Океан любви
Фантастическая повесть
…Волна мягко зашипела и растаяла у босых ног, обратившись в белую пену. Поток прозрачной воды хлынул назад, увлекая за собой камешки, кусочки водорослей, крохотных крабов и обнажая золото песчаной отмели. Заслышав шум мотора, сидящая на берегу молодая женщина оторвала взгляд от бескрайней сверкающей глади океана. К пристани приближался старый потрепанный катер, покрытый когда-то белой, да ныне вовсе облупившейся краской.
Поднявшись, Кэти отряхнула песчинки с бархатистой кожи цвета какао, накинула легкую голубую тунику и поспешила встретить вернувшегося после трудного промысла мужа. Когда она взбежала на деревянную пристань, Гордон уже выгружал наполненные добычей ящики.
- Добрый день, дорогой! Как улов сегодня?
- Лучше, чем завтра, но хуже, чем вчера, - бросил в ответ Гордон.
Молодой человек, босой, в зеленой матерчатой кепке и твердых от соли и пота шортах посмотрел на нее долгим взглядом,
- Увы, крошка. Если дальше так пойдет, боюсь, скоро наша выручка не покроет даже стоимости расходуемого катером конденсата!
Он раздосадовано сплюнул в мерно плескавшуюся вокруг зеленоватую толщу.
Нещадно палил ярко- голубой Сириус, а океан вздыхал и хлюпал подобно живому существу, омывая днище катера, сваи и заросшие водорослями подводные валуны.
Один за другим взлетали на могучих плечах и шлепались о доски пристани ящики, из которых выглядывали водянистые зрачки рыб, задумчивые, почти разумные - глазки осьминогов и бессмысленные белые шарики лангустов.
Обитатели вод Феллоса были явно удивлены вопиющим нарушением своего гражданского права, ничего еще не зная о многочисленном голодном человечестве с его кастрюлями и сковородками.
Гордон оттарабанил ящики к небольшому сараю-холодильнику под сенью береговых зарослей.
Кэти следовала рядом, наблюдая, как перекатываются и вздымаются бицепсы упирающихся в перекладину рук.
Она гордилась своим мужем - его силой, ловкостью, умением. Сейчас она впервые видела его по-настоящему расстроенным. Не потому, что уменьшился улов - от осознания безысходности ситуации, сложившейся на Феллосе и в других колониальных мирах.
Закончив разгрузку, он отряхнул ладони, повернулся к Кэти и
произнес:
- Все же тонн пять набралось. Завтра можно седлать грузовик и ехать в поселок на заготпункт. Много не выручим, но, может, солов двести -триста. Фермеры как раз сбор урожая заканчивают - сможем подешевле купить рис, муку, картофель, овощи.
Пошли обедать. Надеюсь, все уже готово?
-Конечно, милый. Сегодня у нас жареный осьминог под томатным соусом, рисовая каша, кокосовое молоко и лепешки. Прими душ, а я пока на стол накрою.
Их окруженный зарослями пальм и кокосовых деревьев домик стоял на бугре за две сотни метров от берега. Он был сооружен из пластиковых щитов, скрепленных шурупами и сваркой, а крыша представляла собой сплошную солнечную батарею, снабжавшую энергией бытовые приборы. На ночь в подвале включался аккумулятор. Внутренняя обстановка даже не намекала на роскошь: прихожая размером с хороший шкаф, служившая спальней и гостиной комната да кухонька с электроплитой - она же столовая.
Негромко напевая, молодая хозяйка поставила на стол графин с кокосовым молоком, бутылку недорогого вина и небольшой стакан - для мужа. Вскоре появившийся Гордон устало присел на застеленный тканью пластиковый сундук. По его мокрым черным волосам медленно сбегали серебристые капли.
Поставив перед ним тарелку с рисом, Кэти придвинула сковороду с осьминогом и соусницу. Супруги неторопливо принялись за еду, бросая друг на друга полные нежности взгляды.
- Как ты тут, скучала? - спросил он, поддевая вилкой кусок осьминога.
- Очень!
- Целый день сидела на пляже, любуясь океаном? И что тебя туда притягивает?
- Я же вижу, что океан живой.
- Естественно – в нем обитают мириады живых существ.
- Нет, океан своей собственной жизнью живет - дышит, думает, любит…
- Лю-бит?! – расхохотался Гордон, едва не упав со своего места. - Ну, Кэти, ты меня уморила! Надо ведь такое надумать! В кого же, скажи, пожалуйста, он так втюрился?
- Пока не знаю. Однако он чувствует и сильно страдает. Я даже помочь ему пыталась.
- Должно быть, моя птичка просто заснула под шум прибоя… Такое иногда бывает с людьми в одиночестве - слышатся голоса, являются образы, они сами с собой разговаривают, думая, будто с другими.
- Ну нет. В конце концов этот остров - не необитаемый. Нас здесь двое, и полдня одиночества еще не причина, чтобы сойти с ума.
- Не забывай, лапочка, что у тебя есть муж. Если океан вдруг станет приставать к тебе, только скажи - я ему быстро физиономию начищу!
Кэти не смогла удержаться от смеха, представив, как Гордон «начищает физиономию» огромной водной массе. Мужчина же, решив, будто ему удалось обратить разговор в шутку, сменил тему.
- А сейчас поговорим серьезно. Какое у нас нынче положение с финансами? Близится мертвый сезон, когда улова почти не будет, и мы ничего не выручим на рынке. Нужно сделать запасы продовольствия и конденсата, починить снасти, прикупить новые, а на руках - шиш! Придется снять деньги с банковского счета.
- Которые мы копили ради малыша?! И, значит, я опять не смогу родить? Боже, как это надоело!
Почти три года откладываем!
Она отодвинула тарелку, обхватила лицо руками и расплакалась.
- Кэти, милая! Я не меньше тебя мечтаю о ребенке, но как можно привести его в мир, где нет элементарных жизненных удобств? Неужели хочешь обречь его на жалкое полуголодное существование без самого необходимого?
- Нет, Гордон, такого мы не можем допустить.
Лучше ждать разрешения на плановые роды, чем платить взнос Комитету Контроля за населением - этой кучке подлецов и негодяев, присланных из метрополии, чтобы портить феллосцам кровь. Можешь забирать деньги, когда приедешь в поселок.
- Поедем вместе!
Завтра начинается большая ярмарка. Ты должна побывать на ней, а то совсем от тоски зачахнешь здесь.
- Спасибо, любимый! - произнесла Кэти, вытирая слезы тыльной стороной ладони.
- Увы, это единственное, что я могу для тебя сделать.
На следующий день молодые люди спешно позавтракали, оделись поприличнее и собрались в путь.
Небольшой грузовичок, такой же старый, как катер, со скрипом принял в себя пахнущий морем груз и, недовольно заурчав двигателем, покатился по уплотненной гравием дороге. Через минуту впереди возникла арка телепорташных ворот.
Остановив машину, Гордон высунулся из окна кабины и опустил кредитную карточку в щель компьютерного регистратора.
Раздался прерывистый сигнал входа и проем арки затянуло белесым туманом. Грузовик проехал через нее, сверкнула вспышка, и они оказались за добрых пятьсот километров от своего острова, в административном центре Южного района Архипелага Феллоса.
- Удобная все-таки штука - телепортационные ворота, - заметил Гордон, ведя грузовик по пыльным улицам поселка.
- Если бы только за пользование ими трансагенство «Интерсолар» не брало так много!
Согласно кивнув, Кэти с любопытством поглядела через запорошенное пылью лобовое стекло.
Убогие одно- и двухэтажные дома из пластика, изредка сменявшиеся деревянными или кирпичными, глупо глядели на белый свет окнами, затянутыми противомоскитной сеткой. Их обитатели в большинстве еще спали. Сириус только-только выглянул из-за горизонта, окрасив небо в бежево-синий цвет. Улицы были тихи и пустынны: ни людей, ни животных. О наличии последних напоминали лишь мерзкие отбросы, попадавшие под скаты грузовика. Мимо бортов мелькали общипанные палисадники, загороженые щербатыми заборчиками. Сонные собаки едва находили силы пару раз брехануть оттуда вслед проезжающему автомобилю. Днем гомон жизни хоть как-то заглушал скучное однообразие, но в утренние часы над поселком безбоязненно витал дух всеобщего запустения.
Проскочив жилые кварталы, грузовик зарулил на центральную площадь - расчищенное и заасфальтированное пространство диаметром метров триста. Ее окружал ряд зданий грубой угловатое формы с огромными окнами.
Наименьшим по размеру являлся Дом Поселкового Совета и земельного управления, словно бедный родственник, примостившийся между гигантами, занимаемыми чиновничьим аппаратом из Солнечной системы.
Контора «Интерсолара» как курица, взявшая под крыло цыпленка, держала около себя пакгауз большой межзвездной телепортационной установки.
Далее возвышалось здание заготпункта, окруженное длинными коробками баз и морозильников.
Государственный гараж раскинул свои сектора-щупальца подобно огромному осьминогу из бетона.
Филиал Галактического банка, имевший вид ребристого цилиндра, представлял собой единственную соларианскую постройку, на которую местные жители глядели без презрения, хотя его служащие, тоже солариане, выдавливали из колонистов соки не менее жестоко, чем остальные.
Поблизости стояла небольшая гостиница для приезжих, а возле самого края площади, почти вылезая на нее, располагался навес крытого рынка, под которым тянулись торговые ряды, занятые в данный момент ежегодной ярмаркой, собиравшей фермеров, рыбаков и тех поставщиков инопланетной продукции, которые не имели возможности зарезервировать более престижные места.
Гордон оставил грузовик на стоянке возле заготпункта и вместе с Кэти прошел в контору, миновав напыщенного охранника-соларианина, стоявшего у дверей с дорогой сигаретой в зубах.
Поднявшись по мраморной лестнице, они оказались на втором этаже, в отделе оформления документов приема.
За барьером сидел толстый лысый чиновник в сером костюме и копался среди бумаг, имитируя бурную деятельность. Молодые люди приблизились к стойке.
- Что вам угодно?
Служащий окинул их высокомерным взглядом. Успевший привыкнуть к неуважительному отношению солариан, Гордон спокойно
Ответил:
- Мы хотим зарегистрировать сдачу груза морепродуктов.
- Адрес?
- Остров Тайр, семейная промысловая артель Крейса.
- Количество, ассортимент?
- Пять тонн. Рыба, осьминоги, лангусты.
- О’кей. Вот вам регистрационная карточка. Подгоните грузовик под весы, выгрузите, товар взвесят, проверят качество и поставят штамп. После - в контору за подписью и печатью, затем в кассу.
- На сколько, примерно, можно рассчитывать?
- По поводу расценок обращайтесь к маклеру. Все вопросырешает он. Пятый этаж, кабинет № 321.
Последующий разговор с регистратором стал бесполезен. Супруги отправились по знакомому маршруту - разбирать груз.
Спустя полчаса работу закончили. Правда, цвет штампа Гордону не понравился: его улов прошел третьим сортом, тогда как прежде подобная продукция шла первым, редко – вторым…
Быстро проставив необходимые реквизиты, бухгалтер взглянул на посетителей с откровенной неприязнью и отвернулся. У кассы их ожидало разочарование: вместо обычных двух-трех сотен получили лишь полтораста.
«Тридцать солов за тонну», - прикинул Гордон.
- Это же форменный грабеж! - закричал он в лицо расфранченному маклеру. - Кто придумал такие идиотские цены? Люди по две недели ходят в море, чтобы набрать полный грузовик, а вы им гроши платите! Да на эти деньги не то что семью - муравья не прокормишь!
Маклер сперва обалдел от неожиданности, потом побагровел, вскочил из-за рабочего стола, смахнув несколько бумаг, и истеричным голосом взвизгнул: *Как ты смеешь грубить должностному лицу Солнечной системы?! Ты, мерзкая тварь, мореплюх, спрутоед, гнилой кокос!
Разве тебе неизвестно, что введены новые цены на промысловую продукцию? С прошлого воскресенья каждая тонна стоит тридцать и ни солом больше! Понял?!
А теперь проваливай, и чтоб отныне я вас здесь не видел!
Гордон в ярости сжал было кулаки, но подоспевшие охранники спасли его от каторги, выпихнув из кабинета и здания.
Кэти поспешила за ним. По дороге в банк Гордон неистовал:
- Мерзавец! Чертов канцелярист! Он оскорбил нас!
Будь прокляты все солариане вместе с их гнилой законодательной властью, запрещающей колонистам обжаловать действия чиновников из метрополии! Каждая сволочь может безнаказанно издеваться над честным тружеником!
- Остынь, милый. Брань на вороту не виснет, так что нет смысла из-за каждого трепача отправляться на тюремную планету. Лучше идем поскорей. Чует мое сердце - со счетом у нас неладно.
Ее сердце обладало великолепным чутьем на неприятности.
Переступив порог банка, Гордон и Кэти сразу ощутили на себе «взгляд № 3», каким встречают малообеспеченных клиентов.
Такое казалось странной, ведь у них на счету должно находиться 2000 солов плюс полуторагодовые проценты. Скопленная сумма являлась единственной надеждой выправить их шаткое финансовое положение.
Увы, судьба в лице колониальной администрации приготовила им предательскую подножку.
Клерк за стойкой вежливо, но ехидно объяснил, что их денежннй вклад аннулирован для уплаты долговременного кредита на покупку острова, за ремонт техники, пользование телепортационной установкой, налоги с прибыли и накоплений, а также кучу других платежей.
Как во сне молодые люди подписали документ, удостоверяющий закрытие счета, и покинули банк в состоянии, близком к помешательству.
Всякие надежды развеялись дымом. Денег, вырученых за улов, хватит лишь до конца следующего месяца.
Дальнейший промысел имел смысл разве что при выходе в море под парусом - тратить конденсат было бы безумием.
Будущее вставало перед ними мрачным призраком.
Мчащийся грузовик поднимал позади густое облако шли. Его корпус трясся на ухабах, в баке плескались остатки топлива, кузов едва на четверть заполняли мешки и ящики со скудным запасом продовольствия.
Лицо мужчины за рулем искажали гнев и страдание.
- Разорены! Разорены! - повторял он.
- Но ведь не конец света наступил - всего лишь конец нашего банковского счета. Стоит ли трагедию делать?
У нас есть руки, ум и все необходимое, чтобы не умереть с голоду.
Уверенный тон жены глубоко тронул Гордона. Отбросив причитания, он вновь обрел решительность и оптимизм.
- А ведь верно!
Прости, я вел себя как мальчишка. Нам, колонистам, нельзя расслабляться.
Пусть солариане пухнут от наших харчей - однажды съеденное разорвет им брюхо!
На «хвосте» тяжелого транспорта, направлявшегося в столичный город Феллоса, они нагло проскочили сквозь ворота, мгновенно попав к себе домой, ни сола не заплатив за перенос.
Кредитная карточка теперь превратилась в бесполезный кусок пластика, установка же могла пересылать по десять объектов одновременно, причем на разные указываемые мысленно адреса.
Промысловиков радовала даже такая маленькая пакость соларианам, виновникам их бед и несчастий.
Громко хлопнув дверцей автомобиля, Гордон объявил:
- Ну вот, прибыли. Отныне и до следующего сезона мы - пленники этого острова. Слава Богу, никаких долгов у нас больше нет, так что описывать имущество никто не явится. Думаю, океан нас прокормит.
Потянулся долгий мертвый сезон. В море они выходили вместе, тяжелый труд стал увлекательной прогулкой под весело трепещущим парусом.
Забрасывая небольшую сеть и ставя пару ловушек, молодые люди обеспечивали себя едой на несколько дней.
Кроме хлеба насущного внезапно возникла острая нужда в хлебе духовном.
Извлекли из кладовки пропыленные книги, лет пять назад за бесценок купленные у старого ослепшего учителя и с тех пор много раз перечитанные. Среди них был пухлый том «Политэкономии» в черном переплете.
Пожелтевшие страницы рассказывали о законах, управляющих экономической жизнью общества.
Беря эту книгу в руки, Гордон и Кэти всякий раз удивлялись вопиющему несоответствию описываемого там и действительностью.
Почему? Какая сила перевернула законы вверх тормашками, заставив одних людей быть грязью под ногами других, бессловесным скотом, на котором пашут, винтиками огромной машины, мозгом которой являлась Солнечная система?
Дикая помесь технократии и рабства, распространившаяся на десятки и сотни планет, триллионы их обитателей.
Книга не могла рассказать о том, что произошло много веков назад на Земле - колыбели человечества. Лишь в памяти народа хранились упорные слухи о катастрофе, когда-то постигшей земную цивилизацию.
Солариане надменно хранили тайну Империи, однако подкормленная воспоминаниями предков человеческая фантазия рисовала колонистам довольно логичную схему событий, приведших к их нынешнему состоянию. Ее-то и изложил слепой учитель тогда еще совсем юным супругам, пришедшим в его ветхий дом ради покупки книг.
Роджерс Манделла был старожилом Феллоса, много знал о родной планете и о других мирах.
Скрипучим надтреснутым голосом поведал он дошедшее с давних времен предание.
Катастрофа началась около 2150 года. Люди только-только освоили Солнечную систему и собирались отправиться за ее пределы.
Кроме Земли, были обитаемы Марс, Венера, Луна и несколько малых планет и спутников.
На двух планетах, благоустроенных искусственно, процветало сельское хозяйство. Особенно славилась урожаями Венера - настоящая гигантская теплица. Не слишком отставал от нее Марс. Но как раз оттуда и нагрянула беда.
Вопреки представлениям ученых, планета оказалась нестерильной ее населяли совершенно незнакомые земной науке бактерии.
Привозные культуры растений и животных не выдержали их атаки, и через несколько лет хозяйство Марса свое существование прекратило.
Бактерии с невероятной скоростью распространились повсюду, заполнив даже Землю.
Вообразите: одиннадцать миллиардов человек почти полностью лишились естественной пищи! Даже синтетическая не могла устоять и разрушалась, превращаясь в гнилье.
В течение одного десятилетия погибла половина населения системы. Значительная часть выживших спаслась бегством на тщательно продезинфецированных звездолетах с релятивистским приводом.
Оставшимся удалось победить инфекцию - на людей она теперь не действовала - и сберечь Землю.
Однако шок, полученный человечеством, оказался столь силен, что солариане буквально помешались на голоде.
У них возникла особая мания - добыть побольше пищи и как можно быстрее ее съесть, пока не исчезла. Синдром передавался из поколения в поколение. Через сто лет экономику смогли поднять на ноги, но мания достигла критического уровня. Ради еды солариане готовы были перебить друг друга. И перебили бы, не вспомни -
- к нашему несчастью - об улетевших в другие миры.
Те, кому удалось добраться до планет, пригодных для жизни, весьма неплохо устроились там благодаря местной флоре и фауне, зачастую очень напоминавшей земную. У них хватило глупости сообщить на Землю о своих открытиях в надежде, что та станет снабжать их промышленными товарами в обмен на сельскохозяйственную продукцию.
А вышло уж вовсе некрасиво. Озлобленные, вечно голодные, отчаянно завидующие чужому благополучию солариане собрали огромный флот и один за другим завоевали все колонизированные миры. Процесс продолжался более ста лет, ведь солариан было довольно мало, а на каждой планете следовало оставить значительные силы и, разумеется, как следует нажраться.
Поначалу они намеревались безжалостно истребить колонистов. Удержала их от такого шага только идея превратить местное население в рабов.
Заставив трудиться других, солариане зажили в свое удовольствие.
Метод их правления являлся «пиратской демократией», где колонисты играли роль пленного негритенка, которого постоянно пинают, бьют плетьми и попрекают честно заработанным куском хлеба. Более тысячи лет длится подобное безобразие. Нравы солариан с тех пор несколько смягчились, но принцип остался тот же: «греби под себя!»
Разветвленная сеть ТУ позволяет мгновенно транспортировать продукты куда и сколько угодно.
Понятно, что летят они в основном к соларианам. Колонистам перепадают жалкие крохи, а трудиться приходится с утра до ночи.
Особенно тяжело рабочим горнодобывающей промышленности. Своей пищи у них нет (не станешь же грызть руду, даже золотую?), оплата низкая, а забастуешь - вмиг вообще без ничего останешься. Хорошо еще, если планета с кислородной атмосферой!
Вам, молодые лади, повезло, что вы родились не во времена настоящего рабства. Сейчас есть хоть какое-то подобие свободы - соларианам выгоднее дать нам ее видимость, обезопасив себя от восстаний, чем постоянно бряцать цепями и оружием.
Они попросту обленились. Нет той былой энергии, ярости, осталась только ненасытная жадность.
Большинство солариан, как вам известно, из-за чрезмерного обжорства страдают ожирением. Армия и полиция окончательно разложились, лишь висящие на орбитах корабли-роботы держат колонистов в узде.
Достаточно жиряку-губернатору нажать красную кнопку, и с небес упадет начиненная особым ядом бомба. Отрава убивает колонистов, но не трогает солариан -благодаря особым выпускающим противоядие капсулам внутри тела.
Покинуть планету невозможно - ТУ будут отключены, а чтобы перебить жиряков, слишком мало времени. Выхода нет, остается лишь подчиняться.
Так рассуждал старый учитель. Гордон был с ним не согласен, считая, что предпочел бы смерть подобной жизни, и все же, преодолевая трудности, продолжал жить - ради Кэти и будущего ребенка, который, возможно, никогда не увидит свет - численность колонистов Комитет Контроля старался поддерживать на постоянном уровне. Он жил мечтами, не подозревая, что вскоре им суждено сбыться. И обязан этим он будет своей жене - прекрасной, нежной, беззащитной Кэти.
Обычно по вечерам, вдоволь накупавшись, Кэти сидела у самой кромки прибоя, опустив ноги в теплую пенистую воду, и ловила кожей мягкие лучи заходящего Сириуса.
Простиравшийся до горизонта океан матово блестел под отлогим светом, залившись чудесной иссиня-голубой краской с розовым отливом. Упершись руками в колени, она не отрываясь смотрела на водную гладь. Таинственные пучины манили ее, порождая в сознании дивную картину бытия глубины, пульса и дыхания титанического живого существа.
Из книг она знала, что вода - сложнейшая мономолекулярная структура, обладающая самыми необычными свойствами. Прежде никто даже не задумывался о самой возможности наличия у нее разума, однако Кэти все чаще замечала, как океан передавал мыслеобразы, накапливал информацию, размышлял, делал выводы и… любил.
Его чувства были сильны и безграничны, как составлявшая плоть его масса воды, и постепенно Кэти проникалась поиствне вселенским величием необыкновенного разумного существа. С присущей женщинам сообразительностью Кэти догадалась - любят именно ее. Иначе зачем делать признания?
Про себя она подумала, что в романтических вопросах океан мало отличается от обычного мужчины, он такой же poбкий и скромный, каким был Гордон до женитьбы. Океану нравилось, когда девушка купалась в нем - мыслеобразы приобретали характер блаженства.
Когда же она выбиралась на берег, мелькала ясно ощутимая нотка сожаления. Желая угодить ему, Кэти стала купаться насколько можно чаще, непременно нагишом, как полагалось у феллосцев.
Заигрывать с океаном - такого еще не бывало за всю историю любовных свершений человечества.
Молодая женщина знала это и весьма гордилась собой.
Попытки наладить диалог сперва ни к чему не приводили - океан упорно не отвечал на ее вопросы. Пока Кэти не поняла: общение следует вести при помощи мыслеобразов, а не речи.
После этого все пошло, как по маслу. Некоторую трудность представляли абстрактные понятия, но Кэти обошла ее, заменив их образным эквивалентом.
К примеру, общество она представляла огромной толпой, в которой одни люди держатся за руки, а другие тузят друг друга кулаками. Настоящий разговор между ними состоялся только через месяц после «знакомства».
Уловив обычное приветствие, Кэти сосредоточилась и спросила: «Как твое имя, океан?» - «У меня нет имени. Я в нем не нуждаюсь, поскольку совершенно одинок». - «Можно, я буду называть тебя Шэн?» - «Да».
- «Скажи, ты гуманен? Как ты относишься к людям?»
- «Я безразличен ко всем, кроме тебя». – «Почему?»
- «Ты единственная, с кем я могу общаться» - «Что именно ты любишь во мне?»
- «Все» - «Ты хочешь, чтобы я стала твоей?» - «Хочу никогда с тобой не расставаться».
- «Но я не смогу жить под водой!» - «Я сделаю так, что сможешь». – «Это будет акваланг?» - «Нет. Особая энергия». – Но для чего я тебе нужна? Ты ведь не мужчина». – «Одно твое присутствие доставляет мне радость» -
- «Ты готов довольствоваться лишь общением?»
- «Ошибаешься. Это гораздо сложнее». – «Я бы с удовольствием отправилась к тебе, но у меня есть муж. Он не сможет жить один!» - «У тебя есть время подумать».
Глядя, как пойманные лангусты копошатся на дне катера, она спросила угрюмо вертевшего штурвал Гордона:
- Чем ты так озабочен, дорогой? Мы сыты, имеем кров, одежду, развлечения, любовь, наконец! Разве этого мало?
Резко хлопнул парус - в раздражении Гордон взял другой галс.
- Достаточно - для раба! А я не желаю быть рабом у кого бы то ни было: ни у правительства, ни у стихии, ни у подлой судьбы! Посуди сама. Оба трудимся как проклятые - и что имеем? Дулю в кармане! Ради чего тогда жить? Ради чего страдать, мучиться, терпеть насмешки и презрение от каждого жиряка, считающего себя подобным богу? Неужели во всей Галактике есть одна только подлость и ненависть? Ответит ли мне этот безбрежный океан, на главный вопрос: «ЧТО ДЕЛАТЬ?»
Кэти молчала, медленно краснея. Она понятия не имела, сможет ли океан разобраться в жизненных проблемах людей,
достаточно ли на это его мыслительного потенциала, знаний и времени одной человеческой жизни?
Очевидно, она вполне четко сформулировала свой вопрос, поскольку услыхала вдруг ответ Шена: «Я знаю и смогу. Жди решения через двое суток». К тому времени Шэн достаточно научился мысленной речи, и надобность в образах отпала, за редким исключением.
Они могли свободно общаться даже на значительном расстоянии, например, когда Кэти находилась дома.
Посредством ее мозга океан старательно изучал людской мир, удовлетворяя веками копившееся любопытство. Он набрасывался на информацию', словно голодный студент - на булку с повидлом, не забывая, однако, и о чувственной стороне отношений. Их взаимная привязанность постепенно крепла. Сама Кэти давно начала ощущать, что небезразлична к Шэну, хотя по-прежнему исправно выполняла супружеский долг.
Частые отлучки жены на берег не беспокоили молодого мужчину, когда же она намекнула о намерении океана помочь колонистам, Гордон, добродушно усмехнувшись, покрутил пальцем у виска, решив, будто жена немного чокнулаcь. Впрочем, такое «помешательство» ничуть не затрудняло ей существования, и муж махнул на причуды рукой. Пусть себе забавляется!
Только Кэти не забавлялась. Напротив, была серьезна, как никогда.
В обещанный день она отправилась купаться и целых два часа выслушивала рекомендации Шэна по поиску уязвимых мест в «железном занавесе» солариан. Женщина нисколько не сомневалась, что эта система мер должна сработать.
Она записала все на песке, подальше от кромки прибоя, оделась и побежала домой за блокнотом.
Вернувшись назад, не застала ни единой буквы. Записи смыло приливом.
- О, Шэн! - воскликнула, всплеснув руками.
- Зачем ты так поступил?!
- Извини, Кэти. У меня были свои причины.
Сперва я действовал не подумав, желая помочь тебе. Затем проанализировал последствия и понял: дав колонистам в руки оружие знания, способствовав их счастливой жизни, я вновь обреку себя на одиночество. Тебе не будет нужды общаться со мной и тем более уходить ко мне. На суше станет слишком хорошо.
- Ах, несчастный эгоист, не ведающий ничего, кроме собственного благополучия! У нас была возможность спасти миллионы бедных людей - и ты запорол ее из-за глупой навязчивой мысли! Неужели я бросила бы тебя? Тебя, того, кто охватывает собой почти весь мир? Да куда бы я делась от твоего присутствия, лужа неблагодарная?!
Кэти топнула ногой, погрузив ступню в гребень набежавшей маленькой волны. Вместо того, чтобы расступиться, та вдруг сомкнулась вокруг ноги, обхватив ее плотным кольцом. Волна двинулась назад, увлекая за собой девушку.
От неожиданности Кэти потеряла равновесие и шлепнулась лицом в воду. Уходящий поток окутал ее, не давая подняться, только держа над поверхностью голову.
Девушка отчаянно барахталась, ожидая, что океан жестоко отомстит за оскоблейие. Плохо же она знала психологию влюбленной водной массы!
Шен увлек ее на глубокое место, перевернул на спину и поместил в некое подобие ложа. Нежными упругими движениями воды он стянул с девушки одежду. Потом принялся мягко массировать тело, вызывая приятные ощущения легкости и свободы.
- Что это значит? - с притворным возмущением поинтересовалась она, подсознательно всей душой желая продолжения.
- Не сердись. Я люблю тебя. Надеюсь, тебе доставит удовольствие...
Дальше он мог и не говорить. Тотчас девушку охватило невероятное блаженство. Это было непохоже ни на что и одновременно похоже на все. Кэти буквально пылала от счастья в жидких объятиях океана. Внутрь ворвался целый каскад страстей.
Она закричала, но то был крик радости - радости столь безразмерной и глубокой, что просто не умещался в человеческой душе, стремящейся выплеснуться на свободу.
Волны качали ее, словно в колыбели, снедаемую потоком наслаждения, от которого сознание, казалось, рассыпается тысячами искр.
Самым лучшим любовникам мира, даже вместе взятым, не под силу породить у женщины эротическое возбуждение, и близко похожее на то, которое порождал у Кэти хорошо изучивший свойства нервной системы океан. Не осталось ничего, кроме всепоглощающего шторма чувств, почти разрывавшего разум Кэти, не способной ему противостоять.
- Если это любовь по-океански, - с трудом подумала она, - то мне конец! Я просто умру от счастья!
Однако Шэн вовсе не собирался убивать Кэти, пусть и столь изощренным способом, и не позволял себе переступить опасной грани. Океан и сам наслаждался отражением собственных ласк.
Спустя полчаса прибой осторожно вынес обессиленую Кэти на песок пляжа.
Она едва дышала, с трудом приходя в себя.
Заботливый голос Шэна вновь раздался в ее мозгу:
- Ну как, тебе понравилось, крошка? -
- Неописуемо! - только и смогла она ответить, подбирая валявшуюся рядом мокрую скомканную одежду.
- Твой муж сумел бы проделать что-нибудь подобное?
Кэти отрицательно покачала головой.
- Вряд ли.
- А я все еще лужа?
- Нет! Ты - океан! Настоящий Океан Любви!
Гордон с каждым днем становился угрюмее и раздражительнее.
Дни напролет он ожесточенно работал, приводя в порядок старые снасти, подправляя жилище, ремонтируя бытовые приборы и мебель.
Характер супруга явно менялся к худшему.
Прежняя живость и оптимизм уступили место доселе невиданной апатии ко всему, что не касалось повседневного бытия. Прекратились прежние философские рассуждения под вечерним небом о структуре общества и мироздания, попытки научно обосновать существующий образ жизни или доказать его неправильность.
Оба крепко замкнулись в себе. Он - поскольку не видел смысла в жизни, она - потому что жизнь отныне наполнилась совершенно иным, скрытым ото всех. И глядя на чахнущего от тоски Гордона, Кэти невольно ощущала свою вину: у нее есть счастье, а у него - нет.
Словно бы по ее недосмотру, неосторожности или преступной халатности страдают люди ее планеты.
Глупо было бы обвинять океан в эгоизме, он же не общественное существо, и понятие альтруизма ему не свойственно.
Шэну Кэти представлялась, по ее мнению, эдаким милым ручным зверьком, которого можно гладить, будто кошку, получая в ответ приятное для слуха мурлыканье.
В один из самых тоскливых дней Гордон внезапно заявил:
- Вот что, Кэти! Завтра с утра будь готова. Мы отправляемся на материк.
- Зачем? - удивилась она. - Полтысячи километров на катере? Кто нас там ждет?
- Тем лучше! Я намерен как следует припугнуть проклятых жиряков, чтобы они запомнили это надолго!
Подойдя к шкафу, он открыл дверцы и достал из темного угла обтянутый пластиковым чехлом карабин-плазмомет и патронташ, полный оранжевых капсул, каждая из которых несла заряд, мощностью равный авиабомбе. Словно не слыша причитаний жены, расстегнул чехол, вынул детали карабина и быстро собрал его.
Оружие грозно поблескивало толстым стволом, обвитым удерживающей плазменный заряд электромагнитной спиралью. Проверил приклад карабина, открыл затвор и вставил одну капсулу, не желая пока заниматься обоймами.
С крыльца дома, тщательно прицелившись, бабахнул в далекое дерево, разнеся его на сотни пылающих обломков. Там, где оно росло, взметнулся огненно-пылевой гриб и образовалась десятиметровая воронка.
- Видала? - спросил хвастливо. - Отличная пушка. То же самое произойдет с любым подвернувшимся соларианином.
- Гордон, послушай! Умоляю, не делай так! Ты только разозлишь жиряков, но ничего не изменишь в нашей жизни к лучшему!
- Зато хоть немного развлекусь! Стану крошить их в фарш и поджаривать, словно котлеты. Ха-ха-ха!
Она отпрянула, глядя в его горящие бешенством глаза. Перед ней стоял не тот Гордон, каким он был прежде. Ее взору предстал дикий хохочущий демон мести.
Смех оборвался. Гордон, держа оружие дулом вниз, переступил порог, возвращаясь за боеприпасами.
- Значит, боишься ехать? Слабовато? Ну что же,
оставайся, подыхай тут от скуки!
Дрожащая, вытирая заплаканое лицо, женщина глядела, как муж набивает капсулами диски обойм. В каждый - десять зарядов. Всего - двести. Грозное оружие, хранимое многими поколениями со времен соларианской оккупации -
пришла ему пора проявить себя на поле боя, точнее, бойни. Гордон стрелял великолепно. Одним зарядом запросто можно уничтожить большое здание. Нетрудно вообразить, скольких солариан он убьет и какие нанесет разрушения, прежде чем его остановят.
- На кой мне ждать завтрашнего утра?! – «бравый мститель» успел экипироваться по всей форме: пятнистый охотничий костюм, ботинки на толстых подошвах, ремень с блестящей пряжкой, бинокль и даже проеденный молью берет армейского образца.
- Живо собирай рюкзак. Харчи, пойло, аптечку - все кидай! Носков не нужно, обойдусь. Когда будет готово, тащи в катер
Не оборачиваясь, он вышел из дома и широким шагом направился к причалу.
Всхлипывая, Кэти принялась готовить запасы. То, что не увидит больше Гордона живым, она знала без чьих-либо напоминаний.
Он не был дорог ей как партнер - после Шэна меркнут любые достоинства - но как близкий родной человек оставался по-прежнему единственным.
Ведь именно Гордон, сам тогда едва достигший совершеннолетия, подобрал на улице ее, грязную, оборванную и голодную сироту. Ему она обязана пятью годами счастливой жизни.
А теперь ее доведенный до крайней степени отчаянья муж шел на верную гибель ради расплаты за крушение надежд.
Оригинальный способ самоубийства для тех, кому убеждения не позволяют просто покончить с собой.
Рюкзак перелетел через борт катера. Паруса уже трепетали под ветром, судно стояло, готовое отплыть.
Склонив голову, она промолвила:
- Остановись, милый, пока не поздно. Прошу тебя!
- Не могу. Прошай! Мужчина оттолкнул катер от пристани.
Едва судно скрылось, Кэти связалась с Шэном и торопливо, сбивчиво рассказала о своей беде.
- Что я должен сделать? - спросил океан. - Просто вернуть твоего мужа нельзя - он помешан на уничтожении солариан. Надо создать ситуацию, при которой необходимость совершать нападение у него отпала бы. - рассуждал Шэн без всякой ревности.
- Гордон разорился и чувствует себя униженным, обвиняя во всем солариан.
Ему нужна обильная ловля и возможность продать подороже.
- Это нетрудно. Морские обитатели подчиняются моей воле. Труднее дать понять Гордону, что его удача не случайна. Но ради тебя я постараюсь и стану каждый наполнять его сети до предела в течение всего мертвого сезона.
- Благодарю, Шэн! Обещаю: как только увижу Гордона богатым и счастливым - уйду к тебе. Навсегда!
Прошло два месяца.
Кэти уже начала терять надежду, когда с небес раздался рокот мотора. На остров медленно спланировал небольшой двухвинтовой геликоптер. Из кабины вышли два человека.
Приблизившись, один из них задал вопрос:
- Вы - миссис Кэти Крейс?
- Да.
Человек в рабочем комбинезоне удовлетворенно кивнул.
- Вам письмо и посылка от мистера Гордона Крейса. Он просил передать, чтобы вы не беспокоились.
Протягивая ей конверт, визитер сделал знак помощнику. Тот исчез в люке геликоптера, а минуту спустя появился с большой пластиковой коробкой.
- Почему вы не прибыли через ТУ? - удивилась Кэти.
- телепортационную установки заклинило: в ворота ввели какой-то предмет, ставший причиной аварии. Нам поручено расчистить путь. Готовьтесь - скоро здесь будут гости!
Дрожащими от волнения руками она вскрыла конверт и прочла:
«Дорогая Кэти, здравствуй!
У меня все хорошо. Пишу с промыслового сейнера, одного из десяти, недавно доставленых сюда. Я теперь владелец целого флота.
Рыбы и лангустов здесь - море! Многие пытались ловить рядом, однако поймать ничего не могут. Правительство подняло цены на морскую продукцию, так что Я богат. Шлю тебе с оказией немного продуктов и деньги. На тебя открыт счет - кредитная карточка в письме.
Не пытайся меня разыскивать, в ближайшее время приеду сам.
Твой муж, Гордон».
Кэти просияла.
- Слышишь, Шэн? Он богат! Он счастлив! Теперь я могу выполнить свое обещание.
Океан не отвечал, погрузившись в молчаливую сосредоточенность.
- Шэн! В чем дело? Почему ты молчишь?
- Думаю. Мертвый сезон еще не кончился. С твоего позволения собираюсь поставить небольшой психологический эксперимент.
«Ближайшее время» растянулось почти на месяц. Писем от Гордона больше не было, лишь однажды пришла телеграмма: «Построил перерабатывающий завод тчк купил два суперсейнера зпт склад сто тысяч тонн зпт увеличил твой счет тчк
Гордон».
Радость Кэти сменилась огорчением. За кого он ее принимает? Ей не нужны деньги, она даже не прикоснулась к присланным продуктам - всем необходимым снабжал океан.
Вскоре через ворота ТУ на остров повалило множество людей. Машины везли стройматериалы, инструменты, технику.
Выкинув вещи во двор, строители снесли бунгало и принялись строить напоминаюший королевские палаты особняк. Рядом появился парк, где садоводы сажали в ямы взрослые деревья и кусты, настилали газоны из готовых пластов дерна с травой. В районе пристани драга расширяла и углубляла фарватер, появился бетонный причал, неподалеку выросла автостоянка, чуть дальше - посадочная площадка для геликоптеров.
На все вопросы Кэти рабочие пожимали плечами. Ее никто не воспринимал всерьез, она терялась среди суеты строительства и вынуждена была перейти жить в другое место, где когда-то стоял их с Гордоном «романтический шалаш».
После окончания работ поток людей и грузов не прекратился. В особняк везли мебель, ковры, украшения, телевизоры, прибыл обслуживающий персонал. Остров преобразился, став настоящим курортом, но
утратил вид идиллического райского местечка.
А затем Кэти получила совсем уж лаконичную телеграмму:
«Приезжаю тчк жди».
Ко дню приезда мужа Кэти, как могла, привела себя в порядок: налела самую красивую тунику с поясом и сандалии, повесила на шею нитку искусственного белого жемчуга.
Наконец вдали показался силуэт двухмачтового судна с цилиндрическими парусами. Оно шло медленно, причалив только после полудня. Матросы-колонисты спустили трап. По нему сошли шесть человек в штатском - охрана.
Напрягшись всем телом, Кэти ожидала появления Гордона, представляя, как он легко сбежит вниз и бросится к ней. На палубе действительно появился мужчина.
Внезапно девушка оцепенела, не веря своим глазам. Мужчина, грузно спускавшийся по трапу, был ее мужем, но...
Она едва узнавала привычные черты. Лицо мужчины распухло, словно накачанное водой, а мускулистое тело превратилось в безобразный раздутый мешок. Кэти слабо вскрикнула от ужаса.
Боже! Что с ним сделали? Какими пытками истязали?!
И тут же поняла: никакими, кроме одной, которой добровольно подвергают себя все солариане - обжорством.
Он попросту разжирел, разъелся...
Вслед за мистером Крейсом на причал спустились три соларианина.
Двоих Кэти сразу узнала: генерал-директор Южного района и начальник районного заготпункта. Оба вдвое толще Гордона - как-никак «стаж» значительней.
Третьей оказалась молодая пухленькая соларианка в нарядном летнем костюме, туфлях на высоких каблуках.
Соларианка сразу обняла Гордона, повиснув у него на плече. В таком виде, нимало не смущаясь, он предстал перед женой.
- Привет, Кэти! Вот и я. Не ожидала увидеть таким? Ничего, привыкнешь.
- Господа, - повернулся он к «шишкам». - Познакомьтесь, это моя супруга, Кэти Крейс. Повернувшись к молодой соларианке:
- Кэти, это Стелла, моя... гмм... секретарша.
Стелла моргнула пышными накладными ресницами и томно улыбнулась.
Все молчали.
- Ну чего мы стоим? Едем к дому! Эй, ребята, тачку живо! - воскликнул Гордон, жестом хозяина указав в сторону виллы.
Прямо на причал въехал роскошный автомобиль, слуга распахнул дверцы.
Мистер Крейс пригласил садиться и первым плюхнулся на заднее сиденье, жалобно скрипнувшее. Рядом взгромоздилась Стелла, закинув ногу за ногу. Генерал с начальником заняли средние места.
- Садись, киска, не бойся - не съедят! - Гордон рассмеялся, похлопав по сиденью.
Кэти села, и рука мужа обвила ее талию.
- А ты по-прежнему худышка и одета так-сяк. Никуда не годится!
Разве я не перечислял тебе деньги?
- Я их не использовала.
- Почему? Впрочем, неважно. Все равно мы тебя откормим. Терпеть не могу тощих женщин!
Автомобиль тронулся, и полминуты спустя притормозил у парадного крыльца.
- Расскажи, как тебе удалось разбогатеть? - попросила Кэти, когда они входили в дом.
- Очень просто. Мне необычайно повезло.
По пути я наткнулся на песчаную банку, невероятно густо населенную морской живностью. Забросил сеть ради интереса, а вытащил - все ячейки полны. Рыбачил полдня, нагрузив катер под завязку. Улов продал, на вырученные деньги купил топлива, харчей, сети побольше и вновь пошел ловить. Через неделю появился капитал на покупку более крупного катера.
Позже нанял себе в помощь несколько промысловиков, к
концу месяца целую бригаду завел, дюжину катеров и баржу для перевозки.
Тогда моим промыслом заинтересовалось правительство. Выяснили, что ловить там могу лишь я или для меня, и стали оказывать всевозможное содействие. Дальнейшее ты себе представляешь.
- Представляю! - согласилась она, про себя подумав:
«Вот до чего может довести человека богатство, доставшееся легким путем. Бедняга Гордон, мне жаль тебя.
Шумной компанией они миновали обширный холл, очутившись в великолепно обставленной гостиной. Здесь их ждал искусно сервированный стол, ломившийся от яств. У бедной женщины разбежались глаза от такого изобилия. Теперь ей стала понятна причина ожирения солариан. Трудно не Обжираться столь вкусными блюдами среди столь шикарной обстановки. Лакеи в ярких бархатных ливреях прислуживали им с нарочитым подобострастием. За едой мужчины много разговаривали, смеялись, хлопали друг друга по плечам, толкали, откровенно и беззастенчиво лапали Стеллу. Одна Кэти молча медленно ковыряя вилкой в неведомом блюде, не зная, куда себя деть.
Просто встать и уйти было бы неприлично. Приходилось дожидаться конца застолья, а оно пребывало в самом разгаре.
- Послушай, Шэн - это и есть твой психологический эксперимент? - не выдержав, спросила. По превращению человека в животное? Взгляни на Гордона! По-твоему, он - идеал мужской красоты?
- Не обижайся, любовь моя. Ты сама просила снабжать его добычей.
Я всего лишь выполняю твое поручение.Эксперимент же состоит в наблюдении за ним.
Лиши я сейчас Гордона удачи, ему стало бы еще хуже, чем прежде. Собака, не получившая кусок мяса, менее несчастна, чем та, у которой этот кусок вырвали из пасти.
- Сравнивать моего мужа с собакой - слишком большая для него честь.
Он просто грязная жирная свинья! Лучше бы он погиб, уничтожая проклятых солариан, чем сидел с ними за одним столом, обжираясь и хватая непотребных девок!
- Тебе тошно смотреть? Понимаю. Точнее, вхожу в твое положение, поскольку человеческие нормы морали ничего не говорят мне, и советую смыться поскорее, пока мистер Крейс не напился и не отколол какой-нибудь номер!
Кэти попыталась тихонько улизнуть.
- Ку-у-да?! - прохрипел опьяневший Гордон. -
Неужели ты собралась нас покинуть? - Мне... мне надо выйти, - смущенно ответила она, пряча глаза.
- Туалет вон за той дверью, по коридору направо, миссис Крейс, - равнодушно произнес ближайший слуга. - Вас проводить?
- Нет-нет! Я сама...
- Ну что, вернулась? - оживился муж, едва Кэти вновь появилась в гостиной. - А мы тут сообща кое-что интересное придумали.
Помнишь, когда-то я и ты, еще в юности... танцевали один танец... знаешь, какой. Думаю, ради наших гостей ты не откажешься станцевать его снова?
- Гордон! -
Кэти передернуло отвратительной дрожью, смесью стыда и страха. -
Это же не обычный танец! Феллосцы танцуют его раз в жизни, после обряда бракосочетания.
К тому же солариане запретили исполнять ламбадор публично - он слишком сексуален, ведь танцевать принято обнаженными. Кроме того...
- Наплевать! Мои гости хотят ламбадор, и они его получат!
- Однако... - девушка запнулась, густо покраснев. - Нужна музыка и партнер! Ты не сможешь, при теперешней комплекции...
- Еще раз наплевать! Вот диск с записью! - Гордон шмякнул об стол лазерный компакт-диск. - Партнера мы тебе найдем - из местных!
Он подозвал слугу и что-то велел ему шепотом. Тот, кивнув, удалился. Кэти чувствовала себя растерзанной на куски.
Подобного нарушения обычаев она просто не могла перенести.
Исполнять ламбадор вторично, с чужим человеком, да еще в присутствии
врагов казалось ей святотатством.
Двое охранников привели перепуганного молодого феллосца, по телепортканалу доставленного невесть откуда.
Юноша оказался весьма гибок и мускулист. «С ним я должна танцевать?» - Кэти до сих пор не верила в реальность гордонового поступка, надеясь, что немедля услышит извинения, заверения о глупой шутке.
И ничего не дождалась, кроме нового, более настойчивого требования.
Кассету вставили в приемник установленной на возвышении стереосистемы с разнесенными по углам мощными динамиками и светомузыкой.
Гости откинулись на спинки своих кресел, заинтересованно глядя в середину застеленного ковром зала.
Юноше велели раздеваться. То же самое услыхала Кэти, отрицательно покачав головой.
Гордон вспылил, вскочил с места и проорал:
«Как ты смеешь подводить мужа перед важными людьми?! Немедленно раздевайся и танцуй! Живо!”
Она беззвучно заплакала, прикрыв лицо руками, но опять отказалась.
Все ее существо восставало против оскорбления, нанесенного Гордоном феллосскому народу, его культуре и традициям - единственным ценностям, которые не смогли присвоить солариане.
- Ламбадор! Ламбадор! - громка скандировала Стелла, произнося запретное слово с тем садистским наслаждением, с каким плохо воспитанные женщины произносят ругательства.
- Не-е-т! - взвизгнула Кэти, будто желая оглушить присутствующих. - Ни за что!
- Ах, так?! - прорычал в ответ мистер Крейс, грозно выходя из-за стола и испепеляя жену жутким взглядом.
- Кнут! Дайте сюда кнут! Сейчас я быстро научу эту тварь повиноваться хозяину!
Кто-то из охранников подая Гордону электрокнут - короткую цилиндрическую палку из пластика с металлическим.острием-разрядником на конце.
Взяв его в руки, он аккуратно передвинул кольцо регулятора, установив половинную мощность, и медленно направился к Кэти.
- Непокорная дрянь! Ты не захотела раздеться, чтобы станцевать ради гостей!. ну так теперь с тебя спустят шкуру до самого мяса! Получай, сука!”
Гордон направил кнут на Кэти, вдавив кнопку. Из разрядника выскочила голубая искра, напоминающая миниатюрную молнию, и попала в бедро. Боль проявила пораженный участок, выступил огромный синяк. Кэти дернулась и упала.
Гордон нанес второй удар, заставив бедняжку дико закричать: разряд пришелся ниже пояса.
Пинком перевернув жену на живот, он принялся охаживать ее по спине. Несчастная корчилась подобно червяку, перерубленому лопатой. Солариане с явным удовольствием наблюдали за жестокой сценой, особенно Стелла, надрывавшаяся от смеха и хлопавшая в ладоши.
Кэти уже почти не шевелилась, когда юноша-танцор, прежде безучастно стоявший у стены в одних шортах, вышел из оцепенения и, осознав происходящее, вспыхнул гневом.
Выкрикнув: «Сволочь!» - он за миг преодолел расстояние,
отделявшее его от Гордона и с размаху отпечатал свои кулак на толстом загривке мучителя, заставив того громоподобно рухнуть рядом с несчастной жертвой.
Присутствующие оцепенели, а юный герой, не теряя ни секунды, подхватил бесчувственную девушку и стремглав бросился к выходу из здания. Он успел добежать до последней ступеньки крыльца, но тут его настигли выстрелы бластеров охраны. Один из лучей попал в голову, сразив храбреца наповал.
Очнувшись, Кэти продолжала лежать, словно мертвая, вымазанная кровью убитого, оттого ею никто не заинтересовался.
Внимание моментально переключилось на нокаутированного мистера Крейса, со стоном поднимавшегося на ноги.
Первым делом Гордон огляделся и спросил:
- Где моя жена? Воспитательный процесс еще не закончен. Тащите сюда эту мерзавку!
- Ее пытался унести тот местный, который ударил вас, - сообщил охранник. - Однако мы его сразу пришили.
- А Кэти? Что с ней?
- Похоже, она мертва...
- Вы попали в нее? Отлично! Туда ей, стерве, и дорога!
Довольно улыбаясь, он выглянул наружу, чтобы удостовериться в гибели благоверной.
Возле ступенек оказался только труп юноши. Кэти исчезла.
Подгоняемая страхом, она мчалась к берегу, моля о том, чтобы ее не настигли раньше кромки океана.
Прежде Гордон запросто догнал бы ее пешком. Нынче пробежать двухсотметровую дистанцию ему стало не под силу и он приказал заводить машину. Гости пожелали присоединиться к погоне, дабы видеть расправу с «упрямой дикаркой».
Автомобиль понесся насколько возможно быстро. Однако Гордон просчитался. Кэти уже достигла пристани и поспешно сбрасывала одежду, когда автомобиль, громко гудя, влетел на пирс.
Охранники открыли огонь с подножек машины, стараясь попасть в маячившую над самой водой кремовую фигурку. Истошно заскрипели тормоза.
Взмахнув руками, Кэти нырнула и скрылась из виду.
Гордон бесноваяся, мечась по пристани и вопя:
- Стреляйте! Стреляйте, как только вынырнет! Не дайте ей уйти!
Стрелки очень старались, не понимая, зачем такая суета: кругом океан, до ближайшей суши сотни километров. Либо утонет, либо выйдет где-нибудь и попадется.
- Простите, господин Крейс. Мы не можем ее застрелить - волны мешают! - пожаловался старший телохранитель.
- Догнать на катере! Скорее!
- Увы, катер не заправлен. Вы велели лишь отбуксировать его к острову!
- Догнать под парусами! - не унимался Гордон, брызгая слюной.
- Ветер встречный...
- Тогда... Тогда... принесите мой плазмомет!
- Плазмомет?!
- Да, дьявол вас всех побери!
Оба телохранителя поспешили выполнить приказ.
- Ваш плазмомет, господин. Что прикажете с ним делать?
- Давай сюда! Я сам пристрелю мерзкую тварь, посмевшую называться «миссис Крейс». Пусть трепещет - скоро от нее и потрохов не останется!
Приклад вжался в плечо, указательный палец лег на спусковой крючок, мушка соединилась с прорезью, заслонив собой мелькающую вдалеке среди волн женскую головку. - Ты мечтала об океане? Найди же вечный покой в его глубинах! Счастливого плаванья, птичка!
Заряд плазмы со свистом вырвался из ствола. Мощный столб воды и пара взметнулся над морем, раздался оглушительный грохот, свет дня ненадолго померк.
Вскоре завеса рассеялась, открыв потрясающую сцену - Кэти продолжала спокойно плыть. Решив, что допустил чудовищный промах из-за дрожания рук, Гордон скомандовал:
- Опору! - и поставил ствол карабина на плечо телохранителя. Один за другим прогремело несколько взрывов, не принеся, однако, ни малейшего результата.
Тут Гордона взяла оторопь.
- Какие волны нужны, чтобы заслонить от термоядерного взрыва?! - заревел он, отбрасывая плазмомет.
- Если вы имеете в виду данную волну, то ее, пожалуй, хватит!
У мистера Крейса, бывшего промысловика, расширились глаза при виде надвигающейся гигантской волны.
Она накатывала со скоростью реактивного лайнера и вздымалась ввысь десятками метров.
Грозно рокоча, волна изгибалась дугой, бугрилась и пенилась - огромная ударная масса, способная уничтожить все.
И Гордон, и охранники, и важные солариане одновременно взвыли от ужаса, повернулись и стремглав побежали прочь. Поздно! Огромный, страшный, беспощадный вал обрушился с дикой неодолимой силой, сметая жалкие суденышки, пирс, дорогу, прибрежные пальмы и поглощая мечущихся под ним людей. Когда волна отхлынула, на берегу не осталось никого.
Вырезка из журнала "Работница" - Игорем.