Маринка смотрела на себя в зеркало и не узнавала. Неужели эта красавица в белом и есть она? Такая воздушная, почти неземная. Боже, да она просто дивно хороша! Прекрасна! Девушка скорчила себе рожицу и повертелась перед зеркалом.
- Марина, пора! - вошла в комнату мать. Сложила руки на груди, залюбовалась ею. – Красавица ты моя!
Улыбаясь на мамины слова, невеста подобрала подол платья и выплыла в зал. Пора становиться женой.
А потом всё завертелось словно в сумасшедшем фильме. Их постоянно снимали и фотографировали. Дёргали, встаньте так и встаньте эдак, поцелуйтесь и изобразите страсть, любовь... Под конец этого бешеного дня Маринка уже ничего не хотела. На руке поблёскивало новенькое колечко, муж сидел рядом. Что ещё надо для женского счастья?
- Горько! Горько! - кричат гости и они с Маратом поднимаются из-за стола. Взгляд выхватывает Архипа с Рыжиком и на душе теплеет. Ребята снова стали парой. Они прекрасно смотрелись вместе и дополняли друг друга. Ах, если бы можно было бы узаконить и их отношения... Но Маринка понимала, что её рассуждения из области фантастики. Какой закон? Лишь бы не травили и просто оставили в покое, пусть живут ребята, как хотят. Пусть любят друг друга и будут счастливы вместе. Ей было искренне жаль тех людей, кто выступил за то, чтобы принудительно лечить геев. Да разве же они больные, Архип и Рыжик? Ненормальные? Женщина всхлипнула. Как же жалко было ребят. Неужели непонятно, что геи и педофилы даже близко не одно и то же. Постаралась незаметно вытереть слёзы. Она понимала, что в том, что она плачет, виновата беременность. Но люди... люди... Сколько же в них узколобости и ярого желания осудить, растерзать, не оставив следа. И как невыносимо жалко этих влюблённых друг в друга мужчин...
- Марина, девочка моя, что-то случилось? - спрашивает мать. Марина снова вытирает слёзы и улыбается.
- Ничего, просто задумалась. Ты ведь помнишь, как это бывает с беременными?
- А то! – отвечает мама. В её глазах радость, она счастлива за неё. Марина тоже рада. Девушка поворачивает голову к новоиспеченному мужу. Снова кричат: "горько!"
Невеста улыбается мужу и впервые за сегодняшний день видит его глаза так близко. А в глубине его тёмных глаз страдание, почти мука. У него что-то болит?
Марат целует жену и гости начинают считать. Идиоты! Он бы сейчас променял всё на свете, душу свою отдал бы, если бы на месте этой курицы был Архип. Ему противен вкус жены и её запах. Весь облик вызывает отвращение. Его тошнит от неё. А от себя тошнит ещё больше. И главное, теперь сделать ничего нельзя. Совсем.
Архип стал его проклятием. Когда он увидел его с парнем, с трудом сдержался и не устроил скандал. Рыжий вьюном вился перед Архипом, а тот с блаженной улыбкой посматривал на этого шута. Внутри Марата всё переворачивалось. Он, Марат, сейчас должен быть на месте этого самозванца и всё внимание и любовь должны быть его. Но всё не так. Да что ж это за жизнь такая!? Почему не может быть всё легко и просто?
- Марат, что с тобой? – вопрошает жена. А ему стало тошно от этого вопроса. Что с ним? Что? Она действительно хочет знать?! Он корчит из себя счастливого мужа, целуется под дружные вопли гостей с чужой и абсолютно ненужной ему женщиной. А любовь, его настоящая любовь, сидит совсем рядом и глаз не сводит с другого. А эта безмозглая курица ещё спрашивает, что с ним?! Да он сдохнуть от отчаяния и собственного бессилия готов!
- Ничего, всё хорошо. Просто устал.
Очередная мерзкая ложь. И он растягивает губы в улыбке.
- Бледный ты какой-то. Точно ничего не болит? - заботливо спрашивает клуша.
И Марату хочется выть в голос от этой заботы. "Сердце! У меня болит сердце! Огнём горит!" - хочется крикнуть ему, но он послушно сказанному тосту поднимает рюмку и опрокидывает внутрь огненную жидкость.
- Всё хорошо Марин, жизнь прекрасна. Правда, - и бросает тяжёлый взгляд на своё проклятие.
Архип, склонив голову, что-то шепчет на ухо своему парню и словно случайно касается губами мочки. А тот блаженно прикрывает глаза и довольно улыбается. Марат до боли сжимает зубы и скрипит ими. Терпеть этот цирк становится всё сложнее и сложнее. Начинает болеть голова. Сознание заволакивает туман хмеля. А в груди, действительно болит и жжёт.
Я смотрю на Лёшку и меня просто распирает от гордости. От того, что эта рыжая бестия такая красивая и от того, что всецело принадлежит мне. Я склоняюсь к его уху слишком близко и, задевая губами мочку, говорю:
- Сегодня, просто так от меня не отделаешься. Ты просто преступно красив. Ночью тебя ждёт расплата за то, что дразнишь меня весь вечер.
Тот прикрывает глаза и улыбается. Его рука ныряет под стол и сжимает моё колено, гладит внутреннюю сторону бедра и тут же отстраняется. Парень знает, чем всё может кончиться, помнит, что вокруг нас слишком много любопытных глаз. На ласки у нас ещё будет время – вся ночь впереди.
Марат сегодня пялится на нас и почти не сводит глаз весь вечер. Меня стало это раздражать. На нас с Рыжиком стали бросать удивлённые взгляды. Чем это мы так интересуем жениха?
- Я пойду потанцую, отвлеку гостей, - говорит мне в самое ухо мой любовник. От его дыхания по позвоночнику пробегают мурашки и я готов тут же, при всех, впиться поцелуем в его губы. Но тот слишком быстро отстраняется, бросает на меня извиняющийся взгляд. Я же не дурак и сам всё прекрасно понимаю - конспирация, будь она не ладна! Киваю головой в ответ. И мой рыжий идёт и приглашает хорошенькую молоденькую девочку.
Отворачиваюсь. Нет, лучше не смотреть. Ревность и так уже опалила мозг, как только я увидел, что парень приобнял партнёршу. На миг захотелось вырваться отсюда, схватить Рыжика за руку и послать эту шумную свадьбу куда подальше.
Нельзя. Маринка обидится.
Взгляд, не слушая приказа рассудка, возвращается на танцпол и мгновенно выхватывает отливающую красным шевелюру и всю фигуру моего бесёныша. И меня вновь опаляет ревность. Они красивая пара. Великолепная. Молодые, подвижные, улыбчивые. И так гармонично смотрятся, что просто залюбуешься.
Приходят грустные мысли. Может, у Рыжика это просто блажь? И со временем он перебесится, да и женится в конце концов? Женился же вон, Марат. Хотя кричал - люблю, люблю! А теперь вон Маринка ждет ребёнка. Продолжение рода и всё такое. Совсем другая жизнь получается с женщиной. Может и Лёшке нужна жена? Просто он не осознал ещё, что в действительности ему нужно?
От всего этого жутко захотелось курить и я пошёл искать место, где можно будет посмолить в одиночестве. Большая группа курящих тусовалась у входа кафешки, но мне не хотелось в общую кучу и я забрёл за раздевалку. В тихий уголок. Уселся на широкий подоконник и закурил. Именно здесь меня и нашёл Марат.
- Привет, счастливому влюблённому, - усмехнулся тот. – Только... что-то ты скис. А? – Марат хохотнул. - А мальчик-то... твой... с ДЕВОЧКОЙ развлекается! – и неестественно рассмеялся.
- Марат, тебе-то что? Наши отношения никого не касаются.
- Ошибааааааешьсяяя, - пьяно протянул тот. Я затушил наполовину выкуренную сигарету. Разговаривать с пьяным – пустая трата времени. А уж слушать подзуживания Марата, я не собирался.
- Ну ладно, пойду я. А ты тут голову проветри.
К тому, что последует дальше, я готов не был. Почему-то, совершенно не подумал, что мужчина будет способен на нечто подобное. А Марат рванул меня на себя и с силой впился в губы поцелуем.
Наверное, не зря нельзя садиться за руль, когда выпьешь. Реакция замедляется. Не сразу реагируешь на аварийную ситуацию. Вот и я тормознул. А потом, всё произошло, как в третьесортном дешёвом фильме.
Со стороны услышал сдавленный вскрик и с силой отпихнул от себя идиота. Брезгливо утёр губы. Мерзость. С трудом сдерживаюсь, чтобы не садануть в эту пьяную морду кулаком. И только тут замечаю зрителей. Так сказать, свидетелей аварии.
Рядом с нами вытаращив глаза, стояла бледная, как смерть Маринка и растерянный жалкий Рыжик. Куда же без него? Иначе мелодрама будет неинтересной! И какая же ****ь, там наверху, поставила сей спектакль? В ореховых глазах моего мальчика слёзы. Но первой приходит в себя подруга.
- Марат, что происходит? – холодно интересуется. Будто ледяным ножом вспарывает свою прошлую жизнь.
Эх, Маринка, зачем ты задаёшь глупые вопросы? Иногда, лучше не знать ответов.
- А что происходит?.. – удивляется новоиспечённый муж. И с охотой поясняет, - мы целуемся.
- Марат... ты... ты... такой же, как он? - и кивок в мою сторону.
При другом раскладе, я бы обиделся. Но сейчас, мне не важен никто, кроме Лёшки. Ну за что, мне всё это? За что эта мерзость, в которую я попал? И как теперь доказать рыжему, что не я целовал, а МЕНЯ целовали?
- Да! – пьяно вопит Марат, – Да, прелесть моя, я такой же! Абсолютно голубооооой и... люблю Архипа. Дааавно люблю! И жить без него не могу! - с какой-то бесшабашной радостью выпаливает этот придурок новости.
Рыжий сдавленно охает и отворачивается. Это плохо, совсем плохо.
- Архип, и ты знал?! – поворачивается ко мне потрясённая женщина. Кажется, что она вот-вот упадёт в обморок.
Знал ли я? Хороший вопрос. Очень хороший. Я отвожу взгляд.
- Знал, - рублю гордиев узел. - И как мне надо было сказать тебе? Марина, поверь мне, твой жених гей. Так? Ты бы поверила?
Подруга смотрит мне в глаза и у меня всё переворачивается внутри, от той боли, что я вижу в глазах близкого человека. А Марат вдруг начинает смеяться. Просто заливается весёлым пьяным смехом.
Финита ля комедия. Или трагикомедия?
Маринка зажимает рукой рот и убегает. Я хватаю Лёшку за руку и веду прочь с этой проклятой свадьбы.
Парень тих и бледен, веснушки особенно ярко выделяются на слишком белой коже. Ловлю такси и запихиваю рыжего в салон машины. Он подчиняется и не спорит, но не смотрит на меня. Мой мальчик неимоверно далеко сейчас от меня. Наверное, даже не на другой планете – в другой галактике.
Ну Марат, ну тварь! Плохо тебе было? Страдал ты? И чтобы хорошо другим не было, ты решил поделиться своим горем? Убил бы, не задумываясь, прямо голыми руками задушил бы нафиг! О том, что сейчас чувствует Маринка, даже думать не хотелось.
Вон оно как всё обернулось. Вон как вылилось.
Путь до нашего дома показался мне длинной в вечность. Хрупкая, словно изморозь, стена молчания невероятно пугала. В квартире я прижал рыжего к стенке.
- Посмотри на меня, - потребовал. Я хотел видеть ореховые глаза. Мне надо было знать, что в них. Но парень ещё ниже опустил голову. - Лёша, посмотри на меня! – снова требую. Понимая, что нечестно поступаю. Но, увы, иного выхода не вижу. Рыжик вздрогнул и покорно поднял голову. Я посмотрел в совершенно несчастные глаза и мне вдруг, стало горько. Так горько, словно меня заставили выпить крепчайший отвар полыни и теперь, эту горечь ни заесть, ни запить. Всё без толку будет. Она внутри меня и просто так не исчезнет.
- Ты... думаешь... - мне неимоверно трудно подбирать слова, - что я обманывал тебя?
Лёшик опустил голову. Я освободил его. Отступил и покачал головой. В груди вспыхнула острая невыносимая боль и я скребанул рукой по груди.
Будь ты проклят Марат! Ты всё разрушил. Всё испоганил. Всё что можно и что нельзя.
Развернулся и вышел из своей собственной квартиры. Видеть рыжего не хотелось. Вообще не хотелось никого видеть. Единственное чего мне хотелось - это проблеваться и выплеснуть всё то, что засело внутри. Всю горечь и всю отраву, что так щедро дал испить Марат и Лёша...
Ноги принесли меня на набережную. Я пошёл дальше и, зайдя за старый ещё довоенной постройки дом, прошёл тёмным узким проулком. Спустился по старой бетонной лестнице и очутился у самой кромки реки. Здесь было тихо и темно. На другом берегу широкой реки лепились частные домики. И совсем не верилось, что рядом центр города. За рекой перебрёхивались собаки, а я зачарованно смотрел, как неторопливо катит свои воды древняя река. Как же спокойно здесь было. Как хорошо. С наслаждением втянул в себя свежий воздух. Пахло рекой, тиной и весной.
Верба уже отцвела и буйная растительность по берегам реки, вот-вот должна была покрыться зеленью. Весна в этом году была ранняя, но у реки было довольно холодно и вскоре, я стал мёрзнуть. Но несмотря на это, ещё долго простоял, наблюдая за тёмными водами, впитывая покой, что дарила мне река. И уже ближе к полуночи, поплёлся назад в центр. Снял номер в гостинице, но так и не смог уснуть до самого утра.
Ни я, ни Рыжик, так и не позвонили друг другу.
Все выходные я безвылазно просидел в номере. Отключил мобильный и квасил коньяк, смолил сигареты, тупо наблюдая за тем, как причудливо извивается в электрическом свете сигаретный дым. Думать о Рыжике, о Маринке и Марате, я себе запретил. Только... это мало помогало. Мозг раз за разом старался разложить всё по полочкам. Проанализировать случившееся. И докопаться до истинных чувств каждого в этом спектакле, именуемом жизнью. А я раз за разом противился этому.
К вечеру воскресенья надо было возвращаться домой. Завтра начало рабочей недели. Хочешь – не хочешь, а решать проблемы придётся.
Когда вошёл в квартиру, сразу понял, что остался один. Рыжика больше не было в моей жизни.
Я усмехнулся. Ну, может и правильно, может, всё и к лучшему.
Ты ведь совсем молоденький, пацан ещё. У тебя только жизнь начинается. Зачем я тебе? Иди, ищи свою настоящую любовь, а я... всё у меня наладится. Со временем. Все зарастёт. А что до пустоты внутри груди, то надеюсь, что чем-нибудь она заполнится. Когда-нибудь...
Я разделся и прошёл на кухню. В глаза бросилась треклятая вазочка. Внутри что-то треснуло и закровило.
- Всё будет хорошо, - уверенно сказал вслух. Взял вазочку и отправил в мусорное ведро. Пить чай резко расхотелось. Да зачем мне сейчас чай? Вот коньячку, после душа – благородное дело. Рюмашку. Не больше. И спаааать.
Я пошёл в ванную и включил воду, решив вместо душа, покиснуть в воде. С детства обожал воду, меня она всегда влекла, притягивала. И поваляться, именно сейчас, в корыте именуемом ванной, сам бог велел. Но ванная, отнюдь не успокоила и не принесла желаемого облегчения. Всё было напрасно. Я мог бы бесконечно долго притворяться, что у меня всё замечательно и хорошо. Но самому тошно становилось от этих бессмысленных потуг. И плюнув на всё, я как побитая собака поплёлся на кухню. Где-то там должен быть коньяк. Пожалуй, только он сейчас мог мне помочь. Как говорится – нужно лечение, а что там доктор прописал? Ну конечно коньяк!
Утро не застало меня врасплох, оно вообще пронеслось мимо, я даже не заметил его. Когда очнулся был почти полдень. Здравствуй похмелье, радужная жизнь! И кто вчера клятвенно обещал всего одну рюмку конька хлопнуть? И где это сила воли запропастилась? Куда слиняла? Попытался сглотнуть. Не получилось. Слюны совсем не было. О работе сегодня можно было даже не заикаться. Кому же я сегодня, такая красава, буду нужен?
Приведя себя в божеский вид и позвонив на работу, попросил отгул. Надо было брать себя в руки и приводить в адекват. Надо. Очень.
Я стиснул зубы и принялся за наведение порядка в своей полностью разгромленной жизни.
"Не буду искать рыжего!" - Сотый раз повторял сам себе. Но всё во мне бунтовало против этого решения. Сто раз я собирался отправиться на поиски и никуда не шёл. В голове была сплошная каша с проблесками здравых мыслей. И одна из них, как ни странно, заставила меня вытащить из мусорки вазочку и, вымыв, утвердить на столе.
К вечеру печаль свернулась клубком в груди, прочно обосновавшись там. Наконец-то, я соорудил чай, но так и не выпил ни капли. Просто сидел, тупо пялясь в кружку. Истина в вине? А может, она как раз в чае?
Завтра... завтра я попытаюсь найти рыжего и поговорить. Просто поговорить. Я попробую пробить стену между нами.