Два года тому назад майор Петров неприветливо принял долговязого лейтенанта. Он представился по форме, как положено. Его карие, чуть на выкате глаза нависли над сидящим майором и беззастенчиво изучали его. Это насторожило Петрова. Он задал несколько вопросов, какие задают в подобных случаях. А когда тот ушел, все-таки пожалел, что сухо с ним разговаривал. «Переживет», - подумал он и наметил при случае подбодрить лейтенанта, потому что хорошо помнил, как сам начинал службу, и как нелегко ему она давалась.
Мотю завалили бумажной работой. Полгода он терпел. Потом не выдержал и к нескольким документам «подмешал» немного юмора. Его вызвал майор Петров, приказал убрать все лишнее и добавил, что если Рахлина захлестывает желание шутить, то он должен стать сотрудником журнала «Крокодил» или писать репризы для клоунов. А здесь ему не цирк. И без паузы закончил выталкивающим «Идите!».
И Мотя затосковал. Он замкнулся в себе. Считал себя обиженным. И только, когда в курилке собирались его однокашники, с которыми он пришел из училища, оживал – давал волю своему воображению и шутил. Популярными в то время были анекдоты про майора Пронина, и Мотя рассказывал их с удовольствием.
Случилось так, что Петров случайно узнал о своем прозвище – майор Пронин. Особого труда не составляло узнать, что это работа Рахлина. Пятнадцать лет службы прошло – и никакого прозвища. Пришел мальчишка и приклеил. Петров гневался. И тяжко пришлось бы Рахлину, если бы раздосадованный майор не рассказал об этом жене. Она рассмеялась, поцеловала мужа и сказала, что он напрасно обижается: Майор Пронин – хороший парень, и он ей очень нравится. Она рассказала ему несколько анекдотов о майоре Пронине, услышанных на работе. Петров смеялся сперва сдержанно, потом своим обычным раскатистым смехом.
И все-таки, приехав на службу, майор Петров посмотрел на Рахлина взглядом, не предвещающим ничего хорошего.
- Лейтенант Рахлин, - сказал он ему, - вы включены в оперативную группу капитана Коваленко. Степан Николаевич отбыл на учебу. На время его отсутствия командовать группой буду я.
Рахлин был счастлив. Он заулыбался. «Господи, - с неприязнью подумал Петров, - это ж надо иметь такой большой рот!» И еще подумал: «Посмотрим, какие анекдоты ты будешь «откалывать» в настоящей работе».
Но случилось невероятное: Рахлин в деле нравился ему все больше и больше. Он с удивлением замечал, что частенько мыслят они одинаково и понимают друг друга с полуслова.
Мотя уходил на обед. Он запер дверь, но телефонный звонок вернул его.
- Срочно ко мне! - услышал он голос Петрова.
- ...Третий случай... Один почерк... Лейтенант Рахлин... Буду докладывать... - заканчивал разговор по телефону Петров.
Он положил трубку.
- Все понял? Вознесенский спуск 2, квартира 9. Бригада на месте. Я буду через час.
Осмотр квартиры ничего не дал. В отсутствии хозяев неизвестные, имея ключи, легко проникли в квартиру. Действовали спокойно, продумано и профессионально.
Пришел Петров. Хозяйка, увидев майора, воспрянула духом. «Ограбили квартиру академика, а прислали мальчишку, - подумала она. - Теперь другое дело».
Собака взяла след и потеряла его на мостовой. Опрос соседей ничего не дал.
- Тяжелый случай, - сказал Петров, когда они вышли на улицу. - Задача интересная. А, лейтенант?
У Моти, как обычно случается с дилетантами, рождались гипотезы одна фантастичней другой, но он, чтобы не быть смешным, молчал. Молчал и майор Петров.
Через три дня число ограбленных таким способом квартир дошло до пяти.
- Эпидемия! - сказал Петров и сочно выругался, облегчая душу.
- Товарищ майор, напишите статью в медицинский журнал. Предлагаю название: «Мат и душевное здоровье народа».
- Душевное здоровье народа улучшится, когда мы с тобой найдем этих мерзавцев... У меня такое впечатление, что всех пострадавших что-то связывает. Спрашивается: что может связывать академика c сапожником или директора овощного магазина с чиновником министерства иностранных дел? Тебе не кажется, что ключевой фигурой может оказаться пострадавший Беленко, жулик, игрок, спекулянт, а в общении милейший человек, который сумеет, если надо, обворожить любого? Или такой вариант: все они клиенты сапожника. Предположим, что кто-то из них – сообщник грабителей и пострадал только для отвода глаз. Что еще? Все они богаты. И даже очень. Их может связывать гаражный кооператив, в котором стоят их машины. Или знакомы их жены. Всего не перечислишь... Мы соберем информацию. Но она будет лоскутной, если не будет идеи. Очень нужна идея!
С тех пор жизнь Рахлина состояла из двух составляющих: работы и сна. Как-то вызвал его Петров. Зашел. Доложил. Хозяин кабинета предложил сигарету. Закурили.
- Хреновая наступила жизнь, - выдыхая дым, сказал Петров. - Мне доложили, что ты про майора Пронина давненько ничего не рассказывал. Непорядок! Итак, слушай приказ: в двухдневный срок добыть новую информацию о майоре Пронине и доложить в понедельник в девять ноль-ноль. Два дня отдыха, лейтенант...
Мотя постучал в дверь кабинета. Вошел.
- Разрешите? Здравия желаю!
- Привет-привет! Заходи, - улыбаясь, сказал Петров. - На тебя жалобы поступили. Вместо следствия, понимаешь, ведешь пустые светские разговоры. Если уж очень приспичило говорить об искусстве, приходи к нам: мы с Верой Васильевной недавно в театре побывали – можно и поговорить. Ты очень странный молодой человек... Вопросы задаешь нелепые. Ходит ли академик в баню? Кто его стрижет? Смотрит ли фильмы в Доме кино? В каких ресторанах бывает? Так следствие может длиться годами. Вот генерал, понимаешь, и спросил меня: «Здоров твой лейтенант или того?»... «Того, - отвечаю, - быть не может: уж очень смышленый у меня лейтенант». На! - Петров дал Рахлину распутывать пучок шпагата, а сам продолжал складывать папки. - И не бездельничай. Начальство надрывается, понимаешь, а тебе хоть бы что.
- Всегда какое-нибудь запутанное дело найдете, - проворчал Мотя.
- Не надорвешься... Это, брат, тебе не ограбление. Тут с головой подходить надо. И не дергай! Ишь нервный какой...
Они связали несколько пачек.
- Перекурим это дело... Так вот, лейтенант, - садясь за стол, сказал Петров, - оказывается, в прошлом году в славном городе Одессе была ограблена квартира профессора Лемешко. И еще три квартиры людей очень даже состоятельных. Короткая очередь, знаешь ли, преступлений. И затаились. Потом – вторая короткая очередь. И опять затаились. Или ты имеешь что-то сказать? – с интонацией одессита закончил он.
- Товарищ майор, в какое время года были ограблены квартиры в Одессе?
- В ноябре прошлого года и в феврале этого.
- В холодную пору, а в теплую – ни разу?
Петров задумался.
- Ни разу. А тебе надо, чтоб круглый год, - проворчал он.
- Я пытался найти хоть какие-нибудь нити, связывающие пострадавших. Они живут в разных концах города. У них нет общих знакомых. Интересы не совпадают. Нет родственников за границей...
Мотя сделал паузу, ожидая реакцию майора. Но тот уже достаточно хорошо изучил повадки своего подчиненного.
- И еще один вопрос, товарищ майор. Где вы носите ключи от квартиры?
- В кармане шинели или пальто. А что?!
- Вы пришли в театр, парикмахерскую, ресторан. Сдали пальто в гардероб. Ключи из кармана вынимаете?
- Ты думаешь, что…
- Да! Все они стригутся у Миши – есть такой мастер в парикмахерской гостиницы «Интурист». Их связывает одна вешалка. Более того – тетю Клаву, гардеробщицу, в начале октября подменял племянник, приехавший из...
- Одессы! - воскликнул Петров.
- Племянник тети Клавы, некто Макашин Роберт Иванович, житель Одессы, раньше работал слесарем-лекальщиком.
- Слишком много совпадений. Пугающе много. Но это, чертушка, очень интересно...
Мотя был счастлив, потому что словом «чертушка» майор Петров выражал крайнюю степень восхищения.