ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ
Сегодня мы путешествуем по озёрному краю. Это огромный национальный парк
на севере Англии, в Камбрии, на самой границе с Шотландией, его площадь более 2000 кв.км. Здесь начинаются Чевиотские холмы, как бы естественная граница с Шотландией, но англичане гордо именуют их горами, и самая высокая гора Скаффел имеет в высоту аж 970м. Восемнадцать больших и малых озёр, множество речек, протоков и водопадов среди холмов, всех оттенков голубое, чередующееся со всеми оттенками зелёного, какие только может различить глаз, красота земли, воспетая поэтами «озёрниками», особенно Вордсвортом, - всё это обещал нам путеводитель. Мы едем к самому большому озеру Уиндермир, и дорога то ныряет в зелёную чащу леса, то поднимается вверх, открывая изумительную панораму холмов, но, увы! Начинается дождь и всё становится серым, мы катим «…вдоль озера среди холмов угрюмых,
Когда туман тяжелый
Опутывал унылую долину».
Это из Вордсворта, и у него же: «стая туч шлемом сумрачным ложится на зубчатый ряд холмов». Всё так и есть, только Водсворт ещё мог написать:
Мы ценим счастье жить средь гор и скал,
Среди озёр, чью гладь не оскверняло
Ничьё дыханье…
Мы же, приехав на пристань городка Боунесс-он-Уиндермир, увидели толпу туристов и множество прогулочных корабликов, на одном из них и нам выпало осквернить озерную гладь. Пока мы ожидали в очереди свой корабль, часть людей разбрелась по сувенирным киоскам, но большинство сгруппировалось возле белых птиц, гуляющих по газону, и эти гуси-лебеди жадно клевали кусочки белого хлеба, видимо утаённого туристам во время завтрака. К сожалению, мы с подругой утащили только йогурт на ужин, но она всё равно не отходила от птиц, фотографировала в разных ракурсах, будто по моему заказу, а я подумала, что с помощью такого обжоры можно запросто передать микроплёнку, съест и не заметит, лишь бы пометить как-то птичку. Но сегодня я ждала связника во время плавания и всё пыталась себе представить этакого Ланцелота озёрного, выплывающего из тумана. А туман и дождь действительно съедали все краски, и красоту можно было скорее вообразить, чем увидеть, Лишь изредка светлело, туман рассеивался, и тогда холмы казались то золотыми, то синими, не будь Вордсворта, сама бы стихи писала… Но вот впереди показались серые домики, как крошечные замки. Это Эмблсайт, и мы скоро причалим. Где же связник? Вдруг слышу за спиной пискливый женский голосок: - Скажите пожалуйста, где тут продают кофе? Оборачиваюсь, а у меня за спиной Марина, та самая дама, которая сидит позади меня в автобусе, вечно болтает со своей соседкой, чем страшно нервирует мою подругу, вечно что-то фотографирует прямо на ходу из окна, носит коричневую шляпу, надвинутую глубоко, до глаз, и белый ортопедический воротник, скрывающий шею и нижнюю часть лица. От неожиданности я не сообразила, что слышу слова пароля, но уже в следующую секунду ответила, как положено. Отзыв: « - Спуститесь к туалету, это рядом». Споткнувшись, будто от качки, она берет меня за руку, и послание оказывается у неё в кармане. Я потрясена. Значит, всё это время я как бы под присмотром, спасибо, конечно, шефу, но это уж слишком. Интересно всё же, каким способом она связана с шефом. Кораблик причалил, нам пора выходить на берег, а Марины всё нет. Возмущается её соедка Эльвира. Лишь бы не пошла она за Мариной в туалет!
Всё обошлось, вижу с облегчением, как Марина сходит на берег. Что ж, теперь Флеминг успешно заменит Шелдона.
Мы усаживаемся в автобус и отправляемся в сады Холхирд. Эти сады, десять акров на склонах холмов в Камбрии, принадлежат садоводческому обществу Lakeland. Сады возделываются и содержатся добровольцами, при этом действующих активистов 250, а остальные 1800 живут далеко и приезжают только на праздники. Место само по себе очень живописное, но сады – чудо света, уж не знаю, какое по счёту. И точно по заказу выглянувшее солнце усиливает буйство красок этого моря цветов, будто сама радуга рассыпалась множеством осколков по зелёному ковру. Среди этого изобилия есть три коллекционных вида растений, забота о сохранении и распространении которых полностью в руках этих садоводов, они даже составляют каталог и читают лекции на специальных семинарах. Речь идёт о гортензиях (300 видов) и папоротнике (67 видов). Кто б мог подумать! Но эти сведения так, для подруги и других любителей, я же просто любуюсь, забыв обо всём. Дом садоводов на холме похож на игрушечный дворец с башенками. А из окон за нами наблюдают, ну, наверно, чтоб мы цветы не рвали. Что-то не ноавятся мне эти взгляды. Будто прочитав мои мысли, Анна призывает в автобус.
Проезжаем метров 500, а то и больше, и тут замечаем исчезновение Марата, одинокого, немного странноватого, но тихого, спокойного человека. Анна, не на шутку испуганная, останавливает автобус, и не Иту, как обычно, посылает, а сама мчится на поиски. Жуткая мысль, которая видимо, посетила не меня одну: заложник! Вот, казалось бы, всё время стоял возле нас, видели, как в туалет заходил, но так и не вышел…Знакомый приём, арабский почерк: захватить заложника, а потом обменять, в данном случае не на пленных, а на карту. И расчёт простой, Анна согласится на любые условия, лишь бы группу в целости домой доставить. Боже мой, неужели она знает «туриста», или, как я, будет искать вслепую? А что же бедный Марат? Их обоих нет, видимо, переговоры затянулись. Я уже готова вмешаться, но все мои «игрушки» в чемодане в багажнике, со мной только зонтик, одного боевика поразит, а сколько их?
Счастливая мысль: включаю наушники. Даже на таком расстоянии они доносят голос Анны, но слишком поздно, только обрывок последней фразы: «…дороже жизни, это правда. Хорошо, Гретна Грин …» и тишина. А минут через десять слышу радостные крики в автобусе: - Идут! Марат молча проходит на своё место, немного помята одежда, больше никаких следов насилия. Анна, как только автобус тронулся, спокойно начинает рассказ об английских традициях. Что же она «заложила дьяволу», ну не душу ведь?
А мы, действительно, едем в селение Гретна Грин. Это маленькая шотландская деревенька, почти на самой границе с Англией, и ярчайшее свидетельство незыблемости английских традиций. Давным-давно, в 1753-м году, неутомимый радетель о морали лорд Хардвик провел через парламент закон, ужесточивший правила бракосочетания, в частности, особам, не достигшим 21-го года, разрешалось вступать в брак только в присутствии родителей или опекуна и только в дневное время. А что делать влюблённым Ромео и Джульетте ? На Шотландию закон не распрстранялся, и юные влюблённые бежали в ближайшую деревню «за границу», именно в Гретна Грин, а там в кузнице роль священника выполнял местный кузнец. Небольшая проповедь, символическая плата и удар молота о наковальню был символом начала семейной жизни. Традиция сохранилась до наших дней. Правда, теперь молодые должны зарегистрировать свой брак в церкви, или в соответствующем учреждении, внести плату порядка 1800 евро (для иностранцев), и получают полный пакет услоуг и брачное свидетельство.
Всё это Анна нам рассказала и объявила, что одна из наших пар может сочетаться таким браком, и мы будем свидетелями. А поскольку пар, желающих быть молодоженами, оказалось несколько, мы должны выбрать самую достойную. «Жених» должен выйти к микрофону и продемонстрировать свою любовь. После такого требования ряды «женихов» поредели, и тут Натан, муж Софы, буквально вырвал победу, рассказав трогательную историю их знакомства и прочитав нежный любовный сонет. Естественно, «За!» было единогласным. Но для чего, после стольких лет брака, им понадобилась эта клоунада, что они ожидают от этой «свадьбы»? А тут ещё объявились добровольцы быть родителями невесты, которые якобы догнали строптивую дочь и грозят расправой жениху. То, что «родители» произвели невесту на свет в младенческом возрасте, никого не волнует. Уж если в Англии, в Кембридже, во имя сохранения традиции, запрещавшей держать в колледже собак, собаку ректора постановили считать котом, то уж считать матерью даму, на пару лет опередившую рождением дочь, совершенно нормально. А ведь моя кандидатура вполне бы по возрасту подошла!
Мы приехали, мы входим в аккуратный беленький домик с табличкой на всех языках, это и есть кузница, а «зал церемоний» - крошечная комната с наковальней в центре и дощатый помост для свидетелей, еле вместивший 38 человек. И тут входит кузнец. Боже, вот это мачо! Высокий, розовощекий блондин, возраст зрелого мужчины, в килте, в гетрах, с ножом. Не судите меня слишком строго, но капельку эротического адреналина я могу в мои годы себе позволить, и я включаю мой всевидящий «фотоаппарат», который проникнет через все 15 метров клетчатого кашемира. Ведь килт носят «на босу попу», по выражению Анны. Но что это? Под килтом обычные трусы в клеточку, непроницаемые для моего сканера. Так это и не кузнец и не шотландец вовсе! Я вижу лицо Анны, напряжённое до предела, а церемония идёт полным ходом, вот «кузнец» задаёт вопросы жениху, вот разъярённый «отец» наводит дуло ружья на дочку, и, наконец, руки влюблённых лежат на наковальне. Удар молота и ритуал окончен. Тут «кузнец» протягивает «жениху» брачное свидетельство, и я вижу, как Анна пытается его схватить, а Натан опережает её и быстро прячет листок под куртку, но я успеваю щёлкнуть фотоаппаратом. И что же я вижу? Под завитушками и словами на древнешотландском проступает зеленое поле и гусь, точно совпадаюший со словесным портретом. Ловко придумано! «Турист» не возил с собой карту, чтоб не засветиться в аэропортах, только сейчас на моих глазах произошла передача, а Анна, видимо что-то знавшая, пыталась перехватить, но для кого, для тех бандитов? Чем они её так напугали, вынуждая к предательству? У меня идея. Задержавшись во втором зале, где выставлены старинные кареты, я прячусь за одной из них и тут же проявляю снимок, а потом чёрным фломастером добавляю по одному «Х» к каждой координате, написанной римскими цифрами.
Ай да я! Подхожу к печальной Анне и говорю: - Какой-то листочек, это не Вы потеряли? Счастливый блеск в глазах: - Это, наверно, Ита забыла, я ей отдам! Желающие пообедать, я приглашаю всех в ресторан с самообслуживанием!
Мы обедаем, а Анна незаметно выходит через кухню во двор и передаёт листок ещё одному «шотландцу» в килте и с волынкой в руках. Как хочется узнать, чем дело кончилось, но спросить не решаюсь. Позже, когда мы уже приехали в Глазго, когда закончилась там наша ознакомительная экскурсия, поравнявшись с Анной, мне послышалось, точно шепот ветра: - Они грозили похитить гитару мужа, бесценную, с автографом Розенбаума, муж бы этого мне никогда не простил! Как я её понимала…
Остаток пути до Глазго мы смотрели фильм о героической борьбе шотландцев за независимость. Называется фильм «Храброе сердце». Мэл Гибсон во всех ипостасях: он и режиссёр, он и в главной роли Уильяма Уоллеса. Фильм удостоен пяти «Оскаров», но исторических ляпов там полно, особенно намёк на то, что Эдуарда 111 королева Изабелла родила от Уоллеса. Это через 7 лет после казни
Уоллеса. Краской синей мазать лицо перед битвой тоже уже в 18-м веке перестали, но Мэл Гибсон так выглядел мужественней. Таким я и запомнила Уоллеса, очень удивилась, когда у ворот Эдинбургского замка увидела совсем другую фигуру. А пока что, разместившись в гостинице, мы отправились на экскурсию по Глазго, даже не экскурсию, а прогулку. Близился вечер, и те два-три квартала, по которым мы шли, не могли дать представления о городе. Всё, что мы увидели, это Здание Городских палат, Галлерею современного искусства и грандиозный вокзал на улице Королевы. Чувствовалось и вялое состояние Анны после пережитого стресса, и общая усталость, у моей подруги разболелась нога.
А я думала о дальнейшем. Ну знаю я теперь, кто «турист», ну сообщу, чтоб «встретили». А как быть с картой? Впереди три дня в Шотландии, три дня в Англии, до Лондона я должна всё успеть. А может быть, всё не так, и Натан лишь одно из звеньев хитрой цепочки, а «турист», умело направляющий все действия, пока что выявляет «мишени»? Быть может, из охотника я уже превратилась в дичь? И Анна, откуда она знала про карту?
продолжение следует