Что такое стихи. Самовыражение. Точное и емкое. Не оспаривая ценность романов, рассказов, больших форм, спросим, - если мы можем задеть чувства человека, направить его мысли, дать ему пищу для ума, заполыхать костром страсти, и можем все это сделать небольшим количеством строк, то куда должна пойти природа, эволюция, развитие разума и культуры.
Если одно и то же, - развитие человека, побуждение его к прекрасному, возвышение его образа, и, через труд облагороженного человека – к облагораживанию жизни всей, мы можем добиться несколькими строками, то зачем сотни листов листать, макулатуру перерабатывать своею душою, в поисках мыслей, примеров чувств?
В Китае учат, в основном, через заучивание наизусть больших текстов. Исторических, современных. Каждое слово несет массу связанных ассоциаций. Побуждает к появлению в душе образов, мыслей. Все эти образы выстраиваются в определенное, преобразующее воздействие на душу человека. Учат патриотизму, человечности, сострадательности, глубинному чувству природы, постижению себя.
Тестовая система, перешедшая к нам, с разрушаемого запада, учит не мыслить, а отфутболиваться заученными ответами. Глубины здесь, развития души нет никакой. Мы смеемся над поверхностным восприятием мира западного человека. И… перенимаем их губительную систему образования.
Какой простой вывод – надо говорить мало и говорить стихами. За счет уменьшения количества словес повысить качество, глубину мышления, образность. Уйти в глубину, взлететь в выси, недоступные обычно, когда мозг работает на автоматизме болтовни. Штампуя фразы, привычные, мы, обкрадываем процесс мышления, приучаясь к штампам, мы не развиваем свой мозг.
Мышление стихами не может быть на автоматизме. Это более усиленная, углубленная работа души. Не равнодушный перелист страниц. Есть, конечно, авторы, по глубине воздействия своих романов, повестей, на душу человек, приближающиеся к максимально возможному. Но взгляните на мир дьявола. Разве такие авторы на вершине популярности? Нет, там всякая мелкота, сиюминутность, голая, низменная чувственность.
За стихами, короткими строками, мы видим гигантские образы, пропасти чувств, эвересты мыслей. Это и нас привлекает. Возможность получения великого в малом. Малые усилия и огромная отдача. И больше других привлекает то творчество, где глыбы смысла, образов стоят за каждым словом.
Стихи написать может каждый. Но не ценится мелкое, плоское, где за прочитанным только то, что прочитано. Где за написанным только узкий, неглубокий мир чувств автора. Мы в чем-то телепаты. Были или будем.
Как сегодня порой люди чувствуют друг друга на расстоянии, как диагноз по фотографии. Это, на мой взгляд, из той же части неисследованных свойств человека. Как по фотографии диагноз, так читая стихотворение мы подключаемся к ситуации, происходившему в момент написания, переживаем этот океан эмоций, обуревавший автора. На энергетическом, не совсем осмысляемом разумом уровне. Точнее, не осмысляемом низменным уровнем разума. Каков он у нас сейчас. Ибо, если мы иногда способны уловить что-то, не свойственное нашим органам чувств, то это значит, у нас есть возможности разума к иным способам общения, познания мира. Только способности эти не развиваются, ибо мы либо не знаем о них, либо боимся сами.
Проблема стихотворчества это действительно проблема, а не радость, или счастье.
Кто чаще становится жертвой своего способа самовыражений? Кто чаще губит себя, спивается, кончает жизнь самоубийством. Медленным или быстрым. Прозаики или поэты?
Душа поэта более коротко замкнута на небеса. Это более прямая, поэтому яростная и мучительная работа. Ибо человек – сборище несовершенств. С душой, устремленной в небеса. Негде, невозможно затереть себя, как в потоке слов рассыпает, затушевывает, распыляет, нейтрализует себя романист, позволяет отодвинуть себя и свои проблемы мучительного осознания мира в какую-нибудь главу №17 третьей части, четвертого продолжения своего романа.
Поэту – вынь и положь, из души, не из ума, (из ума – у сегодняшних коммерческих авторов) и сегодня, завтра может быть поздно, и все эти мировые проблемы нужно решить в коротком своем стихотворении. Мировое вместить в коротком! И выразить! И не солгать! Это романист может позволить себе солгать, главой, или целым романом. Поэту, в силу краткости его форм, ложь не скрыть, каждая строчка на виду, каждую читатель пробует на зуб, на ложь, на неискренность, на выспренность своею душой. Ничего тут не скроешь, в стихочтении, где душа встречается с душой.
Вот почему многие бросают писать стихи. Устают гореть и концентрироваться. Быть Данко (наверное, исчезло из школьной программы?) идти по жизни с вырванным из груди сердцем, светить людям, сжигая свои нервы, преждевременно сокращая жизнь, в нынешнем, с навязанным нам рациональным западным мышлением, мире, это неудобно, хлопотно, просто неприлично.
Неприлично исканиями душевными какими-то сегодня заниматься, ты оскорбляешь соседей, коллег, получается, ставишь себя лучше других людей. Мещанство, обывателей видишь вокруг себя, а вовсе не приличных, успешных, довольных жизнью людей.
Каждый творческий акт – это освобождение человека из царства предопределенности.