Близкое далёко

   
Было это очень давно, наверное, тогда, когда деревья были большими. Так вот, жил в ту пору в нашей деревне паренёк, сводивший с ума всех местных девчонок. И вроде бы
ничего выдающегося в нём не наблюдалось, а отбоя от девиц - не было. И вот, сделав открытие, что им интересуются и из-за него разгораются нешуточные страсти, Сашка стал
пользоваться этими обстоятельствами, да так, что вскоре жизнь в нашей деревне стала похожа на ураган страстей,который пронёсся по району, сметая всё на своём пути.

   С Веркой Незлобиной он учился в одном классе. Окончив школу, девушка расцвела, словно розовый бутон. Красавица и медалистка, она могла дать фору любой городской девчонке:
стройная, загорелая с роскошной, тёмной, как смоль, шевелюрой и бездонными голубыми глазами... Такая способна растревожить не одно мужское сердце. Да вот, оказия, никто
ей не был нужен. Только Сашку Волосенкова вынь, да положь.И сколько родители с ней ни бились, девушка, знай себе, таяла на глазах от неразделённой любви к этому гитаристу,
весельчаку и балагуру, который, как казалось, ничего и не знал об этом трепетном чувстве, потому что менял девчонок, как перчатки. Ему что толстая, что худая, что
рыжая, что белая - всё одно, никого не пропустит. Да хорошо было бы, если б это всё девичьих сердец не касалось. Сам-то он хоть и не особо разборчивым был, но девчат в себя
влюблял одну краше другой! Вон хоть взять Катюшку Солнцеву, хоть Милу Водопьянову, хоть Варвару Тарасову - стройные, ладненькие, а умницы какие! Да таких только по телевизору
показывать! А Сашка позабавится и будто бы ни при чём. Хотя, конечно, слова от него плохого никто не слышал, врать не стану. Кавалером он был обходительным, приятным, но
непостоянным. Вот о чём дни и ночи напролёт твердили родители Вере, стараясь оградить дочь от непоправимой ошибки. Но девушка,как упёртая, ничего не хотела слышать и думала только о своём возлюбленном. Ну как, скажите, можно было спокойно смотреть на эти
страдания? Чьё тут сердце выдержит?
Именно поэтому однажды поздним вечером, уже собираясь ложиться спать, Николай Афанасьевич Незлобин, в прямом смысле слова, уговорил самого себя пойти на сделку с
собственной совестью. На следующий день, встретив Сашку у сельсовета, он окликнул
паренька:
- А... на ловца и зверь бежит.
- О, приветствую, Афанасьевич! - отреагировал парень,- дело ко мне какое, или так? - по всему было видно, что он торопится и к разговору не расположен.
- Ты погоди! Погоди! - попытался успокоить Сашку Незлобин.- Дело у меня к тебе, слышишь? Так что выслушать тебе меня придётся. - Николай Афанасьевич полез в карман пиджака,
вытащил из него трофейный портсигар, достал самокрутку и закурил, пуская дым кольцами. - Давай в сторонку отойдём, а то вон бабы у ограды повылупливались, не ровён час молва
пойдёт...
- Да ты что Афанасьевич, с дуба рухнул? - во весь голос рассмеялся Сашка, - чего им об нас судачить? Я ж не девка на выданье, чтобы мне по углам прятаться.
- А ты не гоношись, не гоношись, парниша. Пойдём, говорю, дело есть! - мужчина хлопнул парня по плечу и отвёл в сторонку.
- Ты знаешь что, Николай Афанасьевич, ты мне тут загадками не изъясняйся. Дело говори, или я уйду! - вспылил паренёк и, тоже достав сигарету, закурил.
- Ладно... слушай! Тут такая ситуация... Верка, дочка моя значит... Как же это сказать?
- Ну? Не тяни, не тяни! - торопил мужчину Волосенков.
- Ну, любит она тебя что ли! - еле выдавил из себя Незлобин.
- Да ты что?! - Сашка хлопнул себя ладонью о колено, его глаза заблестели, округлились, и на лице появилась широченная белозубая улыбка.
- Вот тебе и что-о! - скопировал его Веркин папаша. - Девка по тебе с ума сходит! Не ест, не спит, а ты ходишь тут кум королём.
- Ага! - перебил мужика Сашка. - Какой тут кум королём? Я знать ничего не знаю и мимо хожу, дурак! Вот осёл, как же я про Веруню-то забыл?! – Сашка, потирая руки, прищурил глаза и хитро улыбнулся.
От злости Веркин отец в карманах пиджака сжал кулаки, но, виду не показав, сделал глубокий вдох и продолжил:
- А давай войдём с тобой в сговор, Сашка. Ты к моей Вере ходить начнёшь. Ну, немного с ней повстречаетесь, а потом на глазах у неё ты другой пассией увлечёшься. Трудно мне
тебя об этом просить, но иначе мне девку свою из омута этого не вытащить. Пусть сама увидит, в какого дурака влюбилась! Ведь знаю тебя окаянного! Сколько сердец разбил
и всё никак не угомонишься! Вон Светке Зыряновой из деревни и вовсе уехать пришлось. А ты живёшь и в ус не дуешь!
- Да, что ты, Афанасьевич, в самом-то деле? Я что виноват, что она сама на меня вешалась? Я её предупреждал, что муж может из командировки вернуться, а она заладила, как
попугай: «Люблю! Люблю!» Вот и случилось то, что случилось!- Сашка снова достал сигарету и жадно затянулся.
- Да, знаю я! Что ты мне тут рассказываешь? - машинально махнул рукой Незлобин. Ванька вон тогда хотел и Светку и тебя из трофейного ружья порешить. Хорошо во время одумался. Сейчас хоть и переехал, а живёт. А то сидел бы в местах не столь отдалённых, и поминай, как звали.
- Короче, Афанасьевич, - Сашка с усмешкой толкнул кулаком в плечо своего собеседника, - так ты даёшь мне «добро» на свою Веруню? Я правильно понял?
- Нет, не правильно! - разозлился Незлобин. - Я сказал, только ходить к ней начнёшь, на танцы там, в кино сводишь. Но если хоть один волосок с её головы упадёт, чести её
лишишь! Смотри у меня! Сотру в порошок!
На том мужики и порешили. Уже на следующий вечер Сашка встретил дочь Незлобина на почте.
- Вер, тебя подвезти? - завёл разговор Волосенков.
- Да нет, я как-нибудь сама, - потупив взгляд, ответила девушка.
- Да ты не стесняйся! Я недавно мотоцикл свой отремонтировал, так что доставлю тебя на железном коне в миг!
- Ну-у, не знаю, - смущаясь, протянула Вера.
- «Не знаю» - это как понимать? - спросил Сашка. - Я так думаю, ты «согласна»?
Девушка заглянула парню в глаза, и, хотя её щёки запылали ярким румянцем, она всё же одобрительно кивнула в ответ.
- Тогда садись! - скомандовал Александр.
В этот момент надо было видеть Веркины глаза. Казалось, не было на свете создания счастливее её, сидящей сзади своего любимого и обхватившей его торс горячими руками.
- Тебе удобно? - крикнул Сашка.
- Что-о?
- Удобно? - спрашиваю тебя.
- Да, да, Сашенька! Мне очень удобно! - голос девушки дрожал, а по щекам текли слёзы, выдававшие неподдельное счастье.
Парень прибавил скорости, свернул с дороги и выехал из деревни.
- Ты куда? - прошептала Вера.
- А ты что боишься? Испугалась? - закричал во весь голос Волосенков.
- Да нет, Саша, я с тобой ничего и никого не боюсь! Я готова с тобой ехать даже на край света! - неожиданно призналась Вера.
И тут же парень заглушил мотор, снял с головы шлем и сказал:
- Ну, на край света не обещаю, а вот тут посидим, поговорим, - он достал из багажника брезент, расстелил на траве и, дурачась, протянул девушке руку, - прошу Вас, мадемуазель.
Наутро, когда Сашка ещё спал в своей кровати, уже вся деревня наперебой перемывала кости молодым.
- Сынок, вставай, я яичницу и гренки тебе пожарила, - суетилась на кухне его мама, Анна Александровна, делая вид, что ничего не произошло. Женщине нужно было только вытащить
сына из постели, чтобы потом задать ему трёпку. - Мне на работу пора, вставай, говорю, а то... - она не успела договорить фразу, как в дом ворвалась Зойка Полякова. Забыв
о всяческом приличии, девушка без приветствия пробежалась по комнатам, словно не замечая хозяйки, а обнаружив Сашку в постели, подлетела и наградила его увесистой пощёчиной.
- Негодяй! Вот ты кто! - трясясь от гнева и плача навзрыд, выдавила из себя Зоя.
- Что произошло? - не понимая, в чём дело, и сладко потягиваясь, спросил Александр.
- Что произошло? Ты ещё спрашиваешь? - не могла сдержаться девушка. - Да меня трясёт от злости! Вся деревня знает о том, что ты и Верка... - Полякова плюхнулась в кресло и
зарыдала, закрыв лицо руками.
- А что я и Вера? – позёвывая, переспросил Сашка. Ну прокатил её в поле. Собрал ей ромашек, она сплела венок, поболтали, и по домам, - парень опустил ноги с кровати и
стал нащупывать ими тапки. - Зой, ну ты, прям, как маленькая, ей Богу! Я тебя умоляю. Ну что ты, как бабки эти? Или себя уже в старухи записала, чтобы всяким там сплетням
верить и собирать их по деревне? Ты что фильмов не смотришь и книг не читаешь? Разве написано где, что парень девушку на мотоцикле подвезти не может? Ну, отвечай!
- Нет! - отрезала Зоя.
- Чего нет?
- Нет, не написано! Но... - Зойка хотела выдать своему неверному всё по полной программе, но, почувствовав бессмысленность диалога, Сашка демонстративно и даже в
какой-то степени нагло поцеловав девушку прямо в губы, лишил её такой возможности.
- Я - с тобой. Ты - моя. И точка! - сказал он, взял девушку за руку, поднимая из кресла. - Пошли завтракать, а то мамка заругается.
Разрываться между двух огней Сашке было, конечно, трудно, но, с другой стороны, ему к этому было не привыкать, поэтому полное равнодушие от того, как разрешится ситуация и чем закончится дело, он даже и не скрывал. Одним словом, с этого дня ему одновременно
приходилось встречаться с Верой и каждый день успевать замаливать грехи перед Зоей. Не знаю, сколько бы так ещё могло продолжаться, но именно в это время к нам в деревню
переехала семья Фрола Коновалова. А у него, кроме семи душ сыновей, была ещё и дочь Полина. Вот это была раскрасавица, скажу я вам!
Смотришь на такую девицу, и слюнки текут! Ладная, словно выточенная. И надо же Богу создать такое творение! И грудь,и талия, и бёдра - всё при ней! Конечно, мужики наши на неё сразу глаз положили. Но Фрол Петрович оказался крепким орешком, и, заприметив, как на
его любимицу судорожно поглядывает мужское население деревни, глаз с неё не спускал. Но если на всех он смотрел в оба, то в молодом пареньке, крутившемся возле дома,угрозы не видел, и вроде как ослабил оборону.
А меж тем, заприметив Полину, Сашка так и раскрыл рот, потеряв всякий интерес и к Зое, и к Вере, да что там - даже напрочь забыл об уговоре с Николаем Незлобиным. Вроде как и
роль не пришлось играть - всё само собой вышло. Одним словом, приглянулась Полюшка нашему Саньку, и всё тут. А, что самое интересное - не успел он показаться девушке раз
другой на глаза, девчонка словно разум потеряла, просто заболев этим лоботрясом.
Узнавшему об этом Фролу чего только не пришлось предпринять: он и в чулане дочь закрывал, и сыновьям наказывал сестру везде сопровождать - но Полина каждый раз
находила способ, чтобы убежать к Сашке.
По деревне даже слух прошёл, что, наконец-то, Волосенков угомонился, потому что нашёл ту, которая запала в его сердце по-настоящему. В какой-то момент парню и самому
показалось, что так оно и есть. Но однажды председатель отправил его в район, и оттуда Сашка вернулся… с пышногрудой рыжеволосой Оксаной. Ох, что тут началось! После неё, правда, у нашего донжуана была дочь главного инженера Антонина, племянница зоотехника Ксения, жена ветеринарного врача Галина Владимировна, доярка Татьяна, секретарь Нина, учительница русского языка Ирина Дмитриевна и недавно переехавшие в деревню мать и дочь Костровы - Таисия и Лариса.
Бабы любили и ненавидели Сашку одновременно, а мужики, как это ни странно, хоть товарища в нём и не видели, но зуб, однако, на него не точили. Каким-то странным образом удавалось парню наладить общий язык со всеми. Но а если и находился тот, кто хотел Волосенкова посредством кулаков проучить, так для него же выходило хуже. В одиночку Сашку
одолеть было невозможно. Он хоть внешне богатырём и не выглядел, но силы был недюжинной, потому и наказывать его охотников было не так и много. А те, кто отважился когда-либо, долго помнили, почём фунт лиха.
А меж тем история Сашкина не так банальна, как может показаться на первый взгляд. Надо сказать, что годы шли, а он всё так же продолжал ходить от одного дома к другому,
нарушая в них покой. И вот однажды, когда ему уже было далеко за тридцать, судьба закинула его… в Париж. То ли это была туристическая путёвка, то ли, рассказывали, друг его вызвал к себе, неважно. Так или иначе, Сашка впервые вырвался из деревни и попал ни куда-то там, а прямиком во Францию. Ну не везунчик ли? Несколько дней подряд он ходил с открытым ртом, разглядывая Эйфелеву башню, Триумфальную арку, церковь Сакре Кер, Лувр,
Собор Парижской Богоматери... Возможно, вдоволь налюбовавшись этой красотой, восхитившей его настолько, что, нет-нет, и на его глаза наворачивались слёзы, он так и вернулся бы домой, чтобы продолжить прежнюю жизнь. Но неожиданные обстоятельства изменили всё, перевернув его жизнь с ног на голову.
- Вы говорите по-русски? - на ломаном языке спросила Волосенкова хорошенькая француженка.
- Говорю, - утвердительно ответил мужчина,- а у меня, что
на лбу написано, что я русский?
- Нет, просто Вы шептали: «Боже! Какая красота!». Но Вы не подумайте ничего плохого, я не подслушивала, просто я стояла рядом, и это было совершенно случайно, - как бы
оправдывалась парижанка.
- Да я о другом думаю: откуда Вы так хорошо говорите по-русски? - поинтересовался Волосенков.
- А-а... мой пра-прадед был русский, но ему пришлось бежать из России, сначала в Польшу, потом в Чехию и уж потом во Францию. Тут родился мой прадед, потом дед, потом папа, и
уж затем я.
- Да, нелегко пришлось Вашему прадеду. Ну а в Россию он так и не вернулся?
- Не успел, - вздохнула француженка, - но он очень, очень хотел!
Мужчина неожиданно взял даму за руку, заглянул в её глаза и сказал:
- Ничего. Дед не смог, Вы - сможете!
- А хотите, я покажу Вам свой Париж? - неожиданно откликнулась дама.
И они тут же сели на речной трамвайчик... А потом гуляли по площадям, сидели в кафе и болтали, болтали, болтали. Когда на Париж опустилась волнующая ночь, женщина вдруг
вспомнила:
- Но Вы не сказали, как Вас зовут, мы даже не назвали свои имена друг другу! И от абсурдности ситуации оба покатились со смеху.
- Александр, - еле сдерживая хохот, представился мужчина.
- А фамилия? - хитро улыбнувшись, спросила новая знакомая.
- О, простите, мадам! Волосенков! Александр Волосенков! – мужчина, словно позируя, продемонстрировал военную выправку, гордо расправив плечи и задрав вверх подбородок.
- Как?! Как Вы сказали? Волосенков? - удивилась дама. Услышанное имя повергло её в изумление, и она на несколько секунд потеряла дар речи.
- А что Вам знакома моя фамилия? - улыбнулся Александр. - Или она как-то смешно звучит на французский манер? - с иронией и всё тем же юмором отреагировал на непонятное
поведение своей новой знакомой мужчина.
- Да-а... просто… Вы не поверите! Меня зовут Жаклин Волосенкоф. Вот так, без буквы "а" на конце и с ударением на последний слог.
Мужчина медленно опустился на стул, машинально закинул ногу на ногу, зачем-то полез в карман, пошарил в нём, а потом с удивлением заглянул в глаза Жаклин:
- Да нууу! Не может быть!
Француженка сама была в полной растерянности. Такое совпадение ей показалось удивительным. И почему могут встретиться два человека с одинаковой фамилией вот так
неожиданно и случайно, а главное зачем? Для чего?
- А давайте поедем ко мне, я покажу Вам фото свой семьи, - не найдя ничего лучшего предложила парижанка.
- Да как-то поздно уже, - замялся Александр, - неудобно совсем... И потом, наверное, там Ваш муж, как-то это...
- Не беспокойтесь! Всё отлично, и у меня нет никакого мужа. Видите ли, мы расстались с ним около полугода назад, хотя, как это говорят по-русски, совершенно не враги, и я ни о
чём не жалею.
Через пару часов Жаклин и Александр уже пили кофе в её апартаментах и рассматривали старые фотографии. В какой-то момент женщине показалось, что она уловила сходство нового
знакомого со своим прадедом. Она то и дело судорожно всматривалась в лицо человека сидящего напротив, а потом переводила взгляд на старую потёртую фотографию, с которой
на неё смотрели такие же большие, добрые, проникновенные глаза. Впрочем, как выяснилось из разговора, родственниками Жаклин и Александр не оказались. Но ощущение милого
«привета» и какого-то доброго знака от давно ушедших предков осталось…
Новые знакомые болтали до самого утра, а на рассвете, когда с балкона повеяло освежающей прохладой, Саша вплотную приблизился к Жаклин и осторожно прикоснулся пальцами рук к
её губам. Они смотрели в глаза друг другу, и, казалось, в этот миг им не нужны были слова, они и так всё понимали. Мысли, мысли, мысли... Учащённый ритм сердца, слеза по
щеке, горячий поцелуй и нежное объятие. Александр подхватил Жаклин на руки и отнёс в спальню. Это было волшебное и одновременно безумное утро! И оно принадлежало только им,
ещё вчера ничего не знавшим друг о друге, всю жизнь прожившим в разных странах и ничего, кроме фамилии, не имеющим общего, и всё же каким-то странным образом тянувшимся друг к другу.
Да, многое было в жизни Александра Волосенкова, но то, что происходило с ним сейчас, он не мог объяснить. Отчего так кружится голова, почему так щемит в груди, в связи с чем по
телу бегут непонятные волны, от которых становится так приятно? Ответов не было. Но точно он знал одно - смотреть на Жаклин, находиться с ней рядом, держать её за руку и
пить этот воздух, наполненный чем-то до сих пор неизведанным, но таким прекрасным, он хотел! И отдал бы всё за то, чтобы повторить эту встречу, эти разговоры, эту
близость…
Когда Сашка вернулся на Родину, узнать его было сложно. Он, словно затворник, по вечерам не выходил из дому, а в выходные - просиживал за книгами или играл на гитаре.
Когда в деревню пришло письмо из Парижа, понятное дело, тут же потянулись сплетни. Над Сашкой подтрунивали и посмеивались, но ему было всё рано, что говорят вокруг, его лишь
интересовало содержимое присланной ему корреспонденции.
Анна Александровна даже стала беспокоиться, не сглазил ли кто её сына? Пробовала завести с ним беседу – тщетно! Он отрешённо прижимал конверт к груди и что-то шептал себе под
нос.
Чем бы закончилась Сашкина история, не случись сюрприза, которого, прямо скажем, никто не ожидал, - даже не знаю. Ровно через полгода после его возвращения к нам в деревню
заявилась «мадам Волосенкоф». Для Сашки это стало полной неожиданностью. Бабы наши чуть с ума не посходили! Завистливые языки стали чужеземку хаять, обсуждать, а донжуан наш, казалось, никого, кроме гостьи своей и не видел. Потом француженка пригласила его к себе. Вместе они и укатили в Париж.
Позже сыграли свадьбу. Александровна ездила к ним, много фотографий привезла, да вот только старухи наши их и видели, никто из Сашкиных «бывших» смотреть на них не
захотел, хоть и распирало их любопытство, а гордость всё же была выше, не позволила то есть.
Как там сложилась дальнейшая Сашкина жизнь, не знаю, сама вскоре уехала из деревни. Но рассказывают, что он души не чает в своей Жаклин, носит её на руках, боготворит и
неустанно твердит: «Я люблю тебя!» А доподлинно известно, что никому из деревенских он таких слов отродясь не говорил, сколько его об этом ни просили.