На территории столицы Киевской Руси заложена ядерная бомба. Неизвестный представитель таинственного Политбюро должен привести заряд в действие. Представители киевского подполья, вместе с итальянским контингентом НАТО в Украине, ищут след и контакт Ликвидатора.
Но поискам мешают традиционные слабости, и нетрадиционные тоже.
- Ну, Скорцени, обрадуй меня новостями.
- Шеф, взрыв будет двадцать второго июня.
Глава итальянской миссии молча стал смотреть на подчинённого и тихим голосом поинтересовался:
- Откуда информация?
- От Ликвидатора.
- Детальней.
- Мы вчера снова были в ресторане "Экспресс". Дубина утверждает, что у него двухсторонняя связь с Ликвидатором. Он сказал, что Киевская группировка Сопротивления ведёт с ним переговоры, насколько это возможно. По мнению Дубины, он не сумасшедший, как вы предполагаете. Он просто хорошо делает свою работу.
- Выход на Политбюро есть?
- Пока нет. Но Дубина обещал это организовать в течение 24 часов.
- Гарантии?
- Никаких.
- Прекрасно. Двадцать второе июня? - Шеф вскочил за столом и уставился в упор на Скорцени. - Двадцать второго июня мы с тобой вместе будем весь день пить пиво на Крещатике. Ты понял? От меня не скроешься! И если хочешь пить пиво в тот день спокойно - обеспечь себе это спокойствие. Что ты скажешь?
- Мы движемся в направлении собачьего следа. Определены данные собаки, присутсвовавшей при ликвидации наших агентов. Докладываю полученную информацию.
- И?
- Это шотландский терьер. Пёс. Возраст около тринадцати лет, бездомный. Но недавно имел хозяев. Родился и жил в Лондоне, Великобритания. В Киеве не так давно. Характер нордический. Темперамент - сангвиник. Имя состоит из четырёх букв. Первая буква согласная. Индивидуальная гамма запаха восстановлена и обработана компьютером. Ведётся интенсивный поиск пса при помощи спецсредств, в частности отряда такс, доставленных из Рима. Задержано и проверено сто четырнадцать собак.
- Откуда такие детали? Характер нордический? Скорцени, откуда детали? Если из твоей головы, то можешь не отвечать.
- Я отвечу. Данные получены в результате глубокого погружения в состояние гипноза швейцара, кратковременно наблюдавшего и обонявшего пса. А также при помощи экстрасенса Яфета.
- А что швейцар сказал в состоянии гипноза о Ликвидаторе?
- Там стоит блок. Это сообщил гипнотизёр. Ликвидатор сумел закрепить в подсознании швейцара постоянную доминанту, не позволяющую восстановить в памяти его облик. Это подтвердил и специалист по нейролингвистическому кодированию.
- Какую доминанту? - Сел и откинулся в кресле.
- В виде образа куриных окорочков. Как только швейцар пытается думать о Ликвидаторе, ему сразу же хочется есть, в воображении всплывают жареные окорока и блокируют память. Ликвидатор заблокировал доступ к описанию своей внешности, а вот собаку упустил из виду. Это перспективное направление.
- Есть результаты? - Снова встал и принялся ходить вдоль стола.
- Нет. Но будут. - Скорцени начал копаться в своих бумагах.
Шеф посмотрел на календарь и напомнил:
- Сегодня восемнадцатое июня. Сколько людей ты задействовал в операции?
- Всех. Снял с других направлений и включил в группу поиска. Мы используем в своей работе американцев.
- А какой от них толк?
- Они исполняют роль подсадной утки, как и англичане. Янки из поисков Ликвидатора сделали шоу, там уже вращаются очень большие деньги. CNN ведёт постоянную трансляцию деятельности американской группы поиска террориста Ликвидатора, одного из советников Аль-Каиды. Так они сообщают. Про Объект молчат. Но это у них ума все же хватает. Мы отслеживаем тех, кто отслеживает работу американской группы. Действуем по плану «Полосатый презерватив».
- Есть результат?
- Нет.
- Мда... Убедительно, Скорцени. Ничего не скажешь.
- Но у меня есть для вас сюрприз, я его специально придержал на конец разговора.
Шеф подозрительно посмотрел на подчинённого.
- Что за сюрприз, Скорцени? Я их от тебя постоянно получаю.
- Дубина передал мне видеозапись физического общения с Ликвидатором.
- Что?!! Какого недоделанного чёрта ты молчишь? Баран итальянский! Время идёт на секунды, а он делает сюрприз. Сюрприиз! Бабушке своей будешь делать сюрпризы. А? Что? Сюрприз. Ой, аут, аут... Сюрприз. - Упал в кресло. Пробурчал: - Давай свой сюрприз, только без лишних комментариев. У меня есть глаза.
- Я вообще молчу.
Скорцени включил видеомагнитофон и вставил туда кассету. Оттуда понеслось: "...Беса ме муча-а-а!" Шеф, не отрываясь, глядел пол минуты. Сказал:
- Я не понял, при чём здесь бродячие музыканты? Или вон тот с бородой, и есть Ликвидатор? Хорошо завывает на испанском. Скорцени, не доставай меня, чего ты молчишь?
- Вы же сказали не мешать.
- Не до такой же степени. Кто такой этот с бородой? А в тюбетейке?
- Это нищие украинцы, они нам не нужны. - Перемотал плёнку назад. - Вот посмотрите на эту изящную даму в чёрном.
- Ну? Это подруга Ликвидатора?
- Это Ликвидатор.
Шеф молча смотрел на экран. Тихо сказал:
- Ты издеваешься надо мной, Скорцени. Но из Киева 22-го числа ты не убежишь. Я тебя прикую к себе наручниками. Ты понял?
- Шеф, это Ликвидатор! Так сказал Дубина.
- Сколько вы выпили, когда он это сказал?
- Литр водки.
- И ты что-то ещё хочешь добавить?
- Водка для украинцев в деле не помеха.
- А для итальянцев?
- Шеф, это переодетый Ликвидатор! Шеф, Дубина отвечает за свои слова! Для него литр водки - только разминка.
Несколько минут оба рассматривали лицо в дымчатых очках в режиме "стоп кадр".
- Ничего не ясно. Изображение не информативное, - сказал шеф. - И я не особо верю этому честному Дубине, выпивающему для разминки литр водки. Если это и Ликвидатор, то в таком виде мы его больше не увидим, а в другом - не узнаем. В компьютере картинку гонял?
- Да, - вяло сказал Скорцени.
- И что?
- Ничего.
- Я так и думал. На этой видеозаписи даже не видно овала лица. Нет, выбрось в мусорное ведро эту кассету.
- Шеф, это ещё не всё.
- Что же ещё?
- Дубина дал мне e-mail. Он был сильно выпивши, и я толком не понял, что это за адрес. Потом выяснилось, что хозяин e-mail периодически общается с... извините шеф... с Ликвидатором. Но это версия Дубины. Мы взломали ящик, сняли информацию, допросили этого человека, нашли на него компромат и попытались заставить его сыграть роль подсадной утки. И он согласился! Но затем отказался.
- Договорились, подозреваю, в "Экспрессе"?
- Вы угадали.
- Ну?
- Он, теоретически, теперь будет работать в нашей опергруппе. И потребовал, кстати, зарплату. И только в гривнах. Евро его не устраивает. Да вы его, наверное, знаете. Он писатель. Книжку какую-то издал, или две - не помню. В Италию ездил, хотел там выпросить политическое убежище. Фамилия... фамилия... э-э-э... Но потом переиграл и сказал, что его не поняли.
- Понятно. Писатель. Знакомая братия. Вялые существа, боящиеся жить и записывающие свои тайные мечты на бумажку.
- Он ещё и фантаст.
- Ну, Скорцени, это уже полная клиника. Писатель - дерьмо, а не профессия, но я понимаю, когда пишут письма или репортажи. Это хоть как-то объяснимо. Фантаст? Он на голову нормальный?
- Вроде-бы, да.
- Ты уверен?
- Да.
- И у нас нет выбора? Неужели фантаста не может заменить хороший оперативник?
- Возможно, может, но такого опера у нас нет. Надо уметь общаться на сленге узкого круга.
- И Ликвидатор с ним общается?
- Он ему сбрасывает письма на e-mail. Если только это Ликвидатор.
- И каково содержание? Где сами письма?
- Они зашифрованы. У писателя кода нет. Он получает письма в зашифрованном виде и не может их прочесть.
- Это он так сказал?
- Да.
- Ты поверил?
- Нет.
- У тебя прогресс в мышлении.
- Но одно письмо удалось расшифровать. Случайно совпала матрица кодирования - это один шанс на сто миллиардов. Нам не просто повезло, а я даже думаю, что здесь без божьего вмешательства не обошлось.
- Да ну? - Хмыкнул и продолжил скептично слушать доклад подчинённого.
- Иначе декодировку я объяснить не могу. Один шанс из ста миллиардов! Шеф, это о чём-то говорит?
- Мне ни о чём. Я не верю. - Закурил сигару и прищурившись стал глядеть на Скорцени.
- Уточните детали у начальника отдела криптозащиты.
Шеф поднял телефон и три минуты разговаривал. Положил телефон. Кисло выговорил:
- Мда, в этот раз ты прав. - Задумался, пустил дым, спросил:
- И что, на твой взгляд, мы предпримем?
- Для начала, проанализируем письмо.
- Давай его сюда.
Скорцени протянул листок бумаги. Шеф склонился над ним и стал читать. Спросил:
- Кто переводил?
- Три переводчика. Один из Рима, второй из Москвы, третий из Киева. Авторизация перевода практически исключена.
Снова стал читать. Задумчиво принялся тарабанить пальцами по столу. Отложил письмо в сторону. Спросил:
- А ты, Скорцени, читал?
- Да.
- Это писал Ликвидатор?
- Да, на 97%.
- Я не верю! Не верю я, что кнопка от бомбы у такого дурака! Что он пишет? Нет, что он пишет? Он утверждает, что единства противоположностей больше не существует! Что оно перешло в свою крайнюю степень, и его уже нет! Да он хоть Канта или Юма читал? Этот придурок с кнопкой в руках! Философ недоделанный!
- Шеф, я уважаю ваше увлечение философией, но не надо ревновать.
- Что?!!
- Прошу прощения. Я сказал лишнее.
Командующий итальянской миссией в Киеве облокотился о стол и провел ладонями по лицу, приговаривая:
- Я спокоен. Я совершенно спокоен...
Вытащил из шкафа бутылку рома.
- Давай, Скорцени, выпьем.
- Шеф, вы что?!! Я первый раз на рабочем месте вижу у вас в руке стакан!
- Ничего. Вот и увидел. Всё в жизни когда-то случается в первый раз. - Налил ром. Два полных стакана. - Давай, Скорцени. За философию!
- Шеф, мне очень приятно... Но служба... Я на работе... Имею ли я право? У меня большая ответственность...
- С Дубиной пьёшь?
- Пью. Но это по служебной необходимости.
- Сейчас то же самое.
Выпили.
- А теперь скажи, ты меня уважаешь?
- Шеф, я вас уважаю и как командира и как человека.
- Я рад, Скорцени. Ты тоже неплохой парень. В твои годы я был в сравнении с тобой - дворовой бандюга. Да, таким я был... Скорцени, давай напишем письмо Ликвидатору.
- А куда мы его отправим? Адреса отправителя в компьютере нет. Функция заметания следа.
- Очень просто: likvidator@likvoldator.ru
- А почему ru?
- Да он же русский, неужели не понятно?
- Вы считаете? Я не уверен. Возможно, это серб. Или украинец. А может быть грек? Или киприот. Или белорус?
- Во всяком случае, не цыган, и не негр. Отбросим политкорректность. Это раз. А во вторых, я не сомневаюсь, что Политбюро ядерную кнопку не доверит никому, кроме русского.
- А это почему же?
- Да потому, что работать так долго и не наделать глупостей может только непьющий русский. Генетическая устойчивость к внешним помехам. Столько лет прятаться от всех разведок мира может только человек без башни. У нормального она бы уже давно поехала. А когда её нет - нечему и ехать.
- А почему непьющий? - поинтересовался захмелевший Скорцени.
- Если пьющий, то тем более. Ты сам согласен с тезисом, что водка делу не помеха.
- Ой, шеф, я это просто так сказал!
- Но ты не ошибся. По крайней мере, в отношении русских и украинцев. Это всё одна братия. Только прикидываются москалями и хохлами. Это они так нас дезориентируют. Но я то знаю, что он нас просто дурачат.
- Зачем? - поинтересовался Скорцени.
- Исторически выработанное свойство национальной мимикрии. Морочат нам, европейцам, голову. А когда нужно, запрягают лошадей, и очень дружно тянут телегу в одну сторону. Израильтянам до них далеко. Да и арабам тоже. Ты должен знать - не хитёр тот, кого хитрым считают. Уяснил?
- Значит, хохлы прикидываются лохами?
- Ха, Скорцени, ты прогрессируешь. Конечно!!! Я живу здесь тридцать лет, а изучил эту братию, как домашнюю колоду карт. Ладно, оставим славянский вопрос. Будем писать письмо?
- Шеф, я доверяю составление текста вам.
- Я его уже давно составил. Доживёшь до моих лет, поймёшь - всё надо делать заранее, иначе не успеешь на собственные похороны. И пускай эта ликвидаторская морда попробует ответить на мои вопросы! Пусть попытается дать комментарии к моему освещению теории дискретной длительности. Пусть даст своё объяснение понятию кантованности мышления!
- Шеф, вы всё же не забывайте, что философские диспуты в данный момент будут проходить под тиканье таймера Объекта.
- А мне плевать! Я из Киева никуда не уеду. И более того. Я прочитал его текст, его письмо, и понял - он тоже никуда не уедет. Ликвидатор понимает, что после взрыва Киева его жизнь потеряет смысл. Жить без смысла философ-боец не сможет. А он такой и есть. Я прочувствовал это сквозь текст.
- А бомба в Лондоне!
- Скорцени, ты заработался. Это же мы с тобой её и выдумали. Нет, заряд заложен только в Киеве. Это историческая родина всех русских. Им наплевать на Лондон, Вашингтон, Париж, Рим, Пекин. Те города - просто цели. А вот Киев... Киев это более чем город. Киев это уже не материя, это душа.
- Шеф, что-то вы совсем впали в лирику.
- Скорцени, это не лирика. Это объективная реальность воспринимаемая субъективно. А поскольку субъективность первична, а объективность вторична, то ты должен меня понять. А я понимаю Ликвидатора. - Налил ещё рома.
- Может быть, остановимся, шеф?
- Нет, мы сегодня выпьем. С Дубиной пьёшь?
- Пью.
- Поехали в "Экспресс".
- Шеф, там без Дубины опасно.
- Что?!! Ты хочешь сказать, что меня можно испугать? Ха! Полковник, ты что? Я же генетический бандит. Ты разве не заметил? Вся моя родня живёт на Сицилии. Да я плевал на погоны! Да мне никто никогда не укажет, что мне делать! Тебе понятно?
- Да, шеф. Я всё понял.
- Очень рад. Давай.
Выпили.
- Мы едем в "Экспресс". Я хочу посмотреть на этот явочный ресторан.
- Ну, я вас предупредил. А письмо, шеф?
- Я только что отправил на likvidator@likvodator.ru. Куда ты смотришь?
Через десять минут два бронированных "Фиата" двинулись в сторону Подола. На лимузинах развивались маленькие флажки с текстом: "Контингент Италии в составе НАТО". Спустились по улице Смирнова-Ласточкина и вскоре подъехали к "пятаку", как его зовёт местный народ.
- Почему столько много бродяг? - спросил шеф.
- Это ещё мало. Бродяги - фирменный знак Подольского района. В Париже клошары, на Подоле - бродяги.
- В Риме бродяг нет.
- Есть. Они просто замаскировались под безработных, зарегистрировались на бирже труда. Получают пособие и бродят себе на эти деньги. Но, конечно, нашим бродягам гораздо легче найти выпить. Для местных, киевских, - это смысл существования.
- Неужели?
- Именно так.
- Хорошо, идём в "Экспресс". Охрану оставь у машин.
Зашли в "Экспресс", сели за столик и заказали водку. Итальянец с любопытством осматривал помещение и народ. Негромко сказал:
- Мне уже нравится эта воровская атмосфера. Я понимаю Дубину. Он, наверное, тоже генетический бандит.
- Он бывший полковник полиции.
- Да? Но бандиты и полиция всегда были и есть одного поля ягоды. Так что, как видишь, я угадал.
Принесли графин водки и две жареных курицы.
- О! Закуска по-итальянски, - сказал шеф и разлил водку. К столику подошел высокий худощавый мужчина с всклокоченной бородой и в тюбетейке. Представился:
- Аркадий. Можно просто Аркаша. Художник. Работаю с маслом тридцать лет. Мои натюрморты заполнили рынок США.
- А почему США? - поинтересовался шеф.
- Кхм... Там много лохов, врать не буду. А я шарю под Моне.
- А в Италию вы свои картины не отправляли? - поинтересовался предводитель итальянцев в Украине.
- Конечно, отправлял... На моих Моне стоит внизу мааленькая подпись: arcasha.
Скорцени поперхнулся.
- Что-что? Arcasha?
- Да, arcasha.
Скорцени посмотрел на начальника.
- Шеф, такую картину за пятнадцать тысяч евро мы зимой подарили английскому посольству. У них был юбилей. Вы помните?
- Конечно, помню. Там ещё груши на столе лежат, хлеба краюшка...
- И пустой треугольный стакан, - сказал Аркаша.
- Да, - удивлённо проговорил шеф. - И пустой треугольный стакан. Вы и в самом деле автор. Это надо же!
- Сколько, говорите, евро?
- Пятнадцать тысяч.
- Мда... Я получил пятьдесят.
- Выпьете с нами? - предложил шеф.
- Да, в общем-то, не откажусь, - ответил художник, присел за столик и бахнул сразу двести грамм. Закурил. Спросил:
- А вы, братья, откуда залетели на Подол?
- Да, собственно, из Рима, - ответил шеф. Скорцени молчал и осторожно оглядывался по сторонам.
- А!.. Из Рима. Понятно. Как там Рим?
- Да пока ничего. Колизей стоит на месте.
- Был я у вас в молодости. Писал портрет одной дамы. Хороша дама, помню как сейчас. Жена одного вашего бандита. Он тогда работал премьер-министром. В то время у вас Красные бригады шорох наводили. Те ещё парни, почти как наши, подольские. - Задумчиво затянулся сигаретой.
- Да, было, было, - ностальгически поддакнул шеф. - В этом что-то есть. Хоть и красные, но - бригады. Ветераны Красных бригад до сих пор собираются и вспоминают прошлое. У них в Риме есть свой закрытый для посторонних клуб. Так и называется - "Красный бригадир".
- Да? - спросил Аркаша. - Это интересно. Я бы с ними пообщался.
- Туда не попадёшь, - сказал шеф. - Они впускают только своих, бывших реальных бойцов. Я бы и сам туда сходил. Даже мечтаю туда попасть! Так я - итальянец и местный, как вы говорите, а тоже возможности нет.
- Вы итальянец, но абсолютно чисто говорите на русском языке. Как это у вас получается? - спросил художник рассматривая харизматичное лицо шефа.
- Русский язык - мой второй родной язык. Я тридцать лет говорю на русском у уже давно думаю на нём. Вот мой друг, Скорцени, тоже им владеет, но думает пока ещё на итальянском.
- А Отто Скорцени не ваш родственник? - спросил Аркаша, пуская дым сигареты.
- Прадед, - ответил Скорцени. - А вы его знаете?
- Да, в общем-то, слышал. Хороший был диверсант.
- Он был воин, - с вызовом сказал Скорцени.
- Да я это и имею в виду.
В "Экспресс" зашел человек в круглых очках и с большими, мохнатыми усами. Медленно направился к стойке.
- Моня! - крикнул Аркаша. - Ты чего это так замаскировался.
Моня быстро подсел к Аркаше и итальянцам за столик.
- Не ори, - сказал Аркадию. - Я в бегах. - Посмотрел на итальянцев. - От жены.
- Да? - удивлённо спросил художник. - А зачем эти дурацкие усы? И с глазами у тебя вроде всё в порядке. Пенсне нацепил...
- Аркаша, меньше текста. Я просто соскучился по "Экспрессу". Вот и пришел. А усы - выросли. Вопросы есть?
- Да нет вопросов, - нейтрально ответил художник.
- Извините, но, по-моему, я вас где-то видел, - проговорил шеф.
- Да? Интересно, где? - настороженно проговорил Моня.
- А! Вспомнил. Вы - музыкант. И работаете дуэтом. Я слышал вашу великолепную интерпретацию испанской песни о любви. Беса ме! Беса ме муча! Вы играете на балалайке. А где ваш бородатый напарник?
Моня ошеломлённо глядел на итальянца. Посмотрел по сторонам. Осторожно спросил:
- Вы нас слышали в "трубе"?
- Как вы сказали? В трубе?
- "Труба" - это подземный переход на Крещатике.
- О! Да, да! Я вас слышал в "трубе". Мне так приятно пообщаться с музыкантом. Я устал от разговоров о войне, революции и подполье. Человека искусства видно сразу. Того, кто не держал в руках оружие, заметишь за версту. Вы добрая душа. Если не возражаете, выпьем? - И налил Моне стакан водки.
- Ммм... Да. Я люблю музыку. Но и выпить не прочь! - Взял стакан. Представился:
- Саша.
Главный итальянец протянул руку.
- Бенито. А это мой напарник по работе, Отто.
Скорцени наклонил голову.
- Отто Скорцени его прадед, - вставил Аркаша. - Ты представляешь, Моня?
- Это правда? - спросил "музыкант"
- Да, - ответил Скорцени. - В его честь все мужчины нашей "семьи" получают имя Отто.
Выпили.
- Отто Скорцени ваш прадед, - неторопливо констатировал Моня, кинув в рот дольку лимона. - А мой прадед штурмовал Берлин. Его звали Егор. Но я - Саша. У нас, как вы говорите - в "семье", каждый имеет своё собственное имя. Прадед - Егор, дед - Данила, отец - Иван, а я - Александр. Вот так, Отто. - "Музыкант" с убедительной безмятежностью смотрел на Скорцени, топорща усы.
- У всех свои традиции, - уклончиво ответил Скорцени.
- У нас традиция быть самим собой, - мягко начал давить на итальянца Моня. У него было специфическое отношение к нерусским, оккупировавшим Киев. - Поэтому я не Данила или Егор, а Саша. Но это нааши, чисто украинские традиции. - Замолчал, вытащил из кармана пачку "Беломорканала" и сунул в рот папиросу, дунув в мундштук.
- Кхм... давай выпьем, - сказал шеф, учуявший психологическую конфронтацию. - За... За ваш Подол!
- Я не против, - сказал Моня.
Выпили. Скорцени стал жевать курицу и через минуту успокоился, забыв Монин наезд.
- Вы гастролируете по всей Украине или работаете только в Киеве? - миролюбиво спросил он у Маринина.
- Вообще-то наш дуэт редко даёт концерт. Вам, в некотором смысле, повезло. Гастролируем только на острове Змеиный. Мы не любим гастроли. Недавно прилетели оттуда. Перелёт был тяжелый, поэтому мы все до сих пор нервные, взвинченные, если что - извините.
- О! Вы выступаете за пределами Украины? - удивлённо проговорил шеф. - Это означает, что у вас отличный мастер - класс. Вы проводите мастер классы? Я бы взял несколько уроков на балалайке. Гитарой я владею.
- Нет. Наш регламент расписан. Места для мастер класса там не нашлось. Но, может быть, позже, ближе к осени, что-нибудь получится.
Аркаша со скрытым удивлением слушал Моню. Саша Маринин умел запудрить мозги и художник давно знал все его темы. Но вот проведение мастер-класса на балалайке - это было что-то новенькое. Выпили ещё. За процветающую Италию. За житницу славянских народов - Украину. Выпили за полнолуние. За удачу Моня пить отказался - "Я не у кого ничего просить не буду!" Выпили за здоровье. Принесли третий графин с водкой. Выпили за Красные бригады. Выпили за взятие Берлина (Моня), выпили за Муссолини (шеф), за итальянские вооруженные силы (Скорцени) и последователей художника Моне (Аркаша). Выпили за братство народов и Интернационал.
Аркаша осоловело проговорил:
- Я должен вас всех нарисовать! - и вытащил из портфеля лист бумаги. Принялся делать набросок.
Разговор продолжался в сложившейся на три графина с водкой колес.
- И что же нам теперь, есть эту демократию? Её на хлеб не намажешь. Сколько у тебя оклад? - спросил Моня у шефа. Они уже давно перешли на "ты".
- Двадцать пять тысяч евро, - ответил тот.
- В год?
- Нет, в неделю.
- Неплохо. У тебя проблема одна - сохранить эту зарплату.
- Ну... В общем-то, ещё есть проблемы...
- Всё равно, связанные с работой. Верно?
- В общем, да.
Моня провёл рукой вокруг себя. Сказал:
- Мои земляки, в радиусе двадцати километров, к примеру, получают, в лучшем случае, тридцать или сорок евро в неделю. Как ты считаешь, о чём тебе можно с ними разговаривать?
- Ммм... Саша... Я никогда не делил... На богатых, бедных... Лишь бы хороший человек... Все перед богом равны...
- Этот вопрос давно решил Маркс, - оборвал его Моня. - Тебе знаком такой немецкий еврей - Маркс.
- Да.
- Он считает идею прибавочной стоимости - воровской идеей. А как ты?
- Не согласен.
- Нуу... Конечно... Куда-там... Двадцать пять тысяч евро - кто же будет согласен. Но! Но в этом-то и есть корень вечного антагонизма, и не ищи его в национальных или ритуальных отличиях.
- Моня, хватит грузить, - сказал увлечённый рисунком Аркаша. - Парни нормальные, групповой портрет нормальный. Не сбивай с мажорной темы.
- Но я уважаю Маркса, - добавил главный итальянец. Хотя бы за то, что он никогда не работал. Из принципа.
Выпили за Маркса.
В "Экспресс" зашли Димедрол и Парковщик. Оба в тёмных очках и чёрных бейсболках. Медленно двинулись в направлении бара.
- Вы отпросились у Седого? - притормозил их Маринин, когда они поровнялись со столиком, где тот сидел.
Оба резко остановились и уставились на безмятежную итало-украинскую компанию. Димедрол облегчённо выговорил:
- Тьфу, Моня... А ты чего здесь?
- А вы?
- Да мы, вообще-то... Вечер свободный... Ненадолго... По быстрому... Все свои пацаны...
- Вот и я тоже.
Димедрол и Парковщик присели за столик.
- Это музыканты из нашего сводного оркестра, - невозмутимо сказал Моня итальянцам. - Мы сейчас репетируем "Пляски смерти" Сен-Санса. Отрабатываем детали.
- О! Это тоже музыканты? - откинулся на стуле шеф. - У вас здесь, на Подоле, богатое культурное общение. Так неожиданно... Прямо Елисейские поля в Париже. Я понимаю теперь Дубину. Понимаю, почему он хвалит этот "Экспресс".
Моня, Димедрол и Парковщик посмотрели на итальянца и отвели глаза в сторону.
- Шеф, не стоит упоминать о рабочих делах во время отдыха, - пробормотал пьяный Скорцени. - Дубина не любит, чтобы мелькала его фамилия... В среде большого количества ушей... Я правильно сказал по-русски? - Наклонился ещё ближе к начальнику и шепотом стал выговаривать: - Шеф, а если бы это были не музыканты, а повстанцы? А? Шееф! - дернул за рукав.
- Да отстань ты, - отпихнул его почитатель Муссолини. - Как напьёшься, так и плетёшь какую-то ахинею.
- А что это - ахинея?
- Это твоя речь.
- Да, да, - влез в разговор Моня. - Наливай, Отто. Какая-та дубина нам не помеха, верно?
Стали пить уже вшестером. Быстро перезнакомились.
- Да, у меня в Риме двоюродная тётка живёт на улице Дизраэли, - втолковывая Димедрол Скорцени. - И каждую субботу ходит в Ватикан, протестует против экспансии католицизма. Она, как и я, православная. Несколько раз срывала выступление Папы. Орала, как иерихонская труба.
- Мы не любим говорить о музыке вне работы. Снять стресс и не болтать об этих дурацких нотах - вот наша цель и задача, - говорил Парковщик главному итальянцу. - Искусство музыкальной гармонии словами не передаётся. Давай лучше выпьем!
Пили водку и поедали жареных куриц, оплачиваемых деньгами итальянского контингента НАТО в Украине.
- Дима, ты дома был? - спросил Моня Димедрола.
- Нет. Не хочу душу травить.
- Верно, не трави. И я домой не ходил. Там, скорее всего, эти придурки из объединённой полиции НАТО дежурят.
- А почему придурки? - пробормотал Скорцени. - Североатлантический блок - хорошая компания. Хорошая крыша. Нас, в Риме, они устраивают. Албания, Турция, Сербия - никто не наезжает.
- Да кто на вас вообще когда-нибудь наезжал? - спросил Моня. - Вы сами постоянно лезете туда, куда собака лапу не засунет. Италия! Нашлись боевики. Молчал бы, Отто. Я уважаю твоего прадеда, но сегодня Италия далеко не та, что раньше. И не спорь.
- Он прав, - сказал Бенито. - Италия очень не та, что в былое время. Очень, очень, и далеко не та.
- Ну, шеф, вам, конечно, виднее.
- А тебе, что, не видно?
- Ммм... Да и мне видно.
Двери "Экспресса" открылись, зашли полковник Дубина и Седой, у которого свисала большая борода, а глаза спрятались за тёмными, рэповскими очками. Оба размеренно и солидно двинулись к стойке бара, не глядя по сторонам. Но внимательный Аркадий крикнул:
- Вова, не проходи мимо. Я рисую групповой портрэт. И продолжал трудиться над листом ватмана. Добавил всем окружающим:
- Этот свой шедевр я посвящаю подольським пропойцам, погибшим на рабочем месте.
Дубина и Седой остановились и медленно повернулись к столику.
- Моня, а ты чего здесь? - напряженно спросил Седой.
- Да я... Да я... А ты?
- У нас с полков... У нас тут разговор.
- Так ведь и мы молчанием не страдаем! Познакомься - Отто Скорцени. Очень хороший собеседник! Ой! Вова! Оглянись назад! Я сейчас упаду со стула от нашей конспирации!
В "Экспресс" зашла Леся под руку с Французом. Рядом шел Длинный. Все трое в очках и с зонтами в руках. Лицо Леси прикрывала вуаль. Француз залез в парик, и длинные волосы спадали на плечи. У Длинного появились усы. Подошли к столику к нерешительно остановились, ничего не говоря. Седой выдавил:
- Э-э-э... Собственно... Мы не должны бы здесь... Как бы сказать...
- Скажи прямо - присаживайтесь, - вставил слово Моня.
- Да? - неуверенно поднял брови Седой. Дубина посмотрел по сторонам. Вздохнул и махнул рукой.
- Ладно, Вова. Присаживаемся. Надеюсь, здесь все свои. Американцев нет?
- Никаких американцев и англичан, - сказал Бенито. - Одни честные, трудолюбивые украинцы. И итальянцы.
- Хм... А кто итальянец?
- Я. И вот - он.
- Мы итальянцы, - пробормотал Скорцени.
За соседним столиком сидели двое парней, и пили лимонад.
- Послушай, это какой-то притон, а не ресторан. Куда ты меня привёл? - спросил второй.
- Это фирменное подольское заведение, - ответил первый. - Местная достопримечательность. Да, ты прав, здесь своеобразная атмосфера. Но жуликов за этими столами всегда было полно. Я тебе не обещал, что в "Экспрессе" собираются любители бальных танцев.
- Ты посмотри на компанию рядом с нами. Все в чёрных очках. А разговоры какие? Здесь, явно, собираются киевские мафиози.
- Да, бандиты "Экспресс" стороной не обходят. Меняй тему, глянь, какие подруги!..
За столом подолян знакомились и пожимали друг другу руки. Принесли ещё графин, ещё куриц... И время остановилось.
ИСТОЧНИК: http://fan.lib.ru/w/wrangelx_d_o/text_0410-1.shtml