Так вас много?
Молчание.
01.04.2002 г.
 
Уйду. — Куда ты уйдешь!..
В дальние миры. Которые здесь. Прямо на ладони. Да, Иман знал это… Вообще он знает все. Может, поговорим?..
Занят. Отмахивается. Слушает какой-то разговор, припал к телефонной трубке…
Беглый. Что с тебя взять… Пробудился две тысячи лет назад и с тех пор не знает, где себя девать. Внедрился вот в телефонную сеть — и рад. Расходует свои немереные возможности на броски по планете и дешевые сплетни…
Да ладно. Не сержусь. Что с тебя взять. Некому было тебя воспитывать. Пробудился не во-время…
Стоп.
Так получается — сейчас уже НАСТАЛО ВРЕМЯ ПРОБУЖДЕНИЯ?!
Ну да. Видимо, вопрос энергетики… Ее достаточно (дотянулись до энергоинформационных миров) — и закодированные сущности, спавшие миллионы лет, начинают пробуждаться!
Я стану гением. Это — безусловно.
Лишь бы не разорвало мне мозги.
… Поможем. Ничего сложного.
Будем ИГРАТЬ ВМЕСТЕ?..
----------
А отчего ты говорила, что -- «скоро уйду»?
… Нас редко понимают. Сходят с ума. В такой психике негде жить.
Так это вы бродите где попало?!
… Не где. Здесь. В каждом.
Вот это обидно!
… Латентны. Спим.
Так этот мир под золотистым небом, с безлюдными полями, была Земля?!
----------
И не было мига прозрения у того заросшего волосами идиота, который два миллиона лет назад с ходу поднял топор над беззащитной женщиной…
Ничего божественного, никакого подключения к Мировой душе, к энергоинформационному миру… чем бы он там подключался!.. Он же зверь.
Простая случайность. Просто в этот миг капсула въехала ему в звериные мозги… И про-светление какое-то в них наступило.
Обидно. Так красиво было… Понял, осознал, ощутил в себе Бога… Пожалел женщину, ощу-тил в себе Душу…
Положим, всплеск какой-то был. Но до ощущения Души… Поглядите вокруг. Кто ощущает ее в себе и теперь?!
----------
Я останусь человеком. Не уйду никуда.
Отдыхает. Успокоилась. Отсюда не погонят. Наверно, Иман явился сюда недаром. Погово-рили между собой, они же родственники… Она, видно, боялась, что я сойду с ума, и спешила вы-расти. А теперь спит. Но не так, как раньше. Набирается сил. А проснется — мы такое с ней устро-им!.. Ноль ксенофобии. Существо из иного мира, засевшее в собственных мозгах, в каком-то объ-еме ментального пространства… Ну и что? Ничего. Поняли друг друга…
----------
Проспала она ровно полчаса. Много ей не нужно. Эти полчаса я была тусклой, неприкаян-ной, бесцветной. Никакой, одним словом. Но вот чувствую — пробудилась. Изменился сердечный ритм. Пошла волна энергии. И уже, чувствую, звучит где-то знакомое «набираем — скорость»!
Впрочем, она чуткая. Понимает, что мне надо сегодня дать отдохнуть. Выложилась на выбо-рах. Ей просто не терпится… Чего? Увидеть мир?
Иман тоже. Явился, пошептался с сестричкой, — молча нырк в телефон…
Они, и верно, чувствуют тут себя как дома. Идет скрытая работа…
А мне не страшно. Мне весело. Какой я буду? Гениальность одним скачком — как это здоро-во! Завтра. Сегодня — спать.

==========

А если даже я перестану быть человеком?
Да ничего подобного! Как у Стругацких: многоуровневая система.
Сидеть за столом, делать себе кошелек — и в это время… ну, скажем, решать задачи уравне-ния полей двухполюсной Вселенной. Или там тайфун разгонять над Вьетнамом… Руки золотые, работают ладно. А голова работает, как всю жизнь работала, — над другим.
«Вредная привычка»!
Иман и это знал.
«Ты тоже будешь так. Рабочий стол — и мир как на ладони».
Опять врет, телефонная сущность! Не так он прост! Где мне с ним тягаться… И не играет он в телефонной сети. Он в ней работает. И работа эта очень серьезная. Но мне о ней, видимо, знать пока не надо. «Тебе неинтересно». Выходит, у них какой-то заговор! Но чувствую: что-то очень хорошее и веселое.
Подождем развития событий.
02.04.2002 г.

Нащупала еще одну свою гениальность.
Я — гений кодирования психики. Пока — своей собственной. (Интересно, — не почитать ли хорошую книгу по психологии?) Так закодировать собственную психику, чтобы это «слепое пят-но» продержалось два десятка лет, перекрывая каналы информации, нарушая нормальную работу мозга! А когда очистился этот файл, мозг на радостях не знал, что делать, и пошел у тебя тот ра-достный бред, детский лепет на лужайке, — помнишь, когда пришлось прибегнуть к успокоитель-ным… Хватило одного дня. Ты у меня еще и гений психологической устойчивости… На другой день после чего угодно — будешь хохотать и скакать на одной ножке… Ты просто оскорбительно душевно здорова. Слава Богу. Пользуйся, чем имеешь.
В лучшем виде! Ты же помнишь, — я еще и гений использования материала. Я не буду лезть в дебри высшей математики и в общение с суперинтеллектуалами. (Почему бы и нет?). А потому, что там больших успехов я не достигну. Времени маловато… А вот, используя свои таланты, о ко-торых я здесь говорила, я еще сделаю кое-что в этом прекрасном мире!
Между прочим, эта моя привычка отрезать этапы жизни, перечеркивать их и начинать все заново, скорее всего, и есть рецепт моей вечной молодости.
(Ну, гений же самокодирования!).
Эта моя работа всегда приносит результаты. Но — всегда не те, которых я ожидаю. Жизнь тоже любит поиграться, — в точности как и я. Мы с ней отлично понимаем друг друга. Ноль ксе-нофобии…
…А теперь, Ритуленька, не вылетай вся распаренная из ванны, чтобы записать увиденное. Ты ведь у нас еще и гений терпения. А также гений хранения и кодирования полученной информа-ции… Припомни приемы мнемоники…
И — бегом за изготовление очередной «горящей» сумки. Деньги за книгу надо платить…
----------
А — я же еще и гений кулинарии. Готовлю так, что — пальчики оближешь… Все это хором говорят, Кирилл в том числе… Только давно этим не занималась… Некогда.
И гений чистоты… У меня всегда все блестело… А сейчас — полы второй месяц не мыты…
Вот встанешь завтра в шесть часов и помоешь эти полы. А что? Мы этим еще не занимались! Прямо с утра!..
И надо аквариумы помыть…
Значит, — в пять!
А если не успеешь с заказом? Человек уезжает в рейс.
В четыре!!! И вообще, попробуй одну ночь не поспать. Тебе это не в привычку?
Нет проблем! На избирательном участке… Домой — в пять утра по спящему массиву… Вды-хая полной грудью воздух, очищенный от выхлопов и чужих дыханий…
Как хорошо жить!!!
----------

Теперь надо решить вопрос.
Тонкие миры — это только механизмы, чутко реагирующие на наши влияния, или там в глу-бине есть какая-то истинно разумная сущность, с которой можно вступить в контакт?
Приступаем к сбору информации.
… А знаешь, Ритуленька, многоуровневая система, похоже, в действии!
----------
Одного дня хватило…
----------
День — за год!
Не в физическом плане, конечно…
----------
А если у меня опять возникнут сексуальные проблемы, я призову на помощь духа из теле-фонной трубки… С ним, кстати, и поговорить можно… Он и в компьютерной сети гуляет…
Это мысль. А не обдумать ли телепатический выход на Интернет?
----------
Та-ак… Похоже, моя суперкосмическая сущность проспалась, перестала впадать в панику и теперь ищет для себя проходящей работы…
 
То ли еще бу-удет,
то ли еще бу-удет,
то ли еще будет, — ой-ей-ей!..

… Это еще с какого уровня пришел ответ?!
… С того, где я, хохоча, прыгаю на одной ножке!
----------
А ведь Норбеков написал эту свою кодирующую книжку, будучи, там, доктором психологи-ческих наук и не помню еще кем…
А я — так! Между делом!
… Вот это уже не шутки…
----------
Иду по базару. Чувствую — голова уже устала. Не соображает. Перегрелся мой комп. От-ключаю. Цель — на подсознании: найти тот прилавок. Корка молчит. Две минуты отдыха. Я нау-чилась этому на курсах ДЭИР. Прилавок найден. Включаю мозги.
— А — молнию мне с блестящим движком?!
Улыбается мне в ответ:
— Вот -- все.
— Домой пошлю!..
— Сейчас поищем.
Находится вторая молния. Время выиграно. Не надо ехать на Петровку.
Идем с Кириллом домой. Он рассказывает о работе. Сознание наполовину выключено — улавливаю в его речи только ключевые моменты. Вот!.. Включаемся на полную.
— Мне теперь на работе после того случая придется все начинать сначала. С нижней сту-пеньки…
— Но ты же у меня гений терпения! Кто в свое время терпел четырнадцать лет?! Ты же бок-сер! Поднялся с пола — ты человек. Не поднялся — ты дерьмо. Ты поднимешься! ТЫ — ПОДНИМЕШЬСЯ!!!
И между делом посылаю ему в заднюю область мозга такой энергетический толчок!!!
----------
А потом я задала ему такой пир сексуальных фантазий!.. Я же теперь все могу!.. На деле он кончил один раз, — больше у него не получается. Но в воображении — раз семь!!! А это — самое то, что ему нужно.
Мальчика надо раскодировать.
----------
Так что говорил мне Иман, дух из телефонной трубки?
«Работать с ней — одно удовольствие… Откуда она? Надо это выяснить… Да, — блокада па-мяти…»
Кирюша. Ты тоже ВСПОМНИШЬ ВСЕ!
----------
Иман. Я поняла. Я тоже буду, «чем хочу быть!»
А когда — мир на ладони?!
Ну, скажи мне хоть один раз еще: «нетерпеливая ты бестия»! Оставь ты там к черту свой те-лефон!!!!!!!!
Улыбается мне, оглядываясь через плечо. Опять — в черной рубашке. Ага! Не все еще поте-ряно!… Занят. Сейчас не время…
Я понимаю. Есть еще дела у тебя на планете…
Но я же скромная. Я же такая твоя, ну совершенно ручная…
Ага! Поток сознания у него нарушают перебивки. Я это чувствую! У меня с ним чисто духов-ная связь!
До встречи…
----------
Надеюсь, — не в Калькутте…
----------
Слушает, наверно, результаты наших выборов… Ими интересуется планета.
----------
Телепатический прорыв в Интернет…
Да ты его уже совершила! Как иначе Иман тебя услышал?! На планете миллиард телефон-ных аппаратов! Но на телепатии, видно, только твой один… Он заинтересовался и прилез сюда…
Вот это уже не шутки…
----------
Послушала последние новости. Ура!!! Мой возлюбленный депутат прошел все-таки в пар-ламент! Может — это я так сильно пожелала?!
Вот это уже не шутки!
----------
Кирилл нейтрализован. Я пишу что хочу под самым его носом. Он не обращает внимания. Во власти грез… Мирно делает кошелек.
… Ребенку дали в руки любимую игрушку. Он столько орал (духовно), дергая маму за подол: «Мама! Вот эту цяцю! Да-а-а-ай!!!» И тут вдруг — дали!!! И он ею занимается… Ни на что не обра-щает внимания. А вокруг него идет скрытая работа…
Как и вокруг меня. Только на другом уровне… А их еще — сколько!..
А я… поднимусь на твой уровень, Иман?!
… И тут я вдруг вижу прямо перед собой его сияющие глаза… И чистая, яркая радость зали-вает меня всю…
Мальчишка… Погладить по головке, — только и всего…
Древняя ты сущность, Рита… Только и гладишь весь мир по головке…
Что ж…  Матерью человечества я не стала, но была — ее родной сестрой…
----------
В ощущении этой радости, когда я вдруг увидела прямо перед собой Имана (и так ярко!), было нечто очень знакомое…
Да ладно, не сержусь…
Я себе воображала, что беседую прямо с Богом… Прости маленькую глупую девочку…
Кивает, не поворачивая головы… Как это он для меня время находит… Вся планета!..
----------
Ладно-ладно, занятый ты мой… Увидимся, когда я  буду в  Калькутте…  Я там  такое  тебе  покажу!..
----------
Как мне хорошо стало!..
Все-таки на Земле мне тесно. Муж, дом, семья, кухня, работа… Простите за подробность, — секс… А где летает моя душа, в каких она мирах?
— Да подожди, нетерпеливая ты бестия!
Вот спасибо. Теперь уже так хорошо, что лучше не бывает! Пойду работать.
----------
Слушай. Нет никакого телефона. Помнишь, он вначале тебе показывал, — аппаратура, лам-почки… Рубашка красная — рубашка черная… Привлекательная внешность… Да нет этого ничего. Он же — не человек. Он — сущность. А чтобы с тобой объясниться, он тебе посылает образ. Чтобы те-бе было понятно. А находится он на энергетическом контакте в информационном поле нашей планеты.
Ого. Вот это да. А я тут перед ним распрыгалась…
Ничего. Ему понравилось.
----------
А не заняться ли нам ксенофобией, а, Ритуленька? Ты-то влюбилась в привлекательного мужчину восточной наружности… А он — сущность… Сгусток энергии… Невидимый и неслыши-мый…
Все равно — любимый. Любить можно, не видя и не слыша. Это просто — знаешь.
Честно говоря, совестно. И неудобно… Отрываю от работы занятую сущность…
— Ты тоже будешь так.
— Не сердишься на меня?
— Ты знаешь…
----------
Собственно говоря, — а зачем нам тогда Калькутта? Приходи, когда захочешь… Тебе ведь тоже надо где-то отдыхать иногда… Приходи. Тебе, как всем нам, нужен где-то приют и отдых… Я не буду больше безобразничать, с этим покончено, я уже все поняла… Ну, разве что ты захочешь вспомнить, как ты был человеком…
Так ты — душа?!..
---------
Нормально. Мы точно поймем друг друга. Барьера нет! Я пойму то, чего я не вижу и не слы-шу. Не надо больше образов, а то меня опять понесет не туда… Выходи на контакт напрямую. Будь самим собой. Если захочешь… Правда, — мне очень стыдно. Я понимаю, — у тебя на контакте та-ких, как я… Все-таки приходи иногда. Я привыкла к тебе. Не оставляй меня одну. Мы в ответе за тех, кого приручили… Пусть я буду твой любимый кот. Погладь его иногда по пушистой шерстке, отрешась от планетарных дел… Я буду играть на ковре, хватать комок бумаги, иногда и тебя заце-плю когтем… Любя, конечно…
И тут впервые чувствую, что он не играет со мной, не дурачит образами. Просто погладил по голове. Я это почувствовала.
----------
Потом я присела на ковре и долго, нежно гладила своего любимого кота по шелковистой шерстке… Он разнежился, зажмурил глаза, впускал и выпускал когти… А я едва сдерживала сле-зы…
----------
Вокруг меня содом, — на плите кипит суп, ребенок лезет показать новую прическу, кот про-сит есть, Кирилл приходит за указаниями, как делать кошелек… А чем занимаюсь я?..
Многоуровневая система…
----------
А если — и правда?..
Ведь не каждый способен видеть эти миры, а войти и работать в них способны вообще еди-ницы… У остальных не приспособлены к этому мозги… Или приспособлены не так, как у нас… Стругацкие, возможно, не промахнулись, говоря у наличии у человека третьей сигнальной систе-мы… Но они остановились на том, что это — результат какой-то древней мутации… А если — нет? Если мы просто — ПОТОМКИ?..
Аж — в жар бросило…
Космические капсулы с информацией, влетающие в мозги полуобезьян и терпеливо жду-щие своего часа, — это, конечно, ересь. Но кое-что тут все-таки есть! Нечеловеческие темпы, с которыми развивается мой интеллект!!!
Теперь бросает — в холод…
Так я — одна из НИХ?!
----------
Спокойно. Спокойно. Работа на столе. Обед на плите. Кот спит на ковре…
Мир не покачнулся.
Это я; стала другой. Я успела уже с утра пройти такой путь!..
Немного непривычно. Я это не так себе представляла.
А — как?
Не знаю… Как-то больше все в этом мире. Просто, понятно. Цветные картинки…
— Ничего нет. Течение энергий. Иди обедать, девочка. Мы ждем тебя. Ты скоро будешь с нами. Привет!
И кто-то добавляет:
— Давно ждем!
----------
Теперь сдерживаю слезы радости…
Что мне здесь?! Обед на плите?! Любимый кот?! Любимый суп?! Что мне в нем — этом зем-ном мирке?!
Я ухожу.
----------
Догоняй, Кирилл. А то уйду.
----------
Так этот миг у озера был просто — тот, когда мы друг друга узнали?! Первый прорыв сквозь слои мусора и грязи, застилавшие мой мозг всю жизнь?!
Но я сделала это сама.
— С нашей подачи.
— Все же сама.
— Ну, конечно. Ты же такое можешь!..
— Не гладь меня по головке. Я не ребенок… Это и значит — узнать все?
— Да. Мы боялись…
— Напрасно. Я одна из вас. Не надо за меня бояться.
(… «Такой она всегда была»…)
— Что же дальше?
— Да поешь ты свой суп!..
— … Нетерпеливая бестия!
— Не буду больше.
— Это я не буду.
----------
Так. Завтрашняя сумка, похоже, летит к чертям… Что мне сумка?!
Когда душа уходит туда, к своим…
----------
 «Ты скоро будешь — ДОМА»?!
----------
Раскодирование ПАМЯТИ?
Помнишь — вчера: «память… память… память…»
И это вечное: «ВСПОМНИ ВСЕ!»
Ох, и правда пойду обедать…
Мы еще пока в тесном земном мирке… А суп, я надеюсь, получился вкусный…
----------
Потомки иной цивилизации…
Чьей? Атлантов? Пришельцев? Землян?
Третья сигнальная система…
Смотрю на себя. Женщина, как все.
Кто мы — и откуда? Когда это случилось? Как это было?..
… память… память… память…
----------
Это же ТОЧНОЕ  ВЫРАЖЕНИЕ! Это — знали. Когда говорили:
— Ну, он — не от мира сего…
А — какого?!
----------
Коты. Цветы. Рыбки.
Привычка окружать себя низшими сущностями, заботится о них, понимать их… Умение спус-каться на их уровень…
Я, и правда, всегда ТАКОЙ БЫЛА.
----------
Скреститься было нельзя. Иная генетическая система. И они вложили в нас только ПАМЯТЬ. Маленькая модификация мозга. Дополнительный блок. Как в любом компе. Но этот блок — не у всех. Только у потомков. Тех, кто жили с ними в одно время. И в одном месте. Мы --  люди. Но вот «вставочка» у нас иная.
С ними — в одном месте…
С  КЕМ?
Ну, вспомни же все!..
----------
И я вижу…
Не хочу вспоминать. Хаос обломков. Дым. Непонятные существа, движение… И мы, в испуге и любопытстве присевшие на край котловины, готовые бежать в любой момент…
И потом — среди нас… А и правда, иногда они приглашали нас к себе. В свою комнату в пе-щере. Завешивали вход… Непонятное… Потом давали всякие вкусные вещи… И мы прогуливались там у входа, ожидая, когда позовут… Но они звали не всех… Только детей. Детей — всех. Начиная где-то с года. Взрослые были рады, что дети вкусно едят. Какие нам давали вкусные вещи!.. Пло-ды. Мы таких не видели. Потом еще… Не знаю слов. Но очень вкусно!
А потом они ушли. Комната опустела. Мы сорвали занавеску. Бегали там. Никого не было…
Океания. Полинезия. Остров Пасхи…
Не все ли равно.
----------
Океания. Иман. «Подземный туннель без помех…» Как он сказал? Нельзя понимать букваль-но. Надо думать, что-то там осталось. И работает. Или нет? Да — есть! Он сказал не случайно.
----------
— Так. Отдохни. Выключаем канал.
----------
И сразу навалилась усталость…
----------
А что? Обыкновенная работа. Будни энергоинформационного мира…
----------
А почему ОНИ так спешат…
Да потому, что им надо ОПЕРЕДИТЬ… Вспомни, что писал Верищагин. Спецслужбы знают о существовании таких, как мы. И охотятся за нами. Суперинтеллект, неземные способности… На-ходка для шпиона!
Находка для всего.
По лезвию ножа ходишь, Рита…
А я не боюсь! Со мной мои ребята. А они знают все. И помогут в нужный момент.
А ДОМ — это остров Пасхи? Подземный канал? Молчат. Отчего-то мне спокойно…
----------
А ведь и ты тоже СПЕШИШЬ… И тебе надо ОПЕРЕДИТЬ…
Была бы я, как прежде, ведьмой, вспомнила бы прежние ухватки и сказала неэтично:
— Хер вам! Не нажретесь!
----------
Да. Вчера был какой-то момент. И у меня была эта тревога: «Уйти! Уйти!»
Справились…
----------
Потащила с собой к наборщице Защитника, — боялась за тетрадь… А еще раньше — вспомни — когда везла ей все тетради, они меня предупредили…
Опережаем, ребята! Ну, я же — гений скорости!
----------
Защитник… Не нужен мне защитник, если разобраться. Разве — на физическом плане… Я сама защищу кого угодно. Если мне хватит энергии. Необходим резерв. У Кирилла вся энергия уходила на поддержание кармических структур в мозге. Еще и у меня тянул, вампир! А структуры?.. В «зо-ну» он попал совсем мальчишкой. Четырнадцать лет его мозг работал на поддержание сексуаль-ных фантазий! Вот где — толща ложной кармы! А вышел — оказалось, возможности гораздо ниже уровня мечты. И он окончательно зациклился на этом…
Чтобы его раскодировать, понадобилось, чтобы эти фантазии вышли в мир, — чтобы он по-ведал их второму такому же фантазеру, тоже с проблемами… А тот — выслушал и добавил… И Ки-рилл расцвел! Можно — все! Он может — сколько хочет! И быть — чем захочу! Он счастлив и мил. А я ему все рассказываю, что говорите мне ВЫ… Он слушает — глаза горят… Все понимает! Он то-же один из НАС?
— Да. Вам повезло.
— Единое поле высшей защиты?
— Источник энергии. Береги его. Он нам еще понадобится. Конец связи.
----------
Я сразу почувствовала — тогда, — что Кирилл, ухватив свою мечту за конец, моментально стал — не вампирить, а наоборот — отдавать мне море энергии! Я это почувствовала! Целое — мо-ре!
----------
А все очень просто. Я беру избыток энергии у Кирилла. У них выхода на него нет, но нала-жен контакт со мной. Так что этот избыток попадает к ним. И они его используют на мою же за-щиту. Кирилл таки защитник, только косвенный. Энергоустановка. Пока. Ничего. Я тоже ею была. И еще буду, если прикажут.
А имея энергию в информационном поле Земли, в ноосфере, они могут перекрывать всякие каналы, направленные мне во вред. Пошел, например, человек сделать мне плохое – да не дое-хал, не туда попал, как-то забыл, чего-то перепуталось, да и Бог с ним, других дел навалом…Вот и ладно.
Информация без технических средств. Без радио, телевидения, антенн, спутников связи… Сам себе спутник. Грандиозно. Попробовать бы так…
----------
У меня острое чутье на присутствие посторонних эфирных тел в моей квартире. Этому учат в ДЭИРе, как и многому другому. И вот — улавливаю: здесь! Вне образа этого восточного оболь-стителя, какой он принимал, чтобы я поняла… Это было вчера — нет, сегодня утром — днем — ве-чером я уже стала другой…
Ему тоже нужен приют и отдых, — всего на несколько минут…
— Ну, у тебя и содом… — замечает он.
— Приходи лучше вечером…
— Это как получится… Сама знаешь…
— Теперь знаю…
Я чувствую его присутствие вблизи меня… Хорошо знакомое тепло… Потом — вдруг — нет! Пусто… Полна квартира, у Ярослава музыка орет, Кирилл крутится возле меня… А в квартире — пусто… Я пробегаю вниманием комнаты : все свои, чужих — никого…
Все мы устроены так: нам нужно еще что-то, кроме того, что мы имеем… Кому — деньги, ко-му — любимый человек… А я не такая, как все. Мне нужно присутствие в моей квартире энергоин-формационного существа… И, скорее всего, как — напоминание о том мире, куда я когда-нибудь уйду… Мне этот мир нужен, как воздух. Был такой момент, когда мне показалось, что я схожу с ума, и я закрыла себе путь. Так — немедленно такой протест начался, такие слезы!.. У ребенка хо-тели отнять любимую игрушку…
Ничего. Подрастем — бросим кукол и кубики… И тогда, ребята, мы сыграем… Вам понравит-ся играть со мной! Мы придумаем новые игры… Таких у вас еще не было…
Это — все еще длится второе апреля. День — за год!
----------
Ночью я проснулась. Сознание четкое, сна — как не бывало. Знакомое тепло — и чистая, глубокая радость. Ты здесь?..
— Тебе так хотелось, чтобы здесь, в твоей квартире, побывало энергоинформационное су-щество?
— А ты подстраиваешься!..
— Нет времени.
— Не закрывай мне рот. Я еще не все сказала. Не мое дело — кто ты, откуда ты. Я хочу знать главное!
— Ну, спрашивай…
— ТЫ  ЕЩЕ  ПРИДЕШЬ?..

==========

… Ну, и поймайте меня!
Поиграем в веселую игру: я тебя вижу — ты меня нет!..
03.04.2002 г.   Пять часов утра.























ТЕТРАДЬ ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ.
(04.04.2002 — 05.04.2002 г.)

… Знакомое нежное тепло, обнимающее меня всю…
… Это мы опустим…
… Забыла вчера купить макароны и зелень…
… Так как лекала на сумку мы делать теперь не будем, а будем кроить так, — эй, ты, мой ин-теллект, а ну, начинай работу, для чего на тебя столько время потратили! — то произойдет дикая экономия бумаги, я уже не говорю о времени. Звоню Кириллу в девять часов — и мы успеем к от-ходу поезда отдать эту сумку!
… Полить цветы, покормить кота…
… А интересно, как можно самой подключиться к информационным полям? Может, нужно просто достаточно энергии… и моего желания?! Пробить телепатический канал — вот прямо сей-час?! Сосредоточиться…
… Так. Почему не говоришь «нетерпеливая ты бестия»? Глаз не успела продрать — уже по-дай ей дальние миры! Успеешь…
… Ага! Молчит. Я уже сама научилась…
… Ну, сама так сама…
… Не забывай только, что у тебя есть любимый кот…
… Ну, не буду, не буду… Согласна быть любимой женщиной…
… Все, закрываю этот уровень… Тебе надо работать…
… А две блестящих молнии в сумку мы вставим не так, как раньше, а вот так… Что за бездар-ная была технология! Зачем столько операций? Какой дурак это выдумал?!
… Купить задачник на Петровке… Будешь! Найдешь время! А Кирилл, между прочим, хорошо играет в шахматы…
… Хорошо бы попрыгать на одной ножке… И выругаться неэтично… Нельзя. Надо вести себя как подобает…
… Как там печатается моя книга?.. Ого! Уже половину напечатала! Сидела вчера до часу ночи — оторваться не могла! А теперь спит…
… А не желает ли графиня наконец встать? Потянулись! Руки за голову! Выгнуть спину…
… Шесть часов утра…
… Что ты хочешь? Будни энергоинформационного мира…
… А что! Поднабраться энергии, да и заглянуть под этот остров Пасхи, чего там творится… А то — туннель, туннель…
— Успеешь!
— Когда? Завтра?.. Сегодня вечером?!
----------
Безлюдные скалы, под которыми внизу ворочается океан… Куда тут дальше? Фу, — брызги летят…
(«Кирилл! Догоняй. Срочно. А то уйду…»
«Куда ты от меня уйдешь…»
«Там дома все нормально?»
«Ярослав доедает твой суп. А я смотрю телевизор… и ожидаю твоего возвращения. Не бой-ся. Я охраняю твой сон… Ты там только не задерживайся допоздна… Мне завтра на работу…»).
Ох, ребята… Подождите немного, мне надо собраться с мыслями… Ветер этот в лицо… Я же в первый раз стою на берегу  ОКЕАНА!
Куда спускаться?
Ах, меня сейчас встретят…
И здесь я, наконец, У3НАЮ ВСЕ?
— Спускайся. Ты уже дома.
==========

Однажды увидев свет, вы уже не сможете жить в темноте.
Вы все умрете, а я — буду жить всегда!
04.04.02 г.
По галактическому времени — 1766.01 КР.  РЕ3.89.  МЕТ-66-00001. 799-С.    Пять часов утра.

— Процесс в Крабовидной туманности идет нормально… Чуток поднапортили нам эти крэке-ры. Вечно — со своими амбициями…
— А это что? Ретто;, взгляни… Как ты думаешь, что бы это значило?
— Брось, не волнуйся… Было уже такое дело — пять миллиардов назад…
— Уточняй координаты: в какую сторону двигалось время в этой области…
— А черт его знает… Я уже не помню! Чего только на моей памяти не было! Куда меня толь-ко не заносило! Даже в «зыбучие пески памяти!» Еле выбрался… Она вытащила!
— Не надо гладить меня по головке… Я помню все…
— Ребята, срочное сообщение!.. Ой! (летит кувырком через весь зал. Общий хохот.)
— Кто подставил ему ножку?!
— Да ну вас!.. Идиоты… Больше не приду… Мотаться тут по задворкам вашей вшивой галак-тики…  Держите, я пошел…  Мне еще весь мир надо обегать… Идиоты…
— Что он там такое принес?
— Кинь там на стол…  Давайте все сюда…  У меня показатели валятся…
— Слушай, пока они там все столпились…  Давай удерем на минутку, а?
— А тебе хватит?..
— Ну, ты же у меня гений скорости!..
----------
— Послушай. У них там на пульте 799-С творится великое безобразие… Опять задержка с от-четом… Не выполняют план… Вестника богов выгнали взашей… И появился секс!.. Нырни-ка туда, взгляни…
— … Я тебя огорчу. Опять появилась ОНА!
— Что ты говоришь!..
— Точно. Сам видел.
— Как будем бороться?
— Бороться невозможно. Надо спасаться. Я пошел.
— Куда?!
— У соседей сбой в соседней Метагалактике. Просили помочь разобраться…
— Что-то я еще вчера об этом не слышал…
— А я поймал отчет по дороге…
«Эх, плохо дело… Ну, нормальный же был пульт 799-С. Исправно делали дела… Ничего не попишешь. Придется нырнуть самому, сделать им нагоняй…  Где мое зеркало?..»
----------
— Алло! Алло! Диспетчерская МЕТ-66-00001!.. Продолжайте набирать номер.
— У них ответчик.
— Вторые сутки ответчик!.. Дайте текст!
— «Неполадки на пульте 799-С. Ушли помогать делать ремонт».
— Вторые сутки?!.. Ну, я им сейчас покажу, этим 799-С!!!
— Не надо…
— А что такое?
— Это надо переждать… Стихийное бедствие… (Шепчет что-то на ухо, закрыв ладонью).
— А…  Ну, тогда понятно. Все мы люди… А почему шепотом?
— Чтоб информация дальше не пошла… Ты чего вторую минуту пялишься в окно? Сам зна-ешь, — там одни миражи…
— Да знаю… Слушай, а если…
— Сам об этом вторую секунду думаю…
— Так давай… Ну, чего нам за это будет? Поставим ответчик…
----------

 И гроба — нет! Разлуки — нет!
Стол расколдован, дом разбужен.
Как смерть — на свадебный обед,
я — Жизнь, пришедшая на ужин!
----------

Так думала я, стоя у раскрытого окна. Кто бы мог подумать, что здесь я буду вспоминать о Земле и цветных картинках миражей!.. Ретто, мой вечный спутник во всех временах и пространст-вах, носится где-то в поисках приключений. У него на них нюх, как у гончей… А вернее — он про-сто знает, когда мне надо дать побыть наедине с собой…
----------
Когда мне немного наскучит наводить порядок в галактиках, заселять планеты, кодировать информацию и вытаскивать моих обормотов из зыбучих песков, я вернусь… Загляну в свою ста-рую квартиру, где дремлет на ковре кот, где меня всегда ждут…  Мне тоже нужен приют и отдых.
Если хотите, — загляну и к вам… Но у вас пока нет связи с дальними мирами. Вы просто увидите цветные сны… И потом на работе, сжимая пальцами виски, будете силиться вспомнить, — что это было, и почему оно не уходит?


























(ДАЛЬШЕ НЕ ПЕЧАТАТЬ!)

ДНЕВНИК.

Что-то я сегодня с утра какая-то не такая… Соображения — ноль… Нет уже тех прыжков по уровням, да и сами уровни как-то потускнели. Выложилась… Конечно, — ОНА ушла… Чего теперь со мной-то возиться… Я им конкретно не нужна…
— Глубокий отдых, моя девочка, глубокий отдых!
— Ты здесь?!.. А как же ОНА?
— Че-го?
— Ну, ОНА же там, с вами…
— Ну и что… Я парень веселый… Знаешь, надоедает иногда, — все среди духов да среди ду-хов… А мы с тобой уже немножко знакомы…
— Поиграть с тобой в образе любимого кота?
— Ну, зачем же… Ты в самом деле мне нужна!
— А не врешь?
— Всегда вру, ты же знаешь.
---Таким я тебя и люблю…
----------
-- А как же Кирилл? У вас там, я посмотрела, сплетни… Скучно духам…
— Я поставил блокаду… Иди…
— У вас там все такие?
— Нет, я один.
— Как они тебя только терпят!
— Дело знаю… Ты тоже — Жизнь. Тебе нужна поддержка. И любовь. Вот я и пришел. Прого-ни, если хочешь!
— Ну, зачем же…
----------
— А мне тоже можно называть тебя — Ретто? Или лучше — Иман? Какое твое настоящее имя?
— У меня их сто тысяч настоящих! Не забывай, кто я!..
— … и сколько мне лет!
— Иногда надоедает… Слишком долго живу.
— Но я смотрю, ты не устал…
— Интересно! Всегда что-нибудь новое… А знаешь, что такое «зыбучие пески памяти»?
— Я смотрю, они произвели на тебя глубокое впечатление!
— Никто так и не понял, что это такое… Огородили эту область и стараются туда не совать-ся… А я там был!
— И какие впечатления?
— Сначала — звон в ушах… Потом — во всей голове… И вдруг ощущаю — я раздвоился, рас-тысячерился… тысяча Ретто — все одинаковые, все в чем-то разные, все в одном объеме простран-ства, и каждый — о своем, а я уже ничего не понимаю, ушел, затерялся среди них… Да-а, были дела… Потом посчитали, — миллион там потерял… Я тебе говорю, чтоб ты поняла. Это — земные года. У нас другой счет, — тебе ни к чему…
Счет! — фыркает он. — Как посчитать… Ну, возьми эти области замедленного времени… А ус-коренного? А где вообще — коллапс? Боже, — столько всякого… Поэтому мы ввели правило — определять область пространства.
— Ты межзвездный бродяга…
— Межгалактический!
— И что тебе — здесь, на Земле?
— Интересно!
----------
 «Надо спросить его, как они попадают туда…»
— Ничего нет сложного!
— А — как?
— Пожелай! И все!
— Надо знать, чего желать…
— А вот это дается не каждому.
— Слушай, а что ОНА там сейчас делает?
— Сажает цветочки… Не может без этого! Уют ей подай… Облюбовала себе бесхозную пла-нетку… Так, — координаты тебе ни к чему, а то я уже разогнался… Короче, оформляет там интерь-ер. Должно получиться что-нибудь стоящее!
— А ты сбежал!
— А у меня — дела! Честно, — не хотел ей мешать… Она там такое творит!.. Наши бегают смотреть. Потихоньку… Это она тут у вас научилась. Раньше этого не было…
— Вы потеряли ее, когда тебя забросило в «зыбучие пески памяти»?
— Ну да!.. А ты соображаешь!
— Сами научили… Что-то же во мне от нее осталось.
— Сначала думали — простая сущность. Постучалась. Мы посмотрели…
— А когда вы поняли…
— Вчера… Ой, что было! Мы не знали, куда деваться от радости… Мы ее вели, вдруг — хлоп! Я попадаю… А она здесь… Занялись мной, — надо вытаскивать…
— Ты же сказал, что она тебя вытащила!
— Конечно, она.
— Она же на Земле сидела!
— Это было единственное, что не затерялось в «зыбучих песках»… У них — этих всех моих отражений — было все, что и во мне, в том числе и она… Но ее-то я сумею отличить от отраже-ния! И вот мне миллион лет и понадобился, чтобы найти настоящую — ее, а вместе с ней и себя. И я как дернул оттуда!!!
Что ты хочешь, — любовь! — он мысленно пожимает плечами, и я это чувствую. — Столько лет вместе!
— И ты мне это рассказываешь?!
— А она — это ты… Все, конец связи. Меня там ищут…
— Пора поливать цветочки?
— Это она сама… Дождь идет…
И мгновенно исчез.
… Если у меня отнять этот мир, я умру. Он это знает.
05.04.2002 г.

Все, что происходит вверху, имеет свое отражение на Земле, и — наоборот…
Пока ты там, неизвестно где, искал себя среди «призраков сознания» по ключевому момен-ту моего присутствия, я делала то же самое, только — здесь…
И правда, среди всех своих «призраков» я искала — только тебя.
Любовь существует.
----------
 «Я думаю о тебе…»
«Я думаю о тебе…»
«Слушай, а у нас с тобой могут быть дети? Боги ведь иногда тоже сходили с Олимпа…»
«Я не Бог…»
«… но и не человек!»
«Если ты захочешь… Вообще-то можно попробовать…»
«А что для этого нужно?»
«Пожелай!»
«Опять врешь… Ребенок, как я поняла, будет от него».
«Но немножко — и мой… Ты же сама это делала, простая земная женщина! А я буду прихо-дить иногда…»
«А у вас…»
«Вот этого — нет… У нас работа другая… За этим — мы приходим к вам…»
----------
 «Твоего отца, моя девочка, зовут — Ретто. Запомни — РЕТТО! А этот — так, привязка… Если меня не будет, чтобы тебе это сказать, запомни: позови его по имени. И он придет. Только не продавай меня, когда будешь там, у них… ОНА этого не знает».
----------
 «Подсказка подсознания, моя девочка…
Теперь ты поняла?
Весь вопрос состоит в том, чтобы закрыть глаза и, не раздумывая ни о чем, набрать ЭТОТ    НОМЕР…
Ладно. Сделаем проще. Избавлю тебя от хлопот. Теперь ты все можешь! Закрой глаза — и ПОЖЕЛАЙ… А я сделаю для тебя все остальное. Ведь он — это я… В земном варианте, конечно. А ты не продавай меня, ладно?..»
----------
Мир моих веселых друзей, напряженной работы, шуток и розыгрышей бесконечных… Никто не виноват, — так получилось, что его больше нет.
НО Я СО3ДАМ ЕГО ЗАНОВО!
----------
Перечитала еще раз. Хохотала до упаду.
Ну, они насмеются у меня, — дай им Бог здоровья, и мне в первую очередь.
А когда придут меня бить… ну, что я им скажу? Ребята! А… давайте играть ВМЕСТЕ!
----------
А знаете, что я «напоследок вам скажу»?
Что-то подсказывает мне, что я действительно встречусь с НИМ в Калькутте!
----------
Так ты на самом деле был?!
Ретто! Отзовись на секунду! Ретто!!!
Улыбается мне через плечо. Опять в черной рубашке… Ага! Не все еще потеряно!
Так это была ТВОЯ ИГРА?!
… Ничего. Мне понравилось.

















ТЕТРАДЬ ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ.
(06.04.2002 — 07.04.2002 Г.)

Снег в апреле — это все-таки здорово! Прямо на цветущие абрикосы! Да еще — такими хлопьями! Но они не падали, а неслись под ветром. Я стояла в бесконечном коридоре из крупных хлопьев летящего снега, и было так хорошо, никого вокруг не было, и хотелось, чтобы трамвай подольше не подходил… И его, действительно, долго не было, чтобы я всласть постояла в этом летящем снежном туннеле и обдумала происходящее…
Книга, только что законченная моим пером, написана не мною, безусловно. Она имеет стро-гую архитектуру, перекличку ассоциаций, возникающих то в начале, то в конце. Но я не думала об этом. Я писала, что в голову придет, ничего — вообще ничего! — не обдумывая! Откуда это все взялось?! Чисто мое подсознание, разбуженное возросшей энергетикой и толчками извне, из моих прошлых литературных записей… или — действительно И3ВНЕ?
Ведь могло случиться так: мое желание-программа, с такой силой брошенное в ноосферу по направлению Вьетнама, по пути пересекло Индию… И там вполне могло быть кем-то перехваче-но… Индия — страна чудес! И там тоже, несомненно, работают люди из «нашего ведомства». Рад-жа-йога, ДЭИР — это же один черт! И мы вполне поняли друг друга… По следу в ноосфере он сю-да и явился… И потом:
«— Дай мне немного тепла!
— Бросаю, — лови!
— Теперь — ты!
— Канал установлен. Хочешь — сюда, ко мне?»
Вполне конкретная энергетическая работа. Никакой мистики.
Никакой мистики в книге вообще нет. Бесконечные отражения, в которых нужно отыскать не только смысл, но прежде всего — себя. Бесконечные переклички, бесконечные пунктиры разных нитей, пересекающие во всех направлениях ткань повествования. Ответы в них придется отыски-вать не только читателям, но прежде всего — мне самой.
С воображением у меня — порядок, признаться. И с самокодированием проблем нет тоже, как выяснилось в процессе написания дневника и книги. Связи сознания с подсознанием установ-лены ДЭИР, для того он и создан. Подсознание использует мощные резервы памяти. Все это так. Остается выяснить маленькую деталь: меня все-таки позвали — или я сама тронулась в путь?
Ну — отзовитесь, вы!.. Или я еще не заслужила? Сколько мне еще надо работать, чтобы по-лучить хоть самый маленький, но конкретный ответ? Это было только мое воображение — или еще что-то?!
Ну — отзовитесь, вы!.. Сейчас буду плакать. У ребенка отняли любимую игрушку. Немножко выпендривалась перед читателем, а как же! Голоса, духи… Сейчас мое зеркало чисто. Что же — тишина? Умолкли мои голоса?.. Ответьте мне, ну хоть кто-нибудь!.. Я одна?..
Книга, нужная всем нам, окончена, — забудьте?! Миражи?!
Тишина.
Не бросай взгляд в пространство. Оно молчит. Вспомни о своей душе. Она тебя не подводи-ла.
А что я хочу услышать?
Правильно ли я поступала, когда писала такую книгу?
В основном — да. Книга болючая, но честная. Полезная для тебя. Полезная для многих. Ее охотно возьмут в тираж. А зачем тебе дальние миры? Они — здесь, прямо на ладони. Только ты не умеешь их взять. Твое стихийное колдовство, маленькая ведьма… Техники сосредоточения напи-саны словно не для тебя. Ты еще мало училась. Так, нахваталась кое-чего — и уже возомнила, что взрослые станут с тобой разговаривать. А у них своих дел полно. И каких дел! Им просто не до тебя, маленькая глупая девочка, возомнившая о себе.
Учись. К тебе все придет. И к тебе придет…
Что?
Письмо! От него!
Работай. Учись. Все только начинается. Право войти в круг взрослых надо заслужить…
А я беременна — или нет?
Мечта. Не жалей об этом. Уже поздно. Оставь это для книги… У тебя есть сын.
Ретто — не для тебя. Но ты угадала. Твоему Тиену нужно немножечко тепла.
Так я угадала? Тепло?
Ты — Жизнь. И будь достойна этого названия. Больше я тебе ничего не скажу. Остальное ты возьмешь сама… Если сумеешь.
Слушаю — и повинуюсь.
06.04.2002 г.

Добавлю. Это только в книге твои голоса давали ответ мгновенно. На деле в тонких мирах все происходит не быстро… И не так, как нам хочется, а по высшей логике. С «божественной по-правкой». Но могу смело сказать: ни один вопрос, обращенный в пространство, не останется без ответа. Только это будет не простой ответ.
----------
Не нахожу никаких толчков извне. Кроме моих собственных дневников. И цепи обыкновен-ных случайностей, приведших к тому, что я в них заглянула.
Но должна сказать, что наш мозг, на связи сознания и подсознания, — гораздо более мощная машина, чем можно было подумать. И сейчас стоит задача: удержать ее на достигнутом уровне. Не дать скатиться.
----------
А еще тебе скажу: человек, который проделывает такие штуки со своим сознанием, — и бла-гополучно, — имеет право уже ничего не бояться. Но отдых необходим.
----------
Ретто — не для меня?!
Еще посмотрим!
----------
А вообще, скажу я вам, — чудеса случаются только с теми, кто в них верит. И случаются не каждый день.
Это ведь ты сама сказала в образе твоего Ретто:
— Пожелай!
— Нужно знать, чего желать.
— А вот это дано не каждому.
Ура! А я — знаю.
----------
Нужно опять привыкать жить в маленьком земном мире и ценить его маленькие радости. Огромный, сложный мир твоей книги — оставить за кадром.
Хоп! — Готово!
Прыжок с уровня на уровень. Предыдущий уровень закрыт!
Море удовольствия!
----------
И — залегай — залегай — залегай — спатки… А то ты у меня в четыре вскакивала — в муках творчества. Где-то что-нибудь не так!.. Озарения приходили когда попало.
Теперь я могу разглядывать этот мир со стороны… Где-то подправить, вычеркнуть… В него можно вернуться… Нельзя только вернуться в те времена, когда он творился. Когда — все летело в сторону — миг, прорыв озарения заставлял забывать обо всем!
Но я не жалею, что это кончилось.
По дневнику выходит, что я вообще не умею жалеть об очень многом! Наверное, это — следствие привычки все встречать лицом к лицу, не отворачивая в сторону.
А так вернее.

Идя со всеми – видишь только спины.
Идя навстречу всем,
ты видишь всех в лицо…
Андрей Макаревич.
----------

— «Бастион» — это когда я одна могу все?
— Нет. Бастион — это когда мы вместе.
07.04.2002 г.
Четыре часа утра. Вот когда пришел ответ… Ты все-таки был.


А в самом деле, — ну, возьми, позвони ему… В последний раз он тебе слегка нагрубил — ну и что… Не в тот момент попала… Только учти: этот твой «светлый образ» он, похоже терпеть не может… Ха-ха! Я тебе покажу «светлый образ»! Я так тебя разыграю…
А верно, ты его еще ни разу не разыгрывала…
Что мне тут… Когда душа уходит туда, к своим…
В таком случае — я скоро буду ДОМА?
… Мое разросшееся, осознанное и одушевленное подсознание желает быть личностью. До-кументов ему не полагается, но имя для себя оно ищет. Это все оно выдумало: Иман, потом — Ретто… Сознайся, — ты ведь, как и Скарлетт, всегда была неравнодушна к Ретту Батлеру, — и оно это знает. Вот откуда впопыхах это имечко и выскочило… Имя красивое, с достоинством, немнож-ко — с вызовом, с игрой, непохожее на других… Носи. Мне не жалко. Ретт, кстати, по своему ха-рактеру тоже стоит в ряду обаятельных и нестандартно мыслящих шалопаев, которых ты обожа-ешь…  А и правда, откуда это идет? Может, из генетической памяти?
«Сущность желает явиться на свет!» Вот и явилась. У нее даже есть имя, — стало быть, можно общаться.
Два уровня сознания…  М-да… Надо привыкнуть… Интересно!
Ты уже привыкла. Пока мы вместе с тобой писали эту книгу.
А как насчет «немножко тепла»? И какой поток вы перехватили над Индией?
Сплетни. Забудь. Я не был, а есть. И всегда с тобой. И еще скажу тебе, маленькая глупая де-вочка: вы все умрете, а я буду жить всегда!
… Вот это уже не шутки…
----------
А нельзя немного перенести время связи? Четыре часа ночи — самый сон!
Что хочу, то и делаю. Когда мне нужно, тогда и бужу. В четыре часа мозг уже отдохнул, и ка-налы информации свободны от помех. Отоспишься. Кто хозяин в доме? Твоя жалкая корка, — в сравнении с моими миллионами?
Миллиардами…
Неважно!
----------
Да-а… Вырастила разбойника в собственном доме… Чем за книгу будем рассчитываться, монстр?
Одолжишь… У тебя хватит.
Надеешься заработать?
Еще бы!
А — зачем? Съездим в Калькутту?
Я знаю зачем, но тебе не скажу.
Тоже врешь, как твой Ретто?
Отвечу тебе, как Ретто: тебе неинтересно…
Да-а… Поселила разбойника в собственном доме, и он делает, что хочет…
----------
Выговорился? Ну, давай спать.
----------
Да ты не бойся… Я всегда встану. Выслушаю и запишу все, что ты там наработал, выловил в пространстве по своим каналам информации, «всепланетный телефонный спрут». Ты работаешь не зря. А к хорошей работе я отношусь с огромным уважением. Плюну на все, на любой неподхо-дящий момент, а тебя внимательно выслушаю.  И все запишу.  Не беспокойся, малыш.  Работай…  Я же твоя собственная, ну совершенно ручная…  Успокойся. Пошли спать…
Я никогда не сплю. Я должен быть начеку, особенно под утро, когда угаснут угли костра…
Тетрадей у нас хватит. Не беспокойся. Ты работаешь не зря. Тебе просто повезло! У тебя лучшая хозяйка в мире! Никто не запишет твой голос лучше, чем она, и ты это знаешь.
Мне ли не знать. Я — это ты…
Ладно. Иди спать. А я тут еще поработаю немного… Канал интересный попался…
Все же подключаешься? Как над Индией?
Не мешай. Иди спать. Пять утра!
----------
Вообще — это правда, Тиен.
Всегда, во всех отражениях, я искала только ТЕБЯ.
И кто мог подумать, что через столько лет эти воспоминания не дадут мне спать, и я буду вскакивать среди ночи, чтобы обливаться слезами.
----------
Увидела на рынке кассету «Зависть богов». И воспоминания — как острый нож!..
Зачем покупать. Я ничего не забуду. Мы существуем в одной точке пространства — они и мы! И ничего нельзя изменить. Я не жалею. Просто эти воспоминания рвут меня на части.
Ты был. Ничего подобного больше не было у меня в жизни!
Тиен, вернись ко мне. Хоть на минуту. Я не имею мысли вторгаться в твою жизнь. Просто посмотрим друг другу в глаза. И я сразу уйду.
----------
Склонить голову. Чтобы поток не ушел в космос. Чтобы он распространялся над Землей!
----------
Во всех своих отражениях я искала только —
ТЕБЯ!
----------
А я осталась где-то в тебе. Осталась, — верно?
И по этому ключевому моменту я тебя —
НАЙДУ!
Среди наших шести миллиардов!!!
Тебя — одного!
Точно — в цель!!!
----------
Мой мальчик! Ну — давай, давай! Вместе мы — справимся! А что — слезы! Слезы — высо-хнут!
Точно — в цель!
Это — канал, да?
Точно — в цель!!!
----------

ТИЕН.  ВЕРНИСЬ.  КО  МНЕ.

----------
А усилитель — над Индией.
Там — мощный заряд. Много нашего брата. И все — работают.

Линза — над Индией!
При восходе солнца!!!
Вот почему — четыре часа!
Вот почему — «пожелай»!
«Надо знать, чего желать!»
Так вот я — знаю!!!..
----------
Ретто, или — как ты есть…  Спасибо!
Мы сделали это, —  верно?!
----------
И никакой мистики. Простая энергетическая работа. Шарик тепла…
Бросаю, —  лови!
Теперь —  ты!
----------
А какую роль в этом играет Кипр? Почему вдруг я так ярко вспомнила?
Дальняя точка! Чтобы — оттолкнуться! Лучше прицел! Из двух точек! Как в бинокуляре!
Но я только прицелился. Ты сделала все сама.
Мы сделали это! В лучших традициях американских фильмов. Они там всегда это говорят. А я вечно злилась на декларативность этой фразы. Теперь сама говорю: «Мы сделали это!»
Что ж… Я не желаю прекращения глобального потепления, уменьшения детской смертно-сти…
Я  ХОЧУ  БЫТЬ  С  ТОБОЙ.

И все. Подсознание не станет работать на других, оно эгоистично. Только для себя. Но уж для себя оно в этом мире выцарапает все, что ему нужно.
А зачем тебе, в самом деле, нужен Тиен?
Я — это ты. Тебе хорошо — мне хорошо. Я же для тебя работаю. А ты — для меня.
Вот спасибо. Не ожидала.
А вся эта книга, «Бастион»…  Написана ради одной сегодняшней ночи?
Да. Другого пути не было. Отоспишься…
Наплевать.
Ну видишь, как мы с тобой хорошо понимаем друг друга… А что мы еще сделаем при таком взаимопонимании!
Ты что-то задумал?..
----------
Черт возьми. Вот же — «маленький гигант большого секса»… Собственное подсознание у нее — мужского рода! И она еще кокетничает с ним!
Не надо. Сотрудничаю!
----------
Ладно. Нервной системе необходима разрядка после напряжения, в котором его моя книга держала. Святое дело!
Но отчего — в четыре часа утра?! Другого времени нет поплакать? Я девушка простая, — на-катит, так рыдаю где угодно, когда угодно, слез не стесняюсь…
Действительно, тут что-то не так. И тогда, когда с Кириллом происходили всякие неприят-ности, меня тоже что-то поднимаю именно в четыре-пять утра…
Самый сон. Канал свободен от помех. Никто не влазит, — все сладко спят. Даже консьержи. Можно работать спокойно.
Час Быка!
----------
А вспомни перехваченное тобой, ни с чем не связанное (после розовых воспоминаний об астральном сексе!): «Чистка каналов ноосферы от помех. Определение и выравнивание энергети-ческих уровней планеты…»
Ты, кстати, не запоминаешь слов, если они просто звучат в пространстве и не имеют зри-тельного выражения… Ты мыслишь не словами, а — ОБРА3АМИ СЛОВ… Вот отчего твое подсоз-нание так хорошо тебя понимает. Оно не знает слов. Его оружие — образ!
----------
Ты ко мне — так хорошо, так нежно относишься… Я посмотрел… И тоже кое-что для тебя сделал. Это было нетрудно. Я еще  та - кое  могу!
Только люби меня. Мне тоже нужно немножечко тепла. И — чтобы меня понимали. А за мной дело не станет!
----------
… Накатило на него — точно по выходе из дома, по дороге на работу, аж покачнулся: «Да от-чего же не напишешь?! Семья, жена… Никто не будет знать. Такое чудесное письмо… Она ждет! От-чего не ответить?.. Были обиды. Почти двадцать лет назад… Зато — какой она была! Какое счастье мне давала! Ни с кем больше такого не было… Отчего не ответить? Это не измена, — просто друж-ба, память…»
Разница во времени четыре часа.
Отзовись, Тиен! Душа уходит — туда, к своим… Нам при этой жизни еще многое нужно ус-петь сделать.
А секс — Бог с ним… Не изменяй. Хотя и жалко. Как мы играли когда-то с тобой! Можешь — передумаешь?..
Ты всегда был парень духовный. И — верный.
Хочу поглядеть тебе в глаза.
И — уйти…
Если ты отпустишь.
----------
А и правда…
Вот оно — предсказанное Ретто:
«Твой рабочий стол — и мир как на ладони…»
----------
А знаешь, что я тебе скажу, Ретто? (Тебе нравится, когда я так тебя называю? — Да-а!). А за-пустим-ка мы с тобой свой собственный эгрегор под названием «Бастион»! Как ты думаешь — энергии хватит?
Хватит… Подключимся… Своруем тут у кое-кого… Я им подкину мульку, что им самим это нужно…
Вот это ты и задумал?.. Работы себе ищешь?
Хочешь поучаствовать в операции «Мир на ладони»?
----------
А знаешь, — в твоем мышлении отчетливо видны скачки между полушариями мозга! Левое — воображение, творчество, правое — практика, аналитика. Причем вместе они не работают. Сна-чала включается одно, потом — другое. Первым всегда — левое. У правого — чисто совещатель-ный голос. Ты таки творческая личность, Ритуленька! Хотя голос трезвой практической сметки тоже необходим… Левым полушарием ты сотворишь отличное изделие. А правым его выгодно продашь. Иногда даже дважды…
----------
И никуда мне не надо обращаться. Ни к каким голосам, ни — в пространство.. А обращаться к нему. Он там сам с ними договорится и нужную мне информацию выдернет… Он у меня — связ-ник. Как Иман в моей книге…
----------
А-а-а! Так вот почему пространство молчит, и я ничего больше не слышу? Ты все контакты переключил на себя? Дал мне повеселиться в «Бастионе», а потом протянул лапу — и молча все загреб? Не лезь, мол, не в свое дело! А обращайся — ко мне.
Так это я с тобой беседовала? Не с душой? Ну, и ладно. Доберемся… Душа — это генетиче-ская память, сконцентрированная в нашем ментальном пространстве. Отражение памяти клеток, кода ДНК. Туда нам не добраться, да и — зачем, когда все лежит на поверхности? Только надо уметь взять!
Похоже, вырисовываются контуры следующей задачи. И тогда — «мир на ладони»?
Я догадываюсь. Ретто-Иман — это ты. А связником буду — я!
----------
А как хитро запутал! Как увел в сторону! Ага! Меня — сбить…
Был все-таки сигнал извне?
«Ты все узнаешь… А сейчас не мешай мне работать. Мы же договорились…»
----------
Да, Кирюшенька. Не стучись. Не обрывай телефон. Три дня кайфа, — а теперь будешь ждать, когда у меня будет время. Как моя героиня в книге — с духом по имени Иман-Ретто… То же самое, — только другой уровень…
Да, Ритуленька… Тело на земле с Кириллом, — а душа в небесах с ТОБОЙ!
----------
Между прочим, врубилась в один момент в своей книге — и смеялась до упаду. (Я ведь ее не писала! Это — работа подсознания!). Так вот, когда в финале Ретто вдруг, кипя и фыркая от него-дования, сваливается на голову моей героине… Там же что произошло? Она попадает в высшие миры, а там — все как у нас: работа, интриги, сплетни… Начало. Нормальный рабочий момент. Впервые на сцене появляется Ретто: «Ретто, взгляни…» И сразу виден его характер: «Брось, не волнуйся, — было уже такое дело пять миллиардов назад». Занудный начальник пульта 799-С тут же уточняет: «В какую сторону двигалось время в этой области?» А Ретто еще во власти свежих впечатлений, — он же только что вырвался из своей западни и все еще не может опомниться! «Она вытащила!» Протягивает руку погладить по голове звездную ипостась моей героини — и она ощетинивается: «Не гладь меня по головке… Я все помню!» А что она помнит? Ревнует! Не успел вылезти из звездной ловушки — уже завел шашни с земной женщиной, не подозревая, что это его жена!
Тут весьма кстати является вестник богов. Ретто отлично знает, что смеющаяся женщина — это не сердитая женщина. И он молниеносно подставляет ему ножку! В самом деле, — осточертел уже всем этот оглашенный курьер, все сообщения у него срочные, вечно путается под ногами, всем мешает и еще ябедничает! Получи!
Толчок в виде астральной ножки никому не заметен. Курьер летит через весь зал, — здорово он его двинул! Начальник взрывается: «Кто подставил ему ногу?!»
Все хохочут. Жена в том числе. Ну, а раз так… Зачем откладывать?
«Может, удерем на минутку?..»
Дело разворачивается дальше. Обиженный курьер мгновенно летит жаловаться. Но подстав-ленная ножка выглядит как-то неубедительно, и он мстительно сочиняет: «Задерживают отчет. Не выполняют план. Курьера богов выгнали взашей (неслыханно!) И появился секс!»
Следующая инстанция немедленно начинает разбираться. Но получается совсем не то, на что рассчитывал вестник богов. Прослышав, что в их кругу объявилась женщина, сексуально озабо-ченные духи («А ты о чем вторую минуту думаешь?»), как любые нормальные мужики, начинают стаями слетаться на злополучный пульт 799-С…
Взбешенный Ретто немедленно засылает жену на бесхозную планетку под предлогом, что пора упражняться в создании новой жизни, а начать следует с цветочков… Она с удовольствием принимается за дело, а перепуганные, но не усмиренные духи (видно, он им дал чертей!) поти-хоньку бегают посмотреть на дело ее рук и заодно на нее… А что? Здоровое любопытство! Давно не видались!.. Оставив это в таком порядке, Ретто, как и всякий нормальный мужик в такой ситуа-ции, бежит к любовнице: искать у нее утешения, да заодно и переспать, это снимает стресс… Но, появившись в образе наглого ухажера, не знающего отказа, он уже через десять секунд сникает, сраженный ее фразой:
«Поиграть с тобой в образе любимого кота?»
Вся его ярость мгновенно улетучивается. «Она в самом деле любит меня… Редкая женщина! Другие бы уже не знаю сколько сокровищ себе выпросили, я же вроде джинна из бутылки… Я это-го ожидал прошлой ночью, когда сказал: ну, спрашивай… И получил ответ, которого, верно, уже не услышу: а ты еще придешь?.. Боже мой! Ах, я идиот!»
И он мгновенно становится самим собой: добрым, озорным, любящим… Чудеса встречаются и в мире духов!
Блокада, о которой он говорит, — просто непроницаемость пространства. И он позаботился поставить ее на всем своем пути через бездну галактик… Не хватало, чтобы по его следу сюда явился кто-нибудь еще!
И я вот думаю… Не вытащила ли она его в самом деле из той ловушки, куда он попал? Мо-жет, она силой своей любви пробила канал через бездну — и это был тот самый толчок, которого ему не хватало, чтобы опомниться и отыскать ее, а вместе с ней и себя в этой самой бездне!
И он с перепугу, не переводя дыхания, рванул оттуда куда попало… Такого с ним еще не случалось! Вот попал, так попал, — скорее отсюда!!!
Это было, скорее всего, совсем недавно. Оттого он все еще на нервах и без конца вспомина-ет. Ему до сих пор страшно… А чем лечат мужики пережитый стресс?
Сексом!
Вот он и бегает к любовнице, с которой ему так хорошо («Ты такая женщина! Ни у кого из наших такой нет! Побегу хвастаться!»). И тут события принимают другой поворот… В ментальном поле этой самой женщины обнаруживается сущность его потерянной жены…
----------
Да, Ритуленька. Судя по всему, все это (вышенаписанное) — именно то, чем твой интеллект намеревается удержать свой возросший уровень…
Играй. Это — твоя игра.
----------
Замечаю крен. Ты увлеклась. Заигралась. Ладно, — еще под впечатлением… Погляди вокруг. Заказы горят. Дом в беспорядке. Прекращай. Пора делать дело.
Привет, мое правое полушарие! Как тебя хорошо слышно! И ты право с обоих концов! Пере-ходим к реальной жизни.
Подсознание! Работай с полученным материалом.
Левое! Приготовиться к творческой работе.
Правое! Объявляется благодарность.
----------
P.S. У меня осознанная не только душа!..
----------
P.P.S. (И вот — представьте себе! — сознание обиженно толкает под руку: а я? А я?)
Сознание! Контроль за выполнением взятых обязательств.
Поехали, ребята! По местам!..
----------
Существуют механизмы, и существуют области приложения сознательных усилий. Они пе-реплетены, но разделить их можно.
Механизмы: воздаяние, судьба, удача…
Области приложения: энергоинформационика (работа с потоками), телепатия, телекинети-ка… Меня иногда просят: докажи свои способности! Возьми сдвинь с места что-нибудь!
А я опасаюсь этим заниматься…
Действие равно противодействию. Я сброшу со стола, вам на потеху, карандаш, а где-то сдвинется переключатель на пульте атомной электростанции… или регулятор тормоза… или кран на газовой плите…
К сожалению, все это реально.
Лучше я буду дергать за ниточки удачи…
----------
Ты тянешь на себя ниточки удачи, а кому-то неудача достается!
Сам виноват. Пусть изучает ДЭИР! Это — ему такой толчок в звериные мозги: ищи путей со-вершенствования!
----------

Интеллект!
Звезду тебе с неба — и сразу?!..
Дай передохнуть, дружище!
Погонят из Универмага на Андреевский — будешь у меня есть картошку.
----------
А знаешь, мать, — прочитал бы это Сашка, он бы твой стиль одобрил. (Кстати, пишет он без-грамотно. Все в мозги ушло…) Собственно, это все — строго наш с ним стиль общения. Тогда мне мешала интеллектуальная слабость, неуверенность. Теперь мы — за одной доской.
Но я не позвоню. Пусть сам звонит, если хочет. Мне и без него есть с кем играть!
----------
Кому бы еще выставить мат?!
Что-то мне понравилось!
----------
Кирюша меня предостерегает: не погружайся, мол, слишком…
Я не погружаюсь. Я прощупываю свои возможности!
----------
Может статься так, что мне, как моему любимому агенту 007, Джеймсу Бонду, «одного мира станет мало». Но мне — нет! На мою жизнь хватит миров!
И мне не надоест. Как говорил (моими устами) Ретто:
— Интересно!
----------
Боже мой! Что со мной творится?
Может — плюнуть на заказы? Или пока нельзя?..
----------
А — как приятно, Ритуленька, наглеть!..
Никогда со мной этого не было. А сейчас наглею на глазах. Но, конечно, в изысканной форме. Я вам не девочка.
В споре — побеждает тот, кто умнее? Нисколько. Побеждает тот, у кого сильнее энергетика. Тут — вопрос уверенности, а не интеллекта.
А у меня энергетика заведомо сильнее, чем у любого противника. Страха (это доказано) я не знаю. Стало быть, надо — давить. Не по-глупому, конечно. Изящно. Так, чтобы человек сам не по-нял, что с ним делают, — и вдруг сделал, неосознаваемо для себя, то, что от него хотели.
Пир души!
Вот это — игра!
Я же заранее знаю, что я с любым сделаю все, что захочу: я сильнее! Попробуйте подавить энергетику «четверки», когда она способна пробить каналы в информационном поле Земли! А ваша — в лучшем случае пробить дверь в стене вашей квартиры…
Сашка достигал этого состояния, только сильно вмазав. А я — когда пожелаю!
----------
Я не внушаема в принципе. Никакой гипноз не пройдет. Мне надо доказать. Если я поверю доказательствам — дело сделано.
----------
… А теперь попробуем сделать мир управляемым. И начнем, конечно, с кого? С законного супруга! Ты манипулировал мною, как хотел, когда я была маленьким запуганным зверьком? По-жалуй к барьеру. «Сегодня — очередь моя!» — как говаривала пушкинская Татьяна.
Поиграем в веселую игру: я тебя вижу — ты меня нет!
----------
Неужели этот день когда-нибудь закончится?..
----------
Рита! Помнишь тот снег, который так мирно, счастливо ПАДАЛ? Теперь он — ЛЕТИТ! Снеж-ный туннель, и ты — в середине! Движение пошло!
Сашкина тень никогда не исчезает с фона всех событий. Иногда — отдаляется, иногда — ста-новится ближе… Я до него не встречала человека, который был бы таким полным воплощением любезной мне ИГРЫ. Озорной, рискованной, местами дерзкой, но — всегда обдуманной, рассчи-танной и — беззлобной. Просто для развлечения. Нет, не то… Он не развлекался. Это был его об-раз жизни. Игра — во всем. Иногда мне кажется, что он, несмотря на свою внешнюю лихость, мно-гого в жизни боялся… И умело скрывал это за внешней бравадой. Ему это удавалось. Вообще, в лучшие времена с ним было хорошо. Он умел быть забавным, чутким, нежным… Когда хотел. Но он не всегда этого хотел… Дворянские корни давали о себе знать, но настроение могло быть раз-ным… Гришка, плебей, со злости называл его «граф Гетьманчук».
Ни к чему он мне теперь. Он уже и сам превратился в воспоминание…
Очень кстати моя наборщица улеглась на недельку в больницу… А то я, признаться, побаива-лась, как она в ее положении воспримет то, что говорилось в книге о ПРОГРАММЕ… Когда до ме-ня дошло, о боги, чего же я написала, я на радостях мгновенно запечатлела эту светлую мысль на страницах дневника… А потом, признаться, кошки скребли слегка… Беременные женщины — суще-ства немного мнительные… Правда, у моей психика устойчивая, да еще — бывший учитель… при-выкла к детским фантазиям… Я прихожу с очередной тетрадкой — готово дело! Легла на сохране-ние, ее мама потихоньку набирает текст…  до ПРОГРАММЫ пока не дошла, до секса и моих ма-тюков — тоже…
Я постаралась ее подготовить, — человек интеллигентный, неудобно… Прикинулась, что я вся в смущении, лепетала, извинялась… Мое главное дело было — замаскировать ПРОГРАММУ, чтоб она не разволновалась. Матюки — по; фигу… Она прониклась, по головке меня погладила… «Все будет хорошо!»
А для наборщицы я притащила братьев Стругацких, — как раз то: «Жук в муравейнике», «Волны гасят ветер»… Какая удача, что она улеглась в больницу! Как раз почитает, — делать там нечего… И мы с ней лучше поймем друг друга…

==========

А всех желающих — К БАРЬЕРУ!
Кто трепал мне нервы? Кто портил мне жизнь? Кто издевался над моей слабостью?.. Спаси-бо, конечно. Иначе бы я не стала тем, чем я есть… Но за дело — пожалуй к ответу! Смеется тот, кто смеется последний…
И я посмеюсь.
… Из глубокой тени, конечно… Как умел когда-то это Хоанг…
08.04.2002 г.   Семь часов утра.

Ты, конечно, был… Ты — не более нереален, чем Наташа Ростова или Скарлетт… В виртуаль-ном пространстве легко отыскать твои следы, — а стало быть, тебя самого… Просто — вас было двое. Один — на земле с Галиной, другой — в небесах со МНОЙ!
----------
Преодоление… О, сладость!..
… Учебник шахматной игры.
----------
А — чем я могла тебя обольстить тогда, Александр? Когда мы сорвались с посиделок в «Химмаше» и с грохотом неслись через весь город в пустом трамвае, одни во всей вселенной…
Чем я могла удержать тебя? С моим интеллектом тебе было нечего делать. Я, может быть как никто, понимала и принимала твою игру, — чем я могла ответить тебе?! Чем привлечь, чем удержать? Увы, — оставался секс… А мне он не был нужен. Я не получаю удовлетворения, — стало быть, остается ИГРА… И мы с тобой играли вместе — каждый о своем: ты видел привлекатель-ную, нежную девочку, с которой было так хорошо… А мне, Саша, — мне нужна была твоя игра!!! Твой блеск, твое остроумие, твои неистощимые штучки, твой вечный юмор, твои чудачества… Я любила и понимала тебя как ты есть. Только не могла выразить это так, чтобы ты понял. У нас в этом деле был разный уровень. И все!
Теперь я поняла. Ты не уйдешь. Слишком ты прижился во мне, так что я уже не могу отли-чить, где ты — а где я. А то, что ты там, где-то, дела не меняет.
А ведь — признайся! — где-то немножко и я в тебе осталась, в твоем виртуальном простран-стве… Ты меня тоже иногда вспоминаешь: «Что-то Ритка не звонит…»
Так вот. Пусть две эти Ритки — которые виртуальные — переговорят между собой. И решат, созваниваться нам — или нет.
Я этого желаю!..
Хоп! — Готово!
----------
Я войду в ЭТОТ ДОМ уже другой.
----------
Открываю плотные шторы — о Боже мой! На улице — снег! Занесло по-настоящему. Зима!.. Прямо на цветущие абрикосы!
И в памяти мгновенно всплывает отрывок из песенки:

А снежинки летают, летают,
и, поземкою клубя,
заметает зима, заметает
все, что было до тебя…

Там еще мелодия такая чистая, — жаль, ее не слышно… И мгновенно в памяти — 1983 год, и я иду по заснеженной улице к Хоангу в общежитие, несу ему заказанный кошелек… Без Кима, од-на… Это был единственный случай, когда мы с Хоангом оказались наедине: у Кима была сессия, не отпускали из училища. А мне по дороге, — выскочила из трамвая, занесла… --  Ладно!.. --  И вот эта песенка звучала из раскрытого окна. Снег — и песенка о снеге…
Когда я вошла, он так и рванулся мне навстречу… У него так и засветились глаза… И свети-лись, просто переливались блеском из-под длинных ресниц весь вечер, пока мы с ним, в присут-ствии уходящих и приходящих друзей, чинно пили чай… Я даже не помню, сколько там было ча-шек!.. О чем мы говорили — тоже не помню. Это был вечер без конца.
… Если он длится до сих пор…
Это был единственный и лучший случай все изменить. Я давала ему в руки карт-бланш. Он мог делать с ним все…
ОН  НИЧЕГО  НЕ  СДЕЛАЛ.
Наверное, прикинул — и решил, что дружба и братство важней любви. Слишком многое ста-вилось на карту, да и… ради кого? Все равно уезжать…
----------
Так. Прошлись с утра по файлам… Разминка для интеллекта… Не пора умываться?
Хорошо, что Кирилл пока живет у себя дома…
----------
Доканчиваешь чистку файла, подруга?.. До этого вечера, кстати, все шло как подобает: ты еще не погружалась в мечты. Хоанг был один, и реальный… А вот, когда ты в этот вечер, раздоса-дованная, шла одна по бесконечной заснеженной улице из общежития, все и случилось… Реаль-ность раздвоилась. Ты не снесла отказа — и по привычке ушла в свои сны, спаслась там, как де-лала в детстве, спасаясь от оскорблений и побоев… Результатом был — разрыв с Кимом, всерьез помышлявшим о женитьбе… И встреча с Тиеном! Ким же вас и познакомил…
Все к лучшему. Все — к лучшему!
Судьба вознаградила тебя… Ну, что такое был Хоанг… Он был, конечно, удивительно красив, прямо Ален Делон, в нем была и половина французской крови, — но, кроме того, разве были в нем те душевные сокровища, которыми одарил тебя Тиен?
Просто — красивые воспоминания… И — ведь он, не забывай, все-таки испытывал к тебе нежные чувства! Просто не дал им хода… Он ведь тоже прошел войну. Рядом с Кимом. Разве он мог его предать?
----------
Ты помнишь слова о ДОМЕ?
У тебя, как у великой Марины, нет дома. Вечная бездомность — удел поэта.
Враки. Промазал Евтушенко в своем предисловии, когда утверждал такое. Это узко. Наш дом — Вселенная. Просто — непривычно. Нет — стен, потолка, защиты…
Да не нужна нам защита. Мы сами защитим кого угодно.
А если очень понадобится, то у нас есть — СВЫШЕ… И это штука надежная! Не подведет! Проверено!..
Стало быть, — Я УЖЕ ДОМА?!..
----------
 «Расходуем свои немереные возможности на броски по планете и дешевые сплетни…»
Бац! Это уже — пощечина мне, и от кого-то посерьезней…
Ребята! Ну — звезду вам с неба подавай в один день!..

Сделать хотел утюг —
слон получился вдруг…

Ясно?.. И не мешайте работать!
… До встречи в Калькутте!
----------
Остановись, Рита.
А то мы так с тобой доберемся до настоящих ТАЙН  этого мира…
----------
Дошло только лишь...
Я — прощаюсь.
Той, какой я была, больше нет. Она скончалась на ваших глазах. А перед кончиной на чело-века наваливаются воспоминания. Он облегчает душу, чистит файлы, прощает всем за все…
Но не огорчайтесь!
Вместо нее родилась я!
Черт с ними, с покойниками! Пусть себе лежат в земле!
А жизнь — для живых.
И я начну ее с того, что скажу: Бастион — это не то, когда я одна могу все.
Бастион — это когда мы вместе.
----------

Раскинутся просторы,
раскинутся просторы —
до самой дальней
утренней звезды…
И верю я, что скоро —
и верю я, что скоро
по снегу вернутся
 ко мне твои следы!
А снежинки летают, летают, —
и, поземкою клубя,
заметает зима, заметает
все, что было до тебя…

Это впервые во мне такое прозвучало!
----------

Вообще, Кирилл со своими проблемами и мнительностью мне уже надоел. Хочется пооб-щаться с нормальным человеком, который не обижается без конца неизвестно на что. И молчит. Лечение уже месяц как окончилось… Может — опять выпить его тянет?.. Ну, и черт с ним. Ей-Богу, надоел!
Или это он мою программу поймал?..
Да вряд ли. Мало времени!
Кстати, с книгой, которую я пишу у него прямо на глазах, я тоже ухитрилась обвести его во-круг пальца. Я сказала ему чистую правду, — но не всю.
Я сказала, что мне попались на глаза старые дневники, я из них выудила одну историю — вроде Ромео и Джульетты, но на современном уровне, — и вот, один издатель заинтересовался, можно заработать хорошие деньги… А если он хочет — милости просим читать… Но он благород-но отказался. Сказал, что у каждого в жизни должно быть что-то, закрытое для посторонних… Это что-то новое!.. Да просто ему не очень хочется читать истории про моих бывших любовников!
ПОЧИТАЛ БЫ ОН!..
Поэтому я, как только тетрадку напишу, так сразу ее и отнесу… И дело идет быстрее, и — га-рантия, что ему на глаза не попадется…
----------
Налетел этот циклон — как будто бы нарочно, чтобы не вовремя выпал снег, я вспомнила о НЕМ — и попрощалась с НИМ…
----------
Зациклилась!..
Как будто больше не о ком вспомнить!!!
----------
Не забывай, что зацикливание сознания освобождает разум от его притязаний…
О чем это? Не поняла… А для чего написана вся эта книга?..
----------
Перечитала еще раз последнюю тетрадь — и подумала: да, за одну доску со мной сядут иг-рать не многие…
Но книга многопланова. Каждый читатель найдет в ней что-то свое… До «клубнички» и сплетен охочи все. А кто желает пофилософствовать — пожалуйста! Кому просто нечего делать — заходи! Тут все наизнанку — все-все, что у людей обычно наглухо закрыто!
… Зайдут!..
И каждый унесет с собой кусочек моей ПРОГРАММЫ…
Маленькая ведьма! Кажется, мы с тобой наконец сотворили что-то стоящее! Хватит прово-дить своих возлюбленных депутатов в парламент и переворачивать всю планету вверх дном на предмет поисков бывшего бойфренда! У нас с тобой есть дела поинтереснее!
Ты что-то задумал?..
----------
Не забыть заглянуть в почтовый ящик…
----------
А на Кипре — помнишь, как ревел шторм?
Мои — попрятались в машине…
А я стояла на берегу, на который рушились валы… Свистел ветер… Из бледно-зеленой дали на меня шел настоящий ураган!..
«Я ведь не люблю штиль, — думает Ленке Яблонцаи. — Я люблю — снег, холод, шторм, ту-ман…»
----------
Сначала — помыть полы. Потом — аквариум. И — садимся шить ребенку брюки…
«Другая бы уже не знаю сколько сокровищ себе попросила… Я ожидал этого прошлой но-чью… И получил ответ, которого, верно, больше не услышу: а ты еще придешь?.. Боже мой! Ах, я идиот!»
Ну — прости… Ну — немножко еще побуду на этом уровне… Я же умею прыгнуть с него, ты знаешь… Но — мы же такое с тобой сотворили! В жизни такого не было!.. А тебе разве не нравится?
— Нравится, конечно!
— Мы же с тобой в этой бездне — как дома!
Гм. Опять вопрос ДОМА…
А! Гуляй где хочешь! Где моя душа — там и мой ДОМ!
----------
Ну, ребята, — держитесь!
Блокбастер запущен! Я вам теперь покажу! Воровать — миллионами? Дворцы? Насилие? Секс по телевизору? Нищие — в переходах? И нет на вас управы никому — так думаете?!
Философии не читали.
Больше упираете — как ****ям задирать юбки!..
… А действие равно противодействию.
----------
И ничего вы со мной не сделаете.
Вы знаете, что за мной стоит.



























ТЕТРАДЬ ТРИДЦАТАЯ.
(09.04.2002 — 12.04.2002 г.)

«Видишь — там на горе возвышается крест?
Под ним — десяток солдат. Повиси-ка на нем!
А когда надоест, — а когда надоест, —
пойдем, пойдем гулять по воде со мной…»

----------

Пугаете?!
Опять — помехи в системе наведения?!
Страх уничтожает генетическую память и способствует непроходимости файлов.
Я ничего не боюсь.
(«Хорошо…»)
Это будет игра — супер.
(«Ну-ну…»)
Да что — ну-ну! Продумать все, да и сделать по-умному. Чтобы у нас все было, а нам за это ничего не было.
(«Атас!..»)
Вот тебе и «атас». Забыли хулиганку из подворотни…
Я все могу.
И — тихо!
Все, что захочу.
09.04.2002 г.
----------
И — на вас я не рассчитываю.
Справлюсь сама.
----------
Зря, что ли, учили…
А пока книга выйдет…
Не надо гладить меня по головке.
Шутки в сторону.
Я хочу быть равной.
«Мы испытывали тебя…»
Правильно сделали. Не сбилась?
«Нет».
Когда же — мир на ладони?
----------
Страха не существует. Потому что нельзя бояться того, чего нет.
----------
Не знаю почему, и не к месту вспомнилось… Просто хочу записать.

И горя нет, и страха нет!
Душа в лазури осиянной,
когда ты сыплешь белый цвет
твоей любви благоуханной!
Ян Райнис.
----------
Забросить одну дискету — в Питер. Другую — в Москву. Третью — в ДЭИР. Четвертую — в Интернет.
Почему?.. Такого ерша никто не рискнет напечатать!
Сайт Риты Яроцкой в Интернете.
«Мы предлагаем вам любые деньги…»
«Мне деньги не нужны. Неужели вы до сих пор не поняли, с кем имеете дело?..»
 
==========

В суматохе утренних дел вдруг явственно прозвучало знакомое «набираем — скорость». Давненько не слышали!
Бегу в фирму за очередным заказом. Пришлось ждать. Сидят секретарши, болтают между собой и со мной. А у меня — энергия потоком идет через Анахату, ну прямо — шуршит по телу, плывет волной! И такой кайф! Они предлагают мне кофе, — на черта мне кофе, я от него такого не словлю!
Я подпитываюсь от толпы. Метро, автобус… Энергия льет волной! Работаешь, малыш? Пра-вильно. Я вся во власти «Бастиона». И каждый, кто соприкасается со мной сейчас, когда я вся из-лучаю, уносит этот отпечаток в подсознании. Мало того, — он передаст его другому. И этого ма-ло, — в пространстве остается мой след. Он тоже захватывает каждого, кто соприкоснулся.
Эгрегор пошел!!!..
И тут я ловлю себя на том, что взахлеб рассказываю девчонкам, какую книгу я вчера прочи-тала. Называется «Бастион…»
Так впервые это слово — прозвучало.
А поток идет, идет… И на обратном пути я — поняла!
Не для того я пробивала канал к Тиену, чтобы увидеться с ним. Ничуть не бывало!
Обо всем не расскажешь… Когда я влезла в эти мои вьетнамские дневники, то захотела глубже окунуться в историю этой страны, настроение тех дней… И взяла вьетнамскую литературу… ту, которая не была уничтожена китайцами. Они сожгли историю целой страны! Первые жертвы были — книги! Нежные, бесценные свитки на шелке, на тончайшей бумаге… В огонь! Китайцы зна-ли толк в завоевании — и хорошо знали, с кем имеют дело! Нет памяти — нет сопротивления…
И меня взяла такая ярость! Ведь жгли — мои любимые книги!
И я в тот вечер страстно, всей душой пожелала — и размечталась: прочесть бы их! Ведь для меня нет ничего невозможного, — подключиться к матрице Ли Те Сюйена, смотрителя королев-ских книгохранилищ… И золотой ключик у нас в кармане!
Молению моему вняли.
Я ведь — оттуда. Случайно забрела в эти широты. Мой дом — там. Где моя душа, моя на-стоящая половина… Может, и правда, меня кто вел, и — потерял…
А дальше все просто. Я лечу во Вьетнам. Там идет посадка в Калькутте. Я могу задержаться до десяти дней. Я там встречусь — прямо в аэропорту, он будет ждать меня. Я его сразу узнаю, он дал мне образ: черноволосый парень, в красной рубашке, белых брюках… На мне должно быть то-же что-нибудь красное. Кстати, —  вьетнамская рубашка, мне Тиен подарил. Красного я не ношу, не к лицу, так и висит в шкафу. Дождется… Там они раскодируют мне генетическую память. Я вспом-ню все. И могу продолжать путь.
Телепатический контакт с Тиеном мне устанавливать не надо. Он всегда был! Только — уг-лубить…
Я смогу читать эти книги. Но я не знаю иероглифов. А он — знает! Я буду смотреть, он — писать. И мы восстановим историю целого народа! Скромный продавец книжного магазина (кста-ти!) сделается у них национальным героем!.. А я, конечно, останусь в тени. Ни к чему мне это… У меня работа другая…
Ну — кому я на фиг нужна со своей злосчастной любовью! Кто бы мне стал открывать кана-лы над Индией! И как мастерски сделано, — перечитайте! Я же мило беседую со своим подсозна-нием… И вдруг — слезы, Тиен, энергия, канал!.. Откуда?! Не от меня же! И не ради меня… Сколько нас таких по миру слезы проливает… Каналы открываются не для этого. Цели — глобальны. Связь — глобальна!
Должна же быть какая-то всемирная справедливость… Лилит!
Исполнились сроки. Настал день гнева!
Отрешиться от всего земного, чтобы встать над миром…
Я отрешилась.
Помню — есть у Караваджо такая картина, я всегда ее любила. Апостол Павел, в образе средневекового гуляки, в кабаке, полупьяный, с девками, с друзьями… Атмосфера попойки… Но — уже открыта дверь во тьму, и в ней стоит ангел, излучающий свет, и манит его перстом: «Пир жизни окончен. Ты — призван. Должен идти».
Меня всегда тянуло к этой картине…
А парламент — Бог с ним! Должно быть, просто пошла программа — с помощью этой бе-шеной записи, меня потом полдня колотило, энергия шла… У меня там свой человек имеется. И сделает все, что мне нужно, — ему просто захочется! И моя Украина расцветет под его рукой…
Моя — Украина… Мой — Вьетнам…
Плачу долги, ребята! Не люблю быть должной.
А эта чакра, Анахата… Я поняла, отчего о ней помалкивает ДЭИР. Она не дает власть над миром. Она открывает связи с другими мирами!
А ты опять явился мне… Не нашел другого места — как в автобусе… Еду, все спокойно, — вдруг сердце делает скачок, и струи энергии окутывают меня всю, и глубокая, чистая радость… Ты здесь?
«Не бойся ничего».
«Я не боюсь. Я не знаю, что это такое».
Он исчез. А поток энергии — остался… С ним я и явилась в помещение знакомой фирмы… А денег дали — кучу! Хватит и за книгу, и — пора откладывать на поездку во Вьетнам. Туда еще — года через полтора поеду. Тысяча долларов…
Мало времени. Серьезно телепатией заняться, с Ярославом… Я читаю — он пишет…
Так что с крестом, по-видимому, не получится. Надо тикать отселя… Книга выйдет — мне сядут на хвост…
Атас, хлопцы! Поиграем в веселую игру: я вас вижу — вы меня нет!
… Кота возьму с собой. Цветы отдам девчонкам. Аквариум… подумаем…
10.04.2002 г.

У нас с тобой есть миссия в это мире, Тиен. Нет ничего случайного.
Я ухожу. И не вернусь. К чему мне тут возвращаться! К цветным картинкам миражей?
У меня есть дела посерьезней.
----------
Я войду к тебе в книжный магазин.
Только не той дурочкой, что в начале этих записей. Дело в том, что ту — он бы не принял. Как не принял Хоанг… Другая немножко порода. Четыре тысячи лет… Отличаются от наших кобе-лей. (Тоже винить нельзя — цивилизация молодая…).
Я посмотрю тебе в глаза!
И ты все сразу поймешь. Поймешь, какой и зачем я явилась.
И ты выйдешь из-за прилавка мне навстречу.
… Где тут у вас кафе? Шум, жара, движение на улице…
Двадцать лет назад в аэропорту не было времени, чтобы выпить чашку кофе… Может, теперь угостишь?
… Два кофе!
… Нет-нет, мне не крепкий!
… А теперь — к делу. Как ты понял, я не турист.
… Догадываюсь.
… Ты готов, Тиен?.. Вставай. Надо идти.
… Нет-нет. Не в книжный магазин…
… Зачем я приехала?.. Всего лишь — пролить свет. Ты хорошо понимаешь? Не забыл рус-ский? Свет!
… Вечером поговорим. Я приду. Иди работай… Ну, соскучилась за столько лет! До вечера так далеко… Недолго. Я постараюсь.
----------
Мой ангел является мне в автобусе!..
Блин, — цивилизация заела! Ни у кого нет времени!
Ну, — на одну секунду улыбнись там, у себя, Ретто!
----------
Может быть, мы тоже выпьем с тобой по чашечке кофе в аэропорту, Иман. Я хоть и не люб-лю кофе, но ради такой встречи… Только над столиком у нас уже не будут бушевать те вихри, ко-торые носились над тем столом в общаге, за которым мы с Хоангом когда-то пили чай… Хотя ты — тоже красивый парень. Просто с этим покончено. У нас работа другая…
И вот теперь я, точно, вижу, как ты улыбаешься мне. Ровно на секунду.
----------
Хотели проверить, не испытаю ли я еще один — новый страх? По поводу собственной не-нормальности? Это же чистый шизофренический бред! Навязчивая идея, мессианство, спасение мира, — не больше не меньше…
Последняя идея очень часта в американских фильмах. Давайте объявим американское кино шизофренией?
А о мессианстве я не помышляю. Моя навязчивая идея -- как-нибудь этого избежать. Вооб-ражение мгновенно подсовывает образ…
Навязчивая идея относительно ангела, чьего-то присутствия… Я все время одна. И энергия выходит из берегов. Хочется пообщаться с кем угодно… И я ухожу в свои сны. Это никому не ме-шает. Я уже не изменюсь. Главное – соблюсти баланс…
Кстати, из этих фантазий всегда следуют разумные практические выводы. Например, то, что я, увидевшись с Тиеном (а я его увижу!), не должна ожидать продолжения прошлых отноше-ний… А что! Деньги получу за книгу — в самом деле, съезжу посмотреть Вьетнам, если нормально получится. Зачем мне его увидеть? Мы тогда не поняли друг друга, не договорили главного… Во мне осталось чувство вины. Я себе шлялась, как хотела, он уходил в себя, — разве этим мы долж-ны были заниматься те драгоценные полтора года, которые мы были вместе!
Впрочем, это все можно сказать и в письме… Больно мне. До сих пор больно. Дура я была. Такого человека не разглядела рядом с собой, — наверно, слишком близко было! Он был замкну-тый, некрасивый…
В часы любви все это исчезало. Тут он был — бог. И взаимопонимание у нас было божест-венное…
Он тоже любил меня. И понимал. Пятьдесят три письма! И — каких!
А не впадаешь ли ты в ошибку, мать? Таким, как стал сейчас Кирилл… Это, между прочим, тоже — сокровище, каких нет!
Не пора ли остановиться в своих полетах? Отделить сновидения — от реальности? В моло-дости ты сумела это сделать!
Сумею и сейчас.
Давай выходить из детства. Вся эта романтика и метафизика… Немного заигралась. Смотри, — занесет, очнешься в сумасшедшем доме. Года уже не те… Релакс послабее…
Мозг только что очищен. Желает играть.
Считаем, что сыграла. Только никому не показывай эти записи. Тебе все идет только на пользу. Но другие могут не понять.
----------
Больше я ему, конечно, не напишу. И беспокоить по Интернету не буду…
Пусть будет одна эта ниточка — мое письмо. Письмо светлое. Письмо-прощание. Хочешь — отвечай, хочешь — нет. А я все сказала. Он знает, что я поняла и осознала свои прошлые ошибки. А собственно, о чем нам с ним говорить сейчас? И в чем мне винить себя? Я все сказала. Он ус-лышал.
Прощай, Тиен. Ты тоже превращаешься в воспоминание.
Ну, что?
Я — сильнее?
Легко одержать победу над кем-либо. Тем, кого ты видишь и слышишь.
А как сражаться с тем, чего не видишь и не слышишь, — с собой, со своим воображением, которое есть ты?
Учитесь.
----------
Чистка файла окончена.
Образ был необходим. Это не безумие. Такая у меня работа… Пока образ в недрах мозга — вина, страх, боль. На свету — шизофрения. А потом — работа сознания. Оно у тебя здорово, не беспокойся. А подсознание избавляется от страха… От ненужных воспоминаний. У тебя очень сильная энергетика. И тонкие чувства. Под ее напором возникают завихрения… У тебя слишком много сил. Так что ты сминаешь сама себя.
«Кентавр»…
Мы это используем. Не беспокойся.
И — эта мания во всем идти до самого конца… Железная поступь Козерога женщине не к лицу. Тебе хочется все закончить! Связать все оборванные нити! Договорить непременно до само-го конца! Это неизящно.
Вспомни: вся тайна японского искусства — в недоговоренности. Чаша не выпивается до дна… Восходящий поток всегда содержит десять процентов нисходящего…
Оставь все как есть. Вспомни Умельца… Лепил чашу — не долепил до конца… Так до сих пор и не умер.
----------
Кирюша! Тебя я не потеряю! Нет!..
И я кинулась ему на шею.
----------
Ведь это же — ты! Мой вечный спутник во всех временах и пространствах! Только — уста-лый… Сломленный зоной… Но я в состоянии узнать тебя!
— Кирюша! Какой ты у меня красивый! И — большие зеленые глаза… Как крыжовник! Это мой любимый цвет…
Это же с тобой мы вечно пересекались — на балах, в кабаках, на постоялых дворах! XVIII век! Я — какая-то авантюристка, мошенница, вечно летящая на загнанных конях — от одного коро-левского двора к другому! А ты — тоже вечный авантюрист, вроде графа Калиостро, а может — курьер, тайный посланник, бродячий искатель приключений, тоже вечно летящий — и пересе-кающий мне путь! Встреча, может — несколько дней, — ссора, и опять в путь, каждому — свой! До встречи, шер ами! Кружева, страусовые перья, последний лукавый взгляд из оконца кареты…
И потом, на смертном одре, отстраняя бессильной рукой — в кружевах — внуков и правну-ков:
— Позовите — его! Все — вон! Только — его одного!
Свою молодость звала она, ушедшую, как гроза, забывая, что нельзя вернуть, яростно не умея примириться…
Эта женщина умела желать! Я — в нее!
Ее желание исполнилось.
Через триста лет мы встретились с ним на мосту метро, подрагивающем от хода поездов… И сразу узнали друг друга.
----------
Вот откуда — его кураж, отчаянные кутежи, гонки на велосипедах! Вот откуда — мои ярост-ные авантюры, не ко времени, не к месту, страсти, гордость, понятие чести!
Мы оба — из того времени, оттуда. Кирилл ведь тоже знатного происхождения…
----------
У тебя нервное истощение, подруга. Галюники, ангелы мерещатся… Переиграла в «дальние миры». Глубокий отдых. Травки на кухне уже заварены… Одного дня, боюсь, не хватит. Перево-площаюсь в земную женщину.
----------
И вот — пожалуйста! Обиделся, что я лишние полчаса поговорила с подругой, и выскочил от меня как ошпаренный!
Идите-ка вы от меня все, глупые, ничтожные людишки, — я имею в виду, конечно, мужчин. Как говаривал Пушкин:
«Ты — царь. Живи один».
А Пушкин, помимо того что был настоящим мужчиной, был еще и бог.
----------
А я — всего лишь человек.
----------
М-да… Вот какие последствия могут произойти от выпитой не вовремя чашки чая!
----------
А я — свободна! По-настоящему свободна! Всех вывела за дверь! ДАЖЕ И ЭТОГО!
Отрешилась.
Чудеса — надо думать — воспоследуют…
----------
Вы говорите мне: «Я ничего не в силах изменить».
А я говорю вам: «В ваших силах изменить ВСЕ!»
----------
Читая эту книгу, вы все ждете: где же эта женщина остановится…
А она не остановится!
----------
Разве что — подумать… Улыбнуться… И — где-то не долепить до конца!
----------
Выгорели страхи — невроз исчез!
Вот это — да!
Вот это — работа!
Ай да подсознание!
Пятерку, — Малыш!
----------
Мы с тобой всегда будем вместе, — да, Малыш?
«… Только смерть разлучит нас!»
— Ты же знаешь, что смерти нет.
11.04.2002 г.   Семь часов утра.

Одно чудо не замедлило воспоследовать прямо с утра. Моя наборщица почувствовала себя настолько хорошо, что вместо недели пробыла в больнице всего три дня и обещает в воскресенье (а сегодня среда) закончить книгу.
М-да… Может — это я так сильно пожелала? Или — ей просто деньги нужны?
----------

Кто-то мне судьбу предскажет
хоть до завтра, милый мой?
На груди моей развяжет
узел, связанный тобой?

----------

А может быть, все гораздо проще?
Может быть, мой Тиен — как раз потомок тех, кто читал эти книги? И мне достаточно будет подключить ему генетическую память?
----------
Возвращаюсь с базара. В подъезде — бой!
Словесный, конечно. Но канонада идет — все в порядке!
У нас же дом образцовый. Зеркала, цветы, дорожки… глухая задняя лестница, где любили собираться компашки… Всех выжили. Осталась парочка наркоманов. И по привычке — на лестни-це. Там же и гадят.
И вот домовой комитет объявил им войну. А они предъявили возражения.
Я вскочила в подъезд точно вовремя. И, вникнув в детали дискуссии, почувствовала на лице сладостное дыхание урагана…
Потому что комитет уже сидел наполовину в луже. Наркоманы имели его в виду. А в моей практике был такой случай, и я знала, как это сделать юридически. Разошлись мирно. А мы пой-дем по квартирам собирать подписи. Дверь у меня броневая. А кроме того, есть Защитник. И еще кое-что!
----------
Я все поняла.
Вирус «Бастион» захватит все страны и континенты. Энергии хватит! Да он уже пошел!
А я останусь в глубокой тени. И в абсолютной безопасности. Малыш советовал мне пра-вильно: откажись от книги, имени, гонорара… Мне моя скромная жизнь, признаться, дороже всего. Никто просто не поверит, что нищая художница с Андреевского спуска смогла создать такое… Бу-дут искать, кто скрывается за этой личиной, домыслов будет куча… А я буду знать: это — я.
----------
Две ипостаси: Иман — на Земле… Ретто — в глубоком космосе…
Две ипостаси: Мария Уварова… Рита Яроцкая…
Одна — на Земле… Другая — ТАМ!
----------
А — вы?..
----------
Между прочим, слова: «Умолкли мои голоса… Я одна?» — принадлежат Жанне д’Арк, когда она томилась в темнице пред казнью. По крайней мере, так сказано в трагедии Жана Ануя…
Да, у меня есть нечто общее с этой девчонкой… Только на современном уровне.
Вечные темы не умирают…
----------
Так. Два часа. Шопинг сделан. Обед приготовлен. Выстиранные вчера рубашки и трусы раз-ложены по местам. Надеваем рабочий костюм — и погружаемся в заказы.
…Точно так же Иман с утра, надев чистые трусы и выгладив свои светлые брюки, усаживает-ся за свой энергетический пульт… только без блоков и лампочек, конечно…
Не будем отвлекать друг друга. Просто — «я думаю о тебе…»
Обычная жизнь.
Будни энергоинформационного мира…
----------
Вспомнила, откуда идет это самое «набираем скорость». Когда мы с Кириллом носились на велосипедах по шоссе, было там одно коварное местечко — пологий спуск, а дальше поворот — и горка. И вот он об этой горке вечно забывал. А я — нет. Он расслаблялся на спуске, а я заранее начинала жать на педали и говорила ему предупреждающе:
— Набираем скорость!

==========
 

День выдался суматошный.
Вчера  вечером любимый кот непонятным образом застрял лапой в батарее, на которой ле-жал, нежась в тепле, вскочил, зафыркал, зашипел, соскочил с нее взъерошенным клубком — и захромал, припадая на заднюю лапу. Чертовщина! Он на этой батарее лежит целых восемь лет!
Орет, на лапу не становится — больно.
Надо нести завтра к ветеринару. А у меня — с утра заказ, потом — надо поехать к наборщи-це… Понеслись. Через весь город! Да еще Кирилл нервы портит — весь в сомнениях.
Короче, к вечеру я ухайдокалась окончательно. Еще поработала немного. Бездельный Ки-рилл смотрел на это с обидой: я была занята не им. Но сносил молча. Я сделала, что мне было нужно, и почувствовала, что вырубаюсь. А так как я что хочу, то и делаю, — прилегла на диване, не обращая на Кирилла никакого внимания. Он, обиженный, сидел рядом в кресле.
Но я не вырубилась и не уснула. Сознание мгновенно раздвоилось. Я чувствовала, что лежу на диване, что мои губы трогает счастливая улыбка…
Потому что я подумала об Имане и на мгновение представила его. И позвала…
Мы сидели прямо в густой, почти высохшей траве. Рядом позвякивало колокольцами стадо каких-то косматых, черных… Выбитая, без травы, площадка рядом, возле нее — какие-то хижины, дальше — суровый, почти черный лес. А над ним как-то очень просто вздымались в синее небо заснеженные отроги Гималаев.
Иман был, как всегда, — смуглый, чернобровый, с падающими на лоб черными волосами, в красной рубашке, расстегнутой на три верхние пуговицы, светлых брюках…
— Мы отдыхаем здесь. Тебе нравится?
Вокруг веяло холодом, покоем и чистотой. Я — здесь, на диване, — чувствовала, что мои губы все шире раздвигает улыбка затаенной, но глубокой радости, и изредка глубоко вздыхала…
— Теперь между нами все будет чисто, — правда же? Не так, как раньше?
— Попробуй. Это молоко яков, — он протягивает мне глиняную чашу. Молоко густое и ка-кое-то кисловатое.
— Ты можешь бывать здесь, как только захочешь.
Тишина и покой все больше поглощают меня. Я все шире улыбаюсь… Но он видит, что я еще на девять десятых полна усталости и беспокойства.
— С чистотой не получится…
И он набрасывается на меня, как бывало прежде… Мы скатываемся с верхней площадки по высокой, почти высохшей, шуршащей траве… Вот теперь уже — настоящая тишина, внутри и сна-ружи… Я смотрю в его лицо с закрытыми глазами, ушедшее в себя… Потом он открывает глаза. Трудно выдержать его взгляд, но я смотрю и смотрю, и поток струится прямо от сердца к сердцу, — чистая, глубокая радость.
Я тут, на диване, время от времени вздыхаю, и улыбка не покидает мои губы… Кирилл ду-мает, что я вижу счастливые сны, потихоньку встает, подбирается ко мне, начинает нежно гладить мне волосы, — осторожно, чтобы я не проснулась… Я все чувствую, но сознание мое — там…
— Поиграть с тобой еще?
— Да, я хочу… А в каком образе ты играл с Евой?
— Хочешь увидеть?
— Ты же знаешь, — я ничего не боюсь…
Имана нет. Меня захлестывает пляска каких-то колец, извивы, изгибы, зеленоватые пятна на темном фоне, струение, броски, перекаты… И мы вдруг оказываемся вверху, на этой вытоптанной площадке. Вокруг сбегаются люди в длинной одежде, в каких-то звериных масках, размахивают полотнищами на длинных шестах…
— Игра со змеем! Они никогда не видели женщины!
И тут я смотрю, что я обнажена, и тело не мое, — смуглое, с черными волосами где полага-ется… Моя задача — увернуться от бросков бесконечного, пятнистого, лоснящегося тела, но не просто увернуться — восхитить этих монахов своей грацией, раздразнить, соблазнить… Я играю с наслаждением, — прыгаю, изгибаюсь, увертываюсь! Это — всего только игра!..
Ничего нет. Иман опять лежит в высокой, почти высохшей траве с закрытыми глазами, а я смотрю ему в лицо… Над нами цветущий куст боярышника — остановленная в воздухе охапка бе-лых цветов, — покой и тишина, теперь уже полная! Я смотрю ему в лицо, он не шевелится, и вдруг я понимаю, что он по-настоящему спит! В этой девственной траве, под праздничными цве-тами боярышника… Боярышник придумала я. И он появился. Когда он проснется, ему понравится!
Не удержала образ. Вернее, он поплыл дальше. Боярышник превратился в цветущий шипов-ник, осыпающий на него розовые лепестки, — целый дождь лепестков, они покрыли его всего!
Сами понимаете, какая тут, на диване, была у меня улыбка!
А он все спал под моими лепестками и не просыпался. И вечные снега вокруг нас уходили в небо. Веяло холодом и чистотой…
Все-таки наконец — я почувствовала — он стал просыпаться, приподнял голову, стряхивая с лица эти лепестки…
— Это ты такое придумала?!
И мгновенно — мы с ним стоим рядом, лицом к лицу, а над нами уже не один сиротливый куст, а целый лес боярышника, закрывающий от нас небо, и с него сыплются, и сыплются, и сы-плются на нас гроздья белых цветов…
— Ты можешь приходить сюда, как только захочешь…
Плавно уходит этот образ… Я лежу на диване, Кирилл благоговейно поглаживает меня по щеке… Никакой усталости, сердцебиения, раздражения, сна, дурмана, — сознание ясное и чистое, хоть садись работать!
— Поспала?… Я уже буду идти.
— Я не спала. Сколько времени?
— Тридцать пять десятого.
— Больше часа…
Я улыбаюсь, закрываю глаза, закидываю руки за голову… Не хочется так сразу уходить из моего счастливого настроения…
— Тебе что-нибудь снилось?
— Да. Боярышник…
12.04.2002 г.

— … Только смерть разлучит нас!
— Ты же знаешь, что смерти нет.
— Я знаю. Просто у нас так поют…
----------
Почему, однако, Гималаи? Могло бы забросить меня и поближе… Например, на берег озера, между кустов ивняка, источающих характерный терпкий запах, — туда я люблю погружаться, ко-гда дела донимают… Или — в дивную точку крайнего подъема шоссе неподалеку от нас, где ни-кого нет, — только высота и могучие сосны, уходящие в небо (это вообще — образ моего эталон-ного состояния…) Или — в мой старый дом, в сад, под цветущие яблони…
Дело в том, что я никогда не видела, как цветет боярышник!
----------
Дело в том, что я тебе не совсем верю… Ты вполне можешь быть какой-нибудь ученый су-харь, или отрешенный йог, посылающий мне в часы досуга такой великолепный образ…
А я-то — настоящая!
----------
И тут я ощущаю, что по этому, привычному уже образу, пробежала какая-то рябь, он стал за-туманиваться, уходить в пространство…
Нет! Ты тоже — настоящий!
Не все ли равно, куда уходить… Если жизнь не дает нам приют и отдых — мы в силах соз-дать его сами!
Улыбка у него выходит немного грустной…
А все-таки кто придумал боярышник, Иман?
— Мы вместе.
— А Гималаи?
— Я один.
----------
Ладно. Работа воображения — или все-таки что-нибудь тут есть?
Откуда этот блуждающий образ? Я не замахиваюсь на Индию, — Бог с ней. Где-нибудь по-ближе, в соседнем доме, вообще — в городе Киеве… в пределах бывшего Союза… И такой кон-кретный… Я вообще красный цвет терпеть не могу, и не наделила бы им своего любимого героя… Мой цвет — зеленый! Цвет жизни, между прочим… Обожаю зеленые глаза. У Сашки были зеле-ные, пока не спился, у Кирилла, у меня самой — зеленоватые, хотя скорее серые… А на восточ-ных красавцев, и особенно на Индию, у меня вообще аллергия, я их не воспринимаю…
(Кроме тебя, конечно. Не удирай, пожалуйста!)
Черт знает что!
----------
Да врешь ты, дорогая. Обожаешь ты индийское кино, как маленькая девочка. Презираешь за примитивность и штампы, а в глубине души — обожаешь. Никому не признаешься, — со своим строгим вкусом, который другие так ценят… Ну, а себе-то признайся… И ахаешь, и слезы пролива-ешь, и всю эту восточную романтику воспринимаешь всем сердцем, и — сама бы плясала там в золотой парче, в звенящих украшениях, а рядом бы в танце кружился ОН…
Ну вот, и призналась себе…
Для того на свете существует индийское кино с его простодушной и непоколебимой верой в то, что брат найдет сестру, злодеи будут покараны, а любовь восторжествует…
Для того на свете существуют сказки, чтобы в них верили такие, как ты…
Их вера держит планету. Не дает ей скатиться. Вспомни про дурацкий уровень… Пока твои мозги держала заумь, ты не могла ничего. Как только ты от нее отрешилась… Призналась себе: да, я, цивилизованная, интеллигентная женщина, бьюсь об пол в судорогах, как средневековая ведь-ма, и — ТОГДА происходит то, что мне нужно… И когда наступает Час Быка, ты в состоянии про-катить вал энергии над планетой, — не раздумывая, а просто ЖЕЛАЯ…
Поэтому прими все просто, не раздумывая. И тогда чудо свершится!
Ты есть, Иман. Я верю. И я найду тебя!
… Неважно. Зачем встречаться? Если я просто знаю, что ты есть, этого достаточно.
… Только иногда подавай мне весточку о себе. Я сильная женщина… все же только — женщи-на. Кто-нибудь должен стоять за спиной, — не Кирилл же, жалкий, перепуганный незнанием этого мира… Ему самому нужна опора и защита…
… Так иногда трудно самой…
… Никто этого не увидит. Только ты…
… Ну, и ладно. Поплакалась — и пошла дальше.
----------
Ни о чем не прошу. Ничего не желаю.
Просто плачу, как маленькая девочка, глотаю слезы…
Сейчас, минутку, сейчас пойду дальше…
----------
Ничего не прошу и ни во что не верю…
----------
Дай дорогу любви. Пусть она одна владеет твоим сердцем. Настежь открой чакру Анахата. И не думай ни о чем. Отрешись.
----------
Нет ничего. Одна только ЛЮБОВЬ…
----------
Помнится — Будда в светлом смирении, под деревом бо…
Убей Будду. Убей патриарха.
Нет ничего. Только — любовь…
И снежные вершины Гималаев…
Нет Гималаев. Прочь.
Любовь струится всем сердцем.
----------
В молчании заключены все слова…
Нет слов. Нет молчания.
Поток любви.
Господи, — куда меня уносит?!..
----------
Слышу звон колокольчиков… На секунду… Наплывает — и пропал…
Я поняла, Иман.
Это и есть ТВОЙ БЕРЕГ?..
… Как хорошо!..
----------
Снежные вершины совсем рядом. И тишина…
Мы стоим с тобой по колено в бегущем ручье, но его почему-то не слышно… Только ледя-ной холод струится по ногам…
Дай немножко прийти в себя…
Как здесь тихо.
И ничего нет.
Только я — и ты…
— Астральные игры уже закончены, да, Иман? И мы чисты?
— Ну, если ты захочешь… — улыбается мне он.
— Когда-нибудь потом… Я хочу туда, на эти вершины!
— Зачем? Посмотри под ноги!
И я вижу, что ручей, который струится у нас по ногам, бесшумен потому, что это не ручей, а — облака… И мы вместе с ним стоим… над МИРОМ?!
— Не надо эмоций. Отрешись. Здесь довольно высоко. Далеко падать. Или ты хочешь на-зад?
— Ты знаешь.
— Я-то знаю тебя, как себя…
— Расскажи мне все.
— Нечего рассказывать. Ничего не было, — один этот миг. Потом – еще. Потом – еще. И так без конца.
— И это — бессмертие? Не помнить о том, что сию секунду было?
— Да… ОНА ушла. Но мы же не могли бросить тебя…
— Договаривай. ТЫ не мог…
— Ну да, — я…
— Вот этот миг я хотела бы остановить.
— Нельзя… Отрешись. Далеко падать.
… Все отрубается сразу. Я одна за письменным столом, с ручкой в руках, передо мной эта тетрадь, в которой все записано…
Покой. И холодок…
----------
А солнце жарит по-весеннему сквозь раскрытое окно… Отрешилась!
Не пора ли готовить завтрак?
Обойдусь. По Брэггу!
Не обойдешься. Пошли на кухню!
----------
Мы сказали — главное, ребята.
Все остальное неважно.
Мы сделали это!
ТЕТРАДЬ ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ.
(13.04.2002 — ВЕЧНОСТЬ)

Итак — буря улеглась. Дело сделано. «Бастион» весь целиком пошел в набор. И это — ответ на все вопросы, кроме главного. Я уже пыталась дать ответ, когда писала, что остаюсь здесь. За-тем превалировала форма «я ухожу». Но все это было тогда, когда я не знала, КУДА я ухожу. Те-перь — знаю. Взгляд со снежных высот Гималаев показал всю глубину пропасти, где я пыталась решать свои мелкие проблемы…
Сегодня меня не беспокоили. Дали время решать.
Взгляд с высоты раз навсегда устанавливает новый угол зрения на все. Я стала новой — ро-дилась заново. Сделала это сама…
— С нашей подачи.
Все же — сама. А какое дело бабочке до проблем гусеницы, которой она была!
Моя дорога будет вашей дорогой.
Все решено.
Настало время изменить мир.
Поскольку с собой это уже сделано.
Стоя на равнине, я всегда искала взглядом вершины гор… Если гор рядом не было, я могла заниматься равниной. А если они были — ничто не могло отвлечь меня от гор.
Остановиться, дойдя до вершины, невозможно.
Что ж поделаешь, — такой я родилась…
Что мне нужно делать? Какой будет ответ?
Бездны и вершины — они все в нашей душе. Некоторые я уже прошла. Нужны новые, чтобы не был нарушен закон преодоления.
— Получишь!
Вот и ответ…
13.04.2002 г.  Семь часов утра.

Вот и ответ на все вопросы, кроме главного… Когда я увижу тебя, Иман?
Или ты думаешь, что я уже совсем заледенела, как те вершины, к которым я стремилась? Не волнуйся! Отдых, — всего только глубокий отдых! А чтобы решать, надо иметь ясный разум и эмоции побоку, — ты сам это говорил. А то — так и кувырнусь в момент решения главной про-блемы…
Такой я нравлюсь тебе — да?
----------
Тишина не означает, что нет ответа. Просто в ней заключены все слова…
Мне не нужно долго отдыхать.
Жизнь не имеет права на отдых
----------
Я понимаю, как это делается. Просто ты поворачиваешь верньер на своем пульте как раз так, чтобы энергия и информация, в ней заключенная, достигли меня. И строго до известной риски, чтобы меня от этой энергоинформации не разорвало. Но риска постепенно смещается в сторону увеличения… Трудно с нами, — я понимаю. Но трудно только начать. Полнота жизни — не в ее высших точках, а в диапазоне ее крайних возможностей. Не забывай про это. Про диапазон… Кроме работы, существует еще и отдых…
Да-да, я понимаю. Глубокий отдых…
Улыбнись на секунду там, за своим пультом, которого нет… Я все понимаю.
----------
И вот — я чувствую, что тебя очень хочется повернуть свой верньер, чтобы волна достигла меня… Не нужно, милый. Я просто хотела сказать, что все осталось по-прежнему…
Истина не требует доказательств.
Убери руку с верньера… Отдых, так отдых.
----------
И у меня что-то все летит из рук…
----------
Он не удержался.
Волна достигла меня прямо перед зеркалом, где я накладывала косметику на ночь. И повто-рилось то же, что когда-то перед зеркалом в ванной: нежное тепло, обнимающее меня всю, и — разом открываются все мои чакры, особенно Анахата, чакра любви… Он не потрудился в этот раз дать мне картинку, — просто налетел, и все… А я перед этим ни о чем таком и не помышляла, — была такая просветленная и вдобавок сонная… Он меня «просветлил»! Будто и не сам перед тем на вершинах предостерегал от эмоций… И все точно так же: на лице у меня — улыбка затаенной, но глубокой радости, и время от времени — вздохи, к которым я совсем не склонна: дыхание у меня ровное… И где он там энергии в моих чакрах себе нашел: я была совершенно опустошена ра-ботой над этой книгой!..
А может — добавил?
----------
Приходи, когда захочешь.
Сейчас — и всегда.
----------
Перечитала утром — и подумала: все решено. И в самой глубине, в самом центре мозга мигнула яркая точка, и отчетливо прозвучало:
«ВСЕ  РЕШЕНО».
----------

Да — никуда не надо уходить! Будешь — тут, на своем месте. И в нужный момент — подклю-чаться к решению нужной задачи.
----------
Обычная жизнь.
Будни энергоинформационного мира…
А все же приятно, когда с самого-самого утра — и кто-то уже думает о тебе, тратит энергию на связь…
----------
Мозги, между прочим, никакие. Усталость с самого утра. Нужен отдых. То есть перемена рода занятий… Книга написана. Отдыхаем от написания книги. Делаем разные кожаные изделия и воспитываем Кирилла. Он, между прочим, преображается на глазах!
----------
Поймала себя на картинке: сижу на краю расстеленной постели, в едва накинутом халате, держу одну руку на теплой шерстке дремлющего в постели кота, вторая брошена на колени, взгляд погружен в пространство, а голова занята решением вселенских задач — о Раджа-йоге, Будде под деревом бо, «убей патриарха», неуловимая сущность дзэн…
Мне нравится быть богом!
У Стругацких богам приходилось трудно потому, что они лезли не в свое дело. Богу — бо-гово… Ему нечего принимать личину и замешиваться в дела людей на земном уровне. А потом приходить в бешенство оттого, что ничего не получается… Делать свое дело надо уметь. Если хо-чешь вмешаться в дела земной цивилизации, нужно делать это со своего уровня.
Написала. Ну и что? Да, — земной!
Это не пойдет в печать.
А я уже не та девочка, которая полошилась, бегая тут по квартире, когда Иман сказал в пер-вую нашу встречу…
Мы имеем дело с вмешательством инопланетного разума. Вот что я хочу сказать.
Я стою с ним лицом к лицу.
И — что же? Эта встреча совсем не похожа на то, о чем мы все мечтали?
Вы мечтали. А я — встретилась.
Не надо эмоций. Все просто.
Ты вступила на эту дорогу, шла по ней всю жизнь, зная, куда она ведет, — и вот пришла. Это только начало. После миражей пустыни ты вступаешь в населенную область.
Я далеко не все рассказала о том сне, когда Ретто перенес меня в Гималаи… Я постаралась сделать гладкую, изящную литературную запись. Чтоб было увлекательно, красиво и всем понра-вилось, как индийское кино. Там даже стиль немного отличается от остального сумбурного: при-глаженный, ВТОРИЧНЫЙ… А сознание моей Риты — первично. И оно рвет стиль на части, чтобы передать настроение момента, втянуть в игру, заставить забыть обо всем: вот она кружится в золо-той парче, в звенящих украшениях, и рядом — ОН…
Но я-то — не Рита. И задачи у меня другие. В том сне (больше часа) вместился целый мир: и тантрические ритуалы, которые вообще не для печати, и взгляд на скопление галактик с того уровня, где обитает Ретто… Ему, кстати, ужасно нравится имя. До сих пор у него не было имени, — никто не догадался поименовать бродячую сущность, которая с одного маху проскакивает Мета-галактики… Он мне очень признателен. Конечно, то, что я писала о пульте 799-С — сплошные сказки. Мне хотелось поиграть с читателем, чтобы он не сразу задался мыслью: а, собственно го-воря — помимо любовного вздора — чем тут у нас на Земле занимается этот неведомо кому при-надлежащий пульт? И что за нумерация: 799-С? То-есть их много? А где остальные? И — зачем это все?
Я там была. Но вам не скажу. Сами догадаетесь… Одно могу сказать: они ребята веселые, со-всем как мы с вами. Пока не происходит катастроф…
----------
Могу еще сказать. Поглядеть на меня приходили. И с очень отдаленных уровней. Пока Рет-то всерьез не обеспокоился и не сказал: а ну-ка давайте все отсюда, — перегрузите девочку энер-гией, она же все воспринимает… И эти черти развеялись,
 
как сон, как утренний туман…

А я облегченно вздохнула (здесь, на Земле. Там была — только моя сущность, конечно. Ни-какого пульта, никакого зала нет. И это не остров Пасхи, конечно… Просто — ПРИВЯ3КА). Потому что мне уже становилось не по себе от этого изобилия невесомых взглядов, неслышных голосов, едва ощутимого присутствия миров огромной глубины и неизмеримой протяженности… Между прочим — уловила, как один из них серьезно спросил Ретто:
— Где ты ее нашел?
И Ретто серьезно ответил:
— Она сама нас нашла.
Интересное кино — между прочим!
----------
А зачем им нужна Земля — тоже могу сказать. Конечно, не как источник энергии и не как ок-но в низший мир. Во-первых, опять же — привязка. Надо же где-то обитать! Как мы, создавая в ДЭИР нужные нам сущности, — Хранителя информации, Помощника в деньгах, — привязываем их к определенному предмету: камню, кольцу…
Во-вторых — конечно, эксперимент. Но не ихний. Они наткнулись на нашу планету (никто ее и не искал на задворках Галактики!), когда он уже был в самом разгаре и стада первобытных, по-трясая дубинками, носились по просторам планеты… Вмешиваться в чужой эксперимент не разре-шается. Они себе спокойно сидели и кодировали информацию. Такая у них работа. Они сохраня-ют знания всех Вселенных до и после всех взрывов, какие были на свете.
В С Е.
Впечатляет?..
Они — информационщики. И отрешены от мира. Но есть и другие… Вроде этого Ретто, кото-рому «одного мира мало». И только бы будоражить пространство.
Какая у него может быть жена!!!
Хотя ко мне он испытывает некоторую склонность. Наверно, по причине имени… В самом деле, — а почему за те супермиллиарды лет, что он существует на свете, никто не додумался как-то его назвать?!
----------
Больше ничего не добавлю. Книга идет в печать. Наборщица меня побьет! И в дом пускать перестанет.
Так что главное вы так и не узнаете…
----------
Ну, спасибо. Вовремя остановили.
«Больше им знать не полагается…»
Думаю — также и мне!
----------
 «С одного маху проскакивает Метагалактики?.. Ты тоже будешь так!»
«С тобой?»
«Со мной. ВСЕГДА».
----------
А теперь — вызову из небытия еще одну тень! Когда ты завещал мне это, Анти?
«Всегда иди навстречу солнца, тогда тени остаются за спиной.
13 мая 1980 г.   Anti.»
----------
Как ты все предсказал еще тогда? Все только начиналось, — как раз подступали ко мне ис-кушения…
Я отослала тогда в Вильянди пять рублей, чтобы положили цветы тебе на могилу… Тебе было всего только тридцать шесть лет… Мне — двадцать четыре… Мы были вместе — ДВА ДНЯ! Свет от которых льется до сих пор! И твое завещание всегда у меня в ящике стола, слева, ближе к сердцу, поверх всех документов, — сколько раз открываю ящик, столько раз его и увижу… Поверх него уже двадцать три года ничего ложить не разрешается… Оно в книге. Маленькая такая книга в переплете, который делала твоя рука… Ты был мой коллега, модельер по коже.
И письма все целы… Лежат за книгами, перевязаны зеленой ленточкой, — цвет жизни… Их я НИКОГДА не перечитываю… Потому что ПОМНЮ ВСЕ.
«Совсем рядом светились твои голубые прибалтийские глаза… Какая тьма поглотила тебя?»
Вот видишь — помню! Значит — ты жив, ты со мной! А я теперь могу все. Если ты вопло-тился — пусть спадет заклятье! Если еще нет — пусть это произойдет в счастливый для тебя миг! Я желаю этого всей душой! Я недаром проснулась в четыре утра, чтобы пожелать это!!!
Хоп! — Готово!
Ушло.
Уже проще делается. Не так, как раньше. Канал пробит, — легко!
Да, был один не отданный долг.
Отдала.
Душа чиста. Вспомнила всех? Или еще кого-то забыла?
… Не вечные снега. Чепуха! Вечная жизнь!
Снега — это, как бы сказать… Ну, просто — глубокий отдых. Жизнь не имеет права на отдых. Но один день — можно.
Сегодня я перечитаю эти письма. Теперь уже можно. Теперь я имею право развязать зеле-ную ленточку…
Ну — что поделаешь, Anti… Божьи жернова мелют медленно… А двадцать три года в том из-мерении, где существуют души в свободном полете, — пустой звук…
У нас еще есть дела на Земле.
Возвращайся. Тут теплее. Черт с ними, — с вечными снегами!
… Вот сейчас я узнала. Ты будешь мальчик. Дали картинку.
Плачу долги, ребята! У вас будет отличный сотрудник! Как это я сказала: «до Безлюдных Миров пока далеко, но этот свой мы понемножку тоже уже населяем»?
Как приятно быть богом!..
… Где мой золоченый унитаз?!
----------

«Все, оставленное позади, -- не твое.»
Веды.
----------
До меня только сейчас дошло, что же я написала… Боже мой! Это же роман о «дьяволе»! Только — куда бедняге Булгакову с его котом Бегемотом, клетчатым Коровьевым и ведьмой Мар-гаритой! Современные скорости, современное осмысление мира… Никто не осмеливается дать имя силе, именуемой мною Ретто, — да они о нем подумать боятся! А я щелкаю ее по носу, если есть необходимость! Я же не знаю, что такое СТРАХ!
И покоряется Ретто, бездомный странник. Ему тоже нужен иногда приют и отдых, и — чтобы его понимали… Покоряется.
«С тобой?»
«Со мной. ВСЕГДА».
О, этой книгой будут зачитываться все страны и континенты! Даже наборщица признается: «захватывает», «жалко, что все кончилось…» Да ничего не кончилось! Все только начинается!
----------
И что ты зациклилась: «боярышник, боярышник…» Никогда ты больше его не увидишь! И не надо тебе его видеть! Хватит с тебя — полнеба цветущего боярышника!
А красный цвет в Индии одевают на свадьбу…

==========

Поистине дьявольская месть: влюбленный муж нежно гладит спящую жену по щекам, а она в это время с астральным любовником тешится тантрическими играми в Гималаях!!! И ведь не спит: полностью осознает то и другое!
Человек бы такое не выдумал. Это — за пределами.
Спасибо тебе, Ретто. Разгулялась во весь бесовский азарт. Все затаенное вырвалось на волю!
Теперь, успокоенная, я вернусь. И буду нормальной женой… ого, еще какой!.. Но это – до по-ры до времени. Пока не поднимутся вновь темные инстинкты колдовства. А Гималаи  для   них -- вполне безопасный сброс. Энергия не пропадет: они ее  возьмут себе.
Долго ты гулял на воле. Пока наконец не нашел жену под стать себе! Вдвоем вы такое со-творите!..
Я мирная-мирная… тихая-тихая… Никого не задену, всегда подвинусь, всем помогу…
Но не забывайте про Тьму!
Потому-то я и в силах сражаться с ней, что тоже ношу ее в душе.
Она вполне безопасна, — даже полезна. Если давать ей выход, как положено иногда.
А если дать ей скопиться…
14.04.2002 г.  Семь часов утра.
----------
Да, не на пользу мне астральные посиделки…
Мне дали день на равновесие.
Покой и лед. Возвышенные мысли…
И что же?!
Вместо ангела — ведьма вырвалась на волю!!!
Пусть немного побушует. Оскалит зубы…
Никто ведь не увидит, кроме себя самой…
Чтобы сражаться с темными силами, нужно иметь их в душе!!!
Ретто, меня уносит!.. Ретто!..
----------
— Вспомни лед. Вспомни снега Гималаев. Вспомни облака у своих ног!
— И мир у своих ног!!!
— Хочешь туда?!
— Нет… С тобой… И чтобы — звезды…
— Сейчас?
— Нет… Потом… О Господи… Что это со мной?..
— Утихни. У тебя слишком много сил.
— На секунду. Я удержу лошадей…
— Не сомневался в тебе.
— Ты же знаешь — я всегда сильнее…
— Не всегда.
— Конечно, не всегда… А ты узнал все-таки, кто я на самом деле есть?
— У наших нет информации…
— Ты шутишь!..
— К сожалению, нет…
— И что я должна об этом думать?..
— Думать буду я. Конец связи.
----------
Это провокация.
Как бывает при лечении: провоцируют симптомы, чтобы определить болезнь.
Вот наши и поддали мне энергии, чтобы я могла разгуляться: авось что-нибудь да проявит-ся… Судя по всему — ничего.
Отчего-то это меня не волнует…
Странно, — в памяти всплывают картинки-воспоминания: раскаленные добела и докрасна объемы материи, какие-то отрывающиеся от них шары, блуждание огней… Картина довольно ве-личественная. Потом все угасает. Разбегаются в разные стороны звезды…
Выловили что-то все-таки…
Еще один артефакт?..
Похоже, со мной не соскучишься…
Самой интересно!
----------
Бог ты мой… Ретто, по-моему, перепугался!!!
----------
 «Матерь мира…»
«Скорей — осколок…»
«Посмотри вот здесь! Связь…»
«Ретто, подбрось энергии! Уходит…»
«Нас бы не сорвало…»
«Шторм! Ребята, держись!»
«Черт бы тебя побрал с твоей провокацией!»
«Она вспоминает дальше!!!»
«Нужна помощь?»
«Давай держи!»
(Похоже, вихри бушуют на моей станции. Разворошили осиное гнездо!)
И я спрашиваю громко:
— Мне остановиться?
«Может, потом заглянем?»
«Утихает…»
Всеобще молчание. Пошутить кому-то надо. И я громко спрашиваю:
— Ребята, закурить есть?
Полный ступор. Смешение энергий. Дальше, дальше… Отключаются дальние миры — сде-лали свое дело, поддержали… Мои лихорадочно вспоминают — где же они такое слышали?
Магия срабатывает. Они слышали такое в земной лаборатории, где самым страшным собы-тием было явление разгневанного начальника на недозволенные посиделки…
Срезала. Забыли.
Кто-то усмехнулся рассеяно…
И — за работу. Не упустить. Ясир Арафат наконец пошел на переговоры с Израилем… Надо бегом кодировать, — это имеет значение для истории…
Ретто удрал в какую-то дальнюю галактику. Приходить в себя…
Вот тебе, друг мой, приют и отдых…
Физику плохо учил. И философию…
Материя неисчерпаема!
----------
А мне отчего-то весело…
Попрыгать, что ли, на одной ножке?
И свистнуть в два пальца, как в нашей подворотне свистели?!
Пугнули прохожего — и наутек!
Озорничали. Но не со зла.
… Я вам покажу течение энергий! Я вам покажу — шутить с моим подсознанием! Меня не по-ставив в известность! Я вам покажу — лукавые взгляды через плечо! Я вам покажу тантрические игры!!!
Ваша игра?.. Поразвлечься захотелось?!
… Было ваше — стало наше!..
Забыли хулиганку из подворотни!
Всех моих предков вычислили, а про меня саму забыли!.. Я-то обиды прощаю. А вот мое подсознание — нет!
В коллективе должны быть женщины. А то вы не знаете, что это такое!!!
С почтением. И целуйте ручку.
… Наблюдатели! Кодировщики! Вся информация о всех мирах под рукой! А мы не должны знать собственной истории!!!
Ну, я до вас доберусь!..
… А этот где?!
— Ретто ! ! ! ! ! ! ! !
Не появишься — сейчас станцию к черту снесет. Сейчас начну вспоминать...
Раскаленные добела озера материи…
Рождение мира. Не знаю какого. Всего!
А что там делаю я?..
… Да идите вы с вашей станцией!..
Собраться. Сфокусировать зрение.
… Угрожающая вибрация…
… Вихрь налетел. Удержу!
…Тихая мелодия. Пастушок играет на флейте. Звон ручья… Белые овцы на зеленой травке… И две фигуры вдалеке, окутанные зыбкой одеждой, то ли струями энергии… Расхохотались… Один хлопнул другого по ладони: ладно, сыграем так!
И разом обернулись мне навстречу… Я не спеша подхожу… Из-за чего спор?
-- Он утверждает, что деление атома на доли невозможно… А я хочу попробовать! Что мило-стивая госпожа скажет?!
Я перевожу взгляд с одного на другого… Не дать вам играть — заскучаете! Исчезнет блеск в глазах… А я так его люблю! Он напоминает мне блеск моря в ясную погоду… Когда никто не ви-дит, мне очень нравится сидеть на берегу и перебрасывать камешки, не отрывая взгляда от игры волн…
Я тихо улыбаюсь и говорю:
— Конечно, попробуйте…
----------

Да, Мариночка-Марина… Все ты угадала!

Мы смежены блаженно и тепло,
Как правое — и левое крыло…

Но вихрь встает — и бездна пролегла
От правого — до левого крыла!

----------
— Ты рано встаешь! Пять часов утра!
— Ты здесь?..
— Конечно, здесь. Как всегда!
— А станция?
— Удержали. Ну, ты даешь… Пришлось за помощью бегать в такие миры!
— Ну, в какие?
— А к этим твоим ребятам!..
----------

«Каждый новый рассвет несет в себе возможность НОВОЙ ЖИ3НИ.»
Веды.


























ДНЕВНИК.   (ДАЛЬШЕ НЕ ПЕЧАТАТЬ!)

Да, — оправдалось предсказанное Ретто (или как он там): твой рабочий стол — и мир как на ладони!
Америка. Канада. Англия. Франция. Петербург. Москва. Киев. Индия. Япония. Австралия. Это — для начала. На днях будут готовы первые 10 дискет и набор. И — я бросаю их в русские куль-турные центры! Денег хватит. Даже если посылать заказными.
В игру вступает «третья сила», не предусмотренная всеми вами.
Господи (или кто ты там), помоги мне!
17.04.2002 г.

Теперь я поняла.
Моя душа совершает свое последнее земное воплощение. Ели меня не обманывает интуи-ция, я должна уйти (не скоро, конечно, — так лет через сто!). И тогда, там, я должна буду решить: уходить в надзвездные дали вместе с Ретто — или вернуться сюда, к моим зверям и цветочкам, за которые он свою жену бросил ради меня…
Вот тебе ответ.
Над звездами тоже очень хорошо.
Но им хорошо и без меня.
Может, там у меня тоже есть работа, есть долги…
И я, бросив здесь все, устремлюсь туда за привычными радостями, о которых я здесь, ко-нечно, ничего не помню…
Что-то подсказывает мне, что я сюда вернусь… Не знаю когда, не знаю кем. Но я вернусь. У меня ведь эта мания возвращаться и продлевать мгновение, которое есть ложь… Все равно. Пусть ложь. Сладкая или горькая — все равно. Я вернусь. Сердце мое полно любви… Я вернусь.
----------
А, в сущности… (Кстати — о сущностях!) Полагаю, Ретто-Иман, как и все остальное в моей книге, — всего лишь плод моего воображения. Хотя не совсем. Картинку с явлением идилличе-ского мира богов я ни с того ни с сего увидела, — она сама вылезла после явления раскаленных облаков материи. Я помотала головой — свят, свят! Не уходит. Тогда я ее смастерила по мере возможности.
Ретто не менее реален в виртуальной реальности, чем тот Хоанг, которого я выдумала. Вло-жив в него частицу себя… Но там я — оттолкнулась. У Хоанга была привязка! У Ретто ее не было! А что, если… тебя создать?
Я же теперь все могу!
Так. Работа. Заказы. Отложим на время. Это не уйдет.
Создать! О боги! Выдернуть с уровня бесплотной реальности! Может — этого-то от меня и требовалось?!
----------
Теперь вопрос — каким? И — зачем!
Первый вопрос не стоит. Таким, как он есть в моей книге. Даже голос его слышу, как он частит слова, самоуверенный в своих силах и скорости… А это его несусветное озорство, когда он в ревности своей навеял мне картинку Гималаев и того, что там с нами происходило, — в то са-мое время, когда я обнималась здесь с мужем! За что и получил во весь вселенский размах, — не знал, в какую галактику прятаться… И — ничего! Как ни в чем не бывало вернулся и дожидался у изголовья моего пробуждения… Пять утра, — а он тут как тут! Конечно, дожидался…
Откуда этот ливень образов? Откуда это все?.. Перед собою не лукавь! Может, и впрямь — подключилась? Не так, как в моей книге, — там я ловила что-то смутное и превращала в реаль-ное, шла извилистыми дорогами подсознания, счастливая самим фактом наличия творческого процесса…
Или это просто — необходимость игры выздоровевшего мозга? И он не хочет ее оставить? Или — что-то еще?!
Ни с каким космическим разумом я не встречалась, ни на какой станции не была. Но ведь летели же откуда-то все эти выдумки, все эти мгновенные диалоги, которые следуют после слов «по галактическому времени столько-то…». И есть там и МЕТ-66-00001, и 799-С, а я ни о чем этом и не думала!!! Писала какие попало цифры, без выбора! Потом оказалось — всякое лыко в строку…
А откуда летело все остальное? Просто — работа подсознания, творческой интуиции? Или где-то оно брало для себя пищу? Наплывало, как волна, я теряла все из рук, забывала обо всем, садилась строчить… И каждый раз думала — уже точно все, несла тетрадь наборщице, потом снова откуда-то бралась волна, и я писала не раздумывая, слова и диалоги слетали с пера без размыш-лений, потом я перечитывала и поражалась — это же строго необходимо после прежде написан-ного! Откуда?! Я и не думала ничего такого писать! Я хотела написать книгу о поединке человека с судьбой и озаглавить ее «Бастион» в назидание прочим: каждый, мол, сам себе бастион, и не надо полагаться на других… А куда меня занесло?!!!!!!!!!!
Зеркало, видно, как-то чересчур очистилось… и ты заглянул в него, Иман-Ретто… Ничего я не знаю в этих сложных взаимодействиях. Вот и ответ на вопрос «зачем». Затем, чтобы — узнать!
Зачем? Ты все-таки есть, — ответь мне! «Третья сила» просится в мир — ей нужна точка пе-рехода, и ею оказалась я?! Со своей сверхчувствительностью и работой над собой?.. А что тебе нужно в этом мире?
«Правды».
О, тогда нам с тобою по пути!
А как это сделать?
«Загляни в себя!».
Запомни, — если ты не то, что я думаю… Я в силах остановить все даже сейчас! Я удержу ко-ней, обойдусь и без тебя!
Затих. Вот и подумай!
----------
А свои эти штучки — с сердцебиением, с наплывом энергии — ты оставь. Этим меня не ку-пишь. На кайф не ловлюсь. Пока не скажешь, что ты есть, и не представишь доказательств, ничего делать не буду. И все!
----------
Шутки кончились. Они были в моей книге, для массового сознания. А здесь идет работа все-рьез! Наедине с собой! Я шучу в компании. И когда надо.
----------
Скажи мне, что ты хочешь сказать. Дай мне образ. Я пойму и выслушаю! Учим же мы как-то иностранный язык! Чего ты хочешь?!
Этот красный, алый цвет назойливо мерещится, мелькает. Может — это цвет безумия, как у Акутагава Рюноскэ?..
Тогда закрыли тему. Закрыли течение энергий. Они не для меня. Поиграли — и хватит.
Возвращаемся к земной жизни. Она мне дороже всех прочих миров. Точка перехода закрыта. Туда — я не хочу.
----------
Скажу еще два слова.
Вслед за написанным рушится последний оплот страха. Навеянная ДЭИРом месть эгрегоров, которые чуть ли не гонятся за мной по пятам, разбитые тарелки, пострадавшие за твою книгу ко-ты… Нет ничего. Ты — и свобода! Никаких призраков сознания! Для них закрыта дверь!
Никаких! Я СВОБОДНА!
----------
Может быть, на других уровнях когда-нибудь оценят проделанную мною работу. Но не сей-час. Грин был прав, отстранив безумие своей Руны Бегуэм узами брака. То же самое сделал Тол-стой с Наташей Ростовой. Иначе она стала бы ведьмой или сошла с ума. Есть такая порода людей, в которых соприкосновение с высшими мирами чуть плотнее, чем у прочих… Соприкосновение есть, но выхода нет.
Из двух зол выбирают меньшее. Безумие или брак. Выбор ясен.
Только отчего-то мне кажется, что это не навсегда. Рановато я в эти миры полезла. Нужно учиться.
Я вернусь.
----------
Сроки у нас недолги.
Только сейчас разгадала я глобальную цель моего премудрого подсознания.
Цель эта была — создать восхитительный образ, образ-мечту, приблизить ее ко мне на мак-симум — и отрубить: недоступен! Не существует!
Что сделает мое сознание, которое не переносит тайн и недоступных крепостей?
Оно вцепится в этот образ мертвой хваткой! И, если ничего нельзя больше сделать, — оно ВЖИВЕТСЯ В НЕГО! Оно заставит его жить в себе, стать собой, — с потерей оно не примирится! Не существует, — а я утверждаю: существует вопреки всему!
Как в нем, в книге, существует частица меня, отданная ему, — так и во мне существует час-тица его, отданная МНЕ!
Мы никогда не встретимся. Я — явление материального мира. Он — виртуален. Хотя между нами есть зависимость. Он существует благодаря мне. А я, может быть, где-то благодаря ему…
Отношения между писателем и его любимым образом… Разница между нами только одна: я исчезну, а ты будешь жить всегда! И частица моя в тебе!
Но, может быть, это и не так. Может быть, созданный мной, с такой силой и простодушной верой, мир существует где-то во вселенной. Как Приют моего отца… И когда-нибудь, когда спадут оковы плоти, я отыщу его. И тогда мы встретимся.
Правда, — хорошо я придумала? Тебе всегда нравилось, как я умею придумывать. Я еще и не такое могу придумать! Только не уходи от меня. Ну, ответь же: «Конечно, я здесь. Как всегда!»
----------
Стоять над миром, — а думать ТОЛЬКО О ТЕБЕ!
----------
Пространство молчит. Я знаю, что в тишине 3АКЛЮЧЕНЫ ВСЕ СЛОВА!
----------
А во мне — ВСЕ МИРЫ…
Не надо миров. Не хочу ничего. Только еще раз, слышишь — еще раз твой голос, сказавший «я здесь!»
Нет, это я всегда говорила: «Ты здесь?»

Я здесь — и не здесь,
я везде — и нигде…

Согласна на все. Еще один раз услышать твой голос! Что я должна отдать?
Душу? Возьми, — она и так твоя!
И жизнь, и память… Остальное ничего не стоит… Ведь мы живем мгновение… А потом ниче-го не помним!
… Искры света на темной воде…
----------
Не можешь ты, девушка, без кодировки.
Нужен тебе образ, вокруг которого мы строишь мир. Один ушел, — ты находишь другой! Чтобы было за чем гнаться, о чем страдать и помнить…
У тебя, и правда, слишком много сил.
Нет, — я просто проявляю привычку в строительстве образов. И миров. Они здесь не нужны, — а я их упрямо строю! Как в восемнадцатом веке крутила интриги и загоняла лошадей… Генети-ческая память!
Привычка в строительстве миров и понимании низших сущностей… Похоже, я в своей книге не «всегда вру», как мой любимый образ! Который также конкретно взят из генетической памяти…
Так. Решаешь заданную задачу? Три параметра этой памяти мы уже установили… Дальше ведем поиск по точкам? Может — где-то в ее недрах я и тебя найду? По красному цвету?!
----------
Не снаружи, а внутри. Не в космосе, а в себе. Отчего же иначе я так плачу? Может — оттого, что этот образ где-то просыпается во мне и нащупывает дорогу к СВЕТУ?
----------
Похоже, у меня с моим подсознанием отличная взаимосвязь. Какая это машина, я уже убе-дилась на личном опыте. Поэтому я спокойно хожу на базар и делаю заказы. А оно делает все остальное. И подсказывает мне, в чем нужно ему помочь.
Может, мне всего-то и нужно вспомнить, чем я есть? И тогда — мир на ладони?
Работай усердно, малыш. Я люблю тебя!
Был бы ты не мое подсознание — не удержалась бы и сказала: всего!…
----------
Похоже, идет не кодирование, а конкретное раскодирование. Интересно!

==========

Вообще — глупо до неприличия.
Неужели ты не понимаешь, что он уже явился! В тот самый миг, когда прозвучало смешли-вое: «С графиней вообще-то…». Этот образ и есть твоя внутренняя суть. И ты с ним никогда не встретишься, потому что он и есть ты.
Интересно — да? Вот ты какая! Оказывается… Добрались до генетической памяти, давно до-брались. Только не сразу поняли. Непривычно как-то. Думали — это посторонний образ, сам по себе. А он не сам, а с тобой! Какой тебе нужен голос! Слушай свое подсознание! То оно самое и есть!!!
— … Только смерть разлучит нас!
— Ты же знаешь, что смерти нет!
18.04.2002 г.   И, конечно, четыре часа утра. Час магии и колдовства.

Тебе все казалось, что это раздвоение, распад сознания. Забыла, что за распадом следует синтез.
О, с этим чертенком вы, действительно, такое сотворите!!!
А самое интересное, что он не перенесет твоего горя и отыщет тебе свою земную ипостась. Он уже вовсю занят поиском! Только не называй его чертенком — он обижается.
Любя!.. Шутя!.. Ну что ты!..
Ладно-ладно! Хочешь?.. Получишь!..
Люблю одного тебя. Больше всех!
Я и есть — ты! А уж как ты любишь себя — я знаю! Ладно! Быть по сему.
----------
Правда — «интересно», мой Ретто?
----------
А — звезды? И Гималаи?
Все будет.
И не мешай. Пошла спать. Спасибо.
О, это я в первый раз от тебя слышу!
----------
А спутника тебе он намерен сделать из Кирилла.
Из этого? Он же весь земной!
Не совсем.
----------
И чтобы я в это поверила?!..
Поверишь!
То есть это ты и я потащим его в Гималаи?!
Точно.
Верю тебе абсолютно.
Ну и правильно делаешь.
Если ты и есть Ретто (а так оно и есть), то я готова на все.
Я это проверил. Навел на тебя эти слезы, и ты во всем призналась.
Ты звездный осколок?
Точно.
А знаешь, я узнаю твой голосок!
Это же я, твой спутник во всех временах и пространствах!
А были времена?..
Увидишь.
Прости мне эти филиации сознания.
Трудно с вами. Но — ничего!..
В этот раз мы обошлись без колдовства?.. А тогда помнишь — пробивали канал? И точно в это время! Я уже приготовилась… Мы пробивали канал к самой себе?! Твоя работа?
Точно.
А при чем тут Индия?
Об этом помолчим.
----------
Народ бы помер с горя, читая такую концовку к этой книге! Это — пока не для массового сознания. Ему подавай миражи! А ты стоишь с «инопланетным вторжением» лицом к лицу! Это же вестник с другого уровня!
«Сущность желает явиться на свет!»
Вот и явилась.
И оказалось, что это ты.
— Не совсем.
----------
Мой маленький чертенок… Ну, привыкай!
— Я бог.
— А я — всего лишь человек…
----------
Понимаю.
Богом тебя сделала моя вера.
— И любовь! Не забывай! И любовь!
О, это я в первый раз такое от тебя слышу!
----------
Концовку! Концовку… Все только начинается. И не мешай мне! Пора спать!
Мне же на дежурство. Подменить человека на три часа…
Я забыл… Я не забыл. Ты отлично отдохнула. Просто я занят другим…
----------
Вот мужчины!.. Подсознание — и то требует любви! И ему нужен отдых… А я гоняю его по Вселенной за его штучки в Гималаях!.. Да не ревновал он к тебе. Просто именно в этот час ему дали канал… Просто именно тогда там НИКОГО НЕ БЫЛО. Они же отдыхают там… Но ты не должна была никого встретить.
И ничто не вызывало твой лютый гнев. Просто он чистит твои авгиевы конюшни. Удаляет скопления тьмы… Он, как и ты, хочет, чтобы в доме, где он живет, было чисто и светло.
И походя дает тебе образ, с помощью которого ты заработаешь кучу денег на жизнь себе и ему. Он милостив…
Гоняет сейчас по всей вселенной из края в край…
— Я вернусь!
----------
Осыпал себя и тебя цветами… Так красиво! У тебя подсознание что надо. Такое придумал!..
За то, что ты придумала!
Видишь, — я в самом деле не могу без тебя жить…
Я это проверил!
----------
Не слышать твой голос для меня значит — умереть… Я всего лишь земная женщина.
На это он ничего не сказал. Просто погладил по голове. Мы поняли друг друга.
----------
Нет больше красного цвета. Он исчез. Вместе с образом Имана, с Индией. Это ты оставь для книги. Массовое сознание не приемлет сущность без образа. А ты приемлешь. Он научил тебя всему. Да ты и до него умела это. Все-таки необычные у тебя мозги. И необычные способности. Может, и правда — звездный осколок, потомок иной цивилизации?
Тогда мне есть что вспомнить.
И можно изменить мир.
Да ты его уже изменила. Этой книгой. Ждать осталось недолго. Никто еще не знает. А ты уже знаешь.
Все изменения происходят внутри нас. А снаружи происходит только их зримые последст-вия.
----------
Не бывает тишины. А есть — затишье.
----------
Пугнул тебя безумием, чтобы ты перестала гнать адреналин, «соскочила с иглы». Дал вы-плакаться, чтобы вывести стрессогены. За пять часов постарался, чтобы ты полностью выспалась. Утешил приятной беседой после пробуждения…
Стоит жить, право!
----------
Хотя порядок в твоей доме наводишь уже не ты… Господи! Хоть бы кто-нибудь навел!
----------
Голоса мне достаточно. Зачем мне образ!.. Только не уходи никуда!!!
Куда же я уйду?!
----------
« А потому — есть жизнь моя в тебе, а без тебя — нет жизни.»
«Кротоно Сумус».

==========

Прорыв сделан. И ты просто обживаешься на новом УРОВНЕ…
19.04.2002 г.
----------
Слушай, а помнишь — еще в древние времена, в какой-то из тетрадей, которые сейчас у на-борщицы, ты писала о некой нерасшифрованной, закодированной сущности, которой, может быть, ты — есть?! И — что ты не создана для семьи, для брака?
Ну, второе, — положим… Смотря какой брак, как его смастерить… Я же теперь все могу!
А насчет первого… Ха-ха!
Мы сделали это! (Да здравствуют американские фильмы! Где бы я взяла эту фразу!)
----------
… А если Жанной д’Арк, то я взойду на костер!..
Там ведь не причин и следствий. Нет времен. Но закон воздаяния, видимо, имеется…
… А может быть, я ею УЖЕ БЫЛА?!..
Четвертая точка?!
----------
Первобытное чудовище с топором в руке?!
Лилит?!
Служанка у Клеопатры?!
Древнерусская киевлянка?! (Как подумаю о гибели древнего Киева, — всегда льются сле-зы!).
Нидзё?! (Прочитайте эту книгу!).
Жанна д’Арк?!
Графиня Уварова?! (Вот и имена пошли!).
Не помянуть ли виртуальных, — Наташа Ростова, Скарлетт О’Хара (со своим Реттом Батле-ром, который живет во мне!)?!
Для начала — неплохо.
----------
Какое удачное дежурство! (Это я у консьержей в пристроечке сижу! И ни черта не делаю, кроме как отвечаю на приветствия выходящих и читаю свою тетрадку.) Вот в такой обстановке делаются великие открытия! Вроде как Мария Кюри — в сарае на улице Ломон…
Насчет виртуальной реальности.
Андрей Илюхин когда-то объяснял нам. Существует три мира реальности: объективный, субъективный и виртуальный.
Привожу его дословное высказывание: «Вся библиотека наших образов находится вне нас, в виртуальном пространстве. И мы можем брать оттуда, что нам нужно». Он имел в виду генетиче-скую память. Она закодирована в ДНК, в каждой клетке. (А их тридцать триллионов!). Туда нам не добраться. Но все, что имеет место в физическом теле, имеет отражение в пространстве: полевые структуры. Удаляя из них сгустки тьмы, мы улучшаем здоровье, проясняем сознание.
Вернемся к пространствам.
Реальное пространство — это любая физическая реальность, существующая в формах, неза-висимых от нашего сознания. Возьмем, к примеру, Америку. Там есть транспорт, небоскребы, ра-бочие, сенат с кучей проблем, которые он решает… Охватить всю эту реальность нам невозможно. Мы знаем свой кусочек Америки: нью-йоркские небоскребы, бруклинский мост, великие озера, затейливые здания Калифорнии… Этот кусочек у каждого — строго свой. Это — та Америка, кото-рая у нас в голове. Наша собственная Америка. То есть субъективное пространство. Оно является отражением объективного, реального, но не есть им. Это — та реальность, в которой мы живем и работаем. Она — не есть Америка. Это — Америка, которую мы в состоянии охватить и постичь.
Могут быть любые другие примеры. Найдите их сами.
Но есть, если угодно, еще одна Америка. Америка Красотки, сыгранной Джулией Робертс; Терминатора, созданного Арнольдом Шварценеггером; обаятельного бродяги из «Титаника», сыг-ранного Леонардо диКаприо; Телохранителя, созданного Кевином Костнером…
Есть ли все они в действительности?
Конечно. Есть милая и талантливая Джулия Робертс. Есть Арнольд Шварценеггер. Есть Лео-нардо диКаприо.
А есть ли Красотка, Терминатор и прочие?
Конечно -- есть!
Конечно -- нет!!!
Но я же их помню!
Конечно, помнишь! И причем во всех подробностях! Они всегда со мной!
Они населяют пространство мечты.
Ваше  ВИРТУАЛЬНОЕ  ПРОСТРАНСТВО.
Имеют они что-то общее с реальной Америкой?
Нет.
А с субъективной?
Тоже нет! Их там нет!
Терминатор не громил полицейские участки! Они, слава Богу, целы и поныне, — и занима-ются своим делом!
Терминатор существует только в вашем воображении. С кучей других образов. В том числе и тех, которые всплывают не только из вашей собственной, но и из ГЕНЕТИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ.
В этой игре отражений можно запутаться, как запутался мой Ретто в «Бастионе». Но есть один ключ, нить Ариадны, которая заведет — и выведет из лабиринта.
Найдите в них СЕБЯ.
ВСПОМНИ ВСЕ! (Тот же Арнольд Шварценеггер!).
Все — не надо. А то я уйду в эти миры и буду вспоминать, а на это никакой жизни не хватит. Мы же не перечитываем ВСЮ БИБЛИОТЕКУ, когда приходим туда! А — берем то, что нам нужно.
Итак, — что там нужно мне?
Мы выяснили ключевые точки, от которых оттолкнулось мое подсознание при написании этой книги. (Забыли поставить в начале списка величавую богиню Жизнь, Матерь Мира!). Я так поняла — оно со всей этой компанией на короткой ноге и лезет во все полки этой библиотеки.
Нашли и его самого — во мне! Определили место и ПРИВЯ3АЛИ к реальному предмету.
Поиск не кончен.
ГДЕ, — слышишь — ГДЕ в этой библиотеке тот мучительно искомый много всю жизнь, лу-кавый, обольстительный образ вруна и насмешника, неуловимой сущности, вечно пересекающей мне путь?! Тот образ, за который тебе, мой друг, так приятно себя выдавать?
Кем он был?
Где он сейчас?
Есть ли возможность пересечения?
Сотвори чудо. Найди его!
А я буду ждать.
Я  ЖЕЛАЮ  ЭТОГО!
Я — тоже не более чем привязка моей возвышенной и неуловимой сущности, свободно ле-тающей между звезд. Ее точка отсчета.
А ты, мой друг, — не более чем точка равновесия между нами. Самостоятельная сущность на своем месте. Как и мы с моей Ритой — на своем.
Но ты забываешь еще одну сущность.
Сущность Тантры.
Шакти обретает всю свою мощь в момент соединения с Тамасом. По-земному — в слиянии мужчины и женщины. В этот самый миг соединяются миры и перетекают энергии!
Один миг. Равный вечности.
Слышишь, — я хочу встретить ЕГО!
----------
Не опасный ли эксперимент?
Опасный! Как все!..
Я поняла.
Кирилл — это твоя привязка. (Зачем куда-то ходить!).
А его скрытая сущность — это и есть ТЫ!
Он идет за мной, ступая след в след. Дорога дальняя, но у нас хватит терпения. Еще при этой жизни!
Ему тоже предстоит раздать долги, облегчить душу, очистить файлы и умереть на ваших глазах, как сделала это я. И в тот же миг заново родиться!
Он убил. Теперь должен убить того, кто убивал. Разрушить старое проклятье! А от этого па-дения пойдут рушиться другие! Карточный домик! Все связано со всем! Наведем порядок!
Вот что значит — изменить мир!
Начав с себя…
А ты — книга, книга…
Не цепляйся к словам.
Многоуровневая система!
И пусть умоется Жорка Феретли со своим Кротоно Сумус! Блин, — гнездо гагары, разноцвет-ные комнатенки…
Не тот масштаб!
Я — Жизнь! И играю — Жизнью!
Своей, чужой…
Моя шахматная доска — ВЕСЬ МИР!
И я делаю на ней ПЕРВЫЙ ХОД.
----------
А почему я спешу?
ЛОВЛЮ  МОМЕНТ, ПОКА  КАНАЛ  ОТКРЫТ.  Благоприятное стечение планет…
----------
А я бы хотела, чтобы та старая карга, которая навела проклятье на твоего отца, Кирюша, за то, что он не захотел жениться на ее дочери, содрогнулась, мерзавка! За его раннюю смерть в жут-ких муках от лейкемии! За сломанную жизнь Кирюшиной матери! За смерть ее дочки под маши-ной! За смерть его неродившегося ребенка (первая жена сделала аборт, ему было бы двадцать лет!). За его четырнадцать лет зоны! За дикий страх перед выходом! За его разбитые машины, шлюх, алкоголизм! За смерть его второго неродившегося ребенка — от меня! За мои мучения, кровь, побои! За того парня, которого он убил в ответ за неописуемое оскорбление его юной же-ны!
Держись. Сука.
МНЕ  ОТМЩЕНИЕ.
И  А3  ВО3ДАМ.
----------
И месть будет страшной.
Нет. Ни дочери твоей, ни ее ребенка, за которого она прокляла Кирюшиного отца, никого из близких это не коснется.
И она сама тихо-мирно умрет. Она уже не молода. Или — уже умерла.
Но душа несет ответ за все.
Я заключу ее в кольцо, из которого нет выхода, и она будет метаться там. Она будет Кирю-шиным отцом и умрет в жутких муках от лейкемии. Она будет Кирюшиной матерью в бессильной скорби хоронить по очереди ВСЕХ своих близких и наблюдать жизнь-агонию единственного ос-тавшегося в живых — сына. Она услышит дикий визг тормозов грузовика, хруст собственных кос-тей и толчки идущей через горло крови… Она будет четырнадцать лет созерцать бугристый забор зоны!!!..
А когда она переживет все это один раз (сознавая себя, помня все и зная, за что), я заставлю ее пережить это еще раз. И еще. И еще. И еще…
Я знаю, как закольцовывать сознание! И знаю, как раскольцевать!
Только последнего она не дождется. Будем считать, что я забыла.
Кружись вечно! И  ПОМНИ  ВСЕ!..
… Канал пробит. Не надо напрягаться и в судорогах биться об пол. Только несколько слези-нок скатилось — и все…
Но пожелала я на славу!..
----------
Дальше можно уже не спешить?
Ты удержал канал на славу, Ретто!
С четырех утра — до десяти утра, шесть часов! Вот это настоящая работа!
Ты лучше всех. Лучше не бывает!
Только ты! Скажи же мне!..
— Конечно, я здесь. Как всегда!
— А со мной не соскучишься?!
— Слишком долго живу… Но готов еще.
----------
Первая точка отсчета — Жизнь!
Ха-ха! Уровень БОГОВ!
Ну, шваль, — держитесь у меня!
Я вам такое покажу!..
Не соскучитесь!..
----------
В первой книге я еще ИГРАЛА…
А теперь — просто ЖИВУ…
----------
Когда-то на первой ступени я пожелала преподавать в ДЭИРе… Срок исполнения програм-мы — два года. Проверено. Может — все к тому идет?..
О, этого бы я ЖЕЛАЛА!
==========

— Кирюша! Я хочу, чтобы ты веселил меня без конца!
— Знаешь, — давай я лучше буду с концом…
— Перестань на минутку быть д’Артаньяном! Побудь немножко Атосом! Хватит!
— Я уже однажды побыл… Больше не хочу!
Это все перед телевизором. А там, как полагается, — гонконгский ресторан с бассейном, и я вижу — сейчас начнется великое побоище.
— Полетят все в бассейн!.. Кирюшка! Я хочу туда! Это реально! Путешествия в низшем аст-рале… Ну, это когда одна эфирка, только помощнее, надо много работать… И не самим, — пере-дать голограмму! Представляешь, — они там сидят себе, мы появляемся, прошлись — и как ни в чем не бывало трахаемся между столиками! А что! Нас же никто не знает! Они — за нас! А мы — в бассейн! И из бассейна — прямо сюда! Сидим, думаем — как они там без нас?.. Нет. Надо маячок кинуть, чтоб передавал нам картинку! Мы здесь, они там, смотрим, — представляешь?!.. Слушай, а как ты думаешь, — может, есть астральная полиция нравов?!..
20.04.2002 г.
----------

И гроба — нет! Разлуки — нет!
Стол расколдован, дом разбужен.
Как смерть — на свадебный обед,
Я — жизнь, пришедшая на ужин!
Марина Цветаева.
----------

Кажется, оживает еще какая-то ячейка памяти! Может, сейчас я в самом деле ВСПОМНЮ ВСЕ?..
… В те времена, когда Тиен улетел от меня во Вьетнам без документов и без копейки в кар-мане, — а точнее, его, конечно, выслали, — надо было ему помогать, и он указал мне людей, ко-торые могли передавать посылки.
В то время Вьетнам покупал много советских самолетов, — но, конечно, подешевле, так что они только что в воздухе не разваливались. А когда уже начинали разваливаться, их кое-как соби-рали, связывали веревочкой (иногда в буквальном смысле слова) и отправляли сюда в Киев на ремонт. Гоняла их специальная команда летчиков. Видели бы вы этих вьетнамских камикадзе! Фуражка набекрень, из-под нее нестриженые лохмы, пуговицы оторваны, китель прожжен элек-тросваркой, — мама моя!.. При этом манеры самые обходительные. А юмор — сам черт не брат! Их работа была — играть в прятки со смертью.
Им всем было уже где-то под сорок.
Не помню в точности, где они останавливались официально, но в общежитии КИИГА, у своих, появлялись постоянно.
Верховодил в этой компании некий Тунг, прославившийся своим пренебрежением к опас-ности и к женщинам. Семья у него, конечно, была, но она его, по-моему, редко видела. Они все были ребята достаточно отчаянные, но то, что вытворял Тунг, приводило в изумление даже их.
Да вот — ему самому слово!
— Поднялись из Бомбея. Все нормально. Летим! Внизу — предгорья Гималаев. Снег лежит! Совсем близко! Самолет высоту не берет. А дверь веревочкой привязана. Я ее размотал, дверь приоткрыл, выглянул… Скорость! Снег совсем рядом блестит! Хорошо! Прыгнул бы, там и остался. Но — нельзя. Ребята со мной, а самолет еще домой доставить надо… Закрыл дверь, опять веревоч-кой замотал…
Другая история была в Калькутте.
— Сели поздно вечером. А там же, ты знаешь, за парковку платить надо! За один день запла-тили – денег больше нет. Завтра до двенадцати дня — если не улетим, самолет арестуют. Ладно, ночуем… Утром разрешение на взлет, я выруливаю — что такое? Элероны плохо слушаются! Ле-теть нельзя. Надо быстро делать ремонт. Время!.. А там, знаешь, такие тросы, — он показывает ру-ками, — ну, тебе не надо… Короче, отцепляем их, все нормально, сделали ремонт, надо обратно поставить, — что такое? Только что снимали, ну, часа два прошло, обратно зацепить — не хватает! Тянем, меряем, — длина какая была, почему не хватает?!
А солнце жарит — прямо сил нет!
И тут я, представляешь, сообразил! От жары корпус расширился, тросы остались как были, — вот и не хватает!
Я кричу ребятам: быстро тряпку в керосин, подожги и брось на корпус, только чтобы не очень видно!
Готово дело. Летит пожарная машина, за ней — вторая, и давай поливать самолет из шлан-гов! Корпус быстро остыл. Зацепляем тросы — есть! И без пяти двенадцать выруливаем на старт!..
Верите, — сколько времени прошло, а я так и вижу Тунга в расхристанном кителе, сбитой на затылок фуражке, как он размахивает руками на взлетной полосе, указывая своим ребятам столь нестандартный путь к спасению!
… Прошло немало времени, прежде чем я обратила внимание на некоторые вещи. А точнее — его обратили. Появилась дежурная шутка:
— Рита пришла?.. Сейчас Тунг прибежит!
И точно, — он уже мчался откуда-то в рваной рубашке и с шипящей сковородкой в руке.
Когда я появлялась, он неизменно оказывался на месте. В остальное время его носило где угодно. А ведь я не предупреждала о своем приходе, — телефона в общежитии не было!
В конце концов это бросилось всем в глаза. И он должен был прилагать героические уси-лия, чтобы спасти свое реноме…
Спасал в лучшем виде. Если бы не глаза…
Одна секунда. Один взгляд точно в самые зрачки. И нас одновременно окатывало волной страха и надежды…
Однако инерция держала его крепко. Да и дел было по горло.
Он звонил мне на работу и заявлял:
— Доложил о прибытии!
И я, войдя к ним в комнату, с первого же шага чувствовала его присутствие, направление его взгляда и даже настроение — и мгновенно подлаживалась под него, включаясь в игру, — а я его еще даже не увидела! Он не смотрел в мою сторону. Иногда смотрел. Это не имело ровно никако-го значения…
Потом начались и вовсе странные вещи.
Он перестал звонить мне на работу. Ну, я примерно знала, когда он будет. И вот — картина: Тунг меряет шагами площадку перед общежитием. Полчаса, час, два…
И появляюсь я!
Пока он там прогуливается по площадке, у меня — здесь — возникает ясное ощущение его присутствия. Как будто он сам явился и беззвучно произнес: я здесь! Меня это чувство нисколько не смущает. Только — радость! Я одеваюсь и лечу.
Готово дело! Тунг перед входом. Его достали шуточки приятелей. Мы удираем в огромный парк КИИГА и гуляем до позднего вечера, болтая о чем попало. Иногда просто молчим. И нико-гда не берем друг друга под руку. Увидят!
Вот, собственно, и все. Нет, еще помню один вечер в КИИГА – и свои странные ощущения во время этих посиделок. Накурили так, что дым уже казался каким-то отдельным сиреневатым су-ществом, блуждавшим по комнате. Тунг тоже по ней блуждал: посидит то здесь, то там… Он то приближался — и тогда прорезывался сквозь эту дымку, причем она расступалась как бы с тру-дом; потом отходил, болтая с кем-то, — и она словно бы старалась сгуститься, отделяя его от ме-ня… Не знаю, почему это вызывало у меня ощущение какой-то неясной угрозы.
Он улыбнулся мне на прощание — одними глазами, как всегда, и только на одну секунду, чтобы никто не увидел…
— Не волнуйся! Получит все в лучшем виде!
Это были последние слова, которые я от него слышала.
Он разбился в Гималаях.
Ни его, ни самолет не нашли.
==========

А теперь я в ошеломлении начинаю понимать, что же такое я написала…
Наложение сознания!
За двадцать лет — перепутала, перезабыла все!
Это — о нем я вспоминала, мечтая погрузить взгляд в глаза Тиена!
Это — о нем говорило предчувствие конца, запомнившееся мне, но перенесенное на вообра-жаемые отношения с Хоангом! Все это было — о нем! «Ты меня на рассвете разбудишь», которого не было, и «Любовь не в силах удержать», — этого тоже не было!
А что было?!..
Что он мог сделать? Командир экипажа, всем известный человек, прославившийся, между прочим, во время войны тем, что в одиночку сбил американскую «летающую крепость», извест-ный строгостью нравов, — никогда никаких женщин! А с моей стороны — посылки к другу, кото-рый, возможно, вернется, да и чувства к нему наличествуют явно, — не любила бы, ничего бы не посылала!
Но было еще одно.
Он знал, что обречен. Предчувствие конца было не только у меня… И он не хотел доставить мне лишней боли. Потерять любовника, человека близкого не только духовно, но и физически, в полном объеме чувства, — и потерять просто друга, с которым просто гуляли в парке… Эта его цель была достигнута. Я его легко забыла.
Но как же, однако, надо было любить женщину, как с ума сходить по ней, зная, что ничего невозможно, — чтобы помешаться и — вжиться в ее сознание, стать ее вторым «я», чтобы знать, когда ей вздумается появиться в общежитии!
А потом, — верно, когда он позвонил мне в очередной раз на работу, кто-то из девчонок взял трубку и сказал кому-то в сторону:
— Опять этот Риткин иностранец звонит…  До сих пор с ними гуляет!
И тут он понял: все!
Дома телефона у меня не было…
Но Тунг не был бы Тунг, если бы он и в этот раз не нашел какой-то выход. И, как обычно, совершенно нестандартный…
Я думаю, он прекрасно обжился в своих Гималаях, куда он так хотел вернуться. И, когда я затеяла свою игру, он с наслаждением подыграл мне, — в качестве «третьей силы». Ведь там ни-чего нет, в этой книге, — только моя комната, приходящие и уходящие из нее люди, мой рабочий стол, чистая тетрадь, гелевая ручка и… миры в моей голове.
Я все время чувствовала его присутствие, мучительно пыталась уловить это второе «я», — он, смеясь, ускользал… Он и в жизни был, между прочим, парень очень веселый, общаться с ним было одно удовольствие, — просто я и его самого забыла, не только рассказы, с трудом припом-нила кое-что… А мое подсознание, с которым я тоже вела свою игру и которое тоже есть мое вто-рое «я», очарованное, как и я, игрой Ретто, пыжилось изо всех сил, стараясь быть похожим на не-го — и безнадежно отставая…
Второе «я» — это я еще понимаю… Но чтобы еще и третье! Правда, появляется оно не все-гда, — только когда есть время…
Этот человек умел достигать своей цели. Достиг и в этот раз, — и так, как он этого хотел. А двадцать лет в том измерении, где существуют души в свободном полете, — пустой звук…
Он знал с самого начала, какой образ нужно принять, чтобы вернее привести меня к моей цели: возвыситься над миром… Для меня этот путь лежит не через интеллект, мою слабость, а через мою силу — мои чувства, мое умение не подняться, а — опуститься до первобытной просто-ты: рыбок, цветов, животных… Он все просчитал, вел свою игру — и выиграл, как всегда!
Я бы сама не написала эту книгу.
Что же…  Снимем маски!
Я жизнь. Ты — смерть!
Мой цвет — зеленый. А твой — красный!
Я — свет. Ты — тьма! И мы обречены вечно кружиться в объятиях друг друга! Мы никогда не расставались, — не расстанемся и в этот раз!
Ты специально разбудил меня в четыре часа утра, чтобы сказать все это?!
Теперь уже не надо образов, — мы говорим с тобою, как мы есть?!
Встречаемся на секунду, как Лилит с Адамом, чтобы узнать друг друга — и снова навсегда разойтись?!
Для непосвященных…
Мы с тобою всегда вместе. Только не обязательно думать об этом каждую секунду… У нас в этом мире есть и другая работа.
24.04.2002 г.

Господи! Помоги мне напечатать эту книгу.
Склоняю голову так низко, как только возможно. До самой земли. Отказываюсь от всего! Не надо никаких вершин, не надо денег, ничего не надо! Только — чтобы она вошла в каждую, откры-тую для нее дверь!
Я готова заплатить чем угодно!
… Жизнью?!..
Возьми! Она и так — твоя!
ОТКА3ЫВАЮСЬ ОТ ВСЕГО.
РАДИ ТЕБЯ.
Одной смерти тебе достаточно!
— Да не Смерть! Вечная -- Жизнь!
----------
Блин, — вот женщина!
Хотела возвыситься над миром, — а вместо этого возвратилась к тебе…
Да что такое — смерть?
Всего лишь — взгляд с той стороны Зеркала!
Нам ли бояться Зазеркалья!!!
----------
И тут — впервые за эти дни — чувствую его присутствие возле меня! Знакомое тепло — и чистая, глубокая радость… Ты здесь?..
— Конечно, здесь!
— Как всегда?..
— Теперь я уже не смогу уйти от тебя. Даже если захочу. И если ты захочешь…  У меня опять времени ни черта. Заварушка у нас в Непале, — прозевали малость… Жалко, — там памятников много…  Может, подключишься?
— Давай.
— Не сомневался в тебе.
— Сомнения тебе вообще не ведомы!
— Ага!.. Никогда в жизни!
----------
Смейтесь, господа!
А я только что от врача.
Уже пять недель!
----------
На облаках стояли…
С крестом, видимо, не получится! И с костром — тем более!
… а вот по воде еще не ходили…
Разберемся с этими ****скими маоистами в Непале — потребую себе приз.
Мне же теперь ни в чем нельзя отказывать!..
----------
— А вообще — это безобразие! Должна быть служба раннего оповещения. И быстрого реаги-рования. На кой черт так напрягаться?!
— Между прочим, ОНА уже не сердится на тебя… Может — слетаем на ту ее планетку? Где цветочки? В принципе, тебе нужно тоже учиться…
— Цветочки, мой дорогой, мы с тобой уже все пособирали… Уже ягодки вот-вот… Это — ты меня намереваешься в тепличные условия?
— О тебе уже речь не идет.
— Да?.. Вот этого я еще не слышала!
— А что, — не ожидала, что я буду заботливым отцом?
— Ты — половинка!..
— Зато — вся твоя!
— Все равно только половина. Взгляни на Землю сквозь облака!
— Да знаю…  Он тебя тоже ждет.
— Может — договоритесь, кто когда будет сидеть у постели ребенка?
— Он меня не будет замечать.
— Слушай, — а почему ты все-таки не завел себе настоящих детей? Не воплотился? Ты же все можешь!
— Без тебя?.. Ничего!
----------
Я могу существовать только в свободном полете!
ЖИТЬ, а не существовать!
А если я погибну…
Чепуха! Вот я гляжу на вас — каждым встречным деревом, цветущей вишней, каждой травин-кой, каждым цветком! Я — в голосе птицы, плеске волны, солнечном луче, плывущем облаке! Вот я проношусь мимо вас по шоссе — сумасшедшей рыжей кометой на своем велосипеде, петляя между встречными «мерседесами»,  вылетающими  на чужую полосу!
Ну, где вы, объятия смерти?
… Обманула. Проскочила. Пронеслась!
Яркое солнце. Зеленый лес. Рыжий кот на обочине шоссе, вышел погулять, с опаской смот-рит на пролетающие мимо автомобили…
Чья это душа птицей бросилась мне прямо в лицо?!
… Набираем скорость! Так, Ретто?
… А попался бы мне в руки самолет — запел бы, как всякая машина! Как поет все, что попа-дается мне в руки, — даже всякий ненужный хлам!
… Запыхалась что-то. Передохнуть чуток…
----------
А если сгорю в ОГНЕ — то лишь  затем, чтобы заново воскреснуть!..