1
Последний месяц лета был на исходе. Город потихоньку остывал от зноя и афганских ветров. Утром чувствовалась прохлада и приближение первого сентября: повсюду работали школьные ярмарки.
Я ехала на службу, наблюдая из окна троллейбуса предучебную суету и строя планы на субботний рабочий день. Честно признаться, в общепринятые выходные дни серьезных дел не планируешь. После напряженной недели хочется перевести дух и наметить планы на предстоящую семидневку.
Еще издалека, подходя к МВД, у входа в министерство увидела начальника Управления уголовного розыска (УУР)полковника милиции Александра Пантелеевича Рубана и двух женщин, которые, видно, не дали ему и в кабинет подняться. Они что-то объясняли и показывали какие-то листы. Как только я поздоровалась, полковник озадачил меня:
- Побеседуйте с нашими гостями. Подготовьте необходимые документы и собирайтесь в командировку, сегодня же и быстрее. Возьмите с собой по своему усмотрению еще два сотрудника.
Не успела в моем кабинете закрыться дверь, как женщины, плача, наперебой стали рассказывать о своем горе: они жительницы города Рогуна, в четверг, примерно в 20 часов, от дома, где они проживают, пропали их дочери, первоклассницы, Лена и Света. С фотографий на меня смотрели славные девчушки, в школьной форме и с одинаковыми букетами. Так обычно фотографы снимают детей в детских садах и школах.
Я подробно опросила матерей, отнесла для увеличения в экспертно-криминалистическое управление фотографии, с целью показа по телевидению, и села писать обращение к гражданам республики об оказании помощи в установлении без вести пропавших детей.
Зазвонил прямой с начальником телефон, и сразу услышала в трубке короткое "Зайдите". В кабинете Александра Пантелеевича сидели Турабой Камилов и Зикриё Кадыров. Я поняла, что начальник сам определил, кто поедет в Рогун. Он никогда нас не отправлял на задание без инструктажа. И его наставления очень помогали нам в работе.
Зикриё, как и все мои коллеги, в качестве переводчика три года выполнял интернациональный долг в Афганистане. Недавно купил новенькую "Волгу". На ней мы отправились в Рогун.
В разговорах о предстоящей работе незаметно доехали до Обигарма, курортного места Таджикистана.
Еще километров пять и мы в городе, расположенном на полноводной горной реке Вахш. Рогун сразу поразил необычностью: прямо как на макете, нет частного сектора, много кафе, столовых, всевозможных пунктов питания, дома все пятиэтажные. Девяти и четырнадцатиэтажных, как в Душанбе, не видно, вероятно, связано с сейсмологией.
Подъехали к новенькому зданию отдела внутренних дел. У входа уже нас ждал начальник городского отдела внутренних дел - Кандиль Хакимов, наш коллега, которого мы всего полгода назад всем отделением торжественно проводили на эту нелегкую должность.
В кабинете за чаем и восточными сладостями Кандиль рассказал о принятых отделом мерах по розыску детей. Оставив мужчин для подготовки плана оперативно-розыскных мероприятий, я отправилась в семьи пропавших девочек.
Света и Лена жили в доме № 7 по улице Ангарской. Заглянув в свой ежедневник, убедилась, что мне нужны квартиры под номером 15 и 16. Они оказались на первом этаже. Я перевела дух. За многие годы работы в уголовном розыске так и не привыкла равнодушно и безразлично относиться к чужому горю. Каждая беда оставляет на сердце след, а может, и рубец. И я позвонила в дверь семьи Светы.
В квартире царило уныние и неопределенность. Мать девочки, молодая и красивая женщина, черная от горя, бесцельно бродила по комнате, беря в руки то одну, то другую игрушку дочери, рассматривала их, прижимала к груди и немым взглядом спрашивала меня: "Найдется?". Муж сидел на диване и смотрел в одну точку, куда-то в окно.
В это время тихо вошли родители Лены. Такие же убитые неожиданно свалившимся на них несчастьем. Еще в Душанбе они подробно рассказали, как пропали дети. Но когда мать Светы стала вновь об этом вспоминать, я не перебивала ее, стараясь не пропустить новые факты в этой загадочной истории.
…Как только солнце катится к закату, и прохлада заполняет город, юное поколение всего дома высыпает во двор. Семьи строителей гидроэлектростанции все молодые, дети в основном в возрасте до 10 лет. Многие знакомы по строительству предыдущих ГЭС. Матери периодически следили за передвижением девочек. Они играли то в палисаднике под окнами, то перемещались на курган, возвышавшийся в конце их дома. Никто не мог пояснить, как он образовался: то ли благодаря природе, то ли благодаря строителям, которые воздвигали многоэтажные дома для гидростроителей. Потом их голоса опять слышались под лоджией…
Начался телесериал мексиканского фильма и женщины, естественно, стали смотреть чужие перипетии жизни, обливаясь слезами, сочувствуя заокеанским героям…
Примерно через полчаса разразилась гроза со страшным ливнем, очень редкое явление для лета здешних мест. Матери, как по команде, одновременно выбежали на лоджии, чтобы позвать девочек домой. Дети веселой гурьбой, с танцами и криками, подставляя лица летнему дождю, неслись домой. Но среди них Светы и Лены не было. Женщины решили, что они забежали к кому-то из знакомых переждать грозу.
Девочки не появились не через час, не через два. Около десяти вечера родители двух семей отправились на поиски. Обошли тех, с кем они обычно общались. Потом все квартиры четырех стоящих рядом домов. Помогали соседи и дети, с которыми они играли, но девочки как сквозь землю провалились. В полночь родители заявили в милицию. Ночь прошла в ожидании, никто не сомкнул глаз.
2
Утром мы отправились к начальнику строительства ГЭС, Ивану Михайловичу Осадчему. Он без лишних вопросов приступил к делу:
- Что от меня нужно? Не стесняйтесь, подключайте нас в полную меру сил и сразу же. Человек пятьдесят хватит?
Мы обрадовались, потому что наметили обследовать подвалы, чердаки, канализационные люки и окрестности всего города. Но был выходной, поэтому закрались сомнения, что у нас будут помощники. Я подошла к макету Рогунской ГЭС. Глядя на гидроэлектростанцию, думала о предстоящей работе: где в такой гигантской стройке найти детей. Начальник тут же подошел ко мне, оживился, и сквозь свои мысли я слышала:
- ГЭС будет высотой 350 метров. Самая высокая в мире. Нурекская и то пониже. Машинный зал ГЭС - 300-метровой длины с высотой сводов 60 метров. Сооружение уникальное, невиданное в нашей гидростроительной практике!
Нет, я не обижалась на него и не осуждала. Я понимала, что у него своя работа, ради которой, быть может, живет. Гидроэлектростанция - его детище, и он должен ее строительство окончить через несколько лет. У нас своя работа - нам надо найти детей. И сделать это - в кратчайший сроки, таков приказ начальника УУР, таков наш человеческий долг.
Воистину "понедельник начинается в субботу". Этот парадокс, сформулированный популярными фантастами, вдруг обрел реальное земное содержание. Начальник строительства не стал ждать понедельника, тут же вызвал своих сотрудников, и по ходу, как они входили, представлял, добавляя к официальной должности своих подчиненных, какую-нибудь звучную характеристику, например, "царь механики", "бог буровиков".
Разбившись на группы, мы приступили к отработке города и прилегающей к нему территории. Работа предстояла большая. На стройке трудилось 15 700 человек, большая часть из них жила в городе, практически все приезжие из разных уголков Союза, многие судимые. Были рабочие и из соседнего города Обигарма, и близлежащих кишлаков.
3
Группа, в которой была я, прошла уже несколько десятков километров. Вокруг пещерные отверстия и скальные берега, под ногами постоянно угрожающе шуршит осыпь. По ходу следования каждый из нас все тщательно осматривал. Мы покрылись поздним августовским загаром, устали, хотели есть и пить, но об этом никто не обмолвился и словом. Будто все давно были готовы к трудностям и дискомфорту.
Неожиданно за поворотом перед глазами предстало одинокое подворье. Хозяин, почтенного возраста старец, что-то обрабатывал мотыгой. Увидев нас, тут же бросил свои дела и направился навстречу, не скрывая удивления. Видно, давно не видел в своем дворе сразу столько народу.
Раджаб, так он представился, усадил нас к достархану. Домочадцы хозяина прямо из печи принесли горячие лепешки, сливочное масло и чай. Мы коротко пояснили цель своего визита. Раджаб что-то минуту обдумывал, но вслух, по-моему, сказал другое: "Рад вашему приходу". И стал неспешно рассказывать о том, что жители небольшого кишлака, где они жили, давно покинули это место, переселившись к местам более цивилизованным. Бог весть, какие мотивы побудили горца остаться с семьей в этой глуши. Благодаря этому мы все сейчас имели горячую пищу и душевное расположение хозяина. Для нас это оказалось, чуть ли не интуристским комфортом. Примерно через час Раджаб сказал: "Пойдемте". И повел нас в горы. Это настораживало.
Старик оказался знатоком глухих троп и переходов, советчиком и прекрасным проводником. Для своего возраста он обладал завидным здоровьем и молодой памятью. Подведя к одиноко стоящему дереву у скалы, пояснил:
- Вчера здесь стояла большая машина, похожая на "БелАЗ", в ней сидело двое мужчин. Они вели себя как-то нервно. Я это сразу заметил, как с ними поравнялся. Один из них что-то спрятал под ноги.
Наша группа рассредоточилась и стала прочесывать площадь, примерно в триста метров. Один из строителей наткнулся на свежий холм земли. Все сразу стали высказывать свои догадки. Но лопат у нас не было.
Пока несколько добровольных помощников бегало в подворье Раджаба за лопатами, Зикриё и Турабой обследовали гору земли, обложенную большими камнями. Сомнений не было, это делалось днем раньше, ветка березы, валявшаяся рядом, не успела засохнуть.
Желающих раскопать яму оказалось достаточно, у всех появился рабочий азарт. Рыли по очереди. Примерно на глубине полутора метров стали выкапывать какие-то тряпки, а затем трупы овец. Откопали с десяток и бросили. Все разочаровано смотрели на находку. Как пояснил Раджаб, у кого-то из жителей соседнего кишлака, видно, произошел падешь овец, которых захоронили вдали от населенного пункта, дабы избежать вспышки инфекции.
Шли ко двору Раджаба уставшие и понурые, но, увидев у дома автобус, все оживились: сил на обратную дорогу пешком ни у кого не было. Хорошо, что начальник строительства прислал за нами транспорт.
4
Место, откуда исчезли дети, мы вновь и вновь осматривали в разное время суток, стараясь понять, куда могли исчезнуть девочки. После очередного дня поиска, возвращаясь в общежитие, где мы жили, зашли на курган, излюбленное место игры Лены и Светы. Что они в день исчезновения были там, мы давно убедились, найдя в первые часы приезда куклу и посуду, принадлежащую девчушкам. Город отходил ко сну. Ночь в Таджикистане подкрадывается незаметно, практически до полуночи светло. В окнах то там, то здесь вспыхивали огни. С холма открывалась красивая панорама.
Наше внимание привлекли строения, похожие на ангары. Одинокая фигура мужчины медленно двигалась от одного здания к другому. Это нас не могло не заинтересовать. Мы тут же вернулись в кабинет участкового милиции, обслуживающего этот административный участок.
Участковый, молодой лейтенант, видно, хорошо знал свой район. На наши вопросы отвечал не задумываясь:
- Это строительная база ГЭС. Охраняют ее сторожа, три женщины и мужчина.
Он подошел к картотеке, вытащил бланк, но в него даже не взглянув, отрапортовал:
- Зариф Каримов, судим за изнасилование несовершеннолетней, полгода как прибыл из мест лишения свободы.
Турабой присвистнул: "Так это ж наш клиент!"
Мы тут же отправились к Каримову. Незаметно втроем подошли к охраняемому объекту. Каримов сидел по-восточному, прямо на земле у склада, под фонарным столбом. На коленях лежала большая, как снаряд, дыня. Он аккуратно вырезал квадраты, нанизывал их на острие ножа и неспешно откусывал.
Увидев нас, радушно поприветствовал. Видно, уже был наслышан о нашем приезде. Мы присели на стоящую рядом скамейку. Он угостил всех дыней. Завели разговор о городе, о стройке, о погоде… Зикриё между делом спросил:
- Зариф, ты ничего не знаешь о детях?
Реакция оказалась самой неожиданной. Он вскочил, будто ужаленный змеей или пораженный током. Дыня упала в пыль. Затем резко сел. Стал платком вытирать лицо, покрывшееся крупными каплями пота. Мы смотрели на него, не отрываясь.
- Я так и знал, что вы меня будете подозревать. Я их не убивал, не убивал, не убивал… Я вообще о них ничего не знаю.
И зарыдал, уткнувшись в колени. Нас это озадачило. Никто его пока не подозревал. Вывод напрашивался один: все эти дни он жил в напряжении, что за ним придут.
После долгих колебаний Турабой предложил идти отдыхать. "Бог даст день, а черт работу",- сказал он и направился к машине. Его выражения всегда были точные и емкие.
Возвратившись в общежитие, куда нас разместили, я почувствовала смертельную усталость. Только собралась в душ, как прибежала дежурная по зданию. Меня приглашал к телефону Александр Пантелеевич. Подробно расспросил как мы устроились, как продвигаются поиски. Последние фразы я запомнила на всю жизнь:
- Найдите девочек. Живыми или мертвыми...
Потом пауза...
- Лучше живыми...
И это был голос уже не начальника, а отца двух дочерей, о проказах которых он нам часто рассказывал.
Ночь у каждого из нас прошла в сомнениях. Никто так и не уснул. Около шести часов утра мужчины позвонили в мою дверь. Не успев приоткрыть, услышала:
- Едем к Каримову. Он уже за ночь созрел. Сто процентов сам во всем признается - резюмировал Зикриё.
Ох! Как порой обманчивы наши предчувствия! Как предательски звучат иной раз слова допрашиваемых! И ты уже веришь, что преступление почти раскрыто.
Мы подъехали к базе. Обошли все склады. Все закрыто. Ни души. "Неужели ушел?" - тяготила только одна мысль. Но Каримов к нашей радости появился весьма неожиданно, как из-под земли, со словами: "Я вас всю ночь прождал".
Каримов поставил на скамейку виноград и чай. Жестом руки пригласил к завтраку. Мы пили чай, и каждый ждал от него чистосердечного признания. Но никто торопить события не хотел. Каримов сам разрядил ситуацию своим долгим рассказом.
5
…Зариф Каримов вырос в многодетной семье, у него 12 сестер и братьев. Достатка особого не было. Когда в кишлачную больницу прислали медицинскую сестру, родители с радостью взяли ее к себе на квартиру, все будет лишняя копейка.
Зарина, молодая и красивая, понравилась Зарифу. Да и медсестре приглянулся хозяйский сын, хотя разница в их возрасте была большая, 13 лет. Он больше подходил в женихи ее дочери, Парвине, 16-летней красавице, по которой сох уже весь кишлак.
Родители не противились выбору сына. Невестка была им ко двору. Без свадьбы, без лишнего шума стали жить у Зарины. Все у них ладилось. Оба были довольны и счастливы, если бы не одно но…
Парвине тоже нравился Зариф. От любви она просто сходила с ума. Зарина, уходя в больницу на ночное дежурство, не подозревала, какая драма происходит в ее семье. Дочь от мужа не отходила, умоляла уехать вместе в Душанбе. Зарифу неудобно было об этом рассказать жене. Так он и жил, пока не случилось несчастье. Парвина выполнила свой коварный замысел: соблазнила Зарифа и стала этим шантажировать, надеясь, что он бросит мать и уедет с ней.
Однажды Зариф честно признался жене в том, что произошло между ним и ее дочерью. Зарина предательства мужу не простила и заявила в прокуратуру. Он отсидел весь срок. За это время вышла замуж и его бывшая жена, и ее дочь, у обеих родились дети.
В тот день, когда пропали Света и Лена, у него был выходной, в кишлаке помогал соседу возводить забор. Пока мы доедали виноград, Зикриё съездил в кишлак и проверил алиби Зарифа. Действительно, все, что он рассказал, была правдой.
6
Мы отрабатывали очередную версию. Прибежала мать Лены, вся возбужденная и запыхавшаяся. Из сбивчивого рассказа мы поняли, что она обратилась к ясновидящей и та точно знает, где дети. Только просила приехать к ней кому-нибудь из работников милиции. На встречу с ясновидящей отправилась я с Турабоем.
Ясновидящая оказалась молодой женщиной, лет 35-ти. Сначала дотошно расспрашивала нас, кто мы, да что мы. Потом достала тетрадный лист и нарисовала две волнистые линии и по одну сторону с десяток мелких палочек. Я терпеливо наблюдала за ней. Турабой встал, пересел на другой стул, потом незаметно вовсе выскользнул за дверь.
Гадалка, глядя мне в глаза, медленно поясняла свое "творение":
- Это река,- показывая на волнистые линии, сказала она.
Я попыталась уточнить, какая и где она течет. Но женщина строго на меня посмотрела и также медленно произнесла:
- Не перебивайте меня. Я все скажу сама.
Река оказалась за 150 километров от места исчезновения детей, в Комсомолабаде. Нарисованные палочки были деревьями, где, якобы, находятся дети. Я робко спросила:
- А девочки живы?
Ответ был пространный:
- Увидите на месте.
От нее я выбегала, рассматривая на ходу то ли схему, то ли план, то ли рисунок. Турабой стоял у машины с горячими манту и мороженым в руках. Пояснив умозаключение ясновидящей, решили тут же ехать в Комсомолабад. Турабой горячился:
- Что она видящая, я убедился, а вот насколько ясно видит, сомневаюсь.
В душе я полностью была согласна с ним. Но ради поиска детей, ради их жизни будешь верить, во что угодно и поедешь на край света. Горная дорога была похожа на серпантин, с двух сторон подступали горы. Я ела мороженое и думала о Турабое.
Два года назад министр пригласил меня в кабинет. Спросив рабочие вопросы, неожиданно сказал:
- Возьмите к себе в отделение молодого сотрудника. Он сын профессора, доктора наук, известного ученого.
Я намеревалась ему возразить, но он не дал мне и слова произнести, продолжал:
- Помню, помню Крылова, но этот, как мне представляется, будет лучше.
А я-то думала, что он забыл, как года три назад предложил взять в отделение выпускника юридического факультета университета, сына одного очень высокопоставленного аппаратчика. Парень, может, был и не глуп, но ленив и избалован до крайности. Весь рабочий день читал "Литературную газету" и звонил по телефону своим подружкам. И это при нашей загруженности!
В отделении терпели его только три месяца. Потом благополучно избавились. Папа его, конечно, был в негодовании… И вот опять, вероятно, такой же.
Но мои предположения, к счастью, не оправдались. Наутро в кабинет вошел небольшого роста юноша и по-военному представился:
- Камилов Турабой. Выпускник Омской высшей школы милиции.
Про себя я отметила: "Мальчик". Так с моей легкой руки приклеилось ему это имя.
Турабой оказался умным, трудоспособным сотрудником. Во все вникал, обо всем расспрашивал у коллег постарше и с опытом работы. Очень быстро стал одним из лучших оперативников. Но больше всего восхищала его заботливость. Случалось, что перед самым обедом министр или начальник УУР давали мне сверхсрочные поручения. Поэтому зачастую я не могла со своими коллегами идти в столовую. Турабой уже через 10 минут появлялся в кабинете с сырниками, котлетами и соком, весело приговаривая: "Война войной, обед - по расписанию".
Теперь мне было стыдно вспоминать, что я не хотела брать в отделение такого славного человека. Без него наша жизнь была бы серой и неинтересной.
С этими думами мы и подъехали к отделу внутренних дел Комсомолабада. Начальник и пять сотрудников милиции изъявили желание принять участие в поиске детей. Мы отправились к реке. Она оказалась не очень широкой, но очень бурной. По одну сторону действительно стояли деревья. Они тянулись примерно метров на 500, дальше начиналось ущелье.
Разбившись на две группы, стали осматривать массив с двух сторон одновременно. Сюда, в горы, уже заглянула осень. Деревья покрылись легким румянцем и янтарным блеском. Прямо левитановский пейзаж. Но детей здесь не оказалось. Ничего не указывало на их присутствие в этих местах.
7
Когда мы находились во дворе дома, где жили Света и Лена, к нам подошла женщина. Она сообщила, что соседка этих семей, Надежда Емельяновна, хочет сделать "важное заявление". Такая загадочность несколько удивляла. Не откладывая в долгий ящик, я направилась по указанному адресу.
Дверь открыл молодой человек, представившийся сыном Надежды Емельяновны. Хозяйка квартиры, к счастью, тоже оказалась дома. Мы прошли в хорошо обставленную комнату, с множеством комнатных, ярко цветущих, растений. Вокруг царил порядок, пахло сдобой.
Меня радушно усадили в кресло, а мать и сын, будто стесняясь, присели на край дивана. Говорила мать, а сын молча кивал головой, соглашаясь со всем сказанным:
- Мы расскажем, где находятся девочки, только в присутствии начальника строительства.
Попытки уговорить их не терять времени на столь дальнюю дорогу не увенчались успехом. Мои собеседники настаивали на своем. Зикриё, возмущаясь услышанными от меня заявлениями семьи, отвез нас всех к начальнику.
Иван Михайлович тотчас нас принял. Говорила вновь только мать:
- Мы все расскажем, только при условии, если вы нам выделите трехкомнатную квартиру.
От такого требования я чуть не упала. Начальник смотрел, не мигая, то на нее, то на сына. Но даже по немому выражению лица было видно, какие русские, непечатные слова произносит он в адрес матери и сына. Иван Михайлович с ними говорил так тихо, что я еле услышала:
- В такое печальное для коллектива время, когда у наших с вами коллег без вести пропали дети, мне стыдно с вами вести торг. Я дам вам эту квартиру в доме, который сдается через месяц.
Он резко встал и вышел из кабинета. От услышанного я не могла прийти в себя и не знала, как продолжать беседу с этими людьми. Едва собравшись с мыслями, попросила подробно изложить все, что они знают о детях.
Рассказ оказался очень кратким. Мать с сыном прогуливались перед сном. Дойдя до перекрестка улиц, увидели, как водитель "БелАЗа", одетый в зеленую рубашку, подсаживал в кабину двух девочек. Девчушки, весело смеясь и дурачась, с удовольствие выполняли команды дяди, как быстрее сесть в огромную машину, которая сразу уехала в сторону соседнего кишлака. Было это до грозы или после, - они не помнят. Я еще некоторое время терзала их расспросами, но они так больше ничего и не добавили. Только вновь ставили свои условия: отвезти их обратно домой.
Из рассказов строителей ГЭС знала, что их начальник побывал на многих стройках. В кочевой его биографии - строительство Ангарской, Нурекской и еще каких-то станций. Но с такими работниками наверняка он встретился впервые. Возвратившись в свой кабинет, Иван Михайлович долго сидел молча. Потом устало обратился ко мне:
- Ну что там эти нелюди рассказали?
Я изложила. Он тут же по селектору кому-то дал указание собрать между сменами всех водителей "БелАЗов".
На это собрание мы пошли с ним вместе. Водители без лишних уговоров сразу признались, у кого есть рубашка такого цвета. Их оказалось семеро. Легко выясняли и второй вопрос: кто и куда подвозил двух девочек в день грозы. Молодой водитель тут же встал и пояснил, что из города брал своих племянниц, первоклассниц, и отвозил к бабушке.
Совпадения были невероятными. Проверили, все в действительности так, девочки живы-здоровы, гостят у родственников в кишлаке. Так что Надежде Емельяновне с сыном придется жить, как и полагается, в двухкомнатной квартире.
8
Мы уже не надеялись на быстрый успех. Работа проведена невиданная, но результат - ноль. Опять проделываем путь по знакомым местам: вот дети вышли из подъезда, здесь под лоджией играли, потом побежали на курган… Спускаемся обратно, уже в который раз! У подножья - канализационный колодец, с крышкой. Мы его уже неоднократно осматривали, опускались во внутрь, проходили по нему, пока это можно было делать даже ползком… Ничего подозрительного. Но сегодня в этом месте появился странный запах. Или мы уже настолько подозрительны…
Строители до конца колодец еще не доделали, как они пояснили, помешал ливень. От грязевых селей после грозы вокруг образовалась густая жижа. Стоим, рассуждаем. В руках у Зикрие длинная палка, которую бесцельно взял на кургане. Он также бесцельно водит ею по грязи у колодца. Запах усиливается. Мы хором: "Они здесь". Незамедлительно вызываем пожарную машину и откачиваем грязь. У самого основания колодца, прижатые к стенке, две детские фигурки…
…Спускаясь под ливневым дождем по крутому склону кургана, подружки, держась за руки, поскользнулись и слетели в водоворот, образовавшийся во время грозы у незаасфальтированного колодца. Там их настигла смерть.
Обо всей проделанной работе до этого момента можно забыть. Появились работники прокуратуры, судебно-медицинский эксперт и просто любопытные… А нам надо возвращаться в МВД…
По дороге домой мы сделали остановку в Обигарме. Для нас установление без вести пропавших - наш маленький праздник, ведь могли и не найти. Это была победа, о которой не будут трубить в газетах, ее не запечатлят для вечности на пленку. Но в душе каждого из нас она оставила свой след. Мы сидели на лавочке главной площади города, ели мороженое, слушали и смеялись над веселыми байками Турабоя. Откуда появился отец Светы, мы не видели. Когда он меня окликнул, улыбка стерлась с моего лица. Перед ним мне стало стыдно и неловко. Я пыталась оправдаться. Но он сказал:
- Я понимаю - это ваша работа. Если вы будете всех оплакивать вместе с родственниками погибших, вам не хватит жизни. Мы благодарны, что вы нашли наших детей. Через час их бы засыпали гравием и заасфальтировали. Только что приехали рабочие заканчивать колодец. Начальник строительства передал вам…- и он подал ведро крупных, румяных персиков.
…В благодарности этих родителей я убеждалась не один год. До моего отъезда из Душанбе на мою малую родину - Кабардино-Балкарию - они всегда присылали мне поздравительные телеграммы с Днем милиции…
В нашей работе человек раскрывается быстрее и ярче, чем где-либо в иных условиях и, может быть, поэтому так бережно хранит моя память каждый поступок, каждую удачу моих друзей и коллег.
На фото: я с коллегами по УУР, слева - герой этого рассказ Турабой Камилов.