Вперёд, коты! Трубой хвосты!
Мы избранные (личности) -
мы коты!
Мы обществу нужны для красоты-
коты!
Не смей к нам обращаться на ты-
на ты...
Сказка ироническая из серии «Секреты Бабы-Яги»
Начало: http://proza.ru/2010/03/11/559
Ох, мои разлюбезные, не ждали чай? Это снова я: ваша Бабушка-Яга. Не спешите говорить:
-Ну, вот: опять эта старая карга?! И что ей в избушке на печи не сидится? На покой обещалась, а сама вновь своими проблемами досажает?
Обещалась — не спорю, но жизнь, однако, вынуждает. Так, что послушайте, послушайте, разлюбезные мои, баушку: не зря она так долго на Свете живёт. Может и вам что сгодится? Тьфу-тьфу, конечно... А вдруг?
Не ладное творится в нашем Лесе: всё с ног на голову перевернулось, да так и осталось. Зло - Добром прикидывается, Вред - Пользой, Хищение - Меценатством, Расточительность - Бережливостью, а Тьма - Светом. Тучи над Лесом сгустились: чёрные - тяжёлые. Свинцом давят - уходить не хотят.
Лесной народ ропщет. И ропот этот всё отчётливей и громче. И хотя на каждом, ещё оставшемся дереву сидит по вороне, каждая из которых во всё горло каркает о том, какая у нас в Лесе замечательная и расчудесная жизнь - не верит им народец. Уже не верит.
Дошёл этот ропот, видать, и до Баюна: потому как он себе в подспорье из смежного участка собрата пригласил: Кота в Сапогах. Теперь они вдвоём на постаменте восседают. Дружно. Стойко. Хватко. Как пуговицы: насмерть! Кот в Сапогах хоть и поседел, и полысел малость, но всё ещё силён и крепок.
Скорешились собратья: дуэтом поют-убаюнивают — на весь лес их песни разносятся. Да ещё и ворОны подкаркивают, доносят куда и кому надо. А ропот всё не утихает. Ну и решили тогда они сход лесной созвать: то ли контингент к порядку призвать, то ли улестить его, то ли поддержкой заручится. Лучших представителей, как было объявлено, созвали.
Уселись собратья на высоком постаменте на подушках пуховых, свысока взирают. А внизу Контингент на пенёчках — ими же выбранных: Змей Горыныч, Кощеюшка Бессмертный, Леший Лесной, Кикимора Болотная, Баба Яга - то бишь я, да Русалочка Озёрная. Соболезнующие и сочувствующие по кустам ближайшим попрятались-притаились.
Цельных два часа в унисон пели собратья: и оба-двое, и каждый по отдельности. Расписывали-плакались сколько трудов праведных пришлось приложить, чтобы жизнь нашу горемычную улучшить, сколько дней и ночей бессонных на то потратить. Распелись, что твоя сладкоголосая птица-Феникс — чуть весь Контингент не убаюнили: уж кое-кто похрапывать стал потихоньку.
Этот храп, видно, и остановил говорунов.
-Переходим, - говорят, - к прениям сторон. Мы свои планы и пожелания высказали — теперь ваша очередь высказаться.
Молчит Контингент, не шелохается даже.
-Может хоть пожелания какие выскажете? - тонко намекнул Баюн.
-Или предложение дельное внесёте? - продолжил Кот в Сапогах.
-Не стесняйтесь, господа! - подхватил Баюн. - Выкладывайте. Чувствуйте, как у себя дома.
-Чай свои люди, - вступил Кот, - сочтёмся...
Поднялся горой Змей Горыныч, откашлялся и этак, несмело предложил:
-Может вертикаль начнём, наконец, выстраивать?... Мне, как к лётному делу приспособленному, высоко иной раз приходится залетать: весь наш Лес обозревается, как на ладони... Я бы сверху мог бдеть... Да и Бабушка вон наша, Яга — она хоть к пернатому сословию и не относиться, но тоже иной раз на своей ступке выше Лесу поднимается... Она тоже могла бы присматривать...
Пока Горыныч насчёт вертикали разглагольствовал — глядь, а крылья-то его, как корова языком слизала — прямо под корень; да и моя ступка уже синим пламенем горит-догорает. В общем, вертикаль сама-собой развалилась, так и не начавшись выстраиваться.
Тут Кикимора тоненько так возникла:
-Не к чему нам эта вертикаль! Нам бы с Горизонталью управиться! Чтоба так: до самого Горизонту! Во всю ширь...
А ей в ответ с возвышения вежливым тоном:
-Вы бы, женщина, помолчали себе в тряпочку, пока мужчины Думу думают.
Кики и сникла.
Леший вскочил, аж с пеной у рта, слюной забрызгал:
-Какая-такая вертикаль-горизонталь?! Порядка в Лесе нет! Грызунов мелких развелось видимо-не видимо! Бобры деревья вековые валят и вдоль шоссе себе хоромины трёх ярусные выстраивают! А остальная мелочь пузатая: хомяки там, выхухоли разные, сурки-суслики — остатки добирает и по своим норинам растаскивает! Так на них никакого Леса не напасёшься! Леса не будет, и водоёмы исчезнут... Даже сапог не в чем будет помыть.
Поднялся Баюн во весь свой росточек, грудь колесом выпятил, лапу в ораторском жесте поднял, к порядку Контингент призывая. С полным тебе достоинством ответствует на обвинение:
-Не волнуйтесь, господин Леший: знаем мы о том! Работаем. Вот уже и указ соответствующий состряпали-подписали: Бобрам не более одной хоромины в лапы, а остальным грызунам — не более одой норины на нос.
-Да, - сменил Баюна Кот в Сапогах, - мы тут ещё один указик накропали: с сегодняшнего дня все, без исключения, обязаны будут заполнять Декларацию о доходах!... А мы с уважаемым коллегой - Баюном проверять будем все данные, в ней изложенные... Кстати, господин Леший, Вас это тоже касается: к завтрашнему утру ждём Вашу Декларацию.
Леший от неожиданности так и шлёпнулся на пятую точку и язык аж до крови прикусил.
Загудело собрание, как улей слегка растревоженный:
-Что за бред?!... Какая-такая Декларация?! Кому нужна эта филькина грамота?... Рот хотите заткнуть?... От действительности увести?...
Тут уж и я не выдержала. Поднялась во весь рост и во весь голос высказалась:
-О чёт это вы, собратья?! Лес наш гибнет! А вы разговоры всё разговариваете? С Востока вон полчище саранчи налетает: жрёт всё подряд и гадит. Скоро от леса одна зловонная помойка останется!
А с возвышения в ответ вкрадчиво так кто-то из восседающих:
-Перестаньте патриотствовать, бабуся: не модно это нонче. Если память Вам ещё не изменила: рынок у нас, а он, как известно: волк.
На слова эти показался из кустов волчий образ:
-Не вмешивайте меня в свои дела! Я тут ни при чём!
И снова в кустах скрылся, словно и не было никого: только шелест пошёл лёгкий.
Но шелест не утих: на собравшихся перекинулся. Возмущаются те маленьким язычком: что выдают - не понятно, но ясно, что не совсем довольны. Только выкрик явный: Русалочка перенапряглась-перестаралась:
-Я права или не права?! Я права или не права?!
И тут Кот в Сапогах к самому краю помоста придвинулся, чтобы всех недовольных узреть, и говорит:
-А Вас, дамочка Озёрная, я попросил бы при всеобщем собрании свои права не качать! Это Вы там, у себя в глубинах озёрных разоряйтесь — права качайте, чтобы Ваш гарем совсем не разбежался.
Тишина на совещательной полянке наступила, как на скотомогильнике. Сверкнул Кот глазом и продолжил:
-И вообще, дамы разлюбезные, шли бы вы по домам... Подобру — поздорову... Что у вас более важных дел что ли нету, как слюной брызгать, да водой из бочки всех поливать?... Отваливайте с Богом... Отваливайте.
Под всеобщее улюлюканье мы и отвалили. Кики правда ещё пробовала кричать и кулаком угрожать оставшимся:
-Ничего: мы ещё вернёмся! Слово даю! И тогда уж вам всем мало не покажется!
Русалочка в темпе убралась, словно действительно испугалась гарем свой растерять. Я удалилась с достоинством: противно стало от всех этих кривляний, ужимок и прыжков.
После нашего изгнания оставшиеся господа, видно договорились полюбовно: потому как, говорят, расходились довольными до безобразия, с улыбочками на физиономиях.
Они-то довольны. А Лес? И народец лесной? Для него-то ничего не изменилось. И Бобры, и Барсуки, и Хомяки, и Суслики-сурки, как тащили — так тащить и будут. Да и саранча — вот она, тут: жрёт и гадит, жрёт и гадит. Да и много ещё чего... Всё уж и не высказать.
К вечеру Лес заходил ходуном, загудел, зашелестел. И собираться стал народец лесной на Полянке Главной: лозунги выкрикивает, Правды требует, Справедливости. Да где же они: Правда и Справедливость? Спрятали её глубоко-глубоко: не вырваться. Правда-то далеко, а гиены и шакалы — вот они, тут, рядом. Вновь рыщут, вновь газы пускают, как уже было однажды. Кого хватают под белы лапоньки, кого волоком волокут, а кого и уносят — прямо в «холодную».
Много народу лесного похватали, а он вновь вышел. И снова гиены с шакалами, да с шакалятами Поляну Главную запрудили. Шакалята зубами стучат что есть силы: не-то народец пугают, не-то сами от страха трясутся. И снова в холодную понесли-поволокли недовольных. А ворОны на деревьях всё подкаркивают:
-Всё в Лесе нашем путём! Всё расчудесненько! Всё шито-крыто!
Только стон по Лесу прошёл, и крик:
-Сваливать пора!... Сваливать!... Пора!...
А я вот думаю себе:
-Как же так? Лес-то он ведь наш — родной. Каждой травинкой, каждым цветочком, каждым деревцем — к душе нашей прикипел. Как он без нас?!... А мы?
Может не зря моя Бабусечка-Ягусечка про Апокалипсис рассказывала? Он что уже наступает что ли?... И куда же тогда бедной Бабушке-Яге податься?... Куда?... Некуда нам сваливать, господа! Если уж тут мы не можем наладить свою жизнь, то на тарелочке с синей каёмочкой нам её никто не предоставит. А потому нужно отрывать попу от дивана, от стула, или ещё чего, и идти в родной Лес - там всегда дела найдутся.